The words you are searching are inside this book. To get more targeted content, please make full-text search by clicking here.

Историческая повесть

Discover the best professional documents and content resources in AnyFlip Document Base.
Search
Published by eao20062, 2019-12-10 08:48:40

Кровавые берега

Историческая повесть

Keywords: Вадим

детских лет полюбил половецкий напиток. От костра уже повеяло запе-
каемым на углях мясом. Подкрепиться, устроить смотр собранных сил -
и на левый берег Днепра, навстречу великой славе. Киевский князь
оглянулся на шум шагов - к нему приближался князь Владимир, чем-то
встревоженный.

- Брат, Мстислав Удатный опять зло сотворил!
Киевский князь с недоумением посмотрел на братеника. Вла-
димир Рюрикович только указал на быстро приближающегося Мстисла-
ва Галичского, гордо шествующего в окружении младших князей.
- Спать сильны, князья великие, всю славу проспите! Пока вы
корчаги с мёдами обнимали, я с зятем моим Даниилом Романовичем
татарский отряд истребил, послу незваному почёт и уважение оказал.
Вот тебе дар от меня, куда вам без Удатного!
По знаку Мстислава Мстиславича выступил вперёд князь Да-
ниил, поднял над собой за волосы окровавленную голову татарского
посла. Мстислав Удатный поощрительно похлопал своего зятя по пле-
чу, гордо оглядел толпившихся вокруг князей и воевод, и презрительно
бросил Киевскому князю:
- Вели вести русские полки за Днепр - трусливый враг бежит от
моего непобедимого меча!
- Неправ ты, брат Мстислав, - обратился к Удатному Киевский
князь. - Сильны мы, пока все вместе. Негоже одному всё решать. Не
приведи Господь ...
- Да хватит вам, смоленским выкормышам, всеми верховодить!
- вмешался Мстислав Черниговский. - Всю Русь под себя уже подмяли,
остальную братию обижаете! Сидите в Киеве, и в Смоленске, и в По-
лоцке, даже Туров под свою власть взяли! Всё под себя! Ненасытных
Ростиславичей подгребаете! Даже в Новгороде сыновья Киевского кня-
зя правили, слава Богу, не задержались! Нас, Ольговичей, Великих кня-
зей, за младших держите!
- Думать сообща надо, кому старейшим князем в Киеве сидеть!
- прозвучал голос князя Даниила. - Надо всем миром решать, как призы-
вал отец мой, а не так, как сейчас: кто на Киевский стол случаем уселся,
тому и власть великая! Мстислава Удатного старейшим князем при-
знать время пришло!
- Не тебе, князь Даниил, на Киевского князя рот открывать!
Молоко на губах не обсохло, - прервал его Владимир Рюрикович. - Зна-
ем, почто Мстислава Мстиславича величаешь - тестя своего славишь!
- Хватит лаяться!! - прокричал Киевский князь. - Выступаем
немедленно! Пулно Киевский стол делить, не время. Давайте-ка сперва
с татарами мечи скрестим.

101

Река Калка

- Отец, восьмой день от галичских коней пыль глотаем. Стыдно
мне - о чём супруге в Вязьме смогу рассказать? - сокрушался князь Ан-
дрей Владимирович. - Мне бы с вязьмичами поспешить вперёд, догнать
Мстислава Удатного и зятя его Даниила.

- И тестя своего любимого оставить? Не совестно?
- Обидно, что галичане и половцы свои телеги уже доверху та-
тарским добром загрузили. До горизонта видны стада захваченных бы-
ков, коней и верблюдов, а что мы, кроме позора и насмешек, из похода
привезём?
Владимир Рюрикович с усмешкой посмотрел на негодующего
сына и направил коня к Киевскому князю, стоящему на высоком берегу
неширокой, но глубокой и стремительной реки.
- Плохо дело, брат, чую, заманивают нас недруги. Не верится,
будто так мало сил у татар, что бегут как трусливые зайцы от наших
передовых полков.
Мстислав Романович печально посмотрел на Смоленского кня-
зя и покачал головой.
- Как там сынок твой Андрей, не извёл ещё попрёками? Не
ускакал ещё вдогонку за Удатным славу и добычу делить?
- Грызет понемногу, молод ещё, первый поход. Вот братенич
Ростислав всё молчит, со мной уже под Полоцком был, свою кровь там
пролил, хотя чую, обиды у него не меньше.
- Нехороший сон мне приснился, мутный. Давило меня во сне
камнями тяжёлыми, задыхался.
- Старость приходит, брат, подкрепились на ночь сильно плот-
но, мёда крепкого не один ковш выпили.
- И всё прошлогоднее знамение из памяти нейдёт - семь дней на
небе огромная звезда без сияния видна была, хвост её лучом на полнеба
тянулся. И засуха тогда была великая, погорели от неё леса и болота,
много дней солнца и звёзд видно не было. Точно, быть беде великой...
Зря я подался на уговоры Мстислава Удатного, в ненужный поход мы
выступили. Сбылась великая мечта деда нашего Ростислава - почти всю
Русь под нашей властью объединили.
- Беда будет, брат, если порознь встанут наши полки, если стяги
в разные стороны глядеть будут. Вот уже самовольно два Мстислава,
Галичский да Черниговский, со многими младшими князьями реку пе-
решли и разбили свои станы вдали за холмами, отсюда и не видать. И
половцы вослед устремились.
Киевский князь согласно кивнул, повернулся к своему боярину,
и вот уже перед князьями появились по корчаге пахучего кваса. Подъе-
хал молодой десятский Богомил и, обращаясь к Владимиру Рюрикови-
чу, радостно произнёс:

102

- Княже, в пяти поприщах выше по течению реки мы брод раз-
ведали, только подходы крутые.

Князь Владимир вопросительно посмотрел на Мстислава Рома-
новича. Тот приблизился, похлопал десятского по плечу, повелел уго-
стить Богомила ковшом хмельного мёда и, обернувшись к стоящим по-
одаль воеводам и тысяцким, повелел:

- Стан разбить на том берегу, вот на тех холмах! Конникам пе-
реплавиться вплавь, а мосты мостить поверх лодий, пешцев и телеги по
ним перевести! Негоже нам с остальной братией врозь стоять. - И чуть
слышно обратился к Владимиру Рюриковичу: - А что брод нашли хо-
рошо, вдруг ещё пригодится?

Киевский князь подозвал к себе воеводу Ивана Дмитриевича и
велел с сотней оружников следовать к князю Мстиславу Удатному с
повелением возвратиться назад, приказал Богомилу сопроводить воево-
ду. И не успел воевода сдвинуться с места, как Мстислав Романович,
окликнув десятского, спросил:

- А как речку эту называют?
- Калка, Великий княже.

***

Далеко за полночь завершился пир в шатре Киевского князя.
Смоленский князь привстал, собрался идти в свой шатёр, как обратился
к нему Мстислав Романович:

- Не понимаю тебя, брат Владимир, не понимаю! Говорят, ты
повелел своим ратникам на ночь брони надеть - чего боишься?

Владимир Рюрикович пристально взглянул на Киевского князя.
Как объяснить Мстиславу Романовичу, что неспокойно стало вдруг на
душе? Ещё собираясь на пир, послал братенича Ростислава с повелени-
ем к смольнянам спешно вооружиться, в бронях спать и быть наготове,
выставить повсюду сторожи. Ну, не вернулся вовремя воевода Иван
Дмитриевич - может, конь ногу подвернул, мало чего в походе бывает?
Скорее всего, вернутся посланцы поутру, поведают, что засиделись у
костра с Мстиславом Галичским, но нехорошие мысли всё приходили и
приходили. Князь Ростислав беспрекословно направился выполнять
повеление, а, вернувшись, признался, что и сам места от беспокойства
не находил, тревожил непрекращающийся волчий вой за курганами. И
крестник Меркурий из обоза попросился к князю, говорит, сны страш-
ные замучили, неспокойно стало. Бесовщина какая-то, но, как говорят,
бережённого Бог бережёт. А Киевскому князю всё нипочем - после тре-
тьего ковша хмельного мёда хотел в обоз за девками послать, едва отго-
ворили. А как подтвердил Владимир Рюрикович, что смольняне в бро-
нях спать будут, - расхохотался.

103

- Ну, насмешил ты меня, брат, насмешил! А всё я, сам виноват,
смутил тебя своими мыслями мутными, знаменьями прошлогодними.
Кто посмеет противостоять нашей рати великой? Не было такой силы со
времён прадедов наших, что смогла бы устоять против русского ору-
жия! Догоним и в сече кровавой всех татар повырубим! Под корень!

Выпили ещё. Князь Владимир заметил, как сынок Андрюша,
непривычный к долгим застольям, заснул на ковре, не отойдя и двух
шагов от накрытого стола, а братенич Ростислав чуть пригубил пару раз
и отставил ковш, только встревожено посматривал на старших князей.
Мстислав Романович наконец-то начал клевать носом. Едва собрались
расходиться, как послышался топот копыт и тревожные крики. Князья
выскочили из шатра - перед ними стоял десятский Богомил, без шелома,
весь в крови.

- Беда, княже, - начал, было, десятский, но закашлялся.
- Воды десятскому! - резко бросил князь Владимир, и, когда его
воин отдышался и выпил воды, повелел продолжать.
- Полдня я и воевода за Мстиславом Удатным мчались, ближе к
вечеру нагнали, в десятке поприщ от реки. Далеко ушли галичане, всё
татар преследовали. С Галичским князем были только зять Даниил Ро-
манович, несколько младших князей, да воевода Ярун с половцами по-
доспел.
- А Мстислав Черниговский с остальными князьями? Котянова
орда?
- В станах пировать остались. Князь Мстислав Удатный без них
пошёл вдогонку за татарами, славой делиться не захотел, всё новые и
новые стада по пути захватывал. Наш воевода следовал за князем,
тщетно уговаривал вернуться. И как въехали на невысокий холм, так
враз и опешили - от края и до края всю степь щитами перегородили та-
тарские отряды. И смяли они одним ударом полки Галичского князя,
князя Даниила копьём в грудь ранили, едва из сечи его вынесли. Воево-
ду Ивана Дмитриевича в рубке иссекли, из отряда нашего только я один
чудом уцелел, если бы вражеского воеводу не срубил в схватке и на
свежего коня не пересел, то и не ушёл бы. Яруновы половцы полки
Удатного не поддержали, сразу побежали, татары за ними, и на стан
Мстислава Черниговского и хана Котяна разом ударили. А те вели себя
беспечно, не помышляли об опасности: одни доспехи свои на телеги
сложили, другие во вьюки положили, и у иных сулицы остались не
насажены, а щиты и копья к бою были не готовы. Все князья и воеводы
в шатрах собрались на пир весёлый, словно они дома у себя, а не в по-
ходе. Рассеяли наших одним ударом, многие до меча и дотянуться не
успели - куда им, безоружным, татарам противостоять?
Сотский указал в сторону расположенного за холмами черни-
говского стана; оттуда уже слышался шум битвы, ржание коней, крики
раненных и умирающих. Приглядевшись, князь Владимир увидел, как

104

беспорядочными толпами спасались к реке Калке разгромленные руси-
чи. Решение пришло немедленно. Владимир Рюрикович повернулся к
Киевскому князю, вмиг протрезвевшему:

- Брат, я поведу смольнян на выручку - негоже своих оставлять
в беде, а ты собирай киевлян и отходи к мостам, на том берегу тебя та-
тары не возьмут. Даст Бог, и я к тебе подойду.

Князья обнялись, поцеловались на прощанье. Владимир вско-
чил на коня, подведённого подоспевшим Меркурием, посмотрел на
крестника, желая оставить в стане, но увидел только немую просьбу в
растерянных глазах: «Не оставляй меня, возьми с собой в битву», бро-
сил на ходу Богомилу:

- Не забудь Меркурия, головой отвечаешь! - И в сопровождении
князя Ростислава поспешил к строящимся смоленским полкам.

Вылитое на голову ведро воды отрезвило князя Андрея. Киев-
ский князь стоял перед ним уже в броне, в шеломе, как будто и не было
ночного пира. Андрей хотел спросить, где отец, как Мстислав Романо-
вич повелел:

- Отводи своих людей к мостам! Отца не ищи - Смоленский
князь повёл полки на выручку черниговцам.

- Без меня?
- Меньше бы хмельные мёды пил - успел бы с ним. Но не бой-
ся, славы на всех хватит, кровавым вином вдосталь напоят.
Князь Андрей вдруг растерянно указал вдаль: там, вдали, пер-
вые лучи восходящего огромного солнце осветили несметные толпы
татар, стремительно приближавшихся к великокняжескому стану. Князь
Мстислав Романович с досадою огляделся вокруг: надрывно закричали
трубы и бубны, взметнулись стяги, но не успеть киевлянам исполчить-
ся, встретить врага. Тихий голос прозвучал за спиной:
- Дозволь, княже.
Великий князь обернулся: за спиной уже стоял Александр По-
пович, а за ним, сверкая дорогими бронями и оружием, пристроились1
храбры.
И, растянувшись заступом2, неспешно разгоняя своих коней-
великанов, устремились навстречу несметной вражьей силе. Сшиблись.
Звуки неравной битвы разнеслись над полем. Каждый храбр противо-
стоял десятку, сотне татар. Не отступил ни один. Пали все в злой сече, с
честью, дорого отдав свои жизни, но главное - успел Мстислав Романо-
вич изрядить воев для битвы.

1 Пристроились – приготовились к битве.
2 Заступом – шеренгой, рядом.

105

Киевляне вооружились быстро, построились и, прикрываясь
червлеными щитами, огромным ежом, выставившим острые копья вме-
сто колючек, огрызаясь острыми стрелами от налетевшей татарской
лавы, двинулись к уже видневшимся у берега мостам. Но не дошли. Их
опередил Мстислав Удатным с зятем своим Даниилом. С ужасом смот-
рели Киевский князь и его ратники, как их «верный» соратник Мсти-
слав Галичский со своими немногими уцелевшими людьми по мостам
переправился на другой берег и направился прочь с поля битвы. Но,
переправившись, галичане разрушили и подожгли мосты, порубили дно
у немногих оставшихся у берега лодий, обрекая тем самым на неминуе-
мую смерть и киевлян, и других русичей и половцев, оставшихся на
левом, уже залитом потоками крови берегу небольшой, но такой глубо-
кой и быстрой реки Калки. Некуда было отходить полкам Киевского
князя, как и многим русичам, прибившимся к ним. На высоком холме
разбил Великий князь свой последний стан, отгородился повозами, ко-
льями. Всего было вдоволь - и людей, и стрел, и копий, не было только
одного - воды. А на пути к воде непреодолимой стеной встали меткие
татарские лучники. С высокого холма было хорошо видно, как затихала
вдали кровавая битва, как тщетно спасались от вражеских стрел и копий
остатки разгромленных отрядов русских князей, как тонули бегущие
русичи в стремительных водах Калки, пытаясь добраться до спаситель-
ного берега. Только с полночной стороны всё раздавался шум битвы, и
понял Мстислав Романович, что это Смоленский князь сумел сплотить
часть разгромленных русских дружин и пытается оторваться от пресле-
дующих его врагов. Оставалось только молить Бога, чтоб сумел он до-
браться до далёкого и спасительного брода.

Приблизились к Мстиславу Романовичу верные воеводы, пред-
ложили с конной дружиной на прорыв идти, спастись от гибели. Рас-
смеялся только в ответ Великий князь:

- Если поскачем - спасёмся сами, а простых людей оставим. Это
перед Богом грех. Либо все умрём, либо все живы останемся. - Помол-
чал немного и, повернувшись к князю Андрею, чуть слышно вымолвил:
- Напрасно я, сынок, за тобой в Вязьму гонцов направил.

Три долгих дня, изнемогая от жажды под жарким июньским
солнцем, отражали киевляне жестокий натиск врагов. На третий день
отъехал от татарских полков одиночный всадник, приблизился. Пригля-
девшись, Мстислав Романович узнал Плоскиню, воеводу бродников.
Сколько раз воевали: то вместе с ним, то против друг друга. Целовал
воевода крест Великому князю, если сдадутся киевляне, то не убьют их
татары, за выкуп отпустят. И поверил Мстислав Романович, согласился
- крестное целование Плоскиня совершил, нерушимое.

106

***

Огромное багровое солнце скрывалось за бескрайним степным
горизонтом. Казавшийся бесконечным июньский день близился к свое-
му завершению. Измученные отряды Смоленского князя Владимира и
присоединившиеся к ним ратники из разгромленных русских и поло-
вецких полков из последних сил понукали загнанных коней, но темнев-
ший вдали столь желанный лес не становился ближе. Только одно вол-
новало измученных беглецов – успеть до наступления ночи укрыться
под сенью деревьев, окончательно оторваться от преследователей.

Князь Владимир Рюрикович уже с трудом держался в седле,
изнемогая от усталости – который день в седле. Невыносимо болели
раны, но боль в плече, разрубленном вражеской саблей, и в ноге, прон-
зённой стрелой, не могла заглушить душевной боли. А как всё хорошо
начиналось! Казалось, вернулись времена Владимира Мономаха и
Мстислава Великого1, те былинные времена, когда единая Русь была
непобедима. Но только казалось. Смоленский князь, победитель во мно-
гих битвах, не мог поверить в произошедшее. Как могло такое случить-
ся, что в тот страшный день, шестнадцатого июня2, на заросших трост-
ником берегах реки Калки, всего за несколько часов, огромное объеди-
нённое войско русских князей было превращено в жалкую толпу бегле-
цов какими-то татарами, неизвестно откуда возникшими в половецких
степях? Кто виноват? Мстислав Удатный, Мстислав Киевский, или он
сам - князь Владимир Рюрикович? Почему Господь допустил такое
страшное зло? Ответ был один: гордыня, жадность и сребролюбие
Мстислава Удатного, Мстислава Черниговского и других князей - каж-
дый из них хотел единолично победить врага, забрать себе всю славу и
добычу. За грехи наши Бог отнял у нас разум, разъединил полки. И по-
беждены были русские князья, и не бывало ещё такого от начала Рус-
ской земли.

Князь Владимир с нежностью посмотрел на братенича, князя
Ростислава Мстиславича, и своего крестника Меркурия. Если бы не они,
то лежать бы князю на сырой земле с выклеванными воронами глазами,
разделить печальную судьбу многих и многих русских воинов.

Наконец, солнце зашло. Заветный лес продолжал темнеть вда-
ли. Ростислав помог князю сойти с коня, Богомил расстелил на земле
плащ. Вокруг Владимира Рюриковича собрались немногие уцелевшие
воеводы. Князь молчал, безмолвствовали и окружающие его воины. К

1Владимир Мономах и его сын Мстислав Великий – Великие Киевские князья,
объединившие русские княжества и успешно противостоящие всем врагам.
2 Автор поддерживает историков, относящих битву на реке Калке к 16 июня
1223 года, а не к 30 и 31 мая 1223 гола, и не к 1224 году.

107

Смоленскому князю приблизился половецкий хан Мангуш, низко по-
клонился и произнёс:

- Мой великий отец, хан Котян, вовек не забудет, что ты спас
его старшего сына. Чем я могу отблагодарить тебя, княже?

Владимир Рюрикович печально улыбнулся и отозвался:
- Нам ещё надо оторваться от татарской рати, идущей вслед за
нами.
- А почему Мстислав Удатный попытался один разбить татар-
ское войско? Славы ему всё мало? Если бы мы вместе встретили татар,
то не известно ещё, кто победил бы. Мы не успели даже брони одеть,
вооружиться, спаслись только те, кто сумел добежать до своих скаку-
нов. Если бы не ты, княже, то никто из нас не ушёл бы с того страшного
поля.
- Ты благодарен мне, хан Мангуш, а я - малому отроку. По-
смотри на моего спящего крестника - он прикрыл меня своим щитом. А
ведь я не хотел брать Меркурия с собой, считал, что мал он для похода,
должен подрасти.
Князь Владимир заботливо погладил по голове мальчика, при-
крыл плащом, печально произнёс:
- Он из знатного королевского рода, из Моравских Пржемысло-
вичей, и случилось так, что пришлось Меркурию в малолетстве бежать
от убийц, сменить имя.
- А как там киевляне, князь Мстислав Романович, твой сын Ан-
дрей? - встревожено спросил приблизившийся князь Ростислав. - До-
брались они до моста, перешли на спасительный берег?
- Я бы многое отдал, чтобы знать их судьбу. Зачем только мы
разделились!
- Не кори себя, княже, Мстислав Киевский - великий воитель.
Уверен: скоро узнаем, что он со славою возвратился в Киев.
- Молю Бога об этом. - Владимир Рюрикович перекрестился,
потом посмотрел на унылые лица окружавших боевых товарищей. -
Наше бегство затянулось. Если и дальше бежать будем, не приведём ли
врага в наш стольный град?

Наступил рассвет. Ночная летняя гроза, обильно полившая по-
ловецкую степь, уходила наполночь. Тысячник Тосхус, любимый сын
непобедимого Субудай-багатура1, оглядел свой отряд. Он, наконец,
настиг уходящий отряд неуловимых русичей – измученные, те спали,
укрывшись в низине.

1 Субудай-багатур – знаменитый полководец Чингис-хана, позднее соратник
Бату-хана.

108

- Великий хан! – раздался вкрадчивый голос союзника - воево-
ды бродников1 Плоскини. – Может, пообещаем им жизнь, как Киевско-
му князю Мстиславу, а потом...

Тосхус презрительно поморщился, вспомнив жестокую распра-
ву с пленёнными киевлянами. «Нет, это на крайний случай, а сегодня
можно перерезать врагов спящими, - подумал хан. - Тогда великий по-
велитель Чингис-хан, наконец, доверит мне тумен2, и я стану равным
моему непобедимому отцу».

Сотни спешившихся татарских воинов окружили лагерь руси-
чей, приблизились. Тосхус взмахнул рукой, и рои стрел направились в
спящих дружинников, с ликующими криками татары бросились вперёд.
Но никто из русичей не поднялся с земли, и не потому, что все были
поражены меткими стрелами: не было никого у дымившихся костров,
только ветки и трава, прикрытые плащами. Зато из небольшого ивняка,
растущего вокруг низины, вылетели сотни русских стрел, пробившие
насквозь кожаные доспехи татарских воинов, да неожиданно возникла
на пути отхода конная дружина русичей, отсекая спешившихся врагов
от их конских табунов. С отчаянием обреченного тысячник бросил свою
последнюю сотню на вороных конях в кровавую рубку - он не пытался
скрыться, понимая, что его ждёт только смерть за позор бесславного
поражения. Противники сблизились. Тосхус видел, как падали пора-
жённые копьями врагов его спешившиеся воины, редели и ряды всадни-
ков, но не один воин из его отборной сотни не отступил, только пре-
зренные союзники во главе со своим трусливым вожаком Плоскиней
попытались скрыться. Над полем схватки раздавался треск копий, звон
мечей и сабель, крики умирающих. Тысячник успел поразить несколь-
ких русичей, схватился с молодым воином в богатых доспехах, услышав
крики врагов, разобрать слово: «Княже». У Тосхуса мелькнула злая
мысль «напоследок хоть русского князя зарублю», но русич щитом от-
разил удар тяжёлой булатной сабли. Взметнулся вверх сверкающий
русский меч, и последнее, что увидел несостоявшийся темник, упавший
на мягкий степной ковыль, - это белоснежные облака, бегущие по бес-
крайнему синему небу...

Князь Владимир объезжал поле последней схватки. Раны не
позволили ему принять участие в бою, но молодой князь Ростислав вы-
полнил его замысел – вражеский отряд был уничтожен. Цена победы
оказалась высока - поредели ряды смоленской дружины, но теперь они
могли вернуться в родной Смоленск без позора. Пленных татар не было

1 Бродники – вольные обитатели низовьев Дона, христиане, большей частью
русичи по крови, предки казаков (по А.Нечволодову).
2 Тумен – отряд монголо-татарского, считавшийся численностью примерно в
10 000 человек. Автор полагает, что в действительности тумен не превышал
3 000 -5 000 воинов.

109

– рубились до последнего, только захватили с десяток своих, бродни-
ков-русичей, клявшихся, что их силой вели с собой татары. «Отпустить,
что ли? - подумал князь. – Нет, лучше дождаться возвращения Рости-
слава из погони».

Меркурий вёл под уздцы княжеского коня. Крестник был ранен
стрелой в руку, но отказался быть в обозе, держался из последних сил,
не отходил от своего князя.

Вскоре вернулся Ростислав. Десятский Богомил, вернее, уже
сотский, бросил к ногам князя Владимира захваченный им в бою враже-
ский бунчук. Казалось, радоваться надо было, что победил Ростислав
врага, покрыл себя славой, но его лицо было печально, не знал молодой
воитель, как поведать Смоленскому князю страшные вести.

- В обозе татар были русские пленные, но выжил только один:
убегая, татары перерезали всех остальных.

К Владимиру подвели израненного дружинника. Князь узнал
киевского сотского Дмитра. Сотский тоже узнал князя, обрадовался, но
когда увидел пленных бродников, то, подобрав с земли саблю, бросился
на них. Его остановили, но он вырывался, кричал что-то невнятное.
Князь увидел, как испуганно сбились в кучу пленники, велел Дмитру
приблизится. Сотский упал на колени, слёзы лились из его глаз, речь
была малосвязна:

- Князя Мстислава Киевского окружили на берегу Днепра. Уйти
на другой берег киевляне не сумели - убегая, проклятый Мстислав
Удатный пожёг мосты. Три дня держались, огородившись кольями, но
татары не допускали до реки. Без еды держаться ещё можно, но как без
воды? От татар вышел воевода бродников Плоскиня. Князь давно знал
воеводу, знал, что он изгой из княжеского рода, из тех бродников, что
не раз вместе с суздальцами против смольнян и киевлян воевали, пове-
рил, когда тот на кресте поклялся, что татары отпустят за выкуп с ми-
ром. Но солгал, окаянный! Когда сложили оружие, то началась резня,
всех ратников посекли, а князей: и Киевского, и сына твоего Андрея, и
других связали и положили под помост, а на помосте устроили пир!
Всех задавили! Всех! Дайте мне саблю – отомстить лжецу!

Владимир Рюрикович схватился за голову: зачем он оставил
полки Мстислава Киевского, не взял сына с собой, почему Господь не
вразумил его тогда? Но как мог он представить, что потерявший голову
от страха князь Мстислав Удатный велит разрушить мосты, тем самым,
обрекая и братеника Мстислава Романовича, и сына Андрея, и многих
русичей на неминуемую смерть от рук татар? Предчувствовал ведь
Мстислав Романович свою страшную кончину, вещий сон видел, при-
слушаться бы ему, поберечься? Но, кто видел, чтобы Ростиславичи бит-
вы убоялись? Не из того теста замешаны были ...

Князь с презрением посмотрел на бродников, уже валявшихся в
ногах, и молящих о пощаде. Отвернулся. Когда взглянул снова, увидел:

110

пленники были уже без голов, а их воеводу привязывали за руки и за
ноги к двум татарским коням. Истошные вопли Плоскини затихли, ко-
гда направленные в разные стороны кони разорвали его тело пополам.

Вечером, когда завершился поминальный пир по смольнянам,
павшим в бою, к князю Владимиру подошёл сотский Дмитр, тихо мол-
вил:

- Княже, а не направиться ли тебе к нам в Киев, ведь не Мсти-
славу Удатному, виновнику гибели многих русичей, быть новым Вели-
ким Киевским князем?

Князь Владимир печально улыбнулся, ибо за последние сто лет
многие Смоленские князья становились Великими князями Киевскими,
но так и не удавалось им вернуть власть Киева над всеми русскими зем-
лями, и в князьях добрый порядок содержать. Попробовать ещё раз?
Нет, лучше в Смоленск, домой.

Не было больше погони вослед, спокойно смольняне дошли по-
чти до Стародуба, когда догнали Владимира Рюриковича послы из Кие-
ва. И поведали, что, узнав о смерти старого доброго князя Мстислава
Романовича, киевляне собрали вече и всем миром решили пригласить на
Великое княжение князя Владимира, не только как старейшего, но и как
достойнейшего из всей княжеской братии. Прилежно просили, чтоб не-
медленно пришёл в Киев и принял престол отца своего и оборонил зем-
лю Русскую от страшных недругов. И не смог им отказать Владимир
Рюрикович, повернул путь к Киеву.

А испуганный князь Михаил Черниговский вместо унаследо-
ванной после дяди Мстислава отчины, убоявшись татар, поспешил в
Новгород ...

111

Сказание второе

УСОБИЦА

«Черна земля под копытами
костьми была засеяна и кровью полита:

горем взошли они по Русской земле».

«Слово о полку Игореве»

Изгой

В лето 6738 от сотворения мира (1230 год), апрель

Смоленск

Пронзительно пропела труба - завершилась княжеская охота.
Молодой князь Изяслав Мстиславич, сопровождаемый десятком дворо-
вых слуг, медленно подъехал к телегам, заполненным добытым зверьём.

- Меткий у тебя удар, княже, - одобрительно проговорил седой
охотник, указывая на огромную медведицу, положенную перед Изясла-
вом. - Меня вот такой зверь чуть было не заломил прошлым летом.

- Я никогда не промахиваюсь, мог бы и запомнить! Проследи,
что б снятую шкуру тщательно выделали. А где Захарка? Почему не
вижу?

- Да здесь я, здесь, мой княже, - послышалось из ближнего ель-
ника, и перед Изяславом появился его конюший, держащий на руках
маленького медвежонка. - Не бросать же дитё звериное, козьим моло-
ком моя Любава выкормит.

- С чего это ты вдруг раздобрился? Людей не щадишь, а какого-
то зверёныша спасаешь.

- Да зверьё-то – безвинное. Да кто же весной на охоту ходит –
не время. Зверь лесной детёнышей выкармливает – сколько сегодня
осиротело.

Князь презрительно отмахнулся от Захарки, небрежно бросил:
- Что-то, друг мой, со вчерашнего дня ты не весел? Любава на
ночь из дома выгнала?
Хохотом зашлась княжья челядь. Захарка печально покачал го-
ловой, со вчерашнего дня всё думал, как донести до своего господина
пришедшую из Киева невесёлую весть.
- Дядя твой, Киевский князь, выдал свою дочь Марину замуж ...
- Как??. За кого?!. Да как он посмел?!! Она же мне была обеща-
на!! - вскричал молодой князь, потом в гневе стеганул нагайкой своего

112

чёрного скакуна, и - замахнулся на Захарку. Тот влёгкую перехватил
уже занесённую руку князя, остановил.

- Не балуй, княже. Ты знаешь, что Владимир Рюрикович давно
желал сродниться с Владимирским князем Юрием. Ничего тебе не ска-
зал о готовящейся свадьбе и другой твой дядя - Мстислав Давыдович,
князь Смоленский, когда до начала весенней распутицы, по последнему
снегу поспешил в Киев.

- И кто же жених, неужто молодой князь Всеволод, сын князя
Юрия Всеволодича?

- Да, княже ...
- И ты со вчерашнего дня знал и сохранил в тайне?! Как по-
смел?!
- Не холопье дело - княжеские дела обсуждать.
Изяслав с трудом вырвал свою руку из крепкого захвата Захар-
ки, с силой опустил плеть на лоснящийся бок своего коня. Скакун
взмылся на дыбы, рванул с места, вылетел из глубокого оврага и по-
мчался к уже виднеющимся вдали высоким стенам стольного города
Смоленска. «И брат Святослав ничего мне сказал. А ведь и его из даль-
него Полоцка пригласили в стольный Киев. А я? - Растерянно размыш-
лял князь. - Мстислав Давыдович оставил меня вместо себя в Смоленс-
ке... Впрочем, кому нужен отвергнутый жених? Даже сестрица, княгиня
Вяземская, вдова Андрея, убитого сына Киевского князя, и та промол-
чала ... А не жениться ли на моей пленнице - половчанке? Ведь из знат-
ного рода. Не с Киевским князем, так хоть с половецким ханом пород-
нюсь, вдруг сгодятся и мне «поганые» в каком-либо деле ...».
- Мой княже, я велел готовить лодии: если повелишь, поутру
направимся вниз по Днепру, лёд уже почти сошёл. Думаю, дней за семь
доплывём до Киева.
Изяслав с благодарностью взглянул на Захарку. «Да, прав был
отец, когда поручил меня, малолетнего тогда отрока, заботам Захарки,
сына, павшего в Липицкой битве сотского, из милости взятого на служ-
бу Великим Киевским князем Мстиславом. - Князь печально покачал
головой. - Все предали, все, даже родные брат и сестра, только один
верный слуга готов на всё ради своего господина. Если бы мой великий
отец не принял смерть от татар восемь лет назад, то сидеть бы мне на
Киевском столе, ну, на худой конец, в Смоленске».
Бесшумно приоткрылись дубовые створки ворот, гулко засту-
чали конские копыта по широким смоленским мостовым.
- Княже, дозволь мне проститься с Любанею, - тихо попросил
Захарка.
- Да нужна тебе эта голь перекатная! Подумаешь, сестра какого-
то десятского! Да мы тебя богатую купчиху, боярышню найдём! - рас-
хохотался Изяслав.
- Отпусти, княже, к заходу солнца вернусь.

113

- Да езжай, на всю ночь отпускаю, только смотри, чтоб к утру
силы остались! – под угодливый смех дворовых закончил князь.

май

Киев

Ещё слышался перезвон колоколов, ещё раздавались радостные
крики киевлян «Слава князю!», когда Великий Киевский князь Влади-
мир Рюрикович, трижды перекрестившись, вошёл в каменную трапез-
ную палату Печерского монастыря под стольным Киевом. С удовлетво-
рением оглядел богато накрытые для обеденной трапезы столы, не-
спешно занял своё почётное место во главе стола. Болела голова: уже
скоро месяц, как пили за счастье молодых - дочери Марины Владими-
ровны и мужа её, Всеволода Юрьича, не один десяток бочек доброго
мёда и заморского вина выпили; почти все князья русские успели побы-
вать на богатых пирах в стольном Киеве. Сегодня в гостях у митрополи-
та Кирилла собрались только самые ближние: князь Мстислав Смолен-
ский с сыном Ростиславом, киевский тысяцкий Иван Славнович... Но не
успел митрополит прочесть молитву перед вкушением пищи, постучать
большой ложкой по серебряному блюду1, как с грохотом растворились
резные двери трапезной, и в залу влетел князь Изяслав Мстиславич,
сопровождаемый своим слугой Захаркой. Владимир Рюрикович раздра-
жённо поглядел на нежданных гостей. Когда-то давно, очень давно,
будучи ещё Смоленским князем, пообещал он отдать свою дочь Марину
в жёны княжичу Изяславу, сыну Великого Киевского князя Мстислава
Старого. Но погиб в битве на реке Калке Мстислав Старый, и случи-
лось, что не смог полгода назад отказать князь Владимир князю Юрию
Всеволодичу, когда попросил тот отдать княжну Марину за своего
старшего сына и наследника Всеволода, во упрочение вечного мира с
Владимирским князем. Не вольны княжны сами выбирать себе мужей,
да и отцы не всегда держат своё слово.

Даже не поклонился князь Изяслав, только дрожащим от обиды
голосом произнёс:

- Великий княже, вместо отца ты мне всегда был, как ты мог
обмануть меня, за другого отдать мою невесту Марину? Как же ты мог
своё княжеское слово нарушить?

- Так надо было, братенич мой, - печально улыбнулся Владимир
Рюрикович. - Десять лет прошло с того дня, малыми детьми вы тогда
были, думал, что забыл ты мою дочь, ни разу не вспоминал об обруче-
нии ...

1Постучать ложкой по блюду – обычай начала трапезы в Печерском и некото-
рых других монастырях.

114

- Только став Великим князем, мыслил я взять княжну Марину
в жёны!

- Не смеши! Ты - и «Великий князь»? Юрий Всеволодич прочно
сидит во Владимире, Мстислав Давыдович в Смоленске. Ты ещё скажи,
что станешь Черниговским или даже Великим князем Киевским! Может
ещё и в Новгород пригласят? Не задержались там твои братья - куда
тебе, неразумному? Забыл, как с Великим князем разговор вести надо?!

- И стану Великим князем! И Смоленским, и Киевским!
- Поди прочь, щенок!
Князь Изяслав аж побагровел от обиды, но сдержался, только
зло посмотрел на Великого князя. Ростислав привстал из-за стола, ри-
нулся, было, к братенику Изяславу, но остановленный резким жестом
Владимира Рюриковича, опустился на скамью. Изяслав ещё раз взгля-
нул на князя Владимира, захохотал и зло выговорил:
- Тризну по себе празднуете?
- Во-о-он!
Громко хлопнула дубовая дверь. Князь Ростислав встал, при-
близился к Владимиру Рюриковичу и, улыбнувшись, произнёс:
- Великий княже, не понимаю, что нашло вдруг на брата нашего
Изяслава. С позапрошлого лета живёт он с полонённой половецкой
княжной, сынок у них народился.
Киевский князь успокоился, рассмеялся, махнул рукой, велел
позвать гусляров. Снова раздался стук в дверь. Отворились двери, вле-
тел испуганный дьякон, завопил в ужасе:
- Беда! Солнце гибнет! Тьма его закрыла! Червлёные, синие и
зелёные столпы от солнца отходят! Змей огненный по небу летит! Ко-
нец света близится!
Гости вскочили со своих мест, начали, кто креститься, кто ис-
тово молиться. Внезапно дрогнула земля, заходил под ногами пол, зака-
чались иконы. Все устремились к выходу. Стены трапезной затряслись,
потолок треснул, упавшие сверху камни снесли со столов всю посуду и
яства. Князья выбежали во двор. Ледяной ветер сбивал с ног, на почер-
нёвшем небе вместо ласкового майского солнца кривой саблей кровавел
узкий серп месяца, да светились звёзды ночные. Огромный огненный
змей, дико воя, летел над Киевом, едва не задевая устремившиеся к небу
золоченые купола. Земля задрожала вновь, и прямо на глазах Великого
князя и митрополита каменная церковь пресвятой Богородицы, постро-
енная прошлым летом на пожертвования Владимира Рюриковича, трес-
нула и раскололась на четыре части1. Повсюду слышались полные ужа-
са крики киевлян, громкие молитвы.
- Успокойтесь, дети мои! - зазвучал голос митрополита. - Нель-
зя прежде времени знать, какую судьбу Господь нам даёт, и роптать на

1 Землетрясение и небесные знамения были на Руси в мае 1230 года.

115

его определение есть грех тяжкий, но должно каяться перед ним о гре-
хах своих, за которые нас он наказывает. А притом просить должно, да
минует нас гнев его, и показать дела добродетели!

Киевский князь рухнул на колени, схватился за голову. «Знаме-
нья сии, как отмечали ранее летописцы, предвещают кровавые войны,
нашествия неведомых народов, междоусобицы, голод и мор, - с ужасом
думал князь Владимир. - Не принимает Господь мои дары. Вот и цер-
ковь разрушил… Ужели близится конец миру на земле Русской?.. Но
тайны Божественной никто не ведает, а знамения творит Бог - на благо
или на горе нам, это мы увидим». Рядом с ним преклонил колени князь
Мстислав Смоленский, растерянно вымолвил:

- Как перед битвой на реке Калке - снова быть беде ...

В лето 6740 от сотворения мира (1232 год), июль

Смоленск

Захарка вошёл в горницу, перекрестился на образа в красном
углу, присел. Жена Любава хлопотала у печи; потянуло запахом рас-
сыпчатой каши, сдобренной свиным салом и луком. Захарка удовлетво-
рённо огляделся по сторонам: стол застелён богатой льняной скатертью
с вышитым рукодельницей-женой узором, на полках - дорогая посуда,
полные добра сундуки. Взгляд вдруг остановился на резном деревянном
коньке, лежащем под лавкой, и сразу похолодело на сердце - вспомнил-
ся умерший от мора прошлым летом сынок Иванко. Упокоился он в
одной из четырёх скудельниц, вместе с половиной горожан, вместе с
князем Мстиславом Давыдовичем. Впрочем, Великого князя похорони-
ли в семейной усыпальнице. Сына Захарка не смог спасти, а господина
своего Изяслава выходил. Ночами не спал, отварами отпаивал. Он бы
сына, может, и вылечил, но как князюшку было бросить? И сгорел ма-
лец всего за два дня от лихорадки. Отблагодарил Изяслав за уход и за-
боту, дом стал полная чаша, но как тоскливо и безрадостно без детского
смеха!

Расхотелось есть, Захарка встал с лавки, направился к двери.
- Опять к своему князю поспешил, - проворчала Любава. - Да
бросил бы ты его. Злой он, нехороший.
- Да как ты смеешь нашего благодетеля хаять, дура! - резко раз-
вернулся Захарка. - Да кабы не Изяслав Мстиславич, то жила бы ты в
развалюхе со своими братьями. Один другого лучше - Пётр всё бобылём
живёт, а Богомил настругал пяток деток и ускакал за князем Ростисла-
вом в стольный Киев. Ты, а не он, закрыла глаза его жене и трём доч-

116

кам, да всё его двух сыновей подкармливаешь. А если бы не милость
моего князя, то помереть бы им давно с голоду.

- Попрекаешь куском хлеба для сиротинушек?
- Да что ты Любавушка, князь щедрый, мне ни в чём не отказы-
вает, и тебя жалует. Вспомни, глупая, какую бобровую шубейку тебе
мой господин пожаловал, не каждая боярышня такую носит.
- Да боюсь я его, скрытный твой господин, взгляд озлобленный.
Чую, недобрые дела вы с ним творите. Вот сон мне нынче приснился,
брата Петра в гробу видела ...
- Хватит, надоело! - Захарка стукнул кулаком по столу. - Схо-
дила бы ты сегодня в церковь лучше, ведь большой праздник сегодня,
день святых Бориса и Глеба! А то из-за твоих пустых бабьих россказней
и на вече не успею. Князя Смоленского уж третий день выбирают.

- Не хотим князя Святослава Полоцкого!
- Жесток он, своеволен, и новгородцы не зря ему на порог пока-
зывали! Не выказал Святослав себя великим воином!
Который день шумело смоленское вече у Мономахова собора,
даже до драк дело доходило.
- Когда прошлым летом половина города от мора померла, по-
боялся князь Святослав занять великокняжеский стол, осиротевший
после кончины князя нашего Мстислава Давыдовича! А сын старого
князя, Ростислав, мора не боялся, узнав о болезни отца, из Киева приез-
жал, глаза Мстиславу Давыдовичу успел закрыть, умерших похоронил,
сирот утешил!
- А почто в Киев опять уехал? Не нужен ему наш город, у Киев-
ского князя в холопах ходит! Святославу по старшинству у нас князем
быть!
- Врёшь! Не холоп он, а подручный князь, правая рука Великого
князя Киевского князя Владимира! Уже забыли, как они уберегли наши
полки после Калкского побоища?
- Князя Ростислава Мстиславича хотим!..
Так решило своевольное смоленское вече послать гонцов в
стольный Киев за князем Ростиславом.

Князь Изяслав Мстиславич сердито глянул на лучших смолен-
ских людей, радостно обнимающих друг друга на степенном1 помосте,

сбежал по ступеням вниз и направился к коновязи. «Отвергли брата мо-
его Святослава, а про меня и не вспомнили даже, - зло подумал князь. -
Ничего, пожалеют, ой, скоро пожалеют об этом. Думают, братец мой

1 Степенной помост - вечевой помост.

117

далече, а он с полочанами в ближнем урочище затаился». Изяслав не
успел отъехать далеко от площади, как радостный звон колоколов раз-
нёсся над стольным городом, раскинувшемся на высоких берегах Дне-
пра. Сотни ликующих горожан поспешали мимо понуро едущего князя
к Борисоглебскому собору на Смядыне праздновать день святых князей
Бориса и Глеба. У воротной башни Изяслав заметил Захарку. Его слуга
о чём-то сердито беседовал со своею женой. Увидев князя, Любава ис-
пуганно поспешила прочь. Изяслав подозвал к себе Захарку.

- Сегодня на воротах старшим - Пётр, родня твоей жены. До
сотских он уже дослужился?

Захарка согласно кивнул.
- Вели ему меня выпустить. К вечеру, когда я вернусь с братом
моим Святославом, ворота должны быть открыты!
- Всё будет исполнено, княже.

В двух поприщах на полдень1 от Смоленска, в глухом лесном
урочище, вдали от глаз горожан, тайно расположился стан князя Свято-
слава Мстиславича. Полоцкий князь, невысокий коренастый крепыш
тридцати пяти лет отроду, с волнением ждал вестей от брата Изяслава
из стольного города. Знал, что не люб он смольнянам, но не мог отка-
заться от отцовой и дедовой отчины, не зря же привёл с собой испытан-
ную в боях с литвинами верную дружину из полочан. Но задерживался
младший брат. Святослав раздражённо вымерял шагами путь от ручья
до огромного раскидистого дуба и обратно. Спотыкнулся, мечом раз-
дражённо раздвинул густые заросли крапивы, и обомлел - перед ним
лежал низвергнутый на землю замшелый каменный истукан. «Велес
Кривой, низвергнутый ещё крестителем Руси Владимиром Святослави-
чем, забытый покровитель кривичей, а чуть поодаль - жертвенный ка-
мень, - догадался полоцкий князь - Добрый знак, быть мне к вечеру гос-
подином в Смоленске». Шум шагов привлёк внимание Святослава,
обернулся - перед ним стоял младший брат.

- Что в городе?
- Празднуют ...
- Празднуют? Вспомнил – день Святых князей Бориса и Глеба.
То-то не мог понять, что раззвонились колокола. Что, наконец, решили
смольняне не вече?
- Послать за князем Ростиславом в Киев. И к вечеру дождутся
своего князя.
- Я им покажу Смоленского князя Ростислава, кровью залью
город! Ростислав хоть и брат мне, но младше меня! Мне должно сидеть
на столе отца моего не только в Смоленске, но и в Киеве! - взбешенно

1 На полдень - на юг.

118

зарычал князь Святослав и, повернувшись к своим дружинникам, за-
кричал: - Седлать коней! Добудем Смоленск, опередим Ростислава!

- Уймись ты, братец, сам войдёшь в город, будто ты и есть
князь Ростислав. За ним ещё только гонцов в Киев готовят. Слуга мой
Захарка - помнишь его? - был со мной в Киеве, сегодня как раз Моло-
гинские врата сторожит, с зимы он в доверии у посадника.

- Мне бы только прорваться за стены, надолго запомнят смоль-
няне этот праздник, а то возгордились, мне, старейшему из Ростислави-
чей, не покоряются! Выходит, что недостойны они благодати Божьей,
придётся преподать им урок послушания! Да, брат, всё понять не могу,
говорят, что ты расшумелся позапрошлым летом на пиру в Киеве, в тот
день, когда, казалось, конец света близился? Да забыл ты давно невер-
ную невесту свою Мариночку, с половецкой княжной ложе делишь,
сынку уже третий годок пошёл.

- Расшумелся, говоришь? Да я через брак с Мариной мыслил
вернуть нашей семье власть и честь забытую. Десять лет сидишь ты,
Святослав, князем в Полоцке, братец Всеволод прислуживает в Пскове
князю Ярославу Всеволодичу, а я? Даже своего удела нет, всё жду ми-
лости от дяди Владимира! - Изяслав в сердцах махнул рукой. - Доколе
можно обижать сыновей Великого Киевского князя Мстислава Романо-
вича? Княжить нам пора в стольном Киеве, Смоленске, Владимире.
Неужто забыл, как при жизни отца и ты, и брат наш Всеволод, с почё-
том были приглашаемы в Новгород, как многие города русские оспари-
вали честь принять на княжение детей Мстислава Киевского?

- Да, помню, как оставлял тебя отец на столе Киевском, отправ-
ляясь в тот злосчастный поход супротив неведомых татар, но неблаго-
дарные киевляне предпочли тебе Владимира Рюриковича.

Князь Изяслав только криво ухмыльнулся, про себя подумал:
«Всё в мире суетно, всё есть суета, как изрёк некогда царь Соломон», и,
повернувшись к дружинникам брата, распорядился:

- По коням! Идём на Смоленск!

Резкий отрывистый звук трубы пробудил от благостных разду-
мий дремлющую стражу воротной башни. Разморенный сотский Петр,
неспешно выглянул в бойницу над воротами: перед въездом в город
стоял небольшой конный отряд.

- Кто это едёт?
- Отворяй, поскорее, ворота Великому Смоленскому князю Ро-
стиславу Мстиславичу! Из Киева едет!
Сотский растерянно посмотрел вниз, потом обернулся к подо-
шедшему шурину Захарке, спросил:

119

- Ты, говаривал, в Киеве бывал, князя Ростислава видел? А не
рано ли князь пожаловал? Ведь только сегодня гонцов за ним послать
решили.

Захарка высунулся в бойницу, пригляделся.
- Вон тот, в алом плаще с соболями и есть наш долгожданный
князь Ростислав Мстиславич!
- Открыть ворота!
Петр поправил кольчугу, распрямил плечи и хотел, было, спус-
каться встречать князя, но, услышав шум, обернулся, и остолбенел: к
растворенным настежь воротам на рысях из соседнего леса приближа-
лась конная рать, сверкали доспехи, солнце играло на остриях копий
всадников. Сотский в недоумении уставился на Захарку, хотел что-то
вымолвить, но не успел: тяжёлый нож, брошенный шурином, вонзился
ему в шею. Снизу послышались крики, звон мечей. С высокого забора-
ла1 было хорошо видно, как помчались по городским бревенчатым мо-
стовым конные дружинники Полоцкого князя Святослава. Послышался
скрип дубовых ступеней, шум шагов, и к Захарке по всходам2 поднялся
князь Изяслав, поощрительно похлопал по плечу. Тот недоуменно
взглянул на своего господина:
- Почему брат твой Святослав, а не ты, мой княже? Петра вот
загубил… Что Любаша скажет?
- Сегодня брат мой праздновать будет, а я с его помощью и сво-
ей цели вскоре добьюсь. Ещё не пришло моё время.
Захарка подошёл к телу сотского, вынул нож, вытер об порты,
потом закрыл убитому глаза, сложил на груди руки, начал молиться:
- Упокой, Господи, душу убиенного раба твоего!
Изяслав расхохотался, прервал своего слугу:
- Да ты ещё и свечу в руки вставь! Не поморив пчёл - мёду не
есть. Не боись, не узнает твоя Любашка, а коль прознает - не беда: город
наш! Любую девку выбирай, какую хочешь! Бери хоть купчиху, хоть
боярышню… Поторопись!
Изяслав стремительно спустился вниз. Захарка погладил Петра
по лицу, поднялся, услышал, как тревожно зазвонил, а потом замолк
вечевой колокол, взглянул на раскинувшийся за воротами город: то там,
то тут тёмные клубы дыма уже вздымались ввысь, слышались звон ме-
чей, крики людей. «На щит берёт князь Святослав непокорный Смо-
ленск, уже вершит свой скорый суд и расправу, - печально думал Захар-
ка. - Кабы ради своего князюшки, чтоб он воссел на отцовом великок-
няжеском столе, грех смертный совершил, а пролить кровь ближнего
своего ради непутёвого брата его Святослава... Как сказать жене о
смерти Петра? А если дознается, что это я его погубил?». Захарка мед-

1 Заборало - завершающий крепостную стену деревянный выступ с площадкой
для стрельбы из луков.
2 Всходы – лестницы.

120

ленно спустился по всходам и сразу же схватился за голову, увидев из-
рубленные тела смольнян, охранявших ворота. Только один, молодень-
кий ратник, приподнялся, с немым укором посмотрел на переветчика1,
попытался что-то сказать, но не успел - острый нож перерезал горло.
Внезапно до Захарки донёсся приглушенный смех - его князь, сидя на
вороном аргамаке, с довольной улыбкой поджидал своего слугу.

- Хватит слёз! Нас ждёт новый Смоленский князь. Мой брат
Святослав желает отблагодарить тебя за услугу.

«Тридцать серебряников? - подумал, но не произнёс Захарка. -
Как утаить от жены, что это я убил Петра? Впрочем, а кто скажет? Всех
посекли, а последнего видока2 я сам успокоил. Обойдётся, ведь сколько
моих тайных дел до сего дня остались неведомыми?».

Верный слуга вскочил на коня, последовал, было, за князем
Изяславом, но, вдруг почувствовав чей-то взгляд, обернулся – у ворот
стояла его жена, её полные ужаса глаза печально смотрели на Захарку.

Распря

В лето 6743 от сотворения мира (1235 год), август

Смоленск

Князь Изяслав молился, уже третий день просил Бога спасти
жизнь своему брату Святославу, Великому Смоленскому князю.

- Господь Всемогущий, врачебную Твою силу с Небес ниспо-
шли, подыми брата моего любимого с одра болезненного, вылечи Свя-
тослава, сделай так, чтобы вновь воссел он на великокняжеском своём
столе...

Истово молился Изяслав, но в глубине души ведал, что не слу-
чайно он промахнулся и не поразил рогатиной огромного вепря, кото-
рый набросился на брата его Святослава во время последней охоты.
«Кабы не отказал мне Смоленский князь выступить против князя Вла-
димира, кабы двинул он свои полки на Киев, то и не скользнула бы по
крепкой звериной шкуре рогатина в не знающих промаха руках, - мыс-
лил Изяслав. – Но как брат посмел не поддержать меня? Если бы не я,
то сидел бы он в своём Полоцке! - Князь в ужасе схватился за голову. -
Не о том думы, не о том. О жизни Святослава молиться надо, а не ждать
брата моей жены-половчанки, хана Бачмана, с дружиной половецкою,

1 Переветчик - изменник.
2 Видок - свидетель.

121

не уговаривать смоленских воевод помочь утвердиться мне на Смолен-
ском столе, прельщать их богатой добычей в далёком Киеве. Не ведают
они, что если бы не я, то и не возмутился, может, и Михаил Чернигов-
ский против Владимира Рюриковича, а стоило только Ольговичу намек-
нуть, что по старшинству должно князю Михаилу властвовать над Рус-
ской землею, владеть Киевом. А в Киев послать гонцов сообщить, что
призывал Черниговский князь выступить супротив Киева. Несколько
слов всего сказано, а разгорелась уже усобица».

Тихо приоткрылась дверь, и к Изяславу со слезами приблизи-
лась его половчанка.

- Брат твой Святослав преставился.
Изяслав резко поднялся с колен, повернулся к жене. Только она
одна могла утихомирить метущуюся душу князя. Но воспротивилась
вдруг всегда покорная супруга, тихо прошептала:
- Не время, господин мой. Брат мой Бачман и Святославовы во-
еводы ждут тебя в большой палате, поспешать надо.
- Что сразу не сказала? Ведь знала, как жду хана. Молодец За-
харка, вовремя успел съездить в степи за Бачманом.

Князь Изяслав влетел в большую палату, глянул на хана и брат-
ниных воевод, спросил в лоб:

- Вы со мной? Верны мне?
Четверо воевод склонили головы, только пятый - тысяцкий Ра-
тибор не поклонился, презрительно взглянул на князя и направился к
выходу. Изяслав даже не успел подать знак Бачману, как взметнулась
вверх кривая половецкая сабля, и рухнуло на дубовый пол обезглавлен-
ное тело Ратибора, покатилась непокорная голова.
- Мы с тобой, княже!
Хан Бачман подошёл к князю, обнял его.
- Брат, мои воины ждут твоей воли в лесном урочище, что ука-
зал твой раб. Я хочу, чтобы моя сестрица стала Великой Киевской кня-
гиней!
- Не спеши, брат, я ещё даже и не Смоленский князь.
- А кто осмелится сказать «нет»? - Бачман с ухмылкой указал на
обезглавленного тысяцкого.
- Говорят, в Киеве у князя Владимира казны не меряно? –
недобро усмехнулся большой воевода Данило Иванкович.
- Злата в Киеве на всех хватит! Знайте, что на днях пришло по-
слание из Киева к Смоленскому князю. «Помоги брат», так обращался к
Святославу Великий князь Владимир Рюрикович, призывая смольнян к
походу на Михаила Черниговского. - Зло засмеялся Изяслав Мстисла-
вич, прибавил: - Велел я передать в ответ киевскому послу только одно
слово: «Жди».

122

- Я приведу кошуны1 в нужный час к Чернигову! - вмешался
Бачман.

- Смольняне поддержат тебя, наш княже!
- К вечеру созвать вече, площадь окружить ратниками, полов-
цам быть наготове. Горе тем, кто дерзнет воспротивиться моей воле!

- Тащите лучшие меда и вина из погребов - мой господин Вели-
ким князем Смоленским избран! Поторапливайтесь! - Захарка подгонял
княжеских слуг. Ну, как не постараться ради своего князюшки?

- Всё для своего князя-злодея хлопочешь? - зазвучал мелодич-
ный, такой родной, но уже почти забытый голос жены.

«Три года уже минуло, как ушла она от меня после того дня,
как взял на щит Смоленск князь Святослав. Не простила мне смерти
своего брата Петра. Оставила дом, всё нажитое, ушла в Богомилову из-
бу, к братучадам. - Захарка недоумевал, потом вдруг понял, зачем при-
шла Любава. - За брата своего пришла просить, прознала как-то, что
супротив Киева выступаем, а Богомил служит сотским у князя Влади-
мира».

- Избрали, говоришь, твоего Изяслава? Да всех, кто супротив
быть мог, ещё три года назад ты со своими злодеями порубил.

- Лаяться пришла? Мне недосуг. Говори, почто явилась.
- Молю, если сможешь, брата моего пощади, чую, встретитесь
вы с ним в Киеве!
Захарка печально засмеялся, подумал, что не ошибся.
- А пощадит ли он меня в битве кровавой, не отведёт тяжёлый
меч в сторону? Меня-то тебе не жаль, забыла, как холил, лелеял, на ру-
ках носил? Пощажу, но с условием.
- Говори: всё, что захочешь – исполню.
- Останешься со мной до утра, а если постараешься и убла-
жишь, то, может быть, и пощажу.
Любава сперва в ужасе отшатнулась от Захарки, потом с отчая-
нием посмотрела и согласно кивнула.
«Господи, что я творю?! Пресвятая Богородица, прости меня, не
могу я жить без неё! Неужто она меня за свирепого зверя держит? Не
понимает, неразумная, что не могу я оставить моего Изяслава - вместо
сына, вместо брата стал мне князь. Сколько он для меня сделал! Без не-
го сиротой сгинул бы давно. А так, уже Захарием Кузьмичом величают -
меня, сына простого сотского! Вот уж и конюшим стал... - Захарка в
отчаянье схватился за голову. - Ночами не сплю, о ней мечтаю, но не

1 Кошун - основная тактическая единица половцев - отряд в 300-400 человек,
ополчение одного рода; каждый кошун имел свой бунчук.

123

такой ценой - платой за жизнь брата видеть хочу её на своём ложе». И
глухо произнёс:

- Иди домой, пошутил я. Обещаю: больше не будет на моих ру-
ках крови твоих братьев.

Глубокой ночью завершился великий пир в честь нового Вели-
кого Смоленского князя Изяслава Мстиславича. Но недолго сидел Ве-
ликий князь за трапезой, поспешил в опочивальню, всё не мог оторвать-
ся от нежного тела своей ласковой половчанки. Только к утру встал с
ложа, опустился на колени пред образами. Помолившись, удовлетво-
рённо ухмыльнулся и тихо промолвил:

- Пришло время!

сентябрь

Чернигов

Светало. Тревожный перезвон колоколов Троицкого монастыря
пробудил стан Великого Киевского князя. Владимир Рюрикович вышел
из своего роскошного парчового шатра, окинул взором окрестности. С
высоты Болдиных гор засверкали золотом купола церквей города Чер-
нигова, заблестела гладь реки Десны, потянуло запахом походных кост-
ров со стороны Святой рощи - места стана союзника Даниила Романо-
вича. Шёл третий день, как киевские и галицкие полки стояли под сте-
нами стольного града князя Михаила Черниговского.

Князь Владимир печально улыбнулся - когда-то, тридцать лет
назад, князь Роман Волынский сверг с Киевского престола его отца,
Великого князя Рюрика Ростиславича, а ныне вместе с сыном отцова
обидчика - князем Даниилом Галицким - воюет он с некогда первым
другом своим, Черниговским князем Михаилом. Воистину, неиспове-
димы пути твои, Господи!..

Подвели коня, Владимир Рюрикович с усилием вскочил в седло
и направился к стенам Окольного города. Вослед двинулись князь Ро-
стислав Мстиславич, тысяцкий Иван Славнович, волынский воевода
Мирослав, крестник сотский Меркурий да десяток дружинников. За
высоким валом, прочным стенами укрылись черниговцы - не возьмёшь.
Немало богатырей когда-то пало в жестоких битвах у городских стен: то
там, то тут виднелись многочисленные курганы Олегова поля. Сколько
же киевских ратников падёт в грядущих боях? Князь приблизился к
стенам Черниговского Детинца, остановился перед высоким частоко-
лом, ограждающим нападающих от вражеских стрел. Подъехал сотский
Меркурий, спешился, указал на гигантских размеров деревянное соору-
жение, состоящее из множества брёвен, переплетённых канатами, напо-

124

минающее огромный лук, и кучу тяжелённых камней, сваленных чуть
поодаль.

- Камнемёт всего за два дня плотники соорудили, - сказал Мер-
курий.

- Нет, не долетят такие тяжёлые камни до стен, - презрительно
вымолвил Иван Славнович. - А если и попадёт камень, то отскочит.

- Княже, дозволь опробовать.
Владимир Рюрикович согласно кивнул сотскому. Несколько де-
сятков здоровенных мужиков потянули за канаты. Камнемёт заскрипел,
натянулась толстенная, сплетённая из бычьих жил тетива, опустилась
вниз окованная металлом огромная деревянная чаша, закреплённая на
конце длинного бревна. Четверо крепких ратников едва оторвали от
земли тяжеленный камень, поднесли к чаше, опустили в неё. Меркурий
взмахнул рукой, порок заскрежетал, чаша с грузом взметнулась вверх, и
камень, пролетев чуть менее двух перестрелов1, со страшным грохотом
врезался в заборало на деревянной стене, выломал изрядный кусок. Все
увидели, как полетели встороны выбитые ударом брёвна, послышались
вопли покалеченных черниговцев. Камнемёт изготовили для второго
броска, только на этот раз двое ратников положили в чашу горящую
бочку. Бочка взмыла высоко над заборалом, и почти сразу же поднялся
за стенами чёрный дым, зазвучали тревожные крики горожан «Пожар!
Воды!». Великий князь удовлетворенно кивнул сотскому и повелел:
- Бросать беспрестанно! А плотникам надлежит соорудить ещё
камнемётов.
Владимир Рюрикович неспешно продолжил свой путь вдоль
стен осаждённого города.

Ярко горели звезды на безоблачном чёрном небе. Но застилал
их дым от многочисленных пожаров - горел город Чернигов. Пороками
были разрушены в двух местах стены, проломлены городские ворота,
черниговцы едва успевали чинить разрушения и тушить многочислен-
ные пожары. С полуденной стороны готовились к приступу киевляне
князя Владимира, с полночной - галичане князя Даниила Романовича.
Ждали только подхода полков из Смоленска.

Шум начавшейся битвы - звон мечей, ржание коней, крики вои-
нов - прервал крепкий утренний сон Владимира Рюриковича. Князь в

исподнем выскочил из шатра. Горели подожжённые черниговцами кам-
немёты, у городских стен киевляне рубились с выходящим из ворот
противником. Вдали пылали шатры галичан, было видно, как от неве-

1 Перестрел - расстояние полёта стрелы - 60-70 метров.

125

домых всадников в панике разбегались ратники князя Даниила. Подбе-
жал растерянный князь Ростислав:

- Беда, мой княже! На галичан напали половцы, на нас - смоль-
няне.

- Какие половцы? У нас уже десять лет мир с ханом Котяном!
Князь Святослав Смоленский обещался на помощь ко мне с полками,
неужто обманул?

Ростислав растерянно развёл руками. Появился сотский Мерку-
рий, волоча за шиворот захваченного ратника.

- Великий княже, пленник оказался из смольнян, поведал, что в
Смоленске новый князь - Изяслав, и он выступил против тебя!

Великому князю сразу вспомнилась последняя недобрая встре-
ча с Изяславом, его гневные слова: «И стану! И Смоленским, и Киев-
ским князем!».

- Ростислав, почему я послушался тебя, не покарал князя Свято-
слава за кровь смольнян, что тот пролил, захватив самовольно Смо-
ленск?..

- С Изяславом половцы хана Бачмана, брата его жены.
- Доспех мне и коня, трубить отход! Отходим к Киеву!

Зазвучали трубы и бубны, созывая киевлян к великокняжескому
стягу, но едва четверть сумела собраться. С сотней конных прорвался
воевода Мирослав, в унынии поведал, что разгромлены захваченные
врасплох полки князя Даниила, сам Галицкий князь едва сумел спастись
с десятком дружинников.

Но недалеко отошли поредевшие полки Великого князя. При-
жали их к высокому обрывистому берегу Десны черниговцы князя Ми-
хаила и подоспевшие половцы хана Бачмана. Закрывшись высокими
щитами, приготовились киевляне к последней битве. Князь Владимир
огляделся. Немногие собрались вокруг него: князь Ростислав, воевода
Мирослав, Меркурий; но не было тысяцкого Ивана Славновича, боль-
шинства воевод. Засвистели стрелы - поскакали половецкие лучники
вдоль чела киевских ратников, как всегда опасаясь сблизиться для чест-
ного боя. Ответили киевские стрельцы, и сразу же кинулись прочь по-
ловцы.

- Смотри, княже, близятся галичане! - радостно воскликнул во-
евода Мирослав. - Значит, сумел мой князь сплотить свои дружины!

Владимир Рюрикович напряжённо всмотрелся в даль - со сто-
роны Олегова поля приближалась конная рать. Заметались половцы,
подались назад черниговцы. Киевляне застыли в тревожном ожидании.
Острие клина галичан медленно приближалось. Князь Владимир при-
смотрелся - узнал Григоря Василевича и Петра Молибоговича, галицких
бояр. Решение пришло мгновенно.

126

- Ростислав, остаёшься с пешцами! Я с конной дружиной
навстречу прорвусь.

И сразу же помчались на врага оружники Великого князя, раз-
метали половцев, приблизились к галичанам, но встретила их туча стрел
и острые копья дружины князя Изяслава. Князь Владимир обернулся -
половцы сомкнулись, отрезав его от киевлян, понял, что обманом в за-
падню заманили. С трёх сторон навалились враги на растерявшихся
дружинников и после короткой рубки рассеяли. Великий князь узнал
Изяслава, устремился к нему, но подсекли ноги боевому коню, сшибли
князя на землю. С радостными криками к нему устремились половцы,
но не тут-то было: сотский Меркурий и горстка его дружинников отби-
ли князя, закрыли своими телами.

Владимир Рюрикович огляделся: схватка почти закончилась,
вокруг были только недруги. Понял, что десятку воинов не выстоять
против сотен, если не тысяч, приготовился к смерти. Внезапно рассту-
пились вражеские ряды и выехали развесёлые князь Изяслав Мстисла-
вич, хан Бачман, да чуть поодаль радостно скалили зубы изменщики
Григорь Василевич и Петр Молибогович. Князь Владимир выехал
навстречу.

- Сдаёшься, Великий князь? - с издёвкой вопросил Изяслав. -
Помнишь, как обидел меня на том памятном пиру в Киеве?

- Если бы не те иуды, - Владимир Рюрикович с презрением ука-
зал на галицких бояр, - то не захватил бы ты меня малой кровью. Небы-
валое зло творишь, братенич, впервые потомки князя Ростислава супро-
тив друг друга сражаются. И кому ты служишь - Михаилу Чернигов-
скому, Ольговичу1?

- Да хоть с диаволом в союз вступлю, лишь бы достичь заду-
манного.

- Меч свой отдам хану, - князь Владимир кивнул на Бачмана. -
Не русичам же. Только вели отпустить моих людей, что защитили меня.

- Да нужны они мне! - Изяслав расхохотался, указал на Мерку-
рия. - Одного твоего верного холуя оставлю, пусть прислуживаёт. А
киевские полки? Если не сдадутся, то разбегутся – не буду я своих лю-
дей терять, да и негоже новому Великому князю Киевскому киевских
жён вдовами делать!

- Не таким путём твой великий отец князь Мстислав на Киев-
ский стол садился.

- Не тебе о том судить! Хан Бачман, дарю тебе драгоценный дар
- Киевского князя. Правда не ведаю, кто тебе за него выкуп платить бу-
дет: мои смольняне, да и киевляне, теперь уж тоже мои, ни гривны за
него не дадут ...

1 Смоленские князья Ростиславича вели длительную борьбу за власть на Руси,
за обладание Киевом с Черниговскими князьями Ольговичами.

127

В лето 6744 от сотворения мира (1236 год), март

Острог Копысь1

Медленно возвращались смоленские полки из похода на Киев.
Неслыханное совершили, даже не верилось: выступили против Велико-
го Киевского князя Владимира, против князя из славного гнезда смо-
ленских Ростиславичей. В союзе с исконными врагами - половцами,
черниговским князем.

Вдали на левом берегу Днепра, на высоком холме, окаймлённом
небольшой речушкой Сморковкой, уже виделся высокий вал с дубовым
частоколом острога Копысь. Воевода Данило Иванкович подъехал к
телеге, где везли в Смоленск верных сподвижников князя Владимира
Рюриковича: князя Ростислава, его воевод Ивора Кривого и Михалко,
сотского Богомила.

- Кабы моя воля, то дальше Днепра не вёз - камень на шею, и
концы в воду! - рассмеялся Данила Иванкович.

- Только с безоружными силён меряться! Поди прочь! - презри-
тельно ответил князь Ростислав.

Стан разбили у стен острога, пленников посадили в поруб2 за
тыном, у резного терема.

Глубокой ночью, заскрипев, отворились двери темницы, на по-
роге появился верный слуга Изяслава Захар. Ростислав Мстиславич с
презрением взглянул на незваного гостя. Встрепенулся только один Бо-
гомил.

- Как подлый тать, ночью пришёл за нашими головами? Брата
моего Петра погубил, а ведь другом вошёл в наш дом, любимую сест-
рицу в жёны взял!

- Ты прав, мой господин повелел тайно лишить вас всех жизни.
- Хоть бы руки развязал перед смертью, - простонал Михалко.
- Ты ещё у него меч для честного поединка попроси, - прервал
воеводу князь Ростислав. - Нашёл, кого просить, подлого ката3.
Захар ответил не сразу, прошёлся по темнице, обратился к сот-
скому Богомилу:
- Не кат я, нет. Люблю своего князя, ведь с детских лет на руках
носил. А брат твой Пётр ко мне каждую ночь страшным сном является.
Молитесь за супругу мою Любавушку…

1 Город Копысь Смоленского княжества находился ниже современного г. Орша
по течению Днепра.
2 Поруб - темница.
3 Кат - палач.

128

- Да прокляла она тебя, прокляла! Неужто думал, что не узнает
она, кто брата её Петра подло погубил? - застонал от обиды Богомил. -
И наши души к тебе каждую ночь приходить будут!

- Ну, будет, отпущу я вас всех, хотя, по правде, лишь за жизнь
Богомила пекусь. Спасайтесь уж все. Сторожей я сонным зельем опоил,
кони ждут у ворот, из острога я вас выведу.

- А коль не побежим, как трусливые зайцы, смольнян на вече
созовём? - спросил вдруг Ростислав. - Сам знаешь, давно ропщут полки,
не по душе им служба твоему хозяину.

Лицо Захара передёрнулось, рука потянулась к засапожному
ножу, и… он перерезал верёвки на руках пленников.

- Воля ваша, я как лучше хотел, ну, а если не подсобят вам
смольняне, то смерть страшную примете, не обессудьте.

- Ну, а если подсобят, так берегись сам!

Тревожным набатом зазвучал на рассвете острожный колокол,
раздались громкие крики «На вече, на вече!». Когда собрались взволно-
ванные смольняне, то на небольшом помосте ждали их бывшие пленни-
ки - князь Ростислав Мстиславич со товарищи. И решило вече высту-
пить супротив князя Изяслава…

апрель

Стан хана Бачмана.

- Меркурий, сынок, знаешь, много было и есть князей, которые
мнят, что только для веселья и удовольствия земля им поручена. Но я-то
прожил долгую жизнь и уразумел, что жизнь князя есть тягчайшая
должность, поскольку князь не о себе едином, но и обо всех людях ду-
мать и заботиться должен, никого не обижать, судить по правде, не-
мощным помогать.

Меркурий согласно кивнул, с нежностью взглянул на князя
Владимира Рюриковича, сидящего на ложе в шатре.

- Истинно так, мой княже.
- Тогда почему, крестник мой, хоть постоянно стремился я к
миру на Руси, выходило так, что беспрестанно воевал я с братией своей?
Но ведь не искал я их владений, даже прощал от них обиды. Победив
их, не обижал, оставлял доходы и покой. Но почему, видя моё смире-
ние, они на большее зло подвизались? И слова единого и от брата стар-
шего, и от брата младшего стерпеть не могли, за малую обиду вражду
смертельную воздвигали, поганых на братию свою призывали.
- Не знаю, княже. Думаю, диавол воздвигает крамолу меж кня-
зьями. А ведь так просто - жить в мире, радости… Но почему кто-то

129

всегда желает отобрать у ближнего и землю, и власть, и даже жизнь?
Так единокровный брат моего отца, правителя Моравии, у которого я
дитём малым играл на коленях, ради власти преступил через все законы
Божьи, пролил кровь моих родителей, только чудом верный слуга сумел
спасти меня от ножей подлых наймитов... Если бы не ты, мой княже...

Владимир Рюрикович привстал со своего ложа, прошёлся по
шатру, приблизился к Меркурию, обнял.

- Да ты мне почти как сын, крестник мой. Ты уже стал старше,
чем был мой Андрей в ту страшную годину, когда татары пришли в
наши степи. - Князь Владимир перекрестился, на глазах появились слё-
зы. - Почему тогда он остался в лагере с братом моим Мстиславом Ки-
евским? За что покарал нас Господь, почёму он всё ещё гневается на
нас, не остановил новую кровавую междоусобицу? Мы ведь только-
только начали оправляться от страшного мора, от гибели многих тысяч
русичей на кровавых берегах Калки...

Послушался топот копыт, у шатра зазвучали голоса, и на пороге
появился нежданный гость - хан Котян.

- Брат мой Владимир, плохо ли принимал тебя в гостях хан
Бачман?

- У хорошего хозяина я гощу, сыт и пьян, но, как говорят, «в
гостях хорошо, а дома лучше», - так ответил князь Владимир старейше-
му половецкому хану. Сколько раз они были друзьями, сколько врага-
ми, трудно было и вспомнить, но обнялись почти как братья. - Неужто
выкуп за меня привезли? Ужели братенич Изяслав, сидя на Великокня-
жеском Киевском столе, расщедрился?

- Какой выкуп, брат? Ты свободен, как вольный ветер! Разве я
могу забыть, как спас ты моего любимого сына от неминуемой смерти
от рук татар на берегах реки Калки?

«Что могло произойти, что такое случилось, что сам Котян
вдруг почтил меня своим присутствием? - недоумевал Владимир Рюри-
кович. - Хитёр хан, никогда не упустит своей выгоды. Истинно, не под-
держал он Бачмановых половцев, когда те выступили против меня, но и
не вмешивался - выжидал».

- Гость к тебе, брат, - продолжил хан.
Приоткрылся полог и в шатёр вошёл князь Ростислав Мстисла-
вич, бросился к князю Владимиру, обнял. Владимир Рюрикович просле-
зился от радости, с нетерпением посмотрел на братенича. Ростислав с
сожалением увидел, как состарился от пережитых напастей его князь,
взволнованно начал рассказ:
- В тот чёрный день разгрома под Черниговом сдались киевляне
князю Изяславу, пощадил он их. Как я позднее узнал, пригрозил Смо-
ленский князь киевлянам, затворившим перед ним ворота, что казнит
пленников, если не примут его в стольном Киеве.
- Выродок! - презрительно бросил старый князь.

130

- Сев в Киеве, Изяслав отправил меня, да и многих твоих сто-
ронников, из стольного города прочь, пленниками в Смоленск. Но слу-
чилось нежданное - возмутились смольняне против коварного Изяслава,
созвали вече на полпути до дома, и единогласно приговорили: звать
тебя князем в Смоленск, а супротив Изяслава выступить в поход. По-
слали гонцов в Смоленск - бросить клич собрать за тебя выкуп полов-
цам!

- Брат, какой выкуп?! - рассмеялся Котян, потом внимательно
посмотрел на князей, промолвил: - Я не хочу мешать вам, други мои,
зайду к вечеру.

- Встретил я по пути зятя твоего молодого Всеволода, послал
его отец, Великий князь Владимирский Юрий с дружиною нам на под-
могу, - продолжал Ростислав, - но темнит что-то зятёк твой, недогова-
ривает. И видел я с владимирцами бояр Даниила Романовича.

- Хочет выгадать что-то за помощь Юрий Всеволодич, ой, мно-
гого хочет - сам ведаешь, без выгоды и шага не сделает.

- Теперь понимаю, с чего это подобрел вдруг хан, до тебя допу-
стил, и выкуп простил, ведь небывалое дело, чтоб половец и от одной
куны отказался. Но, мнится, случилось ещё что-то...

Только на великом пиру, после множества взаимных клятв о
вечной дружбе, поведали ханы Котян и Бачман истинную причину, по-
чему отказались они от выкупа.

- Знаешь, брат наш Владимир, - уставившись на князя осолове-
лыми от выпитого крепкого мёда глазами, начал старый Котян. -
Страшные вести: вернулись в наши степи враги страшные, непобеди-
мые - татары! Прошлись они по краю моих владений и ударили по Бул-
гарии. Не пришли мы булгарам на помощь, да и князь Юрий Всеволо-
дич сперва пообещал булгарам помощи, а потом и сам по их землям
ударил.

- Что творит Владимирский князь! Что творит!..
- Понимаешь, брат, нам в дружбе жить надо, пора навек забыть
старые обиды.
- Сколько раз ранее клялись жить в дружбе, а ведь если бы не
Бачманова орда, то сидел бы я в стольном Киеве.
- Забудь, брат...

Киев

Тускло блестели в свете многочисленных свечей золочёные до-
спехи, развешанные по стенам большой великокняжеской палаты в ка-
менном тереме стольного Киева, что у Ирининского монастыря. День
был в разгаре, но тёмные грозовые тучи закрыли солнце. Только ра-

131

достный звон колоколов многочисленных киевских церквей, созываю-
щий горожан к обедне, разносился по киевским холмам. Под стать небу,
почерневшим от злобы было лицо Великого князя Изяслава Мстислави-
ча, безрадостно на сердце.

- Великий княже! - растерянно говорил большой воевода Дани-
ло Иванкович. - Восстали против тебя смоленские полки, созвали вече,
зовут в Смоленск сесть на великокняжеский стол князя Владимира Рю-
риковича, а сами на Киев двинулись! Твоих верных слуг повязали, в
Смоленск в цепях отправили, я сам насилу ушёл.

- Половцы предали тебя, без выкупа отпустили князя Владими-
ра, под его началом на Киев двинулись! - вмешался боярин Григорь Ва-
силевич. - И зятёк Владимира Рюриковича, князь Всеволод Юрьевич, с
владимирской дружиной к ним присоединился. А друг наш верный Ми-
хаил Черниговский увяз в боях под Галичем, всё никак не может добить
князя Даниила…

Князь Изяслав вскочил, прошёлся по палате. Не удержаться ему
на столе отцовом, дедовом, и прадедовом. А ведь только три дня назад,
после встречи с тайным послом татарского хана, мнил он себя уже гос-
подином над всею Русью. Без колебаний согласился помочь Бату-хану
покорить Владимир и Суздаль, Новгород и даже союзный Чернигов, в
мыслях уже шёл во главе могучих Киевских и Смоленских ратей сов-
местно с татарами покорять землю Русскую, но не для татар - для себя...

Внезапно радостный перезвон церковных колоколов сменил
грозный рокот вечевого набата. И сразу похолодело на сердце: понял
князь Изяслав, что и Великий Киев поднялся против него. Шумно от-
крылись двери палаты, вбежал его слуга Захарка:

- Беда, мой княже! Киевляне ударили в вечевой колокол, вос-
стали супротив тебя, дворы твоих верных слуг жгут, терем твой у Свя-
той Софии пожгли!

- Там жена моя с сыном, как они?
- Не спасся никто из огня. А сейчас и к твоему терему с оружи-
ем двинулись! Бежать надо!
- Куда? К кому? И зачем?.. Наследник погиб! Все предали!
- Мой княже, резвые кони ждут тебя у Лядских ворот, поторо-
пись. Ближняя дружина ждёт слова твоего, повели: куда уходить?
- Прочь из Киева, куда глаза глядят! В Дикое поле!

На всю жизнь запомнил Изяслав Мстиславич ту дикую скачку
по киевским мостовым. Если бы не прочные щиты и острые мечи его
верных воинов, то принял бы он страшную смерть от мятежных горо-
жан, как большой воевода Данило Иванкович, чей конь оступился, как
боярин Григорь Василевич, выбитый из седла ударом оглобли, как по-
чти половина его спутников. Только к ночи, отъехав на день пути от

132

когда-то своего Киева, остановил бывший Великий князь своего загнан-
ного коня, поведал своим спутникам, что едет он к татарскому хану Ба-
тыю. И поутру, собравшись продолжить путь, обнаружил Изяслав, что
остались с ним только слуга его Захарка, да горсть верных дружинни-
ков... Примет ли его, одинокого князя-изгоя, могучий татарский хан?

И когда перебрался князь Изяслав через разлившийся после
обильных дождей великий Дон, небо начало вдруг темнеть, и была тьма
великая пять дней и ночей, и багряным месяцем тускло светило солнце.
Страх и трепет охватил немногих княжеских спутников, один только
Изяслав радостно засмеялся:

-Добрый знак, други мои, ждать нам удачи! Пусть обидчики
мои пугаются, для них - это недобрый знак. Кровавыми слезами отоль-
ётся им жизнь моего сына! Со славой на Русь вернёмся!

- Разве не постигла нас кара небесная за грехи наши, если вы-
шло так, что спасаемся мы бегством из стольного Киева? - спросил За-
хар. - Ведь по суду Божьему наказаны мы…

- Да брось ты, знай: если силой оружия, хоть и татарского, вер-
ну я своё княжье право, свои исконные волости, то увижу я в том про-
щение всех грехов, возвращение милости Божьей!

Ничего не ответил Захар, только печально покачал головой и
подумал, что не видать им Божьего благоволения, ибо давно уже пере-
полнена чаша смертных грехов, ими совершённых.

***

А в это время князь Владимир Рюрикович тоже стремился
прочь от Киева.

На подходе к стольному городу поведал князю Владимиру его
зять Всеволод, что хочет Владимирский князь посадить в Киеве своего
младшего брата Ярослава, и князь Даниил Романович ему в том согла-
сен, а старому князю предлагает с честью вернуться в Смоленск. Даже
злата в откуп пообещал. При этих словах схватились за мечи князь Ро-
стислав и сотский Меркурий, но остановил их Владимир Рюрикович,
печально махнув рукой:

- Идём в Смоленск, там отчина наша, гнездо Ростиславичей,
ждут нас там с любовью. Не хочу я более держаться за Киев, покоя хо-
чу, старые раны ноют: чую, близок последний путь, сани ждут. Бере-
гись, друг мой Ростислав, злого племени князей Галицких, много зла
нам причинил Роман Мстиславич, сам знаешь: отца моего, Великого
Киевского князя Рюрика в монахи силком постриг, и сын его, князь Да-
ниил, из того же гнилого семени.

133

Непросто далось князю Владимиру решение уступить Киев кня-
зю Ярославу. Не хотел он опять бороться за Киев, на сей раз уже против
братьев Юрия и Ярослава Всеволодича. Хватит противоборствовать,
хватит кровь русичей проливать, навоевался, сколько можно? Как отец,
Рюрик Ростиславич, с жадностью цепляться за ускользающий великок-
няжеский стол немощными старческими руками? Шесть раз, если не
более, изгоняли князя Рюрика из Киева. И так жестоко покарать город,
как когда-то отец?..

Вспомнилось, каким он, тогда ещё юный княжич увидел Киев в
тот столь далёкий страшный день1.

Медленно въезжал Великий Киевский князь Рюрик Ростисла-
вич в свою непокорную столицу. Не слышно было радостных возгласов
киевлян, приветствующих своего князя, только отовсюду слышались
вопли и стоны. Небывалое зло сотворил в тот день старый князь - не
только взял на щит свой Киев, но и отдал столицу половцам на разграб-
ление. Горел не только Подол, весь город пылал, не было видно холод-
ного зимнего солнца сквозь дымы от бесчисленных пожаров. С ужасом
смотрел княжич Владимир, как грабили половцы… нет, не только они, а
и свои, русичи! - киевские церкви, даже великую Святую Софию и Де-
сятинную церковь пресвятой Богородицы, выносили из церквей драго-
ценные иконы, кресты и священные сосуды, сверкающие золотом одеж-
ды великих князей. Но страшнее было другое: рекой текла кровь - бес-
пощадно рубили стариков, убогих и больных киевлян, не щадя даже
престарелых монахов, а тех, кто помоложе, вязали и вели в полон - кого
в стан отца, кого в половецкие вежи. Возмутился, было, княжич, когда
мимо погнали половцы молодых монахинь в разодранных одеждах, со
связанными за спиной руками, но легла ему на плечо трясущаяся рука
Великого князя, удержала. А когда Владимир взглянул в слезящиеся от
дыма глаза отца, то схватился за голову: с радостью, ликованием смот-
рел седой, как лунь, князь на гибнущий Киев. И было слышно, как тихо
шептал он:

- Если не мне, то никому не владеть такой красотой... Никому ...

Господи, как же давно это было! Тридцать… нет, ужели почти
тридцать пять лет минуло? Пятнадцать лет отроду было тогда княжичу

1 1-2 Января 1203 (1202 или 1204 года?) года князь Рюрик Ростиславич взял на
щит свою столицу Киев, отдал город на разграбление союзникам - половцам.

134

Владимиру, не было доброй дюжины ран… Но как можно забыть такое?
И как осмелиться повторить?..

май
Смоленск

Восходящее солнце заиграло на золочёных куполах стольного
города, раскинувшегося на высоких холмах вдоль извилистых берегов
Днепра. Князь Владимир возвращался в дедову отчину. Не со славой
великой, но и без позора. Киевский стол, когда-то столь желанный для
него, не принёс радости. Усобица следовала за усобицей, русские князья
беспрестанно сходились в братоубийственных войнах. Только для пре-
кращения братоубийственных войн в последней попытке примирить
князей-соперников, Владимир сам, добровольно, согласился уступить
Киевское княжение новгородскому князю Ярославу Всеволодичу, со-
гласившись вернуться в Смоленск. И город радостно принимал своего
князя. Владимир Рюрикович оглядел многочисленных лучших людей
Смоленска, с самого раннего утра сопровождавших его небольшой от-
ряд.

Немногие последовали за ним. Но князь Ростислав Мстиславич
и сотский Меркурий Пржемыслович не оставили своего князя. Новый
Киевский князь Ярослав Всеволодич предлагал им остаться в Киеве.
«Отказались, – одобрительно подумал князь Владимир. – Верный со-
ратник Ростислав даже и не ведает, что я решил разделить с ним Смо-
ленский великокняжеский стол, а крестник Меркурий давно засиделся в
сотских, быть ему воеводою». Князь оглянулся, ища взором своих това-
рищей. Ростислав печально ехал за старым князем, а сотский Меркурий
не отъезжал от возка с юной княжной Ксенией Андреевной. У Влади-
мира защемило в груди - до чего же внучка Ксения похожа на сына Ан-
дрея! Такая же нетерпеливая, как её отец: три дня назад примчалась
встречать своего деда. Деда, которого никогда не видела, как, впрочем,
и отца. «Если бы Андрей тогда, перед кровавой Калкой, остался в Вязь-
ме, дождался рождения дочери, – мелькнуло в голове у князя, - то, мо-
жет, и миновала бы его страшная смерть…». Почти пятнадцать лет
прошло, но Владимир Рюрикович всё вспоминал и вспоминал то прис-
нопамятное лето, когда на берегах небольшой реки Калки в кровавой
схватке сошлись русичи с неведомым доселе врагом - татарами. Многое
мог он о том поведать, но зачем бередить старые раны?

И когда княжна спросила деда, как погиб её отец, то надолго
замолчал. Рассказал только, что принял смерть в жестокой битве с тата-
рами князь Андрей Вяземский, и добавил, что, если бы не князь Рости-

135

слав и Меркурий, в ту пору ещё отрок, то не вернулся бы и сам он из
того кровавого похода.

«А какая красивая пара! - подумал Владимир Рюрикович, бро-
сив взгляд на внучку и своего крестника. - Чем не жених для внучки
будущий воевода?».

Торжественный звон колоколов прервал размышления Влади-
мира Рюриковича: город, любимый с отроческих лет, радостно встречал
своего князя.

После долгого, почти пятилетнего отсутствия, сотский Богомил
вошёл в свой дом. Поцеловал сестру Любаву, заключил в объятия сыно-
вей, вручил гостинцы, но не сел трапезничать, поспешил на погост - к
не дождавшейся его супруге.

- Здравствуй, Марьюшка, простишь ли меня? – вопрошал Бого-
мил, стоя на коленях у покосившегося креста.

- И дочки твои здесь упокоились, не дождались отца, пока ты
князю своему служил верою-правдою…

Сотский ещё раз обнял сыновей - Никитку и Тимошку, повер-
нул голову к своей сестрице.

- Ведомо ли тебе, что твой Захарка спас нас от смерти прошлым
летом?

- А своего князя-злодея оставил ли?
- Говорят, твой муж по весне за князем Изяславом из Киева по-
следовал, - только его, злосчастного, и видели! - Богомил помолчал не-
много, потом печально посмотрел на Любаву. - Не можешь ты, сестри-
ца, своего Захарку позабыть.
- Люблю я его проклятого, люблю! Кабы не князь Изяслав!.. Но
не быть нам вместе, мне путь один - в монастырь, грехи Захаркины за-
маливать, просить Господа нашего помиловать его грешную душу.
- Одумайся, Любава! Как ты сыновей моих оставишь? Ведь
кабы не ты, то лежать бы им рядом с Марьюшкой.
- Не проси, братец, не мил мне отныне белый свет…

Измена

В лето 6745 от сотворения мира (1237 год), март

В ставке Бату-хана

Медленно продвигался князь Изяслав, сопровождаемый татар-
скими воинами, по шумному стану хана Батыя; немногие его верные
соратники ехали рядом. Миновали бескрайние табуны коней, стада вер-

136

блюдов, овец и коз, кибитки и шатры, раскинувшиеся почти на день
пути, и, наконец, приблизились к богатому парчовому шатру. Изяслав
спешился, повелел своим спутникам ждать его и, миновав стражу, во-
шёл в шатёр. Татарский повелитель восседал на резном троне, справа и
слева от него сидели воеводы в богатых одеждах. Приглядевшись,
Изяслав заметил и двоих в русских одеждах.

Бату-хан улыбнулся и, с трудом выговаривая русские слова,
произнёс:

- Я ждал тебя, князь. Теперь я буду звать тебя «Изисхан».
Изяслав опустился на колено, склонил голову.
- Прости, Великий хан, что один я прибыл к тебе, не смог при-
вести за собой сильной дружины…
- Не печалься, друг мой, я ждал тебя - ты пришёл, и это хорошо.
Я не забыл, что не одиноким беглецом, а Великим князем подчинился
ты моей власти. Ты выполнил волю Вечного неба, и теперь ты свой сре-
ди нас, и я рад тебе. Пьешь ли ты питье наше, кобылье молоко - чёрный
кумыс?
Изяслав молча кивнул. Бату-хан продолжил:
- Ценю покорность твою, но не привыкли вы, русичи, пить наш
кумыс. Принесите моему дорогому гостю чашу драгоценного вина!
Князь залпом выпил вино. Хан указал ему на место справа от
себя, Изяслав присел, оглянулся вокруг. Давно уже узнал он Гази Бара-
джа, бывшего воеводу Владимирского князя Юрия, и тысяцкого Фёдора
Яруновича, верного слугу своего недавнего обидчика, Ярослава Всево-
лодича. Бату-хан заметил растерянность в глазах гостя, рассмеялся.
- Не ты один, друг мой, оказался послушен воле Вечного неба.
Гази Барадж уже давно не русский воевода, а булгарский эмир, намест-
ник покорённой моим войском Булгарии, мой вернейший друг и союз-
ник, а тысяцкий князя Ярослава, отныне моего верного слуги, тайно
привёл ко мне богатый обоз и проводников, знающих все потайные тро-
пы во Владимирской земле. И не только они признали власть Великого
хана. Надеюсь, ты заметил и отряды бродников, и кошуны половцев, и
великое множество других народов, послушных моей воле?
- Чем я смогу отслужить тебе, великий хан?
- Ты великий воин, Изисхан, недаром ты сумел покорить вели-
кие и могучие города Киев и Смоленск, разбить и пленить Киевского
князя Владимира. Во время той давней битвы моих туменов с русичами
погубил князь Владимир друга моего Тосхуса и сумел спасти свои не-
добитые дружины от карающего меча моего великого полководца Су-
будай-Багатура… Я верю, ты поможешь мне победить в грядущих сра-
жениях!
- Всё сделаю, всё исполню, мой повелитель!

137

Задвинулся полог шатра, стих звук шагов уходящих гостей. Су-
будай-Багатур с удовлетворением посмотрел на Бату-хана.

- Ты достойный внук великого Чингис-хана! Пообещал обоим -
и Изяславу, и Ярославу, власть над землёю Русской. Отныне верными
псами они будут служить нам, каждый из них начнёт доказывать, что он
лучший, что только он один достоин первенства.

- Ты, как всегда, прав, мой непобедимый наставник! Я запомнил
твои мудрые слова: только разделяя своих врагов, натравливая их дуг на
друга, мы будем побеждать их. Велика и сильна земля русов, но управ-
ляют ими беспечно и бестолково, нет у них единства, постоянно воюют
они друг с другом, не устоять им против нас!

В лето 6745 от сотворения мира (1237 год), декабрь

Рязанская земля, река Воронеж

Налетела с полуденной стороны татарская конница на оседлав-
шие невысокую гряду холмов и отгородившиеся плетнём рязанские
полки, и отхлынула прочь, устилая телами людей и лошадей потемнев-
ший от крови снег. Растерянно обернулся князь Изяслав на хана Батыя,
мелькнула тревожная мысль, что напрасно примкнул он, князь-изгой, к
Великому хану. Но даже не вздрогнул татарский предводитель, только
чуть дёрнулась бровь, и со страшным гиканьем новые отряды всадников
ринулись на ощетинившиеся копьями полки русичей. И вновь разбилась
волна нападавших о высокие червлёные щиты, но не шелохнулся Бату-
хан. Изяслав обратился к стоящему возле него булгарскому эмиру и
тихо сказал, что так можно и всё войско положить. Гази Барадж соглас-
но кивнул, напомнил, что служил он воеводою у Владимирского князя и
знает - в лоб русичей не возьмёшь. Из-за спины раздался чуть слышный
хрипловатый смех внезапно появившегося непобедимого Субудай-
Багатура.

Великий хан резко обернулся, взглянул на Субудая.
- Эти двое думают, что знают, как победить русичей, - ответил
старый полководец, указав на Изяслава и эмира.
- Говори, - обратился Бату-хан к князю.
Изяслав приблизился, указал на тёмный лес, огибающий поле
битвы, тихо произнёс несколько слов. Лицо хана расплылось в доволь-
ной улыбке.

В третий раз русичи отразили стремительный натиск, вруби-
лись во вражеские ряды, меткими ударами круша татарских богатырей.

138

Татары медленно подались назад, рязанцы, увлечённые азартом боя,
спустились с холмов. Еще напор, и нападавшие обратились в бегство.
Прозвучали трубы и бубны, взметнулись стяги - рязанские воеводы бро-
сили в погоню конные полки. Сотни конных оружников в сверкающих
на солнце бронях рассеяли отступающих татар и устремились к не-
большой группке всадников на вершине высокого холма - к великому
татарскому хану и его полководцам. Впереди на белоснежном скакуне
мчался рязанский князь. Конники преодолели уже добрую половину
пути, когда перед ними из лощины вдруг поднялись густые цепи лучни-
ков, а из темного леса появились отряды закованной в брони булгарской
конницы, отрезающие оружников от сошедших с холма пешцев. Тяжё-
лые бронебойные стрелы, выпушенные татарскими лучниками, остано-
вили русичей; рязанский князь попытался развернуть оружников, но
безуспешно. Всадники заметались, одни устремились на лучников, дру-
гие, во главе с князем, навстречу приближавшимся булгарским бахаду-
рам1. Противники сблизились, над полем битвы раздавался стук мечей о
сабли, свист стрел, крики умирающих. Никто из оружников, зажатых в
булатные клещи, не побежал: сбившись в огромный круг, они приняли
неравный, последний бой. Но они уже ничем не могли помочь ратни-
кам, опрометчиво спустившимся с высоких холмов - закованная в брони
булгарская конница смела растерявшихся пешцев.

Князь Изяслав попридержал коня, благодарно кивнул неотступ-
но следовавшему за ним Захару. Вложил кривую саблю в ножны, при-
поднял личину шелома. Скольких же русичей поразил меткий удар его
сабли! Да и Захарка - молодец, если бы не он, то лежать бы Изяславу с
разрубленной головой. Не подвёл, в который раз избавил своего князя
от неминуемой смерти… Да, по достоинству оценит наконец-то татар-
ский хан своего нового союзника!

Оглянулся, увидел, что его Захар спешился, опустился на коле-
ни у тела сражённого юного русича. Приблизившись, Изяслав увидел
печаль на лице своего слуги, презрительно рассмеялся:

- Это война: или ты его, или он тебя. Если бы этот воин сумел
отразить твой удар, то он бы не промахнулся.

- Да всё я понимаю, мой княже, но ведь свои же, русичи, кровь
братьев на руках - вовек не отмоемся...

1 Бахадуры - отборные тяжело вооружённые воины.

139

В лето 6745 от сотворения мира (1238 год), февраль

Владимир

Третий месяц завоевывали татары землю Русскую. Взяли при-
ступом город Рязань, разгромили Владимирские полки у Коломны и
пришли в несметной силе, проливая кровь христианскую, к Владимиру.
Окружили тыном весь город и пошли на приступ.

Стольный город Владимир горел, чёрный дым от пожарищ сте-
лился вдоль берегов реки Клязьмы. Пороками татары разрушили креп-
кие стены, заполнили рвы срубленными деревьями и наломанными вет-
ками, и по ним ворвались в город; так, от реки Лыбеди, вошли они в
Иринины ворота, а от Клязьмы - в Медные и Волжские ворота. И увиде-
ли князья, и епископ, и княгини, что зажжён город, и люди умирают в
огне, и бежали в Средний город, укрылись в церкви святой Богородицы.
Князь Всеволод Юрьевич решил попытаться спасти жизнь великокня-
жеской семье, уберечь от страшной смерти последних уцелевших горо-
жан. Заскрипели створки тяжёлых ворот, и молодой князь выехал
навстречу к татарам, которые готовились к последнему штурму, подъе-
хал к вражескому воеводе на чёрном коне, скрывающему своё лицо под
железной личиной.

- Нет мужества и разума, нет силы против Божьего наказания за
наши грехи! Я согласен сдать город - достаточно крови. Умоляю только
сохранить жизнь семье князя Юрия Всеволодича, мы примем любые
условия.

- Поздно, Бату-хан повелел не брать пленных, - татарин расхо-
хотался, снял шелом.

- Князь Изяслав Смоленский?.. Ты - с татарами?! - Изумлённо
воскликнул Всеволод. - А мы все думали, что ты...

- … сгинул в половецких степях, после того, как Великий князь
Юрий предал меня. Верно, нет больше Изяслава - здесь тысячник
Изисхан, пока тысячник, в вскоре – Великий князь всей земли Русской!!
- раздался в ответ злой смех. - Ты и твой отец сперва украли невесту
мою Марину, потом лишили меня и Смоленского, и Киевского княже-
ния, погубили моего сына... Но час моей мести пробил!

- Отец дождётся киевских и новгородских полков своего брата
князя Ярослава и отомстит за нас.

- А ведомо ли тебе, Всеволод, почему мы знаем все дороги в Ря-
занской и Владимирской земле? Знай же: твой дядя Ярослав послал
проводников для туменов Бату-хана, обозы с сеном и зерном для коней.
Он даже указал место в Ситских лесах, где разбил свой стан отец твой
Юрий Всеволодич, пока ещё Великий князь.

140

- Ярослав Всеволодич? Мало ему Новгорода и Киева, так он
ещё и отчину старшего брата захотел?! А тебе Смоленск посулили, мо-
жет и Чернигов с Галичем?! И к Смоленску татар поведёшь?!

Изяслав кивнул головой, подъехал к князю Всеволоду, с ухмы-
лкой посмотрел в глаза и тихо молвил:

- Я пощажу тебя, если ты отдашь мне свою Марину, неужто за-
был ты, что была она мне когда-то обещана? Верни мне моё, и я сохра-
ню её жизнь, если только она будет ласкова со мной.

- Умри, выродок! - Всеволод выхватил меч из ножен, но не
успел замахнуться: две чёрные стрелы вышибли его из седла. Послед-
нее, что молодой князь увидел - это копыта коней сотен вражеских
всадников, стремительно врывающихся в город через открытые ворота.
Открытые им, глупцом, надеющимся, что можно о чём-то договориться
с татарами.

Изяслав, он же и Изисхан, медленно подъехал к храму Пресвя-
той Богородицы. Изнутри раздавалось тихое песнопение. Снаружи со-
бор был уже обложен сухостоем и дровами.

Нукеры подвели к Изяславу избитого священника в грязной ря-
се.

- Кто заперся в церкви?
- И епископ Митрофан, и Великая княгиня со снохами, внуча-
тами, и с малолетней дочерью Феодорой, и боярыни, и многие люди.
Изяслав презрительно посмотрел на пленного и, повернувшись
к своим сотникам, повелел:
- Поджигайте!
Огонь сразу же охватил сухие ветви, чёрный дым скрыл от та-
тар собор. Князь вдруг услышал тихий шёпот:
- Что ты творишь, мой княже? Там же Марина, ты же играл с
ней, когда был дитём.
Оглянувшись, Изяслав увидел своего верного Захара; глаза его
были полны слёз.
- Это всё, что я могу для неё сделать. Лучше задохнуться в ды-
му, чем принять лютую смерть от татар. Впрочем... - Изяслав повернул-
ся к татарам, громко распорядился. - Рубите двери! Я дарю всех плен-
ных вам.
Захар в ужасе смотрел на своего господина.
- А ты найдёшь Марину и принесёшь её ко мне, - повелел ему
Изяслав и, когда его слуга устремился к дверям, чуть слышно добавил: -
Лучше мёртвой.

141

Со страшным грохотом рухнули врата храма, толпы татар
устремились внутрь: послышались крики, стоны. Изяслав, печально
улыбаясь, наблюдал, как его воины выносили и выводили из собора
захваченных женщин, детей, делили их, срывали с женщин богатые
одежды, украшения. Женские крики, стоны, вопли заполнили всю пло-
щадь. Князь видел, как его слуга метался между татар, тщетно пытаясь
найти Марину, некогда невесту своего господина.

Стук копыт привлёк внимание Изяслава, оглянувшись, он уви-
дел, как на соборную площадь въехал сам Бату-хан, сопровождаемый
татарскими нойонами1. Князь почтительно направился к своему хозяи-
ну.

- Я доволен, мой верный Изисхан.
- Повелитель, стольный город князя Юрия у твоих ног! - Изяс-
лав подал знак своим нукерам и перед великим ханом появился слуга с
отрубленной головой на золотом подносе. - Это голова князя Всеволода,
старшего сына Владимирского князя.
Бату-хан чуть слышно засмеялся.
- Я никогда не сомневался, что был прав, когда пожаловал тебя
своей милостью прошлым летом. И я вижу, что твой раб приготовил
для меня другой, не менее драгоценный подарок.
Изяслав растерянно оглянулся - за его спиной стоял Захар с
Мариной на руках. Бату-хан хищно уставился на бесчувственное тело
молодой женщины в богатых одеждах, поворотился к стоящему за ним
нойону, тот что-то прошептал хану.
- Это жена князя Всеволода, дочь твоего смертного врага, Смо-
ленского князя Владимира? Я наслышан о её красоте. Отнесите пленни-
цу в мою юрту!
Ханские телохранители грубо вырвали Марину из рук застыв-
шего в оцепенении Захара, бросили попёрек седла, направились к воро-
там. Изяслав только печально улыбнулся. Бату-хан поощрительно по-
хлопал князя по плечу.
- Ты проведёшь мои непобедимые тумены к следующей столи-
це - Смоленску, и тогда я решу, кому - тебе или моему другу Ярославу,
быть моим наместником над Русской землей!
Изяслав приложил руку к сердцу, почтительно согнулся.

1 Нойоны - татарская знать, сотники, тысячники.

142

Сказание третье

У стен Смоленских

«Дети бесовы кликами поля перегородили,
а храбрые Русичи перегородили червлеными

щитами …»

«Слово о полку Игореве»

Черны леса Смоленские

В лето 6746 от сотворения мира (1238 год), март

Смоленск

Князь Владимир Рюрикович с усилием поднялся с ложа. Дер-
жась за стену, подошёл к окну, отворил, вдохнул свежего морозного
воздуха. Уже светлело, но сна всё не было. Да и могло ли быть? В тяж-
ких раздумьях прошла ещё одна ночь. Пятнадцать лет назад, казалось,
навсегда, скрылись в безбрежных степях татарские полки, не пошедшие
на Русь после Калкского побоища. Но прошлым летом пришли известия
о разгроме половцев, булгар, а следом полчища диких кочевников, как
кара небесная, ринулись на Русскую землю. Пали стольные города Ря-
зань, Владимир, сгорели в пламени пожаров десятки городов, скрылся в
диких лесах Владимирский князь Юрий Всеволодич. И не было даже
попытки объединить силы. Старый князь недоумевал, почему кочевни-
ки нападают зимой, берут штурмом сильно укреплённые города? Отку-
да у татар пороки, камнемёты? Не притащили же они всё это из своих
степей? Неужели опять не обошлось без своих? Ведь приходили в Смо-
ленск прошлым летом тайные послы, предлагавшие союз с татарским
ханом Батыем, но князь Владимир не допустил их до себя, велел бить
плетьми и гнать прочь. Но кто предал? Ярослав Всеволодич? Но он уже
сидит в Киеве, правда, его старший сын Александр Новгородский сго-
варивается о свадьбе с полоцкой княжной Александрой Брячиславной.
Как всегда, лукавит князь Ярослав, мало ему земель: мало того, что от-
тягал Торопец от Смоленского княжества, ещё и через брак сына с до-
черью полоцкого князя, двадцать лет назад изгнанного смолянами из
своего княжества, хочет подчинить и Полоцк. От мыслей о Полоцке

143

Владимир Рюрикович застонал, ведь уже второй год как отбил литов-
ский князь Миндовг город на Двине от Смоленска…

Заныли старые раны. Князь Владимир прикрыл окно, присел на
скамью, набросил на плечи меховой плащ. Вспомнил, как радостно
встретили его возвращение на вече в Смоленске, где любили и не забы-
вали старого князя. Но Владимир Рюрикович стал много болеть, отошёл
со временем от многих княжеских дел. Почти все дела вершил теперь
его братенич Ростислав Мстиславич, следовавший за старым князем и в
степях под Калкой, и в стольном Киеве. Рвался, было, князь Ростислав
двинуться с дружиной на помощь Владимирскому князю Юрию Всево-
лодичу, но как-то вдруг неспокойно стало на литовских рубежах, нельзя
было оголять рубежи. Да и сил недоставало, не отошёл ещё город от
страшного недавнего мора. И не было ответа из Киева и Новгорода,
Чернигова и Галича. Князь взглянул в окно: первые лучи восходящего
солнца заиграли на куполах церквей. Новый день – не принесёт ли он
вестей?

Раздался стук в дверь, и князь Ростислав вошёл в опочивальню
старого князя. Владимир Рюрикович радостно улыбнулся, обнял подо-
шедшего к нему братенича, но, взглянув на опечаленное лицо князя,
разволновался.

- Великий княже, - начал взволнованно Ростислав, – прибыл го-
нец из Владимирской земли, привёз страшную весть. Князь Юрий Все-
володич пал в битве на реке Сить, его рать перебита татарами. И ещё: не
спаслась твоя дочь Марина, жена княжича Всеволода Юрьевича, погиб-
ла, как и вся великокняжеская семья, в стольном городе Владимире,
когда приступом брали его татары. И внуки твои погибли.

Князь Владимир побледнел, ноги внезапно ослабли, с трудом
опустился на ложе. Он не любил старого князя Юрия Всеволодича за
его гордыню, заносчивость, неоднократно воевал с ним (чего стоил раз-
гром полков князя Юрия в Липицкой битве!), не забыл и отказ Влади-
мирского князя участвовать в походе против татар пятнадцать лет назад.
Но не одна только вражда стояла меж ними: свою дочь он отдал за кня-
жича Всеволода Юрьевича. Оказалось, на страшную смерть отдал.

- Сожжены Тверь и Торжок… – Страшные слова Ростислава
болью стучали в голове князя Владимира. – Татары не пошли на Новго-
род, повернули на полдень от Игнач-креста. Почему не пошли на отчи-
ну Ярослава Всеволодича? И почему его сын Александр не поддержал
верный новгородцам Торжок?

Князь Владимир вдруг понял, что на своём пути в степи татары
не минуют Вязьмы - городка, где княжит сын князя Андрея, живёт лю-
бимая внучка Ксения, невеста его воеводы Меркурия Пржемысловича.

144

- Вели собирать полки к походу на Вязьму! Верю, скоро долж-
ны подойти киевские и черниговские полки. Пора поквитаться за Калк-
ский позор, отомстить за сожжённые города! – твердым голосом, как
ему казалось, повелел Великий князь.

Ростислав с жалостью смотрел на старого князя, было больно
слышать надрывный, еле слышный голос Владимира Рюриковича, но он
ещё не поведал тому всех вестей.

- Литвины осадили Вержавск1, сожгли Красн2, подходят к
Мстиславлю3, мы не можем послать сильной рати против татар! Не от-
кликаются на призыв выступить против врага и Ярослав Киевский, и
Михаил Черниговский, да и от других князей нет ответа. Я двинусь с
полками против Литвы, а в Вязьму …

- Пошлём моего крестника Меркурия! – прервал Ростислава
князь Владимир.

Ростислав улыбнулся, он знал о пылкой любви своего друга,
молодого воеводы Меркурия и юной княжны Ксении Андреевны, о
намеченной на лето свадьбе, и, догадываясь о возможном повелении
Владимира Рюриковича, велел воеводе ждать за дверью.

- Меркурий, войди! – позвал Ростислав.
Воевода быстро вошёл, преклонил колено перед Великим кня-
зем.
- Великий княже, не волнуйся, я всё исполню. Я уже послал
лучших дружинников поднять смердов валить деревья, делать засеки,
завалы на путях вражеской конницы.
- Вели всем прятаться в лесах, поставить сторожи на всех воло-
ках и шляхах, мы должны вовремя узнать о подходе врагов к Смолен-
ску. И в Вязьму за семьей сына Андрея послать надо, - звучали взволно-
ванные повеления Владимира Рюриковича.
- Не волнуйся, великий княже, я сам поеду в Вязьму, - улыба-
ясь, ответил Меркурий. – А сколько ратников я могу взять с собой?
Князь Владимир и Ростислав переглянулись, молодой князь от-
ветил:
- Полсотни, не более, и сотского Богомила возьми. Выезжать
немедленно!
Меркурий кивнул. Старый князь обнял его, перекрестил на
прощание. Воевода улыбнулся Ростиславу, и они быстро вышли. Вла-
димир Рюрикович долго смотрел им вслед, потом с трудом встал, по-
дошёл к красному углу, опустился на колени и стал истово молиться
перед иконами:

1 Вержавск – древнерусский город, руины которого обнаружены в Демидовском
районе Смоленской области.
2 Красн – сейчас посёлок Красный Смоленской области.
3 Мстиславль – сейчас город Мстиславль Могилёвской области Белорусии.

145

- Вспомни ты, о Господи, о милости своей, избавь нас, Господи,
от татар окаянных! И ты, Пречистая Богородица, помилуй нас милостью
своей, грешных рабов своих, и весь род христианский!

Оковский лес1

- Друг мой Захарка, почто не весел? Ещё несколько переходов,
и мы увидим стены нашего родного города. Да я тебя своим первым
воеводой сделаю, когда воссяду на Смоленском столе! - Князь Изяслав
радостно посматривал по сторонам, весело подбадривая своего при-
унывшего слугу. - Да что ты о Маринке всё печалишься, великий хан
обещал мне отдать в жёны свою любимую дочь. А кому, как не зятю
Бату-хана быть повелителем над всей Русью!

Захар тупо слушал речи своего князя, не воспринимая их
смысл. Прошлой ночью он представил, что произойдёт, когда его кня-
зюшка «Изисхан» захватит Смоленск, татарской орде отдаст на растер-
зание. А там жена его, Любавушка. Как там она? Какой год не виделись.
Вспомнилось, как «урядили» смольнян полочане князя Святослава. По-
лочане, коих он сам, как верный раб своего господина, обманом пропу-
стил в стольный город. Казалось своих, русичей пропустил, но сколько
невинных людей пало от их мечей! А сколько погубят татары? Сам ви-
дел высокие холмы из голов рязанцев и владимирцев. Почему потоки
крови льются повсюду, где ступит нога князя Изяслава? Не проклянёт
ли и его Бог, ведь не без помощи своего верного слуги кровавый князь
вершил свои дела?.. Захар бросил взгляд на своего хозяина - Изяслав
полной грудью вдыхал морозный воздух, весело беседовал с подъехав-
шим к нему татарским нойоном Темирбеком. Оглянулся: с высоты хол-
ма было видно, как черной змеёю неотвратимо двигались татарские
сотни, и полз к небесам чёрный дым от десятков сожжённых деревень.
Полон не брали, рубили всех, и старых, и малых, ведь впереди один из
богатейших городов Руси. Дойдёт передовой отряд Изяслава до смолен-
ских стен, и выпустит озверелых врагов на не ожидающий беды Смо-
ленск, добычи на всех хватит. Вспомнилась и бывшая невеста князя -
истерзанное тело Марины с перерезанным горлом он обнаружил в овра-
ге за шатром Бату-хана на другой день после падения Владимира. Ниче-
го не сказал тогда Захарка своему господину, только молился по ночам
всем известным и неизвестным ему богам, умоляя их отвратить страш-
ную беду от тысяч невинных жертв. Но молчали небеса. Да и что могли

1 Оковский лес - в Средние века огромный лесной массив, из которого вытекали
Днепр, Волга и Западная Двина.

146

боги поведать ему? Неужто он сам не знает?.. Захар встрепенулся, при-
близился к Изяславу.

- Мой княже, впереди опасное место, там может быть засада,
позволь разведать.

Изяслав удовлетворённо кивнул, дозволяя своему слуге ехать
вперёд.

Огромная луна, выглянувшая из-за темных туч, осветила высо-
кий частокол, ограждающий небольшую заставу, расположенную на
берегу неширокого ещё Днепра, в трёх днях пути до Смоленска. Только
поздней ночью нашли, наконец, время для трапезы в доме старосты вое-
вода Меркурий Пржемыслович и его верный друг сотский Богомил.

- Воевода, собраны мужики с окрестных сёл. Тем, кто помоложе
и посильнее, как ты велел, выдали привезённое тобой оружие, осталь-
ные дотемна рубили засеки на Днепре и на всех дорогах, - неспешно
говорил староста.

- Если бы у меня людей было поболее! С караулом в остроге и
сотни не наберётся, - с досадой проговорил Меркурий. - Да ещё два де-
сятка пришлось сторожами отправить по дорогам - о приближении та-
тар уследить. Да и в Вязьму князь повелел ехать за своею снохой.

Послышался стук в дверь, и вошедший дружинник произнёс:
- Поймали посыла, говорит, что принёс плохие вести.
- Введите.
В двери возник высокий широкоплечий человек в полушубке.
Что-то знакомое почудилось воеводе в изможденных чертах лица ноч-
ного гостья. Меркурий привстал, присмотрелся и удивлённо восклик-
нул:
- Захарка! Верный пёс князя Изяслава! А я-то думал, ты давно
издох вместе со своим проклятым хозяином.
- Лучше бы сдох. Моего господина сейчас прозывают «тысяч-
ник Изисхан». Он ведёт лесом передовой татарский отряд к Смоленску.
Вышли от осаждённого недругами Торжка, миновали Ржев, по Вазузе-
реке и по старому волоку добрались к Днепру. Князь-то мой здешние
места хорошо знает, не раз у сестрицы в Вязьме гостил.
Меркурий так и присел.
- Сын Великого Киевского князя Мстислава Старого, подло
убитого татарами на реке Калке, - татарский прислужник??. И как слу-
жит?
- Ой, хорошо служит, хан в нём души не чает, наместником над
всеми князьями обещался поставить, свою любимую дочь в жёны сулит.
- А ты чего притащился? Какой награды ждёшь? Повесить тебя,
или лучше обезглавить?

147

- Плохо мне, воевода, до того плохо, слов не найти. Сам знаешь,
крови на мне не меряно, верой и правдой служил я своему хозяину, но
прислуживать ещё и проклятым татарам!.. Сил нет более.

- Думаешь, доверюсь тебе?
- А мне без разницы. Казнишь - по заслугам и честь, а коль по-
веришь - недругов в засаду заведу.
Воевода задумался, посмотрел на сотского. Богомил только
развёл руками.
- Этот раб Изяслава много зла страшного содеял, но и добро
однажды сотворил, избавил нас от смерти позапрошлым летом. А жена
этого злодея, моя сестра Любава, от горя в монастырь ушла, там и пре-
ставилась, сердешная.
Страшной болью отозвалась эта весть в сердце Захара. Он снял
с шеи золотой нательный крест, передал Меркурию.
- Этот крест я снял с тела княгини Марины, дочери князя Вла-
димира Рюриковича. Пытался я избавить её от смерти при взятии горо-
да Владимира, и спас бы, но Изяслав её татарскому хану на потеху и
погибель отдал. Сам знаешь, я Марину ещё дитём на руках носил, играл
с ней. Воевода, ну как мне сделать, что б ты мне поверил? Не лютый же
зверь я, хоть по моей вине реки невинной крови пролились. Любил я
князя Изяслава, ведь с юных лет служил ему, многое оправдывал, но
смерти Марины не могу простить своему князю, да и крови русичей…
Видел я, какое великое зло сотворили татары во Владимире, во многих
других городах, не могу их до родного Смоленска допустить. Пресвятой
Богородицей клянусь, а душой своей не могу - проклята она, поверь
мне! Дозволь искупить свою вину!
Задумался Меркурий Пржемыслович.

К утру вернулся Захар к татарскому отряду и повёл недругов
лесными тропами.

- Мой княже, я нашёл тайный обходной путь вокруг смоленских
сторож. Видишь, уже полдня идём, а ни одной засеки, скоро выйдем
прямо к Смоленску. Я узнал, что в городе дружины нет, вся против
Литвы выступила.

Изяслав похлопал Захара по плечу, улыбаясь, повернулся к Те-
мирбеку.

- Не зря я советовал хану послать золота литовскому князю. Нет
ратников в городе, а ополченцев рассеять нетрудно. Изгоном1 возьмём,
малой кровью, не дожидаясь большой рати. Скоро можно будет посы-
лать гонцов к Бату-хану с радостной вестью, что нами покорён Смо-
ленск!

1 Изгоном – то есть сходу.

148

Извилистая лесная дорога неожиданно вышла на простор и
уткнулась в высокий дубовый частокол преграждающего путь острога.
Изяслав в недоумении взглянул на слугу, его рука потянулась к богатой
кривой сабле. Но Захар опередил его, вонзил меч в грудь князю. Изяс-
лав выронил саблю, руками ухватился за меч своего слуги, тщетно пы-
таясь извлечь из раны, растерянно прошептал:

- Да как ты посмел, раб подлый, на своего князя?.. Я тебя за
друга единственного держал…

Захарка выдернул меч, ударил ещё раз. Кровь струйкой поли-
лась изо рта князя, глаза закатились, тело начало валиться с коня. За-
харка вытащил меч, отбросил, обнял князя, прижал к груди, заплакал,
запричитал по своему господину. Спохватились опешившие татары.
Взметнулись вверх кривые сабли, обрушились на Захарку. И в этот са-
мый миг начали валиться на татар вековые деревья, со всех сторон по-
летели стрелы. Две вонзились в горло Темирбеку. Устремились на врага
ратники Меркурия, острыми мечами сокрушили первые ряды татар,
немногих уцелевших обратили в бегство.

Завершилась схватка. Скрылись немногие уцелевшие враги в
окрестных лесах - Меркурий решил не преследовать убегающих татар.
Пусть только доберутся до Орды, чтоб там оправдаться. Такого напле-
тут, лишь бы не казнили!..

Воевода спешился, приблизился к телу князя Изяслава. «Князь
из славной семьи Ростиславичей, был он и Великим князем Смолен-
скии, и даже и Киевским, а ныне - в татарской броне, тайком, как пре-
зренный вор, ведущий недругов к отцовой и дедовой отчине. - Взгляд
Меркурия обратился на изрубленного Захара. - И подлый раб его, своею
жизнью искупивший пролитую кровь русичей. Мечом покарал хозяи-
на...». Воевода обернулся к подошедшему сотскому:

- Захарку похоронить с честью, остальных оставить на прокорм
диким зверям! – И, приблизившись к Богомилу, тихо прибавил: - Тело
Изисхана закопать. Не было здесь князя Изяслава Мстиславича, пони-
маешь? Не было, сгинул он в Диком поле ещё прошлым летом. Забудем
про него, не могло быть иуды среди Ростиславичей, никогда и не было.

Воевода Меркурий бросил последний взгляд на Изяслава и его
слугу, немного помолчал, и тихо повелел:

- Поспешать надо к Вязьме!

Под Вязьмой

- Не успели, - печально произнёс Меркурий, смотря в испуган-
ные глаза Ксении Андреевны. «Почему княжны не оказалось в Вязьме,

149

когда я, загоняя коней, примчался к княжескому терему на берегу реки?
Как я не догадался заехать по пути в Дорогобуж, где княжна гостила у
своей сестрицы? И как Пресвятая Богородица сподобилась направить
меня прямоезжею дорогою, чтоб на подъезде к Вязьме я все-таки встре-
тил свою любу?» – думал молодой воевода. Но только дюжину дружин-
ников он смог оставить с собой, остальных вместе с сотским Богомилом
пришлось отправить с обозом, в котором ехала в Смоленск семья кня-
гини Вяземской, вдовы князя Андрея.

Темнело. Со стороны городка Вязьмы пахло гарью, тянулись
длинные столпы дыма, а наполдень, преграждая путь на Смоленск, тя-
нулись отряды всадников на мохнатых конях, в меховых шубах и шап-
ках, гортанными голосами подгоняющие бесконечные толпы пленных
русичей в истерзанных одеждах; ползли бесчисленные обозы, загру-
женные награбленным скарбом, табуны лошадей, стада коров. Татар-
ская орда хана Батыя возвращалась в дикие степи. Оставалось надеять-
ся, что с наступлением темноты удастся прорваться на дорогу к Смо-
ленску.

Неожиданно внимание Меркурия привлекла группа конных в
богатых одеждах, окружённая сотней татар на вороных конях. Взгляд
остановился на нескольких всадниках в сверкающих доспехах - на ру-
сичах. И что-то знакомое показалось в чертах одного из них. Пригля-
девшись, воевода чуть не охнул – он узнал Великого Киевского князя
Ярослава Всеволодича. Киевский князь о чём-то напряжённо говорил с
татарским ханом в богатой шубе, наброшенной поверх брони. Морщи-
нистое лицо хана тоже всплыло в памяти – непобедимый Субудай-
багатур, победитель при Калке. «Вот почему не было ответа из Киева, –
печально подумал воевода. – Вот почему татары не пошли на Новгород.
И напрасно ждал Ярославовых полков его брат Юрий Всеволодич в
своём лагере на реке Сить, а дождался только вражеское войско». Не-
долга была встреча князя Ярослава с татарским полководцем. К вечеру
союзники разошлись: дружина Киевского князя беспрепятственно дви-
нулась наполночь, а татарские полки с огромным обозом, доставленным
киевлянами, продолжили свой путь наполдень. Долго гадал Меркурий,
что за окровавленный мешок Субудай передал на прощание князю Яро-
славу, пока вдруг не понял, что это была голова некогда Великого князя
Владимирского Юрия Всеволодича. Страшные времена наступили на
Руси, коль головы родных братьев служат разменной монетой!

Только перед рассветом маленький отряд Меркурия сумел вы-
ехать на дорогу, ведущую в сторону Смоленска. Но идти пришлось по
лесу, по глубокому снегу, держа коней под уздцы, стараясь держаться
подальше от широкого смоленского пути из опасения встретиться с та-

150


Click to View FlipBook Version