Кровавые берега

родцами. Коснятин вышел вперед, поднял над собой грамоты, уже с
княжескими печатями, прокричал:

- Братья новогородцы! Князь подтвердил всё, о чём целовал
крест на вече! Поможем князю Ярославу! Постоим за землю Русскую
против ляхов! Свою рать ополчим! Соберём денег: от мужа по четыре
куны1, от старосты по десять гривен, от бояр по восемнадцать гривен на
наём заморской дружины! И сами пойдём на Киев!

- Дадим и по сорок! И по восемьдесят гривен! – раздались вы-
крики из группы богатейших купцов и бояр.

Ярослав вышел, низко поклонился. С рыданием, проникновенно
молвил:

- Новогородцы! Други, братья мои! Век не забуду! Отплачу зла-
том Киева, добычею от земли Болеславовой! Навек от дани Киеву осво-
божу! – Повернувшись к своим боярам, приказал: - Выносите хмельные
мёда, яства из погребов княжеских, приглашаю всех на пир!

Толпа новогородцев радостно взревела:
- За Ярослава! Постоим! Поможем! Смерть ляхам и Святопол-
ку! На Киев!

К вечеру завершился весёлый пир. Радостные крики развесе-
лившихся и расходившихся новогородцев не радовали князя. «А если,
как тогда, после обид варяжских на Поромоновом дворе?.. - подумалось
князю. - Ёщё не время, ещё не время…»

Князь Ярослав и воевода Полоцкий Вуефаст с молодым строй-
ным мечником2, вышли к Ильмень-озеру. Эймунд, Нежата и княжии
гридни держались поодаль. Ярослав обратился к воеводе:

- Что хочет Брячислав Полоцкий, сын моего брата любимого
Изяслава, за союз с Новогородом против Киева?

- Княже, под Витебском, в священном лесу есть урочище. Там,
в низине, - капище и могила древнего князя нашего Боя, сына священ-
ного для полочан бога Велеса Кривого. Отдай нам, княже, это святое
место с двумя городами окрестными, Усвятом и Витебском, - ответил
воевода. - И без этих святых мест много земель у Новогорода.

- Хотите на пути в Ляхи волоком владеть? Хорошо, да будет
так, - сказал Ярослав. - Но надо ещё более дружины. И ни слова нового-
родцам. Не надобно им знать сие.

Вуефаст молча кивнул, жестом подозвал мечника и отошёл,
направившись к терему. Князь подумал, что слишком хорош доспех для
простого мечника, да и держится он уверенно… И вдруг что-то родное
показалось в лице полочанина. Вспомнились мать Рогнеда, брат Изяс-

1 Куна – денежная единица Киевской Руси, в гривне тогда было 25 кун.
2 Мечник – оруженосец.

51

лав в молодости… «Брячислав! – понял князь. - Да, не все вопросы
можно решать через послов. Умён, всё понимает, сам приехал. Да и в
Усвят четырьмя годами ранее тоже приезжал».

Князья подошли друг к другу. Обнялись.
- Я любил Предславу, я помню, как она играла со мной, когда я
малым отроком был. Болеслав Ляшский всегда был мне врагом, а после
того зла, что он совершил в Киеве, то смертный враг.
- Мы же Рогнедичи, Брячислав, должны держаться вместе …
- Нет, князь Ярослав, я правнук Рогволода, сын Изяслава! Пом-
нят полочане, как твой отец, кровавый князь Владимир, совершил наси-
лие над матерью твоей Рогнедою на глазах её отца и двух братьев, как
подняли на мечах Рогволода и его сыновей, так страшно пресекая ста-
ринный княжеский род в Полоцке! Но отца моего Изяслава, внука
Рогволода, приняли. Помнили, как малым отроком он мать свою Рогне-
ду от меча князя Владимира защитил. И меня, когда отец умер, князь
Владимир хотел из Полоцка изгнать, изгоем сделать, но моё место дру-
гого князя посадить. Но полочане воспротивились: за меня, потомка
Рогволода, стеной встали, и отстояли. Я не вмешивался, когда братья
моего отца убивали друг друга, ни чью сторону не держал, но когда
князь Святополк привёл Болеславовых ляхов, король Болеслав Предсла-
ву обидел … Враг у ворот, князь Ярослав, и победить его только вместе
сможем!
- Усвят и Витебск хочешь, братенич? Отдаю …
- Мало князь, мало, - усмехнувшись, ответил Брячислав, - хоть
и любят меня в Полоцке, но не один я решаю, славное вече полоцкое все
решения мои утверждает. Правда, не было ещё случая, чтобы слова по-
перёк сказали, не то, что твои новогородцы, - улыбнулся Полоцкий
князь. - Готовы мы воевать вместе с тобой против врагов Руси, но хочу
я…
- Дам я тебе, Брячислав, ещё и княжество Тьмутороканское за
службу верную!
Опешил Полоцкий князь от этих слов. Даже не нашёлся, что
сразу ответить. «Ну и хитёр Ярослав, двух зайцев одной стрелой убить
хочет, - подумал Брячислав. – Да и на подлость способен, веры ему
нет». Но молвил другое:
- Князь Ярослав, а кто сейчас сидит на столе в великом Киеве?
Где войско твоё могучее, ляхами порубленное? А дадут ли новогородцы
много денег на дружину наёмную? К чему сейчас Тьмуторокань делить?
Сидит там могучий брат твой - Мстислав Тьмутороканский, слава о нём
идёт по всей земле русской. Бояться надо, если он сам захочет стола
Киевского. Это сейчас он с хазарами и касогами воюет, а если мы оби-
дим его? Не надо ставить телегу впереди лошади. Сначала надо Боле-
слава со Святополком победить. А потом я хочу иметь свой двор в
стольном Киеве.

52

Ярослав молчал. Братич был прав. Но как не хотелось отдавать
города, пусть ещё и не возвращённые! «Пообещать-то можно, - подумал
князь. - Когда сяду снова в Киеве, Брячислава с братом Мстиславом
стравлю, а там посмотрим». Ярослав подошёл к братичу, снова обнял
его, со слезами на глазах молвил:

- Будь по-твоему, даю слово: всё, что ты просишь, исполню! И
про Тьмуторокань подумай.

- Клянусь Велесом Кривым, что буду помогать тебе до конца
моей жизни! – полочанин смело посмотрел на Новогородского князя. –
Но молись своим дедам и отцам, если нарушишь слово!

На том и расстались ...

Ярослав, припадая на правую ногу, прошёл немного вдоль
мшистого берега озера, резко повернулся, жестом подозвал Эймунда, с
вопросом посмотрел на воеводу.

- Конунг, верно ли я уразумел, что мне плыть надо в Свионию,
к могучему конунгу Олаву, на деньги новогородские набирать дружину
могучую? – спросил Эймунд.

- С лучшими людьми новогородскими поедешь. Денег не жа-
леть – то деньги новогородцев. Но помни воевода, что самое главное
скажешь Олаву тайно от новогородцев и полочан: я хочу его дочь, пре-
красную Ингигерд, из рода уппсальских конунгов, самого древнего рода
в полночных странах, в жёны просить. И Старый город на берегах Нево,
Альдейгьюборг, как вы его называете, в приданое хочу дать. Я верю,
что ты убедишь Олава Щетоконунга не отдавать Ингигерд урманскому
конунгу, что иметь Великого князя Киевского в зятьях и друзьях до-
стойно великого конунга.

- Всё понял, конунг, можешь к весне готовить свадебный пир с
прекрасноокой Ингигерд. И тогда пошлёт Олав с приданым богатым
дружину могучую для победы над Болеславом и Святополком!

Ярослав стоял на берегу Ильменя. Последние лучи солнца
окрасили кровью воды озера. «Опять кровь, - с улыбкой подумал Яро-
слав. - Но не только кровь - багрянец парадных одежд Великого князя
Киевского, будущего цесаря всей Руси - один цвет. К следующему лету
соберём полки, изготовим оружие - на Киев идти».

53

Месяц листопад1

Река Волхов

Тёмные штормовые облака, гонимые холодными ветрами, за-
крыв солнце, отражались на бескрайних водах великого озера Нево. Со
страхом смотрели жители деревушек, разбросанных по обоим берегам
реки Волхов, на огромные чёрные корабли под полосатыми парусами, с
головами драконов на носах, плывущие вниз по реке, к Новогороду.
Старики ещё помнили, как два десятка лет назад с таких кораблей со-
шли сотни воев в шеломах с гребнями, с круглыми щитами и штурмом
взяли каменные укрепления Старого города, увели в полон жителей.
Первым плыл огромный драккар, поворачивалась на верхушке мачты
позолоченная птица, указывающая направление ветра, мерно гребли
вёсла, по три десятка круглых червлёных щитов висело по бортам ко-
рабля. Попутный полночный ветер надувал красно-белый полосатый
парус, заставлял кутаться в меховые плащи людей, стоящих на носу
«Великого дракона» - так они называли свой корабль.

Пятеро стояли на носу драккара – дочь конунга Олава Инги-
герд, её братан2 - ярл Рёнгвальд Ульвссон, его сестра Висма, воевода
князя Ярослава Эймунд, новогородский посадник Коснятин. Близким
было окончание их долгого пути. Только месяц назад прибыли сваты от
Ярослава в Свионию. Недолго раздумывал конунг Олав Щетоконунг,
узнав о сватовстве князя Ярослава. Достойным мужем для своей люби-
мой дочери посчитал он сына великого Владимира Святославича. По
следующей весне хотел он, было, направить свои корабли и дружину в
Новогород, но сундуки с серебряными монетами, тайные речи воеводы
Эймунда, руны знавшей толк в ведовстве Висмы, ускорили отплытие
кораблей.

Рёнгвальд и Эймунд отошли к огромной деревянной голове
дракона, украшавшей нос корабля.

- Смотри, ярл, на свой будущий город, - указал Эймунд на раз-
валины каменной крепости, возвышавшиеся по правому борту. – Раз-
рушил его урманский конунг Эйрик, но думаю, что сможешь быстро
восстановить стены. Однако, в тайне следует держать подарок конунга
Ярослава от новогородцев.

- Я не мальчик, что не умеет хранить тайну, - прервал воеводу
Рёнгвальд. – Понимаю, только после взятия Киева я получу свой Аль-
дейгьюборг.

1 Листопад – месяц октябрь.
2 Братан – двоюродный брат.

54

Коснятин с интересом рассматривал невесту своего князя и её
подругу. Стройна, белокура дочь свейского конунга, нежны черты лица,
ведь недаром называли Ингигерд прекрасноокой. Но нрав! Вспыльчива,
горделива, если закусит удила, то держись. «Знал бы Ярослав, кого он
выбрал себе в жёны, - насмешливо подумал посадник. – Это не тихоня
Анна, первая жена Ярослава, беспрекословно выполняющая любую во-
лю своего князя. Боюсь, что эта норовистая лошадка со временем объ-
ездит своего наездника. Да и черноволосая красавица Висма не лучше:
золочённая кольчуга как платье облегает её ладное тело, недаром её
называют «королевой моря». Вместо мехового плаща на плечи набро-
шена шкура огромного волка. А как владеет мечом и боевым топором –
не хотел бы я встретить её супротив себя в кровавой битве. И сотня её
дружинников также носит волчьи шкуры – ульфхеднеры1, как их назы-
вают в Свионии. Диву даёшься, как они бегают по вёслам во время
гребли – ни один не упал в воду. А как играются, подбрасывая разом по
три меча? Да так, что один меч постоянно висит в воздухе… Хотел бы я
знать, почему Висма расспрашивала про полоцкого князя Брячислава?
Не приведи Перун, если он обидел её когда-то. Неужто как-то связан
волк на стяге Брячислава и волчья шкура на плечах Висмы?» Поёжился
Коснятин, вспомнил, как однажды посмотрела Висма в его глаза. Долго
смотрела, потом печально покивала головой и сказала: «Горе тебе, если
обидишь ты своего господина…». Но больше всего тревожило посадни-
ка, почему так скоро собрались в путь Ингигерд и Рёнгвальд? Ведь не
всю дружину собрать успели, едва справились до осенних бурь. Да и
что именно тайно пообещал конунгу Олаву варяг Эймунд от имени кня-
зя Ярослава? Нет, не было спокойствия на душе у Коснятина…

Со стороны Новогорода показались лодии. Зашевелились варя-
ги, надели брони, гривастые шеломы с заборалами, приготовили луки и
копья. Но не отошли с носа Ингигерд с Висмой. Дочь конунга, правда,
позволила прикрыть себя круглым щитом, а Висма только рассмеялась,
сказала, что не время ещё для неё смерть принимать. Сблизились кораб-
ли, и на передней лодии Коснятин узнал новогородского тысяцкого
Остромира, стоящего, как и он, на самом носу.

- Как доплыли, гости дорогие?! – прокричал Остромир.
- Долог был путь, но успели до зимних штормов! – ответил
Коснятин.
Одним прыжком Остромир перескочил с лодии на драккар.
Первым делом низко поклонился будущей княгине, потом крепко обнял
Коснятина.

1 Ульфхеднеры – воины в волчьих шкурах, «волки». Скандинавы считали, что,
надев шкуру волка, человек перенимает волчьи повадки, становится неустра-
шимым воином, непобедимым и неудержимым, обладающим недюжинной си-
лой дикого зверя.

55

- Князь Ярослав опасался, что не успеете вы вернуться до зимы,
но при первых вестях о чёрных кораблях в устье Волхова понял, что
плывёт его долгожданная невеста, - радостно произнёс тысяцкий.

Поприветствовал Остромир Эдмунда и Рёнгвальда, уставился
на Висму.

- А это что за диво в портах? Даже и шкуру волка надела - му-
жа пугать? – презрительно произнёс Остромир, указав на деву. – Не
броню, а платье девке носить подобает, да и меч зачем, не подымет …

Тысяцкий не успел ничего сказать – через мгновение, сбитый с
ног сильным ударом, он лежал на палубе, чувствуя колено Висмы на
свой груди, а её острый нож - у своего горла. Схватились за копья и лу-
ки гребцы на новогородской лодии, но варяги в волчьих шкурах телами
закрыли свою госпожу, приготовили копья и луки к бою. Но только рас-
смеялись Ингигерд и Рёнгвальд, улыбнулся и Коснятин, вспомнив, как
при первой встрече чуть не обидел словом Висму, но остановил его то-
гда Рёнгвальд, а то пришлось бы и ему лежать на палубе драккара.

- Государыня, а не перерезать ли ему глотку? – весело спросила
Висма Ингигерд.

- Прости его, неразумного! – попросил её Коснятин, давясь от
смеха.

- Пусть живёт, – улыбаясь, произнесла Ингигерд.

Встал с палубы Остромир, но не растерялся; низко поклонился
Ингигерд и Висме, и продолжил свои речи, правда, уже без шуток:

- Великий князь Ярослав к следующему вечеру ждёт вас в Но-
вогороде на свадебный пир. Предлагаю переждать до утра в моём тере-
ме. - Тысяцкий указал на возникшие по правой стороне маковки терема
за высоким частоколом.

- Мне не по чину ночевать в домах холопов моего будущего
мужа, – презрительно произнесла Ингигерд и повелела: - Плыть без-
остановочно! Я хочу скорее увидеть своего мужа – конунга. Велите
снять головы драконов с мысов кораблей – негоже пугать новогородцев,
пусть знают, что с миром плывёт к ним их госпожа.

Остромир растерянно посмотрел на Коснятина, но посадник
только развёл руками.

К утру доплыли драккары до Новогорода. Князь Ярослав ра-
достно встретил свою невесту, с удовлетворением смотрел на много-
численную дружину варягов, но когда в красивом молодом викинге с
длинными чёрными волосами, следующим за Ингигерд, узнал он жрицу
с уппсальского святилище, тяжело стало у него на сердце, похолодело
внутри …

56

Киев

Огромный обоз короля Болеслава выползал из Киева. Сотни те-
лег везли огромную добычу, нескончаемые толпы пленников тянулись
за ними. Тысячи польских воев охраняли свою и королевскую добычу.

Великий князь Киевский Святополк со стен города с тоской
смотрел вслед уходящему союзнику. Вернее, бывшему союзнику, кото-
рому ещё недавно верил, как второму отцу, на чью бескорыстную
дружбу некогда рассчитывал. Болеслав увозил всю киевскую казну, се-
стёр Предславу и Мстиславу, немецкую вдову отца, жену Ярослава,
уводил в полон лучших мастеров и ремесленников. И князь не осмелил-
ся остановить его, помешать. Ляхи не погнушались ограбить даже бога-
тейшие киевские церкви: подлый епископ Анастас указал королю всё
ценное в церковных кладовых, да и сам убегал в хвосте Болеславова
обоза.

Но не хотел Болеслав сразу уходить из Киева, нравилось ему
здесь! Святополк помнил, как совсем недавно пришли к нему лучшие
люди киевские, и сказали, что не в силах терпеть проклятых ляхов в
русских городах, обвинили князя, что привёл он ненасытного польского
короля на Русь. Показали ему новые сребреники короля Киевского Бо-
леслава, в Киеве отлитые. Повинился перед ними Святополк, на колени
встал, поклялся очистить свою столицу от жадных союзников. И заказал
князь киевским оружейникам мечи и копья делать, и жителям раздавать
велел. Послал гонцов по близлежащим городам, где стояли отряды вой-
ска Болеслава, приказал ждать сигнала. В назначенный день во многих
городах русских вспыхнули красным петухом дворы, привечавшие
жадных ляхов, немногие из иноземцев сумели добраться до Киева.

Последний раз смотрел король Болеслав на Киев, золотом горе-
ли кресты на куполах Десятинной церкви стольного города земли Рус-
ской. Зло подумал король, что и золотые кресты с куполов хорошо бы
снять, но времени не было. Понимал он, что пора уходить. «И всё про-
клятая жадность, поспешил киевлян грабить, да и Ярослава недооценил,
спасся после Бугского разгрома, новых друзей завёл, - думал Болеслав. -
Не сказал я Святополку, что от Смоленска на лодиях и берегом идёт
большая рать князя Полоцкого Брячислава: полочане, новогородцы, и
наёмные варяги. Да и вести дошли, что Ярослав, нечестивец хромой,
при живой-то жене посватался к Ингигерд, дочери свионского конунга,
а в приданное просил дружину варяжскую». Король зло выругался,
вспомнив неуступчивого зятя Святополка. Недооценил князя. Не стал
тот воском в королевских руках, не перенёс обид, ему нанесённых. С
сожалением взглянул на щербину на клинке своего дорогого меча. Хо-
роший оружейник меч делал, отразил им удар топора мятежного киев-
лянина, а ведь только чудо спасло тогда Болеслава и его дружину от

57

лютой мести киевлян. А чудо то звалось Анастас, епископ Киевский,
который в последний момент поведал о заговоре Святополка с киевля-
нами против поляков, и успела дружина Болеславова удар встретить.
Многие спаслись в Детинце, но не все, и, если бы не вовремя пришед-
шая наёмная дружина из немцев, не успевшая к Бугскому побоищу, без
добычи уходил бы из Киева.

Обернулся ещё раз Болеслав, но не видно было уже золотых ку-
полов. Взгляд короля остановился на возке, в окошке виднелось запла-
канное лицо Предславы. Как она умоляла оставить её в Киеве! Но коро-
лю так полюбилась непокорная княжна, что не смог уступить её моль-
бам. В Киеве каждую ночь укладывал её на ложе - и по пути домой так
будёт, и в Гнёзно.

Болеславу вспомнилась последняя встреча с киевским князем
Святополком. Не нашлось у них слов для прощания. Молча стояли они,
смотрели друг на друга. Много крови легло меж ними, обид встало не-
мерянно, невысказанным остались слова о Болеславне, дочери одного и
жене второго, не вернул её Ярослав из Новогорода, ответил лишь, что
нет княгини в городе, и не знает, где скрылась.

Хотел король раздвинуть державу свою до порогов Днепров-
ских, даже столбы со знаменами велел заготовить, но не вышло. Ничего,
его дети ещё воцарятся в Киеве. Болеслав представил, как он рассказы-
вает своим детям и внукам, что ударил он мечом драгоценным по глав-
ным вратам Киевским, и выщербился меч в знак того, что вернутся его
потомки господами в богатый Киев. «Размечтался, старый дурак, да
поможет мне Пресвятая Дева Мария успеть в свой замок в Гнёзно до
зимы вернуться, - подумал король. - Да ещё и полон довести, и Червен-
ские города сохранить …»

Месяц грудень

Киев

Было утро. Лучи солнца осветили купола церквей, заиграли по
резным башенкам многочисленных теремов. Ликовал стольный Киев.
Радостно он встречал своего возвернувшегося Великого князя Ярослава
Владимировича, его молодую супругу Ингигерд, дочь свионского коро-
ля Олава, новгородскую дружину. Даже варягов ярла Рёнгвальда Ульв-
ссона, приехавших вместе с Ингигерд. Толпы радостных киевлян, жите-
лей окрестных городов и сёл, стояли вдоль победного пути князя по
Боричеву взвозу, ведущему от пристани у берегов Днепра к Детинцу.
Ветер играл боевыми стягами дружин княжеских, червонным золотом
горели шелома, щиты и брони многочисленной рати Великого князя.
Без боя кровавого возвращался Ярослав в свою столицу. И встречал его

58

князь Брячислав Полоцкий под своим стягом с бегущим волком, ранее с
боем взявший Киев и изгнавший Святополка. «Не подвёл братенич, -
радостно думал Ярослав, - господином с молодой женой въезжаю в Ки-
ев. Жаль, что не изловил он Святополка, но не боюсь я его сейчас – со
мной дружины великие, с любым врагом справятся, и Болеславу ото-
мстят».

Князь Брячислав с улыбкой наблюдал за торжественным воз-
вращением Киевского князя. Ещё совсем недавно Ярослав хотел бежать
за Варяжское море1, если бы сам не видел – не поверил. Оглядел князя
Ярослава, его супругу Ингигерд, ярла Рёнгвальда… Взгляд Полоцкого
князя внезапно остановился, тревожно заныло сердце: рядом с ярлом на
чёрном коне, под стягом с драконом, ехала валькирия, такая, о каких
пела в своих песнях его бабка Рогнеда - черноволосая дева в драгоцен-
ной кольчуге. И была наброшена волчья шкура поверх кольчуги. Из-под
шелома с высоким поперечным гребнем струились чёрные волосы, от
смуглого, но нежного лица невозможно было отвести взор, а её глаза…
Казалось, утонуть можно в их небесной сини. И как она взглянула на
Брячислава! Обернулся князь к стоящему, как всегда рядом, Вуефасту,
хотел было, спросить о ней, но старый воевода угадал невысказанный
вопрос.

- Это Висма, младшая сестра ярла Рёнгвальда, или Чёрная
ведьма, как её называют.

- Ведьма? Да это, скорее, валькирия, – растерянно молвил Бря-
числав.

- Висма была жрицей в уппсальском святилище и водила драк-
кар с дружиной по Варяжскому морю. Но, клянусь Одином, не хотел бы
я обидеть её ненароком – такие проклятия нашлёт! С богами она разго-
варивает, да и мечом неплохо владеет. А если кого полюбит… Но, гово-
рят, многие боятся любви черноволосых красавиц …

Промолчал Полоцкий князь, но про себя поклялся Кривым Ве-
лесом, что он не будет князем, если не обратит на себя внимания черно-
волосой девы.

У великокняжеского каменного терема Ярослав спешился, об-
нял Брячислава, трижды облобызал, молвил:

- Выбирай себе любое место для постоя. Вовек не забуду твоих
ратных подвигов. Счастлив тебя в друзьях иметь, казной киевской по-
делюсь.

Радостными криками ответили на эти слова многочисленные
полочане, стоящие за спиной Полоцкого князя. Ответил Брячислав, что
всё готово для пира в честь великой победы, что все жители и гости
стольного города приглашаются на честной пир, а про себя подумал: не

1 Варяжское море – Балтийское море.

59

осталось уже казны в Киеве, вывез всё Болеслав в своё Гнёзно ещё ра-
нее.

Задержался Брячислав со своими дружинниками, но окликнул
его тихий мелодичный голос:

- Что же ты, конунг Брячислав Полоцкий, ко мне подойти бо-
ишься? Ты знать должен, что сказали мне руны …

Оглянувшись, полоцкий князь увидел идущую к нему с зага-
дочной колдовской улыбкой Висму.

Под радостный звон сотен киевских колоколов Ярослав с су-
пругою, воеводами и старейшими дружинниками направились прекло-
нить колени в Десятинную церковь, по дворам киевским разошлись
дружины. Но железным кольцом окружила варяжская дружина велико-
княжеский двор, не пускала чужого в княжий терем: хорошо запомнил
князь, как прошлым летом так же радостно киевляне встречали побед-
ное вступление в стольный Киев князя Святополка с королём Болесла-
вом. Не забыл Ярослав, как не дали бежать его жене Анне, без вести
сгинувшей в Болеславовом полоне, предали смерти многих его верных
слуг. Не было любви в сердце князя, со злобой смотрел он, как друже-
ски беседовали ярл Рёнгвальд с князем Брячиславом, как тепло встрети-
ла его жена Ингигерд Полоцкого князя. С интересом беседу они вели,
не отходила от Брячислава Висма. И снова вспомнилась Ярославу почти
забытая встреча в священной роще в Упсале - сбывались предсказания
Чёрной ведьмы …

На другой день, после пира в золотой палате княжеского терема
в Киеве, направился Брячислав прямиком к терему, где остановились
Ренгвальд и его сестра. В лучших одеждах, с богатыми дарами, в сопро-
вождении своих воевод и тысяцких, в сияющих золотом бронях. Висма
в драгоценном наряде, виднеющемся из-под мехового плаща с капюшо-
ном, ждала его на крыльце. Взявшись за руки, подошли они к Рёнгваль-
ду, сели на скамью. На колени Висме положили небольшой молот.
«Молот Тора, - понял Брячислав. После того, как на голову девушки
накинули вышитое покрывало, осознал: - Всё, Висму за мной закрепили
- крепёж1, как долго объяснял мне Вуефаст. Теперь никто не позволит
назвать наш брак «слабым2». Но всё равно, настоящую свадьбу сыграем
дома». Жених и невеста встали со скамьи, полочане внесли подарки
Рёнгвальду – золоченый доспех и булатный меч с рукоятью, украшен-
ной резьбой в виде голов дракона.

1 Крепёж – обручение.
2 Слабым назвали брак, которому не предшествовало обручение.

60

- Вместе с Висмой в твой город последует сотня её верных
ульфхеднаров, спутников её морских походов, сундук с тремя сотнями
гривен, – торжественно произнёс Рёнгвальд.

- Всё, всё, что есть в сундуках в моём тереме будет принадле-
жать Висме! – ответил Брячислав. - Любое её желание выполню.

В это время в терем вошла Великая Киевская княгиня Ингигерд,
десяток гридней внесли её дары – драгоценные доспехи и мечи для Бря-
числава, серебряную посуду для Висмы.

- Сестрица, правда ли, что ты вырезала священные руны на
древках двух копий? – спросила Ингигерд Висму.

Переглянулась Висма со своим братом, с улыбкой посмотрела
на Брячислава и спросила:

- Будешь ли побратимом с моим братом Рёнгвальдом? Я всю
ночь вырезала руны на священных копьях.

Холодный ветер дул с Днепра, пробирался сквозь тёплые мехо-
вые плащи полочан и варягов, стоящих на высоком берегу реки. Брячи-
слав с интересом смотрел, как варяги мечами вырубили длинный пласт
дёрна, причём, такой длины, что, когда под него поставили копья,
украшенные рунами, края его свесились до самой земли. Брячислав и
Рёнгвальд встали под образовавшейся аркой, достали ножи и сделали
надрезы на кистях рук. Кровь из ран медленными струйками стекала на
землю. Встав на колени, они смешали кровь с землёй, поклялись во всёх
делах поддерживать друг друга и, если понадобиться, то и мстить друг
за друга. При этом ярл клялся Одином, Тором и Фрейей, а полоцкий
князь – Велесом и Перуном. Встав с колен, они пожали друг другу руки,
соприкоснувшись ранами.

- Вот вы и побратимы, мой брат и мой жених! Помните, эта
клятва даётся навек! Если потребуется, вы должны прийти друг другу
на помощь, чтобы защитить названного брата в бою и в мирной жизни!
– торжественно произнесла Висма. – А сейчас приглашаю всех на пир в
мой терем, пришло время открыть бочку с драгоценным франкским ви-
ном!

- Ну, сестрица, сколько же ты хранила это франкское вино, при-
везенное тобой из последнего похода на чёрном драккаре? – засмеялся
Рёнгвальд. – Я уже и не чаял отпить этого благословенного богами
напитка. Надеюсь, оно будет лучше медового вина, что мы пили на
прощальном пире в усадьбе нашего великого конунга Олава!

Во дворе терема, где всех ждал честной пир, Висма задержала
Брячислава и вручила ему нож с золотой рукоятью, сказав при этом:

- Когда-нибудь я тебе прочту те руны, что я вырезала на нём.

61

В тот час, когда князь Ярослав торжественно въезжал во вновь
обретённую столицу, ниже по течению Славутича, мимо Змиевых валов,
к реке Стугне, мчался его брат, некогда Великий князь Киевский Свято-
полк, с сотней верных гридней, под ледяным дождём, переходящим в
снег, пытаясь уйти от погони. Проклинал он своего тестя Болеслава,
своей глупостью и жадностью обидевшего киевлян. Жители стольного
города не простили Святополка, отказали ему в помощи, открыли воро-
та полоцкому князю Брячиславу, хорошо хоть не помешали бежать. И,
ликуя, встречают сейчас братоубийцу Ярослава. Один путь оставался –
к печенегам, к ханам-побратимам в надежде, что помогут они вернуть
потерянную столицу, потому что сильно полюбилось Святополку вели-
кое княжение, да и кто не полюбит Киевское княжение? Ведь вся честь
и слава, и величие, глава всем землям русским – Киев…

Святополка мучили снова потаённые мысли: не без его вины
пролились реки крови, а сколько ещё прольётся? Прав, прав был король
Болеслав, что удержать власть можно лишь руками, обагренными кро-
вью по локоть, даже по плечи, не щадя ни ближнего, ни дальнего, давая
клятвы и нарушая их. Ибо тот, кто хоть раз вкусил власти, не может от
нее отказаться. Только в сладких снах остались любимый Туров, весё-
лые пиры с верной дружиной, нежные ночи с ладой Болеславной. Но не
мог уже Святополк отказаться от великокняжеской власти ради тихой
жизни, ибо разрушено всё, что было когда-то так мило. Понимал, что
очень трудно будет победить Ярослава, но оставалась ещё священная
месть за кровь братьев, друзей, супруги, и этому святому делу он посвя-
тит свою жизнь, сколько бы её не осталось!

Печальные мысли князя прервал возглас сотского, что слышен
топот погони. Святополк оглянулся: на дальних холмах в просвете меж-
ду тучами засверкали золотые купола столь желанного, но уже и про-
клинаемого им стольного Киева; и понесли беглецов прочь измученные
кони, только летели из-под копыт комья мёрзлой земли, да падающий
снег запорашивал извилистый шлях, ведущий к печенежским кочевьям.

В лето 6527 от сотворения мира
(1019 год)

Месяц сечень

Река Альта

«В год 6527 (1019) Пришёл Святополк с печенегами в силе
грозной, и Ярослав собрал множество воев многих, и вышел против
него на реку Альту. …Двинулись противники друг на друга, и покрыло
поле Альтинское множество воёв. Была же тогда пятница, и всходило
солнце, и сошлись обе стороны, и была сеча жестокая, какой не бы-

62

вало на Руси, и, за руки хватаясь, рубились, и сходились трижды, так
что текла кровь по низинам …».

«Повесть временных лет».

Тревожным гулом зашлась земля от топота копыт бесчисленной
печенежской конницы, рои стрел закрыли солнце. Всё поставил князь
Святополк на страшную силу первого таранного удара степных кочев-
ников, и не ошибся – пали под копытами печенегов изрубленные, прон-
зённые стрелами киевские ратники, попятились стоящие за киевлянами
новогородцы. Прогнулось чело войска Ярослава, казалось, ещё чуть-
чуть, и …

Заметался на высоком холме князь Ярослав, представилось ему,
что близок разгром, подобный Бугскому. Ложным отходом заставили
печенеги спуститься с холмов киевские и новогородские полки, а потом
началось: с трёх сторон ринулись печенежские орды на расстроенные
ряды его войска. Плохо дело было и у Рёнгвальда: сбились в огромную
кучу его варяги, словно исполинский ёж, закрывшийся щитами и още-
тинившийся остриями копий, но не осмеливались печенеги ринуться в
смертельную схватку – скакали вокруг варягов, меткими выстрелами из
луков вырывали десятки дружинников из расстроенных рядов наёмного
войска.

На вершине противоположного холма другой князь, Святополк,
смотрел на кровавою сечу. Страшился он и своего поражения, а ещё
более - своей победы. Не видать ему великого Киева в случае разгрома,
да и жизнь его висела бы на волоске, ибо не простили бы ему степные
союзники ещё одного поражения. Но если бы победил Святополк, хищ-
ными стаями рассеялись бы печенеги по Русской земле, пожгли и по-
грабили бы русские города, огромный полон увели бы за собой в степи,
пустынею стала бы земля Киевская, как стали безлюдны земли уличей и
тиверцев. Чуть поодаль от Святополка играли лошади под печенежски-
ми ханами, непроницаемы были их лица. Только в нужный момент
вздымался ханский бунчук, и ноые сотни печенегов, повинуясь воле
своих ханов, бросались в кровавую сечу. Тысяцкий Славомир, один из
немногих, кто прошёл со Святополком весь кровавый путь, наклонился
к своему князю, указывая на столбы пыли, идущие со стороны Переяс-
лавля. «Полоцкая рать Брячислава, - понял Святополк. - Но ещё есть
время сломить новогородские и киевские дружины». Князь подъехал к
печенежским ханам, Куряничу и Буняку, своим побратимам со времён
его давнего аманатства в становьях печенегов.

- Брат, приближается полоцкая рать! – взволнованно произнёс
Буняк, и спросил: - Не отводить ли полки?

- Всадники-то успеют спастись, а женщины и дети в кибитках
за холмами? – вопросом на вопрос ответил Святополк. – Ты же знаешь,

63

что Ярослав не будет никого брать в полон, велит рубить всех, и старого
и малого. А что если попытаться сломить полки Ярослава до подхода
полочан?

- А кто поведёт запасные полки? – спросил Курянич.
- Я сам поведу конную туровскую дружину и лучшие тысячи
печенегов, – ответил Святополк. – Если не сможем переломить исход
сечи, то поведём погоню за собой – Ярославу нужна моя голова, а в это
время вы сумеете отвести кибитки.
Ханы обняли князя, потом отъехали в стороны, переговорили.
- Один хочешь всей славы! – рассмеялся хан. – Если умирать –
то вместе!
Святополк печально посмотрел на побратима, и они направи-
лись к своим дружинам.

Ложился степной ковыль под копыта конной дружины полоц-
кого князя Брячислава, не отставала от полочан сотня варягов в волчьих
шкурах.

- Почему твои волки так хорошо сидят в сёдлах? – спросил
князь Брячислав свою невесту Висму. – Владыки морей в степях - вме-
сто бурлящего моря?

- Спросил бы лучше Ярослава, почто он ввязался в кровавую
сечу, не дождавшись твоих полочан? – раздражённо прокричала в ответ
Висма. – Славы ему мало?

Брячислав не ответил, только подумал, что не догонят его от-
ставшие пешцы, махнул рукой. Взлетев на очередной холм, князь уви-
дел перед собой поле боя. «Успели! – радостно подумал Брячислав. -
Держатся ещё киевляне с новогородцами». Нескольких мгновений хва-
тило князю, чтобы определить слабейшее место в рядах печенегов, и
бросить туда свою дружину. В первых рядах дружинников помчался в
бой Брячислав, но, обернувшись, очень удивился, не увидев варягов
своей невесты. Стеной мчались полочане на рассыпавшихся лавой1 пе-
ченегов, схватились и разнеслись по долине реки треск ломающихся
копей, звон мечей о сабли, крики умирающих. Мелькнул вдали стяг с
двузубцем Святополка, в ту сторону развернул Брячислав острие своего
удара – пора ему, наконец, скрестить мечи с самим Святополком. Со
стороны холма послышались крики. Обернувшись, князь увидел клубы
пыли. Брячислав взлетел на холм и, присмотревшись, понял, что пыли-
щу подняли варяги Висмы, привязав к лошадям срубленные деревья.

- Великий Перун! – прокричал Святополк хану Буняку. – Какую
ещё рать привел с собой Ярослав? Неужто обманулись сторожи, не за-
приметили новых великих конных дружин Ярослава?

1 Лава – строй всадников без какого-либо равнения.

64

- Плохо дело, брат, - ответил хан. - Думалось, что мы победили,
но, проклятье! - начали разворачивать коней и спасаться бегством под-
лые трусы, убоявшиеся приближавшихся врагов. Если мы не отразим
врага, то …

Вывели Святополк и Буняк свои дружины из рубки, понеслись
навстречу свежим вражеским ратям, взлетели на холм и увидели, что
нет тысяч врагов, а есть только несколько десятков всадников в волчьих
шкурах со срубленными деревцами позади, поднявшие столбы пыли. И
не было уже времени покарать хитрого врага, надо было вернуть свои
дружины на поле боя. Но когда Святополк развернул вновь своих воев,
то увидел, что уже повернули вспять печенеги, уступая поле боя вос-
прянувшим духом ратям Ярослава. В последний раз взглянул Святополк
на Буняка, и разошлись их пути: наполдень, к Русскому морю1, напра-
вились печенеги, а туровская дружина – наполночь, чтоб по дремучим
лесам попытаться прорваться в свои далёкие земли.

Не было сил у измученных коней полоцкой дружины преследо-
вать убегающего врага, не стремился Брячислав, подобно воеводам
Ярослава искать добычи в кибитках печенегов. У берега реки встретил
он свою невесту, обнял, посмотрел в её бездонные глаза и молвил:

- Последний раз ты в битве, не пущу более, не то …
- Не в битве я смерть приму! – рассмеялась Висма. – Не выко-
вана ещё та стрела, от которой я смерть приму. Не пора ли ехать в твой
Полоцк? Не кажется ли тебе, что наш крепёж уже и кровью закреплён?
Помнишь надпись на подаренном тебе ноже? Вырезала я тогда руны,
что, только победив вместе в бою, мы проживём долгую жизнь …

«…К вечеру же одолел Ярослав, а Святополк бежал … к Бере-
стью.

Ярослав же сел в Киеве, утёр пот с дружиною своей, показав
победу и труд велик»

«Повесть временных лет».

1 Русское море – Чёрное море.

65

Сказание четвёртое

«… кровавые берега не добром были засеяны –
засеяны костьми русских сынов …»

«Слово о полку Игореве».

В лето 6529 от сотворения мира
(1021 год)

Месяц сечень

Новогород

Падал и падал снёг на Новогород, багровыми цветами прорас-
тали пятна крови на заснеженных мостовых. Последние лучи заходяще-
го солнца пробивались сквозь дым от пожарищ на Людиновом конце.
Замолчал надрывно кричащий вечевой колокол. Затихли звуки кровавой
битвы. Ни высокий тын частоколов, ни прочные ограды усадеб не спас-
ли новогородцев от карающей руки Великого князя Киевского Яросла-
ва. Огнём и мечом вершил свой суд Ярослав - не по «Правде Русской»,
не по вольным грамотам, когда-то им же самим дарованным Новогоро-
ду.

На вечевой площади, на степенном помосте, на сорванном с
башни вечевом колоколе, сидел Великий князь. За его спиной сверкали
золотом доспехи воевод киевской дружины, высокие червленые щиты
княжеских гридней ограждали Ярослава от новогородцев. Но не на ска-
мьях сидели «лучшие» новогородские мужи – на коленях, со связанные
за спиной руками стояли они перед Великим князем. Смотрели нового-
родцы на Ярослава и понимали, что виновны они во всём. Знали, каким
зверём стал, да и всегда был бывший новогородский князь. Не забыли
они о когда-то пролитой Ярославом крови лучших мужей, но всё надея-
лись, что в очередной раз смогут сторговаться с ним, что не посмеет
Ярослав нарушить крёстное целованье, ведь сколько новогородцев па-
ли, защищая права князя на Киевское княжение! Стояли сейчас они на
коленях, а киевляне вязали их жён и детей, грузили их добро на телеги,
чтобы умножить богатства великого Киева. А всё из-за подлой измены
тысяцкого, вернее, нового степенного посадника Михайлы: обманом,
тайком, под покровом ночи пропустившего полки Ярослава в Нового-
род.

66

Перед князем Ярославом, впереди новогородцев, стоял Косня-
тин Добрынич, в изорванной одежде, со связанными руками. Не поже-
лал встать на колени, гордо смотрел в глаза князя.

- Ну что, посадник, знаешь, как против великокняжеской воли
идти? – злорадно спросил Ярослав. – Может, повинишься, к ногам моим
припадёшь?

- Дозволь, князь, последнее слово молвить, - печально произнёс
Коснятин. - Только до конца выслушай, не прерывай.

Ярослав довольно кивнул, надеясь, что повинится Добрынич;
он уже был готов помиловать старого посадника, ведь помнил, сколь-
ким тому обязан. Удастся подчинить бывшего соратника - легче будет
сломить волю непокорных новогородцев.

- Помню я, Великий князь, как на этом месте несколькими го-
дами ранее ты целовал крест, что сохранишь и преумножишь свободы
вольного Новогорода, клятвенно обещал отменить дань стольному Кие-
ву. Поверили тебе новогородцы, не один раз поверили – сколько их па-
ло в кровавых боях с твоими супротивниками, сколько денег на наём
варягов тебе было собрано… – Примолк ненадолго Коснятин, тяжело
вздохнул, а потом продолжил: – А как ты отблагодарил Новогород? По-
требовал дани за три года, повелел полного подчинения стольному Кие-
ву, забыл о подаренных вольностях! Неужто не помнишь, какой боль-
шой кровью за всё это заплачено? А как ты посмел отдать варягам зем-
ли у берегов Нево? Но не только Стрый город уступил, а ещё тайно от-
дал Брячиславу Витебск с Усвятом …

Взмахнул рукой Ярослав, подбежавшие гридни заткнули рот
Коснятину, поставили на колени. Варяг Борич взялся за рукоять меча, с
вопросом посмотрел на князя. Но удержал руку князя воевода Остро-
мир, муж самой младшей сестры - Феофано, тихо на ухо Ярославу про-
шептал:

- Не спеши, Великий княже, лучше сослать непокорного слугу
твоего подальше от Новогорода, хотя бы в Ростов или в Муром, а там
уж тайно и покарать можно…

Ухмыльнулся Ярослав, понравилась ему мысль воеводы, повер-
нулся к своим боярам и повелел:

- Коснятина – в Ростов отвезти! Там в порубе содержать, без
семьи! Жену с детьми я прощаю. А всех мятежников – холопами в Киев,
с семьями, а их дворы - на поток и разорение! С добычей пойдёт дружи-
на в стольный город!

67

Месяц снежен

Полоцк

- Покажите мне места, где цветут фруктовые деревья, где леса
полны ягод, где ярко светит солнце, где не надо большую часть года
ходить в меховой одежде. Я устала от наших бесплодных фьордов, от
наших каменных пустынь, от холодных ветров и вечной сырости, от
наших зим, которые тянуться нескончаемо долго. – Так говорила моло-
дая княгиня Висма своему мужу Брячиславу Полоцкому, лёжа на мехо-
вом ложе, под треск поленьев в очаге, заглушаемый глухим воем метели
за окном высокого княжеского терема, стоящего у покрытого льдом
берега реки Полоти. – Я хотела увидеть великие города Гардарики –
Кэнугард, как мы называем Киев, Хольмгард, или Новогород, и твой
Полоцк – русское название твоего города я запомнила сразу. Об этом я
сказала своему старшему брату Рёнгвальду, залечивая свою очередную
рану, полученную во время последнего похода на «Морской птице»
против коварных данов1. И брат взял меня с собой сопровождать пре-
красную Ингигерд к её будущему супругу конунгу Ярославу.

- А как ты сразу запомнила название моего города? – спросил
Брячислав молодую жену. – В Киеве ты что-то вспоминала о рунах?

- Ты же знаешь, я была жрицей в Святилище Фрейи. Мне ино-
гда удавалось увидеть будущее, и однажды руны сказали мне, что я
встречу прекрасного конунга из города Палтескья, и я долго запомина-
ла, как называют этот город в Гардарике …

- А что ещё сказали тебе руны? – расспрашивал полоцкий князь,
нежно обнимая Висму.

- Сказали, что жить мы будем долго и счастливо, что наш бу-
дущий старший сын княжеским копьём когда-то коснётся великокняже-
ского стола в стольном Киеве …

- Коснётся копьём? Мудрёно и непонятно сказано, так чаще
всего и говорят боги. А я смогу стать Киевским князем? Вдруг и это
сказали твои руны? Нет, не говори, не надо - не хотел бы я быть в из-
менчивом Киеве, не хочу покидать свой Полоцк …

- Не сказали мне этого боги, не одну жертву я им приносила по-
сле встречи с тобой. Не захотели. Сами мы должны исполнить свою
судьбу…

Уже догорали огромные поленья в очаге, когда резкий стук в
дверь опочивальни разбудил князя и княгиню. Брячислав приподнялся и
посмотрел на Висму – уже давно не спала она, испуганы были её глаза.

1 Даны – датчане.

68

- Беда, Брячислав, плохие вести, не зря во сне я видела Хугина и
Мунина1, двух вещих воронов, и, если правдив мой сон – ждать нам
гостя, вернее гостью из Киева. – Печально промолвила Висма, и доба-
вила: – Кровь, много крови в Новогороде … и к нам беда приближается,
но сказали мне боги, что избежим мы крови, если ты, князь, не обидишь
богов.

Едва успели зажечь факелы в большой палате терема, когда с
разных дверей вошли Брячислав с женою и … Великая Киевская княги-
ня Ингигерд. Удивленно поглядел Полоцкий князь на свою жену, но
промолчал. Обнялись они, сели на скамью у стола.

- Плохи дела, князь Брячислав, - начала Ингигерд. – Восстал
Новогород против Ярослава! Есть вести, что под твою власть перейти
хочет! Кровью залит Новогород, а сейчас Ярослав с дружиной в гневе
на Полоцк устремился, хотел и киевское ополчение на Полоцк двинуть,
и к ярлу Рёнгвальду гонцов посылал …

Удивился Брячислав, молвил:
- Неправда это, великая княгиня. Зачем мне воевать? Навоевал-
ся я уже. Несколько дней, как вернулся с ляшских рубежей – сжёг Бере-
стье, а мой воевода Эймунд, ты знаешь его, он служил ранее мужу тво-
ему Ярославу, преследует остатки дружины князя Святополка. Захоти я
власти над Новогородом, разве двинул бы свои полки против Святопол-
ка?
- А не твой ли новый воевода Эймунд крамолу наводит? Пом-
ню, с обидой он пришёл в Полоцк из Киева, – вмешалась в разговор
Висма. – Разве не он призывал тебя разорвать мир с Ярославом?
- Нехорошо мы расстались с Эймундом, - после небольшой пау-
зы промолвила Ингигерд. - Слишком много злата стали требовать его
варяги, с дружинниками Рёнгвальда на мечах сходиться начали …

Вспомнил тут Брячислав, как прибыли к нему в Полоцк про-
шлым летом воеводы варяжские Эймунд и Рагнар. С почётом князь
принял варягов, поведали они ему о службе своей у Ярослава, и об их
ссоре.

- Что же полагаете вы делать теперь? – спросил Брячислав.
- Я объявил конунгу Ярославу, что мы отправляемся в Полоцк,
и не смог он остановить нас, – ответил Эймунд. – И, кажется нам, ко-
нунг, что надобно ожидать нападения от алчного волка Ярослава. Ре-
шай, конунг Брячислав, предпочтёшь ты принять нас к себе, или уда-
лишь прочь.

1 Хугин и Мунин - «думающий» и «помнящий», вороны Одина.

69

Призадумался Брячислав, знал он, что исполнителями многих
тайных приказов были варяжские воеводы, не до конца доверял им. А
что если они и в самом деле повздорили с Ярославом?

- Я желал бы воспользоваться вашей помощью. Сколько гривен
вы просите?

- Мы желаем иметь то же иждивение, какое имели у конунга
Ярослава, - ответил Эймунд.

Вече поддержало решение Брячислава, и нанял князь варягов,
но только после взятия города Берестье полностью поверил Эймунду и
Рагнару. Брячислав помнил свои напутственные слова варягам, когда
направлял их дружину вдогонку за вырвавшимся из горящего Берестья
отрядом гридней Святополка.

- Если мы настигнем Святополка, прикажите ли убить его? Или
нет? – спросил тогда Рагнар.

Призадумался Брячислав, жаль ему стало Святополка, ведь со
слов варягов князь уже знал, что не виновен бывший Киевский князь во
всём том зле, в котором винит его Ярослав, но случилось то, что случи-
лось. Ведь, победи Святополк, не позволил бы он обособиться и умно-
житься Полоцкой земле, подчинил бы её стольному Киеву. Коварен,
вероломен Ярослав, но, как говорила Висма, связала Брячислава при-
чудливая пряжа норн с кровавым путём Ярослава, и не изменить волю
богов, не любят они этого.

- Пусть боги решат его судьбу, – ответил Брячислав и добавил:
– Не буду винить, если не догоните Святополка, но и знайте, никто не
получит от меня злата за его голову!

Воеводы переглянулись меж собой, криво улыбнулись, ничего
не сказали своему князю, но про себя подумали: много злата заплатит
им их бывший господин Ярослав за голову своего старшего брата.

Князь отвлёкся от своих дум, заметил, что Ингигерд и Висма
тихо беседуют, сидя на роскошной кровати, привезенной Полоцкой кня-
гиней из Киева, подошёл к ним.

- Распустил я полки после похода, в Полоцке только малая кон-
ная дружина, - озадаченно произнёс Брячислав.

- Не беспокойся князь, – перебила его Ингигерд. – Задержала я
ополчение в Киеве, не хотела я войны новой, да и вести тревожные
пришли с Русского моря: князь Мстислав Тьмутороканский на Киев
идти готовиться. Да, не время для войны Полоцка с мужем моим Яро-
славом, но после мятежа новогородского он совсем озверел, никому
верить не хочет, надо убедить его не начинать бессмысленной войны,
хватит, сколько крови уже пролилось, но поймёт он только один довод –
силу. Поэтому я послала к Рёнгвальду, твоему названному брату, велела
ему к тебе на помощь дружину вести. Да ещё весь путь из Киева в По-

70

лоцк гадала – почему решил Ярослав, что ты, Висма, будешь к войне
против Киева призывать Брячислава?

Печально рассмеялась Висма, замотала головой.
- Нет Ингигерд, неправильно понял он моё гадание, когда по
пути из Новогорода в Киев со мной беседовал, но эта тайна только Яро-
слава касается, не смею я пересказать нашу беседу, боги не велят. –
Сказав это, обратилась Висма к Брячиславу: – Полюбился мне Нового-
род, тепло меня встречали. Как бы нам гнев Ярослава от Новогорода
отвратить?
- А как нам избежать бедствий великих, не пора ли бросить
жребий? – предложила Ингигерд. – Не людской ли крови потребует
Один? Может скажет он нам свою волю?
- Не волнуйся, княгиня, - улыбнулась Висма. – Не уйти нам от
воли богов. Вспомни, как пел когда-то слепой скальд в доме твоего отца
Олава:

Глупый надеется
смерти не встретить,
коль битв избегает,

но старость настанет –
никто от неё
не сыщет защиты …

- Ещё три дня назад отправила гонцов к брату Рёнгвальду, при-
глашая навестить меня в Полоцке, - продолжила Висма, - скоро ждём
его.

С удивлением посмотрели Брячислав и Ингигерд на молодую
полоцкую княгиню, но та только улыбнулась и призналась:

- Сказали мне руны, что не будет кровавой битвы, если …

Судомирь-река

Зимнее солнце завершало свой короткий дневной путь, его по-
следние лучи освещали занесённые снегом ветви, играли на шеломах и
остриях копий дружинников Великого князя Ярослава. Уже вторую не-
делю пробивались полки киевлян по заснеженным дорогам, по замёрз-
шему льду бесконечных рек и ручейков по пути из Новогорода в По-
лоцк. В хвосте Ярославовых дружин, вдоль множества подвод, загру-
женных богатой добычей из полуразрушенного Новогорода, понуро
брели сотни пленённых новогородцев, обречённых на тяжёлый плен в
стольном Киеве. Князь Ярослав медленно ехал во главе своих полков,
опасливым взглядом осматривая лежащие вдоль пути дремучие леса.

71

Жалел он, что не предал Коснятина смерти в Новогороде, много, ой
много знал тот о тайных делах князя.

Вот уже затемнели вдали избы какой-то деревушки, но подъе-
хал к Ярославу тысяцкий Миронег, указал на птиц лесных, кружащихся
над ближним лесом, сказал, что опасается он засады. И как приговорил:
из леса сплошной стеной начали выходить ряды воев, сверкали нако-
нечники копьев, шеломы. На стягах разглядел Ярослав бегущего волка
князя Брячислава, дракона ярла Рёнгвальда, и чёрного ворона воеводы
Эймунда.

«Добрался всё-таки мой бывший воевода со своими варягами до
Полоцка, теперь Брячиславовы тайные дела творит! – зло подумал Яро-
слав. – Не сумел я, как отец мой Владимир когда-то, порубить воевод
своих варяжских, другим государям служить пожелавших, а их варягов
– кого порубить, а кого посадить в лодии без вёсел и пустить вниз по
течению Днепра. Хорошо, если через пороги переберутся. Даже с вёс-
лами немногие лодии пороги преодолевали. Недаром чаще всего воло-
ком по берегу пороги обходили, могут и в Царьграде на службу нанять-
ся. Но не удалось остановить Эймунда. Слишком хорошо он меня знал,
не верил, сумел отбиться от моих гридней, прощальную весть направил,
что уходит служить в Полоцк, к Брячиславу, туда, куда мне менее всего
хотелось, чтобы он уходил».

Оглядел Великий князь свою притихшую дружину, презритель-
но рассмеялся:

- Чего вы испугались? Разве вы не знали, что шли мы на врагов
вооружённых, а не беззащитных женщин? Разве вы не знаете, что война
без убитых не бывает? Кто посмеет остановить мои непобедимые пол-
ки? Знайте, мы победим с великой славой! Готовьтесь к битве!

Прозвучал со стороны леса глухой глас трубы, призывающий
Ярослава на встречу, четверо конных отъехали от полоцко-варяжских
полков. Киевский князь оглянулся: сомкнув щиты, сплошной стеной
уже стояли его полки. Всё было готово для битвы, но две мысли беспо-
коили Ярослава: почему ярл Рёнгвальд с Брячиславом, и где киевское
ополчение? И какое-то звериное чутьё, никогда не обманывающее кня-
зя, подсказало, что напрасно он ждёт подмоги из Киева. Ярослав пове-
лел Остромиру и Миронегу следовать за ним. Когда до встречи остава-
лось с десяток шагов, похолодело в груди у Великого князя – между
Брячиславом и Рёнгвальдом скакала не ведьма Висма, как он ожидал,
а… его супруга Ингигерд, и за ними неторопливо, с вечной кривой
улыбкой на устах, следовал варяг Эймунд.

- Брячислав, да как ты посмел пленить мою жену?! Да я тебя!.. -
зашелся в крике Ярослав.

- Не беспокойся Ярослав, никто меня не захватывал, я сама
приехала в Полоцк! – с вызовом ответила Ингигерд.

72

- Как так «сама»?! Ты что, против своего мужа идёшь? Неужели
тебя заколдовала проклятая Чёрная ведьма?

- Ярослав, я родила тебе одного сына1, и, если позволят боги, у
нас будут ещё сыновья. Но я не хочу, чтобы они убивали друг друга, как
ты и твои братья, как твой отец и его братья! – Голос Ингигерд стано-
вился всё громче и резче. – Что ты творишь, супруг мой! Пограбил свой
Новогород, но я помню, как ликовали новогородцы на нашей свадьбе.
На Полоцк ведёшь полки, но не замышлял Брячислав зла против тебя.
Не на Новогород, а на Святополков город Берестье в поход он ходил.
Как ты можешь не верить мужу моей сестры, побратиму моего верного
брата Рёнгвальда? Злым зверем мечешься по своим палатам, по всей
земле Русской! Хватит крови, хватит множить врагов своим детям, без
защиты друзей не успеют возмужать они! Не нужен мне такой муж!
Домой, к отцу своему, конунгу Олаву, уеду!

Растерянно слушал Ярослав свою жену, не ожидал он таких ре-
чей от неё, привык он к покорности своей первой жены, Анны. Правда,
давно уже спрашивал себя, не однажды: когда прекратится этот беско-
нечный поток кровавых убийств и казней? Казалось - всё, все супротив-
ники повержены, но множатся и множатся ряды новых врагов, и нет
иного выхода, как снова воевать и убивать. Не захлебнуться бы, как
было предсказано, в крови.

- Не жди киевских полков, задержала я их в Киеве, - продолжа-
ла Ингигерд.

- Да как ты посмела! Да я киевских воевод за ослушание!.. – за-
кричал Ярослав.

- Не тебе они изменили, Киев защищать надо: со стороны Рус-
ского моря ждём мы полки твоего брата Мстислава Тьмутороканского,
и не знаем, с мечом или с миром он придёт. Хочу я дать тебе совет: не
надо новой войны с твоим родным братом по матери! Верю, что полю-
бовно всё решить можно будет!

С удивлением смотрел Ярослав на Ингигерд, и не мог понять,
как до сих пор он не разглядел в своей нежной супруге злобную вальки-
рию. «Права, права Ингигерд, может быть, стоит, наконец, решить ми-
ром все дела, помириться с братьями? – подумалось князю. - Но ведь
сожжён последний оплот Святополка, нет вестей о его смерти. Можно
оставить его княжить в каком-нибудь городе, пусть живёт, может, и по-
миримся ...». Ярослав промолчал, только подивился своим мыслям.
Молча подъехал к Ингигерд, обнял её, Брячислава, потом Рёнгвальда.
Слёзы появились в его глазах.

- Прости меня, Полоцкий князь, что не верил тебе! – обратился
Ярослав к Брячиславу. – Проси, чего хочешь.

1 Сын - Владимир Ярославич.

73

Улыбнулся Брячислав, оглянулся назад, посмотрел на свою же-
ну Висму, стоящую поодаль, в доспехе сверкающем, засмеялся и произ-
нёс:

- А хочу я, Великий князь, иметь, как говорил ранее, свой двор
в Киеве, и долю от дани многочисленной, идущей в стольный Киев,
ведь сын я старшего твоего брата!

- Брячиславов двор в стольном Киеве? Братенич, не смеши ме-
ня, не бывало такого на Руси, - растерянно ответил Ярослав. - Права на
Великий Киев хочешь и себе, и детям своим? Ой, не смеши. Да и не за-
хотел ли ты стола Киевского, без меня?

- Близкая овца, как говорится, лучше далёкого вола. Усидел ли
злой брат твой Святополк один, без братской помощи в Киеве? И ты,
князь Ярослав, один не усидел, и я, даже если сяду в Киеве, один не
удержусь. Только вместе удержим Киевское княжение. Соглашайся
князь, и полоцкая дружина поможет тебе охранять Киев за совесть, не за
злато. И пусть Полоцк навечно будет за моими детьми и внуками! И не
бойся брата Мстислава Тьмутороканского, я сумею его полки остано-
вить! И ещё, прошу тебя, Великий князь, прости новогородцев, не карай
их столь жестоко: ещё послужат они тебе, и не раз.

Задумался Ярослав. Вспомнилось, как когда-то, на свадьбе с
Ингигерд, молвила ему наедине Чёрная ведьма Висма, что только в
дружбе со своим братеничем победит он всех врагов (не сказала, прав-
да, с кем именно), и добавила, что, если не исполнит он её слов, то боги
покарают его. Не испугался он тогда её пророчества, засмеялся. Но
сколько же раз он навлекал на себя гнев богов! «Да, правы и Ингигерд,
и Брячислав. Может, хватит лить кровь? Ведь надёжной защитой станет
мне Полоцкое княжество от ляхов и полночных врагов. А надежнее все-
го будет, если направить дружину Брячислава на брата Мстислава. Если
защитит братич Киев от Мстислава, то хорошо, а если падёт в кровавой
сече? Не на мне кровь будет. – Эта коварная мысль успокоила Ярослава.
– И Ингигерд меня ни в чём не обвинит, да и Полоцк Киеву подчиню».

- Пусть будет, как ты хочешь, Брячислав. Быть твоему двору в
стольном Киеве! Новогородцев я прощаю, отпускаю всех назад - в Но-
вогород.

Князья обнялись, поцеловались. Легко вдруг стало на сердце у
Ярослава, подумал, что зря он опасался Брячислава, может, и не придёт
с Тьмуторокани Мстислав…

Но подъехал вдруг к ним варяг Рагнар, отвязал от седла мешок
с тёмными пятнами, поднял. И что-то тяжёлое надавило на грудь Киев-
ского князя, потемнело в глазах, понял, что в мешке. Рагнар развязал
мешок, достал за волосы отрубленную голову.

- Конунг, посмотри на голову, узнаёшь её? Это голова твоего
старшего брата - конунга Святополка! Мы сделали всё, как ты когда-то
велел, конунг Ярослав. Это тебе мой последний подарок! Сколько гри-

74

вен ты, великий конунг, заплатишь за голову твоего смертельного вра-
га?

***

«В год 6530 (1022) Пришёл Ярослав к Берестью. В то же вре-
мя Мстислав находился в Тьмуторокани и пошёл на касогов. Услышав
это, князь касожский Редедя вышел против него. И когда стали оба
полка друг против друга, сказал Редедя Мстиславу: «Чего ради погу-
бим дружины? Но сойдёмся, чтобы побороться самим. Если одолеешь
ты, возьмёшь богатства мои, и жену мою, и детей моих, и землю
мою. Если же я одолею, то возьму всё твоё». И сказал Мстислав: «Да
будет так». … И победил Мстислав Редедю … пойдя в землю его, за-
брал все богатства его, м жену его, и детей его, и дань возложил на
касогов …

В год 6531 (1023) Пошёл Мстислав на Ярослава с хазарами и
касогами.

Когда Ярослав был в Новогороде, пришёл Мстислав из Тьму-
торокани в Киев, и не приняли его киевляне. Он же пошёл и сел на
столе в Чернигове …»

«Повесть временных лет».

В лето 6532 от сотворения мира
(1024 год)

Месяц студень

Суздальская земля

Святилище догорало, уже превратились в пепел поверженные
идолы, а Великий князь Киевский Ярослав Владимирович всё не произ-
носил своего приговора. Не вовремя он оказался в своей первой вот-
чине, всему виной проклятые волхвы. Страшный голод на Суздаль-
щине, вызванный небывалым неурожаем, – и снова возникли, казалось,
канувшие в небытие служители отвергнутых богов. Как осмелились
волхвы обвинить в голоде «старую чадь» - верную опору Ярослава во
время его Ростовского княжения? Обвинили женщин из лучших семей,
будто бы те своим колдовством задерживают изобилие: многие жёны
погибли страшной смертью от рук обезумевших от голода смердов. Но
лучше не становилось – разграбленные небольшие запасы «лучших лю-

75

дей» не могли накормить всех голодающих. Огнём и мечом хотел Яро-
слав покарать всех непокорных, но страшные известия привезла ему
Полоцкая княгиня Висма – с огромной ратью пришёл к Киеву старший
брат Мстислав Тьмутороканский. Князь Брячислав, бывший тогда в Ки-
еве, сумел защитить столицу земли Русской, но северяне открыли воро-
та Чернигова дружинам Мстислава.

- Княгиня, неужели Брячислав не смог разбить Тьмуторокан-
ские полки? – раздражённо спросил Ярослав княгиню Висму.

- Великий княже, в городе была всего-то сотня полочан, а киев-
ская рать двинулись по твоему повелению на ляхов, - ответила Висма. –
Только боги помогли Брячиславу остановить Мстислава, ведь если бы
твой брат двинулся на приступ …

Ярослав понимал, что Брячиславу лишь чудом удалось отстоять
Киев. Но угроза сохранялась, недаром Висма, оставив двухлетнего сына
Всеслава, не доверяя гонцам, сама направилась к Ярославу и нашла его
в заповедных лесах под Суздалем. «Но не споётся ли бывшая жрица
Фрейи с волхвами?» - раздражённо подумал князь. Он побаивался Вис-
му с первой встречи и опасался, что полоцкая княгиня использует волх-
вов в своих целях.

Ярослав усмехнулся – трое седых волхвов с длинными белыми
волосами, стоявших перед ним, бесстрашно смотрели на князя. Толпа
смердов позади волхвов заметно увеличилась. Князь оглянулся и уви-
дел, что его небольшой отряд в сотню гридней уже со всех сторон
окружён людьми, вооружёнными вилами и рогатинами.

- Знайте, что бог по грехам нашим наводит на какую-нибудь
землю голод, или мор, или засуху, или иное наказание, а человек ничего
такого не ведает. Один Христос Бог на небесах! – начал было Ярослав
увещевать мятежников.

- Волхвы ведают, кто прячет еду, кто виновен в голоде! Голод -
это кара за отказ от веры предков! – раздалось из толпы. Толпа тревож-
но загудела.

Рука Ярослава потянулась к рукояти меча, но лёгкое прикосно-
вение руки Висмы остановило его. Полоцкая княгиня выехала вперёд,
трое её варягов в волчьих шкурах последовали за ней. Волхвы отдели-
лись от толпы, подошли к Висме.

- О, почтеннейшие! – вкрадчиво начала княгиня. – Неужели вам
известны все тайны прошлого и будущего?

Ярослав растерянно уставился на Висму, зато лица волхвов
расплылись в самодовольных улыбках, а самый старший из волхвов
гордо изрёк:

- Если князь не повелит восстановить разорённого святилища,
то в конце зимы великий кривой Велес покарает его!

76

- А что будет с вами завтра? – со странной улыбкой спросила их
вдруг Висма.

- Завтра мы будем пировать с князем Ярославом! – прозвучало в
ответ. Толпа за спинами волхвов загудела в радостных криках. – А если
князь …

- Не будет у вас завтра! – резко прокричала вдруг княгиня и
взмахнула рукой. Взметнулись вверх боевые топоры варягов, и через
несколько мгновений волхвы с раскроенными головами лежали у ног
княгини. – И вы поверили этим лгунам, не способным предвидеть даже
собственную смерть? На колени!

Растерянная толпа побросала свое незамысловатое оружие,
многие встали на колени, а стоявшие в задних рядах бросились прочь.

- Дети мои, я прощаю вас! – раздались, наконец, слова князя
Ярослава. – Вы все видели, как покарали волхвов-обманщиков! Но в
искупление своих грехов вам предстоит выступать в поход против
злобных хазар и касогов, угрожающих стольному Киеву!

Толпа испуганно молчала.
- Знайте, что на подходе многочисленные обозы с хлебом, за-
купленные мною в Булгарии! – продолжил свою речь Ярослав.
Толпа снова радостно загудела.
Ярослав и Висма молча посмотрели друг на друга и, не произ-
неся ни слова, разъехались в разные стороны.

В лето 6532 от сотворения мира
(1024 год)

Месяц грудень

Крепостица Листвен

Князь Тьмутороканский Мстислав Владимирович стоял на вы-
соком кургане. Когда-то, очень давно, было на этом холме святилище
великого Перуна, но не сохранились ни каменный идол, ни жертвенный
алтарь, только возвышался над землёй, огромный, в пять охватов, напо-
ловину сгоревший пень от дуба-великана. Внизу серебристой змеёй
вилась речка Белоус, у дальних холмов сверкали воды реки Десны. По-
одаль, на пути к Чернигову, темнели стены крепостицы Листвен. Со
стороны Киева, вверх по Десне, приближались полки брата, Киевского
князя Ярослава. Не с миром шёл брат - с войной. Мала оказалась Рус-
ская земля для двух братьев – не удавалось миром поделить её!

Могуч был князь Мстислав, высок, строен, широк в плечах,
красив лицом, голубые глаза, чуть изогнутый нос, густые длинные усы,
всем своим видом напоминал могучего деда Святослава Игоревича. В
белых одеждах ходил, не носил украшений, только, как у деда, сверкала

77

серьга в ухе. Собрав воев многих, легко ходил в походах, много воевал.
В походах же не возил за собой ни возов, ни котлов, но, тонко нарезав
конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел
он и шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, - такими же
были и все прочие его воины. Расширил он границы своего Тьмуторо-
канского княжества, победил касогов и хазар, широко раскинулись гра-
ницы великого Росского каганата, некогда завоеванного печенегами, а
теперь возрождённого князем Мстиславом. Захотел он, чтоб называли
его Великим Каганом, и стало ему тесно у берегов Русского моря1.

Поначалу не вмешивался Мстислав в крамолу между братьями,
надеялся, что Великий князь Киевский Святополк сумеет остановить
братоубийственную войну. Ведь послал же он в то время в помощь
Мстиславу дружину с князем Станиславом во главе, значит, уверен был
в своих силах. Недолго воевали вместе два брата, тайком в поход на
Царьград за славой поплыл Станислав, да и не вернулся. Опоздал при-
зыв о помощи от брата Святополка – с касогами Мстислав воевал, не
смог помочь. Когда же каган Мстислав решил двинуться, наконец, со
своими верными касожско-хазарскими конными полками на полночь, то
узнал, что сгинул в дремучих туровских лесах некогда Великий князь
Киевский Святополк, а на киевском столе сидит его младший брат Яро-
слав. В один день пришло два послания кагану. В первом князь Ярослав
требовал невыплаченную дань Киеву за семь лет, да, вдобавок, велел
прислать полки для похода против ляхов, пообещав, правда, что из от-
цова наследства, может быть, Муром и отдаст. Во втором послании, от
Коснятина Добрынича, некогда новогородского посадника, а ныне ро-
стовского пленника, писалось, что опасаться должен Мстислав брата
своего Ярослава, что извёл Киевский князь уже почти всех своих брать-
ев, а Судислава Псковского в порубе держит. Коснятин напоминал, что
лжив и коварен Ярослав, что опасаться должен каган за свою жизнь. Не
поверил Мстислав бывшему посаднику, не мог представить, что млад-
ший брат посмеет на его жизнь покуситься. Но когда верные гридни
перехватили варягов, тайно посланных изничтожить кагана, только за
голову схватился. И позапрошлым летом двинулся на Киев.

У Родни, у реки Рось, с малой дружиной, встретил его братенич
Брячислав Полоцкий. С почётом встретил, убийц не подсылал. Разговор
между князьями был тяжёлый. Не пустил Брячислав Мстислава в столь-
ный город, сказал, что есть «Брячиславов двор» в Киеве, а «Тьмуторо-
канскому двору» не бывать. Каган мог спустить на братича своих касо-
гов с хазарами, но уважал смелость, не хотел пролития русской крови,
крови Рогнедича, да и не был никогда Мстиславу люб гордый Киев,

1 Русское море – Чёрное море.

78

лишь своей законной доли отцова наследства хотел, не великокняже-
ского стола. Да и знал ещё Мстислав, что ждут его в Чернигове, столице
северян, ворота с любовью откроют. Отошли его полки от Киева, и в
Чернигове остановились.

Ждал он мира от Ярослава, но пришло известие, что на подходе
его полки. Оглядел Мстислав окрестные поля, с высоты холма далеко
окрест всё было видно, и понял, что лучшего места для сечи не найти.
Каган спустился в лощину, подъехал к передовой сотне касогов, мирно
спавших у костров в ожидании битвы. Соскочил с коня, подошёл к ко-
стру. Дружинники, сидевшие у костра, расступились, освободив Мсти-
славу место у огня, подали лучший кусок. Каган вонзил крепкие зубы в
нежное, пахнущее дымком мясо тура, ещё ночью бегавшего по степи.
Так бы всю жизнь – охота, битва, кусок зверины с костра в передышке,
ночь с непокорной пленницей, и снова бой, и пьянящее чувство игры со
смертью, как в том, овеянном уже легендами поединке с князем касогов
Редедей, один на один, насмерть; тогда победил Мстислав, и хотелось
верить, что так будет всегда…

Стук копыт отвлёк кагана от мыслей, вернулась сторожа со сто-
роны Десны. Жестом велел не будить дружинников, пусть ещё немного
отдохнут, есть ещё время, вскочил на коня и направился к шатрам сто-
ящих поодаль черниговских полков. Печальная улыбка появилась на
лице кагана, он понял, что младший брат, веря в непобедимость своих
варяжских дружин, решил довериться битве. И напрасно, лучше бы
Ярослав решил всё миром.

Стемнело. На покрытом тучами осеннем небе сверкали зарни-
цы, близилась гроза. Великий князь Киевский Ярослав стоял на холме,
на том же холме, где чуть ранее был его брат Мстислав. Многие полки
привёл он с собой: смоляне, ростовчане, киевляне, и его главная надеж-
да – варяжская дружина ярла Хакона Прекрасного, скрывающего своё
изуродованное одноглазое лицо под золотой личиной. Голову Мстисла-
ва пообещал принести князю гордый варяг. Правда, не было новогород-
цев – не простили тайной смерти в Муроме своего бывшего посадника
Коснятина, но не оставлял в живых Великий князь тех, кто хоть одна-
жды осмеливался пойти супротив его воли.

Внезапный ночной удар не удался, по обманным кострам при-
шёлся – Мстислав ждал удара. Поодаль, за кострами, ждали его полки,
не напрасно слава о его походах гремела по всей Руси. Ну, тем славнее
будет последняя великая победа! В середине - челом - поставил Ярослав
варягов, киевская конница по крылам, остальные полки вслед за варяга-
ми, для завершающего, смертельного удара. Взмах руки, и под стук ба-
рабанов, сомкнув щиты, стеной двинулись варяги. Мерно звучали удары

79

боевых топоров по щитам, реял чёрный ворон на стяге ярла Хакона,
неумолимо сближались варяги с черниговскими полками. И на острие
удара, головой кабана двигались свинфилкинги1, достойные соперники
знаменитых берсерков2. И грянула гроза, полился дождь, засверкали
молнии, пали под страшными ударами топоров варяжских наёмников
передние ряды северян. И сверкала на острие удара золотая личина ярла
Хакона. «Всё, победа! – подумал Ярослав. – Не зря варягам столько
гривен заплачено. Но, ничего – злата и добычи хватит в лагере брата.
Напрасно уверяла Ингигерд, что довольно проливать кровь, миром надо
решить с Мстиславом, а если воевать, то надо дождаться Брячислава с
Рёнгвальдом, воюющих на ляшских рубежах. Хватит, один раз уступил,
но более не хочу делиться славой, пора и мне изведать радостного чув-
ства победы». Чело Мстиславовой рати подалось назад, остался послед-
ний натиск – с дикими криками ринулись в сечу киевские конные дру-
жины. Рубить всех, без пощады, пленных не брать!

Каган Мстислав не верил своим глазам – началась сеча с млад-
шим братом. Молнии освещали взмахи боевых топоров варягов, кро-
шащих его северянские полки, с крыльев обходили конные дружины
киевлян, но каган смотрел только на коренастого всадника в сверкаю-
щих доспехах, под великокняжеским стягом с Владимировым трезуб-
цем, но видел … маленького прихрамывающего мальчика, в слезах, в
очередной раз просившего защиты у своего широкоплечего старшего
брата. И старший брат защищал Ярослава, но чаще учил драться, ибо
только тот, кто сам, без чужой помощи, сможет победить, добьётся ве-
ликой славы. И как случилось, что этот вечно плачущий братец, возму-
жав, пришёл за его головой?

- Пора, час пробил, - прервали мысли Мстислава слова воеводы
Сфенга.

Забылись детские воспоминания, надо было в последний раз
преподать урок младшему брату. Вспыхнули заранее приготовленные
стога сена – знак для решающего удара. Каган вскочил на коня, выхва-
тил кривую булатную саблю. Тысячи сабель взметнулись над его пол-
ками.

- Пойдём на них! – прозвучали негромкие слова Мстислава, но
каждый его дружинник услышал их.

Ярослав увидел, как застыл вдруг тёмный стяг с чёрным воро-
ном, развевающийся над его непобедимыми варягами, как затряслась

1 Свинфилкинги – воины-кабаны, носящие шкуры вепрей поверх доспехов
(скандинав).
2 Берсерк – воин, приходящий в неистовство во время битвы, носящий вместо
плаща медвежью шкуру. Викинги верили, что во время битвы берсерки превра-
щались в медведей.

80

вдруг земля, и из-за тёмного леса, стоящего за станом Мстислава, вы-
ползли две огромные огненные змеи. Огненные потоки обтекали киев-
лян и варягов, и князь увидел, что каждая змея расползается на тысячи и
тысячи всадников с факелами в руках. «Вот она, непобедимая конная
дружина Мстислава, - обречённо понял князь. – Обманул, заманил всё-
таки старший брат, не стоило мне начинать с ним битву…».

Ярослав видел, как поворачивали вспять коней его конные дру-
жины, как сначала замедлился, а потом и обратился вспять натиск его
верных варягов, но его внимание вдруг привлёк огромный всадник, ска-
чущий впереди конной рати с факелами в руках. Под отсветами молний
золотом сверкали его доспехи, крыльями огромной птицы развевался
плащ за плечами, а над всадником реял тёмный стяг с соколом, распла-
ставшимся над полем кровавой сечи. Князь узнал своего брата Мсти-
слава и, видя, как подобно скошенной траве, падают под ударами его
кривой сабли киевские дружинники, осмелившиеся встать на пути кага-
на, понял, почему брата прозвали Лютым. Бегущие варяги и скачущие
прочь киевляне смяли запасные полки Ярослава, его ближняя дружина
тысяцкого Миронега бросилась в сечу, чтоб не победить, а ценой своей
жизни дать спастись своему господину. Ярослав видел, как сбросил
свою золотую личину бегущий ярл Хакон и, вскочив на ближайшего
коня, помчался прочь.

- Спасайся, Великий князь! - прокричал воевода Остромир,
схватив за уздцы коня Ярослава.

Вскоре скачущий прочь Ярослав с ближними боярами, обогнав
плохо сидящего на коне Хакона, присоединились к своему бегущему
вспять разгромленному воинству.

Только на высоком холме, том самом холме, остановил Мсти-
слав своего коня.

- Великий Перун, как хорошо! Что может сравниться с радо-
стью смертельной схватки?! – прокричал каган. – Так бы всю жизнь -
вот оно, счастье!

Правая рука онемела от усталости – сколько же супротивников
поверг он на покрытую сухой травой землю! Щит из тщательно выде-
ланной кожи тура, истыканный дюжиной стрел, с трудом удерживался в
руке. В горячке боя Мстислав даже не заметил, что две стрелы пронзили
его ногу. Пред ним, на равнине, его храбрые касоги беспощадно рубят
бегущих киевлян и варягов. Варягов не жаль, за златом пришли, а киев-
ляне? А нет ли среди них друзей его детских игр? Оглянувшись, каган
ужаснулся – отблески молний осветили груды тел на месте беспощад-
ной схватки черниговцев и варягов, и немного меньше лежало вокруг
холма, а сколько ещё лягут! Хотел ли этого Мстислав? Нужна ли была
ему такая цена за отцово наследство?

81

Резкий звук боевой трубы остановил смертельную сечу. Подъе-
хали воеводы. Торжествующие дружинники окружили кагана. Принес-
ли в подарок шелом ярла Хакона с золотой личиной, сложили у ног
Мстислава захваченные стяги. Толпами сгоняли бесчисленных плен-
ных.

- Кто сему не рад? Вот лежит северянин, а вот варяг. А своя
дружина цела! – радостно произнёс подъехавший воевода Сфенг.

- Сколько жён в Чернигове овдовели, - с горечью произнёс
Мстислав, - а в Киеве и в других Ярославовых городах и того более. – И
после небольшого раздумья повелел: - Послать гонцов брату моему
Ярославу, предложить ему мир, а наследство отца поделить: по левому
берегу Днепра – всё мне, ну, а по правую сторону, вместе со стольным
Киевом – Ярославу. Похоронить всех павших – вместе! И, не деля на
своих и чужих, собрать раненных. Русичи все!

Взгляд кагана обратился к многочисленным пленным:
- Пленных русичей отпустить с миром! А варягов, - зло улыб-
нулся Мстислав, - продать на торгах в Царьграде, узнаем им настоящую
цену!

Только у самого берега Десны заметил Ярослав, что нет за ними
погони, что дал Мстислав отступить его разбитым дружинам. «А я бы
не дал уйти, велел бы всех рубить, пленных не брать, - с горечью поду-
мал Великий князь. – Но почему Мстислав прекратил сечу, ведь мог
изрубить всех, и мою голову в мешке получить?» То же чувство, что
пришло когда-то на Судомирь-реке, обожгло князя. «Сколько можно
проливать кровь? Может, хватит?» С тоской посмотрел Ярослав на поле
своего разгрома, и показалось, что всадник под тёмным стягом на высо-
ком холме, приветливо помахал ему рукой, как когда-то, в полузабытом
детстве, когда провожали всей семьёй брата Мстислава в далёкую
Тьмуторокань …

***

«В год 6534 (1026). Ярослав собрал воев многих, и пришёл в
Киев, и заключил мир с братом своим Мстиславом у Городца. И раз-
делили по Днепру Русскую землю: Ярослав взял эту сторону, а Мсти-
слав ту. И начали жить мирно и в братолюбии, и затихли усобица и
мятеж, и была тишина великая в стране

В год 6539 (1031). Ярослав и Мстислав, собрав воев многих,
пошли на поляков, и вновь заняли Червенские города, и повоевали
землю Ляшскую, и много ляхов привели, и поделили их …

в год 6544 (1036). Мстислав вышел на охоту, разболелся и
умер… В тот же год посадил Ярослав брата своего Судислава в поруб,
во Пскове…».

«Повесть временных лет».

82

ЭПИЛОГ

В лето 6562 от сотворения мира
(1054 год)

Месяц сечень

Киев

Великий князь Ярослав Владимирович с усмешкой посмотрел
на почтительно склонивших головы игумена и инока-летописца. За зла-
то, за пожертвования и земли богатые для монастыря, они переписали
уже все летописи согласно его воле: обвинили во всех изменах, войнах
и смертях его брата Святополка, прозванного Окаянным, многие пора-
жения назвали «победами», смерть брата Мстислава приписали болезни
на охоте…Князь Ярослав медленно прошёлся по монастырской келье и
назидательно изрек:

- Напиши: «Великий князь Ярослав, прозванный Мудрым – так
меня теперь следует величать, - указал князь летописцу. - Наказывал
своим детям: «Любите друг друга, потому что вы братья родные. Если
будете жить в любви между собой, то будет Бог с вами. Он покорит вам
всех врагов, и будете жить в мире; если же станете ненавидеть друг дру-
га, ссориться, то и сами погибнете и погубите землю отцов и дедов ва-
ших, которую они приобрели трудом своим великим. Так живите же
мирно, слушаясь друг друга …».

Тихий стук в дверь отвлек князя. В келью бесшумно проскольз-
нул невзрачный сотский Борич, один из немногих уцелевших варягов,
служащих Ярославу ещё со времён Новогородского княжения, храни-
тель многих кровавых тайн Великого князя. Ярослав жестом отослал
монахов, подозвал к себе Борича, приветливо улыбнулся. Тих, незаме-
тен сотский, но, сколько людских душ тайно загубил для своего госпо-
дина: и посадника Коснятина Добрынича, и брата Мстислава, и многих,
многих других супротивников. Но не всё, что мечталось, исполнено,
осталось ещё два дела. Ярослав сел в кресло, сотский приблизился и
услышал волю своего повелителя:

- Поутру устремишься в Псков, там, в порубе уж много лет то-
мится брат мой Судислав, истомился совсем.

Борич согласно кивнул. Князь запнулся, вспомнилась жрица, а
потом и княгиня Висма. Долгие годы он боялся её заклинаний, но до-
шли слухи, будто во время страшного шторма сгинул в морской пучине
драккар Висмы, и Ярослав наконец решился:

- Потом направишь свой путь в Полоцк, к князю Всеславу Бря-
числавичу. Рожден Всеслав от волхвования, говорят, у него душа вещая,
не милостив на кровопролитие, и мнит молодой Полоцкий князь себя

83

повелителем Киева, опасен он. Сон мне привиделся, будто лось забодал
Всеслава на охоте ….

Страшная боль вдруг скрутила старого князя, бросила на пол.
Ярослав, дико крича, забился в корчах, стал захлёбываться кровью, а
перед глазами неожиданно возникла та давняя, уже почти забытая
встреча, бывшая сорок лет назад у священного источника в Уппсаль-
ском святилище; вспомнились, оказавшиеся вещими, слова тогда ещё
совсем юной жрицы Висмы: «Иди великий конунг, но помни, что вла-
сти, как и крови, может быть слишком много. Смотри, не захлебнись в
ней!».

Последнее, что услышали из уст умирающего князя, прибежав-
шие на крики слуги, были невнятные, чуть слышные слова: «Чёрная
ведьма, будь ты проклята…».

Так завершился жизненный путь Великого князя Ярослава Вла-
димировича, единовластного цесаря Киевского, прозванного потомками
Мудрым, хотя более заслужил он называться Кровавым или Окаянным.

Пройдёт совсем немного лет, и запишет инок-летописец: «Но
воздвиг дьявол распрю в братии этой – в Ярославичах», и не было мира
между сыновьями, и между внуками, и между правнуками …

84

От автора

Десять веков назад… Почти тысяча лет прошло. Былинные
времена князя Владимира Святославича и сына его Ярослава. Князь
Святополк Окаянный и первые русские святые – князья Борис и Глеб.
Кажется, всё ясно. Зло было совершено и наказано, но …

Стоит сойти со страниц учебников, внимательнее попытаться
прочесть летописи, ознакомиться со скандинавскими сагами, и возни-
кают вопросы, много вопросов. Я не буду говорить обо всех нестыков-
ках, противоречивых оценках и мнениях, только приведу цитату из мо-
нографии одного из историков, изучающего Киевскую Русь: «Историк,
пишущий о временах древней Руси, вообще поставлен в заведомо невы-
годное положение: в его распоряжении настолько мало источников и
источники эти настолько отрывочны, путаны и противоречивы, что
сложить из них сколько-нибудь целостную и достоверную картину –
дело почти невозможное. Даже внешняя, самая общая канва биографии
Ярослава может быть намечена лишь сугубо гипотетически, едва разли-
чимой пунктирной линией. Едва ли не каждое свидетельство источни-
ков о нём требует текстологического исследования (в большинстве слу-
чаев ещё не проведённого); едва ли не каждое деяние, совершённое им,
вызывает различные и даже взаимоисключающие трактовки учёных.
Датировки многих – и при этом важнейших событий его жизни колеб-
лются в пределах десятилетий; относительно многих его военных похо-
дов учёные спорят даже не о том, чем они были вызваны и какие по-
следствия имели, а были ли они на самом деле …»1.

Мелькнул и «новый взгляд на историю» (в многотомном труде
историка Цветкова С.Э. «Русская история») – во всём оказывается ви-
новат мифический родной дядя князя Ярослава – Сфенг!

Автор попытался изложить свой взгляд на те далёкие события,
связать взаимоисключающие свидетельства документов и исследовате-
лей, и читателю судить, насколько это ему удалось.

1 Карпов А.Ю. «Ярослав Мудрый»: Москва, 2001 г., Стр.7-8.

85

Автор благодарит за помощь в написании книги:
Захарова Владимира Ефимовича,
Казакова Михаила Михайловича,
Тимашкова Павла Анатольевича (при несогласии с авторской трак-
товкой образа князя Ярослава Владимировича).

86

НА БЕРЕГАХ ДНЕПРА

(САГА О СМОЛЕНСКИХ РОСТИСЛАВИЧАХ)

«…начнём рассказывать о бесчисленных ратях, и
о великих деяниях, и о частых войнах, и о многих

крамолах, и о частых восстаниях, и о многих
мятежах…»

Галицко-Волынская летопись
XIII-ого века.

ПРОЛОГ

Кануны

Пожаром и разграблением великого Киева начинался на Руси
XIII век. Не в первый раз брали на щит древнюю столицу русские кня-
зья. В беспощадной кровавой борьбе за власть над Русской землёй со-
шлись многочисленные князья, потомки легендарного Рюрика.

...Ибо сказал брат брату:
«Это моё, и то моё тоже».

И стали князья про малое
«это великое говорить»

и сами на себя крамолу ковать...1

И никому не удавалось достичь желанной цели. Князя Рюрика
Ростиславича, выходца из Смоленска, шесть раз изгоняли из стольного
Киева, даже постригали в монахи, но слабеющие руки престарелого
князя всё цеплялись за великокняжеский трон. Его обидчик, жестокий
Роман Мстиславич Волынский («Буй-Роман» в «Слове о полку Игоре-
ве») подчиняет своей власти стольный Киев, но нелепо гибнет на охоте
от ляшских мечей, и уже на волоске висит жизнь его малолетнего сына
Даниила. Казалось, подчинил своей власти всю Русь Великий Влади-
мирский князь Всеволод Юрьевич, сын Юрий Долгорукого, Большим
гнездом прозванный за множество сыновей. Даже Киевские князья по-
корны воле Великого князя Всеволода. Но зреет раздор меж его сыновь-

1 «Слово о полку Игореве».

87

ями: старшим Константином, волею отца, отлучённого от великокняже-
ского стола, и сыном-наследником Юрием, поддерживаемым братом
Ярославом. И случаем достигает своей давней мечты князь Всеволод
Чёрмный, из черниговских Ольговичей, закрепившийся за высокими
киевскими стенами, уступив, правда, Чернигов князю Рюрику.

Почти в один недобрый год покидают суетный мир старые кня-
зья-соперники Всеволод Юрьевич и Рюрик Ростиславич, и начинается
новый виток усобиц на Руси. Всеволод Чёрмный изгоняет последних
Ростиславичей1 из Южной Руси, обвинив в страшной смерти2 сыновей
князя Игоря Святославича, воспетого в «Слове о полку Игореве». Со-
бравшись в Смоленске, сумели объединиться три братеника3 Ростисла-
вича - Смоленский князь Мстислав Давыдович Старый, удельный Торо-
пецкий князь Мстислав Мстиславич и младший сын князя Рюрика Вла-
димир. В одну сторону стали полотнища их стягов веять, одну песню
запели их копья. И началось: Мстислав Мстиславич становится Новго-
родским князем, совместными усилиями изгоняют Всеволода Чёрмного
из Киева, и вот уже Мстислав Давыдович – Великий Киевский князь, а
князь Владимир – Великий Смоленский князь, меньшие Ростиславичи
уже сидят в Пскове, Витебске и Полоцке (с 1216 года), и не только. Да-
же туровские полки под знамёнами Ростиславичей ходят4. Вмешивают-
ся Ростиславичи и в распрю между сыновьями Всеволода Большое
гнездо: в 1216 году в кровавой Липицкой битве новгородские полки
Мстислава Мстиславича, прозванного Удатным, смоленские полки Вла-
димира Рюриковича совместно с ростовчанами Константина Всеволо-
дича разгромили огромное объединённое владимирское войско братьев
Юрия и Ярослава.

Но умирает вскоре союзник Константин Всеволодич, и вновь во
Владимире сидит его брат Юрий, ставший навсегда смертельным вра-
гом. Уступает вдруг неуёмный Мстислав Удатный Новгород своему
шурину Ярославу Всеволодичу, даже отобрал у того супругу - свою
дочь в наказание после Липицкой битвы. А другую дочь выдаёт за юно-
го князя Даниила Романовича, встревает в междоусобицу за Галичскую
землю. Мало того - ссорится со своим верным союзником Лешеком
Ляшским5. Втянутые в кровавую бойню с уграми и ляхами ценой
огромных потерь смоленские и киевские полки помогают Мстиславу
Удатному закрепиться в Галиче.

Затихли, было, на время раздоры на Руси. Но не дано было за-
писать летописцам «В лето ... не бысть ничтоже». Рыцари-меченосцы

1 Ростиславичи - смоленские князья, потомки князя Ростислава Мстиславича,
внука Владимира Мономаха.
2В 1212 (1208) году в Галиче повесили двух сыновей Игоря Святославича.
3Братеник - двоюродный брат.
4 Владимир Рюрикович - сын туровской княжны Анны Юрьевны.
5 Ляшский - польский.

88

угрожают Новгороду. И литовские князья, союзные некогда Полоцку,
нападают на русские земли. И Владимир Рюрикович устремляется на
помощь осаждаемому литвинами Полоцку...

В лето 6730 от сотворения мира (1222 год), январь

Полоцк

Смоленские ратники, загородившись высокими червлеными
щитами, острыми копьями встретили наседавших литвинов. Слышались
крики, стук мечей о топоры и дубины, пронзительное ржание боевых
коней. Стройные ряды смольнян, подались, было, назад. Рухнул конь
под князем Ростиславом, и, если бы не подставленный вовремя дружин-
ником щит, то для молодого князя первая битва могла стать последней.

Холодное январское солнце всходило над Полоцком. С высо-
кого берега реки Двины наблюдал Великий Смоленский князь Влади-
мир Рюрикович, как завершался беспощадный бой. Внезапный ударом
конная дружина смольнян обрушилась на вражеское воинство, третий
месяц осаждавшее Полоцк. Казалось, куда было литвинам супротив
испытанных во многих битвах смольнян, но ведь выдержали таранный
удар конных оружников1, и, сплотясь вокруг стяга с «золотым пету-
хом», огрызаясь, медленно отходили к темнеющему вдали лесу, устилая
кровавый снег телами павших. Впервые не участвовал в беспощадной
рубке князь Владимир - только-только зажили тяжёлые раны от угор-
ских2 стрел. Но не печалился Великий князь - надёжной заменой стал
ему братенич3 Ростислав, сын верного соратника Мстислава Давыдови-
ча.

Снова врубился молодой князь со своими ратниками в ряды
большого отряда литвинов, прижатого к берегу Двины, оттесняя недру-
гов на речной лёд. Владимир Рюрикович увидел, как схватился Рости-
слав с вражеским вождём в богатых доспехах, зацепил ударом меча, но
отбили литвины своего князя, прикрыли щитами и подались назад, от-
ступили. Не всё литвины добрались до другого берега: не один десяток
остался лежать на синем льду, но раненного предводителя переправили.
Князь Владимир послал гонцов остановить разгоряченных боем воинов
– не ждёт ли смольнян вражья засада в темнеющем за рекой лесу. И
только сейчас появилась на поле боя киевская дружина - появись она
вовремя, никто из литвинов не ушёл бы.

Медленно двигался по полю боя верный боевой конь Смолен-
ского князя, с трудом находил место, чтобы не наступить на мёртвое

1 Оружники - тяжело вооруженные воины.
2 Угорские - венгерские, Угры - венгры.
3 Братенич - племянник.

89

тело то павшего неприятеля, то сражённого русича. Подъехал разгоря-
чённый Ростислав.

- Как дрались литвины! Как дрались!.. Если бы не внезапность
нашего удара, то немногие из смольнян вернулись бы домой после сечи.
Нам лучше жить с ними в мире, вместе противостоять врагам. - Помол-
чав немного, князь Ростислав Мстиславич с сожалением прибавил: -
Ушёл их князь, не надо было отпускать ...

- Неужто мало смольнян пало в битве? Да и с литвинами в мире
жить надо, сильны становятся...

- Да понимаю я всё, княже, но не надо было отпускать живым
вражеского князя, недурной он воевода, и мечом владеет. Честно при-
знаюсь, если бы не был литвин ранее ранен, то не уверён, что вышел бы
я живым из поединка.

- Горжусь тобой, Ростислав, весь ты в своего отца, Мстислава
Давыдовича, не посрамил отцовых седин в своей первой битве! Под-
ручным князем со мной будешь.

- Благодарю тебя, княже, и прошу щедро одарить ратника из
смольнян, Богомила. Не подставь он свой щит в начале схватки, не от-
рази удар вражьего копья, не стоять бы мне перед тобой.

- В дружину свою милостником1 возьму, мне храбрые воители
нужны. Десятским поставлю, а если заслужит, то и сотским станет. И
серебром одарю.

Князь Ростислав радостно улыбнулся, потом продолжил:
- Узнал я от полочан, что зовут литвинского князя не то Мин-
давг, не то Миндовг, и объединил он уже многие племена. Не приведи
Господи, прекратят распри литовские князьки, объединятся - много бед
для Руси будет!
Владимир Рюрикович согласно кивнул, оглянулся на отставших
воевод и, обращаясь к Ростиславу, тихо промолвил:
- Тебя, друг мой, только тебя, я хотел видеть князем в спасён-
ном от врагов Полоцке. Тогда спокоен был бы я за рубежи Смоленские,
никакой Миндовг не был бы страшен, но…
- Да, мой княже, и мне ведомо, что прочит Киевский князь
Мстислав Старый своего сына Святослава в полоцкие князья. Как отка-
жешь? Нельзя рушить единство Ростиславичей... Сам знаешь, что быва-
ет, когда нет дружбы среди братии - припомни раздоры Большого гнез-
да князя Всеволода. А когда едины мы...
Князь Владимир с досадой махнул рукой. Единая братия?
Гнездо Ростиславичей? Берегут братья-соратники свои дружины, всё
норовят подставить чужих воинов под удар противника. Вспомнилось,
как узнали прошлым летом от тайных послов, присланных галичанами,
о великом притеснении в вере от угров, об обращении многих церквей в

1 Милостник - дружинник, получавший от князя коня и полное вооружение.

90

латинские, об изгнании священников, о грабеже и казнях многих бояр и
купцов за отказ от папской веры. И сразу же Мстислав Мстиславич при-
звал выступить против угорского королевича Коломана и ляшского
князя Лешка. Откликнулись, не медля, Мстислав Киевский и Владимир
Смоленский. И когда сошлись под Галичем в кровавой сече, Мстислав
Киевский прикрыл своих киевлян крепким щитом, поставив дружины
князя Владимира в передовой полк.

Выдюжили тогда смольняне страшный удар угров, только чуть
подались назад, но какой ценой? Добрая половина ратников полегла,
сам Владимир Рюрикович двумя стрелами был пронзён, да удар копьём
в ногу получил. И Киевскому князю рана в бедро досталась. Братеник
же, Мстислав Мстиславич, за их спинами отсиделся, с далёкого холма
всё за битвой посматривал, и выждал своё время: оврагом обошёл с по-
ловцами супротивников, в спину ударил и всю славу себе получил, ещё
и Галич - за показанную храбрость, не зря же его тогда Удатным про-
звали. А третью свою дочь Мстислав Галичский за угорского королеви-
ча вдруг выдал - как же ему теперь Галич между двумя зятьями делить?
А смольнянам, так сказать, за великое их претерпение, Киевский князь
серебром откупился, аж две тысячи гривен пожаловал. Ничего себе из
добычи Владимир Рюрикович тогда не оставил, всё отдал вдовам и си-
ротам погибших ратников.

И в походе на Полоцк Мстислав Киевский дружину свою побе-
рёг, направил Святослава лишь с тремя сотнями оружников, да с поже-
ланием, чтоб посадить сына князем в Полоцке, в утешение за то, что
выгнали того с позором из Новгорода, как и брата его Всеволода. Ладно
бы, отличился сынок Киевского князя в битвах с литвинами, ан нет, всё
молодостью и неопытностью отговаривался, за чужими спинами отси-
живался. Всё у Спасского загороднего монастыря у креста преподобной
княжны Евфросинии Полоцкой за грядущую победу молитвы Господу
возносил, да у иконы Эфесской Пресвятой Богородицы, говорят, самим
евангелистом Лукой написанной, земные поклоны отбивал. Зато сейчас
первым победителем в Полоцк въезжает.

Ликующе зазвенели колокола величественного Софийского со-
бора, видневшегося на высоком холме посреди Полоцкого детинца, ко-
гда застучали копыта коней князя Владимира и его дружины по широ-
ким дубовым мостовым. Радостными криками приветствовали полочане
Смоленского князя, защитившего от врага древний Полоцк, рекой ли-
лись вина заморские в княжеском тереме на берегу извилистой речки
Полоти. Не один ковш уже выпили за вечный мир на Русской земле, за
могущество смоленских Ростиславичей - новых достойных властителей
Полоцка, за победу над ворогами, как услышал вдруг Владимир Рюри-

91

кович от купца заморского, что появился на краю Дикого поля враг не-
ведомый и грозный, досель непобедимый, покоривший державы мно-
гие...

92

Сказание первое

Степной ковыль

«На реке на Каяле тьма свет покрыла …»
«Слово о полку Игореве»

В лето 6731 от сотворения мира (1223 год), апрель

Смоленск

Князь Владимир Рюрикович привстал со своего кресла и, поти-
рая всё ещё ноющую от ран ногу, неспешно прошёлся по большой пала-
те высокого терема на Смядыни, подошёл к раскрытому настежь окну,
взглянул на купола Борисоглебского монастыря, перекрестился. Тре-
вожны были вести, привезённые из Киева князем Мстиславом Давыдо-
вичем - созывал Мстислав Киевский всю княжескую братию в новый
поход.

- Так ты говоришь, брат, из-за грехов наших пришли народы
неизвестные, враги страшные, о которых никто точно не знает, кто они,
и откуда появились, и каков их язык, и какого они племени, и какой ве-
ры? Не о них ли велась речь на том памятном пиру в Полоцке, как я на-
медни сказывал? И называют их татарами?

- По-разному их называют: и таурменами, и печенегами, но ча-
ще татарами. Пленили они многие народы - ясов, обезов, касогов, изру-
били множество половцев. И дошли они до рубежей земли Русской, -
отвечал князь Мстислав. - Убили татары двух больших половецких ха-
нов Даниила Кобяковича и Юрия Кончаковича, а хан Котян к Мстисла-
ву Галицкому побежал.

- За помощью поспешил? Ведь князь Мстислав женат на дочери
Котяна, ну, как Удатному не помочь своему тестю?

- Ты прав, княже, привёз хан Котян дары многие - и коней, и
верблюдов, и буйволов, и девиц-невольниц. Зятя своего щедро одарил, и
другим князьям много добра досталось. Говорил Котян: «Сегодня нашу
землю татары отняли, а завтра придут и вашу возьмут, и поэтому помо-
гите нам».

- А надо ли нам кровь за половецких ханов проливать? Сам зна-
ешь, много беды половцы земле Русской принесли ...

- Брат наш Мстислав Галицкий просил передать, что, коль не
поможем мы половцам, то перейдут они на сторону татар, и у тех будет
больше силы, и нам будет хуже от них.

93

- О корысти своей в первую очередь печется Удатный князь,
привык всё не своими руками исполнять и чужой кровью прикрываться.
Сердцем чую, не принесёт нам удачи поход против татар, но признаю,
что зло будет большее, если не поможем половцам. И врага лучше
встретить за рубежами родной земли, прав здесь Киевский князь. Зна-
ешь, брат, помощи ждут и в городе Юрьеве, осадили там немцы брате-
нича нашего Вячеслава Борисовича. Посылал князь Вячеслав гонцов к
князю Новгородскому Ярославу Всеволодичу, да отказали новгородцы
в помощи. Мне бы полки против немцев вести, да как отказать Киев-
скому князю? Придётся сына его Святослава Полоцкого к Юрьеву с
дружиной посылать, а сам знаешь, какой из того воитель? Тебя хотел с
собою взять, брат Мстислав, да придётся тебя оставить оборонять рубе-
жи Смоленские - вдруг литва снова нападёт?

- Не беспокойся, княже, всё, как надо, сделаю. А с собой возьми
сына моего, Ростислава - под Полоцком уже себя показал, пора ему рат-
ное дело познать и в степях половецких, хватит за литвинскими отряда-
ми гоняться. Да и с твоим сыном Андреем он дружен ...

- А сына я решил в Вязьме оставить ...
Отворились двери, и в палату стремительно вбежал сын князя
Владимира - Андрей, князь Вяземский.
- Отец, я привёл свою дружину! Гонец от тестя, князя Мсти-
слава Киевского два дня назад прибыл, а я уже в Смоленске! Почему
ещё не слышно о выступлении в поход против татар?
Князь Владимир растерялся, присел на скамью у окна.
- Сынок, у тебя жена снова на сносях, дождался бы, как родит, а
потом и выступал бы ... к городу Юрьеву, немца воевать.
- Да о чём ты говоришь? Мстислав Романыч нам честь великую
оказал, любимую дочь в жёны отдал, а я не приду по его зову? Со сла-
вой великой из первого большого похода вернусь, добычи не меряно
добуду! Опозорил ты меня, под Полоцк не взял! Я не Святослав Мсти-
славич, чтоб от битв уклоняться!
Владимир Рюрикович растерянно уставился на сына, Мстислав
Давыдович с сочувствием посмотрел на Смоленского князя.
- И мой Ростислав те же слова мне намедни говорил. Неужто
мы с тобой такими же горячими были?
- Давно это было брат, ой давно. Да и знаем мы уже, что не
только славу и добычу с войны привозишь, а чаще горе и слёзы.
Внезапно князь Владимир почувствовал, как кто-то потянул за
его тёплую свиту1. Оглянувшись, он увидел Меркурия, своего малолет-
него крестника, уже второй год жившего в княжеском тереме, и едва
расслышал его тихий, дрожащий от волнения голосок:

1 Свита - верхняя одежда.

94

- Княже, дозволь и мне в поход выступить, негоже мне за чу-
жими спинами прятаться, сам знаешь - я из славного рода ...

Ответом на просьбу отрока прозвучал громкий смех - все три
князя расхохотались. Владимир Рюрикович печально улыбнулся, обра-
тился к князю Мстиславу:

- А помнишь, как нашли мы крестника в Галиче при дворе ко-
ролевича Коломана? Ему тогда и семи лет не было, и звали его тогда
Вентиславом. Как поведал его старый верный слуга, скрывалось дитя
малое из чешского королевского рода Пржемысловичей от убийц, роди-
телей его погубивших, то решил я взять Вентислава в Смоленск и вос-
питать достойно королевича. А при крещении дали ему имя Меркурий.

- Воспитал, сам видишь - не победить нам татар без великого
воина Меркурия.

- Возьми меня, княже, не оставляй!
- Ну, как тебя оставить, крестник мой любимый? Возьму, так и
быть, возьму.
Меркурий просиял, подпрыгнул от радости, и побежал прочь,
только ещё долго был слышен его звонкий голосок: «Иду с князем на
войну! Иду на войну!».
- Думаю, что увидит Меркурий битву, в лучшем случае, из ве-
ликокняжеского обоза, с расстояния не меньше поприща1, - улыбнулся
князь Владимир. - Ближе я его и не подпущу.
- Ой, ли, отец? - рассмеялся Андрей. - Думаешь, удержишь в
обозе? Как же! Не из тех он, чтоб от битвы прятаться.

***

Десятский Богомил посмотрел на сына (годовалый Никитка ти-
хо посапывал в своей резной колыбельке), повернулся к своей жене -
ненаглядной Марьюшке и схватился за бок - от неловкого движения
заныла незажившая рана от литвинского копья. Ничего не сказала жена,
только васильковые глаза наполнились слезами. Сестрица Любава, как
водиться, не промолчала:

- За славой стремишься? Куда тебе в поход выступать - сперва
раны залечи! Отец, называется! - Никитка родился, когда ты у стен По-
лоцка за литвинами гонялся. Марье твоей к лету снова рожать, а тебя в
новый поход несёт? Еще бы и малолетнего брата Петрушу с собой при-
хватил! А как не вернёшься?

После этих слов слёзы из глаз Марьюшки полились ручьём,
пробудился Никитка, заплакал. Богомил с укором посмотрел на сестру.

- Ну что с девки бестолковой взять, каркать только умеешь. Не
понимаешь, неразумная, что если дома отсиживаться, то и враг неведо-

1 Поприще - древнерусская мера длины - 1.14 км.

95

мый, татарин, и до смоленских стен дойдёт. Как я могу сказать благоде-
телю моему, князю Владимиру, что дома с женой остаюсь… Если бы не
наградил меня под Полоцком Владимир Рюрикович, в свою дружину не
взял, доспех не выдал, то разве бы сумели новую избу срубить? - Десят-
ский махнул рукой на сестру, потом вдруг что-то вспомнил, улыбнулся.
- Забыла, как прошлым летом глазки строила Захарке, слуге княжича
Изяслава, в Смоленске гостившего?

- Ты мне зубы не заговаривай, братец, пообещай мне из столь-
ного Киева плат узорчатый привезти.

Богомил рассмеялся, нежно обнял жену, спросил, чем её ода-
рить, и услышал в ответ:

- Ничего мне не надобно, возвращайся, любый мой. Только жи-
вым возвращайся ...

май

Крепостица Заруб1

Темнело. Мелкий дождь усилился, низкие кучевые облака мед-
ленно наползали с полночной2 стороны. Завершался тяжёлый переход.
Владимир Рюрикович оглянулся: вдоль извилистых берегов Днепра-
Славутича широкой лентой двигались конные сотни смольнян, чуть
поодаль вздымалась не прибитая ещё дождём пыль от многочисленных
повозов3, загруженных бронями, щитами, копьями, сулицами4, тулами
со стрелами, да и десятками туш зверья, добытых во время вчерашней
охоты. А впереди, за небольшой речушкой уже виднелся высокий тын5
крепостицы Заруб.

- Разбить стан! Отдых коням нужен, да и дождаться нам пора
князя Ростислава с пешей ратью, плывущей на лодиях. - Князь Влади-
мир тяжело соскочил с коня, размял затёкшие ноги. Обратился к сыну: -
Андрей, отправь гонца в Заруб узнать, как далеко ушёл Киевский князь.

- Отец, поспешать надо, не дай Бог, без нас тесть мой дорогой
Мстислав Старый с ворогами в битву вступит.

- Не вступит, я хорошо знаю его, всех дождётся. Кого, если не
нас первыми в сечу бросит?

1 Заруб - город в Киевской земле на правом берегу Днепра напротив устья реки
Трубежа.
2 Полночная - северная.
3 Повозы – подводы.
4 Сулица - короткое метательное копьё, дротик.
5 Тын - частокол.

96

- А дядя Мстислав Удатный и без нас победит татар. Опять всю
славу себе заберёт?

- Сынок, успеем мы, успеем, и на твой век славы хватит. По-
смотри лучше, что за всадник к нам из крепостицы скачет?

Владимир Рюрикович облюбовал место на высоком берегу
Днепра, дворские с зажитниками1 разбили шатёр, разожгли костры, и
сразу потянуло запахом сытной каши, да запекаемой на углях лосятины.
Приблизился сын Андрей с мужем в богатой свите, красных сапогах.
Смоленский князь узнал киевского воеводу Ивана Дмитриевича, отли-
чившегося в Галичской битве, предложил присесть у костра.

- Княже, киевский князь был в Зарубе три дня назад, велел пе-
редать, что будет ждать у Олешья2.

- Не вовремя, воевода, не вовремя мне в поход идти, сам знаешь
- неспокойно ныне на западных рубежах земли Смоленской. Литву ото-
гнали, да немец на Юрьев напал.

- Знаю, княже, знаю, но Мстислав Романыч тревожится, что не
все ещё собрались. Всеволодичи из Большого гнезда и вовсе идти в по-
ход отказались, старые обиды всё вспоминают. А татарские послы у
Заруба к нам подъезжали.

- А не их ли головы на крепостном тыне виднеются?
- Угадал, княже, татарские головы.
- Узнаю Мстислава Удатного: чуть что не так, разом головы с
плеч. А с чем послы приходили, чем такую казнь заслужили?
- С речами обидными. Говорили, что слышали, будто идём мы
супротив них, послушавшись половцев. А князьям сказали, что земли
нашей не занимали, ни городов наших, ни сёл, и пришли не на вас, а на
конюхов и холопов своих - половцев, и призвали заключить мир с тата-
рами. И добавили, что слышали, что и вам половцы много зла причини-
ли, и поэтому мы их также бьём. Тут Мстислав Галичский расшумелся,
что негоже такие подлые речи от послов слышать, что рассорить с вер-
ными друзьями-половцами нас хотят. Мстислав Киевский гордо слово
молвил, что, пока сидит он в стольном Киеве, не махать татарской сабле
по эту сторону Яика3 и Понтийского моря4, и реки Дуная ... И половцы
закричали об обидах татарских ...
- Понимаю, но всё равно недоброе дело совершили - казнили
послов.
Иван Дмитриевич только руками развёл. Князь Владимир при-
встал, прошёлся вдоль берега.

1 Зажитники – собиратели припасов.
2 Олешье - село в низовьях Днепра.
3 Яик - река Урал.
4 Понтийское - Чёрное море.

97

- Послов не убивают, так ещё прадедами нашими заведено. Но
что сделано, то сделано, назад не вернёшь. Давай лучше потрапезнича-
ем, воевода.

- Княже, Киевский князь очень поспешать просил ...
- Дождаться надо пешей дружины на лодиях, и туровские полки
на подходе, я у Заруба место встречи назначил. На войну с неведомым
врагом идём, все силы собрать надо. Назавтра к Мстиславу Романовичу
отправишься, передашь, что к Олешью через седмицу точно прибудем.
- Отец, я с воеводой поутру выступлю! - вмешался Андрей. - И
тестю от дочери гостинцев передам, просила очень.
Владимир Рюрикович только огорчённо махнул рукой.

июнь

Село Олешье

- Великий княже, сколько же ратников собралось, силища
огромная! - восторженно воскликнул Меркурий.

- Сынок, это ещё не вся Русь, половина только. Но главное, что
собралась она на брань не друг с другом, а супротив общего врага, даже
половцы совместно с русичами выступили.

Князь Владимир Рюрикович потрепал по голове своего мало-
летнего крестника, приветливо улыбнулся братеничу Ростиславу, и
медленно направил коня к сердцу бескрайнего стана объединённого
войска русских князей - к видневшемуся на вершине невысокого холма
богатому парчовому шатру Великого Киевского князя, охраняемому
семью десятками лучших княжьих мужей-храбров1 во главе со знамени-
тым воеводою Александром Поповичем.

Мстислав Романович неторопливо вышел из шатра, сделал не-
сколько шагов навстречу спешившемуся Смоленскому князю, обнял
его, трижды облобызал.

- Брат, как я ожидал тебя!
- Я не мог не прийти на помощь брату старейшему.
- Пойдём в шатёр, выпьем по братине доброго мёда.
Князья зашли в шатёр, слуги подали мёд.
- Брат Владимир, кто тот молодой князь, что следовал за тобой?
- Что, не узнал Ростислава, сына Мстислава Давыдовича?
- Богатырь вырос! А как там мой Святослав в Полоцке?
Князь Владимир переменился в лице.
- Плохие вести со Смоленских рубежей. Немцы обманом взяли
Юрьев, князь Вячеслав с дружиной пал в бою. Сын твой Святослав не

1 Храбры – богатыри.

98

смог пробиться на выручку, но дружина у него была мала, сам знаешь,
почти всех своих людей я взял с собой в поход.

- А Ярослав Всеволодич? Он отговорился от похода, уверял, что
поспешит супротив немцев-латинян.

- С полками новгородскими Ярослав застрял под Колыванью1,
несколько месяцев осаждал, говорят, что за пару мешков злата отсту-
пил.

- И брат его Юрий Всеволодич на набеги булгар и мордвы со-
слался. А знаешь, брат, это хорошо, что нет князя Ярослава и князя
Юрия. Хватит мне и двух Мстиславов - Удатного и Черниговского.
Каждый из них мнит себя мне равным.

- Уступи в малом, выиграешь в великом.
- Уже уступил раз, послов разрешил казнить...
- Вместе мы их утихомирим, не впервой.
Раскрылся полог шатра, и в проёме появился братеник Мсти-
слав Мстиславич Удатный.
- Брат, татары ещё послов прислали, я повелел, было, изрубить
и их... - тут Удатный заметил вдруг Владимира Рюриковича, и даже пе-
ременился в лице от неожиданности. - А я-то подумал, что смольняне
опять выжидают...
- Как ты, брат, в Галичской битве, - отрезал Смоленский князь.
- Да кабы не я ...
- Не полегла бы половина моей дружины, если бы ты с полов-
цами время для удара выбирал.
- Успокойтесь, братия моя верная!.. Князь Владимир, как ты
скажешь поступить с татарскими послами?
- Выслушать бы их. Мстислав Мстиславич, вели привести по-
слов к нашему шатру, и остальных князей собери.
- Да ты забыл, кто я, как с холопом последним разговариваешь!
- Поторопись, брат Мстислав! Киевский князь есть старейший
князь. Позови остальных князей с воеводами, и смотри, чтоб ни один
волос не упал с головы посла.
Удатный князь сначала побелел, потом побагровел, и выскочил
из шатра.
Мстислав Романович и Владимир Рюрикович удовлетворенно
улыбнулись друг другу.

- Великий хан, сын неба, повелитель Вселенной, его посол –
тысячник Гемебек моими устами говорит, что великое зло вы, князья
русские, сделали, - начал татарский толмач2, потом презрительно указал
на половецких ханом во главе с Котяном, - послушавшись подлых слов

1 Колывань - ныне город Ревель.
2 Толмач – переводчик.

99

недобитых холопов наших, и убили послов, ибо страшный грех во всех
странах убить посла. Говорили же вам наши послы, что не на вас мы
пришли. Мы вас не трогали, но вы решили идти супротив нас. Ваша
воля, пусть Великое небо рассудит нас. Берегитесь!

Князь Владимир посмотрел на сидящего подле него Киевского
князя Мстислава Романовича, бросил взор на тихо переговаривающихся
Мстислава Удатного и Мстислава Черниговского, оглядел многочис-
ленных младших князей и половецких ханов, толпящихся за старшими
князьями, и выступил вперёд.

- Братья мои, не по правде вы у Заруба поступили, предав же-
стокой смерти татарских послов!

- По правде, по правде, сколько они наших становий сожгли! -
закричал хан Котян.

- Казнить посла! Нечего с недругами речи вести! - закричал
Мстислав Удатный. Его поддержали толпившиеся вокруг младшие кня-
зья.

- Тихо, други мои! - прервал шум Киевский князь. - Прав князь
Владимир - негоже на послах зло срывать. Пусть уходит татарин. Гря-
дущая битва рассудит, кто прав.

Гемябек чуть наклонил голову, развернулся и медленно напра-
вился прочь. Толмач и десяток воинов последовали за ним. Мстислав
Романович благодарно улыбнулся Смоленскому князю, кивнул своему
зятю Андрею Вяземскому и направился к шатру. Князь Владимир с сы-
ном последовали за ним.

Мстислав Удатный злобно посмотрел им вслед, повернулся к
стоящему возле него молодому князю в золоченых доспехах:

- Даниил, зять мой верный, нам ли с миром отпускать татарско-
го посла?

- С почётом проводим, саблей булатной да стрелой калёной от-
дарим. Хватит нам, отец, Мстислава Киевского за старейшего князя
признавать! Чем Киев лучше Галича?

- Ты прав, сынок. Мало киевляне нос задирают, тут ещё и
смольняне возгордились чрезмерно. А тебя, сына и наследника Романа
Великого, в младшей братии держат.

- Ударим, Мстислав Мстиславич, ночью по татарским отрядам?
- Молодец, Даниил Романович, весь в отца!
- Может, и Мстислава Черниговского с нами позовём?
- Славой великой, добычей богатой делиться?..

Первые лучи солнца золотом заиграли на доспехах и наконеч-
никах копий киевских ратников, стоящих вокруг шатра Великого князя.
Мстислав Романович, сбросив богато расшитую нательную рубаху,
подставил своё ещё крепкое тело под струи ледяной колодезной воды.
Освежившись, с удовольствием выпил поднесённый ковш кумыса - с

100