2019 - ЗАПИСКИ бабушки РОЗЫ

Курсантам выдали форму: широкополые шляпы, гимнастерки с
короткими рукавами, галифе, обмотки с ботинками. Занятия
проходили тяжело: в сорокаградусную жару, в пустыне, кишащей
змеями, варанами, тарантулами и скорпионами. Ночью не давали
спать шакалы. Услышав мой голос, командир роты сразу назначил
меня ротным запевалой.

Три месяца прошли в ночных тревогах, марш-бросках на 25 км,
учебных стрельбах, с внезапными ночными подъёмами и бросками в
сторону афганской границы на уничтожение прорвавшихся через
границу басмачей. Наконец, садимся в эшелон и направляемся на
фронт.

Новоиспечённым младшим лейтенантом я попал на передовую за
день до наступления врага. Переправляемся через реку Прут в
Румынию (на высоту 162 в 10 км от Ясс). Солдаты пулемётного взвода
встретили молодого командира приветливо. Это были "пожилые"
сибиряки, бывшие охотники, которые умели буквально всё: от рытья
окопов и землянок до изготовления гробов. На второй день я привык к
свисту пуль, понимая, что пуля, которая убьёт, не свистит.

20 августа наша дивизия провела операцию по окружению Ясско-
Кишиневской группировки немцев и румын. Укрепления врага были
сметены. Немцы, оставшиеся в живых, сбежали. Румыны целыми
полками во главе с командирами сдавались в плен.

Войска двигались быстро, преодолевая с боями от 20 до 50 км в
сутки. Отстающих подбирали повозки. Офицеры не давали солдатам
засыпать на ходу. Через пять дней соединились войска 3-го и 2-го
украинских фронтов, окружив 22 дивизии противника. Но затем нашей
дивизии пришлось столкнуться с крупными силами противника,
пытавшегося прорваться из окружения в направлении Венгрии.

Наш батальон шёл по дороге. Внезапно колонна напоролась на
крупные силы немцев. Одно из моих пулеметных отделений заняло
оборону в воронке от разрыва снаряда. Вначале всё шло хорошо. Но
затем раздались крики пулеметчиков из воронки: "Давай патроны!".
Понятно, что этот пулемёт моментально стал мишенью немецких
снайперов. Посланный мною солдат с двумя коробками пулеметных
лент сразу был снят немецким снайпером. Я решил послать второго
солдата. Но тот оказался полковым парикмахером, и, видя на его лице
смертельный страх, я понял, что это будет напрасная потеря.

317

В это время пулемёт у воронки замолк. Не раздумывая, я взял две

коробки с лентами и пополз по-пластунски к воронке. Мне удалось

подползти к ней довольно близко и правой рукой забросить одну

коробку в воронку. Тут же меня засёк немецкий снайпер. Во время

броска левой рукой второй коробки я чуть приподнялся и тут же

почувствовал сильнейший удар в область левой лопатки. Я получил

сквозное пулевое ранение. От боли потерял сознание. Через

некоторое время меня подобрали мои пулемётчики и доставили на

батальонный медпункт.

В госпитале в Яссах я пролечился около месяца и снова попал в

родную 373-ю стрелковую дивизию. В октябре 1944 года дивизия

вошла в состав 1-го Украинского фронта.

В ночь на 23 декабря 1944 года

дивизия перешла реку Вислу и

вступила на Сандомирский плацдарм,

восточнее г. Сташув. 1945 год

встретили в окопах салютами из

ракетниц. 12 января 1945 года

началась Силезско-Сандомирская

операция.

Пехота шла за танками. В первый

день наступления дивизия

продвинулась на 20 км, в

последующие дни дивизия проходила

по 50 км через всю Польшу в

направлении г. Бреслау. Этот путь был нелегкий: непрерывно шел снег;

идущие впереди танки разбили дороги и сделали их трудно-

проходимыми для артиллерии. 19 января пехота достигла города

Пражки и пересекла польско-германскую границу.

Население встретило нас настороженно, боясь мести. Навстречу

шли колонны бывших узников концлагерей, шумно приветствовавшие

наших солдат. К вечеру мы достигли местечка Грюнвальд. Иногда на

колонны налетали мессершмиты. Через пять дней пути по Германии

мы вышли на реку Одер и форсировали её 25 января.

318

Наградной лист.Краткое изложение боевого подвига:
"В боях при форсировании р. Одер 25.01.1945 г. при расширении
и выпрямлении плацдарма на западном берегу т. Кизнер лично
руководил огнём своих расчётов, подавляя огневые точки противника
и расчищая путь для продвижения батальона вперед.

319

Благодаря отважным действиям т. Кизнера, были подавлены 3
пулемётные точки противника и 2 уничтожены вместе с расчётами. При
отражении контратак противника т. Кизнер сыграл исключительную
роль, рассеивая боевые порядки и расстреливая живую силу и технику.
Лично со станкового пулемета т. Кизнер уничтожил 9 немецких солдат
и подавил 2 огневые точки.

Т. Кизнер достоин правительственной награды — ордена
Отечественной войны 2-й степени.

Командир 1239-го стрелкового полка подполковник Маньковский.
14.02.1945 г."

Педставление к Ордену Отечественной Войны 1-йстепени
В последующих боях при форсировании канала часть солдат
батальона провалилась под лёд, среди них был и я. После оказания
первой помощи я ещё в течение двух дней продолжал воевать,
руководя наступательными действиями своего взвода. Это
закончилось тяжелым ранением: отморожение 3-й и 4-й степени
пальцев ног и 2-й и 3-й степени голеней и стоп.
При поступлении в сортировочный госпиталь я попал под
бдительный взор молодого офицера СМЕРШ73а. Это был его первый
задержанный. Он заподозрил членовредительство. Начался допрос с
пристрастием, который шёл до обеда. Офицер ушёл; настроение у

73 Смерш (сокращение от "Смерть шпионам!") — контрразведывательные
организации в Советском Союзе во время Второй мировой войны.

320

меня подавленное: на ногах – слоновость, впереди перспектива
ампутации, а тут ещё запахло трибуналом.

В это время какой-то солдат несёт мимо скрипку на растопку
буржуйки. Я отобрал у него скрипку и, осмотрев, заметил, что скрипке
не менее 100 лет, попробовал звук – превосходный. После обеда
возвратился офицер СМЕРШа, увидел в руках скрипку и спросил: "Ты
что, умеешь играть?" – "Умею". – "Тогда сыграй что-нибудь из
"Сильвы". Я сыграл ему всю "Сильву" до последнего аккорда.
Восхищённый лейтенант отпустил меня на осмотр к хирургу, обещая
даже представить к медали "За боевые заслуги".

Так лейтенант Кизнер спас от огня скрипку, а она спасла ему жизнь.
Обморожение оказалось настолько тяжёлым, что потребовалось 8
месяцев лечения в госпитале в городе Ченстохове. Вначале хотели
ампутировать обе стопы, но потом, благодаря длительному лечению,
ампутировали всего несколько пальцев. Наконец, я стал понемногу
ходить, сначала на костылях, потом с палочкой.
Сведения о положении на фронтах мы получали от поступающих
раненых. Наша дивизия участвовала в Берлинской операции, потом
повернула на Прагу.
Победа! Победа пришла неожиданно.
Прибежал радист и сообщил, что война окончилась, немцы
подписали капитуляцию. Поднялась стрельба, стреляли в воздух все,
кто имел оружие. Но лечение продолжалось ещё пять месяцев.
Наконец выписали и направили через Братиславу, Прагу, Вену в
Центральную группу войск в Баден-Бадене. Через месяц формируется
эшелон из офицеров и направляется в Архангельск, затем в начале
1946 года —Петрозаводск.

* **

В сентябре 1946 года я демобилизовался и
поступил в Ташкентский мединститут и после 1-
го семестра перевёлся в Винницкий
медицинский институт.

Там мне довелось попробовать себя в роли
хормейстера и дирижёра оркестра. Наш
четырёхголосный хор из 60 человек исполнял
не только популярные песни, но и "Славься" из

321

оперы "Иван Сусанин", "Марш солдат" из оперы Гуно "Фауст". В это
время мною были написаны песни "О Матросове", "Винничанка",
"Цыганское танго" и другие лирические композиции.

После окончания мединститута меня направили на Донбасс, на
шахту им. Титова, где вскоре я стал заместителем главного врача.

В 1952 году я женился. Жена, Кофман Дарья Львовна, – врач-
отоларинголог, тоже участница боевых действий, на фронте была
медсестрой санитарного поезда, а позже – старшей медсестрой
эвакогоспиталя 3341.

Работая вместе на Донбассе, мы получили большую врачебную
практику. Нужно было быть и терапевтом, и педиатром, и гинекологом.
Работали в поликлинике, в стационаре на шахтном здравпункте, на
пункте скорой помощи. Вызовы обслуживали зимой на санях-
розвальнях, летом – на бричке. Потом появилась машина "москвич"
без носилок, которая могла проехать только по твёрдой дороге.
Больных из горного посёлка приходилось доставлять к машине на
спине или на руках. Ночные дежурства в стационаре осуществлял один
врач на все отделения больницы.

В 1960 году наша семья переезжает в Харьков, где я работаю в 13й
больнице врачом-дежурантом, а затем — главврачом медсанчасти
Харьковского велозавода с 6500 рабочими. Далее МСЧ переводится во
2-ю городскую больницу, где я работаю заведующим цеховым
отделением, затем заведующим профилактическим отделением. С
1996 года в течении 10 лет работал врачом-профпатологом 20-й
поликлиники.

Во 2-й городской больнице в течение 30 лет руководил
художественной самодеятельностью и был скрипачом в джазовом
оркестре. В 1991 году моя песня "О Харькове" была признана лучшей
песней о городе.

В 1978–1992 годах написаны песни: "Харкiв’янка", "Седые
ветераны", "Три встречи", "Уходят потихоньку ветераны", "На
формировке", "Письмо на фронт", "Листва облетает", которые потом
вошли в сборник песен "От Харьковщины до Праги". Всего написано
около 50 песен. В 2000 году был издан сборник стихов "Время, события,
лица", куда вошли 70 стихов, написанные за 30 лет.

В 2013 году исполнилось 80 лет моего участия в художественной
самодеятельности.

322

Фото Леонида Григорьевича Кизнера

323

О Григории Кизнере
1. Из книги "Вехи жизни" Леонида Григорьевича Кизнера

Мой отец, Григорий Лазаревич Кизнер(24), родился в Гайсине в
1897 году и был младшим в семье. Он был ремесленником–шорником
высокой квалификации и в течение многих лет работал
вольнонаёмным начальником шорно-седельной мастерской.

Мать, Мария Абрамовна Яблонская
(Матя), была домохозяйкой и
мастерицей шитья и вышивания
украинских вышиванок, которые дарила
родственникам и соседям. Обладала
хорошим голосом.

В 1929 году отец с семьёй уехал
учиться в Москву. Имея более 17
специальностей, он легко сдал экзамен
на маляра самого высокого разряда на
заводе АМО (ЗИЛ) и через неделю стал
старшим мастером лакокрасочного цеха.
К сожалению, из-за моей болезни, семья
вынуждена была вернуться в Гайсин.

В 1937 году начались репрессии против командного состава
дивизии, где в 9-м артиллерийском полку 9-й Крымской

324

кавалерийской дивизии отец служил вольнонаёмным шорником (по

1941-й год). Арестовали комдива, командиров полков и начальников

штабов. Арестовали Григория Лазаревича и его брата Наума. От них

требовали компромат на командирский состав дивизии, но братья

прикинулись простачками, которые, кроме своих седел, ничего не

знают. Их продержали в уманской тюрьме месяц и выпустили, ничего

не добившись. Григорий Лазаревич потерял все волосы – чекисты

вырвали, а семья Кизнер лишилась всех медалей деда: их

конфисковали при обыске.

С приближением войны дивизия передислоцировалась сначала в

Каменец-Подольский, а затем в недавно присоединённую Молдавию

в 2 км от границы с Румынией.

В ночь на 22 июня 1941 года немцы перешли государственную

границу, и завязался бой на заставе. Командир полка вызвал к себе

Григория Лазаревича и попросил его эвакуировать семьи офицеров

полка, доставить их до ближайшего эвакопункта и посадить на поезд,

идущий на восток.

Будучи уже в

эвакуации в Алма-Ате,

отец работал в

артели, которая

изготавливала

военную амуницию:

упряжи, кобуры,

портупеи.

По вечерам дома

мама помогала отцу

делать летние туфли,

оплетенные

полосками лосевой

кожи, имевшие

большой спрос на рынке. Однажды отца пригласили на "Мосфильм"

изготовить седло и парадную упряжь для коня царя Ивана Грозного,

которого играл артист Черкасов. Из остатков полосок бархата, которые

отец принёс домой, мама сделала две маленькие подушечки на

память.

В сентябре 1946 года родители вернулись в Гайсин.

325

2. Из опубликованного рассказа Игоря Кизнера74

Я не могу не упомянуть о самом младшем брате отца, моём дяде
Григории. Он жил в нашем городе и иногда, хоть и редко, братья с
семьями наносили друг другу визиты. Он, как и я, был у родителей
последним ребёнком. Тогда ходило поверье, что последнему уже

ничего хорошего родители дать не могут,
попросту говоря, не хватит репродуктивной
силы. И я всегда с интересом наблюдал за
дядей Гришей. Но ничего подозрительного
не находил. И даже больше.

Дядя Гриша входил в когорту местных
вождей. Оба признака, по которым можно
было, на взгляд подростка, определить в
человеке вождя, у него были. Он работал
директором бытового комбината, и это
давало ему право носить френч белого
цвета с большими лацканами, точь-в-точь
такой, какой носил Сталин.
А во-вторых, по этой же причине, во время проведения парадов по
случаю революционных праздников, он всегда стоял на трибуне,
рядом с руководством района и даже время от времени подходил к
громкоговорителю и, что называется, "бросал" в народ призывы. Когда
моя школа проходила мимо трибуны, я всегда выискивал его глазами.
Раз он там, значит всё в порядке. Когда стал старше, то
проанализировал его призывы к народу.
— "Миру – мир", торжественно и громко провозглашал он. Или:
— "Пусть живёт дружба между народами".
Он явно был мудр. Против вечных ценностей возразить трудно.
Со временем его сын Леонид перевёз родителей к себе в Харьков.
Я у них гостил, чудесная семья.

* **

74 Игорь Кизнер А5В2, сын Льва Кизнера (27), родился в 1945 г., живёт в
Белоруссии. Семейное древо А4+А5 – на стр. 299.

326

А8 Древо Муци Кизнер-Шмулен.

По книге Е. Цвелик «Еврейская Атлантида»: 9 января 1942 года в
Брацлаве на Базарной улице полицаи собрали 50 евреев под предлогом
депортации в Печору, но, когда группа вышла из гетто, их повели к берегу
Буга. В толпе обречённых вместе с отцом, художником Моисеем
Шмуленсоном и его женой Песей, были и их дочери, Фаня, 12 лет и Фрида,
16 лет. Когда узников гетто прогоняли мимо кинотеатра, оттуда выходила
группа румын, и девушки узнали офицера, портрет которого писал их отец.
Они бросились к нему с криком о помощи. Случилось чудо: румын взял их под
защиту и привёл домой – так сестры спаслись. (Впоследствии Фрида и Фаня
репатриировались в Израиль). Участь отца, матери и всех остальных была
решена: их пригнали к берегу Буга и там, поглумившись, расстреляли, а тела
сбросили под лёд...

327

Готов я оттолкнуться от причала,
Но автобиография сначала.

Григорий Аронович Шмуленсон75 (ГАШ) о себе

Вот и подошло время подвести некоторые итоги. Я помню себя лет
3-х–4-х, когда возвращался с прогулки на своём велосипедике по улице
Карла Маркса в городе Минске. Улица шла под откос и я, под крики
мамы, лихо скатывался и поворачивал на улицу Ленина, где мы жили.
Коммунальную квартиру я помню смутно.

ОТЕЦ – ШМУЛЕНСОН АРОН МОИСЕЕВИЧ (1909 – 1941)
Начало войны я не запомнил. И

дальнейшие события мне известны по
рассказам матери. Сбылось предсказание
отца, когда он пришёл домой после Финской
войны: скоро будет ещё одна война.

Все родственники собрались вместе и
пошли пешком в Могилёв. Вокзал в Минске
не работал — его разбомбили. Отец нёс на
руках годовалую сестрёнку, а я сам протопал
всю дорогу – 220 км. Из всего пути я помню
только убитого немца. Он лежал около
дороги, и что врезалось в память, — это его
краги, блестящие сапоги, в которых были
одеты немецкие парашютисты. В Могилёве мы сели в последний
поезд. Отец высоко поднял меня и поцеловал. Затем снял с руки часы
и передал их матери. Он ушёл в военкомат, и больше мы его не видели.
Я ещё долго помнил отца, потом черты лица как-то стёрлись.
На все запросы матери ей, наконец, пришёл ответ: младший
лейтенант Шмуленсон Арон Моисеевич пропал без вести. После войны
она нашла какого-то человека, который сказал, что видел отца во
время войны. По его словам, отец возглавил группу, призванную
удерживать позицию, а все остальные бросились на прорыв.

75 Григорий Шмуленсон — внук МУЦИ (дочери Лейзера).
328

Отец был инженером-строителем и работал в Белгоспроекте. Я
пошёл по его стопам. Мне часто попадались люди, которые работали
вместе с ним. Они рассказывали, что это был очень хороший инженер,
весёлый, дружелюбный человек, который пользовался всеобщим
уважением. Это всё, что мне известно об отце.

МАТЬ – МУНВЕЗ ХАСЯ ГИРШЕВНА
Когда мы эвакуировались в Пензу, мать
устроилась бухгалтером на мясокобинат. Но
врождённая порядочность не давала ей
возможности брать мясо. Мы голодали.
Первой не выдержала бабушка — она
умерла с голоду. Видимо тогда мама
продала отцовские часы, единственную
память о нём. Когда я стал постарше, мне
рассказали родственники, что один раз
рабочие принесли маме требуху, и мама
понесла её на базар, чтобы продать и что-то
купить. Там маму арестовали. Не знаю, что делали родственники, чтоб
её освободить. Это было первый и последний раз.
Запомнился мне такой случай. Нас в детском саду водили гулять в
парк. Рядом находился госпиталь, и выздоравливающие солдаты
отдыхали в этом же парке. Мы охотно общались с ними. Однажды один
солдат на вопрос, не встречал ли он на войне моего отца, переспросив
фамилию, уверенно ответил, что да, он воевал вместе с ним, что он жив
и здоров. Надо ли говорить, как я ждал маму.
– Мама, папа жив! – едва завидев её, закричал я и рассказал ей
всё про солдата.
– Какую фамилию ты назвал? – спросила она.
– Мунвез – ответил я. И мама заплакала…
Мы с сестрой сначала ходили в детский сад, затем я поступил в
первый класс. От постоянного недоедания я заболел каким-то видом
туберкулёза. Моя сестра Мира приносила мне каждый день в
передничке корочку хлеба. Её кормили в детском саду, а меня в школе
– нет. Мать, чтобы как-то прокормить нас, регулярно сдавала кровь. Так
и жили.

329

Простит ли Б-г: не помню я лица
Ушедшего на фронт отца.
Чтоб прокормить детей в те годы, мать
Кровь донором должна была сдавать.

330

Остался перед ними я в долгу,
Святую память в сердце берегу,
Не молоком вскормлён, а кровью,
Всё посвящаю им с любовью.

В 1946 году мы с сестрой и мамой вернулись в Минск. Оказалось,
что нашу квартиру по улице Ленина разбомбили. Первое время жили в
квартире у маминой сестры Марии Григорьевны. Вскоре маму приняли
на должность главного бухгалтера в министерство Внешней торговли.
Когда я учился в третьем классе, мы получили маленькую, но
отдельную квартиру в сборном из деревянных деталей ведомственном
доме.

* **
В эти годы я познакомился с шахматами и немного позднее с
волейболом. Кто знал, что это на всю жизнь? Я стал чемпионом
Белоруссии по шахматам среди юношей и капитаном сборной
юношеской республики по обоим видам спорта. Перед армией я
познакомился с шахматной композицией и впоследствии стал дважды
чемпионом СССР и занял третье место в мире. Как чемпион
республики, я дважды выступал в командном первенстве СССР среди
юношей. Там я близко познакомился с Михаилом Талем, Борисом
Спасским и другими шахматистами. Таль называл меня "солнечным
лидером пасмурной Белоруссии".
Особый интерес вызывал национальный состав игравших на
первых досках. Чемпионом Москвы был Либерзон, Латвии – Таль,
Украины – Гуфельд, Таджикистана – Пресс, Белоруссии – Шмуленсон,
Казахстана – Бенькович, Молдавии – Абрамович, Узбекистана – Каган,
Карело-финской – Бендерман.
Уже работая в солидной должности, не оставлял я и шахматы. Вёл
шахматный отдел в газете "Советская Белоруссия". Сделал интервью с
Талем, которое перепечатали в центральной печати, и целый ряд
других. Я встречался с Михаилом Жванецким, Григорием Гориным,
Никитой Богословским, Александром Ивановым, Аркадием Хайтом.
Послала меня газета и на матч Каспаров – Карпов в Ленинград.

* **
Годы службы в армии достойны отдельного рассказа. Упомяну
лишь один эпизод.

331

Жизнь надо мной и в армии шутила.
Домой вернулся в звании дебила.
Служба началась довольно прозаично. Мы должны были
вытаскивать из-подо льда протекавшей рядом речки громадные
бревна и грузить их на машины. Работа адская, и через несколько часов
солдаты были буквально вымучены. Я решил чем-то отвлечься и стал
составлять (без доски) шахматный этюд, который впоследствии взял
бронзовую медаль на первенстве ФИДЕ. И вдруг услышал какой-то
крик. Измученные солдаты на это не реагировали. Я побежал на этот
крик и увидел солдата, попавшего в полынью. Он уже выбивался из
сил. Я снял с себя ремень, и мне удалось вытянуть солдата. Конечно, за
это был положен отпуск домой, но его благополучно "забыли"
оформить.
АВТОБИОГРАФИЯ ЧЕЛОВЕКА С ЧУСТВОМ ЮМОРА
Не знаю, как вам, а мне чувство юмора мешает всю сознательную
жизнь. Вернувшись из армии, работал сначала в проектном институте,
затем в строительном тресте, дослужившись до начальника отдела
комплектации. Однажды меня вызвал заместитель управляющего
трестом и спросил, почему я отказался принять известь. Я объяснил, что
принять её нельзя из-за отсутствия специальных ёмкостей и обычной
надобности. "Примите все меры!", заорал он. "Меры будут приняты",
ответил я, "а известь – нет!" Фраза стала крылатой, и я полетел... с
работы.
Работая уже в проектном институте в солидной должности
главного инженера проектов, я должен был делать проекты с
обязательной экономией материалов. Как-то я сдавал проект
водонапорной башни без "экономии", ссылаясь на то, что башня
типовая. Проект вернули, посоветовав сравнить его с какой-нибудь
другой известной башней. Новая пояснительная записка начиналась
так: "В проекте водонапорной башни в деревне Большие Долбуны,
вместо всем известной Эйфелевой башни, привязана мало кому
известная типовая башня. В результате удалось сэкономить..." Все
были довольны, кроме начальства.
Подчиняясь зову предков и "Сохнута", я лишил Родину-мать
родительских прав и отбыл в Израиль. Как вскоре выяснилось, это
пресловутое чувство юмора напрочь отсутствует у местных
работодателей. Мне казалось, что возраст играет роль только в

332

массажных кабинетах. Оказывается, большинство предприятий здесь
работают по сходным технологиям. Пришлось сменить множество
специальностей от сторожа до журналиста.

Когда я приехал в Израиль, то часто замечал любопытные взгляды
прохожих. Дошло до того, что на базаре меня называли Бен Гурионом,
а в школе, где я работал, дети иначе меня и не называли. Я вспомнил,
что мама рассказывала мне и сестре о каком-то родственнике, который
занимает важный пост в Израиле. Но тогда, в те времена, это казалось
несущественным. На всякий случай я позвонил сестре в Америку. Она
подтвердила и добавила ещё, что этот родственник – Бен Гурион. Я
решил проверить. Залез в Интернет и после долгих поисков нашёл
следующее. Оказывается, Бен Гурион был женат на минчанке Поле
Мунвез, двоюродной сестре моей матери. Поля уехала в Америку и
там вышла замуж. Я же являюсь троюродным братом детям Бен
Гуриона. Нашу схожесть можно объяснить тем, что я и Бен Гурион были
похожи на типичных представителей нашей нации.

В Израиле я начал политическую деятельность. Моя фамилия стоит
в декларации среди двухсот лиц о намерении создания партии. Такие
фигуры как Щаранский, Эдельштейн, Штерн были хорошо знакомы
мне.

Не питая особых иллюзий, принял участие в конкурсе эпиграмм
российского телевидения. Убедился ещё раз, что в своём отечестве
пророков нет. Как только оказался в другом отечестве, меня тут же
оценили. Из колоссального количества эпиграмм выбрали мои и
объявили победителем. Любовь на расстоянии сильнее. Ну, а после
того, как Григорий Горин в клубе "Белый попугай" зачитал мою
эпиграмму на Романа Карцева, чувство юмора подсказало мне, что
пришло время обнародовать свои творения. Пишу я под псевдонимом
Григорий Гаш (мои инициалы).

С тех пор вышло 14 книг, и я не собираюсь на этом ставить точку.
Был трижды победителем международных конкурсов.

* **
В армии я начал выступления на сцене с исполнения романсов и
итальянских песен. Более того, на конкурсе самодеятельности я
получил первую премию. В дальнейшем в Израиле это помогло мне
зарабатывать на жизнь. На концерте я чередовал пение с рассказом об
истории русского романса. Концерт понравился, и я стал выступать по

333

всей стране наряду с литературной деятельностью. Давал концерты в

Израиле, Америке, России, Германии и других странах.

Конечно, было очень много комичных ситуаций. Вот некоторые из

них. Уместно будет упомянуть о казусе в Екатеринбурге. Я выступал в

зале филармонии, а двумя

днями позже там же должен

был выступить всемирно

известный певец

Хворостовский. Наши портреты

на фасаде здания красовались

рядом. В начале выступления

получаю записку: "Всё это

хорошо, но когда вы петь

начнёте?!"

Однажды я выступал в

Москве в Большой хоральной

синагоге по случаю нового

еврейского года. После

выступления состоялся обед, и

меня в качестве почётного

гостя усадили напротив

раввина. Все шло своим

чередом, пока не прибежал служка с известием о том, что кто-то без

всякого повода скандалит. Раввин задумался. "Если он еврей – это

одно дело, если нет – другое", – размышлял раввин вслух. Я решил ему

помочь: "Если человек без всякого повода скандалит в синагоге, то это

еврей, без всякого сомнения". На том и порешили. После обеда, он

тепло распрощался со мной и сказал, чтобы я почаще приезжал:

"Будем вместе решать возникающие вопросы".

* **

Меня обычно спрашивают, как я отношусь к ненормативной

лексике. И вот, что я вам скажу после долгих размышлений. Поэзия

бывает весьма различная. Есть любовная, гражданская лирика; в них

грубое слово должна отсутствовать. Другое дело ироническая поэзия,

в ней присутствие ненормативной лексики иногда оправдывается.

Надо запомнить одно правило: если она используется только для

связки слов или для рифмы, то это никуда не годится. Другое дело, если

334

она становится полноправным действующим элементом, когда в этом
вся соль, и если её удалить, то теряется весь смысл произведения;
тогда её можно применять. Я вам сейчас покажу, что это такое. Когда я
приходил в редакцию газеты "Новости недели", где я работал, то меня
обступали коллеги-журналисты и просили почитать что-нибудь
свеженькое. Однажды я прочитал "Рассказ старого большевика". И вот,
что мне сказал редактор газеты: "Гриша, запомни, – это лучшее, что ты
написал". Вот это лучшее.

Тащил я с Лениным бревно.
Шёл сзади и вступил в говно.
И понял истину такую:
За ним нельзя идти вслепую!

* **
Сталкивался ли я с антисемитизмом? Вопрос поставлен не совсем
верно. Я жил с ним. Он сопровождал меня везде, иногда приобретая
случаи глубокого вторжения в личную жизнь. О некоторых случаях
здесь расскажу.
Я посадил в тюрьму ударившего мою дочку Неллу. В этом случае
мне пришлось броситься в толпу молодых антисемитов. Я раскидал
несколько человек и приволок домой негодяя. Затем вызвал милицию.
Мне повезло – он, оказывается, уже имел условный срок.
Как-то мне на работу позвонила жена. Плача, она рассказала, что
живший возле нас бандит напал на неё с криком: "Убирайся в
Израиль!". Она недавно родила вторую дочку и гуляла по улице с
коляской. Я немедленно пошёл в милицию, но там дежурный оказался
антисемитом не хуже. Пообещав ему скорую встречу, тут же обратился
в райком партии. Не буду вас утомлять подробностями, но я добился
приёма у секретаря партии и всё ему рассказал. Закончил я свою речь
так: как чемпион СССР я бы, конечно, мог обратиться прямо в ЦК, но
думаю, что вы и сами здесь разберётесь. Выстрел оказался точным.
Секретарь развил бурную деятельность. И тут началась драма. Отец
бандита оказался партийным. Досталось и ему по полной. Не забыли и
дежурного офицера. Его заставили извиниться передо мной, на что я с
негодованием ответил: "Ты сволочь и негодяй, антисемит паршивый,
не знаю, как тебя держат в милиции". В общем, я получил
удовольствие.

335

Третий случай произошёл на моей работе. Для контроля над
строительными объектами требовалось заказывать машину. Я зашёл в
кабинет замдиректора, попросил выделить мне машину и сразу
вышел. Через несколько секунд из кабинета выскочил один из
присутствовавших при этом и сообщил мне: "Знаешь, что он сказал,
когда ты вышел? – Буду я выделять машину всякому жиду". Тут же я
захожу обратно, хватаю его за воротник: "Если ты, морда
антисемитская, не уволишься отсюда в течение двух дней, – пеняй на
себя". Он забегал по институту, пытаясь у кого-нибудь найти
поддержку. Через два дня его не стало.

Заканчиваю эту тему одним комическим случаем. В институте
перед окончанием вывесили список наших фамилий с просьбой сдать
деньги на значки и дипломы. Через некоторое время напротив моей
фамилии появилась надпись: "Этот не даст!". В ответ на это я написал:
"Ещё как дам! Поймать бы тебя, антисемитская сволочь".

В заключение хочу представить вам один из моих любимых
афоризмов.

Не каждому дано судьбой
Прожить в ладу с самим собой.

Моя старшая дочь

(Григорий Шмуленсон, Израиль, Петах-Тиква)

Мне предложили выбрать одно лицо, которое смогло бы отразить
индивидуальную особенность нашего рода. Безусловным кандидатом
стала моя старшая дочь Нелла Шмуленсон.

Она окончила политехнический институт в Минске по
специальности водоснабжение и канализация. Конечно, это не было
мечтой всей жизни. Просто туда принимали евреев без ограничений. В
результате её группа почти полностью состояла из евреев.

Поначалу она не проявляла свой характер. Была тихой доброй
девочкой. Впервые я столкнулся с её принципиальностью, когда она
выходила замуж. Нелла случайно услышала, как родственники её мужа
обсуждали их брак. По их мнению, главная цель – сменить фамилию.
Она категорически поставила условие: оставить свою. И этим продлила
наш род.

336

По-настоящему Нелла раскрылась после переезда в Израиль. Я не
буду описывать все трудности репатриации, но, в конце концов, она
устроилась в проектное бюро, в котором проработала долгое время,
непрерывно впитывая все тонкости профессии.

И наступило время открыть собственное дело. По отзывам многих
коллег, она является лучшей в своей профессии. Я сам подталкивал её
к этому решению. Но я не предполагал, какую тяжесть она на себя
взвалила. Ей приходится и проектировать, и участвовать в различных
совещаниях, и выходить на объекты и многое другое. Мне очень
приятно, что Нелла унаследовала от меня некоторые черты. В то же
время она остаётся внимательной к своим детям, сестре и родителям.
Что я хочу пожелать ей: быть всегда такой, и здоровья, здоровья и
здоровья.

Иронески76 из книги "Приколы сионских
мудрецов" Григория ГАШа

Как проявленье зрелого маразма,
Пишу приколы, полные сарказма.

Не изводи бумагу на романы, пьески.
Поберегите лес – пишите иронески!

Рождён в СССР (судьбы промашка!),
Спелёнутый смирительной рубашкой.

Судьбой болезненно уколот:
Я с детства видел серп и молот.

Дала мне сразу власть такой урок,
Что в букваре читал я между строк.

Служил советским нищим инженером
И в этой роли – отрицательным примером.

76 Иронические двустишия-афоризмы (термин, введённый ГАШем)
337

Спасаясь от обманов и интриг,
Глотал свободу запрещённых книг.

Повсюду расцветал один пейзаж:
Коммунистический мираж.

Израиль славлю я, не закрывая рта.
Моей оседлости последняя черта

Живём в Израиле, надеясь лишь на Б-га,
Ведь линия войны проходит у порога.

Вокруг всё портим, но труды напрасны:
И жизнь, и шар земной прекрасны!

Как хорошо, что мы со стороны
Не видим, как наивны и смешны.

Жена на ужин сделала рагу.
Попробовал. Решил отдать врагу.

Несовпаденье взглядов
Ведёт к расходу ядов.

За что мы прославляем гения?
За то, что сеет в нас сомнения.

Случается немало отравлений
Незрелыми плодами размышлений.

Любой закон ждёт странный рок:
Его читают между строк.

Прекрасны люди, понял я в итоге,
Читая постоянно некрологи.

Заканчивать двустишие пора
По достиженью плотности ядра.

338

Шмуленсоны

339