Кровавые берега

тарскими сторожами. К полудню выбившийся из сил отряд добрался до
небольшого села. Избы догорали, но в тишине не было слышно даже
лая собак.

- Татары прошли, - печально произнёс Меркурий.
- Видишь? Не все дома сожжены, может, передохнём до вечера?
– предложила княжна.
Меркурий посмотрел на измученную Ксению, на её двух слу-
жанок, едва державшихся на ногах, и согласно кивнул. Но лучше бы он
не соглашался с княжной. То, что они увидели в селе, поразило даже
испытанных воинов, не говоря об их измученных спутницах. Истыкан-
ные стрелами тела смердов лежали то там, то тут. Подле убитых валя-
лись рогатины и топоры - жители пытались защитить своих жён и детей.
Когда они подошли к кузнице, то увидели семью коваля1. Сам хозяин,
стрелами пригвожденный к стене, смотрел на дружинников уже мутне-
ющими глазами; истерзанное тело его жены в разорванных одеждах
было распято на земле ножами, безжалостно воткнутыми в раскинутые
в стороны руки. И третий нож – в самом сердце. Двое малолетних детей
с разбитыми головами лежали у ног отца. Ксения от ужаса зашлась в
истошном крике, Меркурий быстро закрыл ей рот, но было уже поздно
– со стороны леса раздался топот копыт и гортанные крики татар. И вот
уже десяток всадников с кривыми саблями на низкорослых лошадях
влетел на двор кузницы. Дружинники едва успели вскочить на коней и
броситься навстречу.
Княжна Ксения, поддерживаемая своими девушками, испуганно
следила за беспощадной схваткой и не узнавала Меркурия: он сам, его
воины, такие весёлые и заботливые во время их недолгого путешествия,
с дикими криками, со зверскими лицами насмерть рубились с татарами.
Ксению испугала не только эта перемена в них, но близость смерти:
звон мечей о сабли, стоны и крики умирающих. «Господь всемогущий,
спаси их и сохрани! Дай им силу победить недругов! – мысленно моли-
лась княжна, зажмурившись, чтобы ничего больше не видеть. - Пресвя-
тая Богородица, сохрани моего суженного!». Когда она открыла глаза,
большинство неприятелей и несколько смольнян лежали на земле, и
снег вокруг их тел набухал кровью. Трое татар развернулись и попыта-
лись спастись, но смольняне помчались за ними – нельзя было дать им
уйти. Двое недругов успели выпустить по стреле. Но далеко не ушли –
меткие стрелы русичей вышибли их из седёл. Княжна с ужасом увидела,
как одна стрела, пробив кольчугу, вонзилась в плечо Меркурия. «Как
ему больно! Так больно, что даже я ощущаю его боль», - с горечью по-
думала она. Боль усилилась. Рука княжны потянулась к плечу, но сла-
беющие пальцы ухватились вдруг за что-то твёрдое. Наклонив голову,
Ксения увидела, что держит в руке древко чёрной стрелы, вонзившейся

1 Коваль - кузнец.

151

в её грудь. Кровь, горячая и липкая, потекла по пальцам. Княжна попы-
талась закричать, но смогла только безмолвно раскрыть рот. Всадники,
избы, деревья закружились в огромной круговерти, и перед Ксенией
возник вдруг никогда не виданный ею отец, с распростёртыми объятия-
ми встречающий её, как когда-то, в далёких детских снах… И всё ис-
чезло.

***

Князь Владимир Рюрикович и воевода Меркурий стояли у се-
мейной усыпальницы Ростивлавичей - у галереи Борисоглебского мона-
стырского собора на Смядыне. Неделю назад Меркурий доставил из
сожжённой Вязьмы его внучку Ксению, мёртвую, в гробу. Каждый день
приходили они к усыпальнице. У старого князя уже не осталось слёз.
Князь Владимир посмотрел на Меркурия – как постарел, осунулся, по-
чернел от горя его крестник. Воевода не оправдывался, а князь и не пы-
тался обвинить его – кто может противостоять Божьей воле? Главное,
что татары не подошли к стенам Смоленска – засеки, завалы на дорогах
и наступающая распутица защитили город. Но надолго ли?

Враг у ворот

В лето 6747 от сотворения мира (1239 год), ноябрь

Смоленск

Холодное ноябрьское солнце, едва различимое сквозь серую
мглу, который день висевшую над Смоленском, медленно садилось за
горизонт.

На высоком валу, укреплённом дубовым тыном, стояли немно-
гочисленные ополченцы, напряжённо вглядываясь в сумерки: вдали, за
глубоким оврагом, у недавно основанного Ризоположского монастыря,
виднелись огни татарских костров - послы великого хана готовились к
вечерней трапезе.

Никитка и Тимошка, братья погодки, охраняли вал неподалёку
от Мологинских ворот. Их отец, сотский Богомил, со вчерашнего дня
уехал в дозор вместе с воеводой Меркурием, и до сих пор не вернулся.

Тимошка поёживался от холода. Пронизывающий сырой ветер
раздувал полы старого кожуха, но отрок не уходил с вала, боялся прозе-
вать возвращение отца, да и не хотел оставлять старшего брата Никит-
ку, с лета принятого в дружину князя Ростислава.

152

- Смотри, что это за дым и зарево с наполденной стороны? -
взволнованно спросил Тимошка, указывая рукой в сторону извилистого,
заметаемого снегом Елнского шляха.

- Похоже, окрестные деревни горят, значит, вражьи сторожи
близко, - приглядевшись, ответил Никитка. – А татарское войско, гово-
рят, у Долгомостья стан разбило. Это всего в тридцати поприщах от
города, около дня пути.

- Что же будет? - вымолвил, хлюпая носом, Тимошка. - Только
пришли вести о падении Чернигова, а враг уже у ворот.

- Страшно? - спокойный мужской голос раздался за спиной бра-
тьев. - Думали, вражья сила пройдёт мимо, как прошлым годом? Ан нет.

Никитка и Тимошка растерянно обернулись: перед ними стоял
высокий широкоплечий мужчина с волевым лицом, обрамленным не-
большой бородой, с холодными голубыми глазами. Одет он был в алое
корзно1, наброшенное поверх расшитой золотом и утеплённой мехом
свиты.

«Князь Ростислав Мстиславич», - догадался Тимошка.
- Батяню ждём, княже, - невпопад ответил Никитка. - Он с утра
с воеводой Меркурием в дозор выехал.
- Отроки сотского Богомила? Хороший сотский, люб он мне, -
улыбнувшись, произнёс Ростислав. И, немного помолчав, переспросил:
- Страшно?
Никитка подумал немного и тихо подтвердил:
- Страшно, княже. Боязно, вдруг убьют? Но ещё страшнее про-
пустить врага в город.
Князь Ростислав посмотрел на братьев, оглядел подошедших
плохо вооружённых смольнян, уверенно произнёс:
- Не пропустим, но, если только всем миром встанем.
Тимошка взглянул на князя, ещё раз с завистью бросил взор на
шелом и копьё своего старшего брата, и, собравшись с духом, попросил:
- Княже, возьми и меня в дружину. Батяня выучил из лука стре-
лять, не подведу...
Ростислав с улыбкой посмотрел на Тимошку, ответил, что бе-
рёт, но раздавшийся со стороны ворот чуть слышный звук трубы пре-
рвал разговор. Князь направился к воротной башне, по пути услышал,
как хорошо знакомый голос воеводы Меркурия велел пропустить. Бес-
шумно приокрылись створки дубовых, обитых железом ворот, и в город
въехал Меркурий, сопровождаемый сотским Богомилом и десятком
всадников. Воевода спешился, подошёл к князю, они обнялись.
- Я был у Долгомостья, – начал Меркурий, - там расположился
станом татарский отряд, и верные им русичи. На полпути к городу я
встретил тайного посла от татар.

1 Корзно - плащ.

153

- Пойдём к старому князю, - перебил воеводу Ростислав. – Ждёт
он, волнуется.

Меркурий согласно кивнул, но, попросив князя немного подо-
ждать, повернулся к сотскому.

- Богомил, отпусти дружинников по домам, и сам отдохни. И
сынов своих с вала забери, небось замёрзли. Завтрашний день будет
трудным.

Владимир Рюрикович не мог заснуть, тревожные мысли одоле-
вали его. Ах, если бы всем вместе встать против врага! Но не удалось
объединить силы - каждый князь хотел самолично победить татар, не
приходил на помощь соседям, а иные надеялись, что и не дойдут до них
враги. А тут ещё и изменщик объявился - князь Ярослав Всеволодич
переметнулся к недругам, предал всех, даже брата Юрия, за титул
наместника великого татарского хана. Страшное горе - смерть дочери
Марины, внучки Ксении окончательно подорвали здоровье князя Вла-
димира, он стал немощен, только советом ещё мог помочь князю Рости-
славу Мстиславичу.

Раздался стук в дверь, и в опочивальню вошли Ростислав, вое-
вода Меркурий и какой-то незнакомец в богатых одеждах. Зажгли све-
чи. Князь Владимир из последних сил приподнялся на ложе. Ночные
гости присели на придвинутую скамью. При свете свечей старый князь
узнал гостя, побледнел, схватился за грудь.

- Князь Ярослав Всеволодич?.. Да как ты осмелился, иуда?!.
- Посмел, посмел, о судьбе Смоленска пекусь. Будете ещё меня
благодарить.
- Благодарить? Да вся Русская земля тебя проклинает!
- Распри, усобицы пресечь стремлюсь, объединить Великую
Русь желаю.
- Только власти алчешь, аки зверь ненасытный! Костьми руси-
чей землю усеял, города в скудельницы превратил, с недругами в союз
вступил!
Ярослав отозвался не сразу: медленными шагами прошёлся пе-
ред Владимиром Рюриковичем, исподлобья взглянул на князя Ростисла-
ва и Меркурия.
- Ну, кто мог ожидать, что воспротивятся князья моим великим
замыслам, не уразумеют? Если бы сразу покорились, то не обрушилась
бы на них сила татарская, не пролились бы реки крови ...
- Почто не пощадил единоутробного брата Юрия, не пришёл на
помощь своей отчине? - прервал его князь Ростислав. - Юрий посадил
тебя Великим князем в Киеве, взамен попросил малую толику твоих
земель. А ты в благодарность весь род его - с сыновьями, невестками,
внуками - на страшную смерть обрёк!

154

Ярослав Всеволодич притих, тяжело опустился на лавку у сте-
ны. В который раз вспомнилась ему прошлогодняя встреча в Киеве с
Гази Бараджем, некогда воеводой брата Юрия, а ныне булгарским эми-
ром, верным союзником и тайным послом хана Батыя. Перед нелегким
выбором поставил его тогда татарский посол - или кровавая беспощад-
ная война с непобедимым татарским войском, или власть над всей
Русью, правда, лишь наместником великого хана. Но сегодня намест-
ник, а завтра и господин... Цена небольшой тогда показалась: он всего
лишь не должен был послать полки в помощь Рязани, Владимиру и дру-
гим русским городам, провести по лесным тропам в обход русских сто-
рожей татарские отряды, а самое главное, на чём настаивал эмир - обес-
печить степных коней сеном и зерном. И за такую малость, не пролив
ни капли крови своих дружин, стать властелином над всеми расплодив-
шимися Рюриковичами. «Что будет с братом Юрием, с его многочис-
ленной семьёй?» – неуверенно вопросил тогда Ярослав. «Будет война,
князь, кто-то может погибнуть, - ответил Гази Барадж. – Но неужели ты
хочешь, чтобы твой брат Юрий и его сыновья, которых пощадили по
твоей неразумной просьбе, когда-нибудь посягнули на власть твоих сы-
новей? Ведь покусился же Юрий Всеволодич на твои земли, а потом
Киев потребует вернуть какому-нибудь своему отпрыску. Разве не
так?». Ярослав тщетно попытался отвезти взор от раскосых желто-
зелёных глаз эмира, но не смог. Взгляд посла, казалось, читал все пота-
ённые мысли князя. «Будто диавол, - подумалось Ярославу. – Но если я
не соглашусь, то не уступит ли татарам мой старший брат или другой
князь? И, может быть, тогда князь Юрий будет решать мою судьбу и
судьбу моих сыновей…». И он уговорился провести татар окольными
тропами к Рязани и Владимиру, прислать обозы с зерном и сеном. А
Великий князь Владимирский так и не дождался подмоги от младшего
брата. Страшная участь преданных им Рязани, Владимира, Торжка и
многих других городов, реки пролитой татарами крови ужаснули Яро-
слава: не одну ночь провёл он в молитвах о спасении своей души. Но
ведь сделанного не вернуть, успокаивал себя князь, а татары вскоре уй-
дут, впереди единовластная власть над Русью, и тогда он восстановит
разрушенные города, утешит сирот, накормит голодных, и Господь
наверняка простит его...

- Князь Ярослав, ты предлагаешь довериться татарам, но разве
забыл ты, как приняли страшную смерть Великий Киевский князь
Мстислав Романович и его дружина, поверившие супостатам после
Калкского побоища? - спросил воевода Меркурий.

- Бату-хан ценит покорность. Подчинитесь его воле - сохраните
свои жизни, избавите город от разорения. Ну, а если нет...

155

- На вече мы примем завтра татарских послов, тебе и твоим хо-
зяевам недолго придётся ждать наш ответ! - оборвал речь Ярослава
князь Владимир. И добавил, увидев, как рука Меркурия потянулась к
мечу: - Уходи с миром. Но смотри, как бы и тебя не настигла злая судь-
ба...

Хлопнула дверь за незваным гостем. Посмотрев ему вслед, вое-
вода Меркурий негромко сказал:

- Татары сумели пройти через Брянские леса, расположились у
Долгомостья. Вражеская рать числом превосходит нашу дружину, часть
их войска – русичи.

Старый князь застонал от досады, точно от боли.
- В прежние времена наши князья водили в походы своих «по-
ганых», верой и правдой им служивших, а ныне татарам служат «пога-
ные русичи». Всемогущий Господь, за какие грехи ты нас караешь?!
Князь Владимир замолчал, с усилием встал с ложа, тихо, но
твёрдо проговорил:
- Днём примем на вече послов. Копейщиков-пешцев по утру
тайно отправим к Долгомостью, конные оружники к вечеру выйдут из
города. Но одна дружина, без ополчения, не сможет сокрушить врага,
стало быть, надобно убедить смольнян сражаться. А сечу с татарами
начнём так…

Совет завершился поздно, только тогда Меркурий Пржемысло-
вич добрался до могилы своей невесты - в галерее Борисоглебского со-
бора. В который раз, стоя на коленях, воевода спрашивал, почему он не
смог спасти жизнь своей ненаглядной, почему не ему в сердце вонзи-
лась та чёрная стрела, почему? Подойдя к иконе Пречистой Богороди-
цы, Меркурий опустился на колени и стал молиться:

- Господи, ты всемогущий, всесильный в бранях, поистине ты
царь славы, сотворивший небо и землю - помилуй нас молитвами Пре-
святой матери, не оставь нас, когда отчаиваемся! Ты ведь Бог наш, и мы
- люди твои, протяни руку свою свыше, и защити нас, посрами врагов
наших и орудие их притупи! Вспомни, Господи, о милости своей, кото-
рую ты нам оказываешь! О, многоименитая Дева, госпожа, Царица
небесная, вечная владычица всей вселенной, покровительница земли
Русской! Вознеси, Пресвятая Богородица, руки свои пречистые, в кото-
рых носила Бога воплощённого! Не презри нас, христиан, защити и из-
бавь смольнян от недруга страшного и помилуй меня...

Сказывалась усталость от многих бессонных ночей, начали за-
крываться глаза. Внезапно всё вокруг озарилось ярчайшим светом ...

156

С утра ветер мотал свинцовые тучи вдоль Днепра, лучи солнца
не могли пробиться сквозь непогоду. Город напряжённо ждал. Давно
отзвенел вечевой колокол, все жители уже собрались на площади Мо-
номахова Успенского собора. Никитка с Тимошкой, не сумев пробиться
к степенному помосту, залезли на забор, окружавший двор тысяцкого
Михалко. Старший брат поучал младшего:

- Смотри, братишка, вот тот седой человек в бобровой шапке,
что сидит в резном кресле, и есть наш старый добрый князь Владимир
Рюрикович. Во многих битвах он одерживал победу, пятнадцать лет
был Киевским князем. Князя Ростислава и воеводу Меркурия ты уже
видел, за ними воевода Ивор Кривой, тысяцкий Михалко, епископ Афа-
насий.

- А что за диковинный зверь на княжеском знамени?
- Эх ты, деревенщина неотесанная, - презрительно стукнул по
голове младшего брата Никитка. - Это зверь заморский, могучий, «ле-
парда» называется, ну, пардус,1 по-нашему...
Его прервал нежный девичий голос:
- Вот вы где, соседушки. Два дня заходила, накормить вас хоте-
ла, да всё не заставала.
Никитка растерянно оглянулся: у забора, в плохонькой шубейке
стояла соседская девушка Любава.
- Гляди-ка, твоя невеста пришла, - язвительно произнёс Тимош-
ка. - Сколько раз по осени забегала, всё про тебя, Никиту - могучего
воина, выспрашивала.
Никитка потупился, потом сердито посмотрел на Тимошку, на
смущённую Любаву и решительно промолвил:
- Вот разобьём завтра татар, и зашлю сватов. Не откажешь?
Отец говорит, нам в дом давно хозяйка нужна.
Девушка взволнованно ухватилась за висящий на шее стеклян-
ный оберег в виде конька, радостно и счастливо посмотрела на братьев,
а потом вдруг побелела и испуганно спросила:
- А вернёшься ли? Татар ещё никто победить не мог...
Люди вдруг тревожно загудели, на площади прозвучало:
- Дорогу послу великого хана!
И братья увидели, как расступились смольняне, и к помосту
подъехал толстый тёмнолицый татарин с длинными усами, в бобровой
шубе, явно снятой с какого-то богатого купца. Чуть поодаль за послом
следовал десяток всадников с раскосыми глазами, в лисьих малахаях и
меховых шубах, на низкорослых и жилистых вороных конях.
- Копья у них с крюками, - пробормотал Тимошка, - сабли кри-
вые, по два лука у седла, чёрные стрелы в колчанах, не как у русичей...
Неужто никто до сих пор не смог их победить?

1 Пардус - гепард, барс.

157

Никитка с досадой отмахнулся:
- Помолчи, балаболка, сейчас татарин говорить будет.
Посол вытянул из-за пазухи скрученный лист пергамента, пере-
дал толмачу1, тот развернул пергамент, уткнулся в него и начал читать
гнусавым голосом:
- «Силою Вечного Неба - Великий хан всего великого народа,
наш приказ! Это приказ, посланный князю города Смоленска, чтобы он
знал и понял. Силою Бога, все земли, начиная от тех, где восходит
солнце, и, кончая теми, где заходит солнце, пожалованы нам. Кроме
приказа Бога так никто не может ничего сделать. Ныне вы должны ска-
зать чистосердечно: «Мы станем вашими подданными, мы отдадим всё
своё имущество». Вы все должны придти предложить нам службу и
покорность. С этого времени мы будем считать вас покорившимися. И
если вы не последуете приказу Бога и воспротивитесь нашим приказам,
то вы станете нашими врагами. Вот что вам следует знать. А если вы
поступите иначе, то разве мы знаем, что будет? Одному Богу это из-
вестно. ».
Толмач закончил чтение, свернул послание, татарин презри-
тельно посмотрел на помост. Толпа вокруг татар взволнованно загудела.
Владимир Рюрикович кивнул князю Ростиславу. Тот вышел вперёд,
поднял руку, успокаивая смольнян, и обратился к татарскому послу:
- Мы выслушали волю вашего хана. Завтра вы услышите наш
ответ. Проводите послов за пределы стольного города!

Князь Ростислав смотрел на горожан. Многие из них сражались
вместе с ним на Калке, ходили с ним в дальние походы. Он всегда был
уверен в смелости и верности смольнян. Всегда, но сегодня? Непобеди-
мый страшный враг пришёл на Русскую землю, никто не может остано-
вить его. Пали неприступные твердыни Рязани и Владимира, Твери и
Торжка, Козельска и Чернигова. В кровавых битвах разгромлены дру-
жины русских князей, отважившихся встать на пути завоевателей. Кро-
вью залита Русь. Что выберут жители стольного города? Как ответят
они на его призыв выступить против врага?

Лучшие люди, стоящие перед вечевым помостом, заволнова-
лись. Выступил вперед толстый купец и, с опаской поглядев на князя,
неуверенно спросил:

- А не лучше ли подчиниться? Новгород ведь покорился, и ми-
новала новгородцев кровавая чаша.

- Куда нам, убогим! – раздались возгласы из толпы. – Никто
ведь не смог побороть ворога! Преклоним колени, авось минует нас
гнев татарский!

1 Толмач – переводчик.

158

- Стыдно мне за вас, смольняне! – простонал старый изранен-
ный дружинник, потерявший на Калке правую руку. – Били мы и татар,
и ранее половцев, и сейчас осилим!

- Молиться надо Пречистой Богородице! – прокричал инок Еф-
рем, некогда учивший Ростислава грамоте. – Помолившись, браться за
меч и топор!

- Княже, дозволь мне слово молвить, - услышал Ростислав ти-
хий голос Меркурия, кивнул.

Воевода вышел на помост, трижды перекрестился, низко по-
клонился людям, начал говорить:

- Смольняне, братья мои! Родным стал для меня Смоленск, уж
скоро двадцать лет, как служу я Руси и нашему городу. Неужто отдадим
нашу землю врагам на поругание? Не бывать этому!

- Не выдюжим! Татары – это бич Божий за грехи наши! – про-
кричали из толпы.

- Молился я прошлой ночью, братья мои, - продолжал Мерку-
рий, - и увидел Пречистую Богородицу, сидящую на престоле с Хри-
стом в лоне своём, окружённую ангелами. Припал я к её ногам, покло-
нился с умилением и страхом, но подняла меня с земли Пречистая Ма-
терь Божия и сказала: «Дитя моё, избранник мой, я посылаю тебя: иди,
не мешкая, и отомсти за кровь христианскую! Победи войско злочести-
вого царя Батыя, спаси богоспасаемый град Смоленск!». Верю, одолеем
мы окаянных татар, хватит нам сил на это великое богоугодное дело,
если все вместе выступим на защиту нашей земли!

- Что же тебе посулила в награду Богородица? – послышался
ехидный голос из толпы. – Славу и богатство великое?

Меркурий печально улыбнулся, тихо молвил:
- Сказала мне Пречистая Богородица, что приму я кончину за
подвиг свой, что отсекут мне голову. Не устрашитесь, братья, ведь
пришло время брани нашей, только храбрым помогает Господь! Если
останемся живы - ради Господа, если умрём за мир сей - ради Господа!

Вече замолчало.
Вдруг грянул гром, сверкнула молния. И пробилось солнце
сквозь свинцовые тучи, и показалось смольнянам, будто огромный ог-
ненный крест засверкал на темнеющем небе. Люди охнули, многие упа-
ли на колени, начали молиться. Князь Ростислав поднял руку, желая
что-то сказать, но многотысячный глас раздался над площадью:
- Веди нас, княже, на битву с окаянными татарами! Постоим за
землю Русскую! Защитим Смоленск от ворогов!

159

Сеча зла, брань люта, крепка

Болота Долгомостья

К рассвету сотня Богомила, измученная ночным переходом, по-
дошла к условленному месту. Сотский озабоченно оглядел своих дру-
жинников, среди которых были его сыновья, и с горечью сказал, обра-
щаясь к стоящему поодаль седому воину:

- Надо было моих сорванцов дома оставить, уж вымотались со-
всем. Ладно, Никитка, тот хоть дружинник, а Тимошка? Какой из него
ратник? Молод ещё, домой бы отправить.

Никитка и Тимошка, услышав слова отца, обиженно засопели.
- Себя-то вспомни, - улыбнулся в ответ дружинник, - намного
ли старше был перед своим первым походом? Тогда-то мы против сво-
их, русичей, шли, а сейчас - супротив татар, дело святое! Всю ночь то-
пать пришлось, но ведь не отстали.
Богомил с досадой махнул рукой и направился, продираясь
сквозь еловую поросль, к стоящим у самой кромки леса князю Рости-
славу и воеводе Меркурию.
- Совсем татары страха не ведают, даже мысли не допускают,
что мы сражаться будем, - задумчиво произнёс Меркурий, прислушива-
ясь к звукам, доносившимся со стороны многочисленных вражеских
шатров, раскинутых в лощине по берегам безымянной речушки.
- Уж скоро третий год пойдёт, как супостаты несут смерть и ра-
зорение русским городам, пора и остановить, – откликнулся князь.
- Если бы не проводники князя Ярослава, то татарам не выйти
на Елнский шлях, застряли бы в дремучих лесах и непроходимых боло-
тах.
Князь Ростислав оглядел дружинных сотских, стоящих за его
спиной. Пешцы и конники незаметно для врага расположилась в еловом
перелеске, окружающем развалины сожжённого села Долгомостье и
татарский стан. Сторожи врага, задремавшие к утру, были бесшумно
вырезаны. Пришло время для решающего удара.
- Начнём атаку, когда загорится вон тот стог сена. - Князь ука-
зал на почернелую скирду на самом краю села, размашистым жестом
перекрестился. – Да поможет нам Бог и Пресвятая Богородица!

Эмир Гази Барадж проснулся. Рука потянулась к бурдюку с ку-
мысом, молоко степной кобылицы утолило жажду. Из угла шатра раз-
дался девичий стон. Эмир сладко потянулся – хороша была пленница,
молода, непокорна, но ему нравилось уламывать строптивых невольниц.
Поспать бы ещё, а утром прибудут смольняне с изъявлениями покорно-

160

сти - кто осмелится противостоять воле великого хана? Тихий шорох
прервал размышления Гази Бараджа, заставил открыть глаза. И вовремя:
пленница, укрощённая, как казалось, ночью, с ножом в руке пыталась
подобраться к нему. Сухая жилистая рука эмира перехватила тонкую
девичью руку, нож выпал. Гази Барадж бросил пленницу навзничь, с
сожалением посмотрел на ладное девичье тело, проглядывающее сквозь
разорванное платье, хотел отдать её нукерам, но передумал и привыч-
ным движением всадил кривой клинок в горло своей жертвы. Полог
шатра приоткрылся, Эмир раздражённо повелел вошедшим слугам:

- Принесите ещё кумыса, нет лучше кувшин архи1! И бросьте
эту девку в костёр!

Гази Барадж вышел из шатра, направился к костру. Всё шло не
так, как задумывалось: путь к Смоленску через дремучие леса и непро-
ходимые топи давался с трудом - только передовой отряд сумел выйти к
Долгомостью; князь Ярослав, льстиво уверявший, что одного появле-
ния грозного эмира достаточно для победы, так и не принёс ясного от-
вета от смольнян... Раздумья Гази Бараджа прервал неожиданно заго-
ревшийся стог сена у самого лагеря, и тревожные возгласы нукеров,
которые в ужасе указывали на полночь – со стороны Смоленска из
близлежащего ельника выезжали и строились для атаки конные оруж-
ники. «Как они посмели?! Да я... Да я весь их город сожгу!» - подумал
взбешённый Гази Барадж и неожиданно в удивлении замер: куда поде-
вались татарские сторожи? Почему враг смог подобраться так близко?
Эмир растерянно глядел на свой встревоженный стан, на застигнутых
врасплох воинов, тщетно пытавшихся добраться до своих коней. Русичи
выпустили один рой стрел, другой. Татары десятками падали под жаля-
щими ударами стрел. А к шатру уже мчались вражеские всадники в
сверкающих доспехах. Гази Барадж был готов проклясть самого себя за
то, что не дождался большей части своего тумена - закованных в брони
булгарских бахадуров, метких лучников и половины союзной дружины
русичей, а поспешил вперед по узкой лесной дороге с тысячей всадни-
ков. Эмир едва успел уклониться от просвистевшей у виска стрелы, раз-
вернулся, метнулся к стоящему за шатром иноходцу, вскочил и, не
оглядываясь, помчался прочь. Мелькнул впереди бобровый плащ князя
Ярослава - «верный союзник», бросив своих воинов, как трусливый заяц
спешил спрятаться в ельнике за ручьём. Оглянувшись, эмир увидел, как
неудержимо ринулась на его стан конная дружина смольнян, как падали
под беспощадными ударами русичей захваченные врасплох его воины.

Атака удалась. Вражеский отряд был разгромлен, немногие
уцелевшие разбежались. Оружники дорубали татар, загнанных в болото.

1 Архи - молочный самогон.

161

Князь Ростислав улыбнулся - всё шло по задуманному. Радостно улы-
бающийся воевода Меркурий подъехал к князю, бросил к копытам коня
Ростислава татарский бунчук с конскими хвостами. «Впервые с поза-
прошлой весны, с того чёрного дня, когда от татарской стрелы погибла
юная княжна Ксения, невеста воеводы, я вижу улыбку на лице Мерку-
рия», - подумал князь.

Дружинники подвели к князю незнакомого воина в тёплом ко-
жухе поверх кольчуги, поставили на колени.

- Княже, это сотник, русич из татарских наймитов, ищет Смо-
ленского князя, - взволнованно произнёс десятский. - Говорит, на под-
ходе большая вражеская конная рать.

- Татарам служишь?! Сколько душ невинных погубил?! - гневно
обратился князь к перебежчику. Незнакомый воин встрепенулся, оби-
женно произнёс:

- Когда прошлой зимой с князем Ярославом из Киева выступи-
ли, думали, что на подмогу к своим спешим, а вышло, супротив русичей
уже с год ходим. И не убежишь. Татары сторожат, будто пленных. А что
нам было делать? Или смерть неминучую принять от кривых сабель,
или идти с ворогами. На каждый приступ первыми отправляют, а не
пойдёшь – стрела в спину. Как собак кормят, на все грязные дела – нас.

Ростислав презрительно усмехнулся:
- И на наши стены с мечами полезете, иуды презренные?
- Нет! – воин поднялся, распрямил плечи. – Хватит за ворогов
кровь проливать! Послали меня к вашему князю Владимиру Рюрикови-
чу передать, что ежели сеча будет, то мы вам пособим, по татарам уда-
рим.
- А не заманиваешь? – с сомнением спросил Меркурий. – Хо-
чешь вместе с недругами нас порубить? Сотником у них был, татарским
тысячником стать хочешь?
Сотник схватился за голову, тихо завыл от обиды.
Князь Ростислав вдруг резко произнёс:
- Посмотри мне в глаза, воин! Как тебя звать?
Сотник приподнял голову, назвал своё имя – Иванко. Все за-
молчали. Сотник не опустил глаз, только горестно промолвил:
- Лучше убейте.
- Я верю ему.
Меркурий подозвал к себе Богомила, тот все понял без слов.
- Не тревожьтесь, мы задержим врага, не пропустим к Смолен-
ску, дадим отвести полки к стенам города. Стрелами и копьями, завала-
ми и засеками задержим татар. Пока мы живы, татары не прорвутся.
Князь Ростислав перекрестил сотского, жестом повелел идти,
потом, подумав, отпустил и Иванко.

162

Богомил провожал взором уходящие к Смоленску полки князя
Ростислава, но, услышав встревоженные возгласы дружинников, взгля-
нул наполдень: из густого леса, темнеющего в двух поприщах от Дол-
гомостья, огромной чёрной змеей выползала вражеская конница. Не-
сколько десятков смердов, сбежавшиеся из окрестных деревень, начали
рубить деревья, заваливая раскидистыми елями неширокую Елнскую
дорогу. Сотский направил своих людей на помощь, а сам встревожено
обратился к убелённому сединами деду, неспешно подрубающему веко-
вую ель:

- Не обойдут ли татары лесом? Тогда засеки не помогут...
Тот рассмеялся:
- Там незамерзающие топи, а путь только один - по дороге.
С полночной стороны сотский услышал топот копыт и вскоре
увидел воеводу Меркурия с сотней оружников, приближавшихся к
нему.
- Всю славу без меня забрать решил? - невесело пошутил Мер-
курий. - Не получится! Князь Ростислав не желал меня отпускать к тебе
на подмогу, едва убедил. Но намного труднее было убедить Никитку и
Тимошку, что ты вернёшься целым и невредимым, хотя, по правде го-
воря, не уверен, что ворочусь сам.

Эмир Гази Барадж, замёрзший, весь мокрый, без доспеха, с од-
ной лишь саблей, чудом не потерявший в незамерзающем болоте своего
драгоценного арабского иноходца, выбрался на Елнский тракт прямо на
пути головной сотни закованных в брони верных бахадуров. Услужли-
вый сотник Газан накинул меховую шубу на плечи эмира, велел подве-
сти свежего коня. Не успел Гази Барадж отдышаться, выпить глоток
чёрного кумыса, как все его нойоны уже расположились вокруг него.
Явился и князь Ярослав со своим седым воеводой. Эмир зло взглянул на
союзников: ох, не понравилась ему нехорошая улыбка на лице русского
воеводы, но не пришло ещё время разобраться с Ярославом, сгодиться
может. Только свирепо прорычал:

- Догнать! Не дать русичам укрыться за городскими стенами!
Взметнулись ввысь бунчуки, пропели трубы, и закованная в
брони конница устремилась в погоню. Гази Барадж неспешно выехал из
лесу и поднялся на пригорок, откуда знакомая лощина была видна, как
на ладони. Эмир окинул взором свой разгромленный стан, увидел тем-
неющие вдали уходящие на полночь дружины смольнян, и устремив-
шихся вдогонку бахадуров. Но заметил и другое: проторенная лесная
дорога, единственный путь к отступающим русичам, была перегороже-
на срубленными елями, и было видно, как маленькие чёрные фигурки

163

валили всё новые и новые деревья на пути приближающихся всадников.
Передовая сотня попыталась обойти завал, но десяток всадников тотчас
сгинул в незамёрзающих топях. Эмир только глянул на тысячника -
сразу же зазвучал отрывистый рёв трубы, и сотни воинов, сошедших с
коней, устремились к засеке. Русичи ответили градом стрел, ряды напа-
давших поредели. Снова зазвучали трубы, новые отряды спешились и
ринулись на смольнян. Гази Барадж не собирался щадить своих воинов.
Опытный полководец, он понимал, что главное - прорваться через засе-
ку, а там, в чистом поле, ещё никто не мог устоять под мощным ударом
его войска.

У стен Смоленска

Чуя впереди неприятеля, как хищный зверь чует добычу, раз-
гневанный эмир всё гнал и гнал в погоню железных бахадуров, надеясь
изгоном ворваться в Смоленск вослед за отступающими русичами. Весь
предыдущий день и всю ночь пришлось прорываться сквозь многочис-
ленные завалы - поредели сотни Гази Бараджа. Солнце ещё только под-
нялось над заиндевевшим лесом, когда перед эмиром, стоящем на вер-
шине крутого холма, распростёрся огромный город с высокими валами,
глубокими рвами и оврагами, окружавшими дубовые стены, с горящими
золотом куполами многочисленных церквей.

К безмерной радости Гази Бараджа у ворот толпились отсту-
пающие в панике смоленские полки. Эмир с пренебрежением посмотрел
на князя Ярослава, приведшего свою отставшую дружину только под
утро, повернулся к нойонам, с почтением ожидающих изъявления его
воли.

- Теперь настало время сражения - пора славы и чести! Нужно
быть храбрыми! Презренный враг дерзнул противиться воле Вечного
неба и Великого хана! Уничтожьте всех, и старых и малых! Я велю каз-
нить каждого, кто приведёт ко мне пленного! Вперёд!

И земля задрожала от топота копыт тысяч и тысяч коней его
верных воинов. Тяжёловооружённым всадникам первого удара, огром-
ным богатырям в сверкающих доспехах, вооружённым тяжёлыми копь-
ями, мечами и топорами, по замыслу эмира предстояло сломить полки
смольнян, а на вал и стены, под камни и кипящую смолу, первыми
должны были взбираться презренные «союзники» - русичи князя Яро-
слава.

Братья Богомилычи тревожно вглядывались вдаль: вот из тем-
неющего на холме леса выехали немногочисленные отступающие вои-
ны воеводы Меркурия и, понукая измученных коней, скрылись в близ-
лежащей лощине. «Почему отец не взял нас с собой? Мы бы там приго-

164

дились, - встревожено думал Никитка. - Жив ли батяня, воевода Мерку-
рий, остальные дружинники?».

Размышления старшего брата прервал испуганный возглас Ти-
мошки:

- Смотри, лес на нас двинулся!
Никитка вгляделся в даль и понял, что это не лес, а тысячи та-
тар огромной чёрной волной выплеснулись из тёмного бора и начали
заполнять собой поля и перелески, грозя смести всё на своём пути. По-
смотрев по сторонам, он увидел растерянное лицо младшего брата, по-
белевшие от страха лица стоящих возле него смольнян. Вдруг зазвучали
колокола всех смоленских церквей. Оглянувшись, юноша увидел, как из
ворот вышли священники в ризах, неся с собой икону святой покрови-
тельницы города - Пречистой Богородицы; князь Ростислав, стоящий на
холме, поднял вверх свой меч, и сразу же гордо взвились стяги, гортан-
но пропели трубы, зазвучали бубны, раздались призывы стоять твёрдо,
надеясь на Бога, не озираясь назад.
Враг приближался прямо к волчьим ямам с заострёнными коль-
ями на дне, закрытыми ветками. Никитка оглядел ополченцев, подумал:
выдержат ли плохо обученные горожане страшный удар врага? Должны
выдержать, недаром князь Ростислав добавил к каждой сотне неопыт-
ных ратников земского полка по десятку дружинников. За несколько
перестрелов до чела смольнян стройные ряды татар вдруг замедлили
свой бег, строй нарушился: десятки всадников рухнули в ямы, послы-
шались хриплые крики раненых и умирающих, жалобное ржание напо-
ровшихся на колья коней.
Молодой воин видел, как падали в ямы враги, но огромная вол-
на продолжала свой путь к смоленским полкам. Темная туча стрел взви-
лась над вражеской конницей и закрыла небо. Никитка едва успел при-
крыться щитом - одна стрела просвистела над самой головой, две впи-
лись в щит. Он огляделся по сторонам: ряды смольнян поредели. Сот-
ский хрипел и медленно оседал на землю, пытаясь извлечь из шеи чёр-
ную стрелу. Никитка растерянно поискал взглядом Тимошку - младший
брат уже лежал навзничь, стекленеющие глаза смотрели в серое, покры-
тое тёмными тучами небо, а из груди торчали две, пробившие кольчугу,
вражеские стрелы. Лавина татарских всадников победно приближалась.
- Сотского убили! - раздался чей-то испуганный крик.
Каким-то звериным чутьем Никитка вдруг понял, что, ещё не-
много - и прозвучит призыв спасаться, ополченцы побегут, и тогда всё
будет кончено.
- Не отступать! Побежав - не уйдёшь! - во весь голос прокричал
он. - Сомкнуть ряды! Приготовить сулицы! Вперёд!
Никитка устремился вперёд, метнул сулицу в приближающихся
всадников, выхватил меч и ринулся навстречу врагу. Молодой дружин-
ник видел, как десятки сулиц смели первые ряды татар, оглянулся: вся

165

сотня, сомкнув строй и выставив копья, устремилась за ним. Стоящие за
спиной лучники выпустили по одной стреле, второй, третьей - не один
десяток недругов вылетел из седёл. Никитка увернулся от копья нале-
тевшего татарина, ударом меча подсёк ноги огромного чёрного коня.
Упавшего с коня, закованного в железо великана, ударом топора добил
бежавший за юношей ратник. Взлетела ввысь кривая сабля, но выдер-
жал прочный щит, и ответный удар Никитки разрубил доспех на всад-
нике. Ополченцы врубились в расстроенные ряды врага, начали теснить
оторопевших бахадуров.

Меркурий, укрывшийся за раскидистой елью на краю неболь-
шого леска, видел, как смольняне двинулись навстречу врагам. Сотни
сулиц полетели в приближающихся закованных в железо всадников,
смели их первые ряды. Только одна сотня русичей замешкалась, пода-
лась назад. Воевода отметил, как князь Ростислав, внимательно следив-
ший за битвой, с полусотней дружинников направился туда. Но какой-
то, показавшийся знакомым, дружинник остановил, сплотил растеряв-
шихся смольнян, повел на врага. Волчьи ямы, сулицы и сотни стрел,
выпущенные смоленскими лучниками, погасили таранную силу удара
неприятельской конницы. Волна татар докатилась до смоленских пол-
ков, и, изрядно поредевшая после кровавой рубки, отхлынула. Смоль-
няне устремились в погоню. Пришло время и для дружины Меркурия:
сотни конных оружников вылетели из близлежащих лесов и сплошной
стеной неудержимо понеслись на врага. Стремительно мчались дру-
жинники, сверкали брони, шеломы, наконечники копей, развевались
плащи. И первым летел на врага Меркурий.

Сквозь шум битвы послышались пронзительные звуки труб,
опытные вражеские нойоны перестроили ряды, бросили против отряда
воеводы новые сотни закованных в брони всадников. И нашла сила на
силу, противники со страшным грохотом столкнулись. Треск ломаю-
щихся копий, стук мечей, ржание коней, вопли умирающих зазвучали
над полем. Меркурий отбросил за спину щит и, двумя руками ухватив-
шись за свой тяжелый меч, врубился в строй недругов, беспощадно
круша врага. Сеча вокруг него кипела вдвое, втрое ожесточеннее, чем в
других местах. И дрогнули непобедимые досель бахадуры, начали пода-
ваться назад. В это же время почти из-за каждого куста, из-за каждого
деревца во врага полетели меткие стрелы смоленских лучников. И сразу
же над рядами союзной татарам дружины Ярослава взметнулся стяг с
образом Богородицы, послышался клич:

- За землю Русскую! Пособим смольнянам! Смерть татарам!
Меркурий увидел, как заметался на холме эмир Гази Барадж, но
тщетны были его попытки воодушевить расстроенные отряды - татары

166

заметались, начали разворачивать коней. Первым помчался с поля боя
князь Ярослав, спасаясь от своей, уже бывшей, дружины.

Смольняне наседали, их острые копья, тяжёлые мечи и жаля-
щие стрелы десятками вышибали из сёдел и уцелевших бахадуров, и
легко вооружённых лучников. Меркурий с сотней оружников устремил-
ся к вражескому полководцу, сметая всех на своём пути. Но эмир, бро-
сив на произвол судьбы ещё сражавшихся воинов, устремился прочь.
Вскоре отступление тумена превратилось в бегство.

К полудню сеча закончилась.

Князь Ростислав объезжал ряды ликующих смоленских полков.
Радостные возгласы ратников ласкали слух князя:

- Слава князю Ростиславу! С нами Бог! Постояли за землю Рус-
скую, за Смоленск!

Ростислав понимал, что нет сил довершить разгром врага: в
битве пала половина ополченцев, а конным оружникам, измученным
тяжёлым отходом и кровавым боем, не догнать быстроногих коней от-
ходящих врагов, но содеялась великая победа – отстояли Смоленск.

Ростислав подъехал к Меркурию, с добродушной усмешкой
промолвил:

- Хотел бы я видеть того, кто посмеет отрубить тебе голову за
твой подвиг.

Меркурий в ответ печально улыбнулся князю, и они направи-
лись в сторону отряда русичей, недавних союзников эмира. Их воевода,
седовласый старик, преклонил колено перед Ростиславом, попросил
позволения служить Великому Смоленскому князю. Князь одобритель-
но кивнул, поднял с колен воеводу, поприветствовал сотника Иванко.
Немного осмелев, старик-воевода сказал:

- Великий княже, Михаил Черниговский, став князем Киевским,
не только не подсобил постоять за свою отчину - Чернигов, но, убояв-
шись приблизившегося татарского войска, сбежал из Киева в Угры. Кто
же защитит осиротевшее сердце земли Русской – стольный Киев?

Князь Ростислав радостно улыбнулся, приободрился, взглянул
на Меркурия. Тот помолчал немного, потом задумчиво произнёс:

- Не раз стольный Киев бывал под Смоленскими князьями. Но
сумеешь ли ты, став Великим князем Киевским, сплотить землю Рус-
скую против окаянных татар? Сам видишь, что многие смольняне пали
в битве, сотни изранены, а литовцы князя Миндовга уже который год
угрожают границам княжества - хватит ли сил сражаться и с Литвой, и с
татарами?

- Но как не защитить Киев - мать городов русских?
Меркурий покачал головой, он-то хорошо знал, как привязан
князь Ростислав к великому Киеву, как удручен был, когда ему при-

167

шлось вместе с князем Владимиром покинуть стольный город. Но под-
держат ли Ростислава другие русские князья и выступят ли сообща про-
тив татар, забыв прежние распри?

Воевода медленно двигался по полю - месту кровавой схватки
ополченцев с вражеской конницей. Всё поле было покрыто телами пав-
ших. Меркурий едва нашел Никитку неподалеку от Мологинских ворот
- молодой дружинник стоял на коленях у тела своего младшего брата.
Возле Никитки воевода заметил рыдающую стройную девушку, вспом-
нил, как Богомил перед последним боем поведал ему о невесте старше-
го сына, соседской девочке-сироте Любаве, о готовящейся свадьбе.
Услышав стук копыт, Никитка повернул к воеводе голову - на Мерку-
рия с надеждой смотрели глаза, полные боли и тоски. Воевода печально
покачал головой.

- Мой друг сотский Богомил пал в бою с татарами на подступах
к городу. Князь видел тебя в бою - с этого дня ты сотский. Ростислав
Мстиславич с дружиной идёт на Киев, а старый князь сможет возгла-
вить смольнян, если нападёт Литва.

Никитка поднял взор на воеводу. Любава заголосила, бросилась
к юноше, обняла, повернула к воеводе залитое слезами лицо, простона-
ла:

- Не пущу! Один он остался. Как я без него? Жизни мне не бу-
дет.

- Никита Богомилыч, - обратился Меркурий к Никитке, - сотня
Богомила ждёт, кто поведёт её в поход? Наполовину поредела дружина
...

Никитка помолчал, привстал с колен, поправил кольчугу, ше-
лом и дрожащим от волнения голосом спросил:

- Где отцова сотня? - И, повернувшись к Любаве, печально про-
изнёс: - Свадьбу сыграем по возвращении из Киева, если доведётся...

Зла честь татарская

В лето 6748 от сотворения мира (1240 год), июль

Смоленск

Владимир Рюрикович пригубил крепкого мёда из поднесённого
слугой ковша. Из открытого настежь окна повеяло тёплым июльским
солнцем. «Господь Всемогущий, помоги братеничу Ростиславу закре-
питься в Киеве! - подумал старый князь. - Пусть совершит то, что не

168

удалось мне - сплотит державу Русскую, прекратит раздоры». Хмель-
ной сладкий напиток разлился по жилам. Князь Владимир задремал, и
почудилось ему, что едет он на санях по солнечному сосновому бору и
рядом с ним его отец Рюрик Ростиславич, сын Андрей, любимая внучка
Ксения, давно умерший брат Ростислав, верные братеники Мстислав
Романович и Мстислав Давыдович… Шум под окном развеял некреп-
кий утренний сон. Владимир приоткрыл глаза, печально подумал, что
вот и завершается его долгий жизненный путь, много чего было…

В опочивальню стремительно вбежал тысяцкий Михалко.
- Беда, княже, литвинские отряды под стенами города!
Князь Владимир несколько секунд растерянно смотрел на Ми-
халка, потом с усилием встал, уверенным голосом повелел:
- Бить в вечевой колокол, созвать смольнян! Раздать ополчен-
цам всё оружие из моих погребов, послать гонцов в Киев!.. Нет, не
сметь - у Ростислава и без нас дел невпроворот. - Князь приблизился к
тысяцкому, похлопал по плечу. - Что мы, сами литву не отразим? Рано-
вато нам сани примерять.
- Всё сделаем, княже, всё сделаем. Разве мы с тобой мало
недругов побеждали?
- Доспех мне, оружие принеси. Шелом и меч мои, наверное,
уже паутиной все покрылись, заржавели. А пока, дай-ка мне свой меч.
Михалко, поспеши.
Владимир Рюрикович уверенно сжал в ладони рукоять тяжёло-
го меча, вспомнил, как впервые принял из рук отца булатный клинок,
проводил взглядом тысяцкого, устремился было за ним, но внезапно
потемнело в глазах, резкая невыносимая боль пронзила израненное те-
ло.
Михалко уже закрывал за собой дверь, когда услышал тяжёлый
звук падения, развернулся и устремился к лежащему на полу князю. Со
слезами встал на колени, рыдая, приподнял голову умирающего. Вла-
димир Рюрикович вдруг радостно улыбнулся и чуть слышно произнёс:
- Ухожу я, друг мой, покидаю вас всех - с мечом в руке, а не
старцем немощным на смертном одре...

август

Киев

Великий Киевский князь Ростислав Мстиславич не
спал, третью ночь не спал. Давно уже не было посланий от Меркурия
Пржемысловича. Как ему не хватало сейчас верного друга воеводы! Но
нельзя было поступить иначе, когда в прошлом месяце пришли вести из
Смоленска, плохие вести. О том, что преставился старый князь Влади-

169

мир Рюрикович, и о новом нашествии Литвы: брат литовского власте-
лина Миндовга князь Выкинт с братичами Ердзавидом и Товтивиллом
захватили смоленские города Ростиславль, Витебск и Полоцк, уже стоят
под Смоленском. И отборная конная дружина во главе с Меркурием
устремилась на выручку. Последний гонец из Смоленска поведал, что в
начале августа сокрушены были литвинские отряды под стенами горо-
да, в погоню устремились конные дружины. Потом через три дня дошли
слухи, что наголову под Витебском разгромлен литовский князь Вы-
кинт. И вчера вечером от проезжих купцов узнал князь, что выступил к
Смоленску старый недруг, князь Ярослав Всеволодич, а к стольному
Киеву двинулись несметные татарские полчища. Кто поможет отстоять
сердце земли Русской? Может быть, прав был Михаил Черниговский,
бежав в Угры, оставив город, за который боролись не одно поколение
Ольговичей, - не защитить древний Киев? Гонцов надо слать в Смо-
ленск, но успеет ли вернуться Меркурий со смоленскими полками?

Молчали лучшие люди киевские на вчерашнем вече, только
донесли поутру, что начали они тихо бежать с семьями из города. Лишь
чёрный люд, ремесленники да смерды из окрестных сёл, откликнулись
на призыв постоять за Великий Киев... Но какие из них, необученных,
воины? А своих испытанных, в битвах закалённых, сотни три всего
осталось... Но как было не послать лучшие силы на помощь Смоленску?
«Рушится великая держава Ростиславичей, а, казалось, совсем немного
оставалось, и удалось бы сплотить всю Русь вокруг Смоленска, - пе-
чально думал Великий князь. - Но обезлюдел некогда многолюдный
город после двух лет великого мора, Святославовой резни и измены
братеника Изяслава. Недёшево далась и недавняя победа над татарами.
И нет известий от старого врага-союзника Даниила Романовича, не от-
ветил он на недавний призыв о помощи».

Ростислав Мстиславич вошёл в трапезную палату, оглядел не-
многих воевод, оставшихся с ним, выслушал молитву митрополита и
неспешно приступил к трапезе. Потом вдруг отодвинул в сторону кубок
с вином и обратился к воеводе Ивану Явольдовичу, сыну своего старого
наставника:

- Вели приготовить всё оружие, что есть в княжеских теремах,
чтоб раздать простому люду. Послать гонцов по окрестным городам и
весям собирать народ в ополчение биться с татарами.

- Всё будет исполнено, княже.

Завершить трапезу не удалось: прибежал растерянный сотский
с вестью, что в Киев въехал князь Даниил Романович с дружиною.
Князь Ростислав вскочил, хотел, было, поспешить в Золотую палату для
встречи, но призадумался - чего ожидать от долгожданного гостя? Хо-
рошо, если на помощь прибыл, ну, а если?.. Князь покачал головой. Раз-
ве не понимает князь Даниил, что не время сейчас для раздоров? Глав-

170

ное - Киев от недругов защитить. Не стал он собирать свою дружину к
терему, ещё не зная, что будет проклинать это своё опрометчивое реше-
ние всю оставшуюся жизнь. И с десятком бояр и воевод поспешил в
палату.

Стремительно влетел, подошёл к великняжескому трону… и
остановился: в роскошном резном кресле уже восседал князь Даниил. С
грохотом закрылись дубовые двери за спиной, послышались звуки
схватки, и понял Ростислав, что вяжут его спутников. Оглянулся по
сторонам - повсюду были чужие, враждебные лица.

- Что ты, творишь, брат? Не время для крамолы.
- Пойми, отец мой мечтал господином воссесть на Киевском
столе, и сумел покорить Киев, да и я с юных лет грезил о Золотой пала-
те в Киеве, о моей палате. Ты, брат Ростислав, не знаешь, какого скры-
ваться от врагов после смерти отца, лгать, изворачиваться, дружить со
смертельным врагом - твоим дядей Владимиром Рюриковичем. Знай же,
я с радостью узнал о его кончине. Я не забыл, как другой твой дядя,
Мстислав Удатный, послушав клеветников, отдал Галич, мой Галич,
только мою отчину и ничью более, венгерскому королевичу. И вот я
достиг моей мечты. Если бы мой великий отец видел меня в эту минуту
славы!
Князь Ростислав растерянно посмотрел на Даниила, хотел что-
то ответить, но вдруг расхохотался. Галицкий князь с недоумением
уставился на него.
- Я ждал всего - думал, что ты бросишься на меня с мечом, или
упадёшь на колени, моля отпустить в Смоленск, но чтоб так?
- Насмешил ты меня, брат Даниил! Думаешь, надолго занял
великокняжеский стол? Кабы не так - татарские орды через седмицу
подступят к Киеву, а может и ранее. Не веришь - спроси у моих воевод,
если не всех велел сдуру порубить, да у киевлян спроси. Только у луч-
ших людей не спрашивай - их нет, давно уже поразбежались.
Даниил Романович остолбенел, руками вцепился с резные руч-
ки кресла, раскраснелся, тяжело задышал, оторопело оглядел своих вое-
вод. Князь Ростислав продолжал:
- Ну, посидел - и хватит, потешил свою душу. Впрочем, я не
стремлюсь свергать тебя, хочешь быть Великим Киевским князем - будь
им! Не время делить власть, главное, отстоять Киев от татар, а славой
потом сочтёмся. Неуютно? - печально засмеялся Ростислав, увидел, как
Даниил привстал с кресла. - Давай лучше думать, как крепить оборону.
Тревожный звук колоколов прервал беседу. Через несколько
минут князю Даниилу донесли, что передовые отряды татар появились
на левобережье Днепра. Галичский князь вскочил, подошёл к седому
воеводе, с покрытому шрамами лицом, похлопал по плечу, и громким
голосом произнёс:

171

- Мой верный воевода Дмитр, только на тебя, испытанного во
многих битвах соратника, я могу оставить мою новую столицу в труд-
ную минуту. Я же должен поспешить в Галич набрать рать великую,
чтоб немедля прийти на выручку.

- Бежишь, брат Даниил, бежишь, бросаешь киевлян. Оставь ме-
ня в Киеве, я вместе с твоим воеводой сумею отстоять город, - сказал
вдруг Ростислав.

- А захочешь вернуть власть назад?
- Да ты совсем спятил, брат, по себе не суди.
- Увезти! Заковать в железа! - раздался пронзительный крик
Даниила Романовича, почти переходящий в визг. Успокоившись, Га-
личский князь потупил взор перед осуждающим взглядом старого вои-
на. И, глядя куда-то в сторону, просительно произнёс:
- Друг мой Дмитр, всех ратников оставляю с тобой, а сам по-
спешаю за подмогой. Держись, воевода!
Князь Даниил с тоской смотрел на богатое резное кресло, что-
то тихо сказал на ухо невысокому толстому боярину в богатой свите, и
выбежал прочь. Боярин последовал за князем, и почти сразу же в палату
вбежали четверо слуг. Направились к тронному месту, и, подняв с воз-
вышения кресло, потащили его вослед за несостоявшимся Киевский
князем.
Молодой сотский, дождавшись, когда стихнет шум шагов Да-
ниила, повернулся к воеводе Дмитру и произнёс:
- Отец, Даниил Романович вернётся ли с подмогой?
- Я, знаю, сынок, в Угры наш князь поспешит, вдогонку за
трусливым Черниговским князем Михаилом.
- Будем защищать Киев, но долго не продержимся.
- А ты езжай домой, у тебя молодая жена, малые дети, ты дол-
жен жить...
- Не позорь меня, отец! Я твой сын, не жалей славы, поделись, -
с грустной улыбкой ответил сотский, и чуть помолчав, сказал. - А князь
Ростислав Смоленский - великий воитель, жаль, что мы не ему слу-
жим...
- Ростислав Мстиславич спас меня когда-то от татар. Давно это
было, в первую встречу с недругами. С ним мы отстояли бы Киев.
Только чую, что недолго князь Ростислав проживёт пленником у наше-
го господина.

172

октябрь

Смоленск

Мерно гребли вёсла, лодии воеводы Меркурия плыли вверх по
Днепру. Старый город Гнёзно1 остался позади. С правой стороны в лу-
чах восходящего осеннего солнца засверкали купола взмывшего к небе-
сам храма Михаила Архангела, сооружённого ещё князем Давидом Ро-
стиславичем2. Именно в этой церкви крестили малолетнего Меркурия.
На всю жизнь запомнил он ощущение покоя и благодати, сошедшего на
него в храме, залитом светом и словно дотянувшемся до небес...

Воевода посмотрел на хмурого сотского Никиту, улыбнулся:
- Не тревожься, ждёт тебя твоя Любава, честную свадебку сыг-
раем, посажённым отцом у вас буду.
- Дождётся ли? Ведь не успел с нею повидаться, когда месяц
назад с дружиной о двуконь примчались из Киева отгонять литву от
стен Смоленска.
- Тяжёлое было время, но, узнав об опасности, угрожающей
Смоленску, нельзя было не поспешать на помощь. Князь Ростислав
Мстиславич в стольном Киеве с малой дружиной остался. Знать бы, как
он там?
Лодии пристали к пристаниа. Воевода с десятком дружинников
сошёл на берег, по Великой улице, тянущейся вдоль Днепра, направил-
ся к воротам, ведущим внутрь крепости. Будет о чём говорить на вече:
литовские отряды, угрожавшие Смоленску, сокрушены, захваченные
врагом города освобождены. Оставалось убедить смольнян направить
полки в Киев, в помощь князю Ростиславу.
Едва вступив в город, воины увидели наполовину сгоревший
вечевой помост. Они растерянно замерли, охваченные предчувствием
непоправимой беды. Сотский Никита предложил двинуться к терему
посадника, но Меркурий не успел дойти до посадского двора: несколько
десятков незнакомых ему дружинников внезапно напали и обезоружили
его маленький отряд. Один лишь Никита успел выхватить меч, но удар
боевым топором сбил сотского с ног. К воеводе подошёл богато одетый
юноша, в котором Меркурий узнал Андрея, сына князя Ярослава Всево-
лодича. Княжич приказал вернуть воеводе меч, сказал, что Великий
князь Смоленский ожидает его для беседы.
- Какой «князь Смоленский»? Вече утвердило нового князя?
- Урядили смольнян, - угрюмо молвил Андрей, указав на разва-
лины помоста.

1 Гнёзно – сейчас пригород г.Смоленска.
2 Давид Ростиславич – Смоленский князь в 1180-1197гг.

173

Оглянувшись окрест, воевода увидел, что и на месте отдельных
усадеб лучших смоленских людей дымились руины.

Княжич склонился над Никитой, убедился, что сотский жив,
вопросительно посмотрел на воеводу.

- Вели отнести сотского к нему домой, - попросил Меркурий. -
Живёт он недалеко от церкви Михаила-Архангела, за ним невеста при-
глядит.

Андрей согласно кивнул.

Меркурия ввели в большую палату. На великокняжеском крес-
ле, на том, месте, где воевода привык видеть старого князя Владимира
Рюриковича, сидел князь Всеволод, сын Мстислава Романовича. Возле
новоиспечённого смоленского князя, на не менее разукрашенном крес-
ле, небрежно развалился Ярослав Всеволодич, прежде князь Киевский, а
ныне Великий князь Владимирский, наместник великого татарского
хана на Руси. За ними толпились воеводы в богатых одеждах, с дорогим
оружием. Рука Меркурия потянулась к мечу, но идущие следом дру-
жинники схватили его за руки, быстро обезоружили.

Князь Ярослав недобро засмеялся, встал, прошёлся перед вое-
водой, посмотрел на понуро стоящих вдоль стены немногих лучших
смоленских людей, начал говорить:

- Узнав об опасности, угрожающей стольному городу Смолен-
ску, о смерти князя Владимира Рюриковича, я немедленно собрал дру-
жину и поспешил на выручку. Городу был нужен новый великий князь,
и законный наследник, мой шурин и верный друг, князь Всеволод, ста-
рейший потомок славнейшего Смоленского князя Ростислава, занял
отчий стол.

- Где же вы все были, когда враг стоял у ворот Смоленска? – с
укором перебил Меркурий Владимирского князя.

Ярослав Всеволодич презрительно рассмеялся.
- Одно только известие о моём появлении обратило в ужас ди-
ких литовских разбойников, хотя я благодарен тебе, воевода, за то, что
ты подсобил мне в деле защиты стольного города. Я хочу отблагодарить
тебя.
Меркурий, с негодованием слушая князя Ярослава, хотел возра-
зить, но передумал, вспомнив об оставленном без поддержки в Киеве
князе Ростиславе, опустился на колено и попросил:
- Дозволь собрать полки в помощь Киевскому князю Ростисла-
ву Мстиславичу.
- Ты, я вижу, не знаешь последних вестей. Вскоре после твоего
отъезда в Смоленск князь Ростислав был смещён с киевского стола кня-
зем Даниилом Романовичем. Его увезли в Угры вместе с его трусливым
победителем, бросившим Киев при приближении татарского войска.

174

Потрясённый воевода схватился за голову, тихо застонал, но
Ярослав, будто не замечая, продолжал:

- Пришли печальные вести, что Ростислав Мстиславич преста-
вился по дороге в Угры. Поговаривают, что ему в этом помогли. - Князь
Ярослав многозначительно посмотрел на воеводу, усмехнулся. - Гро-
мадное татарское войско уже стоит у стен Киева, а после двинется на
Смоленск. Неужто ты мнишь, что ваша победа под Долгомостьем и у
стен города останется без кары Бату-хана? Но великий хан, сын Неба,
уважает смелых противников. Как наместник великого хана на Русской
земле, я обещаю тебе прощение, если ты возглавишь смоленские полки
во время совместного великого похода к последнему морю. Разве не
хочешь ты покарать наших врагов за смерть князя Ростислава? Великий
хан знает, что ты из знатнейшего чешского рода, и предлагает тебе ко-
рону Пржемысловичей. Не грезил ли ты вернуться господином на роди-
ну твоих предков?

Меркурий с горечью посмотрел на князя Ярослава.
- Княже, как же плохо ты меня знаешь! Уж лучше я приму
смерть, чем буду татарам прислуживать!
Князь Всеволод вскочил со своего кресла, угодливо посмотрел
на Ярослава Всеволодича, потом визгливым голосом повелел:
- Воеводу в поруб, на хлеб и воду!
Дружинники схватили Меркурия за руки, связали, повели из
палаты. Воевода видел, как княжич Андрей бросился к отцу, начал о
чём-то умолять, но Ярослав только раздражённо отмахнулся от него.

декабрь

Смоленск

Утром морозного зимнего дня бывший сотский Никита и его
молодая жена Любава глядели с высокого вала крепости, как длинной
змеёю выползали из Мологинских ворот полки Смоленского князя Все-
волода Мстиславича. Понуры были головы воинов, безрадостны их ли-
ца, не слышалось весёлых песен, не летели вослед пожелания смольнян
вернуться с победой. Стоном и плачем провожали жители Смоленска
своих воинов, идущих не на защиту русской земли, а в бесславный по-
ход покорять для великого хана новые земли «до последнего моря» -
такова была «плата» за спасение стольного города от татарского раз-
грабления.

Смольняне двигались мимо бесчисленного множества шатров
армии хана Орду и эмира Гази Бараджа, стоящих станом наполдень от
городских стен. С высоты покрытого снегом холма, сидя на вороном
жеребце, брат Бату-хана Орду наблюдал за выходом из городских стен

175

смоленских полков, а чуть поодаль булгарский эмир раздражённо бил
плетью по лоснящимся бокам своего белоснежного иноходца. Гази Ба-
радж второй год мечтал отомстить непокорным смольнянам за недавний
позор своего поражения, однако пришлось уступить хану Орду, отло-
жить свою месть. Поредели некогда могучие тумены - великое множе-
ство татарских и булгарских воинов пали во время бесчисленных битв и
стычек с непокорными русичами. Эмир понимал, что нельзя было идти
в последний Великий поход без союзных русских дружин. Союзником
числился даже литовский князь-изгой по имени Аскал со своими литви-
нами.

К хану с почтением подъехал Ярослав Всеволодович, что-то
подобострастно сказал на ухо. Орду широко улыбнулся, подозвал к себе
эмира.

- Доблестный эмир, наш верный друг князь Ярослав приготовил
тебе драгоценный подарок. – Орду жестом приказал подвести к эмиру
русского воеводу Меркурия в некогда богатых, а теперь изодранных и
грязных одеждах. – Ярослав дарит тебе твоего обидчика.

Гази Барадж подъехал к пленнику, присмотрелся. Да, это был
тот самый воевода русичей, который посмел противостоять ему про-
шлой осенью, вынудив непобедимого до того дня полководца бежать
прочь от стен Смоленска.

Меркурий тоже узнал эмира. Не так он чаял встретить врага, не
со связанными руками. Вот если бы у него был меч... Воевода гордо
посмотрел в раскосые глаза недруга, ожидавшего услышать просьбы о
прощении, мольбы о пощаде, с вызовом произнёс:

- Чему ты радуешься, эмир? Не в честном бою ты меня победил,
а захватил изменою. Делай со мною, что хочешь, но помни: верю я, объ-
единяться князья русские и погонят вас, поганых, с нашей святой земли!

По знаку взбешённого Гази Бараджа двое нукеров силою поста-
вили Меркурия на колени. Эмир соскочил с коня, подошёл к непокор-
ному воеводе, взмахнул кривой саблей... и отсечённая голова Меркурия
покатилась по заснеженной земле.

- Оставить диким зверям на прокорм! - отрывисто приказал
Ярославу Гази Барадж.

Князь Ярослав подобострастно согнулся в седле, пряча ухмыл-
ку, и, дождавшись приглашения на праздничный пир в честь Великого
хана, направился к ханскому шатру.

Видевший всё с высокого вала Никита застонал, и, обняв Люба-
ву, заплакал от обиды.

На третий день после выступления смоленских полков в тот
злосчастный поход на месте казни Меркурия собралось около десятка
горожан. Не посмели слуги князя Ярослава воспрепятствовать смольня-

176

нам, когда те подняли тело воеводы, приложили голову к телу, и понес-
ли через Мологинские ворота по широкой улице в Мономахов собор.
Первым нёс тело Никита, вместе с ним шли инок Ефрем, старый1 ты-
сяцкий Михалко, несколько бывших дружинников князя Ростислава. По
пути всё более и более горожан присоединялись к ним.

Весть о том, что смольняне внесли тело Меркурия в город, за-
стала князя Ярослава в теремной церкви, на молебне об успешном за-
вершении похода полков князя Всеволода Мстиславича в Ляхи и Угры.
Епископ Афанасий, читавший молитвы, увидел, как зло скривилось ли-
цо князя, как он вскочил с колен и, грубо расталкивая всех своих домо-
чадцев, направился к выходу, раздражённо велев усатому воеводе со
шрамом на лице немедля собрать сотню дружинников.

Ярослав Всеволодич встретил смольнян на подходе к Монома-
хову собору и подумал, что почти весь город вышел проводить в по-
следний путь своего убиенного воеводу. Князь с отрядом преградил
дорогу горожанам.

Тело Меркурия поднесли ближе. Если бы Ярослав прежде не
видел обезглавленное тело казнённого воеводы, то не поверил бы сей-
час своим глазам: Меркурий лежал перед ним со спокойным, умиротво-
рённым лицом, словно живой; след от удара эмирской сабли исчез, буд-
то и не было его вовсе.

Князь заметно растерялся. Из толпы негромко прозвучало:
- Отошёл бы ты, княже, от греха подальше, а то неровён час...
Да и холуёв своих попридержи. Татары-то уже далеко, если что, не по-
могут. Ехал бы ты восвояси... К себе в Новгород.
Ярослав хотел приказать своей челяди разогнать толпу, а тело
Меркурия бросить за воротами, но, оглянувшись, увидел потрясённых
воеводу и сотского, и почти всех своих дружинников, стоящих на коле-
нях, со слезами на глазах. Подъехал княжич Андрей, приблизился к кня-
зю, тихо произнёс:
- Отец, не гневи Бога, отступись. Если, не приведи Господь, в
колокол зазвонят, вече созовут, то весь город супротив нас встанет,
красного петуха пустят.
Ярослав Всеволодич растерянно смотрел то на Андрея, то на
дружинников, то на всё увеличивающуюся толпу смольнян, потом,
злобно стегнув плетью коня, обратился прочь, сопровождаемый только
несколькими слугами. Непокорный сын2 и дружинники, обнажив голо-
вы, примкнули к смольнянам...

И так записал летописец: «Святого же Меркурия тело честно с
великою честию, со псалмы и песнями вземше и положиша в церкви

1 Старый тысяцкий - бывший тысяцкий.
2 Князь Андрей Ярославич, незаслуженно забытый герой Ледового побоища,
став Великим Владимирским князем, боролся против татар.

177

Святыя Богородица на предклиросе его на единой стране от красных
врат». А доспехи положили в церковной кладовой.

ЭПИЛОГ

В лето 6758 от сотворения мира (1250 год), июль

Под Смоленском, у Долгомостья

Медленно вглядывался в даль воевода Никита Богомилыч. Уже
с дюжину лет прошло, но та первая его битва встала перед глазами. Вот
там, у перелеска, стояла дружина князя Ростислава Мстиславича, а в
лощине, у развалин Долгомостья, пестрели шатры вражеского войска.
Перелесок, правда, стал уже молодым лесом, сожжённая татарами дере-
вушка отстроилась, всё вокруг зеленеет, но ныне смольняне опять про-
тивостоят татарскому войску. И не князю Ростиславу, не воеводе Мер-
курию, а ему – молодому воеводе Никите Богомилычу защищать Смо-
ленск от страшного врага. Прошли те недолгие времена, когда Смо-
ленск верно служил татарскому хану.

Воевода горестно улыбнулся, вспоминая, как через полтора го-
да после смерти Меркурия вернулись из дальнего похода Смоленские
полки. Кровавую славу принёс тот поход, много рыцарей из ляшской,
чешской, угорской и немецкой земель пали в боях с ратниками князя
Всеволода, да и немногие из смольнян вернулись живыми. Князь Яро-
слав Всеволодич вскоре принял смерть, отправившись в татарскую
ставку с великими подношениями. Поговаривали, что не угодил он чем-
то великому хану и от поднесённого тайком яда умер в мучениях. На
князе Всеволоде пресёкся его род, и после его смерти в Смоленске во-
лею вече утвердился князь Глеб, сын Ростислава Мстиславича, послед-
него Великого князя Смоленского и Киевского. Не поехал молодой
смоленский князь «с поклоном» в Орду, не выпрашивал себе ярлыка на
княжение, поэтому и стояла сегодня на подступах к Смоленску татар-
ская рать.

Воевода обернулся – невелика дружина князя Глеба Мстисла-
вича, немногие смольняне присоединились к ней. Вспомнилось и вче-
рашнее вече. Молод, неопытен князь Глеб, нет за плечами великих по-
бед над ворогами, потому и не смог собрать народное войско, не отве-
тило вече на призыв Глеба Ростиславича: «Пойдём все! Тот добр, кто ко

178

мне пойдёт!». Хвала Господу, дало согласие охочим людям присоеди-
ниться к княжеским дружинникам, три сотни всего и собралось.

Никита Богомилыч повернулся на полдень: из чёрного бора вы-
ехали несколько татарских нойонов в сверкающих на солнце бронях,
взметнулся бунчук с конскими хвостами. Гнусаво запели трубы, и бес-
численные ряды врагов начали заполнять поле перед лесом. Сколько же
их прошло, казалось, через непроходимый лес, уже раза в два более ру-
сичей, а все ли выползли из чащи? Воевода поправил доспех, шелом,
горестно подумал, что не надо было ему надевать доспехи воеводы
Меркурия, висеть бы им лучше в церковной кладовой. Как он, опытный
воин, мог поверить словам умирающего инока Ефрема, что доспехи
убиенного воеводы защитят город? Вспомнились слова великого князя-
воителя Святослава Игоревича: «Мёртвые сраму не имут». Отступать?
Нет, только вперёд! Стяговник1 взметнул ввысь знамя с леопардом, и
смольняне медленно двинулись на врага.

Темник Газан, правая рука эмира Гази Бараджа, напряжённо
вглядывался в стройные ряды русичей, посмевших встать на его пути.
Газан очень хорошо запомнил те давние битвы у Долгомостья и у стен
Смоленска. Темник хорошо запомнил, как он, тогда простой сотник,
едва спасся от беспощадных русских мечей. Молодой полководец не
повторил ошибки своего опытнейшего наставника, не разделил силы.
Сотни согнанных с окрестных деревень русичей прорубили, расчистили
дорогу, и такую, что десяток всадников могли проехать рядом. Сейчас
осталось вырубить немногочисленные смоленские полки, сбросить уце-
левших в топи и… Газан только представил, как его непобедимые ба-
хадуры ворвутся в непокорный город, как взметнётся пламя мести выше
крестов на золочёных куполах, как реками потечёт кровь русичей по
деревянным мостовым, как зарыдают тысячи уцелевших смольнян, об-
ращённые в безвольных рабов, как исчезнет непокорный город с лица
земли. Темник обернулся к своим воинам, сейчас взметнется ввысь его
рука…

Но почему вдруг стало темно, загрохотал гром, засверкали мол-
нии, с неба хлынули потоки дождя? Тревожные возгласы нойонов:
«Русский нойон жив! Я же сам видел, как эмир отсёк ему голову! К вра-
гам подходят новые полки!» Газан растерянно повернулся к русичам:
смольняне двинулись супротив его непобедимых воинов, а возглавлял
их русич в тех же доспехах, что у того воеводы, в первый и в последний
раз обратившего в бегство непобедимого Гази Бараджа. Неужто вос-
крес? О, Великое небо! Почему над русичами ярко сияет солнце? Поче-
му вдали завиднелись стены и загорелись огнём купола церквей Смо-
ленска, до города день пути? Это невозможно! И что за несметное вой-

1 Стяговник – знаменосец.

179

ско то ли по земле, то ли по небу движется на помощь смольнянам?
Темник растерянно оглядел своих растерянных сотников, всмотрелся в
испуганные лица доселе отчаянно смелых бахадуров, понял, что нельзя
идти супротив воли Вечного неба, и повелел отступить.

С великой бескровной победой вернулись смольняне в свой го-
род. Долго молились Пресвятой Богородице у могилы воеводы Мерку-
рия Никита Богомилыч и князь Глеб Ростиславич. А доспехи воеводы
вернули не в церковные кладовые, а повесили над ракой с телом Мер-
курия. А на месте казни - на «месте крови», за воротами, поставили ча-
совенку. С тех пор при каждом приближении врага смольняне с молит-
вами Пресвятой Богородице и Святому мученику Меркурию выносили
хранившееся в соборе оружие, и постоянно одерживали над врагом по-
беду.

180

От автора

Стоят на холме у деревни Долгомостье часовенка, да камень с
вырезанным на нём текстом, что на этом месте «в 13 веке смоленские
дружины остановили монгольское войско». Но имела ли место битва с
врагами у стен Смоленска? Должна была быть, не могло татарское вой-
ско пройти мимо одного из богатейших русских городов, но молчат
древние летописи, а позднейшие упоминания в летописях и в сказаниях
противоречивы и более легендарны.

Разное время называют … Весна 1238 года, когда войска Батыя
возвращались из своего кровавого набега по северо-восточной Руси, или
весна 1239 года? Называют и дату 15 августа 1239 года, и осень того же
года. А может в 1242 году, когда Орда Батыя возвращалась из своего
похода «к последнему морю», или в 1245 году, или в 1339 году во время
похода хана Узбека на Смоленск, или в 1408 году, когда отряд войск
татарского хана Эдигея, осаждавшего Москву, подходил к Смоленску?

Недоумение вызывает у некоторых историков запись в «Лето-
писи Авраамки», что «в лето 6747. ... того лета взяли татары Чернигов,
Октября 18 и ходили до Игнач-креста», а если допустить, что там упо-
минается тот самый Игнач-крест, что за 100 верст от Новгорода, то путь
татар на север от Чернигова вверх по Десне должен был проходить ми-
мо Смоленска.

Один из героев сказания - воевода Меркурий. Был ли на самом
деле? Подлинное лицо, или мифологизированный образ юноши-воина,
распространённый в европейских странах в эпоху раннего Возрожде-
ния, средневековый Меркурий Кесарийский? Кем мог быть Меркурий?
Купцом, простым горожанином, в минуту смертельной опасности взяв-
шимся за оружие, а может дружинником или воеводою Смоленского
князя? Какого он был роду племени? Одни источники скупо указывают,
что Меркурий был юн и благочестив, другие, что он некто «от римских
пазух», княжеского рода, веры греческой, или «просто» римский князь.
Даже называют его и «латинянином» из Риги, воином в составе ливон-
ской дружины, волей судеб оказавшейся в Смоленске во время татар-
ского нашествия, рыцарем-тамплиером, есть и упоминание о переходе
Меркурия из «латинской» веры в православную, что практически в те
времена невозможно.

181

Известно, что в 1953 году в Смоленске на Смядыне обнаружили
печать с изображением некоего Меркурия с копьем и щитом на одной
стороне, и с греческой надписью: «Господи, помози рабу своему Мер-
курию Вентиславу». Считают, что это печать князя Вячеслава Яросла-
вича, сына Ярослава Мудрого, княжившего в Смоленске в середине XI
века. А может это память о совсем другом человеке, ведь святой Венти-
слав (Вячеслав) первый чешский христианский князь-мученик, покро-
витель Праги, и весьма почитавшийся в Киевской Руси?

Сказания не называют имя того, кто был властитель Смоленска,
которому служил с юных лет Меркурий? «Тёмным временем» называют
многие исследователи XIII век в истории древней Руси. Неоднократно
переписывались летописи в угоду кровавым князьям в попытках скрыть
их жестокие деяния, участие в братоубийственных войнах, содействие
татарским захватчикам. Туманна история Смоленска после смерти Ве-
ликого Смоленского князя Мстислава Давыдовича в 1230 (1232?) году
(не многим яснее и предыдущие года). На протяжении десятка лет по-
томки великого князя Ростислава Мстиславича сменяют друг друга на
Смоленском столе, воюют между собой, пока князь Ярослав Всеволо-
дич не подчиняет себе Смоленск, усадив на княжеский стол своего
ставленника (бывшего и шурином Ярослава) - Всеволода Мстиславича
Псковского, внука князя Романа Смоленского. Да, не уступает княже-
ская чехарда в Смоленске знаменитой «княжеской чехарде» в Киеве
накануне и во время Батыева нашествия! И меньше всех внимание уде-
ляется князю Владимиру IV Рюриковичу (1187-1240?), а ведь он бывал
Великим князем Смоленским и почти пятнадцать лет сидел на Киевском
столе, в девятнадцатилетнем возрасте громил литовцев, один из победи-
телей в знаменитых Липицкой и Галичских битвах, Смоленский князь,
покоривший Полоцк, чуть ли не единственный их русских князей, без
позора прорвавшийся сквозь татарское войско после Калкского побои-
ща 1223 года, уступивший Киевский престол лишь после измены брате-
нича – Смоленского(?) тогда князя Изяслава Мстиславича. И судьба его
не могла быть не связана с судьбой Ростислава Мстиславича II, бывше-
го и Смоленским князем (?), и последним из Ростиславичей, ставшим в
годину Батыева нашествия Великим Киевским князем.

Собирая материал, автор понял, что невозможно ограничиться
только изображением нашествия татар на Смоленск, многое непонятно,
если не попытаться проследить интереснейшую, но почти забытую ис-
торию Смоленских Ростиславичей 20-40 годов 13-ого века. К сожале-
нию, изучалась история средневековой Руси по одной «магистральной
схеме»: Киевская Русь - Владимирское княжество - Московское княже-
ство - Московская Русь и т.д. А всё, что не соответствовало, то умалчи-
валось, или признавалась малозначительным. А ведь как близки были
Смоленские князья - Ростиславичи к тому, чтобы намного раньше

182

Москвы завершить объединение Русских земель. И не только один
князь Мстислав Удатный заслуживает упоминания среди героев Рус-
ской истории (по мнению ряда историков, к которым присоединяется и
автор – место князя Мстислава среди антигероев). Может быть, и вы-
ходцы из Смоленска - Киевские князья Мстислав Романович, которому
служили легендарные семьдесят русских богатырей, и Владимир Рюри-
кович (чья судьба прослеживается автором на протяжении почти два-
дцати лет его жизни), послужили тоже прообразами былинного Влади-
мира Красно Солнышко, а не только креститель Руси Владимир Свято-
славич, и его великий внук Владимир Мономах?

Противоречивы летописи, каждый местный летописец своего
князя хвалит, остальных позорит. Подробнее, чем у многих авторов,
упоминается история Смоленских Ростиславичей в трудах историка
восемнадцатого века В.Н. Татищева, кратковременно изучавшего про-
павшую Смоленскую летопись. Трудно прийти к единому мнению в
оценке не то, что многих событий, да и персонажей. Бесконечной чере-
дой творят историю многочисленные Мстиславичи, Всёволодичи, Яро-
славичи... Множество вопросительных знаков в генеалогических таб-
лицах, и не только в датах жизни, но и в определении, кто чей сын или
внук (так один из героев книги, князь Изяслав Мстиславич Смоленский,
был, по мнению одних авторов сыном Киевского князя Мстислава Ро-
мановича, у других - сыном Мстислава Удатного, ну а третьи считают
его вовсе не Мстиславичем, а Владимировичем, из Ольговичей, внуком
Игоря Святославича, того самого, из «Слова о полку Игореве»). Впер-
вые упоминается в летописи под 1239 годом смоленский город Вязьма,
как удел, выделенный князю Андрею, сыну Владимира Рюриковича, но
по другим источникам погиб вяземский князь Андрей Владимирович
Длинная рука в 1223 году на берегах реки Калки (много неясного и в
летописных описаниях самой битвы)? Пересматривают историки и само
татаро-монгольское нашествие на Русь, не зря считают, что летописные
страницы, посвящённые тем страшным годам, неоднократно переписы-
вались в угоду властителям, не желающим сохранить и упоминания об
их сотрудничестве с захватчиками...

И немного о датировании событий – науке хронологии. Во всех
русских летописях счет годам ведётся от сотворения мира. Считается,
что если отнять от даты от сотворения мира 5508 лет, то получим год от
Рождества Христова. Но не всё так просто: в средневековой Руси новый
год начинался и с 1 марта (как в римском календаре), и с 1 сентября (как
в Византии). Так, если написано в летописи «В лето 6747», то по «мар-
товскому календарю» это будет с 1 марта 1239 года до 1 марта 1240 го-
да, по «сентябрьскому календарю» с 1 сентября 1239 года до 1 сентября
1240 года. Но был ещё и так называемый «ультрамартовский» кален-

183

дарь, и по нему 6747 год от сотворения мира длился с 1 марта 1238 года
до 1 марта 1239 года. К сожалению, летописцы не указывали, по какому
календарю они записывали все события, да и по какой эре тоже не ука-
зывали (5508 лет надо было отнимать по византийской эре, а эр всего
было около двухсот). Да и людьми они были, могли, что называется,
сослепу (спьяну) или за злато не ту цифру написать …

Попробуй разберись теперь по прошествии стольких-то веков…
И читателю судить, насколько удачна попытка автора изобразить жизнь
древней Руси в двадцатые – сороковые годы 13-ого века.

Автор благодарит за помощь в написании книги:
Захарова Владимира Ефимовича,
Казакова Михаила Михайловича,
Модестова Фёдора Эдуардовича,
Тимашкова Павла Анатольевича (научный консультант)

184