Литературный альманах "Гражданинъ" №3

Литературный альманах Россия

3

03/2021

В номере

Фантастика и мистика Литературная критика прозы, поэзии и
Надя Делаланд драматургии, опубликованных в альманахе
Проза А.Б.Бурый
Владимир Буров Публицистика
Анатолий Воронин
Вера Саградова
Игорь Бычихин
Лев Фадеев

Драматургия историческая
Пётр Солодкий Правда о Западном мире

Поэзия политическая
Сергей Князев, Гудбай, Америка?
Аркадий Стебаков, литературная
Наталья Доровская, Большие вопросы
Наталья Юркевич, маленькой словесности
Татьяна Сабаньска

Память Эксклюзив
Вл.Высоцкий, Н.Рубцов, Ю.Кузнецов
[email protected]
Ретро Специально для литературного альманаха «Гражданинъ»
В.Фёдоров, Г.Жуков
Острая статья Юрия Щербакова
Поэтическая мозаика 10+ о проблемах современной литературы

1Общероссийское некоммерческое электронное изданРиоессия 03.2021 [email protected]

Любовь к России Современная поэзия

Антон
Павлович
Чехов

Драматургия Сергей Аркадий Наталья Наталья Татьяна
Князев Стебаков Доровская Юркевич Сабаньска

Современная проза

Пётр Игорь Лев Владимир Анатолий Вера
Солодкий Бычихин Фадеев Буров Воронин Саградова

Фантастика и мистика ИстопрубилчиесцкиасятикаВся правда о Западе

Надя Делаланд А.Б. Бурый РуКсатраимм
ДиРнид
2 ЕвСгаетниайновский

Россия 03.2021 [email protected]

Поэтическая Политическая публицистика
мозаика

Гудбай,
Америка?

Александр
Роджерс

Литературная публицистика

Валерия Салтанова, Анатолий Павловский, Андрей Баранов, Валентин Нервин, Виктор Болгов,
Татьяна Джонстон, Вера Бутко, Дмитрий Тарасенко, Владимир Тарасенко, Владимир Комогорцев

Сергей Современная
Волгин литература?
Кошмар!
Об уличных
протестах Юрий
Поляков
Эксклюзив
Литературная критика
С открытыми глазами прозы, поэзии и драматургии,
опубликованных в альманахе
о проблемах современной литературы

Юрий Щербаков

Культура Искусство

Тайна документов Народный художник РСФСР
Н.Островского
Тойво Ряннель

Светлана Галина
Россинская Харитонова

ПАМЯТЬ О ВЕЛИКИХ

Владимир Высоцкий Николай Рубцов Юрий Кузнецов Наталия Гашева, Елена Рышкова, Вячеслав Теркулов, Владимир Зангиев,
Юрий Фрагорийский (Птицелов), Дина Сорокина, Лев Казарин, Роман Тихонов,
Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 Наталья Сергеева, Вячеслав Кобяков, АрсенийКсешинский, Вероника Астрова

3

Размышления о бытии

Эпоха великого затмения

Леонид Надо всего лишь взлететь над землей и посмотреть на нашу планету с высоты птичьего по-
Кутырёв- лёта. И ужаснуться, увидев, что происходит с людьми.
Трапезников Это не пандемия. Это цивилизационная шизофрения. А как иначе назвать то, что мы все
видим?
Вот элита в США разве не находится в состоянии помешательства? Посмотришь на эти без-
умные морды: джо байден, дональд трамп, нэнси пелоси, майк пенс, камала харрис, майк
помпео, энтони блинкен… Их с большой буквы писать нельзя – это фишки для политического
покера. Послушаешь, какую ахинею они несут – и скажешь: психиатрическая клиника плачет
по своим родным пациентам.
А вот движение Black Lives Matter – это разве нормальные люди? Ну, выступаете вы за свои
права негров – хорошо, но зачем же стулья ломать, точнее, разносить всё вокруг, крушить
магазины и воровать, воровать, воровать? Да, с неграми в Америке одни проблемы. Когда-
то предки некоторых из них были рабами, понятно. Но не всех привезли насильно. Многие
приехали гораздо позже. Ладно. А вот нынешние белые-то в чем виноваты? Они, что ли,
рабовладельцами были? Их-то зачем под плинтус загонять? Доведут ведь белых американ-
цев до рабского состояния, доведут.
Кино-супер: сидит белый дурак и чистит довольному от ожирения негру штиблеты, а где-то
рядом чёрная рожа с дебильным наслаждением избивает белую пожилую женщину. Это
нормально? Массовое сумасшествие…
А вот психически больные то ли люди, то ли животные в радужных нарядах, марширующие
по городам и весям нашей планеты – это как, нормально? Этим полуголым идиотам на па-
радах, если говорить без ужимок толерантности, самое место в дурдоме, но нет – они ныне
главные законодатели мод. Хотите сделать карьеру на Западе? Становитесь педерастами,
отрезайте и пришивайте себе к чертям собачьим первичные половые признаки… Выходите
замуж за такого же педераста, образовывайте ячейку общества, усыновляйте детей, развра-
щайте их и – успех на службе и карьерный рост гарантирован!
Знаю жуткую историю: дочка моих знакомых вышла замуж за молодого человека и успела
родить от него ребенка. И вот её муж решил, что он – женщина. Поехал в Таиланд, где ему
сделали операцию по смене пола. Вернулся домой, мягко говоря, странной женщиной – по-
стоянно бреется: лицо, ноги, грудь, а не побреешься – людей на улице испугаешь. Глотает
таблетки гормональные каждый день горстями – иначе сиськи не растут. Так вот. Стал он
спать с мужиками – не понравилось. И ему, и мужикам, которые с ним спали. Разочарование
было глобальным. Что же в итоге? Теперь этот кретин стал лесбиянкой и живет с проститут-
кой. Жизнь продолжается!
А ведь просто надо было его в детстве психиатру показать. Может быть, и вылечили.
Гомосексуалисты, лесбиянки и прочая извращенная и спидоносная нечисть – это всё психи-
ческие больные. Их лечить надо! А им зеленую улицу и аплодисменты. Чему аплодируете,
Содому и Гоморре? Забыли, чем там всё закончилось? Исчезли с лица земли начисто.
Массовое помешательство.
Летим дальше. На Украину!
Бандеровская власть в Киеве разве не сошла с ума? Причем это палата для буйно помешан-
ных. Солдаты «незалежной» маршируют под песню про победу над москалями и про рас-

4 Россия 03.2021 [email protected]

питие пива за 6 гривен в Москве. Русский язык почти полностью запрещен (при более чем
половины граждан, говорящих именно на русском языке), а вот английский язык должен
стать вторым государственным на Украине. Президент-фрик закрывает информационное
пространство для оппозиции. А какой свободолюбивый и веселый клоун-то был! Жите-
лей Донбасса и Крыма зовут обратно и для пущей убедительности готовят им репрессии
и концлагеря. Перемирия давно нет, воинствующие «укры» готовятся к войне с Россией. С
которой, впрочем, они уже 7 лет воюют, а она до сих пор еще на войну не явилась.
Они там совсем ошизели? Психопаты-садисты и психи-суицидники.
С высоты птичьею полёта многое видно. Вот стоит красивый дом. Много народу здесь
живёт. Люди достраивают что-то, благоустраивают и украшают… А кто это там с угла дома
фундамент подкапывает, кирпичи из стенки вытаскивает, бензин из канистры разливает и
поджигает? Кто это? Сумасшедшие? Ах, это несистемная оппозиция, либералы-западники,
демократы-русофобы… Ну, им можно! Наша власть их не трогает.
Бережет и лелеет. Дети малые, неразумные. Лишь бы не плакали. Пусть уж фундамент на-
шего государства подкапывает, пусть кирпичи из стенки нашей державы вытаскивают, пусть
бензин из канистры разливают и поджигают нашу страну…
Вопрос. Почему высшая власть в России ничего не делает против этих уродов – разрушите-
лей и поджигателей?
Кино-супер: сидит на березе человек и скворечники делает – доброе и хорошее дело. А
внизу какой-то дегенерат стучит по дереву топором и пилой корни подпиливает. И что? А
ничего. Сверху тот, что скворечники мастерит, хлебушек с маслом бросает тому, кто дерево
рубит… Это разве нормально?
Это массовое безумие.
А что у нас с писательством в России?
Да ничего страшного – обыкновенный сумасшедший дом. Писатели растут, как грибы после
дождя, и цветут, как сорняки-одуванчики весной.
Сколько писателей было в СССР к 1990 году? И над этим смеялись – как много…
Всего населения в СССР – где-то 300 миллионов. Писателей – около 10.000 человек. К тому
же на русском языке писала лишь половина из них.
А сейчас? Население РФ – где-то 145 миллионов. Писателей – более 120.000 человек. И, кста-
ти, где же тогда в соответствующем количестве тысячи «нетленных» произведений?
Разве это нормально? Чистое помешательство.
Надо возвращать литературную цензуру.
Нужно выводить из подвала на авансцену литературную критику.
Необходима полная ревизия всех литературных союзов.
Начать хотя бы с того, чтобы в литературный мир вернулся жёсткий отбор.
Хотите получить официальное звание писателя, поэта, драматурга и публиковаться?
Пожалуйста, предоставьте Вашу рукопись (без ФИО) на комиссию, где три нейтральных ре-
цензента (профессионала) сделают свои заключения о Вашем творчестве.
Так было в СССР.
И это было весьма и весьма справедливо!
Не хотите?
Пожалуйста, идите на массовые, точнее, мусорные «литературные» (в кавычках) сайты и об-
щайтесь друг с другом, доказывая с пеной у рта, что графоманы тоже могу писать книжки…
Кино-супер: библиотеки пустуют или закрываются, а количество писателей-графоманов уве-
личивается в геометрической прогрессии, как популяция тараканов в мусоропроводе…
На земле порой случается такое природное явление, как солнечное затмение.
Луна на короткое время закрывает Солнце – и на землю спускается темнота.
Сегодня нашу планету накрыла холодная мгла иного рода.
Случилось помутнение рассудка не только у отдельных людей, но и у целых народов.
PS
Чтобы это понять, надо всего лишь взлететь над землей и посмотреть на нашу планету с вы-
соты птичьего полёта. И ужаснуться тому, что происходит.
Констатация факта –
наша Цивилизация на планете Земля вошла в Эпоху великого затмения.

Л.Кутырёв-Трапезников10.03.2021

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 5

Содержание

интерактивная навигация

Альманах №3
Шеф-редактор

Эпоха великого затмения
Л.А.Кутырёв-Трапезников...................................................4

Информация

Содержание................................................................. 6
Редакция.....................................................................12
Памяти Валентина Курбатова... ................................13

А.П.Чехов

Статья о Н. М. Пржевальском.....................................15
Золотые слова........................................................... 17
Из дневника помощника бухгалтера........................... 21

Поэзия

Стихотворения разных лет
Сергей Князев...................................................... 23
Из спелой души доставая
созревшие строчки
Аркадий Стебаков........................................... 30
И был со мною бог...
Наталья Доровская.......................................... 35
Эта болезнь называется – Осень
Наталья Юркевич............................................. 42
Поэма о майдане «РУБИКОН»
Татьяна Сабаньска........................................... 50

6 Россия 03.2021 [email protected]

Проза

Два рассказа
Игорь Бычихин................................................... 55
Московский дворик
Лев Фадеев............................................................ 60
Детство и дедство
Владимир Буров................................................. 62
Люська-террористка
Анатолий Воронин................................................. 65
Удачная женитьба
Вера Саградова................................................. 68

Фантастика и мистика

Рассказы пьяного просода
Надя Делаланд................................................... 71
Неведомое
А.Б.Бурый........................................................... 78

Мозаика 10+

Метафора беды
Валерия Салтанова........................................... 87
С привычной грустью...
Анатолий Павловский....................................... 88
Путями сердца своего...
Андрей Баранов................................................. 89
Зимние мотивы
Валентин Нервин............................................... 90
В белой шляпе набекрень
Виктор Болгов.................................................... 91
Молча тащится вьюга...
Татьяна Джонстон.............................................. 92
Внутри тебя есть всё...
Вера Бутко.......................................................... 93
И небо нестерпимо синее...
Дмитрий Тарасенко........................................... 94
Пить, хмелея, сок берёз...
Владимир Тарасенко......................................... 95
Август погибает на глазах
Владимир Комогорцев....................................... 96

Вернисаж

Сергей Дорофеев......................................................... 97

Эксклюзив

С открытыми глазами
Юрий Щербаков............................................... 101

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 7

Ретро

Лирик и гражданин
От редакции...................................................... 105
Поэзия - душа отважная
Василий Фёдоров............................................. 107

Человек подмостков
Андрей Анпилов................................................ 112
Мне велено сказать
Геннадий Жуков................................................ 115
Биография.................................................................. 120

Память (рано ушедшие)

Не слабый лучик
Ольга Флярковская.......................................... 123
И воспламенился терновый куст
Виктория Бурцева............................................. 126

Память (великие)

Концерт Высоцкого
Юрий Бондаренко............................................. 133
О Высоцком и Рубцове
Станислав Куняев............................................. 135

Где мудрец, что искал человека?..
Дина Сорокина.................................................. 138
Юрий Кузнецов и его присутствие в русской поэзии
Вячеслав Лютый................................................ 145
Обнимая незримую высь...
Юрий Кузнецов.................................................. 147

Историческая публицистика

Вечная тема: мы и американцы
Евгений Сатановский....................................... 151
Открытое письмо Александру Солженицыну
Дин Рид.............................................................. 152
Перемены в «день сурка»
Рустам Карим.................................................... 154

Политическая публицистика Советский Союз 75%

Краткий перечень преступлений США 20%
Александр Роджерс.......................................... 157 5%
«Капитолий пал. Бумеранг вернулся…»
Рустам Карим......................................... ...........161 Современная Россия
85%
Литературная публицистика
10%
Современная литература? Кошмар! 5%
Юрий Поляков................................................... 165

8 Россия 03.2021 [email protected]

Деградация словарного запаса
Юрий Фрагорийский (Птицелов)............................. 170
О «культурном газлайтинге». Битва за души
Юрий Фрагорийский (Птицелов)............................. 174

Легендарное стихотворение?
Геннадий Ростовский....................................... 176

Хроника (срочно в номер!)

А если хорошо подумать?
Сергей Волгин................................................... 181
Берлинский пациент для психиатра............................. 183
Диалог невозможен.....................................................184

Драматургия

Точильщик ножей
Пётр Солодкий.................................................. 187

Мысли

12 приёмов литературной полемики
Карел Чапек....................................................... 195

Культура

Тайна документов Н.Островского
Светлана Россинская....................................... 199

Искусство

Радуги коснувшиеся руки
Галина Харитонова и Дина Сорокина............. 209
Картины, этюды и эскизы Тойво Ряннеля..................... 214

Литкритика

Обратная перспектива Сергея Князева
Наталья Гашева................................................. 219
Поэзия Натальи Доровской
Елена Рышкова................................................. 221
О поэзии и богах
Вячселав Теркулов........................................... 223
Где он проходит, наш рубикон?..
Владимир Зангиев............................................ 226
Мания быть никем
Юрий Фрагорийский (Птицелов)............................. 228
Поэзия воспоминаний
Вероника Астрова............................................. 231

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 9

Уравнение с двумя неизвестными
Дина Сорокина.................................................. 234
Стремление к необычному
Лев Казарин....................................................... 237
Обзор десяти авторов
Роман Тихонов....................................... ...........240
Лексико-семантический анализ.................................. 248
Идея и форма
Арсений Ксешинский........................................ 249
Проза жизни
Наталья Сергеева............................................. 255
Погружение в тайну
Вячеслав Кобяков............................................. 258
Поэт любви или любовь поэта
Наталья Сергеева............................................. 259

Ха-ха-ха

Найти иронию во всём
Андрей Арафаилов........................................... 263
Пародии
Юрий Фрагорийский (Птицелов)............................. 265

Игры (литературные)

Игра ассоциаций ТиС................................................... 271

Книги

Моя земля
Владимир Ильин................................................... 275
КирпиЧИ
Михаил Мельниченко.......................................... 277
Исповедь генерала контрразведки
Виктор Порядин................................................ 279
Скучно не будет
Лев Фадеев....................................................... 281

Наши авторы

Кто есть кто?........................................................... 283

Архив

Вспомним 1-ый номер................................................ 292
Вспомним 2-ый номер................................................ 293

10 Россия 03.2021 [email protected]

ht psвС:/ык/аcпlчcуаkст.кrьu№/T1ifmZ ht ps:вС/ык/аcпlчcуаkст.кrьu№/T2eiYX литературный альманах

ht ps:/вЧcыиlcтпkау.rтсuьк/R№am1mU ht psЧв:ы/и/тпcаlуcтсkьк.ru№/T2eibJ ГРАЖДАНИНЪ

Нажать на кнопку!

Объявление april461@mail.Объявление
ЦтдлвпАлёоерррярвниот,саиннтаиз-ндлдмкосоьатемгамноекиувавтнядонииирадвгязнхе,абао.«ксуявWбам,,озмбаeыррbжнио-пинншRокиоeоюммдtвираr,иoзлжа»ьэйнулнареуянк.а-и- april461@mail.
Эл.почта: april461@mail.Творческие работы принимаются к
april461@mail.рассмотрению на предмет публикации
ich-p2@ yandex.ru april461@mail.в альманахе «Гражданинъ» по адресу:
april461@mail.
Картина на лицевой стороне обложки – [email protected]
«Портрет писателя Антона Павловича Чехова» [email protected]
Браз Иосиф Эммануилович (1873-1936) 1898 г.
Третьяковская галерея, Москва Внимание!

Литературный альманах
ГРАЖДАНИНЪ

приглашает рекламодателей

к взаимовыгодному сотрудничеству

Редакция литературного альманаха ГРАЖДАНИНЪ
благодарит всех авторов, публикующихся на страницах
нашего издания, за бескорыстную поддержку и согласие
на безвозмездные публикации в нашем альманахе.
На все материалы, опубликованные в альманахе,
редакцией получены личные согласия авторов
Приглашаем профессиональных писателей, по-
этов, публицистов и литературных критиков к
сотрудничеству в альманахе.
Наша почта [email protected]
Уважаемые коллеги! Приглашаем профессиональных
литераторов для работы в Редакции альманаха.
Почта по вакансиям

[email protected]

Общероссийское некоммерческое Почта альманаха уже пополняется письмами от читателей.
электронное издание – Наиболее интересные и значимые письма мы публикуем
Литературный альманах «Гражданинъ» © на страницах альманаха.
Объем: 294 страницы с иллюстрациями. Вы можете отправлять свои письма на почту
Публикуется и распространяется бесплатно. [email protected] или [email protected]
Заказать и получить – [email protected]
Почта для рукописей – [email protected] Дорогие читатели! Мы заинтересованы в улучшении
Номер подписан к публикации 19.03.2021 нашего альманаха и будем рады вашим отзывам и
предложениям, которые обязательно учтем в работе
над следующими номерами.
Наша почта [email protected]

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 11

Учредители альманаха Редакционная коллегия

Лев Вьюжин, Рустам Карим, Лев Вьюжин, Рустам Карим,
Леонид Кутырёв-Трапезников, Леонид Кутырёв-Трапезников,
Геннадий Ростовский, Геннадий Ростовский,
Юрий Фрагорийский (Птицелов) Юрий Фрагорийский (Птицелов)

Редакция

Шеф-редактор

Леонид Кутырёв-Трапезников

1-ый зам шеф-редактора

Геннадий Ростовский

Завотделом публицистики

Рустам Карим

Завотделом поэзии

Евгений Чупров

Завотделом прозы

Дина Сорокина

Завотделом критики

Ответственный секретарь

Наталья Сергеева

Идеи дизайна альманаха Иллюстрации 3-ого номера
Лев Вьюжин
Сергей Дорофеев
Создание образа и вёрстка альманаха
Коллажи к пародиям
Арт-студия «Web-Retro»
при участии фотомастерской «Имидж-Чудо» Юрий Фрагорийский (Птицелов)

Фотоэффекты

Фотомастерская «Имидж-Чудо»

12 Россия 03.2021 [email protected]

Памяти Валентина Курбатова...

Валентин Яковлевич Курбатов дал своё последнее интервью нашему литературному альманаху ГРАЖДАНИНЪ.
Оно вышло во 2-ом номере в разделе «Эксклюзив».
По сути, он благословил нас, сказав:
– Работайте с верой. И всё у вас получится!
В этом последнем интервью Валентин Яковлевич высказался о критике в альманахе, но предупредил, что это
до поры публиковать не нужно. Сегодня, после его ухода в вечность, мы позволим себе сделать достоянием
общества его неопубликованные слова.
В.Я.Курбатов:
– Это уже не для печати, а для внутреннего пользования. «Обязательная литературная критика» хороша для
самих критиков, для возвращения этой дисциплины в литературный оборот, но пока, мне кажется, было бы
вернее, если бы – особенно о молодых сочинениях говорили не критики, а другие художники с хорошим писа-
тельским и мыслительным опытом, чтобы школа была «органической» – «от отца к сыну». Литературная мысль
так повреждена в последние десятилетия, что её надо наживать почти сначала. А там и молодые критики услы-
шат глубины своей Родины и мысли…

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 13

Исаак Левитан (1860-1900)
Осенний день. Сокольники

Наш Антон Чехов

14 Россия 03.2021 [email protected]

Статья о Н. М. Пржевальском

Н. М. Пржевальский, умирая, просил, чтобы его похоронили на берегу озера
Иссык-Куль. Умирающему бог дал силы совершить еще один подвиг — пода-
вить в себе чувство тоски по родной земле и отдать свою могилу пустыне.

! Такие люди, как покойный, во все века и во всех обществах, помимо ученых
и государственных заслуг, имели еще громадное воспитательное значение.

NB! Один Пржевальский или один Стэнли стоят десятка учебных заведений и
сотни хороших книг. Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в ос-
нове честь родины и науки, их упорное, никакими лишениями, опасностями
и искушениями личного счастья непобедимое стремление к раз намеченной
цели, богатство их знаний и трудолюбие, привычка к зною, к голоду, к тоске
по родине, к изнурительным лихорадкам, их фанатическая вера в христи-
анскую цивилизацию и в науку делают их в глазах народа подвижниками,
олицетворяющими высшую нравственную силу.

sic! А где эта сила, перестав быть отвлеченным понятием, олицетворяется одним
или десятком живых людей, там и могучая школа. Недаром Пржевальского,
Миклуху-Маклая и Ливингстона знает каждый школьник и недаром по тем
путям, где проходили они, народы составляют о них легенды. Изнеженный
десятилетний мальчик-гимназист мечтает бежать в Америку или Африку
совершать подвиги — это шалость, но не простая; безграмотный абхазец
говорит вздорные сказки об Андрее Первозванном, но это не простой вздор.
Это слабые симптомы той доброкачественной заразы, какая неминуемо рас-
пространяется по земле от подвига.

В наше больное время, когда европейскими обществами обуяли лень, скука Антон
жизни и неверие, когда всюду в странной взаимной комбинации царят не- Чехов
любовь к жизни и страх смерти, когда даже лучшие люди сидят сложа руки,
оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определенной цели в Principle
жизни, подвижники нужны, как солнце.
Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они
возбуждают, утешают и облагораживают.

NB! Их личности — это живые документы, указывающие обществу, что кроме
людей, ведущих споры об оптимизме и пессимизме, пишущих от скуки
неважные повести, ненужные проекты и дешевые диссертации, разврат-
ничающих во имя отрицания жизни и лгущих ради куска хлеба, что кроме
скептиков, мистиков, психопатов, иезуитов, философов, либералов и консер-
ваторов, есть еще люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно сознан-
ной цели.

Если положительные типы, создаваемые литературою, составляют ценный
воспитательный материал, то те же самые типы, даваемые самою жизнью,
стоят вне всякой цены.

В этом отношении такие люди, как Пржевальский, дороги особенно тем,

! что смысл их жизни, подвиги, цели и нравственная физиономия доступны
пониманию даже ребенка. Всегда так было, что чем ближе человек стоит к
истине, тем он проще и понятнее.

Понятно, чего ради Пржевальский лучшие годы своей жизни провел в Цен-
тральной Азии, понятен смысл тех опасностей и лишений, каким он подвер-
гал себя, понятны весь ужас его смерти вдали от родины и его предсмертное
желание — продолжать свое дело после смерти, оживлять своею могилою
пустыню... Читая его биографию, никто не спросит: зачем? почему? какой тут
смысл? Но всякий скажет: он прав.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 15

Примечания:

Чехов А. П. Н. М. Пржевальский // Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т
мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1982.
Т. 16: Сочинения. 1881—1902. — М.: Наука, 1979. — С. 236—237.
Опубликовано впервые: «Новое время», 1888, № 4548, 26 октября; без заглавия и подписи.
Авторство Чехова устанавливается на основании его письма к Е. М. Линтваревой от 27 октября 1888 г.: «Сегодня в
„Новом времени“ (среда, 26-го окт<ября>) есть мой короткий вопль по адресу покойного Пржевальского — образ-
чик моих передовиц. Таких людей, как Пржевальский, я люблю бесконечно».

О работе над статьей Чехов сообщал А. С. Суворину в письме от 24 октября 1888 г.: «...я
умилился и написал заметку, которую при сем прилагаю. Тема хорошая, но заметка, кажется,
опоздала и вышла слишком куцей. Такие вещи надо писать залпом, в 5 минут, а меня то и
дело перебивали то визитеры, то домочадцы».
Н. М. Пржевальский скончался 20 октября 1888 г.; «Новое время» 24 октября поместило
некролог за подписью А. Елисеева. Статья Чехова, таким образом, не некролог в строгом
смысле слова; известие о смерти Пржевальского послужило толчком для публицистического
размышления Чехова о «людях подвига» вообще, о «громадном воспитательном значении»
их деятельности и о том, что в современном обществе «подвижники нужны, как солнце».
Характеристика современного общества выдержана в статье Чехова в духе его «программы»,
которую он сформулировал в письмах к А. Н. Плещееву от 4 и 9 октября 1888 г. В последнем
из них, отвечая на упреки в том, что в его произведениях «отсутствует протестующий эле-
мент, что в них нет симпатий и антипатий», Чехов указывал на протест против лжи в рассказе
«Именины». В еще большей степени выражением «симпатий и антипатий» Чехова стала
статья о людях подвига. Чуть позже, в письме от 18 ноября 1888 г., Чехов сообщал Суворину:
«...хочу я в этом сезоне писать рассказы в протестующем тоне — надо поучиться». Одним из
образцов «протестующего тона» и стала характеристика современного общества в статье о
Пржевальском.

1. . ...умирая, просил, чтобы его похоронили на берегу озера Иссык-Куль. — Н. М. Прже-
вальский умер от возвратного тифа в начале своего пятого путешествия в Центральную Азию,
20 октября 1888 г., в городке Караколе Семиреченской губ. (ныне г. Пржевальск).

2. ...Стэнли... Миклуху-Маклая... Ливингстона... — Имя английского путешественника и
журналиста Г. М. Стэнли (1841—1904) упоминалось во всех некрологах Пржевальского: слухи
о гибели Стэнли во время его очередного путешествия в Африку распространились в миро-
вой и русской печати в августе — сентябре 1888 г. Самой знаменитой из путешествий Стэнли
была экспедиция по розыску Д. Ливингстона (1813—1873), английского врача-миссионера,
исследователя Африки. В том же 1888 году умер Н. Н. Миклухо-Маклай (род. в 1846), русский
этнограф и путешественник на острова Малайского архипелага, п-ов Малакку, острова Океа-
нии, в Австралию.

3. Изнеженный десятилетний мальчик-гимназист мечтает бежать в Америку или Африку...
— На подобный сюжет Чеховым написан рассказ «Мальчики» (1887).

4. ...безграмотный абхазец говорит вздорные сказки об Андрее Первозванном... — Летом
1888 г. Чехов писал Суворину из Сухума: «Если бы я пожил в Абхазии хотя месяц, то, думаю,
написал бы с полсотни обольстительных сказок...» (письмо от 25 июля). В Абхазии Чехов мог
слышать легенду о том, что апостол Андрей, вместе с апостолом Симоном Кананитом, был
распространителем христианства на территории Грузии.

5. . ...людей, ведущих споры об оптимизме и пессимизме... — Хотя характеристика со-
временного общества носит в статье Чехова обобщенный характер и перекликается с его
высказываниями о русской интеллигенции в других произведениях и письмах, можно пред-
положить, что отдельные краски в этой картине подсказаны Чехову материалами первого
(и единственного) номера журнала «Эпоха», который Чехов просматривал в эти дни. Чехов
резко отозвался о «1-м номере „Эпохи“» и «господах эпоховцах» в письме к А. Н. Плещееву
от 25 октября 1888 г.

6. ...Пржевальский лучшие годы своей жизни провел в Центральной Азии... — Кроме путе-
шествия в Уссурийский край в 1867—1869 гг. Пржевальский совершил четыре путешествия
в Центральную Азию (Монголию и Северный Тибет): 1871—1873, 1876—1878, 1879—1880,
1883—1885 годах. В последнее, пятое путешествие в Тибет Пржевальский выступил летом
1888 г.

Источник: http://chehov-lit.ru/chehov/public/n-m-przhevalskij.htm

16 Россия 03.2021 [email protected]

Золотые слова

Жизнь, по сути, очень простая штука, и человеку нужно приложить много усилий, чтобы её
испортить.
На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость — негодованием, на мерзость — отвраще-
нием. По-моему, это, собственно, и называется жизнью.
Жизнь с каждым днем становится все сложнее и двигается куда-то сама собою, а люди — за-
метно глупеют, и все более людей остается в стороне от жизни.
Жизнь есть досадная ловушка. Когда мыслящий человек достигает возмужалости и приходит
в зрелое сознание, то он невольно чувствует себя как бы в ловушке, из которой нет выхода.
Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься.
Жизнь - это миг. Ее нельзя прожить сначала на черновике, а потом переписать на беловик.
Там хорошо, где нас нет: в прошлом нас уже нет, и оно кажется прекрасным.
На земле нет ничего хорошего, что в своём первоисточнике не имело бы гадости.
Когда нет настоящей жизни, то живут миражами. Все-таки лучше, чем ничего.
«Познай самого себя» — прекрасный и полезный совет; жаль только, что древние не догада-
лись указать способ, как пользоваться этим советом.
Если в начале пьесы на стене висит ружье, то оно должно выстрелить.
Для того, чтобы ощущать в себе счастье без перерыва, даже в минуты скорби и печали,
нужно: а) уметь довольствоваться настоящим и б) радоваться сознанию, что могло бы быть и
хуже.
Если хочешь стать оптимистом и понять жизнь, то перестань верить тому, что говорят и пи-
шут, а наблюдай сам и вникай.
В жизни всё зло — от скуки, от праздности, от пустоты душевной.
То, что мы испытываем, когда бываем влюблены, быть может, и есть наше нормальное со-
стояние.
Никогда не рано спросить себя: де-
лом я занимаюсь или пустяками?
Одна боль всегда уменьшает другую.
Равнодушие - это паралич души, пре-
ждевременная смерть.
Ничтожество свое сознавай, знаешь
где? Перед богом, пожалуй, пред
умом, красотой, природой, но не
пред людьми. Среди людей нужно
сознавать свое достоинство.
Не стоит мешать людям сходить с
ума.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 17

Бог создал меня из теплой Нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью.
крови и нервов, да-с! Уходить от любимых людей — это самоубийство.
А органическая ткань, если Отрицать больницы и школы легче, чем лечить и учить.
она жизнеспособна, Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не за-
должна реагировать на метишь, если это сделает кто-нибудь другой.
всякое раздражение. Если твой поступок огорчает кого-нибудь, то это еще не значит, что он дурен.
И я реагирую! На боль я от- В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.
вечаю криком и слезами, Если человек не курит и не пьёт, поневоле задумаешься, уж не сволочь ли он?
на подлость - негодовани- Трудно понять человеческую душу, но душу свою собственную понять ещё трудней.
ем, на мерзость - отвраще- Где нас любят и где нам верят, там нам скучно; но счастливы мы там, где сами любим и где
нием. сами верим.
По-моему, это, собственно, Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния,
и называется жизнью. как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда уйдет.
А. П. Чехов «Циник» — слово греческое, в переводе на твой язык значащее: свинья, желающая, чтобы
весь свет знал, что она свинья.
Краткость — сестра таланта.
Писательский зуд неизлечим.
Писатели, которых мы называем вечными или просто хорошими и которые пьянят нас, име-
ют один общий и весьма важный признак: они куда-то идут и Вас зовут туда же.
Можно лгать в любви, в политике, в медицине, но в искусстве обмануть нельзя.
Бездарен не тот, кто не умеет писать повестей, а тот, кто их пишет и не умеет скрывать этого.
Стать писателем очень нетрудно. Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той
чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя.
Кто ничего не хочет, ни на что не надеется и ничего не боится, тот не может быть художни-
ком. Писатель должен много писать, но не должен спешить.
Если пишешь о женщинах, то поневоле должен писать о любви.
Одиночество в творчестве тяжелая штука. Лучше плохая критика, чем ничего.
Незаписанная мысль — потерянная мысль.
Ехать с женой в Париж все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром.
Жена — это самая ужасная, самая придирчивая цензура.
Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству.
Если боитесь одиночества, то не женитесь.
Для большинства наших барышень за кого ни выйти, лишь бы выйти.
Жениться интересно только по любви; жениться же на девушке только потому, что она
симпатична, это всё равно что купить себе на базаре ненужную вещь только потому, что она
хороша.
В семейной жизни самый важный винт — это любовь.

18 Россия 03.2021 [email protected]

Счастливы или несчастливы данные муж и жена — этого сказать никто не может. Это тайна, Мне страшно хочется жить,
которую знают трое: Бог, он и она. хочется, чтобы наша жизнь
Медицина учит, что холостяки обыкновенно умирают сумасшедшими, женатые же умирают, была свята,
не успев сойти с ума. высока и торжественна, как
Женщины без мужского общества блекнут, а мужчины без женского глупеют. свод небесный. Будем жить!
Женщина может быть другом мужчины лишь в такой последовательности: сначала при- Солнце не восходит два
ятель, потом любовница, а затем уж друг. раза в день, и жизнь даётся
Мужской логике никогда не совладать с женской. не дважды, - хватайтесь
Мужчина должен увлекаться, безумствовать, делать ошибки, страдать! Женщина простит же цепко за остатки вашей
вам и дерзость, и наглость, но она никогда не простит этой вашей рассудительности. жизни и спасайте их.
Посмотришь на иное поэтическое созданье: кисея, эфир, полубогиня, миллион восторгов, а А. П. Чехов
заглянешь в душу — обыкновеннейший крокодил!
Женщина есть опьяняющий продукт, который до сих пор ещё не догадались обложить ак-
цизным сбором.
Нет никаких «вторых половинок». Есть просто отрезки времени, в которые нам с кем-то
хорошо. Три минуты. Два дня. Пять лет. Вся жизнь.
Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми её.

Не так связывают любовь, дружба, уважение,
как общая ненависть к чему-нибудь.
Они хочут свою образованность показать.
Хоть ты и седьмой, а дурак.
Если не видишь недостатков в человеке, значит
ты влюбилась, идиотка.
Когда люди любят друг друга, они не ссорятся, а
спокойно выясняют отношения.
Неверно, что с течением времени всякая любовь
проходит. Нет, настоящая любовь не проходит, а
приходит с течением времени.
Не сразу, а постепенно постигаешь радость сбли-
жения с любимой женщиной. Это как с хорошим
старым вином. Надо к нему привыкнуть, надо
долго пить его, чтобы понять его прелесть.

Русский человек любит вспоминать, но не любит жить.
Природа вложила в русского человека необыкновенную способность веровать, испытующий
ум и дар мыслительства, но всё это разбивается в прах о беспечность, лень и мечтательное
легкомыслие.
Талантливый человек в России не может быть чистеньким.
Между «есть бог» и «нет бога» лежит целое громадное поле, которое проходит с большим
трудом истинный мудрец. Русский же человек знает какую-нибудь одну из двух этих крайно-
стей, середина же между ними ему неинтересна.
Умный любит учиться, а дурак – учить.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 19

Я думаю, что если бы мне Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у
прожить ещё сорок лет девяноста девяти из ста нет ума.
и во все эти сорок лет чи- Университет развивает все способности, в том числе —
тать, читать и читать глупость.
и учиться писать талантли- Этого не может быть, потому что этого не может быть
во, т. е. коротко, никогда.
то через 40 лет я выпалил Лучше от дураков погибнуть, чем принять от них по-
бы во всех вас хвалу.
из такой большой пушки, Ум проводит резкую грань между животным и чело-
что задрожали бы небеса веком, намекает на божественность последнего и в
А. П. Чехов некоторой степени даже заменяет ему бессмертие,
которого нет. Исходя из этого, ум служит единственно
возможным источником наслаждения.
Бывают люди, которые всегда говорят только умные и
хорошие слова, но чувствуешь, что они тупые люди.
Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную,
ленивую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо её притеснители выходят из её
же недр.
Умеренный либерализм: нужна собаке свобода, но все-таки ее нужно на цепи держать.
Знающих людей в Москве очень мало; их можно по пальцам перечесть, но зато философов,
мыслителей и новаторов не оберёшься — чертова пропасть… Бросишь камень — в филосо-
фа попадёшь.
Ничто так не усыпляет и не опьяняет, как деньги; когда их много, то мир кажется лучше, чем
он есть.
Деньги, как водка, делают человека чудаком.
Счастлив тот, кто не замечает, лето теперь или зима.
Высшим выражением счастья или несчастья является чаще всего безмолвие.
Истинное счастие невозможно без одиночества. Падший ангел изменил богу, вероятно, по-
тому, что захотел одиночества, которого не знают ангелы.
Без веры человек жить не может.
Вера есть способность духа. Эта способность присуща русским людям в высочайшей степе-
ни.
Говорят: в конце концов правда восторжествует, но это неправда.
Тля ест траву, ржа железо, а лжа душу.
Если хочешь, чтобы у тебя было мало времени, — ничего не делай.
Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что
болезнь неизлечима.
Медицина — моя законная жена, а литература — любовница.

https://burido.ru/701-tsitaty-chekhova

20 Россия 03.2021 [email protected]

Из дневника помощника бухгалтера
рассказ

1863 г. Май, 11. Наш шестидесятилетний бухгалтер Глоткин пил молоко с коньяком по слу-
чаю кашля и заболел по сему случаю белою горячкой. Доктора, со свойственною им само-
уверенностью, утверждают, что завтра помрет. Наконец-таки я буду бухгалтером! Это место
мне уже давно обещано.
Секретарь Клещев пойдет под суд за нанесение побоев просителю, назвавшему его бюро-
кратом. Это, по-видимому, решено.
Принимал декокт от катара желудка.
1865 г. Август, 3. У бухгалтера Глоткина опять заболела грудь. Стал кашлять и пьет молоко
с коньяком. Если помрет, то место останется за мной. Питаю надежду, но слабую, ибо, по-
видимому, белая горячка не всегда смертельна!
Клещев вырвал у армянина вексель и порвал. Пожалуй, дело до суда дойдет.
Одна старушка (Гурьевна) вчера говорила, что у меня не катар, а скрытый геморрой. Очень
может быть!
1867 г. Июнь, 30. В Аравии, пишут, холера. Быть может, в Россию придет, и тогда откроется
много вакансий. Быть может, старик Глоткин помрет, и я получу место бухгалтера. Живуч
человек! Жить так долго, по-моему, даже предосудительно.
Что бы такое от катара принять? Не принять ли цитварного семени?
1870 г. Январь, 2. Во дворе Глоткина всю ночь выла собака. Моя кухарка Пелагея говорит,
что это верная примета, и мы с нею до двух часов ночи говорили о том, как я, ставши бухгал-
тером, куплю себе енотовую шубу и шлафрок. И, пожалуй, женюсь. Конечно, не на девуш-
ке — это мне не по годам, а на вдове.
Вчера Клещев выведен был из клуба за то, что вслух неприличный анекдот рассказывал
и смеялся над патриотизмом члена торговой депутации Понюхова. Последний, как слышно,
подает в суд.
Хочу с катаром к доктору Боткину сходить. Говорят, хорошо лечит...
1878 г. Июнь, 4. В Ветлянке, пишут, чума. Народ так и валится, пишут. Глоткин пьет по этому
случаю перцовку. Ну, такому старику едва ли поможет перцовка. Если придет чума, то уж на-
верное я буду бухгалтером.
1883 г. Июнь, 4. Умирает Глоткин. Был у него и со слезами просил прощения за то, что смер-
ти его с нетерпением ждал. Простил со слезами великодушно и посоветовал мне употре-
блять от катара желудевый кофий.
А Клещев опять едва не угодил под суд: заложил еврею взятый напрокат фортепьян. И не-
смотря на всё это, имеет уже Станислава и чин коллежского асессора. Удивительно, что
творится на этом свете!
Инбиря 2 золотника, калгана 1 ½ зол., острой водки 1 зол., семибратней крови 5 зол.; всё
смешав, настоять на штофе водки и принимать от катара натощак по рюмке.
Того же года. Июнь, 7. Вчера хоронили Глоткина. Увы! Не в пользу мне смерть сего старца!
Снится мне по ночам в белой хламиде и кивает пальцем. И, о горе, горе мне, окаянному:
бухгалтер не я, а Чаликов. Получил это место не я, а молодой человек, имеющий протекцию
от тетки генеральши. Пропали все мои надежды!
1886 г. Июнь, 10. У Чаликова жена сбежала. Тоскует, бедный. Может быть, с горя руки
на себя наложит. Ежели наложит, то я — бухгалтер. Об этом уже разговор. Значит, надежда
еще не потеряна, жить можно и, пожалуй, до енотовой шубы уже недалеко. Что же касается
женитьбы, то я не прочь. Отчего не жениться, ежели представится хороший случай, только
нужно посоветоваться с кем-нибудь; это шаг серьезный.
Клещев обменялся калошами с тайным советником Лирмансом. Скандал!
Швейцар Паисий посоветовал от катара сулему употреблять. Попробую.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 21

Современная

Пётр Басин (1793-1877)
Сусанна, застигнутая старцами в купальне

Страсти человеческие

22 Россия 03.2021 [email protected]

Стихотворения разных лет

*** Странник весёлый востёр на язык:
«Я ведь вас обопью да объем –
В ту осень были хороши грибы. Вы пустите меня ночевать в сенник,
Бродили люди Кулундинским бором, Я в дороге устал совсем»
Где дятлы обалдели от пальбы, Хозяин странника в сенник ведёт,
И комары жужжали тонким хором. Странник засыпает в мяте-повители.
Грибы росли вразвалочку, толпой А ночью просыпается, играет и поёт,
Не очень плотной вместе собираясь... Чтоб звёзды слышали,
Но вот пошел весёлый дождь слепой – Да дети сны глядели.
И люди стали думать, укрываясь

В хрустящие свои дождевики: *** Сергей
«Зачем дождю внезапному над бором Князев
Идти?..» Но приумолкли грибники, Подрезаны маки в любимом саду.
Как вспомнили за бойким разговором Должно быть, в округе живут наркоманы.
О том, что дождь слепой приносит смерть – Я маки сажал специально для мамы,
Но что поделать с этим знаньем древним? А маки подрезаны в нашем саду
Дождь кончился. Решили посмотреть, И гаснут.
В чей дом пришла беда. А по деревне Наверное, в этом году
Шел дурачок и к людям приставал. На всё, что возделано мною – облава?..
А люди шли и всё в наш двор глядели. И мама приносит вино из подвала
Сентябрьским утром умер дед Иван, Из яблок, мной собранных в прошлом году.
А я родился через две недели. Я вылью в стакан, я к вину припаду.
Оно не хмельное, букет его сладок.
Но, сколько ни пей, остаётся осадок:
Подрезаны маки в любимом саду.

*** ***

Сколько разных грибов на опушке Заметно, как травы ветшают.
Кулундинского светлого бора! Стал лес беззщитен и пег.
Ах, синявки – краснявки – волнушки! – И гуси вдали пролетают –
Утро детского птичьего взора. Туда, в девятнадцатый век.
Там вдали, возле Третьей Курилки Летите! Быть может, дано вам
Не бродите тропою грибною! Лишь там отыскать свой приют,
Там киргизские дремлют могилки – Где ходят калики по сёлам
Бугорки поднялись над землёю. И шёпотом песни поют.
Вот сестра моя старшая рядом.
Срежет гриб и в подойник уронит. ***
«А грибы не пропитаны ядом?..» –
«Говорят, они сидя хоронят...» Предзимний снег. И женщина вдали
Пенье деревца, птичьи захлёсты – На плечи надевает коромысло.
Так ты, Родина, вспомнишься снова! Сколь жизнь её полна забот и смысла!
И забытые богом погосты, Как далеко мы от неё ушли!
И лесное узластое слово... Оглянемся – а женщина сквозь снег
Идёт, идёт... Уходит, уменьшаясь...
*** Вот стала точкой... Вот и вовсе нет
Её – и наш растаял след...
Странник весёлый идёт по селу, А как любилось!.. Верилось... Мечталось...
У него гармонь за плечами.
В каждом дворе говорят ему:
«Поиграй, спой да выпей с нами!»

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 23

***

Умы высокие,
Сердца чистые,
Поля глубокие,
Колосистые,
Тропа узкая,
Богу угодная –
Земля Русская,
Слава Господняя,
Неувядающий
Росток ивовый,
Напоминающий
Судьбу Иова...

Я полюбил тебя, Оформление страниц поэта – кадры из кинофильмов
Цвет радуги, Сергея Александровича Князева
Голос обители
Во свете радости, ***
Даль откровения,
Вас, снеги царские
На Богоявление
Во дни январские.
А в дни диковинные –
И соты пчельные,
И крины сельные –
Цветы духовные.

*** Что там видится — Вест или Ост –
Я не помню. Но этот погост –
Зимний вечер да томик «Родная речь». Поглядишь – он всегда – у окна.
Дом холодный, но всё-таки мы – под крышей. В небе крутятся шестерни звёзд,
Мама уголь лопаткой подбросит в печь – Вся Вселенная заведена,
Тает иней на стенах. И входят мыши Как будильник: чуть утро – звенит.
В наш холодный, большой, беспробудный дом. Что там видится? Запад? Восток?
Только мыши, а больше никто не входит. Там погост выжимает росток
И рисует мне мама цветы в альбом Из земли, там земля зеленит
Для эскизов – под кисточкой что-то вроде Стылый камень, любой бугорок...
Сада, что ли, а может, цветов,- плывёт И, быть может, глядит на Восток
И блестит. А посмотришь – так засыхает. Та звезда, этот месяц, тот крест?..
Сохнут краски, а мама блокнот для нот Что там видится – Ост или Вест –
И какой защищать мне висок?

Достаёт – всё гармонь мне купить мечтает.
Зимний вечер... А скоро случится так, ***
Как случилось, как всё нам теперь знакомо:
Сборы в путь, а потом – городской барак.
Мы уедем, и мыши уйдут из дома. Для того ль я вынянчивал душу
В тёплой люльке полей Кулундинских,
Чтобы песню забыть про Катюшу
И сидеть на поминках чужбинских?..
***
Был ребёнком, любил свое детство –
Многоэтажный дом напротив, И не верил, что жизнь бестолкова.
Подталый свет летучих штор. И деревня была по-соседству,
И час вечерний на излёте, Называлась она Куликово.
И лист последний...
Гаснет двор, Если птицы завяжутся в стаю,
С моею связанный судьбою - Если гром засияет как слиток,
Ни тьмы, ни грусти, ни обид. Я Алтай и Алтай вспоминаю.
Жизнь не уходит, а следит, Для чего - я не знаю. А вы как?
Как мы меняемся с тобою.
Я узнаю тебя по голосу Голос Родины тешит вам душу?
И по тому, как смотришь ты Говорит ли о чём-нибудь слово,
На гаснущие гладиолусы - Уместившее море и сушу
Многоэтажные цветы. В дивных звуках своих – Куликово?..

24 Россия 03.2021 [email protected]

ВСТУПЛЕНИЕ К ПОЭМЕ 1 Бурее маленьких голландцев,
Вокзал! Мешочник, казначей, Писавших лица оборванцев
Шальная вотчина бичей, И их возвышенных господ.
Отчизна праздного цыгана! И остановка ГорДК
Копилка слэнговых речей В районе сей мануфактуры –
И предскитального обмана – И слово лезет с языка
Вокзал, гноящаяся рана Газетное: Очаг культуры.
На теле Родины моей! Сегодня праздник, воскресенье.
Вот снова поезд нас привёз Вот, собственно, и всё Вступленье.
К светлокоричневому зданью,
Где рядом – чёрный паровоз ВСТУПЛЕНИЕ К ПОЭМЕ 2
К земле приколот, в назиданье В родных краях я не бывал семь лет –
Потомкам. А поставлен так, И мне жилось спокойно. Но нет-нет –
Как могут чернозём и мак И меж других вдруг сон такой приснится:
Себя поставить в сочетанье. Двор, взмахи топора со звучным «Хоп!» –
Окружат паровоз цыгане – Мой дед себе спокойно тешет гроб.
И ругань слышится: «Тыр-пыр...» Топор блестит, и лысина лоснится.
Обман, гаданье, вымоганье – И этот сон мне виделся всё чаще.
Копеечный торговый мир. Так паутина – от опушки к чаще
«Цыгане шумною толпою...» Когда идёшь – заметней сплетена,
И здесь, и в Лондоне такое, И ткань её запутанней и гуще.
Хоть в Лондоне я не бывал, Нет сил быть успокоенно живущим,
Но я английский изучал. Попавши в лапы собственного сна.
«Э глимпсис оф э бритиш арт» И вот я здесь, где просеки стрела
Была моей настольной книгой – Заострена на Запад от села.
Пока её не выжил Акт, Иду, и лес становится плотнее.
Отчёт, Приказ и Гост со СНИПом. Следы зверей с лыжнями егерей
Ничто так в жизни нас не режет, Переплелись. Чем дальше, тем старей
Как пребыванье на посту. Подушка снеговая. И под нею
Что делать! Все живём мы в прэзэнт Морозом переполненные корни
Индэфинит. Ай гоу ту... Лежат, полуживы-полупокойны,
Мутна, тяжка и глубока И стольным звоном плачут дерева.
Река чужого языка. «Ал-ла-ва-а-ал-ла-ва-а-ха-а-ла...» -
По старой памяти готов Осина в забытьи заколдовала,
Я заменить на апостроф И приумолкли сосен терема.
Вам гласную в начале слова, О чём ты, лес?.. Твой белый переплёт
Коль ждёте Вы ломанья дров: Я поднимаю молча, и вот-вот
“мпрессионизм, не наша школа!
Теперь я жизнь свою связал
С приездом на вокзал воскресным.
Я впечатлялся, наблюдал,
Любил её и обладал,
А нынче прибыл на вокзал
В крайцентр сибирский всем известный!
Гудя, качаясь и трясясь,
Троллейбус хлопает в ладоши.
В осеннюю вступают грязь
Его протекторы-калоши.
Он вдоль тупой стены бредёт,
И вот уже остались справа
Вход на Комбайновый завод,
Щиты «Да заравствует» и «Слава...»
Троллейбус хмуро прёт вперёд...
Он мост проехал Копылова,
Поверещал, поныл и снова
Включил он правый поворот.
Вот Телевизорный завод,

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 25

Мне станет ясен смысл твоих наречий. Москва покрыта дьявольским покровом.
Но, за листом прочитывая лист, Здесь бесы шепчут мне: «Ты нам родня!»
Вдруг понял я, что твой сюжет ветвист, Того, кто жил, влюблён и очарован, –
И каждый слог метафорой помечен. Зачем они хотят убить меня –
Сугробами как спальными мешками Взять живу душу, вытряхнуть, как моль,
Укутались, и бредят корешками И бросить в копошащуюся соль.
Медведи, обозлившись на вершки.
Мигающим подобьем буратино Дом
Явился дятел, и с серьёзной миной
Вытряхивает ветер из башки! Как во сне: деревушка моя,
Двуглавый кедр стоит как прежде, горд Лето и пятистенок заброшенный.
И сухощав. Его хребет прогорк, И теперь он - сарай для коня,
Но в ветхом теле статность дворянина Крытый дёрном и сеном накошенным.
Я распознал. «Я смерти не боюсь,- Окна досками наперекрест
Твердил мне кедр,- что жизнь моя! Но Русь – Перечекнуты. Утро. Спросонок
Пусть будет вечно Господом хранима!» Тихо сено роскошное ест
Смешение трагедии и сказки Кобылица. А с ней жеребенок,
Мой тихий лес. Он сам – живой намёк Не проснулся. Лежит на полу -
На бескорыстный вдох и щедрый выдох. Только уши шевелятся карие.
О, как он жив! Весь в ссадинах, в обидах, И как будто в том самом углу,
О коих лесу будто невдомёк. Где учили меня разговаривать.
Знай, грезит чем-то, как твердит урок.
Как я и сам читаю между строк ***
Его стволов волнистую поэму.
Девяносто третий год,
Соль Год истории недавней –
Будто дом с закрытой ставней,
Куда деваться мне с невыразимой болью?.. С дверью в тайный огород.
Проходит человек и посыпает солью Нам почти запрещена
Свежайший снег, упавший на асфальт. В этот дом мечта возврата,
Глаза мои устали, не глядят, И почти что страшновата
Измученные зимним перегноем. Здесь прогулка у окна:
Вдали войска проходят ровным строем. Все боятся эфэсбэ,
Коленопреклоненная Москва Все запуганы расстрелом
Отчаянно вращает жернова Лучших Русских в Доме Белом,
Кремля, осатаневшего от злости. И теперь – в быту, в борьбе
Я человек обыкновенной кости, Все мы – сами по себе, –
Поэтому болит моя душа. В обворованной Отчизне,
Идёт ребёнок по снегу, шурша На молебне и на тризне,
Солёными сапожками... Я знаю, С гирей жизни на горбе.
Что ждёт его в стране своей родной. Девяносто третий год,
Столпились люди возле проходной, Я вхожу в твой дом забытый,
Шумят, галдят... Я тоже умираю, Вынимаю гвоздь, забитый
Я тоже в рыжем месиве стою, В дверь старинную – и вот,
Лишь на одежду серую мою Девяносто третий год –
Летят снежинки - лёгкие, сухие. В драмах Западов – Востоков,
А по Москве гуляют верховые В шрамах и кровоподтёках
С дубинками, в фуражках и плащах. Предо мною предстаёт.
Они давно уж превратились в прах, Вот везут спираль Бруно
Под ними только лошади живые, В центр столицы на КАМАЗе,
Со снегом в гривах, с солью на ногах. Ельцин корчится в экстазе –
...Пойти на электричку, ехать в Лавру, Гонит нам своё кино.
Молиться преподобным, Флору, Лавру, Двадцать первое число,
Заступнику Николе, Всем Святым... Богородицы Рожденье.
Есть путь, который ведом только им... Куликовское сраженье
Я весь умру, наверное: меня Помнит город и село.
Не пустит Петр в высокие покои – Двадцать первое число,
Теперь, когда я знаю, что такое Двадцать первое число,
Резня. Двадцать первое число...

26 Россия 03.2021 [email protected]

*** ***

Пою о Веге Будет день – из самых,
А.Солодовников Самых доргих!
Скоро станет мама
Пою о Родине, Стряпать пироги.
О матери тихой моей, Завтра ранним утром
Об осени в Болдине, Заргемит крыльцо,
О гнёздах среди ветвей, Будет лапой Мурка
О неубоявшейся Умывать лицо,
Врагов своих в бранный час – В пятистенке тесном
Пою о молящейся Будет всё родство
Душе Твоей за всех нас, Радостною песней
О счастье, оторопи, Славить Рождество.
О пропасти наших лет,
Об Игнатии отроке, ***
Избранном от кадет,
О тех, кто простили,
Кто спит под Святым Покровом -
Пою о России,
Благословленной Словом.

Не воронью, не распутнице Секунда или же минута
Пятиконечной, ржавой – Прошла, но минуло сто лет –
Пою Заступнице И всё свершилось. Почему-то
Пред иконой Державной, Меня уже на свете нет.
Пою Угоднику, Идёт пастух, лопочет стадо
Хранителю души моей: Про водопой в солончаках.
«Сирую мою Родину Плетётся кнут, скулит ограда,
Помяни в молитве Твоей!..» Калитка мается в руках
Седого мальчика в очках,
*** И женщина бредёт из сада
С букетом роз наперевес.
Я стал бы странником Сопелковуского толка, А я ходил путями ада,
С касаткой милой улетел в леса, В своих руках держал обрез
Кормил медведя, понимал бы волка, Без деревянного приклада,
Иголкой тонкой рисовал бы голоса Моргал глазами – и исчез
Гнездовий птичьих на сырой берёсте, По воле Божеского взгляда –
Ходил к реке обманывать линка, Ни поминанья, ни кутьи.
Чтоб ожерельями из мягкой рыбьей кости Душа живёт в небытии,
В Петровский пост была украшена рука Небесного взыскуя Града,
Жены весёлой в белом платье длинном, Но лишь подобия свои
Чтоб с карим пятнышком платок берестяной Увидеть ей дана отрада:
Шептал ей песни об Отечестве любимом, Калитку, пастуха и стадо,
Привыкшим не якшаться с сатаной. Цеты и женщину у сада...
Чтоб Царь Лесной пришёл послушать байки
О нашей прежней жизни горевой
В блестящем царстве злой змеи-всезнайки,
Раздвоенный язык несущей пред собой.

ШАРЧИНО – РОДИНА 27
Чин Шара Земного, реченный рекой Кулундой,
Ты в Шарчино снова царишь над бегущей водой.
Не брызги, не волны, не смутна вода, но свята.
Как мнихи безмолвны, чернеют твои омута.
Чин Шара Земного вседневен, понятен и строг,
А строки его всё бегут и бегут на Восток.
Они мне помощники верить и выжить во зле.
А Шарчино – Родина этих вот слов о Земле.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3

*** ГОСТЬЯ-ЗИМА
Два голоса
Деревья ходят ходуном. 1-й голос:
Таз, перевёрнутый вверх дном, Гостья-Зима, это ты заставляешь идти —
Забыт в саду, и барабанит К белым погостам зайти, погостить на пути
Незрячий дождик по нему, Возле отцовской могилы с древесным крестом,
Но растворяется в дыму Около деда и брата с сестрой. А потом —
На огороде: топят баню Гостья-Зима, я любуюсь: какие холма
На праздник ветра и дождя. В наших краях полевых! — да непрочен их наст.
Ни плащ, ни чёрная фуфайка – Серые мыши — заснули под снегом дома,
не разберешь. Идёт хозяйка Но, лишь затеплятся печи и дымом обдаст,
С ведром. Немного погодя, Кажется мне, что я помню мечтанья полей,
Из кадки набирает щёлок. Кажется мне, что я древние слышал снега
Так вечер кроток, дождь так долог, Этой Земли — когда не было крови на ней
Что сердце вылетает вон! И людская по ней никогда не ступала нога.
Бывают вечера в России!.. Гостья-Зима, я бреду в первобытный простор,
Прислушаешься: будто звон В гости туда, где меня ещё нет на Земле.
Сквозь тучи просочится дождевые, Там я оставлю и славу свою, и позор,
А это из души твоей Там живу душу омою в эдемской золе.
Уходит взгляд в задетое пространство.
Душа не знает, где остаться ей –
И рвётся прочь, и просит постоянства.

2-й голос:

Путник земной, ты запутался в светлом саду,
Ты не учился смиренью у мудрых древес —
Вот почему свою жизнь коротаешь в аду,
Вот почему твой Господь был распят и воскрес.
Путник земной, светлый сад мой морозен и дик,
Род мой уходит корнями к семейству Горгон.
Не уходи, поживи, пробудись хоть на миг,
Путник земной!..
(И тотчас прерывается сон.)

1-й голос:

Видел кого?.. Или я разговаривал с кем?..
Ну, ничего, ничего... Ах, Эдем?.. Да, Эдем.

ДВА СЕРДЦА
Дядя Лаврентий не уходит с конюшен.
Пора бы на пенсию, да без труда – не привык.
Стахановцем был, на войне контужен,
Лагерей хватанул – а здоров как бык.
Всего повидал, а под старость прижился к коням.
Он любит коней, а молва идёт: притерпелся.
Думал о жизни долго, но всё же однажды понял:
У него – два сердца!
Об этом теперь вся деревня знает:
Если дядя Лаврентий спит –
Большое сердце его отдыхает,
Маленькое сердце его стучит.
А если он скирды мечет или брату письмо строчит
Или просто глаза после сна открывает –
Большое сердце его стучит,
Маленькое сердце его отдыхает.
Дядя Лаврентий едет – лицо у него румяно.
Внучку в санях катает – и полоз саней поёт.
Большое сердце его просыпается рано-рано,
А маленькое сердце пусть выспится, отдохнёт.

28 Россия 03.2021 [email protected]

*** ***

Когда деревья были большими, И снова всплывет картина:
Когда деревья были большими, Висит в уголке икона,
Когда деревья были большими, И бабушка бьет поклоны:
Тогда ешё не было фильма с таким названьем – «Во имя Отца и Сына...»
И нам кукуруза большой казалась. Я слушаю, октябренок,
Она и вправду была большою, И думаю: «Слышать стыдно!»
Она и вправду росла повсюду – А бабушка заклинала,
И мы, ребятня, заблудились однажды в поле. Колени не разгибая.
Детство – это когда повсеместно – зелень. Слезинка с лица слетала,
Смотришь вокруг, а вокруг – шелестенья, злаки... А следом за ней другая...
Плачут девочка, мальчик, а кто-то седой и страшный Я знал, что она глухая,
Гукает в зарослях – леший, колдун-початок... Я знал, что когда-то стала
Шли мы, шли, шли, и шли кукурузным бором, Вдовой. «И Святаго Духа»,-
Монстров хвостатых, тигров, лисиц встречали. Продолжит она молиться.
Звери, помню, нас всех с аппетитом ели – И печка жужжит как муха.
Как жаль, что в детстве нам книжки про смерть читали! Засну я – и сладко спится.
Теперь я забыл, как мы вышли на свет оттуда, А нынче – не те ночевья.
Теперь я не помню, куда подевалось поле, Чуть лягу – всплывет картина:
Но то, как ел молоко с кукурузным хлебом, «Зачем я живу, зачем – я?»
Седым и чёрствым, я вряд ли когда забуду – А кто-то все шепчет в ухо:
Когда деревья были большими, Во имя Отца и Сына,
Когда деревья были большими, Во имя Святого Духа».
Когда деревья были большими...

САНЯ ПЕ ***
От двора к двору, от столба к столбу
Идёт-побирается Саня Пе. Вам, смотрящим на мир сквозь века,
Дети дразнят Саню: «Бу-бу-бу-бу-бу!..», Вам, великой России предтечи,
А Саня то смеётся, то плачет на них. В недрах русского языка
Подойдёт он к калитке, подпрыгнет, скажет: «Пе!» – Открывающим залежи Речи,
Хозяин выйдет, копеечку в столб вобьёт – Вам, поэтам грядущих времен,
Вот уж радость да забава собравшейся толпе: Но живущим сегодня под спудом -
Саня Пе зубами будет столб грызть. Вам даровано Имя Имен,
А когда он монетку в зубы возьмёт, Имя Имен, Имя Имен.
Да в руки выплюнет, да станет нянчить на руках – Сотворенным покажется чудом
Такое ликование в толпе произойдёт! – Для иных, не познавших Закон
И побежит ватага к следующему столбу. Сотворения Шара Земного -
Каждый день по деревне ходит Саня Пе, Что даровано Имя Имен,
Бабушка Матрёна крестится ему вослед: Имя Имен, Имя Имен
«Заступи, спаси, сохрани и помилуй нас...» Вам, Творителям Русского Слова...
А Саня Пе плачет от радости и любви! Страшным чудом покажется им,
Но мы
Ведаем
То,
Что
Творим.

Читайте на странице 219 29

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3

Аркадий Из спелой души доставая
Стебаков созревшие строчки

Эти листья осенние…

Эти листья осенние… Ах, листопад наших жизней…
Сколько их – этих жизней? А сколько осталось на ветках?
Что же лучше – лететь, вместо скучной и пафосной тризны,
или всё же цепляться за ветки мне ветхозаветно?
Полечу в никуда, обгоняя бродячую псину....
А ещё хорошо прилепиться на мокрый багажник
и хихикать довольно и ... беспородно-осиново,
и сорваться с него в то неведомое заовражье,
о котором мечталось в то время, когда был я зрелым
и старался достойно нести судьбоносную вахту…
А!… Теперь – всё равно! Можно – дальше, отвязно и смело…
Избежать не удастся судьбой заготовленной плахи.
Только это – потом. А сейчас я ещё полетаю!
Хорошо – ветерок, он поможет придать ускоренья,
чтобы рыжею птицей в неведомой сини растаять
над простёртыми к небу руками осенних деревьев.
Обо мне не терзайся – бессмысленна эта затея.
Мы – всего лишь листва, нам должны быть неведомы грусти.
Я, весной развернувшись, дождусь, когда вновь заалеет
чудный розовый куст. И пошепчемся снова о чувствах.

Не отпускай меня в утро...

Не отпускай меня в утро и снежную бодрость!
Как никогда не хочу уходить от тебя.
Сделай же что-то, придумай весёлую подлость,
или халат распахни, поясок теребя.
Острым словцом удержи иль двусмысленной шуткой
кровь мою вновь разогрей и опять приласкай;
я покорён и теперь не владею рассудком,
и не хочу покидать этот сладостный рай.
Счастьем наполнено сердце, весёлая радость
в клеточке каждой играет бесёнком смешным.
Преодолеть попытавшийся плотскую жадность,
я - на пороге, а мысли – предельно грешны.
Не отпускай! Удержи ошалевшего напрочь,
словно впервые испившего яда любви.
Да, я ошибся, придя, как казалось мне, на ночь…
Эту ошибку умножь – я прошу: позови!

30 Россия 03.2021 [email protected]

Тихо скажи, что – нужен Недолог век любви...

Тихо скажи, что – нужен, Недолог век любви и первым нежным
долгих не жду речей. чувствам
Может, устроим ужин приходит срок проститься и уйти…
в таинстве двух свечей? Воистину в миру великое искусство -
Только поставь их рядом, любви тепло надолго сохранить,
не по краям стола, поддерживать в душе и памяти всечасно
им это тоже надо – нестойкий и всё гаснущий огонь…
вместе гореть дотла. Но если он погас, не жди тепла напрасно
Дай мне свои ладошки, и угли охладевшие не тронь.
рядом со мною сядь.
Я дорожу до дрожи Письмо жене
счастьем тебя обнять.
Шепчутся язычками Я бываю не прав. И, не сразу того понимая,
свечи в ночи о нас, позволяю абсурду вмешаться
будем сидеть, мечтая, в наш личный покой.
с них не спуская глаз. Уповая на ум и на веру твою, дорогая,
шлю тебе мой привет
и поклон прилагаю земной.

Таганская шпана Много лет за плечами у нас и проблем,
и событий…
Но, пока мы с тобой
Как можно, не старея, постареть? пробивались к рассвету во мгле,
Возможно ль это? - Мучился вопросом то со мною случилось,
я в детстве, наблюдая за некрозом о чём бы хотел позабыть я,
в умах ребят с прилипшей папиросой, ведь не ангелы мы,
которые равняли жизнь и смерть… потому и живём -
на земле.
Я позже понял: это всё – война,
забравшая отцов и старших братьев, Погоди - я приеду.
и строй страны, что как бездушный кратер, Присядем на старом диване,
перемолов, выплёвывала рати или лучше – напротив,
своих сынов, использовав сполна. друг другу посмотрим в глаза.
Всё скажу не тая,
Какая радость быть могла в глазах повинюсь в том нежданном дурмане,
шпаны, что чудом выжила в бараках и помолимся оба в углу, где висят образа.
и каждый день в кровавых страшных драках
доказывала право (в автозаках Может, мне повезёт –
с конвойными) подпитывать ГУЛАГ. растоплю ледяное сердечко,
будем жить-поживать,
Они постарше на немного лет. да и нужен отец ребятне…
Не думаю, что вдруг кого-то встречу… Ты прости, дорогая! Наладь письмецо
Им детство отказало в нежной встрече, с первым встречным.
их путь другими вехами отмечен Коль простишь, я приеду домой вот уже
в края и веси, где смешон билет. по весне.

На месте голубятни голубой
давно построен дом многоэтажный.
Но знаю: даже с крыши этой башни
увидеть не дано позавчерашний
наш двор, где мы мечтали стать шпаной.

Пронзительный минор зудит в душе.
Звучит суровым приговором цифра.
А свыше послана рискованная рифма –
она меж нами что-то вроде шифра,
записанного мной в карандаше.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 31

Единственно важное

Так бывает зимой – потепление, солнце вразнос,
начинают сосульки весеннее слезоточенье,
шаловливая радость - как в детстве с утра в День рожденья,
снег чуть-чуть розоват … и предчувствие искренних слёз
от сознанья причастности к чуду земного свершенья.
Так и в жизни – однажды рождается чистая новь,
раскрываются створки души, не старевшей с годами,
и прекрасные чувства, сплетясь в разноцветный орнамент,
обрамляют проросшую в сердце людскую любовь –
то, единственно важное, что быть должно между нами.

Мольба

Мне хочется сказать тебе слова,
которые произнести я вслух не в силах,
когда в глазах, насмешливых и милых,
улыбку вижу. Словно жернова
сжимают сердце, тесное волненье
владеет мной, а мне владеть невмочь
ни языком, ни сердцем… Вожделенье
преобладает!
Так хочу я в ночь
с тобой умчаться в поезде зелёном,
понежить в лапах косточки руки
и голосом, охрипшим и влюблённым,
читать тебе стихи про мощь стихий,
которые владеют полновластно
и сердцем, и душою и умом,
и кажется дурацки несуразным,
как мог я жить доныне, незнаком
с дурманным ароматом нежной кожи,
а сладкий сок черешневого рта
меня то вознесёт, а то – низложит...
и снова перехватит мне гортань...
и замолчу,
и головокруженья
остановить не захочу круги…
Тебя люблю я до изнеможенья.
Ты видишь это?
Сжалься!
Помоги!

Шторм в лунную ночь Россия 03.2021 [email protected]
Сергей Владимирович Дорофеев

32

Крыльцо Корабль «Мечта»

Изнашивая год за годом тело, На стихотворение «Воображение»
всё меньше я люблю своё лицо – Людмилы Клёновой
оно не то, чтоб очень надоело…
Но я его сравнить хочу с крыльцом, Ни дня не видевшись, ни часа,
которое предметно представляет не ощутив тепла рукой,
избу, где есть хозяин … или – нет. лелею в сердце образ твой –
Крыльцо для дома - знаковый регламент – боготворимый и земной –
оно иль приговор, иль комплимент. воображенье – не напрасно!
Приятно, крепко топнув сапогами,
перед сенями сбить приставший снег Ему под силу алым цветом
на новеньком крылечке «с петухами». раскрасить серость бытия.
Крыльцо такое – словно оберег! Избегнув ковки и литья,
А ежели шатается скрипуче создать мечту – из веретья,
под тихим шагом старое крыльцо, из чудных снов и красок лета.
то словно бы с тоскою неминучей И вот … корабль воображенья –
пришёл испить дешёвое винцо. «Мечта» из Гавани Чудес -
Я пагубной к вину не ведал страсти, отвергнув зюйд, идёт норд-вест
крылечко подновить – не разговор... и в звёздном небе Южный Крест
Сложней с лицом – житейские напасти благословляет направленье.
навечно свой оставили узор
и … женщины не пишут писем страстных
(своё отбегал старый Холстомер…).
Фломастерами – чёрным с ярко-красным –
на зеркале пишу - «Пенсионер».
Но то – зимой.
Зато весенним утром
стараешься забыть, где что болит,
и небо отливает перламутром,
и ветерок с листвою говорит
о счастье жизни, о весенних соках,
о радости простого бытия…
А в зеркале – седой, но всё же Сокол
с прищуром хитрым: –
Хватит, мол, нытья!
Прошла зима – тоски преодоленье,
и – твёрже шаг! и есть о чём сказать…
Приветствуя природы обновленье,
иди … крылечко новое тесать.

Летний вечер на лугу
Сергей Владимирович Дорофеев

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 33

Ностальгический сонет

Из спелой души доставая созревшие строчки,
возьму карандаш или ручку – что есть под рукой,
взгляну удивлённо на свой изменившийся почерк,
пойму, как ценю мой теперешний мирный покой,
как правильно было решенье
повыдергать вещность ,
проросшую в поры из смуты потерянных лет,
как трудно бывало, как мрачно соскальзывал
в Вечность,
как вовремя Ангел подставил плечо и сонет.
Порою захочется вспомнить горячие годы,
их страстную прелесть, мечты и деяний простор,
когда ни вершины препятствий, ни смурь непогоды
смутить не могли и унять молодецкий задор.
И вспомнив былое, улыбку в усах затаив,
повою с собакой забытый любимый мотив.

Вечер. Первый снег
Сергей Владимирович Дорофеев

Читайте на странице 231 Россия 03.2021 [email protected]

34

И был со мною бог...

Дикий виноград Колесо Наталья
Доровская
Осенним паводком затоплены сады. Плесни в стакан остатки янтаря,
Сады полны по самые ограды – Согрейся и накинь на плечи шаль…
Так много неба не было ещё. Осталось – ничего до января.
Листва устала, собраны плоды, Допей лекарством все, что он смешал
И терпкий, дикий пурпур винограда В одном сосуде струями судеб.
Повис небрежно брошенным плащом. А что в конверте – вексель или чек?
Добычей челяди большого кутежа А, хочешь – погадаю? Тоже хлеб,
Во славу улетающего лета И весточка, и тонущим – ковчег.
Он станет чуть попозже, а пока Ты – перекресток о восьми лучах.
Нам, тем, кто пир намерен продолжать, Выкладывая карты по столу,
Он дразнит память шелковой мулетой – Я вижу твой порог, и твой очаг.
Чудовищного сонного быка. И будто ворошу твою золу,
Пока вино еще не выболтало правд, И говорю, что было так, и так.
Спи, память, спи, коррида будет завтра, И вижу огонек, и говорю,
Где ты и я сойдемся, и песок Что все пройдет. И эта маята
Долгов, желаний, обязательств, прав - Не уведет обратно к декабрю.
смешает враз смирение с азартом, Я расскажу, что выдастся словам.
И выпьет кровь, как виноградный сок... О чем смолчу – пусть вылетит в окно.
………… Моим словам, как челноку, сновать,
Черпаю жизнь и пью её тепло Меня в твое вплетая полотно.
Из пригоршни, пока оно сквозь пальцы Лишь вдох тяжел. А выдох – невесом.
Не вытекло и холод незнаком. И разве утешение – позор?
Пока октябрь – повеса и трепло – И катится сансары колесо –
Игриво набиваясь в постояльцы, Цыганского гадания узор.
Не протрезвел - моим крепостником.
Оттепель
Хороший вечер
Просто, или взаймы 
…просто руками, Кто-то в маске из календаря 
Чуткими и пустыми, Отдал время зимы 
Трогая стену, Недоношенной, хилой весне... 
Заговорить как с ровней: Я живу лишь во сне. 
Здравствуйте, камни, Просыпаясь на время и зря, 
Как ваше время? Стынет Засыпаю опять, 
В каменных венах? Будто падаю в снег, 
Связью меж нами кровной Чистый, праздничный снег января...
Тянет меня Нелюбовь и нужда 
Теплую дня усталость Грубо будят меня по утрам. 
Переделить, Подают мне наждак - 
Сбыться или забыться. Утереться от каменных слез. 
В этих камнях, Как-то слишком всерьез 
Как и во мне, осталось Каплет жизнь через сломанный кран, 
Столько тепла, Истекая, как грант 
Но и оно струится На леченье заноз 
Мелким песком И никем не нанесенных ран...
В руки ветрам осенним, Теснота башмаков 
Крупной росой Беспощадна не только к ногам. 
В ноги траве беспечной. В монотонности гамм 
Здравствуй, стена, Дышит блюз истекающих лет... 
Верный мой собеседник. Разорюсь на билет 
Хватит – о вечном… И уеду куда-то к снегам. 
Знаешь… хороший вечер. Чтобы в книге любви 
Человеческий след 
Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 Вновь учиться читать по слогам.

35

А снег идёт... Ночью выпадет снег
Сергей Владимирович Дорофеев
Этот северо-северо-западный ветер горчит, как полынь.
И тасует колоду опавшей листвы, и гадает, и врет….
Всё, что тайно, запретно, что куплено из-под полы -
Это просто Стокгольмский синдром, это скоро пройдет.
Этот пасмурный день вдохновенен и слеп, как античный певец,
Так же грезит великими битвами, так же бормочет слова...
Узнает нас на ощупь, как будто и мы под конец -
наконец-то причалили порознь к своим островам.
Этот северо-северо-западный ветер не дружит с умом,
И кудели тумана прядет в дождевую холодную нить...
И исплачется день, и очистится небо само.
На минуту прозреет - увидеть и всё изменить.
И простить белизну забытья парусам непросохших простынь.
И прочесть неразборчивость почерка писем на стеклах во сне…
Иероглифом изморозь ляжет и смысл его будет простым:
Ночью выпадет снег.

Похолодание Театр теней

Похолодание.  Положив под язык немоты леденец валидольный,
Похолодание.  ненадолго еще задержусь у порога... И скоро,
Люди сутулятся.  пожимая плечами, опять залюбуюсь невольно,
Ёжатся здания  обаянием пьесы и тем, как играют актеры.
Стенами всеми  Как изящно-уродливо тени танцуют. И двое
И даже простенками  из теней прорастают, бездумно, как дикие лозы -
Как неврастеники.  исхлестать и изнежить ...И сердце взорвется от воя,
Зябнут растения.  и внутри пустота захохочет беззвучно сквозь слезы…
Мерзнут в кафе  Что слова? Как цветные штрихи в полотне гобелена,
Опустевшие столики,  повторимы и неповторимы, щедры и убоги…
Стулья и стойки.  Эта пара теней - беглецы из постылого плена -
С какой-то символикой  сумасшедшие, мудрые и беспощадные боги...
Хлопают флаги  Но холодные руки озноба ныряют под свитер.
У клубного входа,  Им никто не указ, им не нужно моё приглашенье.
Полные влаги  Злая стая ворон, состоящая в траурной свите,
И холода.  налетит...Похорон не отменит ничье воскрешенье.
Мода  Чем мы заняты? Жизнью и смертью. И стоит ли браться
Вновь уступает  описать, будто летопись, смысл совершённого жеста -
Желанью согреться  появленья веселого, легкого, пьяного братства,
Свитером, сном,  и влечения в черно-багровых оттенках инцеста…
Горячительным средством,  Это так одинаково, так ни на что не похоже,
Просто соседством  это как одеяло, сокрытое в пододеяльник...
Волнующей внешности.  Осязаемость слов до скольжения ткани по коже -
Похолодание -  как движение душ от намерений и до деяний.
Повод для нежности. Как мгновенный порыв сквозняка от окна до порога,
разрезает гортань коридора - спасти от удушья -
Из томленья, из страха, из сладкого плена порока -
«Я люблю тебя» - вырвется и захлебнется. Не слушай.
Потому что уменье не слышать, важнее, нужнее, чем - слышать,
Милосердней прощенья и дружественней соучастья…
Дай мне шанс незаметно оплакать, и все-таки выжить,
Воспринять эту мертворожденность как горькое счастье.
Не смотри, как пишу тебе письма, и тут же стираю,
и пытаюсь себя растворить в остывающей ванне,
как ломаются ногти, когда вместе с кожей сдираю
всю полынную горечь бесплотных твоих целований,
как меня разорвут ошалевшие кони печали,
разделяя обратно миры мои - горний и дольний...
Я исчезну с рассветом, уйду, пожимая плечами,
Положив под язык немоты леденец валидольный.

36 Россия 03.2021 [email protected]

Переспело Так всё и кончилось

Переспело мои глаза по тебе не спят. …так всё и кончилось. Хорошо.
Время, кажется, спятило и ничего не лечит, Всякой потехе – час.
А стремится за тенью твоею, обратно, вспять, Выправит красным карандашом
Потому что уйти незаметно из тени - легче… Осень ошибки в нас.
Время всё же течет, будто твой бесконечный чай, Как же их много… Никто не слеп,
Или всё же стоит, как невкусный холодный кофе? Даже моя тоска.
Электричество замерло, умерло, и свеча Вот – полюбилось смотреть вослед
Вырезает из черной бумаги мой птичий профиль. Более, чем искать
А тебя где-то там целиком с головы до пят Встречные взгляды. Сухим листом,
Засыпает известкой снега зима- убийца… Выдохнув страх и дрожь,
И опять переспело глаза по тебе не спят. Жизнь обнаженной легла на стол
И не зло, но устало и голодно смотрит птица. Осени, как под нож.
Постепенно, степенно, ступенями степеней Стоит ли думать о запятых?
Отчужденья, слоями коросты, созревшим струпом Сам пересыплет сад
Отпадаем от ран и уходим в страну теней, Вызревшей в приступе немоты
Населенную птицами, да именами трупов. Маковостью досад
И рассвет, будто снег, упадающий на крыло, Перечень листьев. А что слова?
Растворяет тени и делает нас другими. Сколько их ни чини,
Переспело глаза вчитаются в некролог, Все зачеркнет и поставит «два»
И прозреют, увидев в нем общее наше имя. Осень. За цвет чернил.

Домолчи

Как-нибудь домолчи до завтра. До послезавтра.
Домолчи до весны, а потом домолчи до лета.
Не сплю.... Крепкий кофе на ужин и сразу же чай на завтрак,

Не сплю, не сплю… испуганные сны Только чашка одна и та же, лишь время лентой
Шуршат и тихо шепчутся за дверью, Кипятка бесконечно струится, течет и вьется,
Поспешно запираясь от меня И никак не наполнит бездонный провал посуды.
На сто замков врезных и навесных... И бредут молчаливо бессонницы, будто овцы
Плохих примет и древних суеверий Неприкаянные и бессчетные, как посулы.
Не будем беззаботно отменять: Домолчи. Как бы ни было страшно молчать ночами
Разбился шар. Пока звенит в ушах, Под прицелом своей нерастраченной странной
Пока глаза осколков не сыскали, страсти.
А руки пустоты не обрели – Пусть на кухне который по счету сгорает чайник.
Постой. Постой. Один неверный шаг, Пусть за окнами ветер орет, как больное счастье.
И чью-то лодку вынесет на скалы, Пусть под веками красный песок из чужой пустыни
А чью-то – остановит на мели. Заметает следы и шлифует рубцы на коже.
Постой, постой. Один неверный жест Домолчи, домолчи до поры, когда все остынет.
И то, что в мелочах непоправимо, А поможет?

Непоправимо станет и в судьбе.
Весь ужас неминуемых торжеств,
Ни разу так и не прошедший мимо -
Простудной лихорадкой на губе, five-o’clock

Уже разлился холодком в крови Дети мои, слова, маляры-штукатуры,
И только ждет осколочных порезов – Золотошвеи, вязальщицы Робеспьера!
Вступить в реальность (игроком в игру), Время достигло комнатной температуры,
Которую и без того кривит Замерло время, замерла даже вера.
Зеркальная осколков бесполезность…. С той стороны света – ни зги не видно.
Постой, пока я их не уберу С той стороны музыки – нет ни звука.
Подальше от тебя и просто с глаз, Тот, кто in vivo смотрит на нас – in vitro,
Чтоб отраженью нервному и злому Просто берет нашу жизнь,будто чашку, в руку
Не дать твои любимые черты. И разбивает в жажде каких-то истин
Чтоб жизнь, увы, незапертая в нас, Зеркало неба пристальным поцелуем.
Свои изгибы и свои изломы Кто-то, гадая по нам, как по чайным листьям,
Не возвела до ложной прямоты. Более нашего верит, что мы - не всуе.

Ну а без веры есть ли на свете правда?
Пусть он увидит знаки пути и срока.
Дети мои, слова, лишь у вас есть право
Вырваться из безвременья five-o’clock′а.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 37

Лебеда И был со мною бог...

Все смотрела пыльная лебеда -  …И был со мною бог, диковинный, как «здравствуй»
Не плывут ли лебеди облаков?  Чужого языка, и здешний, как «прощай».
И сверчок так рано залепетал,  И я ему была и пассией, и паствой,
Будто молочайное молоко И зеркалом – легко нажить и обнищать.
Не горчит и небо свою ваниль  Едва он задышал – мои вспылили степи
Сыплет нам на головы, будто смех...  И выкатилась спесь скрипучим колесом…
Но по ком бы колокол ни звонил,  Зеркальная душа все вынесет и стерпит.
Он, полившись звоном, умоет всех - Не помня ничего, но зная обо всём.
Распроститься с тем, кто иной насест  До судорог зрачков бесстыдно и бессонно
Да иное небо летит обжить.  Изнежив, как волна, и ободрав, как наст,
Лишь сентябрь, что родом из этих мест,  Мой близорукий взгляд монгольского фасона
Возвратится, астрами сторожить Увидит все, как есть. Но виду не подаст.
Дни свои от темени. Только страх  От «здравствуй» до «прощай» все было не однажды –
Вызнает дорогу у трав с утра.  Несвежестью белья, оскоминой во рту.
Только тени к полудню на часах  Проточность бытия, усиливая жажду,
Вытянутся перечнями утрат. Шлифует серебро, и подгоняет ртуть,
Только мятой перечной не унять,  И уменьшает боль соломою настила,
Закровивший осени ...Но пока  Оставшейся от жатв у прошлости в горсти…
Рано за невзгоды сверчку пенять:  …И был со мною бог. И я его простила,
В лебеду влюбляются облака. Как равного себе. Как он меня простил.

Кончился текст

Вызубрим роли. В зазубринах память - пилит
Бревна бессонниц и сыплет секунд опилки.
Это – рекламный ролик, и в нем мы пили
На брудершафт и себе я казалась пылкой…
Только очнулась пыльной и утомленной
Собственной верностью выдуманной химере –
Детской надежде, что елочный век зеленый
Долог настолько, чтоб каждому дать по вере.
Видишь, коварно дороги ровняет осень
Не зеркалами, а просто водой небесной.
Сорван стоп-кран. И с небес ударяясь оземь,
Пресуществится вода и отныне не будет пресной.
Гладкость дорог так обманчива. Знаешь, лужи
Тоже рыдают, но ниже, чем видно глазу.
Корчатся корни. Но ты приходи на ужин.
Кончился текст. Значит, я не собьюсь ни разу.

На Пятницкой Жара
Сергей Владимирович Дорофеев
...жилье нам больше ни к чему...Жара, 
А надо бы заехать за вещами... 
На противне асфальта детвора 
Рисует криптограммы завещаний,
Где двое человечков - я и ты - 
Друг другу тянут руки, солнце-блюдце... 
Мелок крошится и навек пусты 
Протянутые руки остаются.
Уснувший ветер где-то тяжело 
Пережидает тяжкую сиесту. 
И каждое оконное стекло 
Нас отражая, знает, что не к месту
Мы больше здесь, не ко двору. И двор - 
Вздыхающее жаром пепелище 
Недавнего пожара - будто вор 
Любви и времени, нас причисляет к нищим.

38 Россия 03.2021 [email protected]

Мы молча молчим Морозный рассвет
Сергей Владимирович Дорофеев
Мы молча молчим. Мы молчим и внутри, и вовне.
Мы были одним существом, мы себя познавали Тоска
Когда-то так пристально, что и в тебе, и во мне
Уже ничего своего не осталось. Едва ли Хоть ты монетками звени, 
Измыслится новый мотив там, где шорох любой Хоть бубенцами, 
Заранее ведом, оценен и числится в смете. Но не свести нам, извини, 
Не надо смотреть, отвернись, умирает любовь. Концы с концами. 
И я отвернусь от великого таинства смерти. И перемеривая жизнь 
Мы молча молчим, благодарно не смея марать На вес, вещами, 
Того, что уходит, но вняв его тайному знаку, Когда же мы с тобой, скажи, 
Мы не расстаёмся. Мы вместе ведем умирать Так обнищали? 
Любовь, как хороший хозяин уводит собаку. …. 
А через шаткие мосты, 
Творчество На пару с летом 
Тоска, мотивчиком простым, 
В зазеркалье немоты, в пустом стакане,  Таскалась следом, 
Переполненном жарой, свернулось время, И желтым светом фонарей 
Пахнет бурей и коротким замыканьем - Во тьму косилась, 
молочайной кровью всех родня со всеми. И проводила до дверей, 
Натыкаясь на чужие пепелища, И напросилась. 
Посылая ловчих вслед за кровью певчих, Ложилась всем, что прощено,
Что ты ищешь, Странный Странник,что ты ищешь? Как покрывалом, 
Шторм озноба нетерпенья чем ты лечишь? И как привязчивый щенок 
В зазеркалье сладко дышится полынью. Не отставала. 
Спирт познанья запивая небесами, И померещилось в ночи – 
Знаешь сам, ведь - параллельность всяких линий Она не злая… 
Неминуемо сольется - полюсами. И я взяла твои ключи, 
Что ты носишь легкой ношей за плечами? И отдала ей.
Сто имен любви, забвения и брани...
Стоязыкого чудовища молчанья  39
Чешуя сверкает азбукою Брайля,
Жаждет ласки...прочитай её руками,
И найди одно-единственное слово - 
Странный Странник, нераскаявшийся Каин,
Познающий смертность смерти вновь. И снова
В зазеркалье мед греха прозрачно-липов...
Что ты ищешь, Странный Странник, между прочим
Пересматривая ленты снов и трипов
И отпаивая певчих кровью ловчих?

Серое

Небо все ближе… того и гляди – дотянется,
как прокаженный – очиститься – мокрыми пальцами
веры своей до земли. А она, как пьяница,
просит – пои меня!
Окна распяли пяльцами
дикий цыганский ковер с лебединой парою,
розами, палой листвой и еще с оленями –
все по стежку расшивать, распускать, выпарывать,
новое вышить по старой канве.
Аллеями
льется ноябрь – истомить, испытать нас серостью
времени выбора, будто пройти предтечею
белой бумаги зимы и чернильной смелости
«да» или «нет» - окончательного и вечного.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3

Провинция. Лето Провинция. Зима

В моей провинции акация царит -  ...Зимой - тем более! - столице не чета 
Еe пора!  Провинция! Ты здесь по тротуарам 
День бесконечен - год в зените! Шмель сердит  Нечищеным не разбежишься, паром 
На дождь с утра,  Пыхтя, как паровоз и ни черта 
Который пахнет детством: мамин шарф -  Не успевая толком сделать. Даром 
Духи и шелк...  И здесь не достается ничего, 
Какой-то праздник, и воздушный шар...  Но ценности чуть превосходят цены, 
И хорошо...  И можно видеть жанровые сцены 
Встречаю сумерки без света - во вражде  Бесплатно из окошка своего 
Фонарь и тень.  (чуть отодвинув саженец драцены, 
В моей провинции акация в дожде...  Сменившей фикус в кадке). Пять минут 
И минул день.  Привычно добавляя на дорогу, 
И кто-то красным на закате отчеркнул  Поглядывай - куда поставить ногу... 
Карандашом  Часы и здесь случается, что врут, 
Его итог: и дождь прошел, и шмель уснул,  Но время терпеливее, ей-богу!
И хорошо...

Провинция. Осень Провинция. Весна

Если верить посулам осенней, пустующей трассы,  Пришло, нагрянуло, нахлынуло 
Нам отсюда до моря - от силы часа полтора...  В мою провинцию тепло, 
Растранжирим денек на туда и обратно, украсим  Как будто вынырнуло, вынуло 
Нашу скудную память к зиме... Собирайся, пора! Себя и просто раздало.
Так сложилось, что летний сезон добывания денег  И разве нынче до печали нам, 
Нас, не в меру азартных, вчистую опять обыграл...  И разве можно ждать беды, 
«Карнавала не будет!», а будет - так нас не заденет,  Когда так честно и отчаянно 
В переулок усталой тоски не войдет карнавал. Цветут ничейные сады?
Собирай бутерброды, я мелочь сочту на дорогу  Когда дорожные обочины 
И поехали к морю - подышим, потопчем песок...  Не помнят зла в который раз, 
Если нам повезет, мы отыщем Куриного Бога -  И жизнь божится, что не кончена, 
Как привет от удачи, которая знает свой срок. И не отступится от нас.

Не-мадонна

Что чувствует зачеркнутое слово? 
В своем родстве погашенному свету - 
Что чудом не причастно, чудом снова 
Не названо, не призвано к ответу, 
Что, измарав не смысл, но лишь бумагу, 
Свободно и ни в чем не виновато! 
И кто когда сказал, что это благо - 
Принять и понести от Духа Свята ?
...Она подумает, а говорить не станет 
О боли тела и о чести мужа. 
И накрест грудь холстиной перетянет, 
И побредет привычно стряпать ужин,
Отстирывать свой грех от полотенца 
Слезами, чтобы досуха их выжать, 
И выплеснуть с обмылками младенца, 
И грех принять, и вытерпеть, и выжить.
И вымолчать о том, как керосином 
Сгорает молоко её вселенной, 
Что смерть ее единственного сына - 
Мгновенная - суть легче постепенной.
...Упрека не измыслив и не бросив, 
И не посмев иное кинуть семя, 
Вздохнет всепонимающий Иосиф: 
«Аминь! Она такая же, как все мы».

40 Россия 03.2021 [email protected]

Сад Осенние берёзки
Сергей Владимирович Дорофеев
О Сад мой, кубок моих пиров,
О Сад мой, чаша для подаяний...
Уронит ворон своё перо
Над белым инеем - черным янем -
Всё с ног на голову, Сад мой. Сад -
Корнями в небо проросший город...
О Сад мой, сытость небесных стад -
Мой вечный голод, мой вечный голод...
О, Сад мой, друг мой, узнай меня 
В другой, но в сущности - в той же самой...
Всё, что оставила у менял -
Прости мне просто, о Сад мой. Сад мой - 
Исток и устье моих дорог,
Привеска четок черешен, вишен...
Не возвратить мне твоих даров,
Но будь последним, что я увижу.

ПИСЬМО ИЗ ОСЕНИ

Снова здравствуй! И в смысле привета, и в смысле - здоров  Читайте на странице 221 и 223
Постарайся остаться, поскольку дожди и туманы 
Надвигаются. Знаешь ли - осень, а роза ветров 
В эту пору язвит сквозняками. А все-таки странно, 
Что в палитре предзимья так мало холодных тонов! 
По утрам, выходя на балкон уже в теплом халате, 
Размышляю теперь о сезонной символике снов: 
Чаще снятся умершие. Это к дождям. Ну и хватит 
О погоде. Пожалуюсь: знаешь ли, день ото дня 
Все ленивее кот, а капризы его аппетита 
И изменчивость нрава то злят, то тревожат меня... 
Да, читаю хорошую книгу, но только петитом 
Напечатанный текст до того утомляет глаза, 
Что потом, от мигрени спасаясь, глотаю микстуры... 
Помнишь бусы? Афганские, из бирюзы? Бирюза 
Оказалась пластмассой. А я, соответственно, дурой. 
Признаюсь, что теперь я без кофе с утра - не жилец, 
Но до завтрака сказано жесткое «Нет!» сигарете! 
Да, для нашего фото я приобрела, наконец, 
Симпатичную рамочку. Фото стоит на буфете. 
Я себе вечерами вяжу шерстяные носки - 
Собираюсь добавить в зимовку немного уюта... 
Это нудное дело спасает-таки от тоски...
Ладно, вру - не спасает, но хоть подгоняет минуты.
Знаешь, я перед сном, как и раньше, считаю до ста... 
Не хватает листа...Закругляюсь. К вечернему чаю 
Надо будет остатки гречишного меда достать... 
Меда с тонкой горчинкой. 
Прощай. 
Я скучаю. 
Скучаю.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 41

Эта болезнь называется – Осень

Наталья В моей стране Моя дурочка
Юркевич
В моей стране другие времена. Небо рваное. Грусть ненужная.
И по другому поводу салют. Что же бродишь ты, моя дурочка,
Рискуют флаги, звёзды, ордена, Бесталанная…безоружная…
Но всё равно по городу плывут. И карманов нет. Только сумочка.
И достигают истины цветы, Не конфеты в ней и не семечки.
Не пряча стойких ярких лепестков. Мысли тоже там ты не прятала.
А все слова понятны и просты, А куда же ты дела времечко:
Они пришли из глубины веков. Час с минутою, день с заплатою?
Еще одна беда на сотню бед - Время – это вещь неконтрольная,
Да разве ж этой мелочью добьешь? По себе само, как покатится.
Прости меня за всё, мой старый дед. Я спрошу тебя: а не больно ли
В моей стране то снег, то долгий дождь, С белой сумочкой в синем платьице
То ничего...То снова дождь и снег... Целый день бежать в небо хмурое
В моей стране другие времена. И туман густой пить стаканами?
Как будто был ты не на той войне. Будешь ты стоять дура - дурою
Или у них была не та война. И с тоской смотреть в небо рваное.
Дождь вчера прошел и трава густа.
09.05.2017. Латвия. Хоть купайся в ней, хоть коси её.
Кто-то, может быть, от тебя устал,
Мания невеличия Будто ношу нес непосильную.
Не всегда легко различаем мы.
Маленький знак отличия - (То ли облако, то ли кружево.)
Родинка на щеке. Ты сама поймешь: все нечаянно.
Мания невеличия, Кто же знал, что ты безоружная.
Мания быть никем,
Не пересыпать сахару Шумел камыш
И не… пересолить,
Не забираться на гору Минуты вскачь. Шаги – все тише…тише…
И успокоить прыть. Ещё не весь растрачен наш лимит.
В кресло садиться жесткое, Шумел камыш… Но кто его услышал?
В нем находя покой, И знал ли кто, о чем камыш шумит.
Не увлекаться блестками, Кому бокалы, а кому стаканы.
Пламя гасить рукой, Кому до дна…кому-то - лишь глоток.
Не привлекать внимания, Сбежались в стаи сосны-великаны,
Чтобы не грянул шторм… Плечом к плечу несут свой долгий срок.
Это всего лишь мания - А люди тоже ищут, где теплее,
Прятаться в складках штор, Куда приткнуть наивные слова.
Делать шаги несмелые, Устал камин. В нем что-то тихо тлеет.
Не ускоряя бег. Я знаю, что. Она еще жива.
И одеваться в белое, Надежда есть в просторной тихой песне,
Чтоб не обидеть снег. В последней капле, что лежит на дне.
Все получилось вроде бы: Надежда есть… в любом коротком «если»,
Стелется гладкий шелк… И в тишине, и в маленьком окне,
Если б не эта родинка, И в ледяной прохладе улиц узких,
Кто бы меня нашел? И в суете несущихся машин…
...Шумел камыш воистину по-русски.
А как еще…умеют камыши?

42 Россия 03.2021 [email protected]

Маленькие солдаты По-русски

Осень не виновата. В саду растет
Город не виноват. И пыжится репей.
Маленькие солдаты Прошёлся ветер
Тащатся в детский сад Чуть заметной дрожью.
В еле живом трамвае Не бойся жить.
С мамой, забывшей смех. Смелей проснись… и пей.
Папы у них бывают Малейший градус
Редко. И не у всех. Лучше бездорожья.
Мчись, шевелись, трамвайчик. Нам ничего
Только держись, не ной. Не скажут лопухи.
Дома остался Зайчик, У них тоска.
Старенький, но родной. Они глядят понуро.
Есть еще Кот лохматый Да ведь ты сам
И симпатичный Пёс. Читал им вслух стихи
Маленькие солдаты Еще вчера.
Учатся жить без слёз. С похмелья или сдуру.
Мало ли что бывает. А там тоски -
Мало ли что прошло. На двадцать две доски.
В еле живом трамвае Любой лопух
Людям уже тепло. Не выдержит нагрузки.
Тесной толпой прижаты, Так соберись,
На боевом посту, Махни рукой и скинь,
Маленькие солдаты Что накопил,
Именно так растут. Спокойно и по-русски.
Куда бегут
Это тот... Сегодня облака?
Да как всегда, -
Это тот, кто мешает, мешает мне жить, Неведомо, незнамо.
Бьет меня по руке, потянувшейся взять... Как ни лети,
Принуждает шептать, когда хочется крыть, Твоя Земля близка.
Направляет потоки бурлящие вспять. И виден Дом.
Заставляет топтаться у нужных дверей И смотрит в небо мама.
И сверлить нерешительным взглядом звонок, Но вот сегодня
Убивает во мне одичавших зверей... Смотришь в небо ты.
...Остается один... безопасный зверек, И мир большой
Привыкающий жить без зубов и когтей, Вдруг стал предельно узким.
Принимающий боль, как обычную кладь, Не убежать
Ожидающий тихо хороших вестей, От этой красоты.
Открывающий сладость в умении ждать, А только петь,
Закрывающий день реставрацией снов, Как водится, по-русски.
Без которых почти как без экстренных доз, И провожать на Запад облака.
Затвердивший навек как основу основ И ждать чего-то нового с Востока.
Бесполезность молитв и нечаянных слез. А наша жизнь по-своему легка.
...Протянулась прямая пунктирная нить, Лишь иногда по-своему жестока.
Придушила слегка...без усилий...на глаз.... Так разберись, подумай и отсей
...Это тот, кто мешает...мешает мне жить. Всю мишуру и мусор посторонний .
Я не знаю, кто он, но дышу...через раз.... На свете больше нет других Расей,
В живой росе
И
В колокольном звоне…

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 43

Продается дача Захолустье Никому поспать не светит.
«Просыпайся, старый дед», -
Продается дача. 1. Сам себе сказал и вздрогнул.
Огород в придачу. Нас тут знает каждый кустик, (Разговаривать-то с кем?)
А еще рассветы - Каждый камень у реки. И поплёлся дергать свёклу
Пламенем в окно. Потому что в Захолустье У сарая в холодке.
Куст сирени справа, Все по-своему близки. Вроде силы на пределе.
Игры и забавы, Строго рядом – домик к дому, Но пошёл – и понеслось.
Маленькое лето, Этажей не больше двух. Не валяться же в постели
Детское кино. Вон идёт соседка Тома. И копить на сердце злость.
Стоптанные тапки, Вон в углу сидит Лопух. Жизнь вцепилась – не отпустит.
Грабли, вилы, тяпки, Дядя Фёдор хлещет пиво, Ухватилась, как репей:
Аромат клубники, И поэтому живой. Воздух сладкий в Захолустье.
Пчел веселый рой… А вдоль улицы крапива - Хочешь – ешь, а хочешь – пей.
Старая скакалка, Вечный уличный конвой.
Ранняя рыбалка Ну а как же без конвоя? - 2.
И шиповник дикий, С ним как будто веселей. Дед сидел у самовара,
Но такой родной. Ночь нагрянет, и завоет Урезонивал его:
Что вы? Я не плачу. Пёс Аркашкин Бармалей.
Продается дача. Нет ума – считай калека. «Я… само собою…старый.
Все обыкновенно: Впрочем, если по уму: Ну а ты блестишь чего?
Розданы долги. Лишь бы он не кукарекал. Понимаю: сам надраил
Вот и снова лето. Без него тут есть кому. От азарта и тоски.
Старый домик, где ты? - Вот уже зима вторая
Крыша, двери, стены… Тот взлетит легко и гордо Без Матрениной руки.
…Мамины шаги… На рассвете на забор Я-то тоже не безрукий,
И такое выдаст «forte», И в порядке голова.
Деревенская весна Что созреет помидор, Пьётся чай легко от скуки.
Сергей Владимирович Дорофеев Огурец раскинет плети, Но трудней идут слова.
И картошка сбросит цвет. Ты-то слушаешь не очень,
У меня претензий нет.
Ладно, что там, дело к ночи.
Что напрасно тратить свет?
Пусть луна в тебя глядится.
(Для тебя большая честь).
А со стенки смотрят лица
Тех, кто был и тех, кто есть».

Дед вздохнул, потом прошаркал
В коридор закрыть засов.
«Эх, однако, очень жарко.
Зря спалил я столько дров.
Ладно, пар костей не ломит,
Да и выстудит к утру.
Вроде всё в порядке в доме.
Буду жив – так не помру.
Кто сказал, что жизнь плохая?
Всё же есть в ней кое-что.
Самовар - и тот…вздыхает.
Он согласен на все сто».
3.
Дул на свечу, молоко и на воду,
Как-то пытался своих уберечь.
Только ведь разве обманешь природу?
Легче себя. Вот об этом и речь.
Эта проклятая косит и косит
Тех, кто ещё бы терпел и дышал.
Вроде ничем не обязана Осень:
Делает то, что велела душа.

44 Россия 03.2021 [email protected]

Жизнь – это горстка заученных истин, Дождь мелодию замутит.
Чтоб не придумывать что-то с нуля. Вскрикнет иволга с утра.
Медленно, медленно падают листья. Так по капле и по чути -
Их принимает послушно земля. Горсть живого серебра.
Ей благодатны любые покровы - Он то что? Он просто тренькал
Листья, трава или снежная гладь. Обо всём и ни о чём.
Вот потому-то мы тоже готовы Засыпала деревенька.
Всё без остатка, как есть, принимать. Ныло правое плечо.
…Что-то меня на рассвете заносит. Плыл по небу месяц ясный,
Нужно бы двигаться, делать дела. Глядя прямо на него.
Эта болезнь называется – Осень. Тоже ждал, когда погаснут
Всё, как обычно: пришла и прошла. Окна, все до одного.
4
Эти древние обои Журавель
Так давно мозолят взгляд,
Будто старые побои: Тоскливо завыл кобель
Вроде нет их, но болят. И мордой на цепь прилёг.
Столько было разных планов, Колодезный журавель
Даже кое-что скопил. Сочувствовал, сколько мог.
Всё казалось - вроде рано. Он тоже любил собак
Всё казалось – и не пил. И был далеко не прост.
Так…слегка разбавить скуку, Погладить бы…только как
Чтоб исчезла без следа. Покинуть извечный пост?
Одного боюсь, что внука Вот вышел старик Трофим,
Не увижу никогда. Забывший былую прыть,
В этой жизни было много И что-то обоим им
Всякой разной кутерьмы. Шепнул...И поплёлся – жить.
Вьётся пыльная дорога. Взмахнул Журавель крылом.
До тюрьмы и до сумы Качнулась под ним Земля.
Не дошло пока, и ладно. Достаточно пары слов
И, надеюсь, не дойдёт. Колодезным журавлям,
Только кашляет надсадно Чтоб небо любить опять,
Кот по имени Фагот. Но Землю любить сильней,
От тоски завою выпью. И чтоб терпеливо ждать
Не помочь ему никак. Каких-нибудь тёплых дней.
И опять, конечно выпью, Осенние ветры злы.
Как законченный дурак. Дожди налетают вдруг.
Есть, наверно, в жизни что-то, Он может кричать «курлы…»
Непонятное уму: Не может лететь на юг.
Вот останусь без Фагота -
Как я буду, не пойму. Вечерние зори
Но, конечно, нужно как-то Сергей Владимирович Дорофеев
Удержаться на плаву.
Всё решается по факту. 45
Я…фактически живу.
Скука – это вам не мука:
Спишь, пока не надоест.
Привезли бы в гости внука,
Завязал бы, вот-те крест!
5
Дни рассказывали байки
Про житьё и бытиё.
Он играл на балалайке
Совершенно не своё.
Чуть – от яблоневой ветки,
Создающей светотень.
Чуть – от ветреной соседки,
Что хохочет целый день.

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3

Монолог Точка отсчета

Покажите паспорт! Я сейчас, подождите.
Если нет - проходите с миром. Надеюсь, не так это срочно.
Простужаюсь часто. Ведь какие-то 10 минут
В пиджаке расплодились дыры. Ничего не решат...
Золотая грива Нужно только вернуться,
Растрепалась, висит клоками. Найти ту исходную точку,
Мне уже лениво День, когда начала
Лишний раз шевелить руками. Разрываться на части душа.
От дождя не скрыться. Может, в прошлую среду,
И торчу я, как пень… в засаде. Когда на пути светофоры
Обнаглели птицы: Посходили с ума, прерывая
Не боятся и всюду гадят. Свободный разбег...
И артрит замучил; Наслоение пауз,
Плохо слышу и вижу хуже. Берут перекрестки измором,
Мне б уйти из чучел, И финальным аккордом -
Да хозяйке я очень нужен. Тяжелыми хлопьями снег...
По утрам выходит - Нет, скорее в субботу,
И ко мне с неизменной фразой: Когда неуютное утро
«Как дела, уродец?» Разрывали звонки,
…И обоим теплее сразу. Но единственный не прозвучал...
Может, где-то лучше, Утешение мыслью
И предложат оклад хороший. О том, что ты нужен кому-то,
Я б ушел из чучел. Всем на свете ты нужен,
Но ее…на кого я брошу? Вот только счастливей не стал.
Подождите немного,
Девочка на шаре Уже проясняется что-то.
Я сейчас доберусь
Ночь ложится тёмной шалью. И смогу наконец-то найти
Город щурится во мгле. Пресловутую точку,
Сколько девочек на шаре? Ту самую точку отсчета.
Столько, сколько на Земле. Что-то в ней изменю
Снег идет, и солнце жарит, И пойду по другому пути.
Где-то теплый дождь прошёл.
Все мы держимся на шаре Февраль
Очень даже хорошо
За деревья и озера, - Вот доживёте и поймёте…
За большие города, А не хотим…Ни доживать…Ни понимать…
И за то, что будет скоро, Пока мы оба на работе,
И за то, что никогда; Скучала мать. Лежала мать. Ворчала мать.
За тропинку и калитку, Потом пошла по кухне шаркать,
Утонувшую в кустах, Стонать, кряхтеть, скрипеть дверьми.
И за старую открытку, А мне ничуть ее ни жалко.
Что хранится просто так. Ничуть…Эх, чёрт меня возьми!
Вот и листья зашуршали. Сидит. Сейчас подам ей кашу.
Путь прозрачней и ясней. Потом за нею подотру.
Люди держатся на шаре Да…не чужая мама…наша.
Силой собственных корней. Но я давно себе не вру
Не в азарте, не в угаре, И злюсь… Нисколько не в отместку
А спокойно, не спеша, За каждый прошлый долгий год,
Люди держатся на шаре. За то, что мучает невестку,
Люди держат этот шар. За то, что сволочью зовет,
И оживляется в беседе
46 Про аритмию и артрит,
И сладко врет про нас соседям,
И с Богом, кажется, хитрит.
Да, я любить ее обязан.
Похоже, вариантов нет.

Россия 03.2021 [email protected]

Давно в мозгу завязла фраза: Хранители тепла обычных комнат,
«Я родила тебя на свет!» Впитавшие и взгляды, и слова,
И каждый день твердит о смерти. Метания, разлуки, муки, встречи,
Мол, все равно - что ад, что рай. Признания и даже тишину,
А я…хоть верьте, хоть не верьте, Слепой рассвет и самый долгий вечер,
Не говорю: «Не умирай». И чью-то непрощенную вину…
Кому нужна такая честность? Давно стоят они, спокойно, чинно,
Кого на самом деле жаль? Как будто им отпущены века.
А перед нами неизвестность Но даже хоть немного передвинуть
И растревоженный февраль. Никак не поднимается рука.
Метет… и под ногами каша.
И день длинней на целый час. Поезд
А это мама...мама наша
Уходит медленно от нас. Над верхней полкой только потолок.
Над нижней - кто-то вертится во сне.
Лунная кошка 9 Куда людей ты, поезд, поволок:
Навстречу утру, будущей весне?
(из цикла «Лунные кошки») А, может, в рабство самых крепких уз,
В которых можно таять и тонуть,
Ночь хороша, бесконечна, просторна. На время спрятав свой козырный туз -
Можно пропасть, провалиться, исчезнуть. Святое право на обратный путь?
Ты не смотри, что сегодня я в черном. Забыть не трудно всё, что было ДО,
Главное – всё откровенно и честно. Себя случайным зельем веселя.
Кто-то достиг болевого порога, А за окном обрывки городов,
Кто-то сумел уклониться от драки. Обломки сёл и бледные поля.
Кошки всегда переходят дорогу, Да ерунда. Тебе ведь не сюда.
Кошкам всегда ненавистны собаки. Перевернись на правый бок и спи.
Тем повезет, кто родился в рубашке, Но как уснешь тут, если поезда
Долго взрослел и состарился быстро. Не каждый день срываются с цепи.
Думай, кури до последней затяжки, Под утро в сон провалишься с трудом
Так, чтоб летели и таяли искры. И вдруг поймёшь, едва сомкнув глаза:
Пусть ошибаются все зодиаки, Чем дальше ты,
Все, кто пытается лгать и пророчить. Тем лучше виден дом,
Кошек напрасно боятся собаки. Который ты покинул день назад.
Кошки прекрасны, как чёрные ночи.
Это так просто, понятно и ясно:
Вечно они на пределе, на страже.
Это как звёзды. Они не погаснут.
Лишь упадут, если время прикажет.
Всё повторится, как было когда-то:
То ли в дыму, то ли в трезвом угаре.
Может, увидимся в жизни девятой,
Если тебе её тоже подарят.

Статуэтки Москва. Улица Варварка
Сергей Владимирович Дорофеев
Простуженные лестничные клетки.
А в комнатах продуманный уют - 47
Фигурки, безделушки, статуэтки…
Таких уже давно не продают.
У каждой есть история и место,
И мысли об одном: «А что потом?»
Им вместе, может быть, не интересно,
А может, и не важно, кто есть кто…
Но души есть у них и даже крылья,
Пусть где-то сильно скрытые внутри.
А время их покрыло мелкой пылью,
Не справиться с которой, как ни три…
Безмолвствуют, но видят всё и помнят
Свидетели обид и торжества,

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3

Моя непрожитая жизнь Не в километрах...

Пышным цветом цветут сорняки у меня в огороде. Проси у неба
К непогоде, наверно, так низко летают стрижи. Подаяния.
А моя Непутёвая тихо за окнами бродит. Спеши...
Вроде как бы её мне положено было прожить. Но некуда спешить.
Не срослось, не случилось, друг друга в толпе потеряли. Не в километрах
Закружилась листва и сгустилась осенняя муть. Расстояние,
И котенок смешной задремал на моем одеяле. А в состоянии
Мне пора бы идти. Только жалко беднягу спугнуть. Души.
Задержалась на миг. Опоздала к столу и к раздаче. Бесповоротно
Что-то мимо прошло. А чему-то не быть никогда. Обозначены
Даже плакать, наверно, могла бы я как-то иначе, Глухие стены:
Забывать и любить, и прощать, и менять города, От... и до...
И себя обвинять в равнодушии снова и снова, И станут наши песни
И нелепо топтаться, теряя ключи от дверей… Плачами...
Только вот почему называю сейчас непутёвой И будет
Ту, которая так никогда и не станет моей? Неуютным дом,
Не моя и ничья… Неприкаянно ходит по свету Пока не выберем
И пытается как-то привлечь мой рассеянный взгляд. Смирение
А потом, загрустив и дотла докурив сигарету, Из двух
Осознает, что нет и не будет дороги назад. Невыносимых зол...
Не пришлась ко двору или просто свой час проморгала, Но только бы
Не смогла соблазнить преимуществом лёгких дорог. Не повторение
Я бы тоже, пожалуй, была бы не против с начала. Пути, который
Но боюсь, что на Небе уже нарисован итог. Ты прошел.
Вот такие мы обе. Возможно, друг другу подходим. Вернешься в город
Только каждая сделала где-то и что-то не так. Без названия.
Ты иди. Не грусти. Я в порядке. И успокойся...
В моем огороде И живи.
Дорог каждый клочок и травинка, Не в километрах
И даже сорняк. Расстояние...
Оно в количестве
Конечная - вокзал Любви.

Города - колыбели, купели, прокрустовы ложа - Гончие Псы
Пеленают полотнами улиц и вяжут узлом.
Мы мечтаем о том, что когда-нибудь вырваться сможем. Какая из сов - Сова?
И себя утешаем, что время пока не пришло. Да та, что мудрее.
Да и что горевать, если так нам удобней и проще: На чаше весов слова
Все маршруты изучены, я закрываю глаза... Стремительно зреют,
Вот сейчас промелькнет институт, театральная площадь, Чтоб чаша упала вниз
И....замкнется кольцо на конечной...Центральный вокзал. Под тяжестью слова.
Только я не пойму, почему называют конечной Да ладно, подвинься, плиз...
Эту точку, с которой начать бы... рвануть... унестись... Какие мы совы?
Да, конечно, мы временны... не бесконечны...не вечны... Мы два бестолковых Пса
Но еще остается над нами прозрачная высь... Случайной породы.
И...возможность полета, и неуловимое что-то, Пусть будет тепло носам
То, о чем я сейчас не осмелюсь, не буду пока ... В любую погоду.
Начинается день... мы банально спешим на работу. И если несется лай,
Бесконечное небо над нами несет облака. Пугающий звезды,
В нем десять процентов зла,
Тепла - девяносто.
А мудрость придет потом,
Внезапно...однажды...
Ты ловишь снежинки ртом.
Для смеха? От жажды?
И больше не нужно слов.
И так все известно
В Созвездии Гончих Псов
Держу тебе место.

48 Россия 03.2021 [email protected]

Инопланетянин One Way Ticket

Стало легче. Значит, поняла, Нет давно уже в помине тех безоблачных времён.
Что меня к нему уже не тянет... Кто-то пел про синий иней, кто-то пел про синий лён.
Что поделать? У него дела. Мы отчаянно косили под Битлов и Назарет,
Улетел мой Инопланетянин. А над нами вился синий дым от горьких сигарет.
И девчонкам в юбках мини, и мальчишкам в брюках клёш
Малость поскучаю и пойму, Мир казался ярко-синим, даже если капал дождь.
Что всего важнее чувство долга.
Но не говорите никому. …В подворотне ветер рыщет. Вот и снова здесь стоим.
Он у нас гостил совсем не долго. Не накоплены деньжищи. Да откуда браться им?
Думаю, не причинил вреда Что пришло – то улетело. Остальное не по мне.
Нашей незадачливой планете. Вроде жив душой и телом.
Только беспокоюсь иногда, Будь здоров. Привет жене.
Могут ли от них родиться дети?
Ладно, это выясним потом. Расстаёмся без объятий.
Буду просто жить и ветер слушать. И ни слова каждый раз
Главное, чтоб не узнал никто, про девчонку в синем платье.
Что мою исследовал он душу. Знать бы, где она сейчас…
Пробы взял и сердца, и ума...
(Надо же...мой ум чего-то стоит).
А потом нагрянула зима,
Время для пришельцев непростое. Модуляция

Инопланетянская душа Вот уже
Как-то резко вдруг затосковала... И не надо бороться
Я ему связала теплый шарф. С тем, что так
Но не очень крепко... привязала. Нестерпимо болело.

Тонкие
Переливы эмоций
Сделали
Пограничные столбы Невозможное дело.
Выдохлись
(о странности рифм…)))

По-честному разделим территорию, Искрометные взрывы,
Вкопаем пограничные столбы. Вымерзли
И я начну отдельную историю... Беззащитные всходы.
...Блин... выбрать что: «судьбы» или «гри- Рано быть
бы?» Беззаботно-счастливым,
Время быть
Абсолютно свободным.
...А помнишь...лес...ведро наполовину...
Куда-то в мох заброшены ножи...
И так ужасно что-то колет в спину. Медленный
А ты сказал: «Замерзнешь...не лежи...» Путь из крайности в крайность
И пеленал, и кутал, как ребенка, Выдержал
Шептал едва понятные слова Пассажир безбилетный.
О том, что будет классная жаренка: Каждая
Один масленок и опенка два.... Остановка - случайность.
Мы хохотали и спешили жутко, Где же тот
Как будто все решается сейчас. Переход незаметный:
Как хорошо и вовремя попутка Заживо
Подобрала...И выбросила нас... Пожелтевшие кроны,
И что-то с лифтом, а этаж четвертый. Музыка,
Хотя, конечно, лучше, чем восьмой. Просто из...ниоткуда.
Да что с замком у нас? Какого черта? Таинство
У нас грибы! Мы их несем домой!!! До цветка от бутона,
Разуму
Неподвластное чудо.
...Такая вот история смешная
Пришла на ум случайно...о грибах.
Вот только нынче осень не грибная.
Такая Осень...
Осень... Два столба...

Читайте на странице 228

Литературный альманах ГРАЖДАНИНЪ №3 49

Поэма о майдане «РУБИКОН»

Правда всегда поднимается
над ложью, как масло над
водой

Мигель де Сервантес

Татьяна Вечер рифмы ваял Нет, нет, Выбивали зубы,
Сабаньска Отрешенно устало. Всё замышлялось, Грызли друг друга.
Он не желал творить, На взгляд неискушенный, А голос Иуды
Но все ж Весьма пристойно: Был сладок,
Ему чернила поставляла Веселье, толкотня, Как конфеты «Рошен»,
Скупая осень Смешки... И ручки потирал
От всплакнувших рощ. В прикидах модных Алчный «дядя Сэм».
А горизонт Шли студенты Народ в запале,
Дразнил пространство, /Куда ж без них/, Ломая сцену,
Себя явив, как рубикон. Плелись зеваки, Еще не знает
И от его непостоянства Подхваченные Содому цену.
Окрайна Мороком свободы. «России - нет!» -
Падала ничком. Но ликованье отравляла Слетает
Ах, кому не знаком Близость драки, Отреченья бред
Город Киев?! Когда покрышек гарь С уст обамбученной
В ожемчуженной дымке Отрезала Поэзией девчонки.
Луковки Лавры Пути отхода. Ад в угольках зрачков
Огневым золоченьем Толпа разбухала, И ненависть волчонка,
Слепят глаза, Как в печке пирог. Сочится оголтелый яд,
Словно вопрошая небеса. В зрелище этом Как гной проказы,
То ласковый,то хмурый, Важен каждый игрок! С губёшек посиневших
Он разложен, Роль исполняли За фразой фраза:
Как шахматная доска. Покорно и споро. «Е.С. - мечта!
На страже той архитектуры Кто-то выпростал крик: Русь - в печёнках!
Стоят безмолвные века... «Москаляку - на гиляку!» Нам не ко двору
Там сегодня, по слухам, Угол ощетинился, Русский лапоть.
Будет низложен Король, Щелкнув затвором... Мы - укры,
Говорят, по заслугам. И понеслось: А не славянска слякоть.
И жирные ферзи «Кто не скачет - Мы вам не сёстры,
Слетят с поста. Тот москаль!» Вы нам не братья!
Хоть шахматы расставь, Они же, дети, Москаль с гилякой,
Хоть брось Какой с них спрос? Сват да сватья.
Пасьянс на «белых», На гиляку? - не вопрос. Соломинки корней
Всё ж сей спектакль Гаркнет один - Выкорчуем с плотью!
Обречён на мезальянс Откликаются скопом: Оскопим свободу
Убийц с толпой оторопелой... «Украина - це Европа!» Палашами сотни!
Покрышками Киева,
Ну а пока Разгорались очи Пауками свастик
На сцену майдана, На жирные посулы, На судьбах тысяч
По логике жанра, На морковку сочную Поставим точку!»
Люди стекаются, Об иноземном чуде. Взять бы поэтесску
Баннеры, флаги... За кружевные трусики, За ушную мочку,
Спектакль начинается. За безвиз, за евро Да вычистить все перлы
Не из картона, Оскверняли веру, Терпеливым ластиком.
Не из бумаги, Предавали память, Но взмывают прапоры,
Из крови и боли Торговали землю... Свои и чужие,
Его декорации. За мошну Коломойских, Безудержной овацией
За плюшки Нуланд

50 Россия 03.2021 [email protected]