Инженерные дисциплины: механику, оптику, электротехнику, химию здесь давали на уровне лучших институтов страны. А когда после окончания техникума я стал работать на студии «Белгоскино», которая в то время находилась в Ленинграде, то окончательно осознал, что сделал правильный выбор: техника и технологии кино были безбрежным и неизвестным полем, которое только-только начали вспахивать. И хотя я уже довольно успешно работал кинооператором, меня всё время неуклонно тянуло к экспериментальной, исследовательской работе. П. Клушанцев на натурной съёмке с применением изобретённой им призмы. В 1936 году на открывшейся недавно, ещё крохотной студии «Лентехфильм» решили создать "трюковой кабинет", и дирекция, учитывая мои знания техники и склонности, предложила мне возглавить его. Я перетащил с собой из «Белгоскино» несколько перспективных помощников, нам выделили помещение и немного денег на закупку пока самого необходимого.
Уже вскоре наш отдел был просто завален заказами, приходилось даже работать в три смены. Благодаря собственной изобретательности, на совсем допотопной технике нам всё же удавалось выполнять качественные и довольно сложные по тем временам комбинированные кадры: вытеснения и наплывы, впечатывание в изображение надписей, изменение величины изображения, ускорение и замедление движения. Мы делали первые успешные шаги, снимая небольшие макеты, совмещённые с натурой, что значительно сокращало расходы на производство, так как не требовалось строительство больших и дорогостоящих декораций. В общем, работа была интересной: и технически, и творчески.- После того, как фильм Клушанцева «Метеориты» принёс студии первую международную награду – диплом фестиваля в Венеции, стало ясно: «Леннаучфильм» может потянуть и более серьёзные в постановочном отношении картины. По личной инициативе А.Н. Сазонова, который тогда курировал кино от ЦК КПСС, в план студии был включён цветной полнометражный фильм «Вселенная». Работа над этим фильмом заняла почти 12 месяцев. Подготовка к съёмкам одного из макетов фильма «Вселенная». В 1951 году фильм “Вселенная” вышел на экраны и уже вскоре за уникальность съёмок и творческое раскрытие сложной научной темы принёс советскому научно-популярному 152
кино две престижные награды с фестивалей в Карловых Варах и в Париже. *** Теперь от Клушанцева было уже не отмахнуться, и через два года Павел Владимирович получил для полной самостоятельной постановки фильм «Тайны вещества». Но исторической вехой творчества Клушанцева, да, пожалуй, и всей студии, стал следующий фильм режиссёра «Дорога к звёздам», который не только потряс зрителей всей планеты уникальными съёмками, но и, на мой взгляд, гениально предугадал развитие мировой космонавтики на десятилетия вперёд. Случилось это в 1957 году - за четыре года до первого полёта человека в космос! - Павел Владимирович, как же Вам удалось так точно почувствовать ожидания человечества и снять картину, от которой сначала открещивалось всё руководство киноведомства Советского Союза?! - - Открещивалось, Игорь? Это слишком мягко сказано. Чиновники боялись этого фильма, потому что он резко отличался от всего, что до сих пор делалось в кино. Нам предстояло создать практически реальную обстановку того, что ещё никто никогда не видел: мир холодного и бескрайнего космоса, ракеты, способные преодолеть земное тяготение, таинственную невесомость и показать в ней вживую работу экипажа, выход человека в космос, доставку на околоземную орбиту узлов огромной орбитальной станции, её сборку и работу учёных на самой станции. Наконец, в финале фильма, на Луну плавно садится специальный модуль и человек, посланник Земли, совершает первый, осторожный шаг по планете, которая ещё вчера казалось нам абсолютно недоступной. - Вы были знакомы с космической программой Королёва? - - Нет, ни на одну йоту. Даже когда я закончил работу над фильмом, я ещё ничего не знал об этом выдающемся
учёном. Мы познакомились с ним несколько позже. К тому же, в начале 50-х годов никакой целевой программы мирного освоения космоса у Советского Союза ещё не было. Перед Сергеем Павловичем тогда стояла насущная, безотлагательная задача – создать межконтинентальную ракету, способную доставить ядерный заряд в любую точку Земли. Советский Союз в то время со всех сторон был окружён военными базами США. Чтобы разрушить бесспорное военное лидерство Америки, стране крайне необходимо было иметь такое оружие сдерживания. Вот над этим и работал тогда Королёв и десятки приданных его группе номерных НИИ. На фильме «Дорога к звёздам» как-то случайно сошлись мои творческие замыслы и интересы московского инженераавиаконструктора и писателя Бориса Ляпунова. Ещё в юности он увлёкся идеями Циолковского, не раз встречался с ним и владел огромным материалом о самых немыслимых и фантастических проектах проникновения человека в космос. 154
Он издал неплохую книгу «Через тернии к звёздам» и загорелся идеей написать сценарий фундаментального научно-познавательного фильма на эту тему. Но ни одна студия страны, даже «Мосфильм», не брались за реализацию такого трудного в постановочном отношении проекта - он требовал широкого применения сложнейших комбинированных съёмок. Ляпунов был в полном отчаянии... И тогда кто-то из кинематографистов посоветовал ему обратиться ко мне. Я прочитал сценарий и понял, что работа, которая всех пугает, мне вполне по силам. И вот я еду на обсуждение сценария в Москву, в кинокомитет, от которого зависела судьба фильма: быть ему или не быть. Мнение начальства было резко негативным. Мне говорили, что тема фильма не актуальна, что человек выйдет в космос не раньше, чем через 100-200 лет. А у научно-популярного кино сейчас другие задачи и лучше бы мне взяться за создание фильма о повышении урожайности сахарной свёклы. В общем, мы столкнулись с полным непониманием чиновниками положения дел в науке того времени и абсолютным неверием в наши технические возможности. И всё-таки мы добились включения в план студии этой картины. Фильм «Дорога к звёздам» был чрезвычайно трудоёмок, так как он строился почти целиком на комбинированных съёмках, требующих создания очень сложных декораций, изготовления специальных технических приспособлений, внедрения новых методов киносьёмки. Нам нужно было построить множество тщательно выполненных макетов космической техники, которой ещё никогда не было. Для проектирования всего этого мы привлекли к работе лучших студентов старших курсов Института авиационного приборостроения, макетчиков Худфонда СССР, инженеров различных НИИ, учёных Пулковской Астрономической Обсерватории. Это была изнурительная, титаническая работа, которая выматывала съёмочную группу
и раздражала начальство, потому что вместо 15–20 полезных метров за съёмочный день, а это норма для научнопопулярного кино, мы выдавали в лучшем случае 5 – настолько сложны были сами съёмки и подготовка к ним занимала уйму времени, которое никто в плановом отделе Главка и, естественно, студии не учитывал. - Павел Владимирович, я несколько раз перечитал Ваши записи, которые Вы вели во время производства фильма. Это настоящий детектив-трагедия, где дана оценка работы каждого члена группы, подробно описываются и разбираются технические подробности съёмок, ошибки и срывы подрядчиков, работающих со студией по договорам. Ощущение такое, что, делая эти записи, Вы чего-то опасались? - Да, мои записки не для развлекательного чтения. Всё это я скрупулёзно фиксировал на тот случай, если дело провалится и меня будут судить за растрату государственных, надо сказать, немалых денег, и за аферизм. Но мы не дрогнули, мы преодолели все трудности. Ни один человек не ушёл с картины. Вот только жаль - директор фильма получил обширный инфаркт. Крым. На съёмках фильма «Дорога к звёздам». 1957 год. 156
Сами того не ожидая, мы оказались в центре, пожалуй, одного из главных событий в истории человечества. 4 октября 1957 года Советский Союз осуществил успешный запуск на орбиту первого искусственного спутника Земли. Старт ракеты Р-7 с искусственным спутником Земли. Как раз к этому дню мы практически закончили работу над фильмом. Что тут началось… С утра до вечера телефонные звонки из Москвы – дать зелёный свет группе Клушанцева, сделать всё возможное для скорейшей печати первой копии и немедленно доставить её в Кинокомитет. За несколько дней мы оперативно отсняли новый эпизод – полёт Спутника над городами планеты, и уже 7 ноября фильм с огромным успехом начал демонстрироваться на экранах страны, да и всего мира. Он был с лёта, без всякой рекламы и показа на кинорынках, продан в десятки стран - настолько ошеломительным и неожиданным был этот технический прорыв нашей страны. Большей удачи нам, создателям «Дороги к звездам», и желать было нельзя! - Ваш фильм на всём протяжении съёмок опекал и консультировал выдающийся учёный М.К. Тихонравов. Наверняка, Вы всё-таки были в курсе каких-то технических секретов.
- Нет. Запуск нашего Спутника был для меня таким же неожиданным, как и для всех. Михаил Клавдиевич, действительно, дал нам очень много полезных инженерных советов. Но я никогда не подозревал, что он фактически - правая рука Королёва, которого засекретили настолько, что даже орган ЦК газета "Правда", называла его только как Генеральный Конструктор. Академик М.К. Тихонравов и С.П. Королёв Когда после запуска Спутника Нобелевский комитет обратился к Хрущёву с просьбой назвать его имя для присуждения премии за выдающийся вклад в науку и развитие цивилизации, генсек ответил так : - Наш Спутник запустил на космическую орбиту весь советский народ! - Уже впоследствии я более подробно узнал, как на самом деле обстояло дело со Спутником. Летом 1957 года должен был начаться Международный геофизический год, и за несколько лет до этого президент США Д. Эйзенхауер заявил: - Америка начнёт год всемирной науки с запуска искусственного спутника нашей планеты… Этот 10-килограммовый аппарат откроет нам и людям Земли дверь во Вселенную! - Президент США не блефовал. Американская наука и техника, действительно, были готовы сделать такой прорыв. 158
А в Советском Союзе ещё не было ракеты, способной развить первую космическую скорость в 8 километров в секунду. Королёв выполнял задание военных, но сердце учёного было отдано мечте о межпланетных полётах человека. Генеральный конструктор прекрасно понимал, что его многоступенчатая боевая ракета может выполнить и эту миссию. В августе 1957 года успешно завершились испытания ракеты Р-7, и уже через полтора месяца пятая по счёту ракета этой серии весом в 267 тонн подняла на орбиту Земли пока ещё полуметровый блестящий металлический шар весом в 86 килограммов с приборами и радиостанцией. Кстати, все основные расчёты по Спутнику сделал академик Тихонравов. Ещё в 1948 году. - *** «Дорога к звездам» и многочисленные награды, которые этот фильм принёс стране, стали для Клушанцева трамплином в большое кино. Один за другим поднимались на орбиту новые советские и американские космические аппараты. Пока с животными, без людей. Но всем было ясно: полёт человека в космос – дело совсем ближайших лет.
И Павел Владимирович пишет сценарий полнометражного художественного фильма «Лунный камень». Три страны: СССР, США и ФРГ отправляют на Луну ракеты с космонавтами, чтобы доставить на Землю для изучения образцы лунного грунта. Все три корабля попадают в сложные аварийные ситуации, выйти из которых можно только помогая друг другу, что космонавты и делают, возвращаясь на Землю на одной ракете. Павел Владимирович всегда и везде подчёркивал: у человечества одна планета, один общий дом и освоение космоса может сплотить народы мира на благо всех людей. По иному смотрела на это верхушка Ленинградского Обкома КПСС, куда директор киностудии привёз сценарий для ознакомления: «Какое международное сотрудничество? Какая дружба между Советским Союзом и странами дикого капитала? Вы что на студии совсем сдурели и потеряли партийную бдительность?! А Луну мы завоюем и так, сами!» Это была катастрофа. Студия добилась в Москве, чтобы кинооператору Клушанцеву, минуя многолетнюю лестницу, присвоили сразу тарификацию режиссёра Высшей категории. И вот, полный облом. Мудрые люди из кинономенклатуры посоветовали Клушанцеву для "доработки" сценария привлечь какогонибудь писателя с именем, и Павел Владимирович, доведённый партаппаратом до нервного срыва, обратился за помощью к знаменитому писателю-фантасту Анатолию Казанцеву. Вместе они полностью переделали сюжет. Космонавты отправлялись уже не на Луну, а гораздо дальше в просторы Вселенной – на загадочную Венеру. Фильм назывался теперь «Планета бурь». Кстати, Павел Владимирович Клушанцев, невзирая на многократные призывы вступить в ряды КПСС, так и не внял им. Это не прошло даром - власть мстила ему. Много лет «теряли» документы на Заслуженного деятеля искусств, ни разу не выпустили за рубеж на кинофестивали, где его фильмы всегда получали медали и призы. 160
Из воспоминаний бывшего главного редактора «Леннаучфильма» В.А. Суслова. - Художественный цветной фильм «Планета бурь» вышел на экраны страны в 1961 году, и Павел Владимирович опять удачно предугадал очередную веху освоения космоса – полёт за пределы планеты Земля Ю.А.Гагарина. Началось повальное увлечение космонавтикой. Покорение планет виделось не за горами. И режиссёр предложил миру познавательную картину – как это может происходить в реальности. Правда, на приёмке фильма министр культуры СССР Е.А. Фурцева потребовала вырезать из фильма эпизод, в котором героиня, оставшись одна в орбитальном модуле около Венеры, плачет, полагая, что разведэкспедиция на поверхность планеты погибла. Довод министра был убийственным: - Советская женщина-космонавт не может плакать! - С трудом Фурцеву удалось убедить, что слёзы девушки – понятный всем элемент человечности, и они никак не повредят образу советских покорителей звёздных пространств.
Справедливости ради отмечу, что фильм был не лишён недостатков: его герои порой изъясняются с таким просоветски-шаблонным пафосом, что невольно вызывают усмешку. Да и большого опыта работы с актёрами у Павла Владимировича не было, хотя он пригласил талантливых артистов В. Емельянова и Г. Жжёнова, для которого этот фильм стал дебютом в кино после многолетней отсидки в сталинских лагерях. Всё остальное в фильме было увлекательно и интересно: фантастические венерианские пейзажи и растения, живые динозавроподобные животные, действия киберробота Джона. По проекту Клушанцева на московском заводе ЗИЛ был построен венерианский вездеход, который плавно передвигался по планете на воздушной подушке и плавал под водой. Блестяще снят эпизод извержения венерианского вулкана и перенос роботом через огнедышащий лавовый поток участников экспедиции. 162
Да, захватывающих дух сцен в фильме немало. И зрители валом валили в кинотеатры. Купили этот фильм и Соединённые Штаты, но в подлиннике американцы его не увидели.. Продюсер Роджер Корман, нанял двух довольно известных режиссёров Харрингтона и Богдановича, чтобы они вставили в «Планету бурь» красиво отснятые сцены с полуголыми венерианскими амазонками и новые эпизоды с уже американскими актёрами. Русское название космической станции тщательно заретушировали. Весь этот «новодел» был замешан с безукоризненными комбинированными съёмками фильма Клушанцева, которые Голливуд того времени сделать не мог, и вскоре на экраны США вышли два новых фильма «Путешествие на доисторическую планету» и «Путешествие на планету доисторических женщин». Но ни в одном из них не было даже упоминания, что все основные и самые сложные съёмки выполнены русским режиссёром П. Клушанцевым. Несмотря на зрительский успех «Планеты бурь», советская критика обрушила на Клушанцева едкий и шквальный огонь. Павел Владимирович и сам понимал, что с художественным кино надо повременить и пока завершить задуманный им цикл о космосе – снять фильмы «Луна» и «Марс». Обе эти загадочные планеты всегда были предметом пристального внимания учёных, таили в себе немало тайн, обрастали фантастическими домыслами и легендами. Так что Клушанцеву было что рассказать и показать. «Луна» вышла на экраны в 1965 году, «Марс» тремя годами позже. Оба фильма смотрелись на одном дыхании - настолько увлекательным было их содержание в сочетании с блестящими комбинированными съёмками. Для «Луны» и «Марса» режиссёр и художники, которые работали с ним — Ю. Швец и В. Александров, создали такие впечатляющие декорации ландшафтов этих планет, что светилы-астрономы без шуток говорили:
- Павел Владимирович, впечатление такое, что до съёмок вы, явно, побывали на этих планетах. - Особенно поражал зрителей фильм «Луна». Для него были спроектированы и построены модели «мыслящих» электронных роботов, передвигавшихся по лунной поверхности, декорации лунных обсерваторий и научных центров, где показывалось, как космонавты в условиях невесомости работают и живут семьями. В 1966 году на 4-ом Международном фестивале фантастических фильмов в городе Триесте (Италия) фильм «Луна» получил высшую награду – Золотую медаль. Вскоре на двух огромных цветных разворотах французский журнал «Пари Матч» напечатал кадры из этого фильма и сенсационную статью своего корреспондента, освещавшего фестиваль: «Русские уже на Луне!». Журналист нисколько не усомнился, что на самом деле всё обстоит именно так, как показано в фильме Клушанцева. 164
Но «Луне» крупно не повезло. В 1969-ом году фильм был запрещён к показу и упрятан в киноархив. Вот что рассказал мне об этой истории сам Павел Владимирович. - Да, «Луне» крупно не повезло с политикой. В ответ на полёт Ю.А. Гагарина Президент США Д. Кеннеди уже 25 мая 1961 года выступил с сенсационным заявлением: «Русские открыли это десятилетие. Мы его закроем!» И сообщил о намерении уже в ближайшие годы отправить человека на Луну. На лунную программу «Аполлон» была выделена фантастическая по тем временам сумма – 25 миллиардов долларов, был задействован весь научный потенциал США. 20 июля 1969 года Это свершилось! Американский астронавт Нил Армстронг сделал первый осторожный шаг по Луне. Точь-в-точь так, как мы это показали ранее в своих фильмах. - Это маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества! - так прокомментировал свой первый шаг на Луне Нил Армстронг.
NASA в режиме реального времени вело прямую телетрансляцию этой исторической Одиссеи, которую, затаив дыхание, смотрел весь мир, кроме СССР и Китая. Для Брежнева и его команды, сместивших Хрущёва, это событие стало нокаутом. Дело в том, что Хрущёв был не намерен уступать Кеннеди. И он поставил перед Королёвым задачу: быть на Луне первыми. Наша отечественная «Лунная программа» опережала программу «Аполлон» месяцев на шесть. Но внезапная смерть Сергея Павловича в 1966 году спутала все планы. Достойной замены Королёву с его знаниями и организаторским талантом в Советском Союзе не нашлось. «Лунную программу» начала заедать ведомственность, сверхсекретность технологий двойного назначения и, что говорить, привычная русская расхлябанность. Эту гонку на её финишном этапе мы вчистую проиграли американцам. Астронавт Базз Олдрин у флага США на Луне. Наша партийная элита посчитала: нечего дразнить гусей. Раз мы не первые на Луне, пусть и фильм «Луна» не мозолит глаза советским людям и не наводит их на разные нехорошие 166
мысли... Вот так его и прихлопнули — положили на полку в спецхран без права показа. - Павел Владимирович, но ведь и американцы както очень быстро и странно свернули свою лунную программу. - Непростой вопрос. Уже к концу 1972 года на Луне побывало 12 американских астронавтов. Они провели там 80 часов. 100 километров по поверхности Луны прошли их роллеры-вездеходы. К стартам 18, 19 и 20-го «Аполлонов» было готово всё – и техника, и люди. И вдруг, действительно, NASA закрывает свою программу... Вскоре это ведомство опубликовало перечень загадочных происшествий и странных феноменов на Луне. Их в списке было 579. Это гигантские световые купола над Селеной, часто меняющие свой цвет. Это странные лучи, ярко освещающие лунные кратеры площадью с Москву. Астронавты обнаружили огромные подлунные полости со следами предположительно техногенной выработки грунта, в которых можно разместить крупные строительные и технические объекты. Кстати, подобные следы, как-будто бы разумной деятельности, зафиксировали и телекамеры советского «Лунохода». «Аполлон - 11» на подлёте к Луне сопровождали несколько неизвестных летающих объектов. При посадке модуля они тоже сели на краю кратера. Астронавту Э. Олдрину даже удалось снять это на киноплёнку. Было и ещё много чего таинственного, необъяснимого. Складывалось впечатление, что за действиями землян на Луне кто-то постоянно наблюдает. Сам первый «лунопроходец» Нил Армстронг выразился ещё более конкретно: - На Луне нам реально дали понять: «Здесь место занято!» Нас практически выгнали с Луны -. Во всём этом предстояло серьёзно разобраться. Я думаю, это одна из главных причин временного закрытия программы.
Поживём — увидим. Астронавт Джеймс Ирвин у своего лунного роллера. - Павел Владимирович, сейчас, даже в США, усиленно муссируются слухи, что вся лунная эпопея американцев – блеф. Что всё это снял в пустыне Невада Стенли Кубрик после своей «Одиссеи - 2001», участвуя с NASA и Пентагоном в так называемом «Космическом заговоре». – Такие заявления - полная чушь. Американцы совершили великий подвиг, сделали мощнейший прорыв в науке: на Землю доставлены для изучения сотни килограммов лунного грунта, на поверхности Луны проведены десятки уникальных научных экспериментов, установлен лазерный отражатель, который позволил с точностью до сантиметров уточнить расстояние до Земли. Каждый шаг астронавтов по Луне фиксировали сверхчувствительные сейсмографы. Есть и другой, побочный продукт, о котором вообще редко говорят. Программа «Аполлон» - это 25 тысяч новых материалов, процессов, технологий. Это принципиально новые системы автоматизации, связи и дистанционного управления, сверхточные средства контроля, суперстойкие 168
огнеупоры и краски, синтетические волокна с необычными свойствами, специальные технологии консервирования продуктов - гигантский вклад в сокровищницу знаний человечества. Стыковка лунного модуля «Орёл», с командирским модулем «Меркурий» перед возвращением на Землю. Прогресс не остановить. Возможности человеческого разума безграничны, и я уверен, что в самые ближайшие годы человек вновь посетит Луну. *** - Павел Владимирович, после «Марса» Вы сняли ещё один фильм на космическую тему «Вижу Землю» и фактически в расцвете творческих сил ушли из кино. - - Да не я ушёл, а меня "ушли". Мне горько и больно говорить об этом.
Из воспоминаний бывшего главного редактора «Леннаучфильма» В.А. Суслова. - Другие цивилизации постоянно будоражили мозг Клушанцева. Он не раз говорил мне, что очень хочет снять фильм об этом и подспудно готовился к такой работе, был активным участником всех международных симпозиумов по проблемам внеземных цивилизаций, если они проходили на территории СССР. На одном из них он блестяще выступил с большим докладом по вопросам CETI - радиоконтактов с другими мирами. Клушанцев написал очень интересный сценарий фильма «Люди на звёздах», и мы включили тему в план. Но в 1972 году на студию пришёл новый директор, режиссёр с киностудии «Ленфильм» В.Е. Аксёнов, который с первого дня работы начал большой "перетряс" кадров. «Старикам» в унизительной и ультимативной форме практически указали на дверь. Вскоре и я был вынужден покинуть студию «по собственному желанию». А тема Клушанцева «Люди на звёздах» вообще исчезла из плана по причине пока «технологической невозможности реализовать замысел сценариста и режиссёра этого фильма». *** 27 лет, до самой своей кончины в 1999 году, Павел Владимирович Клушанцев не переступал порог студии, которую всегда считал своим главным домом и которая повернулась к нему лицом злобной мачехи. Все приспособления и макеты к его фильмам - уникальные творения мозга режиссёра и изобретателя, которые могли стать уникальными экспонатами будущего музея истории советского и мирового кино, были постепенно уничтожены. И в который уже раз Клушанцев не сломался. Всё, что он знал и хотел сделать в будущем, Павел Владимирович воплотил в своих великолепных детских книгах, переведённых на 16 языков: «О чём рассказал телескоп», 170
«К другим планетам», «Станция Луна», «Отзовитеcь, марсиане!», «Дом на орбите», «Одиноки ли мы во Вселенной?» Последняя книга была литературной интерпретацией его мечты – не снятого фильма «Люди на звёздах». *** Буквально перед своим отъездом в США я принёс Павлу Владимировичу ещё пахнущую типографской краской авторскую пачку режиссёрских записок «Дорога к звёздам» - одна из моих картин». Он писал эти страницы практически ослепший после непрофессионально проведённой операции на глазах — дочка сделала из толстого картона шаблон с прорезями - вот в них он и вписывал букву за буквой всё, что было связано с этим фильмом и что пережито. Павел Владимирович бережно прижал книги к груди и тихо, но уверенно сказал: - И всё-таки мы полетим к звёздам! Обязательно полетим! - Всю свою нелёгкую жизнь великий мастер несмотря ни на что продолжал верить в невозможное.
Вот так же и мне хочется надеяться, что когда-нибудь на стене, у входа на «Леннаучфильм» появится мемориальная доска с короткой надписью: Здесь с 1936 по 1972 год работал Заслуженный деятель искусств Российской Федерации режиссёр Павел Владимирович Клушанцев. Человек с другой планеты. ПОСЛЕСЛОВИЕ: Увы, табличка эта на стене киностудии уже не появится никогда, потому что стен этих скоро вообще не будет, их снесут. Снесут за «ненадобностью». В общем, как говорят, «финита ля комедия» - в России окончательно закрывается известная на весь мир киностудия «Леннаучфильм», которая ни на один день не останавливала работу даже в невыносимо тяжёлые годы блокады. Недавно я узнал, что она выставлена на продажу, на земельные торги. Вся её территория, все здания и съёмочные павильоны оценены государством в один миллиард рублей… Что же будет на этом шикарном месте рядом с Невой и золотыми куполами Александро-Невской Лавры? А будет здесь построен жилой, фешенебельный квартал для современных нуворишей. Даже в страшном сне я не мог представить себе такую судьбу родной киностудии… Обидно и горько сознавать, что Клушанцевы всегда были изгоями в СССР, не нужны они России и сегодня! А в просторах Вселенной летит по своей орбите вокруг Солнца малая планета № 321046 - планета Клушанцева. Это имя присвоил ей Международный Совет Астрономов за выдающийся вклад советского кинорежиссёра в дело изучения человечеством космического пространства. 172
НА 101-ОМ КИЛОМЕТРЕ киноочерк ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА Как-то в интернет-приложении журнала «Флорида» я наткнулся на любопытное обращение одного из читателей этого издания. Вот оно: - Недавно я посмотрел многосерийный художественный фильм «Белые одежды» о погроме в конце 40-х годов советской биологической науки, конкретно — генетики. Лысенковщина и её последователи, к счастью, не вырубили до корня пробуждающиеся ростки новой науки, науки будущего. Фильм был снят по одноимённому роману Владимира Дудинцева. После просмотра фильма я решил прочитать и саму книгу. Прочитал. С перерывом даже дважды — так зацепила меня эта история, хотя я технарь и от биологии очень далёк Господа, подскажите, кто стал прототипом главного героя романа. Писатель представляет Дёжкина как своего
весьма близкого знакомого, и очень хочется верить в реальность этого человека. Откликнитесь, кто знает! - Звоню редактору русскоязычного журнала «Флорида» Александру Росину, зачитываю письмо... Он в лоб спрашивает: - Ты знаешь главного героя романа? - Да, знаю, кто на самом деле этот Фёдор Иванович Дёжкин. Обрати внимание на титульный лист книги. Там посвящение писателя: «Н.А. и А.А. ЛЕБЕДЕВЫМ». - Игорь, но ни мне, ни, думаю, читателям эти имена абсолютно ничего не говорят. - Понимаю, но поверь — судьбы именно этих людей, бескорыстных тружеников науки – Нины Александровны и Александра Алексеевича Лебедевых и легли в основу сюжетной линии романа. Я познакомился с ними в далёком 1963 году, ещё студентом. А вот документальный фильм о Лебедевых мне разрешили снять через 27 лет и то только после публикации «Белых одежд», хотя я неоднократно подавал заявку в Кинокомитет. К сожалению, картина снималась в период распада СССР. Властям было не до нас и не до кино. В общем, фильм до зрителя не дошёл, ибо кинопрокат был уже разрушен, и исходные канули в неизвестность на какой-то копировальной фабрике, которые были разбросаны и разорены по всему бывшему союзу. - Игорь, послушай, это же потрясающе интересная история. Раз у твоего фильма такая незавидная судьба — так расскажи на страницах журнала об этих неизвестных героях Дудинцева. Родина должна их знать. - - Ты прав, должна... - В чём же дело — садись и пиши!.. - А можно иначе? У меня сохранился сценарий этого фильма, который называется «На сто первом километре». - Очень символичное название. Лебедевы что, в Гулаге свою работу делали?! Или их выселили за так называемую 174
черту оседлости, которую многим бывшим зэкам власть не разрешала пересекать — жить можете, но не ближе 101-го километра от любого крупного города… - Нет, к счастью, Лебедевы чудом избежали тюрьмы. Они сами вовремя, добровольно уехали за черту своеобразного 101-го километра и этим спасли и свои жизни, и дело своей жизни... - Присылай материал. Будем его печатать. Вот так на страницах журнала «Флорида» и появился этот киноочерк, который вам предстоит прочитать. *** С довольно высокого холма открывается обширная панорама на озеро Донцо и одноименную деревеньку на высоком его берегу. Мрачные тучи до горизонта. Разбитая дорога взбирается на холм. По ней, разбрызгивая грязь, тяжело ползёт к деревне старенький голубой фургонавтолавка. Машина, наконец, въезжает на единственную улицу деревни, и шофер гудками извещает жителей о своем прибытии. Залаяли собаки, захлопали калитки. Автолавка встала на каменистой площадке посреди деревни. Немногочисленные жители, в основном старики и старушки, создали небольшую очередь. Рассматривают разложенный в кузове немудреный товар: хлеб, соль, рыбные консервы… Видно, что и этот скудный ассортимент им в радость. Выпишется бегущей строкой и исчезнет надпись: ДЕРЕВНЯ ДОНЦО. ЛЕНИНГРАДСКАЯ ОБЛАСТЬ. 1990 ГОД. С крыльца неказистого бревенчатого дома сходит пожилая женщина в старенькой нейлоновой куртке, в галошах на толстый шерстяной носок.
Обходя колдобины и лужи, по узкой улочке она тоже направляется к автолавке. Заметив подходящую женщину, вся очередь вежливо раскланивается с ней: - Здравствуйте, Нина Александровна! Здравствуйте, голубушка! Проходите вперёд – вы человек занятой, а наше дело стариковское. Нам не к спеху. - Спасибо, дорогие! Нина Александровна берёт несколько буханок чёрного хлеба, консервы. Спрашивает, не привезёт ли водитель в следующий раз чай и сахар. Тот отвечает, что на базе кроме старых макарон уже ничего не осталось — мышам есть нечего. Ещё раз поблагодарив жителей деревни, Нина Александровна возвращается к своему дому. Навстречу ей, шлёпая ботиками, бежит шестилетняя внучка Оля. - Бабушка, а мама ещё в поле. А ты что купила? – и осматривает на ходу бабушкину сетку. - Ничего нет, миленькая — ни печенья, ни пряников. Вот хлеб только, да килька в томате. Тщательно вытерев ноги об истёртый коврик, Нина Александровна входит в дом. На всём этом изображении звучит закадровый голос автора: - Вот уже почти 30 лет селекционер, доктор биологических наук Нина Александровна Лебедева живёт и работает в этой глухой деревушке на 101-ом километре от Ленинграда. Рядом с ней трудится её дочь Вера – тоже селекционер, кандидат наук. Буквально перед началом наших съёмок неожиданно, от кровоизлияния в мозг скончался муж Нины Александровны – Александр Алексеевич. До последнего дня он был в поле рядом с женой и дочерью. Этой семье посвятил свой знаменитый роман «Белые одежды» писатель Владимир Дудинцев. 176
Обычная деревенская изба. Подоконники с комнатными цветами. Нина Александровна сидит за выскобленным деревянным столом, заваленным стопками фотографий, документов и рассказывает автору: - Судьба совершенно случайно столкнула меня с Дудинцевым. Я читала его «Не хлебом единым», и мы с мужем очень высоко оценивали эту книгу, считали, что это однозначно «роман навечно». Н.А. Лебедева. Деревня Донцо. 1990 г. В народе Дудинцева совершенно по делу называли обличителем советской бюрократии. Я вообще удивляюсь, как эта книга проскочила многоуровневую цензуру. Но я никогда не думала, что мне придётся встретиться, работать и дружить с этим человеком. В 1963 году в Ленинграде проходил Второй конгресс по полиплоидии. После знаменитой сессии ВАСХНИЛа 1948 года, где Вавиловская генетика с высокого покровительства Сталина
была окончательно разгромлена Лысенко, прошло всего 15 лет. Генетика была еще в полном загоне. Но несмотря на это, конгресс состоялся, и я сделала там доклад о своих исследованиях, которыми тайно занималась после окончания университета, с 1948 года. Доклад очень хорошо приняли, говорили, что работа имеет огромное практическое значение для развития генетики. Но после моего выступления председатель конгресса зачитал письмо из Всесоюзного Института Растениеводства, который до войны основал выдающийся биолог Николай Иванович Вавилов и где я тогда работала. В письме говорилось, что я сознательно обманываю научную общественность, что никаких полиплоидов картофеля у меня нет. И главное - среди сотрудников ВИРа я не числюсь.. Разразился скандал, многие учёные, которые хорошо знали меня, кричали: «Позор Сизову!», – а именно он тогда замещал уехавшего в экспедицию директора института академика Петра Михайловича Жуковского. - Как же случилось, что Вас не оказалось в списках сотрудников института? - Всё очень просто. Мой стаж в ВИРе к этому дню был уже почти 10 лет. Но за все эти годы я не получила там ни одной копейки заработной платы. Ни одной. Вот отдел кадров и считал, что я у них не работаю. В 1950 году, задолго до этого конгресса, я защитила в ВИРе диссертацию и сразу же уехала к мужу в Германию. Он служил там в советской военной администрации, а я устроилась консультантом по вопросам сельского хозяйства и занималась проблемами борьбы с колорадским жуком. Спустя три года мы вернулись в Ленинград, и я сразу же пошла в ВИР, потому что академик Жуковский очень интересовался моими работами по полиплоидии и постоянно писал в Германию, что место научного сотрудника в его институте мне всегда обеспечено. 178
- То есть, Пётр Михайлович знал о Ваших подпольных исследованиях? - Не только знал, но всячески поощрял и помогал. Будучи аспиранткой, я делала две кандидатские работы сразу. Одну, в лабораториях института, для официальной защиты, по классическим, мичуринским методам преодоления нескрещиваемости. Другую – фактически на кухне своей крохотной однокомнатной квартирки, по полиплоидии, т.е. по искусственному изменению числа хромосом в клетках. Н.А. Лебедева и руководитель её аспирантуры в ВИРЕ профессор С.М. Букасов. И эту деятельность надо было тщательно скрывать. Даже само слово ХРОМОСОМЫ в то время было под запретом. От Жуковского я тайно получала колхицин. Это такое вещество, под воздействием которого клетки мутируют. Пётр Михайлович как-то сказал: - Ниночка, Вы не обращайте внимания на то, что на погромной сессии ВАСХНИЛА в 1948 году я выступил на стороне народного академика Лысенко, который со своими сторонниками-мичуринцами обещал Сталину в невиданно короткие сроки удвоить и даже утроить урожаи главных сельскохозяйственных культур. Если бы я этого не сделал, на моё место поставили бы какого-нибудь лысенковца и тогда Вы вообще бы не смогли заниматься своим делом -.
Поясняя, Нина Александровна показывает фотографии: – Вот это академик Жуковский. А здесь мы с ним на опытных полях ВИРа сняты… Академик ВАСХНИЛ П.М. Жуковский Так вот, прихожу я после возвращения из Германии в ВИР, к Жуковскому. Он меня очень тепло встретил, но, сказал: - Нина Александровна, к сожалению, сейчас в институте нет ни одного свободного штатного места. Вы можете пока поработать без заработной платы, а я со своей стороны сделаю всё возможное, чтобы у Вас были условия для продолжения работ по полиплоидии? - Я ответила, что, конечно, могу. Муж тогда получал где-то 250-300 рублей, потребности у нас были скромные, нам вполне хватало. И Пётр Михайлович был верен слову: мне дали участок в поле, парники и самое ценное для селекционной работы – треть круглогодичной, отапливаемой теплицы. Я тогда с дикими видами картофеля работала, а их родина – ареал Южной Америки. И в нашем климате этим растениям нужного тепла часто не хватало. Приходит осень, а клубней нет, не вызрели. А с такой теплицей эта проблема начисто отпадала. - И что же, Вы так все эти годы без зарплаты и проработали ? 180
- Да, все 10 лет. Мне как-то неудобно было напоминать об этом. К тому же, я понимала, что таких прекрасных условий для работы я больше не получу нигде. И я это, с одобрения мужа, очень высоко ценила. Так что никакой я не альтруист... - Хорошо, вернёмся к тому конгрессу 63 года и к вашему знакомству с Дудинцевым... - Я тогда очень переживала из-за пасквиля родного института. После заседания ко мне подошёл какой-то человек, представился… Но я его вполуха слушала, расстроена была. Он говорит: - Нина Александровна, я очень хочу с Вами познакомиться. Можно проводить Вас? - И вот приходим ко мне домой. Он снял пальто и представился ещё раз. И только тут я поняла, что это тот самый Дудинцев, который написал потрясающе правдивую книгу «Не хлебом единым», которой зачитывалась, наверное, вся страна. Потом с работы пришёл мой муж - Саша, и мы за чаем проговорили с Владимиром Дмитриевичем до утра. Я ему рассказала о сути и проблемах генетики, о том, как избежала тюрьмы за свои работы. В конце разговора он сказал, что хочет поближе познакомиться с этой гонимой наукой и попросил разрешения пожить у нас. - Нина Александровна, вот Вы на этом конгрессе показывали великолепные пластинки с хромосомами. Сколько времени займет, чтобы я освоил цитологию? – спросил он. Я говорю, что у меня своя методика разработана, а из Германии я привезла очень хороший инструмент, стёкла необходимые и микроскопы, так что, если он человек способный, то недели за три эту работу вполне освоит. Мне как-то аспиранта прислали. Так я его отчислила, за год работы он не мог освоить цитологию. А Дудинцев уже через две недели делал прекрасные препараты, подсчитывал без ошибок хромосомы в клетках и был одержим: а это почему нужно делать так? А это?
На протяжении многих лет Дудинцев приезжал к нам в Ленинград, и сюда, в деревню, до которой ни один автобус не ходит и несколько километров нужно идти пешком от ближайшей остановки. Осенью буквально по грязи. Н.А. Лебедева и В.Д. Дудинцев за обсуждением сюжета будущего романа «Белые одежды». Он жил здесь и работал наравне с нами. Что делали мы – делал и он. Прививки совершенно профессионально делал – я его и этому обучила. Чем больше он вникал в генетику, тем больше понимал, что будущая книга будет о ней, будет делом его совести и жизни. Так постепенно у него и вызревал замысел нового романа. Он решил назвать его «Неизвестный солдат». И вот этим солдатом он хотел сделать меня, что я вот работаю, вроде, подпольно, денег не получаю. А в конце 50-х годов мы уже тяжело стали жить: мужу по состоянию здоровья определили пенсию в 120 рублей. 40 мы отдавали родителям, а на 80 жили втроем – у нас уже дочь росла. *** 182
Дудинцев, конечно, видел наши материальные затруднения, и всегда приезжал из Москвы то с окороком огромным, то привозил необычайно вкусную колбасу. Я-то понимала, что он старается нас подкормить, делая это очень деликатно. А по поводу «Неизвестного солдата» в моем лице я была категорически против. Я считала, что это несправедливо будет. Беды генетики – это ведь не только мои личные беды. Много учёныхбиологов сгинули в ГУЛАГовских лагерях, а я-то уцелела. И я взяла с него слово, что он меня главным героем не выведет. Но я ему буду помогать по всем вопросам генетики. И Дудинцев придумал новый сюжет. В. Дудинцев в период работы над романом «Белые одежды». Больше 20 лет он работал над книгой. Я несколько раз прочитала её ещё в рукописи, и мы выправили тщательно всё, что касалось науки.
Я посоветовала ему отдать готовый роман для публикации в журнал «Нева», но оказалось, что у Владимира Дмитриевича уже заключён договор с «Новым миром», редактором которого тогда был писатель Карпов. И вдруг Дудинцев звонит мне и говорит, что забирает роман от Карпова – тот все страницы романа, где говорилось о роли КГБ в гонениях и арестах учёных-генетиков, отнёс для согласования на Лубянку. Владимира Дмитриевича вызвал туда какой-то большой начальник и сказал: - В романе всё правильно описано. Печатайте! - И тем не менее Карпов требовал изъять из книги все страницы о КГБ. А вот редактор журнала «Нева» Борис Никольский не испугался и напечатал роман полностью. Теперь и у меня отдельная книга есть. - Нина Александровна уходит в смежную комнату и выносит толстую книгу в тёмном переплете. Открывает ее. - Вот эта книга. Могла ли я думать тогда, в 1963 году, после окончания конгресса по полиплоидии, что так всё cложится!? - Камера наезжает на рукописные строки писателя Дудинцева с благодарностью Нине Александровне за неоценимую помощь в работе. *** Раннее утро. Слегка дымится озеро от оседающего на него тумана. У бревенчатого деревенского склада стоит совсем старенькая автомашина УАЗ с прицепом. Вера, дочь Нины Александровны, выносит из склада тяжёлые ящики с картофелем и укладывает их в прицеп. В этом эпизоде голос Нины Александровны звучит за кадром. - Я когда в Ленинградский университет на биофак поступала, уже твёрдо знала - буду заниматься картофелем. 184
Нет в России ни одной культуры, которая бы была так желанна народу. И в Гражданскую войну, и тем более в Отечественную, когда Германия захватила наши лучшие чернозёмы, народ выжил только благодаря картофелю. Даже страшно подумать, если картофель из продажи исчезнет. - Полевой участок опорного пункта Института генетики в деревне Донцо. По сути это хорошо обработанное поле с забором из проволоки. Нина Александровна, одетая в теплый ватник, раскладывает по нарезанным рядкам белые деревянные таблички с номерами. Продолжается её рассказ: - И хоть говорят в народе, что картофель – второй хлеб, для многих это первый. Нет, без картошки народу не прожить. Вот взять нашу деревню. Хлеб сюда привозят раз в две недели, и люди питаются в основном картофелем. И таких деревень десятки тысяч. По существу, вся глубинная, коренная Россия объявлена неперспективной, где нет уже ни магазинов, ни школ… - Нина Александровна топором вскрывает один из ящиков, вытаскивает из него несколько пакетов со
слегка проросшими клубнями и, сверяясь с журналом, начинает раскладывать их в междурядья. За кадром звучит ее голос: - По питательной ценности картофель не уступает никому. Взять капусту. И щи без неё не щи, и солёная хороша. Но это не хлеб. А картофель – хлеб! Крахмала много. И белка, который по структуре не отличается от белка мяса. И аминокислоты картофеля как у мяса. Картофель может заменить человеку абсолютно всё. - Пока Нина Александровна раскладывает пакеты, её дочь Вера с лаборанткой прокапывают дорожки для отделения сортов друг от друга, топором вгоняют в грунт таблички с номерами. После этого Вера раскладывает из пакетов в рядки уже проросшие клубни. - Да вот беда: у картофеля тьма страшных болезней: фитофтора, нематода, ризоктония. Жуткие вирусы Х и Y. Больше 150 недугов… И человечество не может с ними справиться. Никакая химия не помогает. От химии вирусы мутируют и порой становятся ещё более агрессивными. Вот взять фитофтору. По-существу – это картофельный спид. Фитофтора любит влагу, и всё наше Нечерноземье – настоящий рай для этой болезни. В особо дождливые годы фитофтора на 70 процентов поражает картофель ещё в поле. Убранный картофель, как правило, сырой и грязный, везут на базу и закладывают на хранение. А через месяц-другой все овощи списывают – там уже одна гниль. Как говорят - «артель напрасный труд». Труда и денег вбухано немерено, на выходе — одни убытки. Вечером, дома, Нина Александровна при свете настольной лампы приводит свои дневные записи по учёту посаженного материала в порядок. Продолжается её рассказ за кадром... - Устойчивость к болезням культурным растениям можно передать только от дикарей, от их предков. Тут я всегда следовала заветам академика Вавилова. - 186
Начался новый трудовой день семьи Лебедевых в поле. Рядами лежат глиняные горшочки разных размеров. Лаборантка набивает их специально подготовленной почвой, после чего Вера высаживает в каждый горшочек по одному крохотному, с лесной орех, клубеньку. - Здесь, в деревне, мы высаживаем всю свою коллекцию дикарей, больше 250 образцов: из Чили, Мексики, почти из всех стран Южной Америки. Это бесценный, золотой фонд. Я эту коллекцию по крупице, по клубеньку собирала и поддерживала всю жизнь. Без неё я, как селекционер, ничто. Вот взять любой дикарь. Урожайность у него ничтожная, клубни просто крошечные, а вкус порой отвратительный, некоторыми вообще можно отравиться. Но зато такие дикари имеют огромную устойчивость к болезням, не боятся холода и переносят очень низкие температуры. Вот эти невзрачные клубеньки - дикари обладают феноменальной устойчивостью к различным болезням. В Мексике, например, больше 150 рас фитофторы. И в этих жутких, казалось бы, абсолютно гибельных условиях, картофель выживает.
Но вся беда в том, что передать полезные свойства дикарей культурным сортам раньше было делом абсолютно безнадежным: в процессе эволюции эти виды так далеко разошлись, что не могли скрещиваться. Как, например, не может быть потомства между кошкой и собакой. Традиционные методы селекции, которые насаждала школа Лысенко, здесь бессильны. Нужно было искать новые подходы. А их могла дать только по-настоящему научная генетика. Вот этим я и занималась. Подпольно, как партизан, ведь уже скончались в тюремных застенках подвижники генетики академик Вавилов, профессор Карпеченко... Сотни генетиков были сосланы в лагеря. Шли аресты... Выдающийся генетик и селекционер, основатель Всесоюзного Института Растениеводства академик Н.И. Вавилов. Заставка киножурнала «Новости сельского хозяйства № 10. 1967 год». На кадрах Нине Александровне чуть больше 40 лет. Это были годы её научного триумфа. И кинохроника 188
не могла обойти стороной работы ленинградского селекционера. Сначала мы увидим картофельное поле, пораженное фитофторой. Все растения практически сгнили, чёрного цвета. В следующих кадрах Нина Александровна колдует над чашечками Петри, капает на препараты колхицином. Проросшие семена картофеля пинцетом пересаживаются в горшочки. На опытном участке она занимается искусственным опылением растений. И вот апофеоз: огромное поле абсолютно здоровых кустов картофеля. Идет выборочная копка: в каждой лунке 10-15 приличных по размерам клубней. На этом фоне звучит голос автора: - Это единственные киноматериалы о работах Нины Александровны, которые нам удалось найти в архивах. Только-только в Москве создан Институт генетики и гонимая, многострадальная наука, наконец, смогла выйти на свет из подполья. К этому времени Нине Александровне удалось совершить настоящее открытие в генетике: она смогла получить полиплоидные формы дикого картофеля, которые уже могли скрещиваться с культурными сортами и давать потомство. Впервые в мировой науке появилась возможность целенаправленно создавать высокоурожайные и устойчивые к различным болезням сорта картофеля, которых в природе никогда не было.
Но в сюжете кинохроники ничего не говорилось, что совсем недавно этого выдающегося селекционера фактически вышвырнули из Всесоюзного Института Растениеводства и её многолетний, подвижнический труд был на грани полного уничтожения. *** Мы опять в деревенской избе Лебедевых, пьём чай с вареньем и ведём неторопливый разговор. Нина Александровна, вздохнув, возвращается к событиям тех лет. - После того, как Дудинцев со мной познакомился, он переговорил со многими участниками конгресса и вскоре в "Комсомольской правде" опубликовал огромную статью - «Нет, истина неприкосновенна» в мою защиту. Я до сих пор в недоумении, как эту статью в то время напечатали. Она же была вся против нашей бюрократической, двуличной партийной системы. Тем не менее, благодаря выводам специально созданной комиссии от партии и Академии Наук, от меня как бы отстали. Но незадолго до этого временно исполняющий обязанности директора ВИРа, ярый лысенковец Сизов дождался своего часа: академик Жуковский вновь отбыл в многомесячную экспедицию в Южную Америку. Сизов остался у власти. Он вызвал меня к себе и заявил, что не допустит в институте, которым он руководит, проведения исследований, направленных против Лысенко. Я, конечно, очень расстроилась от такого заявления… Но всё-таки не думала, что дело примет совсем крутой оборот. Через несколько дней к нам вечером неожиданно приехал очень взволнованный заведующий Пушкинской лабораторией ВИРа Григорий Матвеевич Коваленко. Он сообщил: - Нина Александровна, Сизов приказал мне немедленно освободить хранилище от всех Ваших образцов и выбросить их улицу. Надо спасать бесценную коллекцию, надо что-то предпринимать. - Произошло это буквально перед Новым годом. 190
И вот мы с мужем начали перевозить всю коллекцию картофеля к себе домой, а это тысячи уникальных клубней. Зима была лютая, морозы стояли за 20 градусов. Мы собрали все тёплые вещи, какие были в доме: свитера, одеяла, шерстяные косынки, в них заворачивали клубни, укладывали их в чемоданы и корзины и бежали к электричке – боялись поморозить всё. Дома пришлось отключить отопление – в таких блокадных условиях нужно было продержаться до весны. Если бы Коваленко оказался ретивым исполнителем воли начальника, мы бы потеряли всю свою коллекцию. А это – конец работе. Но он прекрасно понимал значение того, что мы с Сашей делали. Спасибо ему — не побоялся гнева чинуши… Дал нам возможность перевезти всю коллекцию… - И Вас уволили? - Нет, Сизов не мог меня уволить, я же все годы работы в ВИРе в их штате не состояла. Да, трудилась все 10 лет без зарплаты. Но, поверьте дело того стоило! Вот вы получаете растение, которого на Земле никогда не было. Вы чувствуете себя Богом! Вы — творец! Вот это воодушевляло меня больше, чем зарплата. А тут и Жуковский вернулся, быстро разобрался в чём дело - как будто всё благополучно встало на свои места… Но я всё-таки понимала, что в Ленинграде мне жить спокойно не дадут. Для продолжения исследований нужно было укрыться в таком месте, где и искать не станут. И поэтому мы с мужем, продав всё, что было можно, купили в деревушке Донцо вот этот старенький дом и при нём 15 соток земли. Земля была сплошь покрыта огромными валунами. Саша заливал воду в трещины, и камни от мороза разрывались. Потом мы платили местным трактористам, и они их тракторами выволакивали с участка. Вся эта гора, на которой деревня стоит, она из камня. Да и озеро наше — это бывший каменный карьер. Так что под землёй здесь всюду стальной плитняк… А нам нужно
было ещё и погреб большой и глубокий в нём вырубить, чтобы семенной материал хранить. Мы с Сашей по очереди с киркой и ломом под землёй работали… Камень в бадью складывали и верёвкой наверх поднимали. Щебнем этим дорогу к деревне подсыпали - она вся в колдобинах и ямах была. Намучились мы из-за этого камня. Но и плюс был — стенки погреба не осыпались. Он до сих пор нам верно служит. Всю свою коллекцию уже первой весной мы с трудом, но высадили на этом участке и таким образом сдублировали её на всякий случай... Ну а вскоре меня пригласил на штатную уже работу директор Института генетики Николай Петрович Дубинин, который прошёл тяжелый путь от беспризорника, которого Дзержинский из котла вытащил, до академика. И мы здесь, в деревне, создали опорный пункт института. А местный совхоз выделил нам ещё и приличный участок поля. Почему мы деревню Донцо выбрали? Я знала этот район. Когда немцев в 44-ом отогнали от Ленинграда, я в этих местах агрономом работала. Глухомань. 192
И ничего тут практически не изменилось с тех пор. Абсолютно ничего...- По лесной дороге катит на стареньком, скрипучем велосипеде дочь Нины Александровны Вера. На руле матерчатая сумка, из которой торчат кончики газет. При въезде в деревню начинается крутой подъем, и Вера к домам уже поднимается пешком. Нина Александровна продолжает рассказ: - Свет, правда, провели. А вот телефона нет. В деревне только пожилые люди остались. Случись что – ни пожарную машину, ни врача не вызвать. Вера тут как скорая, садится на велосипед и едет 10 километров в совхоз, на почту, чтобы позвонить. Заодно газеты и письма привозит. Но зато природа здесь изумительная и воздух чистый. И главное – работа. Всё близко, прямо у дома, никто не мешает. Никто... *** Прошло некоторое время. Уже ровными рядами зеленеют пышные кусты картофеля. Белые таблички сотен сортов чётко отделяют их друг от друга. Вера с помощницей несут из деревни ведра с водой. На участке дикарей каждое растение аккуратно поливается из ковшика. Затем, под палящим солнцем, начинается тяжёлая ручная прополка бескрайних рядов картофеля. Нина Александровна рассказывает: - Недавно газета «Правда» статью опубликовала «Картошка без мундира». Страшная статья. В ней говорится, что производство картофеля у нас сейчас ниже довоенного уровня. Урожайность катастрофически падает. Некоторые хозяйства сажают 50 центнеров на гектар, а снимают только 40. А кто виноват? Газета утверждает: виноват российский интеллигентучёный. Раньше де он нёс свет просвещения в массы, а теперь отвернулся от подвижничества… Докторские да кандидатские пишет, и не досуг ему до нужд народа…
Конечно, есть во всём этом доля правды. Много у нас расплодилось специалистов с яркими дипломами липовых Международных академий и купленными диссертациями. Но главный виновник такого положения – само государство. Вот взять нашу работу. Селекция – основа всего сельского хозяйства: и растениеводства, и животноводства. В любом нормальном государстве вкладывают в эту область науки огромные средства. Сила государства определяется не лозунгами о светлом будущем, а тем, что у каждого рядового человека на обед, во что он одет и есть ли у него жильё. Так вот – у нас в стране селекция практически развалена. Мы мучаемся каждый день, потому что никакой техники для нас нет. Абсолютно никакой. А те машины, которые для села делают – селекционерам категорически противопоказаны. Картофелесажалки отечественные, например, так обрабатывают клубни при посадке, что на это без боли смотреть нельзя. Обламывается самое ценное у картофеля – его ростки, клубни бьются, открывая ворота для вирусов. А осень наступит… Вот уже где ужас настоящий. На поля выходят тысячи уродов – картофелешвырялок – так в народе уборочные машины называют. Они же ни одного клубня без ран не оставляют своими стальными пальцами. Даже если у картофеля болезней нет, после такой уборки они обязательно появятся. Вот почему мы всю тяжелую работу вынуждены делать вручную. Работа селекционера сегодня в нашей стране стала абсолютно не престижной и практически неоплачиваемой. Кто бросил её сам, кто ушёл на пенсию. К нам за клубнями новых сортов много людей приезжают из разных мест страны. Посмотрят, как мы тут от зари до зари на земле копаемся и говорят: - Вы что, совсем чокнутые так корячиться?! - Ну, наверное, мы, действительно, чокнутые раз продолжаем своё дело. - 194
Где-то в начале июля зацветает картофель, и опытные делянки превращаются в ковёр из белых, голубых, розовых соцветий. Нина Александровна и Вера с пристрастием осматривают кусты, срезают скальпелем нужные ветки со зрелыми бутонами и ставят их в ведро с водой. Вера Александровна Лебедева на опытном поле. Уже дома веточки помещаются в отдельные бутылки. Потом Нина Александровна проводит опыление каждого образца, тихонько дотрагиваясь до рыльца цветка трубочкой с заранее отобранной пыльцой. На завязи отпрепарированных веток Вера надевает специальные марлевые мешочки. На этих кадрах звучит голос Нины Александровны: - Работа над новым сортом продолжается обычно 10 – 15 лет. Мы ежегодно высаживаем тысячи и тысячи клубней. И каждое растение для меня, как дитя. Я знаю досконально всю его историю: кто его родители,
какие у него наследственные признаки, с кем его предки скрещивались и с кем ещё предстоит скреститься. Мы безжалостно ведём отбраковку подозрительных растений. Как правило, чтобы получить один нужный куст, необходимо провести через селекцию и заражение 10-20 тысяч растений. Это гигантская работа, без выходных и отпуска. Природа, вегетационный период растений ждать не могут. - *** Комната в доме Лебедевых теперь превратилась в настоящую лабораторию. Где только можно разместились сотни чашечек Петри. Нина Александровна усаживается у окна за старинный, цейсовский микроскоп. Настроив зеркало на солнце, она взбалтывает пузырек с жидкостью, пипеткой переносит на предметное стекло капельку раствора, внимательно рассматривает её в окуляр и обращается к дочери: - Верочка, зооспоры вышли из конидий. Можно заражать. Вера забирает у неё баночку и осторожно начинает пипеткой наносить на листья в чашечках по одной капле жидкости. Нина Александровна продолжает рассказ. - Иногда получается устойчивый к тому или иному вирусу сорт, а он малоурожайный или хранится плохо. И всю работу нужно начинать с самого начала. С нуля. Но обиднее всего не это. Государству, похоже, наши гибриды и не нужны вовсе. Всюду какая-то чёрствость, полное равнодушие. Вот приведу только один пример. Есть очень опасный вредитель у картофеля – нематода. Это такой маленький червячок, который высасывает все соки растения через его корневую систему. Вы, наверное, не раз видели целые поля увядших среди лета кустов картофеля. И есть другая, тоже страшная болезнь корней – ризоктония. Так вот, мы с мужем выявили взаимосвязь: нематода редко поражает растение, если оно устойчиво к ризоктонии. 196
И мы вывели прекрасный, высокоурожайный гибрид 390 как раз для наших сырых мест. Но из-за бюрократических проволочек так и не смогли ввести его в широкую практику. За эти годы десятки миллионов тонн картофеля просто погибли в полях. И никто за это ответственность не несёт. Никто...- В нескольких километрах от деревни, на холме, каменные развалины большого храма древнегреческой архитектуры. Справа от него местное кладбище. Через уцелевшие колонны храма мы видим на извилистой тропинке среди деревьев Нину Александровну, Веру и Олю с букетами полевых цветов. Они подходят к довольно обширной ограде, за которой прибранная могила Александра Алексеевича Лебедева и скромный надгробный памятник с его портретом. Открывается калитка. Женщины меняют цветы, поливают цветущие куртинки анютиных глазок. Нина Александровна протирает фото мужа чистой тряпочкой, потом облокачивается на ограду и долго плачет, глядя на портрет любимого человека. За кадром звучит её голос:
- Мне, конечно, в жизни очень повезло, что я встретилась именно с Сашей. Мы познакомились с ним в университете. Он с 4 курса ушел на фронт, а после окончания войны его направили учиться в Военную академию. Он очень хорошо рисовал, и его друзья – художники постоянно советовали бросить всё и поступить в Академию художеств. Но он почему-то не пошёл. Я его после замужества тоже упрекала в этом. А он мне отвечал так: - Если бы я туда поступил, мы бы с тобой не встретились. Никогда… - Саша был удивительный человек. Удивительный. Я когда тайно генетикой стала заниматься, то большую часть работы делала дома часов до трёх ночи. Саша вечером приходил с военной службы и сразу начинал мне помогать. Мы с ним постоянно в четыре руки работали. А рано утром ему надо было опять бежать исполнять офицерский долг. Так изо дня в день, годами… Вновь изба Лебедевых. Теперь камера покажет нам несколько акварелей Александра Алексеевича в рамках на стене, задержится на его фотографии и спанорамирует на лицо Нины Александровны. Она сидит в своем любимом старинном кресле и с паузами, вытирая платком влажные глаза, рассказывает: - Когда Сашу демобилизовали, он заочно закончил сельскохозяйственный институт. Это был третий институт в его короткой жизни. Потом он блестяще защитил кандидатскую диссертацию по картофелю, и в некоторых отзывах на неё говорилось, что эта работа достойна докторской степени – настолько она была значима для науки и практики. Вероятно, такая напряженная работа и подорвала его силы. Я корю себя в его раннем уходе. Как видите, я выдержала этот темп, а он нет. После его смерти я даже жить не хотела. Я всё время плакала от отчаяния. Очень трудно было взять себя в руки. Но Саша оставил после себя очень много интересного материала. Он в последние годы занимался комплексной устойчивостью картофеля, то есть 198
выводил сорта устойчивые сразу ко многим болезням. Очень урожайные, с прекрасными вкусовыми качествами. Таких сортов в мире ещё не было. Поверьте, я в этом хорошо разбираюсь... Нина Александровна успокоилась, взяла со стола альбом с фотографиями и, рассматривая те, где муж снят в поле и с ней, продолжает: - Нет, бросить такой материал мы не могли. Мы с Верой обязательно должны довести Сашины работы до конца, довести до людей. И вот какой рок судьбы: моя история в ВИРе повторилась с ним. Н.А. Лебедева с мужем перед его отъездом в Германию. Здесь, в Донцо, все эти годы он тоже работал совершенно бесплатно. У нас не было для него ставки научного сотрудника. Была только крохотная зарплата лаборанта. Но он сказал: - Не надо, Нина, а то нас еще в семейственности обвинят. Ты доктор наук – нам твоих денег хватит -.
Сашу очень любил Дудинцев. Они были друзьями. И знаете, это ведь не я, а Дудинцев уговорил Сашу поступить заочно в сельхозинститут. Он как будто чувствовал, что биология – вот его настоящее призвание. И не ошибся...- Наступило время уборки урожая. Вера с лаборанткой выкапывают кусты картофеля, и клубни кучками выкладываются в междурядья. Весь картофель крупный и чистый. Потом Вера на полевых весах взвешивает клубни каждой кучки в отдельности и сообщает матери: – Два килограмма сто… Два пятьсот… Два ровно…- Нина Александровна, сидя на ящике, заносит в журнал данные. За кадром продолжается её рассказ. - Пришла беда – отворяй ворота. В стране сегодня практически полностью разрушена и система семеноводства. До Хрущёва у нас была лучшая в мире организация семеноводства, которая прекрасно работала. В каждом, даже самом маленьком районе, были райсемхозы. В каждом. Они размножали семена и передавали их колхозам и совхозам. Те в свою очередь тоже имели семенные участки, которые давали посадочный материал высшего качества. Чего, чего, а картошки в стране худо-бедно хватало. Все голодные годы только на ней и вытянули… И вот Хрущев, наездившись по Америке, где ему зачастую пыль в глаза пускали, нанёс нашему сельскому хозяйству сокрушительный, смертельный нокаут, издав чудовищный приказ: впредь весь семенной картофель сдавать как плановую продукцию на пищевые цели. Приехали! Элитный картофель начали скармливать свиньям – нужно было догонять США по производству мяса.. И вот плоды этой деятельности мы пожинаем сейчас. В стране нет не только элитных, но даже просто хороших семян. Хозяйства вынуждены порой покупать посадочный материал у частников. А у них все перемешано: и ранние сорта, и средние, и поздние. И болезней в клубнях букеты. 200