Гарри Цыганов. Перлы.

Но, – странное дело – и здесь мою душу Сретенке. Так что пока от сих, до сих
переполняет любовь. Она распирает меня, как доберешься – много чего может случиться…
дурака – счастье. Да, та самая ЛЮБОВЬ,
которая т а м рвала меня на части. Та, что Палаток с выпивкой на каждом шагу… Баб
хищной птицей однажды налетела и терзала всю красивых – полчища… роятся в свете
жизнь мое сердце. Та, которую я, в порыве фонарей… пушистые, змеи, как пчелки… зу–зу-
отчаяния, хотел убивать, убивать… зу… жжж… Мед собирают, хозяюшки… Эх!
Мани-мани денежки! Хорошо, когда их на
Только здесь все иначе. Здесь покой и кармане – пропасть. То есть не карман, а
проникновенность всего во все. И радость. пропасть бездонная… Залез туда раз, два… а
Великая радость общности с миром. там еще и еще!

Протяжный божественный аккорд… Ладно… Короче, вся эта лепота возбуждает,
Я попал в эту зону. В зону любви… провоцирует… взывает к остаткам совести:
И ничего с этим не сделаешь… очнись! «Не спи, не спи художник, не
Так послушайте исповедь души, предавайся сну…». Расправь парусом крылья…
разрывающейся т а м – в пустыне мрачной, почисти перья, какие есть… и окунайся в
между этим божественным аккордом и достойную тебя жизнь! «Ты Времени заложник!
безобразным скрипом несовершенного У Вечности в плену!..» Неужели ты до этого
организма. еще не догреб, мудила ты грешный! И еще…
Послушайте повесть беспристрастной души, еще про треножник скажи… разбей его о
не потерявшей пока способность к самооценке. первую попавшуюся стенку! к чертям собачьим!
совсем!
Дни одиночества,
вы норовите храброй походкой ступать! Я же сказал: жизнь начинается после
хорошей порции. Все знакомства происходят по
Тогда я поддал, естественно… Мне хотелось пьяни… расставания тоже. Самое смешное в
забыться… От себя самого, от конвейера этом угаре – момент возвращения к норме… «а
беспорядочных дней, от пристального взгляда, по утру, они проснулись» … Какие
устремленного внутрь. Там так все болело… воспоминания пошлют тебе привет?.. как
аукнется?.. кто откликнется?.. Где тебя носило?
Собственно, жизнь у меня и начиналась с Где ты крылья свои потерял? О чью голову
этого. С хорошей порции. Остальное время я разломал свой треножник?
томился, болел, постоянно ощущая тяжесть в
душе, и жив был только предчувствием Только я так думаю: норма, это не норма
освобождения… вовсе. Это очковтирательство и подлянка. Это
комплексы, сомнения и притворство. Это
Алкоголь мне давал передышку. пустопорожний самообман… Ощущение, что
Кстати, алкоголик это не тот, который все мир вращается вокруг твоей безнадежно
время пьет. Алкоголик тот, кто э т о учитывает. уставшей персоны… Ощущение, что ты что-то
Мой приятель мне сказал однажды: «Ты все стоишь. О, паскуднейшее из заблуждений!.. Ни
время о ней думаешь… выпить, не выпить… хрена ты не стоишь!
напьюсь, не напьюсь… А что о ней думать? Это
же продукт». Наблюдательный малый, только Пьянка докажет это в момент. Похмелье
врать горазд. пригнет тебя до должного уровня. А запой,
Так вот, этим продуктом я и накачался вообще все расставит по местам… покажет, как
тогда… не так что бы до конца… еще ненадежна и зыбка реальность… как хрупок
оставались не занятые высоты… но уже мир, быстротечно время… шатко сознание…
достаточно, чтобы тебя потянуло на Как слаб ты и мягок…
авансцену… к зрительницам.
И то! скажите… как можно с бутылкой без А норма – это всего лишь термин врача,
бабы… или наоборот… к бабе и без бутылки… ставившего тебе капельницу…
Не смотрится это. Одно без другого не
воспринимается. Их Господь сотворил вместе. Неужели вы этого не поняли?
Такое создалось впечатление... А если поняли, то почему не трубите об этом
Жил я на окраине. Есть такое местечко в во все свои трубы?! Почему не стучите в
черте Москвы – Сетунь. Родина моя. Райским барабаны?.. Почему, если и нажираетесь, то как
уголком не назовешь, однако, летом утопает в бы извиняясь… тишком… мол, нажрался…
зелени. Каштаны есть. Мастерская – в центре на простите, простите…
А я знаю почему вы прячете рожу от света
белого и людей… Потому что такой интим
обнаружился!.. такие обрушились открытия о
себе!
Ты думал, что ты такой тонкий, вдумчивый,
ироничный… Что человек звучит гордо…

~ 99 ~

Оказалось – не гордо. Какие мечты… какие страсти томят твою грудь?
Оказалось, что самое сложное в «до – Какие желания стискивают талию?..
потопной» жизни – нагота – далась так легко…
элементарно… Ты разделся и вывернулся… и из -Может, станцуем?
тебя вдруг поперло… Что? Так то самое… Суть Идет, не оглядываясь, к своему жениху…
твоя. Дух. В чистом виде. Игнорирует меня начисто…
Из тебя, как из браги, выпарили истину. А Ушла…
все наносное, придуманное, все твои Надо было ей пива предложить…
конструкции мирозданья… планы по Ладно… Не моя, видать, тропинка…
благоустройству среды обитания… всю эту Да уж… что уж… Я давно уже ничего не
муру, чем занят ты в основной жизни… слили в хочу очень. То есть хочу, но не очень… Не так,
сортир. что б все бросить и бежать… Они на меня
Осталась душа, чистый Дух – Spiritus по обижаются даже. Ты, говорят, не добиваешься
латыни… нас… Всем своим видом говорят… А нас,
И основной комплекс (он же инстинкт), что говорят, добиваться нужно. Желательно с
прятал ты на донышке души от Бога и людей риском для жизни. Это нас возбуждает. Или
вылез наружу!.. такой упитанный жирненький красиво добиваться… романтично так…
комплекс, что выращивал ты тайно… Он и Романтично и настойчиво. Мы будем
разгулялся. И ты теперь с ужасом смотришь на отказывать тебе, а ты добивайся… Ну… игра
плоды его деятельности… такая… В нее все порядочные девушки играют.
Угу? Так надо. Что ж ты такой непонятливый…
Ладно… Я, кажется, увлекся психоанализом Да понятливый, понятливый… не тупой! –
с философским уклоном. А эта не та дорожка… отвечаю я всем своим видом, – не скажу, чтоб
Скользкая дорожка. В дебри ведет… во тьму сильно был умный, но не тупой… Только вот
неопознанного… В лабиринты темные, да что я вам скажу… всем своим видом скажу… Я
пещеры мрачные… Там и пропасть не долго. ведь не по этому делу. Не тот, который вам
Пусть там Фрейд с Достоевским бродят… нужен… Не «каменная стена», за которой вам
Кроты кладокопатели. Спелеологи с тонким так хочется спрятаться… Не рыцарь без страха
нюхом… Вынюхивают у кого какие урановые и упрека… хоть и ловелас… Я, знаете ли,
рудники под сердцем закопаны… музыкант… скорее даже слушатель… И
А мы лучше к свету вернемся. К свету зритель… Я музыку слушаю… и сам
фонарей, где роятся девчонки тьмою… К подпеваю… Не ту что оркестр играет… нет… Я
витринам магазинов, в океан выпивки… слушаю музыку жизни… Как бы это
Согласитесь, эта тема достойна пера. Вечная объяснить… Эта музыка… из ничего… из
тема. Тем более, выяснилось, что Spiritus – Дух. взгляда, запаха… интонации… настроения… Из
А Дух бессмертен. Мне так кажется… Основной каких-то мельчайших ощущений…
инстинкт – девушки – тоже бессмертен. И если недосказанности… Я не знаю… не умею точно
ты не в силах молчать, то лучше не молчать о сказать… Я ее слышу… впитываю… Везде –
Вечном. О вечной Радости. Тогда твой голос не музыка… Она моя путеводная звездочка…
будет так одинок. Он вольется во всеобщий хор А добиваться – нет. Это не ко мне…
жизнелюбивых тварей, населяющих нашу Пригнуть, настаивать… «белую березу
планету. В хор открытых сердец… А это, как ни заломати…» Только начинаешь что-то
крути, – Гармония… «заломати» так музыка рушится, начинаешь
Так вот, я как принял порцию… того врать… а это так утомительно… а главное
продукта, о котором думай не думай, все одно – время – в дыру. Я ведь могу увлечься… Весь в
съешь… то пошел шататься в направлении страстях, как в пене… в агонии даже… Шашки
дома… Доеду не доеду – нам не дано наголо! Гонки с препятствиями… Я весь
предугадать… А вот к а к доеду… в каком превращаюсь в огнь… в вихрь… в стенание!..
ритме… праздник то будет иль детектив – это от Здесь тоже музыка. Музыка безрассудства.
тебя зависит. От твоих возможностей и (Хачатурян. «Танец с саблями».)
талантов. Талантов у меня вагон… А так… что бы цель поставить… душ
возможностей – м-а-а-ленькая тележка… Рублей холодный, зарядка по утрам…
сто с мелочью… Впрочем, такое ведь тоже было… Было ох,
-Куда бежишь, тропинка милая? – это я было когда-то… Много я на это времени
говорю… весело говорю… без тени смущения угробил… На одну штучку. Ей это нравилось…
говорю… Незнакомке… той, что впереди Не один я, правда, ее добивался… Там таких же,
плывет с таинственным видом… Интересно, что румяных козликов, еще штук пять по кустам
там припрятано… в твоей гордой головке?.. Эй! таилось… Хитрая была. Змея. С круглой
задницей… А на вид – ангелочек… чистый-

~ 100 ~

чистый… ручеек… Эдакий крупногабаритный разрывало пополам! Что такое душа –
Амур… Что-то в ней было барочное… напополам?!

Долго я ее добивался… мучительно… В Об этом мечтают… слагают легенды… Да,
Ялту возил… Шесть лет добивался… Шесть лет наверное, это блаженнейшее из состояний…
войны… борьбы с ветряными мельницами… С «Две половинки бродили по свету, и
самим собой. Вы представляете, какой мощный соединились в целое, и жили счастливо… и
дух я в себе вырастил… Какой монумент умерли в один день!» – ничего более
воздвиг! прекрасного и дурацкого человечество не
придумало. Это мечта о покое, блаженстве… О,
Когда я ее все-таки добился… как говорится, человече! грезящий о невозможном! Но как
трахнул, к исходу две тысячи ста девяностых этого хочется! Это сидит в подсознании
суток.… на этом война и закончилась… И что? каждого… это – защищается от гнусности мира,
Я создал семью? Нарожал детишек вагон? как сокровеннейшая из молитв!
Обрел мир и покой?
Но когда доходит до дела… когда в реальной
Ха!! Ха – ха – ха! Я убежал на следующий же жизни тебя разорвало… и ты прильнул к другой
день с ощущением беды… с ощущением душе… и прикоснулся к блаженству… тогда…
вселенской скорби! из какого-то иного пространства… из
преисподней… поднимается сонм бешеных
«…Так что же грудь моя полна тоски и скуки тварей! Тут и сомнение, и ревность, и что-то
ненавистной…» еще… необъяснимое, страшное кровоточащее…
Начинает играть другая музыка. Музыка
Я бежал с цветущей поляны в тревожных распада. И чем ты крепче прильнул, – тем
предчувствиях… И не зря… Потому что это безобразней мелодия звучит из расщелины…
засело так глубоко… (там где Фрейд с Она заполняет все пространство! И твоя
Достоевским землю роют) так безнадежно… разорванность превращается в ад. И тогда –
пожизненно!.. столько яду скопилось в если у тебя есть голова на плечах – ты
подкорке… что я раздвоился… Но, главное, я начинаешь думать о спасении… (а если за
обрел страх. плечами крылья – улетай, не раздумывай!) Ты
понимаешь, разорванному тебе не прожить! И
Надо выпить по этому поводу… Срочно. Не ты объявляешь войну… сам себе… Ты
то эти воспоминания… так реально мечешься, как зверь в западне. Ты уже задумал
подкрадываются… убийство. Ты ищешь другую женщину… что бы
она вытащила тебя из расщелины…
Правда здесь не наливают… До «Беговой» успокоила… соединила кровоточащие куски!
придется терпеть. Там, на платформе – все что Потому что с другой женщиной т а к не будет.
душе угодно… А здесь… Если не хочешь Сумасшедший! Ты еще веришь, что бывает по-
вспоминать – рассуждай… О любви! О жизни! другому. Если не будет т а к, то не будет
О том, как у тебя все славно случается! н и к а к ! Это ты хотя бы пойми, –
ненормальный!
Музыка, музыка… Какая на хрен музыка! Я
ж дурак по жизни… Нелепейший из дураков! «Беговая». Ладно… потом договорим. Надо
Любовные игры… «брак – это политика» … Я выбираться на платформу… А там на верху два
все это слышал от кого-то, читал… Но во мне демона власти… ловцы человеческих душ…
это не оседает… «Умом Россию не понять» … Сеточек навязали, ям нарыли, хворостом
Любовные игры… Какие на хрен игры! Я так прикрыли и ждут… Когда загремишь ты в
нелепо устроен – я все принимаю за чистую западню… расслабленный, задумчивый,
монету… Какие ж тут игры! Никаких игр – бесправный… Охота на зверя происходит
сплошной бунт! Бунт против себя! против всегда! У меня опыт… Тысячелетний! Этот
природы! против здравомыслия! и мирового опыт у нас в крови… Половцы, опричники,
опыта!.. Бунт ради бунта! того, который попы, большевики… Теперь вот менты. Враги
бессмысленнен и беспощаден… И беспощаден- свободе найдутся всегда.
то и бессмысленнен прежде всего к себе…
– Ваши документы. Сержант Мотылек.
Но это все потом… Понимание – потом. – Документы? Пожалуйста… – даю свой
А в процессе – только страсть, переходящая растерзанный паспорт. «Ну и что ты на него
в экстаз… И напряжение! Напряжение духа и уставился, паразит… Вы же его и растерзали,
плоти для достижения цели… цели, которая гады, и излапали…» Сверяет фотку с
совсем не ясна… Перенапряжение! И всегда оригиналом. Щурится, паскуда… думает, что он
проигрыш. Такова его природа. поимеет с этой физиономии. Не в пользу
Хотя, о каком проигрыше я говорю? О оригинала сравнение… «Ну, не брит я…
смерти любви к конкретной женщине? Так я же
сам их убивал. Вы слышите, – САМ! Как только
я окунался в этот божественный мир…
погружался в этот раствор грез, и страсти, и
милости, и безумия – я терял свободу. Меня

~ 101 ~

прокурен и проспиртован… Ну, припух Ладно… Так на чём мы остановились? На
слегка… что ж… Так я ж живой!» бабах… Учтите, и начали мы с баб, и закончим
на них… Как в жизни! Нет повести печальнее на
– Куда следуете? свете… Но нет и радостней! Практически одна
«Вот это ты зря, парень… Куда хочу, туда и эта повесть и осталась… поскольку с выпивкой
следую. Гуляю туда-сюда… дефилирую… Я ж и закуской кто-то разобрался за нас.
свободен, как бог молодой! Не ясно?! Тебе – не
ясно?! Бандюга ты в форме!» Так я продолжу свой монолог. Выпью – и
– По месту приписки… продолжу… Благо возражений не последует.
– Приписки? Один я, один стою на платформе в толпе…
– Ну, прописки. Один – всегда прав. А если ты еще музыкант…и
– Свободен… тебе глубоко за сорок – ты прав абсолютно! И
Тебе, значит, Мотылек, решать – свободен я нет ничего неприличней сомнений в таком
или нет? возрасте. К черту любые сомнения! Оставим их
Ладно… проскочил… На грани был. Я же для начинающих жить. Отдадим им до, кучи и
видел по выражению его блудливых глазенок, Веру, и Надежду, и Любовь… этих трех
как он сомневался… Брать или нет? Терзать миленьких лгуний – профессиональных кидал,
мою душу или отпустить с миром? Так кто у нас пудрящих мозги несовершеннолетним… И
бог, после этого? мечты отдадим, и угрызения совести… У них
Но я молодцом… Выдержал паузу. здоровые зубы… Себе же оставим правоту.
Корректен был, вежлив, как князь. Значит еще Несомненную правоту. Все остальное –
ничего... воспринимаюсь пока, как гражданин. томление духа и суета.
Не изгой. Хорошо, что он в душу не заглянул...
или в голову – фабрику мыслей шальных… Нет Мне же, по большому счету, никто и не
у него такого прибора. А если бы заглянул, – нужен. Я – самодостаточен. Во мне самом такая
наверняка, засадил в какую-нибудь клетку, с баба сидит! Р-р-р-роскошная! Ах, какая
решетками вместо дверей… Сказал бы: «Я вас женщина… Со всеми выкрутасами,
изолирую от общества, как ненужный и непредсказуемостью, загадками… Со всей своей
бросовый элемент. Как продукт распада… Вы пылкостью, и нежностью, и дурью. А в бабе, как
мешаете возрождению нации, портите и положено, бис сидит… А в бисе – Бог.
показатели… Вы грязный, пустой, Разгневанный Бог. Глаза у него, как рентген, –
никудышный… Вы – разрушитель, по сути…» – все видит. Любой движущийся иль застывший
и захохотал бы театрально трагически, и объект буравит насквозь. Что еще сидит? Так
захлопнул бы дверь навсегда! много чего… Музыканты сидят целым
Вот. оркестром. Звери гуляют… и домашние, и
Ладно… Забудем об этом позоре… дикие… Деревья растут… Облака летят…
Выбираюсь на платформу… почти окрылен! Тараканы бегают…
в сумерки и суету…
Здесь все путем. Народ толпится… Мои Вот такой я содержательный… почти, как
соотечественники. Как хорошо и спокойно планета Земля. Я еще про залежи забыл
среди этих людей. Какая в моем народе сказать… про всякие неисследованные уголки…
чувствуется неприкаянность… Однако, как про белые пятна на карте. Так что геолог во мне
бодрятся мужички… и гражданочки тоже тоже сидит. Вернее, бродит.
стараются… Делают вид, что все у них
получится… Так скажите, нужен ли мне еще кто? Те,
Тэк-с… Ну и где тут наливают? – которые отдельно гуляют… Зачем мне эти
практически везде! приключения?
Все у нас получится! Водку с пивом мы уже
заслужили. И горячую сосиску на картонной Нужно, оказывается…
тарелке… Да уж, хороши бывают!
– Мне, пожалуйста, и кетчуп, и горчицу… Ведь и планету Земля солнце отогревает…
Во-во… И стаканчик… Так что же я?! Мне без света и тепла никак…
Я никак не могу привыкнуть к этой Знобить начинает. И оркестр в миноре…
роскоши… Все дают! Что ни попросишь – все у «Эх, да зазнобило, зазнобило, зазноби-и-и-
них есть! Но главный вопрос, – откуда что ло…»
взялось? Все эти пивы бесконечные, водки …и баба голосит, и Бог хмурится… Одному
разноименные, закуски многосложного бису это нравится… По кайфу и хлад, и мрак.
счисления? Мне же и не надо более ничего… Оно и понятно. Его это стихия!
Так, где ж ты, солнце мое? Заслонила туча
проклятая! Брожу в темноте, как в изгнании…
Десять лет я себя разрывал. И все десять лет
отрывал себя от нее… и не оторвал еще
окончательно… Десять лет… от звонка до

~ 102 ~

звонка… мы с ней жили… а я каждый день Там я все это изобилие благополучно утерял.
прощался. А потом соскочил, как с иглы… Вернее, оставил. Но зарыл глубоко, до
времени…
Почему?? А Достоевский выжил. Он оказался сильнее.
А знаете почему?
Для честолюбия такого Все очень просто. Я – и есть Достоевский.
ужели не мала земля? Вот так.
В предыдущей жизни я был Достоевским.
Это вопрос… Это супер вопрос! На него я и Мысль понятна? Он (я) умер, мотался где-то
пытаюсь ответить… И не хочу отвечать! Все как неприкаянный греховодник… заскучал… и
было – так было! Точка. Не помню чудное решился-таки на новый срок. Подыскал
мгновенье! Мне не нужно мое прошлое! Я не подходящее тело… А может так, – в первое
нуждаюсь в нем! попавшееся сиганул. И вот…
Такие, как э т о т, не умирают навечно…
Так!! Обязательно эстафету передадут.
Правда, вопрос-то плевый. Не вопрос это для Так выходит, он мне даже не папа. Он всего
психоаналитика. (Еще один персонаж во мне лишь предыдущая стадия моего развития.
разгулялся… Вы считаете?) В общем, Вы, наверное, спросите: «А кто же ты был до
никчемный вопрос, хотя и углубленный. На Достоевского, в позапрошлой жизни?»
поверхности он не лежит… Он на дне лежит… А я не помню! стерлось… Очевидно, какой-
Камнем. В тине лежит. В ил его засосало… нибудь про*****ю. Дешевой солдатской
склизкий стал, весь в лишаях, в ракушках… шлюхой.
Мешался, между прочим, страшно! Уныние от «Почему же непременно про*****ю?» –
него, вместо оптимизма… удивитесь вы.
Так я недавно с духом собрался, воздуха А черт его знает почему. Я так чувствую…
хватанул полную грудь, да нырнул в пучину… Ос-чу-ча-ю… И потом, не мог же Достоевский
Вытащил его – склизкого, вонючего, – на получиться из кого-то приличного…
брег пустынный, да выкинул к чертовой матери. Электрички, кстати, уходят одна за другой. И
Он и развалился на солнце. Не камень оказался толпа редеет… Пусть уходят, пусть редеет.
– труха. Куда мне торопиться…
И все мне понятно стало. Ясно, как божий Мне здесь нравится. Человек существо
день! коллективное и одинокое одновременно… А
Достоевский во всем виноват. Старая здесь это неплохо сочетается…
калоша. Заразил меня молодого, свежего… Так вот, мало того, что дурная
Погубил! наследственность прошлой жизни пудовой
Я ж восприимчив был, как агнец божий, гирей на шее висела, я и в этой повел себя не
бесформенен и зыбок, как планктон, как облак, лучшим образом. Кучерявость свою утерял,
– кучеряв. Всякую гадость воспринимал со бесформенность надежно спрятал,
вниманием. Тянуло меня ко всяким изломам да восприимчивость пообтрепалась за время
ракурсам… службы. Взамен появилась некоторая
А тут такая гадость попалась – первосортная! «бритоголовость». Мужской коллектив очень
Я буквально зашелся и онемел… Я провалился этому способствует.
туда! Загремел, со всей кучерявой пылкостью. Короче, самоутверждался я все эти два года.
Теперь я так скажу, – из глубины своих И досамоутверждался… Наследил, напакостил
сорока четырех: он хоть и подростковый так, что Армия меня решила в дисбат сдать.
писатель, однако подросткам-то как раз я бы его Однако в последний момент передумала че-то,
не рекомендовал. Разные подростки случаются. не стала связываться и выплюнула в
И такие, типа меня, – чумы. положенный срок на волю.
Лучше б мне порнушку тогда показали. Да в А я ведь не только самоутверждался… я
танцевальный класс определили, ногами ИДЕЮ все эти два года в себе растил. Ну,
крутить. Или юнгою на корабль… помните, как там у нас: «Тварь дрожащая или
А тут… я и Достоевский со своими право имею…» Нет, со старушками я еще в
похабными текстами! Они ж засасывают… прошлый раз разобрался… Не правильный это
Когда я вынырнул из этой роскоши, путь. (А ведь тогда, признаюсь, я сам
наблудившись до умопомрачения – меня в намеревался убивство совершить… да, да…
армию замели. С моей восприимчивостью, Была такая мечта.) Переживал только, – смогу
бесформенностью и кучерявостью – лучше ли? На грани был. Однако что-то во мне
места еще никто не придумал. пробудилось и загрызло мечту на корню. Но

~ 103 ~

картинку в воображении нарисовал Подданных был вагон. Они подчинялись
натуральную. От той картинки чуть и не спятил. моей воле, благоговели перед моей
Я это описал потом с предельной избранностью, шли за мной в походы, бросали
достоевскостью… Так вот, теперь я растил жен... Иногда бунтовали, и я отсылал их в
другую Идею. Какую? Какая разница… Все изгнание. Они мне были не интересны. Я
идеи одинаково отвратительны и отличаются предавал их легко.
лишь убойной силой, заложенной в них.
Не все, правда, знали, что я царь. Скорее
Что происходит? Падает море? даже никто не знал точно, но многие
Нет, это царство мое растет. догадывались… Я мог вскружить головы,
Новый пыл его ввысь возносит. смутить их умы своим блеском! Но я был
непоследователен. Более того, – я был
Да… все идеи одинаково отвратительны… неспокоен. Меня раздирали противоречия. Я
Особенно те, что зовут вас в Рай. Я никого был суетливый царь. А разве такие бывают?
никуда не звал. Я думал только о себе… Поэтому многие смотрели на меня с
недоумением. В их взглядах я прочитывал: «Что
Я хотел стать царем. И съесть птицу Счастья. ж ты так суетлив, наш царь?»
Публично. Под шквал аплодисментов.
Они – уроды – сомневались!!
Я был тронут одержимостью… Каково мне было?! Выходит, я один знал про
Я как был выплюнут нашей доблестной себя на все сто. А это тяжкая ноша… Нести
Армией за забор… так заулыбался весь – и одному такой груз ответственности и молчать.
душой, и рожей – разомлел, разрумянился… Тогда – угнетаемый сомнениями – я кинулся
«Не тронули, крестнички, забоялись, – подумал. изучать свою родословную.
– А то! У меня другая стезя-тропинка. От этого Я выкопал ее… и… онемел, потрясенный!
забора прямиком на трон!» Моя родословная… она не поддается
Я и попер, как локомотив, все прямо и анализу… Это мощнейший выброс из глубины
прямо… веков… кратер вулкана… тоннель, по которому
Самое удивительное, что царем я стал. Пусть двигались мои прародители…
не натуральным – виртуальным. Все равно это …я слышал их грубые голоса, видел их
было зрелищно. взгляды, не знающие сомнений… их
Народ воспринял меня! мужественные лица…
Но в какой-то момент я запаниковал. Все это Они смотрели на меня с укором…
казалось невероятным. Очевидно, я усомнился Они шли, сменяя друг друга: гунны, скифы,
на мгновение… Но этого было достаточно: моя хазары… германские псы, половецкие орды…
Идея разорвалась вовнутрь. Я подорвался на эллины, иудеи, славяне, цыгане, черкесы…
собственном дерьме, никого, впрочем, не Их тьмы, и тьмы, и тьмы…
поранив… Хотя, быть может, жертвы и были, Я потомок разрушенных цивилизаций и
только я их не замечал. варварских орд.
Я ничего тогда не замечал. Никаких жертв. Я потомок язычника, постигшего
Не царское это дело отвлекаться по пустякам. единственную науку: науку везде настигать
Царем я стал тайно. Я короновал себя на неприятеля и везде от него скрываться…
престол. Сожженного в конце пути на священном огне с
А что мне оставалось делать? Меня вел женой, конем и оружием. И устроивший
Господь. Против Его Воли мы все бессильны. ристалище на могиле его!
Отступать было некуда, и я подчинился… Я его будущее.
Так, в собственном дерьме, я и вступил на Мой род, древнее любой, самой мощной
царство. династии. Рюриковичи и Романовы –
Безрадостно было то зрелище… Я явно не карликовые деревца, с засушенными корнями, в
дотягивал до короны. Не хватало мощи. Мой сравнении с моим Древом. Их царству 10 веков;
дух был ничтожен. Его, собственно, и не было моему – многие тысячелетия.
вовсе. Так, сушеное семечко, зудящее, впрочем, Где вы теперь, лукавые помазанники?
как оса… Великие князья, цари, генсеки,
С одной стороны, я обладал всеми генералиссимусы? Вас съела гемофилия,
качествами царя: божье провидение, власть, паранойя и слабоумие. Вас сожрали микробы,
чувство долга и скука; с другой – узость как отработанный хлам.
мышления, страх и равнодушие к подданным. А я остался. Я царствую.
Их власть временна; моя – вечна.
Я – царь язычников.
Вот мой народ.

~ 104 ~

Они стекались со всего света на мою родину: недвижимость. (Необходимый, впрочем,
беглые каторжники, искатели счастья, наборчик женской благоустроенности.)
иммигранты, бродяги, воры, бунтовщики…
поэты, сумасшедшие художники, безумные Она и меня держала на поводке…
летописцы… изгои… Шесть суровых лет борьбы с прошлым и
настоящим.
Они не служили вам верой и правдой. Не Так случилось, но чувство вины тогда было
клялись. Не присягали вашим богам, не основным моим комплексом. Достоевские
целовали крест, не кланялись, не просили… Они комплексы не просто было изжить. Слишком
никогда не объединялись в семьи, не сбивались много чернухи скопилось в прошлой жизни. Я и
в стада… Поэтому выжили. получил то наследство…
Мне поставили миску с несъедобной
Они знали твердо: один всегда прав. похлебкой и сказали: «Вот. Другого ничего не
Их закон – свобода. будет».
Их бог – рассвет и закат. И начал я самостоятельную жизнь с двух
Их музыка – гул столетий… величин: Страх и Боль. Страх унижал, запирал в
Сначала я не слышал его. Как я мог жить без тюрьму… Боль очищала, давала надежду.
этого протяжного минорного аккорда? Как Я бы выкарабкался…
ориентироваться? Очевидно, я его Но тут любовь обрушилась и спутала все
предчувствовал… карты.
Теперь я блаженствую в той божественной Ой, ли? Любовь ли то?
музыке… Я слился с ней… Я рассыпался на Она была ангел и ручеек… Порхала и
атомы, и каждой частичкой, каждым атомом – я журчала…
пою и ликую! Я не прислушивался… а когда прислушался,
Тогда же, мой дух был твердым и – было уже поздно.
маленьким, как засохшая горошина. Он гремел в И через 15 и 20 лет она все также журчит и
моей пустотелости погремушкой… Он вызывал порхает. Отяжелела, правда, но прикид все тот
беспокойство у окружающих. же: имитация максимальной искренности.
Сколько ж нужно было пролить слез, что бы Во мне же зарождался обыкновенный
он напитался, и вскрылся, и раскрылся потом… фашизм.
и разлетелся ветерками… все ввысь, и ввысь… Zum 20. April – дата моего рождения.
и вглубь… Verstehen? Что-то настораживает в таких
Тогда же я грохотал, хотя и был тих… Я намеках судьбы… На что ты, паскуда,
грохотал и таился одновременно. Я был кроток, намекаешь?!
как бес и безумен, как перепуганный насмерть Да, молодости свойственна
ангел. Моя Идея была так велика, так безмерна, «бритоголовость». Но фашизм – всегда
так жгуча… А я так мал и порочен… организован. Я же был раздерган и всегда –
У меня не было ни Учителей, ни Кумиров. Я полярен. Меня кидало от одной крайности к
отвергал на корню само их явление! Не верил не другой. К тому же, – вы будете смеяться – во
единому слову… Я отрубал им головы! Да, да, я мне была совесть. Был, был в моем море
убивал своего Отца ежечасно. Я готовил себя к благословенный островок, где скорбел я и
восстанию. плакал…
Так что фашизм не прошел.
Какая ясная бездна! Но фюрер зародился. Он и комиссарил в
Что прежде звездою звалось, моем подземелье.
(Достойная могла получиться парочка: амур
ныне пятнышком стало. и фюрер).
…я спал, безмятежный, посапывал…и сны
Но мне выпало испытание там, где я его мне снились великие!.. сладкие, но
меньше всего ожидал… Мой локомотив въехал грандиозные…
в зараженную зону. И в это время Господь во гневе вырвал ребро
мое. И создал из него плотоядную Самку по
Моя первая любовь, как радиация – без цвета подобию моему.
и запаха – убивала не сразу… И Бес подскочил и ударил копытом оземь. И
оборотилась та Самка в ангелоподобную деву,
Да, что и говорить, влип я тогда капитально. журчащую, как ручеек…
Мой гений чистой красоты, оказывается, кое- И сказали мне оба: иди и владей.
что скрывал за вуалью. Мощь и расчет было ее И послал я их всех спросонья: и Бога, и Беса
оружие. Спокойна была, как луна. Через лунное и ангелоподобную Самку.
то спокойствие все и поимела потом. Ребенок –
один; муж на поводке и крупногабаритная

~ 105 ~

И тогда началось светопреставление и женщину мы любим…» и все такое… Ты не
бесовщина. И узрел я ярость Господню. И его звонишь ей неделями, месяцами… а потом
тяжелую длань ощутил я на затылке своем. вдруг позвонишь… и вслушиваешься в оттенки
Затрещины сыпались отовсюду: «Ты кого ее интонации… ты ищешь подтекст… ты
посылаешь, раб! Я тебе устрою небо в начинаешь верить в Судьбу, магию чисел… ты
алмазах!». И Бес хихикал и потирал ручонки… все что-то подсчитываешь… Ты озвучиваешь ее
голос… Как это она сказала: «Ты куда пропал?»
Они жарили меня на огне, и опускали в Что бы это могло значить? О, ненормальный!
омуты сладкие, и морозили холодом Ты ничего никогда не услышишь! И не
запредельным, и кидали в пустыню поймешь! Потому что она – на свободе, а ты в
бескрайнюю. зоне! От тебя прет, как от порохового склада,
опасностью…Ты накачан, как тротилом, –
Я сопротивлялся, как мог. Пока мой фенилэтиламином. Это чувствуется за
зажаренный, замороженный фюрер не километр! Ты в электрическом облаке… за
заверещал: «Nain! Nain! Das genugt mir!» тобой тянется шлейф отверженности… Ты
болен, товарищ! Смирись… Возьми себе
И возжелал я ее безумно и страстно. двенадцать проституток и ящик водки… Устрой
И началась шестилетняя казнь моя… показательный суд над неверной любовью! Над
ускользающим призраком… Пусть ускользает!
Main Kampf. Ходи римским цезарем… твердой походкой…
Зона строгого режима. грудь колесом… Гусем! И шипи… шипи… и
Дважды я совершал побег… Через колючую пощипывай их за задницы… Ходи и
проволоку, «запретку», в леса… Я гнался за безумствуй! Ходи и развратничай!
собой с собаками… я нагонял… я рвал себя на
части… Интересную закономерность я вывел лет
Но и разорванный я сопротивлялся… я через двадцать. К каждой моей единственной
уползал в леса зализывать раны… Я жил там по предполагался довесок в виде тайного
году… Но другой мир – цивильный, фартовый – воздыхателя. Я его тут же обнаруживал, но
к себе не пускал. Я был опасным преступником. молчал, как партизан на допросе. А когда они
Бунтовщиком. Такой ему был не нужен. И я уходили к ним, я успокаивался: вот и все. Вот и
возвращался в зону. Добровольно. И мне закончились мои пытки.
накидывали новый срок. А там вновь и вновь,
как о манне небесной, я мечтал о свободе… В первый раз, в Ялте… она сама мне дала
Да власть ее была абсолютной. Но власть та свой паспорт, позабыв об осторожности.
была миражом. Помотай головой, вдохни Несмотря на все свои прикиды и амбиции, в
побольше свежего воздуха, открой пошире ней, как и в большинстве баб, жила курица.
окна-глаза… И все исчезнет! Или съезди в Хотя, скорее всего, ей было просто плевать на
какой-нибудь Ленинград… смени обстановку… меня...
заведи любовницу…
Я все время куда-то убегал… Все где-то Она пропала на три дня. Просто взяла и
прятался! Какая-то рефлекторно-паникерская исчезла. Куда? Догадаться было не сложно.
жизнь. То пить начнешь, то курить бросишь и Только я не догадывался…
спортом займешься… то под холодный душ
лезешь, то возьмешь, да полоснешь себе руку Я заглянул в паспорт – и захохотал,
ножом… поверженный, и онемел, возрождаясь – там был
Но луна забралась мне в подкорку и светила прописан один загорелый фраерок…
холодным сиянием, отражая чей-то свет… Всем
светила и никого не согревала… Потом как бы все выяснилось: брак был
Ха! Ха-ха-ха… Я умираю от смеха! фиктивный. Ему, – парню из Ялты, учившемуся
Тебе наступили на яйца и спрашивают, как в престижном московском вузе, – смерть, как
бы невзначай: «Как самочувствие, дружок? нужна была прописка в Москве. Обычные
Ох… что это у нас с глазками?.. Какие у нас дела…
печальные глазки…». Тебе медленно, по
кусочку отрезают душу тупым ножом и смотрят Она, после одной из ссор, даже пыталась
удивленно: «Тебе неприятно? Неприятно?.. спихнуть его с прописки, но он упирался и
Да?..» И ты, дурак, терпишь. Корчишься – и развода не давал.
терпишь. Надуваешься – и терпишь. «Ничего,
ничего – говоришь ты – в этом что-то есть…» Но я-то все понял мгновенно. Тот, который
Ты – безумец – копаешься в своем чувстве с во мне сидел, пробуравил ситуацию, как
таким живым интересом, так искренне думаешь, рентгеном. Он мне и объяснил все. Он сказал:
что где-то ошибся… Ты пытаешься начать все «Беги, ненормальный! Беги и хохочи всю
сначала… Ты выбираешь тактику: «Чем меньше дорогу!» И я побежал…

Вернее, остался. Я решил досмотреть
фильму.

~ 106 ~

Я на нее даже не злился. Я догадывался: не Я возжелал мести.
мое ребро, видать, было вырвано из груди. Мне Я замкнулся и замолчал.
слегка померещилось… Я стал партизаном, лазутчиком, секретным
агентом. Она – объектом исследования.
В нашем треугольнике они были Задача была проста. Я должен был сыграть в
равнобедренными сторонами, устремленными их игру. Я должен был прикинуться их поля
ввысь. Я же замыкал оставшееся пространство, ягодкой. Я должен был овладеть объектом и
располагаясь горизонтально. (Как вам такая вернуться на базу.
тригонометрия?)
Одиночество
Не мог я себе позволить такого в землю не сеют – оно созревает само…
горизонтального положения… Я всегда помнил
о царстве! На троне надо возвышаться, а не А солнце дружбой своей должно ему
замыкать чье-то пространство… помогать.

Я бы свалил тотчас! Но уйти т а к, унося эти Господи, как страшно просыпаться, после
унижения шестилетней выдержки… Это же на таких вот прогулок…
всю жизнь! Во мне что-то ломалось и
перемалывалось… Первое ощущение – испуг.
Что, что ты там опять натворил! Где тебя,
– Ты представляешь, – журчала она уже в безумца носило? Что влекло? Какую ахинею ты
Москве, – он хотел заразить меня сифилисом! нес той смазливой девчонке? Что ****ил тем
престарелым подругам из Одинцова? К кому ты
– Он что, больной? опять цеплялся? Ты получил что хотел? Нет?
– Больной… головой! Он хотел заразиться Странно…Везунчик! Тебя и на сей раз,
сам… специально, понимаешь? А потом меня… пронесло…
Ну… что б мы повязаны были… Ты дома, в постели…престарелый отрок…
– Ну и… Пойми, все твои страсти – туфта… Слова –
– Был скандал… Я подала на развод. Все это пыль… Все эти безумные игрища, скачки с
так ужасно! препятствиями… выходы на авансцену в свете
Ничего ужасного, думал я… Временами прожекторов – они просто не приличны,
туман влюбленности сносило ветром и во мне, сынок… А все твои мысли, образы, видения,
как кинжал, торчал здравый смысл. Этим роящиеся в твоей гениальной головке,
кинжалом я и отрезал себя от нее. болтающейся на ветру – всего лишь
Здравый смысл мне говорил: «У них все алкогольный восторг… Синдром сивушной
наладится. Этот мифический сифилис ее и отрыжки. Вот что это такое! Ты понял меня?
успокоит. Он все расставит по местам…» Понял, понял… Конечно же понял… Ты
Однако! видишь, я даже киваю тебе… Как низок я,
Ее загорелый фраерок оказался мужиком, опустошен, как неприличен… как покорен…
способным на т а к о й поступок. Ради нее. как испуган… Как глубоко я испуган!
(Ведь ей это, – я чувствовал, – нравилось!) Он Да, да… Сто раз да! Все вышло со знаком
взял ее, как нормальный самец, за загривок и минус… Мои города разрушены… земли
поимел. Они были одной крови, из одного завоеваны… везде неприятель… народы на
прайда… грани вымирания… в моей Церкви пасутся
Я – нет. Увольте… Мне такие поступки и в мохнатые зверьки!
кошмарном сне не приснятся… Как же я добрался до дому?
Я, собственно, и мужиком-то не был. Мне Что было «до», что «после»?
этого было мало… Мои задачи были Какие сильные впечатления пронзили мою
изысканней и масштабней. Я хотел всего разом! душу? Я же чуть не погиб… Да! Мою ногу
Однако мой завоевательный пыл не зажало закрывающимися дверями… Я прыгал
соответствовал реальности. Его зашкаливало на по платформе и орал. Я протрезвел и остро
подступах к бастионам. Тамерлан и захотел жить!
Македонский ярились во мне, требуя А что было – «до»?
выступления, битвы! Требуя завоевания Я мотался по опустевшей платформе среди
народов, земель… всей Вселенной! бомжей, торговок и припозднившихся
Взамен я получил маленькую, пошлую, пассажиров… Я искал себе спутницу… А то! Я
тривиальную ложь. всегда ищу себе спутницу. Всю свою
Меня вывели, как козла на поводке, на сознательную жизнь!
прогулку, дали морковку и приказали ждать.
Когда до меня дошел, наконец, весь цинизм
ситуации, (к у д а она уехала! и з а ч е м !) в
каком обычном, житейском, старом, как мир,
дерьме я оказался… я протрезвел.

~ 107 ~

Конечно, я растравил себя прошлым… Одинцове – самые красивые девушки». Это мое
Плохим, страшноватым, нелюбимым наблюдение с тридцатилетним стажем. В
прошлым… Мне же хотелось настоящего… Одинцове действительно очень красивые
хорошего настоящего… Тотчас! девушки… На моих спутниц это не
распространялось. Они вообще как-то вяло и
Я набрел на одно личико… В тусклом свете настороженно поглядывали на меня… И на
фонарей оно казалось божественным. Она вопросы отвечали вымучено… Не было в них
торговала беляшами. Я давно не ел этой ни задора ни легкости… Жаль! (Видел бы я
гадости, но купил… От беляша повеяло таким свою пьяную морду тогда!) Короче, флирт не
неземным холодом, какой-то даже случился. Я заскучал и ушел не прощаясь.
окаменелостью, так он мне показался гадок, что
я его выкинул сразу. Но с девушкой Я обижено сел в углу вагона, обнявшись с
познакомился. В смысле стал говорить… все бутылкой пива. Единственной своей спутницей.
подряд… всякие смешные слова. Она Напротив, на скамейке были вырезаны стихи. Я
заулыбалась… люблю всякое творчество… А народное – мне
особенно по душе. Я попытался их прочесть.
Тут меня кто-то потянул за рукав. Я Надпись дрожала и расползалась… Я прочитал
оглянулся. Стояла местная бомжиха. Я ее этот шедевр, догадавшись прижать буквы
встречал здесь постоянно. Вообще-то их две пальцем.
сестры-близняшки.
Дороги грязные,
Это таких имеют в виду, оплакивая ботинки гнутые.
утерянный генофонд… вырождение нации… А нам все по хую –
Вполне возможно… По мне так просто мы ****утые.
несчастные существа, борющиеся за
выживание… А может и не несчастные… Они Я помню, порадовался за ребят… За их чудо
подметают платформу, собирают бутылки… ботинки… за игривость слога… за легкость
когда перепьют, веселят публику танцами… Но отношения к жизни. Я даже позавидовал им:
никогда не попрошайничают. мне бы так!

– Налей мне пива. – Она не просила, нет… Однако объявили мою остановку.
Просто сделала предложение, протягивая Я вышел в тамбур, удовлетворенный, что
пластмассовый стаканчик. Она была уверена во доехал-таки.
мне. А дальше случилось вот что.
Я не сориентировался в пространстве. Со
Я налил. Она преобразилась…Вновь мной такое случается. Когда я слишком
потянула меня. пристально смотрю в себя… Ну, и конечно,
водка с пивом… (Меня надо знать. Я и трезвый
– Отойдем на минутку…Сказать надо… путаю право – лево… До сих пор забываю
Мы отошли. направление часовой стрелки.) Я живу
– Ты эта… слушай меня… Ты хороший интуицией, как зверь. Но тут и она меня
парень, я вижу… Ты лучше езжай домой… За подкачала…
этой соской – много кого… Хозяин – муж ее… Я повернулся к двери справа, ожидая, когда
да… Много тут разных… Ты наблюдаешь, но и притормозит поезд. Я услышал звук
за тобой наблюдают… А как же? Закон открывающейся двери. Я подумал, заело ее что
природы! Менты… с-сучары… ли! Я терял мгновения!
– О, кей. Когда я догадался оглянуться, –
– Мафия…Что ты! Вчера ночью такое было! противоположная дверь уже закрывалась. Я
Одного дурачка так от****или!.. Ой! Может и сделал невероятный бросок в щель! Я
убили… А что? Запросто! А ты парень крутанулся, продираясь на платформу. Я почти
хороший… я вижу… Я тебя предупредила, а ты вырвался весь… По ту сторону осталась только
как знаешь… – Она не хотела со мной нога и сумка.
расставаться. – Налей еще пива… Я тебе все Я попал в капкан!
сказала, а ты сам решай… И капкан тот тронулся с места!!
Я налил. Значит, проводник не оглядел состав, давая
Кайф, конечно, она мне сломала… сигнал трогаться… Он даже не посмотрел в
Я взял еще пива… А что мне оставалось зеркало! И машинист не посмотрел.
делать? «А нам все по хую…».
…я ехал на последней электричке… Ехал с Господи, сколько всего я накрутил себе за те
единственной мыслью: не уснуть. мгновения! Как меня размажет о заграждение на
В вагоне почти никого не было… За окном –
чернота. Нет, помню, я подсел к двум
потрепанным девам… Из Одинцова, как
выяснилось. Я сказал свою дежурную фразу: «В

~ 108 ~

краю платформы… если я, конечно, туда Нравственный прорыв во взаимоотношениях
допрыгаю… или протащит волоком… Какое Человека и Власти. Первая ласточка,
кровавое месиво я буду представлять на предвестница Гармонии и Всеобщей Любви.
рассвете… Вцепиться и повиснуть на двери я не Ночная палатка – это забота о ближнем,
догадался… или не смог… Все было так человеколюбие и гуманизм, – в истинном
стремительно! Так невероятно! значении этих слов! Я бы спел гимн Ночной
Палатке, я бы увековечил ее на гербе
Я танцевал свой безумный, все возрождающейся России!
ускоряющийся, канкан в капкане!
Славься Ночная Палатка!
Воистину – танец Смерти. Спасительница вечно страждущих!!
Но я догадался заорать… И как! Этот крик, – Да светится Витрина Твоя во мраке
крик предсмертной агонии, – наверняка веков!!!
услышал весь поселок. Наверняка, не одно
сердце забилось в тревоге… не один ребенок Ну и так далее…
заплакал во сне… Я подошел и стал выбирать товар,
Услышал его и машинист. прикидывая, как с максимальной пользой
Все обошлось. Поезд затормозил, двери потратить свои жалкие крохи. У меня был
открылись… выбор! Я мог взять три «Жигулевского», или
Я стоял на платформе, ощущая прилив две «Балтики», или одну «Амстердам».
неведомых сил… Я дрожал. Но это был не Сквозь бутылки, выставленные в витрине,
могильный озноб… То была дрожь рождения! мелькнуло нечто обворожительное! Как хороша,
Полезно иногда заглянуть за грань. Ощутить она показалась, в свете неонового светильника,
себя хрупкой тростинкой. Что бы знал свое во всеобщей погруженности во мрак. О!
место, что б не успел возгордиться, раб Божий.
Полезно соотнести себя с тем равнодушным Ночная Палатка – ты маяк!
Молохом, что пожирает судьбы и жизни так же Свет в конце тоннеля!
легко, как ты, скажем, собирая грибы в лесу и Луч света в темном царстве!
думая какую-нибудь высокопарную ерунду, Тра-та-та!
давишь ненароком жучков-паучков, хлопаешь
машинально комариков. Так он – его величество – Муж есть? – я решил подстраховаться
Случай – вездесущий, всеядный исполин, сразу.
бродит по дорогам жизни незримым,
неслышным призраком и давит мелочь людскую – Че есть? Не поняла…
там, где нога его встала. – Муж у тебя есть?
Но я-то не попал под его ровную поступь! – А… эта… Вроде уже и нет…
Кто-то меня, пьянюгу, оберегает. (Закралась- – Что так неуверенно…
таки крамольная мысль…) Много ли человеку Она нагнулась в окошко, с интересом
надо, что бы ощутить себя избранником, – разглядывая меня.
протеже потусторонних сил. «Вы Бога знаете? – Ты откуда такой любознательный?
да, да… Того Самого… Так вот, я от Него». – – Сами мы не местные… – я засиял,
«Блатной что ль?» – «Ну, что-то вроде того…» очаровывая ее своей блистательно наглой
Надо было выпить за такие полезные связи… улыбкой, – в смысле не от мира сего… ну… с
Отметить Событие. Немедля. Тотчас! того света… проездом…
Поселок спал, пережив мой отчаянный – Ага. Там всем наливают?
выкрик, спал, не ведая, какое явление – Не… Только по великому блату – Я все
произошло, какой человек возродился! сиял, радуясь нечаянной встрече… Прям,
Пиво мое пролилось прямо в сумку. Это уж Нечаянная Радость в ночи…
как водится… Без свинства нам никак. Вот за – Ты че веселый такой?
что я не люблю свое пьянство. Обязательно – Будешь веселый… – Я рассказал ей
изварзаешься в чем-нибудь, обязательно что-то скорбную повесть о своей жуткой казни и
прольешь или прожжешь… Не получается у чудесном воскрешении. Закончил я так:
меня так чтоб, хоть пьяно, но чисто. Как теперь – Пусти в теремок на ночлег…пережить
с девушками знакомиться? От меня ж за квартал минуты роковые… Тук-тук-тук… Кто в тереме
будет нести пивными дрожжами… живет? Мышка норушка, аль царевна лягушка?
Я вылил пиво из сумки, пересчитал деньги и В общем, концовка моего путешествия
побрел к свету витрин… удалась…
Я вам так скажу…безапелляционно и
высокопарно: ночная палатка – гениальнейшее
изобретение новейшей истории. Да!

~ 109 ~

Пустить к себе она, конечно, не пустила, Храм Тому Который Все Знает и Всюду
(хозяин не велит: товар, деньги) но пива мы Проникает тоже строить не стоит… Зачем его
попили от души… строить, если Он сам всего понастроил. Целую
Вселенную.
Звали ее Вера…
Мы же все свои камни, все неподъемные
Они стоят вон там, бульники потащим к иному Храму. Всю свою
гранитные надувшиеся кошки, воинственную прыть, всю задушевную ярость,
лютую нежность и святую ненависть я
кумиры древности, – посвящаю строительству этого Храма.
ужас берет, их-то, как сокрушить тебе
Имя Ему: Как-Было-На-Самом-Деле.
удастся? Храм Подлинности станет моей целью и
смыслом.

А теперь, со своих высот и глубин, я Молния мудростью моей стала –
расскажу о себе все. алмазным мечом разрубила мне всякую

Время пришло… тьму!
Есть время разбрасывать камни, есть время
собирать… Мне так кажется. И мостить ими 40 лет меня водил по пустыне один странный
дорогу к Храму. А то! Что это за дорога, приятель, занятный такой старикан: то ли
которая не ведет к Храму! Гарри-бес, то ли Мойша Мефистофель, то ли
Только вот что… сразу объяснюсь… никаких Ваня дурак. Ничего в нем особенного не было,
Храмов Любви! Упаси боже… Для этой только путал меня да пугал… Был ли он в
потрепанной девы сойдет и палатка, и теремок, действительности, – точно не скажу, зыбок был
и шалашик… можно подвал, чердак. Ее можно и не плотен, как галлюцинация.
вообще оставить без пристанища. Она у нас
девушка стойкая и настырная, как таракан. Ты Однако. Кто-то ведь путал меня и пугал!
ее в дверь – она в окно! Знаем! Не первый день 40 лет носило мой дырявый ковчег по волнам
на посту стою… службу несу часовым. океана жизни, не ведая направления… Где
(«Часовые лю-убви-и-и…» Окуджава). От нее пристанище? Где земля обетованная?
самой впору где-нибудь спрятаться. Забежать в 40 лет я сомневался во всем… Туда ли
какой никакой, случайно подвернувшийся храм плыву? Есть ли в том смысл, предназначение и
и притаиться… переждать пока она с грохотом в цель? Есть ли в том воля моя?
тарантасе несется. Иль того хуже: призраком Молиться я не умел… Просить не хотел. Да
крадется… Во тьме! и у кого там попросишь… Старикан лжив и
А лучше так: подарим ее нашим эстрадным бессовестен. А Бог всемогущ и строг:
певцам. К чертовой матери! Насовсем! Они же попрошаек не терпит. Я знал только одно: надо
ее просто обожают! Сам видел. Прямо на сцене, плыть, заткнув все дырки и стиснув зубы.
при всех, западают на нее и тащатся… «Ты Много я за те годы дум передумал. Многие
скажи, скажи мне вишня, почему любовь не испытания принял на грудь. И мотало, и
вышла...» А потом входят в транс, бедолаги, и, крутило мою посудину, и вздымало на гребень,
находясь уже там, – в экзальтированной и бросало в пучину…
прострации, – подняв к верху лапки, все, как Многих красавиц я выбросил за борт… в
один, кричат в бушующий зал: «Спасибо! Я набежавшую волну… А то! Многие сами меня
люблю вас! Спасибо! Я люблю вас! Спасибо!» топили. Уж топили, топили… топили, топили…
А то еще американские проповедники есть. У Да не утопили!
тех словарный запас покруче: «Христос – это Не жизнь была, а натурально – утопия!
любовь. Библия – истинна. По всем вопросам (каламбур).
обращаться по адресу: www, точка, Христос, И вот настал момент прозрения. Благая весть
точка, ru». снизошла на меня. Осанна! Мне ее в клювике
А школьникам, этим фанатам любви, и принесла моя интуиция.
дарить ничего не будем. Они сами одарят вас Она мне сказала просто: «Хватит валять
острым наблюдением проницательного ума, дурака и болтаться беспринципной какашкой
увековеченным на какой-нибудь лавчонке: неизвестно в какой проруби… и трепыхаться
драной тряпкой на ветру… А если ты у нас
Тарасова Катя – еблася в кровати такой крутой парус, то надувайся скорей
Тарасов Коля – работал в поле. свежим морским ветром – грудь колесом – и
лети к благословенным берегам. А там
Впрочем, это уже другая история…

~ 110 ~

принимайся за дело. Возведи свой Храм. честный человек навсегда! Где ни копни – везде
Вымости к нему дорогу… Имя ему нареки: Как- мусор и тараканы.
Было-На-Самом-Деле. Тогда спасешься.
Ладно. Это все наследственное… на
Но если ты, мужик – чумной, сумасбродный генетическом уровне. Царизм, коммунизм,
– посмеешь хоть один только камушек! утаить крепостное право… татары, опять же! Все
иль, того хуже, – заменить какой-нибудь понятно.
березовой чуркой или пластмассовой вставкой –
все тогда – не будет тебе покоя! И хрен ты чего Ведь царь в голове, это не только управление
возведешь! Все у тебя получится кособоко и государством-организмом и забота о его
неправильно… И никакой ты не будешь царь, а деятельности и процветании, но и тайные
будешь раб и врунишка… Таковы условия и службы, и фискальные, и контрразведка. Не
воля моя! Аминь!» – крикнула мне моя беда, что кого-то заклинило как раз на
интуиция и упорхнула. последних… Пожалеем их и забудем. Пусть в
углу стоят, ремня ждут… Этим в основном
А Внутренний Голос добавил: «Она вернется только ремень и достается.
и все проверит…»
Но ведь и поэты врали, как последняя шпана!
А я подумал: «Эта – может…» И про Вечную Женственность, и про крыла… и
Ну и что мне оставалось делать? вообще – врали отчаянно! «Дыша духами и
Я сначала не понял: «Ну и что? Делов-то… В туманами…» – Ну! и что это за запашок такой,
самом деле, а? Тоже мне задание…» прости господи, парфюмерно-влажный... «Ты
А потом проникся: «Не-е… Не такая ты дура, это о чем поешь… так красиво?» – спросили
моя интуиция… И задание твое непростое. поэта в лоб. «О России…» – ответил поэт,
Задание, можно сказать, на засыпку. Потому потупясь. О, как! Еще всякие исповеди у них
как, кто ж его знает, как оно было на самом культивировались, да молитвы, да трепыханье
деле? А если ты пьян вдрибадан, или со страху свечи на столе… и все в ночи!.. А уж про
тебе что-то почудилось… или сдуру любовь, какой пурги нагнали!
приснилось?»
Но она мне шепнула откуда-то из своих Прозаики врали реже. Эти норовили правду-
глубин и высот: «Я не о том…» матку врезать. Обличали часто… в основном
И тогда я все понял и прозрел окончательно: других.
«Ах, вот ты о чем!! Ты об э т о м …»
Нет совсем, совсем ты не дура, моя Идейные врали без меры. Вот уж у кого
интуиция… вранье на потоке стояло. Оно и понятно: у них
В самом деле, в натуре-то как? Я имею в задачи глобальные. Господство – так мировое,
виду ту натуру, что шляется там и сям и не разум – так вселенский, а счастье, бля, –
молчит, между прочим, а наоборот, говорит без всеобщее… А на деле, те же тараканы и мусор.
умолку… Без стыда и зазрения совести. Куда не Только глобальные.
плюнь, попадешь в такого говоруна радикала:
или в политика, или в шпиона, или в Даже Бог-человек однажды не удержался, –
большевика. А то еще есть фальшивомонетчики соврал. У Царя Небесного ему, вишь, вина
разные: священнослужители и прочие шлюхи; попить захотелось… Впрочем, он притчами все
феминистки есть, – тоже за себя много хлопочут изъяснялся да иносказаниями… А что он
– журналисты, правозащитники попадаются… конкретно имел в виду? Лично я до конца так и
предприниматели… Не говоря уже о не понял. Вот ежели б он сам все записывал, да
террористах, маньяках и сексотах ФСБ. И все, издал потом, без всяких посредников:
как один врут, актерствуют и что-то скрывают. редакторов, цензоров и прочих жуликов…
Да и простые граждане стараются не отстать. тогда, быть может, ситуация прояснилась… А
И от комплексов врут, и для выгоды… и со так… только общее направление мысли
скуки, и по привычке. Со страху врут и от угадывается.
желания показаться…
Есть такие виртуозы темнилы, что диву Для того, чтобы поврать от души и с
даешься! Все предложения у них вводные, да пользой, (ради рода человеческого, естественно)
неопределенная форма намека… И сам уж не искали единомышленников. Объединялись в
понимает: чего наплел? Так нет – еще больше семьи, кланы, общины и прочие тайные кружки.
туману нашлет, для пущей таинственности… А
дай ему ремня хорошенько, да в угол поставь, да Врали годами, поколениями,
за уши отдери, что бы правду сказал, так он, тысячелетиями…
пожалуй, разревется, а вспомнить ничего
путного не сможет. Потому, как погиб в нем Врали мощно и убедительно. Целыми
народами.

Врали самоотверженно, отдавая судьбы и
жизни за чей-то беззастенчивый треп.

И оттого в природе много чего непонятного
творилось…

~ 111 ~

Были, конечно, единичные кладоискатели Все проходит. Мир стал раскрываться… и
правдолюбы. Но их тут же обнаруживали и тогда… такое обрушилось! Такие начались
ставили к стенке. Или распинали… или сжигали открытия!
в костре. А потом, в силу генетики и
вышеописанного наследственного груза, все Не было ни одного, самого завалявшегося
удачно запутывали и толковали по-своему. комплекса, что бы я его не подцепил… Букет
комплексов! Икебана… Знать бы только, что за
Так что моя интуиция правильно рассудила: умник икебану ту сотворил!
нечего тратить лучшие свои годы на всякие
выдумки. И без меня, как выяснилось, этих Первый и основной, – это уж как в совковом
врунов виртуозов выше крыши, а баек-легенд – монастыре завелось – традиционный комплекс
море разливанное. неполноценности. Русский народ меня поймет.
Этот комплекс, добытый в боях, взлелеянный,
Пусть как было, так было. Чего уж. Хуже вскормленный на груди великодержавной
чем ты есть, наплести вряд ли удастся; лучше – империи, надо давно уже сделать символом
скучно получится. В общем, так: «Молчи, нации. Этот комплекс пожизненный великий
скрывайся и таись» – не наш принцип. Наш масштабный и всеобщий. Правда, восславлять и
принцип: «Хватит, мужик, прикидываться – петь дифирамбы ему я не стану. И без меня
колись!» старателей целые артели. Не одно поколение
мастеров российской словесности перья
Народ у нас, в общем, и целом, правду все- поломали, исследуя его дохлое тельце и темную
таки ценит, – поймет. А Бог, вообще, все видит душу. Все эти Акакии Акакиевичи, да
и слышит. Изнутри и снаружи. Мне так Смердяковы с Фердыщенками и прочими
кажется… А ему-то к чему твои враки… «униженными и оскорбленными» в зубах
навязли… И ничего, кроме брезгливости, у меня
Так что хватит трепаться, выпей пивка и иди лично не вызывают.
работать. Мостить дорожки и возводить стены.
А комплекс вины… Это ж кладезь
Интуицию назначаю бригадиром. бездонный! Какие титаны мысли на него
западали! И чем мощнее был дух, тем яростнее
Вот с чего я начал: они его культивировали. У одного графа крыша
разучился сочувствовать себе самому! просто слетела от такой непосильной работы.

Начнем с самого удивительного: я родился. А половой комплекс… (Любит – не любит;
Первые лет пять можно опустить из-за даст – не даст… Или даст, но не мне…) Самый,
туманной их неопределенности. Дети, конечно, пожалуй, массовый и популярный… А какое
божьи создания, цветочки, ангелочки и все разнообразие! Какие оттенки! Какая музыка… и
такое… Однако. Я бы не торопился с оценками. какой беспредел! Какие «Крейцеровы сонаты»
По-моему, такие же сукины дети, как их разыгрывались! Какие «Отцы Сергии» жизнь
родители, только маленькие. И чего умиляться, свою под откос пускали…
что безгрешны они и чисты… Чисты, – потому
что мамка купает, а безгрешны, – потому что А родовой… Мама – папа… Куда от них
грешилка не выросла. денешься… Они-то далеки от совершенства… И
И еще… Некоторые граждане любят у каждого своя икебана…
повздыхать: «Детство… о, детство! Ё-мое! Все
мы родом из детства…» И слеза наготове… – Мама, это стыдно!
А у меня так ничего особенного там не было – Папа, ты же пьян!
– глупое, довольно и бестолковое… А национальный! Папаша, царство ему
А уж об отрочестве и вспоминать не охота. небесное, – еврей-неудачник, наградивший меня
Тыкался, как кутек, в разные тупики. И из всех гордой и благозвучной фамилией – Эткин.
чувств сохранилась какая-то тотальная Сумасшедший, всю жизнь сочиняющий
неудовлетворенность и тотальный же стыд. И философский труд «Государство будущего». К
еще удивление: туда ли я попал? тому же пьяница беспробудный…
Единственная радость в ту пору – дрочить Господи, сколько страданий он приносил
научился. нам с мамой – русской красавице, певунье…
Я все прикидывал, временное это Вечные скандалы, нужда… Евреи шарахались
непонимание, или как?.. Когда же туман от него, как от прокаженного; русские –
рассеется?.. Что там, – за горизонтом? откровенно смеялись: «Паша, ты еврей какой-то
Зря я туда торопился… неправильный. Таких непрактичных деятелей и
горьких пьяниц не бывает среди вашего брата.
Ты ж – без царя в голове!». Философ – называли
его друзья, с такой убийственной интонацией,
что слышалось – юродивый! А он
многозначительно посмеивался в бороду…

~ 112 ~

типа, какие же вы еще пигмеи! – он им воображения, ни злости… ни стыда! Ну и на что
рассказывал… о Христе! «Я знаю разгадку они сгодятся? Что могут миру поведать?
туринской плащаницы! – вещал он после
очередного стакана, не обращая внимания на Я был не из таких…
насмешки. – Христос не вознесся, он – Однако!
аннигилировал. Его плоть вспыхнула… она не Все эти комплексные мучения, конечно,
сгорела в привычном понимании, она как бы достойное время провождение, необходимый
взорвалась, мгновенно перейдя в иную материал, для творческих, так сказать, нужд…
субстанцию, и отпечаталась на полотне Все эти преодоления, забеги с препятствиями,
негативом. Он взорвался и сгорел так же, как «танцы с саблями» будят воображение,
взорвется когда-нибудь наша Вселенная – ее оттачивают мысль, закаляют чувства…
материя. Материя – фикция! Дух – реален! – Однако-однако…
папаша впадал в транс и шаманил, как пророк, Для личной жизни они оказались спутниками
устремив свой безумный взгляд в будущее. – никакими, а по большому счету –
Человечество живет еще в предыстории! Я чудовищными.
переверну вам новую страницу истории!». Благополучно выбравшись из одной
трагедии, я создавал другую. Сам! На пустом
Я видел, – отец смешон, нелеп, месте!
экзальтирован, но далеко не глуп, быть может, Все было настоящее: и походы, и войны, и
(наверняка!) он был талантлив. Но эти… трагедии… Не было настоящих причин!
которые его окружали… посмеивались, но пили Я их творил! Ежедневно… Ежеминутно! Я
за его счет… как я теперь понимаю, не занимался этой работой, не ведая, какие
достойны были сдувать пылинки с его ног… но пропасти зияют подо мной, какие Черные дыры
ведь я… проклинал не их, – ЕГО! вскрываю я ненароком… Среди всего
разнообразия мира, его гармонии, я чутко
И тогда Эдипов комплекс подкрадывался улавливал сбои… аритмию Духа… и бросался
неслышно. Простой и необузданный, но очень туда, не рассуждая, увлекаемый таинственными
болезненный… Я убивал своего отца ежечасно, инстинктами…
каждую минуту я вытравливал е г о из с е б я.
Истины, кои еще ни одна улыбка
– Эткин, вы так плохо учитесь, потому что не позлатила,
отец вас зачал в пьяном состоянии.
зеленые, горькие, нетерпеливые истины
Это мне сказано. На большой перемене. уселись вокруг меня.
Классной руководительницей. (Да-с… классная
была руководительница!) Когда моя душа отлетела, освободившись,
наконец, от тяжкой ноши, от напряжения, что
И старуха давно в могиле, и я уж смотрю с рвало ее, бедную, всю земную жизнь и залетела
вершин… а как свежо воспоминание! Сколько туда, где предъявляют счета, я был спокоен…
всего в этой фразе намешано… Какое богатство! Мне было о чем рассказать…
Сколько тут ненависти, тупоумия… мрака
веков! Какую глыбу свалила она на мою И тогда я решил собрать пресс-конференцию
детскую голову! в небесной канцелярии и кинул клич. Какой-то
небесный пастух откликнулся на мой призыв –
Вот он – первый камень в строительстве заиграл в рожок, и любопытные ангелы со всей
моего Храма. Тащи и устанавливай! Вселенной слетелись и толпились теперь у
ворот возбужденные и радостные… И кто-то
О, если б я знал, как мне тогда повезло! крикнул: «Наконец он вернулся!»
Какая роскошь эти дурацкие комплексы! Какие
сокровища! Я был обладателем несметного Я кивнул им приветливо и сказал: «Не
клада слитков золотых, сундуков бриллиантов! толпитесь, ангелы, рассаживайтесь на своих
И все надежно запрятано в подвалах души мягких кочках-облаках».
моей…
И они расселись и сложили крылышки и
Оставалось лишь раскопать и распорядиться устремили на меня свои пронырливо-
с толком и пользой. задушевные, веселые взоры.

Я так скажу: если ты обнаружил в себе хоть И тогда я начал свой отчет. Я сказал так:
пару самых бросовых комплексов, – берись – Привет ангелы! Небесные пацаны… Я
срочно за дело, – взращивай их, культивируй, открываю пресс-конференцию. Форма
раздувай до вселенских масштабов! И проведения такая: вопросы задаю я… и пытаюсь
преодолевай потом. Работа на всю жизнь. Ты на на них ответить. А вы пишите, пишите…
пути к величию!

Человек, лишенный комплексов, – не
человек уже, а совершенство природы. А такое
совершенство для творчества, – дело гиблое.
Тупик. Нет в этих божьих созданиях ни

~ 113 ~

записывайте на небесах мои откровения, И я продолжу, волнуясь:
стенографируйте своими ангельскими – Это существо без чести и совести! Он не
перышками зигзаги моей жизни… Мои взлеты и знаком с такими высочайшими достижениями
падения… И не волнуйтесь вы так! Небеса человеческой цивилизации, как духовность,
стерпят все. нравственность… патриотизм!.. Он плевал на
эти понятия!.. Он о них даже не слышал!
– О, кей! – закивали ангелы кудрявыми Его интересовал только грех! Да! Этот
головками, – мы внимательно слушаем – и парень мог только спать, ссать и блудить…по
заулыбались… А кто-то крикнул: «Уже все разным потаенным местечкам… Он был
записано. У нас большая библиотека!» примитивен, эгоистичен… Но порой он
становился безумен! В поисках утех его
– Ладно, ладно… – я улыбнусь им в ответ и разбирало, колбасило!.. Он вытягивался, как
начну свой рассказ: змей, рвущийся на свободу… Он становился
тверд и абсолютен, как скипетр. Он не
Мой выход в свет в 1955 году, в светлую спрашивал меня ни о чем… Он утверждал свою
Христову Пасху, в Страстной Четверг был безбожную власть!!
ознаменован затишьем и умиротворением… То Сопротивлялся ему только Дух.
есть знамения как такового не было. Ни одной Так началось во мне Великое
лишней звезды над поселком Сетунь, ни Противостояние. Вечная война Духа и… этой
волхвов с подарками. Истребление народов бестии… или как там его обозвать.
приостановилось, Ирод сдох, унеся с собою Примирить их могла только Любовь…
легионы душ. Могила душегуба еще долго А что Любовь, милые мои ангелы…
испускала страшные зловония… пернатые Амуры мои… Что – Любовь?
Когда *** тверд и величественен, пардон,
Чумная эпоха завершилась… как скипетр, а Дух в смятении… в поисках…
Народы опять на что-то надеялись… Что может случиться хорошего? Когда в голове
Время для рождения было выбрано вполне еще бегают мечты-тараканы, гундосит Надежда,
сносное. Но родиться дело не хитрое… Куда а Вера еще писается в штанишки… Когда из-
сложнее было сформироваться во что-нибудь под кучерявой шевелюры пробиваются то ли
приличное в стране, где ложь стала привычна, рога, то ли зубцы короны… чем это может
как рассвет по утрам. закончиться?
Неприятие лжи и стало моей путеводной Я вам отвечу, ангелы… Я скажу так:
звездочкой… «Ладно… Если вам так понятней, пусть будет
Я никак не вписывался в этот мир. по вашему, – назовем это чувство любовью. Вам
Я замолчу. И тишина повиснет во просто нравится это слово… вам нравится его
Вселенной. И напряжение возникнет в сферах слышать. Правда, ангелы?»
небесных. И благость слетит с ангельских лиц… И ангелы закивают: «Да, это классное
Бедняги заволнуются, закрутят головками… слово!.. Не то что некоторые…Самое лучшее на
А я буду молчать. свете слово!»
Я помину минутой молчания свой выход в – Хорошо… Я согласен: Э т о л у ч ш е е с л
мир. В мир, где все было изгажено ложью! овонасвете!
А потом я продолжу с пафосом. Я обрушу на Дух и… этот самый стыкнулись в схватке
ангельские головы свои открытия, как они роковой, но Любовь не примирила их…
когда-то обрушились на меня. Наоборот! Локальный конфликт раздула до
– Когда сознание, как молния вспыхнуло в космических войн! Две цивилизации пошли
мозгу!.. и вырос ***!.. и встал торчком, друг на друга, не думая о последствиях.
указывая направление к небу!.. О!.. Любовь вскрыла глобальные противоречия,
Вы знаете, что такое ***, ребята!? О, вы не лежащие между ними… Никто не хотел
знаете что это такое! Я бы спел оду этому уступать, каждый хотел покорить соперника…
мерзавцу! Только зачем ему мои оды? Институт компромиссов тогда только
– Ох! – всполошатся ангелы, – здесь нельзя зарождался. Политики ходили в начальные
так ругаться. Это ужасное слово… нам его классы. Поэтому ситуация приобрела
неприятно слышать! безнадежный оттенок.
– М-да? Что ж… Хорошо, – скажу я и Ситуация случилась предельно
подумаю: «Интересно, а как его еще называть? ненормальная!
Детский сад, ей богу…» Ах, ангелы, дитятки божьи, разве дано вам
А кто-то скажет: «Нормальное мужское понять те жестокие войны! Вы же, голуби,
словечко…Словечко что надо! Не слушайте их,
маэстро!»
– Ладно… Я попробую обойтись без него.
Если уж вам так неприятно… Если оно вам
режет слух. Если у вас тут такие порядки…

~ 114 ~

отлетели сюда, не зная иного запаха, кроме И тяжелый вопрос повис, словно камень:
запаха материнской груди… «Разве такое возможно?»

Вы не успели ничего нарушить: ни украсть, И душно стало во всей вселенной… и
ни предать, ни убить. Вас самих кто-то пусто…
нарушил… Кто-то могущественный, в своей
дьявольской игре за первенство. И никто не ответил…
Деревья, ночь, небо, луна… все молча
Но добрый Бог принял вас. смотрели…
Вы – невинные, не виноватые – приставки И рассвет для меня стал иным…
НЕ с крылышками…
Вас не пожирал огнь любви!.. Вас не Какая уж тут к черту любовь могла озарить
преследовал годами запах Женщины… Вас не мой путь?
увлекала надежда в свои призрачные миры по
утрам и не грызло отчаяние по ночам… Вы не Я и сам для себя непосильная ноша,
ведали восторга прикосновения… Не кипела А уж вы тяжелы и подавно.
кровь!.. Не мутилось сознание от постоянного
поиска того призрака… А убил меня тот мальчишка с торчащими
Чье имя вам так нравится слышать… пшеничными волосами.

Бушуй, ветер, бушуй! Он не мог меня не убить. Я все сделал для
Все отрады прочь от меня уноси! этого.

…она поджидала меня у порога… стройная – Пошли – сказал Димка.
девушка, с лицом, похожим на ваши… с – Куда? – спросил я.
длинной и острой косой в нежных ручках… – На «Черную речку»…
Догадка проклюнулась сквозь пьяную хмарь,
Я был очарован ее неземной красотой… сквозь зыбкую морось предутренних сумерек,
В ее облике все было тайна… тяжелого полусна, лиц чужих мне людей,
Дух застыл в сладостных предчувствиях… и ящиков с бутылками и прочей дребедени, чем
этот мерзавец устремился ввысь! бывают набиты ночные палатки…
Она повела меня на эшафот… Я был в
восторге! Светился радостью!.. Я любовался ее Да светится Витрина Твоя во мраке веков!
движениями, впитывал аромат ее тела…
Я шел, как жертвенный баран, на заклание, Вяло и неохотно я подумал: вот и все.
не ведая судьбы своей… Я не хотел знать, куда За тот вечер я вылил из себя все дерьмо, что
мы идем, но я, дурак, был уверен – там будет культивировал все эти годы… Все свои
классно! порушенные надежды… всю неудавшуюся
Она привела меня в странное место… Было жизнь…
тихо, как перед бурей… Птицы не летали и Сначала все складывалось как будто не
воздух застыл… и деревья стояли ссутулясь… плохо.
Она мне шепнула: «иди и не оглядывайся…» Я решил твердо: Веру я заберу к себе.
И я шагнул… Малышка будет жить с нами… Я уже обещал
сходить с ним в зоопарк. Он будет какать в мой
Но до этого случилась другая любовь… детский горшок, который отыскал я в кладовке.
Любовь предвестница. Голубок… Накануне мы с Верой ходили в детский сад.
фиолетово-черный. Я все там уладил. Она мне подыскивала
Он и накаркал мне судьбу мою. работу…
…моя сестра… единоутробная… А почему, собственно, нет? – думал я – ты
Дух был пьян, а этот мерзавец сам хозяин судьбы своей… Пора выбираться из
возрадовался… этой помойки, из своего сумасшедшего текста,
И странное предчувствие зародилось в придуманного самим собой и никому не
груди… интересного… Пора жить простой жизнью.
Сестра мне сказала: «Смелее, ну…» Пора, наконец, отдавать долги!
И я заступил за черту… И еще… Еще мне Вера сказала, что у нас
Тогда впервые душа отстранилась от тела. скоро будет свой малыш!
Она взглянула с ужасом на тот змеиный клубок, Но зверь, живущий во мне, распорядился
что называлось когда-то брат и сестра… иначе.
…вначале было пиво… И было как будто
весело… Приехал Димка – привез левый товар –

~ 115 ~

несколько блоков сигарет с оптового рынка. У этой каменной красы
Маленький секретный бизнес – разница от екает пылкое сердце мое.
продажи клалась в карман… вернее
пропивалась. – Так слушайте, слушайте ангелы, мою
последнюю песнь о любви. Только вам,
Какие-то люди приходили и уходили… А я невинным и не виноватым, я пропою о ней…
все вытаскивал деньги, как из прорвы и чье имя вам так нравится слышать.
угощал… В палатке было так много выпивки!
А дальше я замолчу навсегда!
А потом… потом наступил момент, когда И если у вас, ангелы, найдутся какие-нибудь
кто-то шепнул мне из своих глубин и высот: трубы, – трубите, милые, трубите, раздувая
«иди домой». Какой-то добрый ангел пытался щеки и тараща глаза!.. Арфы, флейты,
вразумить меня… Но я не услышал… не балалайки, барабаны – все тащите сюда! Мы
захотел. Слишком тих и невнятен был голос… устроим настоящий концерт в память об этой
А в палатке оставалось еще так много выпивки! священной суке!
Мы не будем скулить и плакать… Не для
Мы пили еще и еще, пока не наступил того мы собрались вместе. Мы будем
полный мрак. веселиться! И пусть наш грохот и смех разбудят
любого, даже самого распоследнего сухаря,
Нет, до полного мрака была еще одна надевшего непробиваемый панцирь! Пусть
фраза…реальная и жестокая: «Никаких детей от слышат все, какие гимны поются во славу ее!
тебя не будет. Никогда!». Тогда и наступил И вдруг я услышу: «А зачем их будить,
полный мрак. маэстро? Да еще, извиняюсь, какими-то
гимнами…»
Какой-то хоккеист лез с поцелуями… «Черт, – подумаю я, – это кто у нас тут такой
– Я ж Капустин… Знаешь? Брат того самого! любознательный… Что за ирония в сферах
Я за сборную юниоров играл. А ты мужик небесных? Здесь все должно струиться,
четкий… Я вижу… Дай я тебя обниму, земеля… колыхаться и петь самым возвышенным
Димка кемарил в углу… Вера бойко образом! А иначе – как?» Кто-то нарочно сбивал
торговала… меня с высокого стиля. Причем, этот кто-то
От нее едва уловимо веяло предательством. явно не их поля ягодка.
Я очнулся от звука собственного голоса… Я оглядел сорванцов, сидящих передо
Как отвратителен он был! Я кашлял и плевался мной…
словами. Зверь сцеживал яд. Все было Ну? И где эта «ягодка»? Сидят… все
наполнено им… Все казалось мелким, одинаковые, в белых одеждах. И улыбаются! И
ненужным… в прорехах! Жизнь, сшитая из что самое удивительное, – по доброму
ветоши, расползающаяся по швам… Мышиная улыбаются… Может мне это почудилось?
любовь… игрушечное коварство… Все… Все! И я завопил, желая перебороть сомнения,
Все не настоящее!! доставшие меня еще там, на земле! Я заговорил
И тогда я оскорбил их по-настоящему… страстно, устремив свой взгляд в никуда… Я
вычурно и грязно. боялся, что меня вновь перебьют… Я говорил
Я сказал: «Профурсетка от бога и Чмо с на вдохе, как читают молитву, свои последние и
большой буквы – идеальная пара!» и хмыкнул, главные слова.
довольный своей шутке. -Отсюда видно… легионы душ успокоились
Мне все казалось, что я говорю в пустоту, у подножия Великой Любви, о которую
что до них не доходит мой яд… Оказалось – разбились наши пылающие сердца и нет среди
доходит. них ни единой души, даже самой пропащей, кто
-Пошли – сказал Димка. бы роптал… Они все принесли тебе свои
Я, пошатываясь, встал. сокровенные тайны.
Димка взял ломик, что валялся в углу. Зачем Ты единственная, что остается после нас.
он здесь, подумал я, чего им открывать? Прости же меня, милая, что я так неумело и
Картонные ящики с шампанским или страшно распорядился милостью твоей. Я так и
полиэтиленовые с пивом? не научился любить. Я думал, что убиваю тебя,
(«Если на сцене валяется ломик, он но убил лишь бедное тельце страстей своих…
обязательно что-нибудь проломит» – не Чехов). Ты, конечно, жива! Ты прорастаешь новыми
Мы вышли. побегами на могилах наших. Ты расцветаешь, и
Димка мне стал не интересен… как, впрочем, зреешь, и даришь плоды свои… ты шевелишь
и его благоверная.
Я повернулся к нему спиной… лицом к
дому… Мне нужно было домой.
Я ничего не успел уже в этой жизни. Даже
испугаться…

~ 116 ~

чьи-то кудри легким дуновеньем ветерка… Ты Ее звали Аня. Анна-Мария Майоль. Она
всюду! была француженка и актриса.

Ты так огромна, светла… Я растворяюсь в Вы меня понимаете, ангелы? Даже на слух
милости твоей. Я весь переполнен радостью и это воспринималось заманчиво. Уже это
смыслом! Лишь скинув шкурку глупых страстей возбуждало, будоражило воображение. К тому
своих, я, наконец, смог прильнуть к тебе без же в ней проглядывала порода. Ее родина –
оглядки… всей своей сутью! Корсика. Родина одной сумасшедшей бестии,
поставившей на рога пол мира.
И я чуть было не крикнул: «аллилуйя!». Но
промолчал, потому что толком не знал что это Я на Корсике не был, но чувствовал, –
такое. нормальный человек там зародиться не может.

Только один вопрос не дает мне покоя. Она жила в Париже, училась в Сорбонне,
Вопрос – утес. (пока не сорвало ее в наши края) но детство
Вы мне скажите, ангелы… я уже умер… все провела на острове. Отец с матерью в ту пору
осталось там… у них… в чуждой мне жизни. Но хипповали – так что девочка насмотрелась
я до сих пор не знаю самого главного: вся моя разного… И постоять за себя могла.
неумелая, нелепая жизнь… эта боль, эти пытки,
творимые надо мной и мною самим… разве они А Корсика, как я понял, что-то вроде
были нужны? Неужели нужно умереть, что бы Дагестана. Или Чечни. Там живет народ дикий,
понять это великое и простое чудо любви? свободолюбивый, непосредственный и чистый –
Вы мне ответьте, ответьте, ангелы… все эти обуреваемый страстями. Корсика – родина
страшноватые дни и ночи были предрешены или страстей. Если я правильно понял.
я сотворил их? Они были уже занесены в вашу
библиотеку или я написал их сам!? Поселок Сетунь не так знаменит. Пока. Но и
И кто-то (все тот же, неуловимый, он войдет в анналы истории, как родина
невидимый) ответит: разнообразнейших комплексов.
– О чем вы, маэстро? Какие, на фиг,
вопросы… Лучше расскажите нам свою Страсти и комплексы – идеальное сочетание
повесть. Это гораздо интересней! для разрушения всего, что зовется
созидательной жизнью. Страсти и комплексы –
Это высший рубеж, прекраснейшее удобрение, на котором взошел,
эту мысль мыслей, распустился и зацвел мой роскошный и
благоухающий Ад.
кто ее себе сотворил?
…………………………. Итак, сошествие в Ад.
С этой мыслью Акт третий, заключительный…
Посещение его, на сей раз, было
тащу я грядущее за собой. стремительно. Я просто заглянул туда и
убедился, как больно и трудно дышать в том
И я, переждав атаку, нахлынувших на меня саду…
высокопарных словес и видений (что это со Теперь отсюда, с ваших дурацких облаков, в
мной, было?) начну свой рассказ так: (в легком ожидании встречи с тобой – Судия
миноре.) Неподкупный – я все вижу, все понимаю… Тот
сгусток энергии, то, некогда рефлектирующее
Боже мой! существо, воспринявшее жизнь так непомерно
Когда в третий раз ты дал мне возможность серьезно, но не в силах преодолеть ее, – не
испытать все прелести земной любви… (Вы так смирился с этим, и стал готовить себя к
великодушны, папаша!) Да, да, той самой, что восстанию. Я воспротивился тому, что долгие
принимает жертвы. А мы тащим к ее алтарю тысячелетия охранялось твоим воинством,
свои восторженные сердца… и стоим перед ним Господи, как нерушимые святыни.
и смотрим, заворожено, как они полыхают. Я хотел их разрушить. Но не ради праздного
А я опять клюнул… опять раскрылся… Я любопытства. И не ради высокой цели я был
потащился к алтарю знакомой дорогой. одержим революционным порывом. Нет… Меня
Хотя был уверен – теперь я кремень. Теперь просто не устраивал заведенный миропорядок, и
моя шкурка задубела. Теперь я забрался в я возжелал невозможного, – стать свободным,
непробиваемый панцирь! абсолютно свободным от всего!
Да, мой юный друг, – обратился я к своей Я был чист… пуст, как вакуум, напряжен и
невидимой «ягодке» – я был уверен, – теперь я чуток, как детонатор. Я был постоянно готов к
испытал все. Меня на мякине не проведешь! восприятию импульса, что послужит сигналом к
взрыву.
У революционера, как известно, первейшая
заповедь – разрушать, удобряя, свои корни тем
ветхим старьем, что превозносили наши отцы,

~ 117 ~

как святыни. Что бы пустить на руинах новые состоялось. Значит, мы уже давно не ТВОИ
побеги. Что бы жизнь продолжалась! дети?

Разве не этому ты меня научил, Господи? На А как же Сын Человеческий? Или он тоже
личном примере… ЕГО сын? Ведь это его великая Любовь Бога и
Сознание Человека, соединившись, взорвали
– НЕТ, НЕ ЭТОМУ – ответил Господь мир на века!
отовсюду. – Я учил тебя только ЛЮБВИ. – И
громы небесные разразились над моей головой. Господь мне не ответил ничего…
И я замолчу…
– Хорошо, хорошо, Господи… не надо Замолчу, потому что, пойму: ответа здесь
громов небесных. Твой гнев так ужасен! Но быть не может.
послушай… ведь это ты наделил нас страшным Мир несовершенен и парадоксален, и в этом
оружием – СОЗНАНИЕМ. Сознанием, его устойчивость.
поднявшимся над живой жизнью. Его несовершенство и есть вечный
двигатель.
Наш разум с колыбели человечества Да будет так!
раскрывался, как цветок, постигая мир… Ведь А пока слушайте повесть несовершенного
так? Иначе мы не были б существами существа, прожившего жизнь в несовершенном
разумными! Ведь и твой сын – Сын мире.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ.
Сам волк свидетельствовал в мою пользу,
А разум расширялся, подобно Вселенной. он изрек: «Ты воешь лучше, чем мы волки».
Разлетался, попадая в резонанс ее музыки… Он
поднимался над миром, оценивая его, залезал во Дорога в Ад, как обычно, стелилась гладко.
все тайные щели, пытаясь понять сам механизм, Поначалу все было привычно: водка с пивом.
– вечный двигатель природы. Как доктор Фауст, И черные глазки напротив… Но потом в этих
ковырялся в нем с маниакальным восторгом, и глазках едва уловимо вспыхнул блеск. Этому
поражался его бесконечному многообразию. В блеску, я бы мог посвятить, черт знает сколько
результате этого творчества он поднялся в такие страниц. И не я один. Но не буду… Его
высоты и заглянул в такие глубины, что нам невозможно описать. И не нужно пытаться…
стало неуютно, и одиноко, и страшно! в этом Скажу лишь: это не сравнимо ни с чем. Это
распахнутом настежь мире. Наш разум уперся в лучшее, что я видел на земле.
тупик, за которым лишь хаос отрицания. Но он С этого призывного блеска у них там все и
проник и туда… начинается. Все их безумства.
И у меня началось. Но я задумал почти не
«Во многой мудрости много печали; и кто возможное: на этот раз уберечь его для себя…
умножает познания, умножает скорбь.» – Не так Я тут же забыл про свой непробиваемый
ли, Создатель всего сущего? И душа, панцирь.
защищаясь, потянулась к любви, как к Да, ребята, послушайте старого любовника в
спасительному острову. отставке. Наука любви так устроена: «или –
или». В доспехах и при оружии невозможно
Но тут… случилось страшное! Попав, на сей прикоснуться к душе. Хотя, предполагаю,
благословенный остров, человек не забылся в бывают компромиссы.
блаженстве, он вновь окунулся в привычную У нас все закрутилось молниеносно.
работу, – исследование ТАЙНЫ… Человек уже – Я тебя провожу, – сказал я.
не мог изменить свою природу, – он стал – А мы разве не поедем к тебе?
ковыряться и там, где мысль противопоказана. Внутри у меня все вспыхнуло. Она меня
Химический это процесс или биологический, сразила наповал! Ничего себе! Все просто,
физический или духовный, но Любовь и естественно… Разве такое возможно? Мы не
Сознание, соединившись, дали реакцию, привыкли… с нами нельзя так! Без разных
сравнимую по силе, разве что с ядерным кокетливых штучек, загадочных взглядов, не
взрывом! говоря уже о разнообразных коварных уловках,
жеманных интрижек, тончайших сетей.… Без
Ты скажи, как можно любить жизнь, всяких там «сегодня не могу», «завтра
препарируя и копаясь в ее внутренностях?! Как созвонимся», «у нас все еще впереди,
можно анатомировать живую жизнь? Это так – солнышко»… И поздних признаний: «Я тебя
противоестественно! Так – больно! ужасно хотела тогда, но ты не настоял». Без

Это ты, ты! – устроил нам столь коварную
ловушку! Наградил нас СОЗНАНИЕМ,
поднявшимся н а д ПРИРОДОЙ.

И теперь судишь за то?!
Или это ЕГО работа?
Конечно, конечно, все сказано – и это старо,
как мир! И Змей Искуситель, и яблоко познания,
и первородный грех! И изгнание из Рая уже

~ 118 ~

всей этой дребедени, чем бывают набиты Ее не смутил мой пристальный взгляд. Она
женские головки, накануне спаривания. жила сама по себе, вернее в ней кто-то жил и,
подозреваю, не один персонаж. Она была
Нет, положительно, Корсика, мне нравятся разная, меняясь от взгляда, жеста, интонации,
твои дочери! слов, обращенных к ней или произносимых ей
самой. Тогда из нее выглядывал мальчишка
Мне, возможно, возразят. Ну, как же, а сорванец, живой и непосредственный. Или
любовные игры, а брачные танцы? А зверушка, смотрящая на мир с удивлением, но
ухаживание при свечах, а бдение у телефонного всегда готовая среагировать на его
аппарата? А уж потом «сплетенье рук, непредсказуемый ход. Худенькая, чуть
сплетенье ног, судьбы сплетенье». угловатая, с ясными чертами лица. Эдакий
олененок… Красивый большой лоб, с гладко
А я ничего не отвечу. Я промолчу. Но зачесанными назад волосами. Совсем без
подумаю: если вам так нравится танцевать, – косметики… У меня сильно накрашенные
танцуйте. Играть? – играйте, бога ради. А уж женщины, а особенно девушки, вызывают почти
про бдение у телефонного аппарата и говорить мистический ужас. Если такая попадала в мои
не охота. Шесть лет бдел, а потом еще десять… сети, – я умывал их в приказном порядке. Но,
У меня на эти бдения – стабильная аллергия. главное, она светилась тем, едва уловимым
Впрочем, я ни на чем не настаиваю. В конце блеском, что называется ум, и талант, и страсть.
концов, кому, что по вкусу. Кому нравится Мне нравилось решительно все.
водевиль, кому мелодрама. Лично мне по душе
– трагедия. А у трагедии свои законы. И свой – Что, не нравлюсь?
суровый сценарий. – Ты похожа на итальянку. На ангела с
фрески итальянских мастеров. – Черт, дались
Почувствовав однажды вкус крови, поверьте, мне эти ангелы! Правда, я имел в виду не тех
невозможно пить клубничный компот. идиотских, пухлых амуров, натыканных
повсюду в работах старых мастеров, а
Я ей сказал однажды… потом, через трубящего ангела с фрески раннего
несколько дней: «У нас любовь рифмуется со Возрождения.
словом кровь. А у вас амур – тужур. Всегда – – Я похожа на грузинку. Мне никто не верит,
любовь. Легко и непринужденно. Неплохо что я француженка. А отец у меня
устроились…» действительно …
– Грузин?
И она мне преподала урок французского: – Корсиканец!
«Аmore – любовь. More – смерть». – Крестный отец «Коза Ностры»? – Я
попытался сострить. Но подвело знание
О, французы, мать вашу, вы же, черти, географии. Круглый двоечник – это
смотрели в корень! Я всегда подозревал – эта пожизненно.
умная нация, понимающая толк в любви. И в – «Коза Ностра» возникла на Сицилии. А
смерти. Корсика – родина Наполеона.
– О-у!.. Как интересно!
Мы поехали ко мне… Впрочем, разница небольшая… Я где-то
Она спросила… (мы спускались в лифте, читал, что мафия зародилась, как
покидая своих приятелей, познакомивших нас.) освободительное движение. Аббревиатура M.
Я попытался ее поцеловать, но она отстранилась F.– (More France) – смерть французам – лозунг
и спросила: «У тебя, наверное, было много борьбы с захватчиками – легла в основу
женщин?» названия их организации, впоследствии
Что ей было ответить? Я никогда не вел переводимой, как «Моя семья». Наполеон тоже
донжуанского дневника. Впрочем, вру… в начинал, как освободитель. А закончил –
юности записывал книги, которые прочитал и известно каждому школьнику (даже такому
баб, которых трахнул. Соотношение было незадачливому, как я) покорителем мира и
примерно фифти-фифти. Но потом влип в одну пупом Вселенной. Короче, и у тех, и у этого
штучку, журчащую, как ручеек, и занятие это просматривались явные признаки деградации. Я
бросил. уж не говорю, о количестве загубленных душ в
– Три тысячи – соврал я, подражая Есенину результате их творчества…
из «Романа, без вранья» Мариенгофа. Мы тоже начали романтично: провалялись
– Ого! – она восхищенно посмотрела на три дня на моей широкой и жесткой кровати…
меня, – три тысячи?! Если совсем кратко и без поэтического
– Ну, триста – я продолжал цитировать придыхания, то ели, спали и трахались. Мы
Есенина, (именно так, он убавлял количество
дам, отнимая нули от цифири) – ну, тридцать…
Она меня уже не слушала. Ее вполне
устроила первоначальная версия.
Мы ехали в пустой электричке друг перед
другом (визави и тет а тет). Я зажал ее колени
своими коленями и рассматривал в упор.

~ 119 ~

стали растениями, тянущимися к солнцу или что-то изображали… Наконец я не выдержала –
зверушками, отогревающими друг друга. То села на стул, думаю, а пошел он в болото!»
есть жили там, – в высшей точке блаженства, – о
котором мечтают, слагают стихи, песни, поэмы А он подбегает… весь в творческом
и прочую ерунду, окрашенную этим сладостно- экстазе…
таинственным, щемящим чувством влечения
друг к другу и вспоминают потом все – Ну, в чем дело, Анна? Надо преодолеть
оставшиеся дни. И охраняют это от себя… выложиться… надо через «не могу»! А
посторонних взглядов, как величайшую тайну, как же… всем трудно!..
подаренную тебе. Вообще, это состояние
описывать опасно, а по большому счету Я и сказала: «Может тебе еще и пососать?»
невозможно. Получится или лживо, или, что А что? Он отпал… И вообще больше не
страшнее, – пошло. Я и не стану. Скажу лишь, трогал. И репетицию перенес.
кто его испытал, – поймет меня. Я ее спросил тогда: «И с этим местным
фольклором ты ходишь к французскому
Еще мы говорили. Нас будто прорвало… Мы послу?». (Ее туда приглашали на приемы) И она
раскрывались друг перед другом без опаски ответила, с достоинством посмотрев на меня:
показаться самими собой. «Не бойся, мы все умеем».
Француженкой она была стопроцентной.
По-русски она говорила почти без акцента. Только сумасшедший мог принять ее за
Сорбонна (филологический факультет), 10 лет грузинку. Надо сказать, я имел большой опыт
проживания в Москве, учителя русской общения с этой нацией. У меня был друг
театральной школы, поставившей ей язык, и, француз (с типично французской фамилией
наконец, театральная общага, сделали свое дело, Власенко и французским же именем – Сережа).
– говорила она свободным современным Он несколько лет жил у меня и в квартире, и в
языком. При этом страшно материлась и мастерской. Приехал он по зову сердца и
выдавала убойные фразочки на манер «я вас выполняя последнюю волю отца – русского
умоляю!» или «может тебе еще и пососать» (По- морского офицера. Приехал в Москву учиться
французски, очевидно, очень смешно звучит играть на балалайке. В свое время его увлек
«пососать»). Общага оказалась сильнее русской Нечипоренко – бог, создавший свой
театральной школы. неповторимый стиль игры на этом, казалось бы,
примитивном инструменте и виртуозно
Когда в первый раз она мне сказала: «Я вас исполняющий Моцарта, Баха, Сен-Санса,
умоляю!», сделав при этом кокетливый жест, Паганини. В те же времена (почти былинные) не
типа, «брось трепаться», я опешил… без его участия, был у меня
непродолжительный, но бурный роман с его
– Откуда это у тебя, девочка? знакомой француженкой, которая, кстати, по-
– Что? – не поняла она. русски не говорила ни слова, что не мешало нам
– Эти одесские пошлости. понимать друг друга вполне. Язык любви –
– А что… у нас все так говорят… самый бессловесный. Это я вам говорю, –
Ну, с матом-то все было ясно. Общеизвестно, отставной любовник волочила.
иностранцы русский мат просто обожают. Я Да, француженкой она была стопроцентной,
слушал однажды азербайджанца, говорящего со но не той, какой их рисует людская молва:
своим земляком: «Тыр, пыр, абракадабра, любовь, французский поцелуй,
****ец, – тары-бары-растабары, еб твою мать, легкомысленность, шарм. Француженка
шуры, бля, муры» и т. д. Мне было приятно, что проглядывала в ней иначе. В раскрепощенности
я кое-что понимаю… и какой-то биологической естественности.
Впрочем, Аня матом не ругалась. Она на нем Мои соотечественники великолепно знают:
говорила, причем с каким-то восторгом то ли крепостное право, то ли Сталин со
произнося матерные слова. товарищи въелись нам в подкорку, но наша
Я как-то спросил, а как это будет по- зажатость, закомплексованность стали
французски, – научи. Она воскликнула (от национальной чертой. Даже после 15 лет
волнения даже съехав на акцент): относительной свободы, посмотрите на наших
– Это ужасно, плёхо… Фу! детей. Передача «Поле чудес» наглядно это
А с «пососать» вышла такая история. показывает. Даже бывшие советские дети –
Ее достал один очень въедливый режиссер латыши, армяне – даже российские – башкиры,
экспериментатор. «Психологический театр татары, – ведут себя хоть как-то, – пляшут,
умер, – вещал он, – его нет в принципе! Надо поют, что-то рассказывают. Только русского
двигаться… выражать свои чувства движением, мальчика зажимает в тиски сознания своей
пластикой» и все в том же духе. неполноценности до полной катастрофы. Он
«Шесть часов репетировали какую-то ерунду молчит! Его спрашивают, а он молчит. А
– рассказывала Анна – прыгали, как идиоты…

~ 120 ~

Якубович крутится при этом, как уж на Художник – это всегда немного бог. Сам в
сковородке. Но видно, какие муки стынут в себе и создающий свой мир. А иначе кому ты, к
глазах мальчика, какие трагедии назревают. чертовой матери, нужен?

Я раньше, дурак, стыдился этого, но теперь Но пока мы раскрывались друг перед другом.
горжусь им. Да, это наш мальчик, похожий на Она мне тут же все и рассказала, что хочет
меня. И, смею надеяться, из него получится замуж, что устала в этой ненормальной стране
сложная, думающая личность. Потому что скитаться по чужим квартирам, что хочет свой
правильно – еще не есть истинно, а гладко и дом, уют… свои чашки, в конце концов! Что ей
естественно – не обязательно путь познания. осточертели эти дурацкие визы, которые она
вынуждена получать… эти чиновники,
Не знаю, к чему я это все наплел, но постоянное хамство…
естественность моей француженки не мешала ей – Я так и сказала ему (нашему общему
думать, сопереживать и периодически впадать в знакомому): найди мне мужа!
депрессуху (по ее же выражению). И еще она мне рассказала про свое детство,
проведенное на Корсике, про отца, даже
И вообще, я хотел сказать совершенно иное показала его фотографию. Девочки часто любят
(а меня повлекло на любимые комплексы). Я больше своих отцов… Рассказала про то, что
хотел высказать сентенцию: постель – поле росла почти беспризорным мальчишкой, потому
интернациональное. И неважно, какая что водилась с пацанами, дралась… А мать в это
национальность лежит рядом с тобой: эстонка, время хипповала…
грузинка или кореянка. Все женщины хотят – Я ненавижу до сих пор, этих грязных,
одного, что бы их раскрыли и увлекли на волосатых, полупьяных мужиков… – Она
небеса. В постели все-таки все зависит от больше ничего не сказала о матери. Было ясно,
мужчины. Нежность, постепенность и эти воспоминания – самые яркие – причиняли
настойчивый поиск сокровенных местечек – ей боль. – Потом была Сорбонна… недолго… Я
сделают свое дело: она попадет в рай. А уж всегда ощущала себя русской актрисой… Не
потом обязательно позовет и тебя. знаю, откуда взялось это ощущение, но в 18 лет
я все бросила и приехала сюда… в вашу
Она мне сказала: загадочную и чудовищную страну.
– У меня таких мужчин еще не было. Ты мне Я посчитал, сколько же ей лет. Оказалось 28.
нравишься, нравишься, нравишься… Мне было 42. Правда, никто и никогда не давал
– А какие были? мне моих лет. Очевидно, четырнадцатилетний
– …нравишься, нравишься, нравишься… мальчишка – именно этот возраст застрял в
Она повторяла и повторяла, будто сам звук подсознании, как самый болезненный и яркий –
этого слова, произносимого многократно, нес в выглядывал из меня. Подозреваю, что и в 60, и в
себе сексуальный мистический смысл. Она 80 лет, – если бы я дожил до них, – он также
будто впала в транс и шаманила. смотрел, пораженный увиденным… И молчал!
– …нравишься, нравишься... Когда она узнала о разнице в нашем
Я попытался ее отвлечь: возрасте, реакция ее была своеобразной. Она
– Скажи кукушка, сколько нам еще вместе задумалась, что-то высчитывая и, после
жить? продолжительной паузы высказалась:
– …нравишься, нравишься… -Так это… слушай! Когда я, крошка,
– Раз, два… Ну… еще! маленькая девочка, только народилась, ты уже
– …нравишься, нравишься, нравишься… во всю дрочил? – и посмотрела на меня с
Конечно, она была актриса. И, очевидно, не осуждением.
плохая. И волей- неволей эта профессия жила в Потом, естественно, она рассказала мне обо
ней. Поэтому все эти затянувшиеся сцены с всех своих любовниках за десять лет своей
«нравишься, нравишься» были отчасти ее взрослой жизни. Оказалось, их совсем не много.
творчеством. Она даже считала, загибая пальцы, но точно
На сцене, я ее так и не увидел. Вот по радио припомнить, не могла: восемь или девять. (Я
слышал передачу о ней и ее монолог. Но об был не в счет).
этом после. В свой театр она меня не пускала. – Ты представляешь, у меня однажды было
Вернее не приглашала. Впрочем, я туда и не сразу два!
рвался. Я равнодушен к театру. (А на сцене – Одновременно, что ль?
видеть ее я боялся, – боялся разочарования). И – Как это?
вообще, по большому счету, я равнодушен к – Обыкновенно. Два мужика и ты по
любому творчеству, в котором сам не участвую. серединке… – Ну, как я, старый распутник, мог
Меня, как и всякого нормального художника, это еще понять? Мне-то самому в моих веселых
увлекала только единственная персона – ваш
покорный слуга.

~ 121 ~

фантазиях не раз грезились одновременно две. кромешном пространстве рождается суть. И
А еще лучше, как царь Соломон, обложиться сводилась та суть к одной простой и жестокой
целым гаремом молоденьких штучек. Как данности – она его любит. И ждет. А я для нее?
подумаю – мороз по коже! (В смысле в жар – только попытка убежать от своих проблем, от
кидает!) самой же себя.

– Ты что-о !! – просто я крутила там… О, как я оказался прав!
обманывала… мне они оба нравились… Ну, И не прав абсолютно!
свидания назначала в разных местах. Что ж… любовь вам не шуточки… В ней
каждый, как на войне, проверяется кто чего
– Рандеву, – уточнил я. стоит.
– Точно. Но долго так не смогла… Не люблю Один, стратег и тактик, храбрец и воин –
я все эти интрижки. Я их обоих сразу послала. побеждает противника; другой – дурак –
Господи, подумал я, какой же она, в погибает. Или наоборот, побеждает дурак, а
сущности, ребенок. Как мне ее не хватало всю стратег, храбрец и воин – спивается. В любом
жизнь! Как хотелось отогреть, сделать случае, это сильное чувство, момент истины –
счастливой… тайное становится явным, явное – тайным, все
Рано я расслабился… Ее рассказ плавно переворачивается вверх дном… Рушатся
вошел в главное русло. А сейчас? Сейчас кто-то цивилизации, привычный уклад жизни, едет
должен быть? Нуте-с… крыша, мужают души, создаются дворцы,
И она продолжила, будто читая мои мысли: слагаются легенды, рождаются дети…
«А сейчас… Я его ненавижу!» Самое главное, умудриться не попасть в
И рассказывает, что ее водит за нос один объятья ее нежных ручек… Попадешь, – жди
русский режиссер. Он женат (жена – стерва, но беды. Она возьмет тебя за душу и повлечет,
больна и он ее жалеет, – не разводится) Живет повлечет на солнечную полянку, где девушка с
пока в Канаде, ставит какую-то пьесу. длинной и острой косой собирает жатву…
– Я его ненавижу! Он меня измотал… он Можно попробовать постигнуть науку
ничего не делает для меня… И, вообще, он любви. И, конечно же, не быть столь
страшный бабник (пол-Москвы перетрахал). Я категоричным в оценках…
его сто раз выгоняла, а он все лезет, лезет… Но это не ко мне. Все мои политики –
Звонит постоянно. Я не хочу его больше видеть! двоечники. Они так и не окончили начальные
Он скоро приедет. Я пошлю его окончательно. классы. Поэтому разнообразные компромиссы
Навсегда! Я так решила! оказались им не по зубам. Все эти лукавые
Я ничего ей тогда не сказал… Я просто не треугольники, многогранники, эти роковые
врубился в ситуацию… Какой, на хрен, самки, вроде Полины Виардо, вокруг которых
режиссер, какая, к черту, мифическая Канада… роились растерянные самцы, – навевали тоску.
Где это? Это так далеко, нереально… А она Хотя, по иронии судьбы, всегда преследовали
здесь, вот она – рядом. Я ей нравлюсь… меня.
О, как я быстро забыл про свой панцирь! А это уже комплекс. Он же – Судьба.
Да и был ли он вообще? Мой Но я-то, гордец, никогда не верил в
четырнадцатилетний отрок взрослеть не провидение, судьбу, в приметы… Вернее не так,
желал… Я опять раскрылся… Я выкинул я имел такую роскошь (или думал, что имею)
доспехи… наплевать на все и вся! На судьбу, на приметы,
Ну почему я не оставил себе хоть какой- на логику, опыт, жизнь внутреннюю… Во мне
нибудь завалявшийся щит? Хоть какую-нибудь ярился завоеватель. Революционэр. А таких, как
коротенькую кольчужку! известно, лечить бесполезно. Эти
Что ж, любитель трагедий, – ты получил что самостоятельно загоняют себя в угол. И
хотел? расшибают свои прекрасные лбы о стену в
Нехорошее предчувствие родилось у меня камере, где сами же и запираются на засовы.
позже. Я сильно выпил, (то есть пил не один И вот я здесь...
день) и заволновался… Пьянка, в какой-то Когда в первый раз прозвучало его имя… я
момент вводит вас в состояние истины. (Мне, даже не помню, как его звали… краешка
алкоголику со стажем, вы можете верить.) сознания коснулось – опять!
Spiritys – дух, помните? Вся лирика куда-то И этот треугольник – ставший для меня
девается, словесная ерунда сыплется ненужным бермудским – затянул в себя с почти
песком в никуда, воздушные замки неслышно колдовской силой.
разваливаются и на руинах, как цветы зла, Опять треугольник! В третий раз!!
расцветает истина, – то, что есть на самом деле Про первый я рассказывал… Там все было
– и торчит, как кинжал, в мозгу. Все становится запущено, по-детски глупо, болезненно… И,
ясно. На уровне подсознания, в своем пьяном

~ 122 ~

насколько я разбираюсь в медицине, мне бы Но я не принимал такого расклада. Все или
тогда мог помочь хороший психолог клиник. ничего. Точка.
Или, что вернее, опытный друг. Не имея ни того
ни другого, я выкарабкался сам, унеся с собой Я опять стал свободен. Абсолютно свободен.
жутковатые ощущения… После той Ты, кажется, об этом мечтал, господин
шестилетней пытки, неприятие лжи засело в якобинец?
подсознании навсегда. С тех пор, помимо
желания, мой внутренний барометр улавливал После десятилетнего рая, (именно так всегда
ложь с максимальной чуткостью. вспоминаешь жизнь с любимой) я понял, что
крупно влип. Этот кризис, который совпал с
Второй треугольник был иным. Там наше кризисом среднего возраста – мне не
пространство замыкал ее муж. (Буквально преодолеть. Я, быть может, потихоньку привык
накануне нашей встречи они поженились.) Мы к тому тихому омуту, топя свои проблемы и
прожили десять лет, и все эти годы делали боли в стакане… Однако и пить я не умел. Свое
ребенка. У нас не получилось. Я думаю, тому питие я всегда заканчивал страшно – «по
были две причины. Ее первый ребенок умер, по черному». Запои увеличивались по времени, а
халатности медиков. И эту психологическую выходы из них становились непомерно
травму она, очевидно, не смогла преодолеть. трудными.
Второй причиной был я. Богемный образ жизни,
ненадежность и неприятие всего, что называется Появились ребята в белых халатах, (еще одна
семейным покоем. И ей был поставлен диагноз, разновидность ангелов) с капельницами и
будто вынесен приговор – бесплодие. прочей ерундой.

Однако мы прожили десять лет! И тут – нате вам! – привет из Космоса –
А он ее ждал в Финляндии. Анна-Мария Майоль.
Финляндия, Канада… наваждение какое-то.
Зачем их вообще создал Господь! Он высиживал Как умудрился я, – взрослый мужик (ой ли?),
свое счастье, как курица яйца. И высидел-таки. поставивший на себе крест – опять влюбиться,
Приехал – мрачный, влюбленный, надежный… да еще так по-мальчишески пылко –
с подарочком: «Toyota-corolla». Тогда в Москве непостижимо!
иномарки только появлялись.
А меня где-то носило как раз. По моим А вдруг все наладится? Ведь другие как-то
лабиринтам и минным полям. живут, решают проблемы, рожают детишек,
Соотношение сил оказалось неравное. создают семьи…
«Toyota» и надежность с одной стороны и моя
пьяная рожа с другой… Глупец! Давно бы надо понять: я не
Тем не менее, она не хотела меня терять. здешний. (Не местные мы, в смысле не от мира
Поменялось лишь ее место жительства. Он сего… «Подайте, юродивому, копеечку!») Их
нашел работу в Москве, снял квартиру… Она законы не нам писаны. Эти женщины – не про
стала приезжать ко мне в гости. Это чудо – ее нас!
муж – на звонки отвечал без обиняков (не всем,
конечно, только близким знакомым): На этот раз я молниеносно разыграл свою
– Она уехала к любовнику. драму.
В этом было что-то стоящее – мужское.
Впрочем, он для меня так и остался личностью А еще говорят, что снаряд в одно место
непостижимой… Инопланетянин. Десять лет дважды не падает. Видно для меня сделали
терпеть наши выкрутасы и так просто, без исключение…
лишних телодвижений, увести ее у меня.
Снимаю шляпу и все такое… Привет тебе Сначала все было божественно, чудно, на
глыба-финн! Человек-айсберг, у которого на одном дыхании… в унисон! В унисон с
поверхности так мало слов, а внутри так много Судьбой! Было такое ощущение, – мы попали в
поступков. Я спокоен за вас. Желаю прожить единое поле, в единое, неведомое пространство,
долго и счастливо и умереть в один день. В раю в котором жить надо, глубоко не задумываясь,
я вам с папой подготовлю отдельную жить растениями, впитывая жизнь и творя ее.
комнатку...
Марина мне говорила тогда, искренне Некоторые умницы так и поступают.
недоумевая: Остальных же, вкусивших яда познания,
– Что ты дергаешься! Он мне, как отец, выгоняет из Рая разгневанный Бог.
старший брат… Он заботится обо мне. А ты! Я не умел жить не задумываясь. В своем
Тебе же достается самое-самое… развитии я ушел, оказывается, чуть дальше.
Вернее, в бок. Ничего тут не попишешь. Как
говорится, пардон. Можно лишь сокрушаться…
Поэтому, (как я теперь понимаю) это чудо
было обречено на провал. Впрочем, все эти
шекспировские страсти иначе и не
заканчиваются…
В вашей библиотеке, ангелы, таких историй
– вороха немереные. Знаю! А? Ведь, правда?
Только не говорите, что каждая история –

~ 123 ~

индивидуальна. Молчите? Конечно… И Часовые любви я вам спою когда-нибудь
правильно молчите. Всегда молчите! Не ваше «Цветочный блюз»! Это будет самый
дело совать нос в чужие дела! романтичный блюз во все времена. Вы
задохнетесь от умиления с первых же аккордов
Она мне звонила почти каждый день. и утоните в слезах, так и не дослушав последней
– Привет, как делишки? фразы!
И я умирал от счастья. Я не мог вымолвить
ни слова… Вооруженные букетами, вы всюду
– Эй, ты где? – спрашивала она расставлены на постах… Вы так молчаливы и
– Да здесь я, здесь… Я тебе киваю. покойны, словно памятники. Памятники
Однажды она позвонила поздно ночью. Она надежности. Вы знаете, чего хотите. Вы давно
выпила… (Анна любила красное вино, как признали правила игры, выработанные веками,
истинная француженка). канон, соблюдение которого, дает вам
– А который сейчас час? ощущение устойчивости мира. Можно быть
– Не важно. Я не сплю. спокойным за будущее планеты, глядя на этих
– Юра, мы тут выпили… вечеринка… Мне мужественных парней. Глядя на те каменные
так плехо… Ты же ничего не знаешь… крепостные стены, за которыми можно
Депрессуха. Это так… я не знаю, как сказать… спрятаться нашим прелестницам, я уверен: род
будто бес сидит в душе. Что мне делать? человеческий не канет в небытие. Я, пожалуй,
Все-то я знал тогда. И бес мне тот был спою вам еще и гимн «Каменная стена». И вы
знаком. И опять, в который раз, мне захотелось перестанете утопать в слезах… Вы вскинете в
отогреть ее… убить беса! гордом порыве голову!

А как мы встречались! А девушки веселыми стайками всегда будут
Я ее никогда не ждал. Сам же имею порхать вокруг тех крепостей, поглядывая на
непростительный недостаток, – никогда не часы…
опаздываю. Это только у королей, точность –
своеобразная форма вежливости. Нам же – Но мир неустойчив и парадоксален. Пардон.
виртуальным русским царям – подобная В нем живут чудовища, ненавидящие ждать
«вежливость» достается с трудом. В больших и дарить цветы, плюющие на правила игры и
дозах она становится небезопасна для брачные танцы. Эти выродки смеются над
окружающей среды обитания. свадебными кортежами, украшенными
Есть у некоторых молодых женщин такая воздушными шариками, куклами и
установка: «пусть подождет, помучается…» сплетенными кольцами. Они забывают Дни
Одна из таких коварных особ, мне Рождения подруг… Они напиваются по будням
рассказывала: «Я его увижу издалека и хожу и умирают от тоски в праздники. Они хотят всех
кругами минут двадцать…» женщин сразу! Хотят всегда – здесь и сейчас!
Господи! смешные девчонки… Какое Однако они слишком пристально смотрят на
очарование ваши игры! Какая невозможная вещи и слепнут от перенапряжения. И тогда
чушь! бунтуют. Их не устраивает заведенный
Аня мне сказала однажды: «Я не люблю миропорядок. Они таскают за пазухой бомбу,
цветы». И уточнила: «Я не люблю цветы вот взрыв которой направлен в собственное сердце.
так… на свидании. В театре – другое дело. Мне И тогда, в слепом кураже, предчувствуя
однажды после премьеры подарили много- безнаказанность, показывают кукиш Богу и
много цветов… целую кучу!» – и она дергают за хвост Сатану! И хохочут, безумцы,
засветилась своим, ни с чем не сравнимым там, где нужно сокрушаться…
светом. Они плохо заканчивают свои бессмысленные
А я подумал: «Ничего себе! Неужели такое жизни…
бывает?! Милая, а как они меня-то достали! Эти
бутафорные атрибуты рандеву! Что-то в этих Бог ваш, скажи-ка мне,
целлофановых букетиках в бантиках и богом любви зовется?
ленточках, было от раскрашенных женщин. А совести укол
Такая же театральность скрытой продажности. есть бога укус,
Жизнь, быть может, – театр, но люди в ней есть укус любовный?
бездарные актеры. Девочка моя, любовь моя,
клянусь, – я тебя избавлю от подобных В любви я ценил только искренность.
подарков! Разве что – на натуральной сцене. Я Давняя, не забытая любовь моя, я давно
готов скрепить свою клятву кровью!» хотел признаться тебе… Но такие вещи можно
говорить только отсюда. Я умирал от нежности,

~ 124 ~

когда ты однажды плакала (буквально Оказалось, что он мне ее показывал. Очень была
заливалась слезами, помнишь?) и просила: «не красивая девушка…
бросай меня, только не бросай…» А потом
шептала: «как стыдно, как стыдно…» Мы выпивали, он нес какой-то вздор за
искусство. Он вообще-то по природе слесарь.
Ну почему люди стыдятся таких душевных Или столяр. У него в руках все горит.
порывов и не стыдятся дешевых стервозных Оказалось, что умеет рисовать, также здорово,
сцен и интрижек! как делать рамки. А рамки он делал
великолепные – аккуратные, прямые. Работы
Так вот, теперь я скажу: тогда ты была его покупали.
восхитительна. Я готов был отдать тебе все. Я
унес это с собой сюда. Эти минуты величайшего Я слушал его в пол уха…
счастья – лучшее, что у нас с тобой было. Ты работала за отдельным столом, – клеила
макет или что-то рисовала, – не помню. Я сидел
Но за искренность платят по самому к тебе спиной и украдкой поглядывал на
крупному счету. девушку. Она была очень красивая. Мой
приятель, распалясь спиртным, вещал:
И мы заплатили. – Ты понимаешь, старик, у тебя работы –
Мы заблудились друг в друге безнадежно. гобеленные. (До сих пор я так и не понял, что он
Мы попали в зону любви. Что это такое? Не хотел сказать.) В них нет пространства…
знаю. Здесь слова не проходят. Они здесь не живописного пространства. – Быть может, он
значат ничего. Единственное, что я знал на все имел в виду иллюзорное пространство? Он был
сто процентов, что уже не принадлежу себе. большой мастер изображать (в основном
Ты мне мерещилась… В толпе, без толпы – лютики цветочки хорошо шли) «как в жизни».
ты присутствовала… Я догонял тебя – и всегда Очевидно, переведя с эзопова языка на
ошибался. Так странно, но это была не ты... обывательский, он говорил так: «Ты не умеешь
Когда тебя не было рядом, – мой сон рисовать такие классные картинки, как я. Их
превращался в ад. Мне всегда тебя не хватало, покупают за триста долларов!». Но такие вещи
даже тогда, когда ты была рядом. не говорят в глаза. Он это понимал.
Но самое удивительное, я всегда был уверен, Я слушал его лениво. Становилось
– все десять лет, – мы обязательно расстанемся. невыносимо скучно. Спиртное не радовало,
Мы расстались, но ты единственная осталась текст был примитивен, что бы хоть как-то на
со мной навсегда. Ты приходила ко мне во сне. него реагировать… Я смотрел на девушку.
А наяву я искал женщину, похожую на тебя. – Можно я тебя поцелую, – обратился я к
Но не находил. Ты молча, как колдунья, ней. – Ты сидишь, такая красивая и
убирала всех соперниц. Даже по прошествии недоступная, как Клеопатра… Я весь вечер
многих лет, я всегда чувствовал твое мечтаю поцеловать тебя!
присутствие. Ты с возмущением уводила их от Мой приятель довольно хмыкнул, мол, я же
меня. Они, как призраки, испарялись на рассказывал, – этот дурик всегда выкинет что-
глазах… нибудь этакое.
Это ты, ты! в конце концов, убила меня… Она наклонилась ко мне и подставила щеку.
Наша война была молчалива. Мы услаждали Я медленно положил ей левую руку на плечо,
плоть и рвали друг другу души. Я каждый день нежно притянул к себе и поцеловал в губы, как
прощался с тобой. И каждая новая встреча была целуются в уединении.
для меня удивительным подарком судьбы. На следующий день у тебя был выкидыш.
Ты была профессиональный воин, я –
новобранец и дилетант. Ты учила меня ратному Я ждал тебя всегда. Каждое мгновение.
делу, я лишь робко догадывался, о чем идет Попробуйте разложить десять лет на
речь. мгновения! Получится нечто невообразимое!
Ты провоцировала меня: «У тебя должно Получится – вечность.
быть много женщин. И детей». Однако и вечность когда-то заканчивается.
Я принимал это за чистую монету. В Москве тогда разыгрался очередной путч.
Я ненавидел, когда ты так говорила. От этих Расстрел «Белого дома», танки, осада
слов веяло безысходностью… «Останкино», поджоги… Большевики устроили
Я неосознанно и жестоко отомстил тебе за свой прощальный, кровавый пир.
эти слова. А мы возвращались как раз с дачи. Твоя мать
причитала: «Что же будет, господи, что
Однажды к нам пришел мой товарищ с будет…» Я сказал тогда: «Да ничего не будет!»
молоденькой и очень красивой девушкой…
«Моя ученица» – представил он свою подружку.
Оказалось – невеста, впоследствии – жена.

~ 125 ~

В душе у меня назревал свой путч. Свой Эти порывы, светящееся лицо… Господи,
расстрел и поджег. Ты подбросила меня до как я благодарен тебе за эти мгновения!
мастерской на своей, тогда еще, «девятке».
Тогда, быть может впервые, ты – моя верная
Там, уставившись в телевизор, – где всю колдунья – оставила меня. Но – я уверен! –
ночь напролет передавали хронику событий, – наблюдала со стороны…
терзал себя вопросами.
Если от меня попахивало спиртным, Анна
Ты поехала в противоположную сторону. Не сокрушалась:
к себе домой. Так куда же? С барахлишком, с
дачным урожаем… куда ты поехала жить, -Мой алькоголик… Ну, что мне с тобой
любовь моя?? делать?

Я пережевывал твои слова, сказанные Как много у нас всего случилось за этот
накануне на даче: «Я всегда знала, у меня будет месяц – не передать. Целая огромная,
д в а мужа». «Хорошо, – подумал я, – ты же наполненная жизнь!
была за мужем…» До меня только теперь стал
доходить их жестокий подводный смысл: два Да – любовь – ты большая фокусница.
мужа одновременно! Один – надежный – для Марья-искусница. Ты творила чудеса со
повседневной жизни; второй – для любви. временем. О, какие тайны раскрывались, какие
миры мы посещали!
Я отвергал даже в воображении это
кощунство! «Нет, дорогая, ищи себе в т о р о г о И кто осмелится мне сказать, что жизнь я
мужа в ином измерении. Прощай!» прожил бессмысленно…

Я покинул поле боя. Мой верный солдат, – Кто?! – Я вопросительно посмотрел на
дружок… с кем мне теперь сражаться? Кого ангелов. Все, как один, сидели, потупив взоры…
ожидать? Никто не осмелился сказать такой ерунды.

Солнце мое закатилось за горизонт. И У нее тогда был небольшой отпуск в театре,
больше уже не вставало. Так и стал я жить в поэтому мы встречались каждый день. Бродили
темноте, как в изгнании… по Москве, заходили к приятелям,
познакомивших нас… Третьяковка, кино… Как
Впрочем, вставало, но оно было черным… сейчас помню, ходили на «Лолиту». Тогда был
Есть в природе такое явление – солнечное большой ажиотаж вокруг этого фильма. Где-то
затмение. Ты стала приезжать ко мне в гости. его запретили к показу (чуть ли не в самой же
Мы прожили еще пол года под черным солнцем, Америке), а у нас, – пожалуйста, – смотри, чего
и все это время я воспринимал, как дурной сон. хочешь. Очевидно, была директива: запретить
Или бездарный спектакль. Я находился в запрещать. Мне это по вкусу. Хотя сам запретил
прострации, то есть меня и не было как бы. Она бы кое-кого. Некоего господина Икс. Есть такой
говорила, а я не слышал: «Что ты дергаешься… плодовитый и вредоносный человек. Вернее так:
Он мне, как отец, старший брат – заботится обо пусть показывает что хочет, только не
мне. Тебе же достается самое-самое…» увековечивает свое творчество в людных
местах. Плохую книгу можно не читать, картину
«Классно я устроился – мечта! – думал я. – не смотреть. А здесь… Только забудешься, –
О, счастливчик…» задумаешься о прекрасном… Бац! – аж
вздрагиваешь, – смотрит на тебя ото всюду
Она не понимала, что «самое-самое» внутренний мир этого прохвоста, воплощенный
безвозвратно ушло. в цветном металле.

Ты – была европейской женщиной. Ладно… В жизни всякое случается. И не в
Я – неотесанный русский мужик. Поэтому такое дерьмо, бывает, вляпаешься…
долго это продолжаться не могло. Во мне
копились обиды, множились комплексы… и Кстати, я бы хотел заметить, так сказать, на
Зверь, дремавший во мне, однажды очнулся от полях: Москву невозможно испортить. Ни
спячки и распорядился по-своему. Храмом Христа Спасителя, ни этим чудом-дом
Я напился до беспамятства и выплеснул все у Крымского моста, ни прочим рукоблудием
наружу… наших архитекторов и скульпторов… Москва –
Я убил тебя. город мифологем, поэтому человеческий разум,
И утром, в блеклой мгле наступающего капитально, здесь не в силах внедриться.
рассвета, Зверь поведал мне о случившемся…
Я остался один… Но вернемся к «Лолите». Этот американский
«шедевр» моей подружке совсем не понравился,
Анна-Мария (Аня, Маша, Аве Мария… Я так как, впрочем, не нравился и сам роман. Сама его
и не успел придумать ей имя, свой собственный ****ская фабула. Мне же тогда нравилось
звук) была лишена какой бы то ни было зауми. решительно все. И Третьяковка, и американское
При встрече, она кидалась мне на шею, как кино… Я смотрел – и не видел.
малое дитя, не обращая внимания ни на что.

~ 126 ~

Когда человеку по-настоящему хорошо, то – Это наши… из театра. Хорошо, что они
настроение ему не испортит даже господин Икс, тебя не заметили…(А я то, простак, смел
поверьте… зуб даю! надеяться, – познакомлюсь с подружками).

Но в один из моментов я почувствовал Врать она не умела, зато я умел
беспокойство – он приехал. В ее поведении как анализировать. Пробудившийся во мне
будто ничего не изменилось. Она мне сказала Штирлиц, расшифровал послание Ставки как и
просто: «Да, он приехал. Ну, так что? Как должно, – профессионально и в срок: «Если ее
приехал, так и уедет». И я успокоился. увидят с мужчиной, выходящим из ее квартиры
вечером, то девицы, ясен перец, разнесут это по
Но потом появились маленькие неувязочки, театру молниеносно. И первый, кто узнает об
которым умный политик не придал бы значения. этом, будет о н ».
(Хотя, кто этих умных политиков разберет?) Я
же всему придавал значение… Как Так вот почему она не приглашает меня в
профессиональный разведчик, в стане врага, я театр. Она вообще не хотела меня показывать…
не мог расслабиться. Права не имел. Я все Я был тайна (а может быть вымысел?), а он явь.
фиксировал, каждую мелочь наносил на Реальность.
микропленку, вмонтированную в компьютер
моей головы. И, как разведчик же, таился. Опытные политики, на это бы мне сказали:
Задание было архиважное. На карту была «Дурак ты Штирлиц и расшифровки твои
поставлена моя жизнь. дурацкие. Какая серьезная женщина, после
недельного знакомства, будет светить тебя. А
Первая неувязочка вышла такая. вдруг ты ее завтра бросишь?»
После постели, где нам было хорошо…
(Постель – известно любому разведчику – Но мои – двоечники – разволновались: «Все
лучшее место, где можно почерпнуть ясно! Ясно, как божий день! Не ты, не ты ее
информацию). Человеку эмоциональному и любимый – он!»
открытому трудно сочетать одно с другим:
раскрыться в блаженстве и при этом что-то А я молчал, пережевывая свои открытия. (О,
скрывать. рефлектирующий кретин, опять загоняющий
Анна была открытым человеком, поэтому себя в угол).
непроизвольно воскликнула: «Мы тут
трахаемся, а он…» – и осеклась. В переводе с И, вольно или невольно, стал собирать
эмоционального языка на логический это компромат.
звучало так: «Нам с тобой хорошо, а он,
бедняжка, страдает». (Она еще была и Эй, любитель искренних, открытых
заботливой девочкой). отношений, ты, кажется, призвал на службу
– Когда он уедет? – спросил я по существу. тайных агентов? Не так ли? Ой, ля-ля!
– А… не знаю… кажется, через неделю…
Все! Я был погублен. Зачем это «кажется», В общем, клубок противоречий покатился
этот легкий наплевательский тон. Ведь она туда, куда надо – в кромешную тьму.
точно знала дату его отъезда. Значит? Значит,
играет со мной. Значит не все так чисто… А утром еще одно послание Ставки: по радио
Вторая неувязочка случилась вскоре. интервью и ее монолог из «Камеры обскура»
Она снимала квартиру на проспекте Мира, Набокова. Она играла женщину, запутавшуюся,
недалеко от моей мастерской. Ей захотелось как я понял, в роковом треугольнике. В пьесе, ее
показать свое житье-бытье. Ответное, так душу терзал один мужик, и она по этому поводу
сказать, приглашение… эмоционально высказывалась…
Бардак (в смысле бедлам) в комнате был
отменный – творческий. Вещи были раскиданы, Вот ведь как бывает у творческих натур, –
постель не застелена… Чашки, однако, были встрепенулся я, не донеся до рта утренний
чистые и чай хорошего качества. Очень мне это бутерброд, – сцена и судьба переплетаются…
напомнило мое родное гнездышко… И еще я
подумал: а если помножить ее творчество на А она все так же звонила мне каждый день.
мое – что получится? – Привет! Как делишки?
Когда мы вышли на улицу, она встретила Я больше не умирал от счастья. Я
каких-то девиц. Мельком. И тут же потащила потихоньку начал умирать от другого. От
меня за угол. На мой удивленный возглас, она ревности.
заговорщически зашептала: И молчал.
Но не как глыба-финн, (его молчание
называлось иначе – выдержка) а как мальчишка
с «Поля чудес».
Я впал в прострацию… Некто спрашивал:
«Как же быть?» А я не знал. Слишком глубоко в
меня въелась моя прошлая жизнь, слишком
свежи были воспоминания предыдущих пыток!
Меня переклинило. Врата в Ад были уже
приоткрыты… И я приказал себе: «Молчи, что
бы ни случилось!» Зная свой суетливый

~ 127 ~

характер и творческий дар, (уж таких страстей -Хорошо, девулька… (откуда она словечки
навыдумываю, такие трагедии на пустом месте такие выкапывает?) Я звонил тебе утром. Мне
разыграю!) а так же свою непомерную сказали, что тебя нет.
категоричность: «или – или», я, быть может
впервые, забаррикадировался: «молчи, -А зачем ты звонил так рано?
скрывайся и таись!» -А что, нельзя?
Врать она не умела. И подпольщица из нее
Господи, убеждал я себя, какую-то вшивую была такая же, как из меня разведчик. Хотя в
неделю переждать! Делов-то… Займись какой- данном конкретном случае информацию я
нибудь творческой работой. (Полезный, а, получил в срок и разобрался с ней грамотно. Так
главное, своевременный совет, не правда ли?) что разведчик я оказался лучше. Проворней.
Просто мой чуткий барометр, настроенный на
«А что будет дальше? – спрашивал все тот ложь, вовремя дал показания…
же Некто – через неделю?» И я посылал его к – Я была дома. Подруга не знала…
черту: «Дальше – будет дальше. Разберусь!» – Как это?
(Уж я разобрался… по полной программе!) – Ты понимаешь… мы утром делаем
специальные упражнения. Тренинг такой.
На самом деле все было не так. – По системе Станиславского? – вставился я.
Все было прозаичней… как в жизни. Ты уже Моя ирония осталась без внимания.
влип, приятель! Как бы ты не дергался, чего бы – Ну, это долго объяснять… Поэтому я
не предпринимал, – все главное у ж е закрылась в комнате, что бы сосредоточиться, а
случилось! Все эти установки, баррикады… вся подруга подумала, что меня нет.
внутренняя драматургия – они только кажутся – Она что – не могла постучать тебе?
незаметными. У тебя же – престарелый отрок – – Не знаю… не важно… Я ее еще накануне
все на роже написано! Политик с разведчиком – предупредила – меня ни для кого нет. Я
не твой звездный путь, поверь… Как говорится, занимаюсь…
ежу понятно. Так подумала, что тебя нет или была
Тебя уже обхватили нежные руки, и повели предупреждена?
на поляну, где девушка с длинной и острой Врала она не охотно. И не умело. Ей это
косой собирает свою кровавую жатву… было в тягость. Ей это, в конце концов, не шло!
Она будто разыгрывала когда-то и кем-то
А у Анны в это время были свои проблемы. установленные правила игры. Врать
Ее действительно водил за нос этот канадский необходимо, особенно мужикам. Сами-то они,
чувак. каковы! Может быть в детстве на Корсике, в
каком-нибудь дворе, может подруги из общаги
И она – открытая душа – все мне преподали ей этот урок… Но почему же так
рассказывала. бездарно ты врешь, выдающаяся актриса?!
Ведь скажи она, что да, я была у него…
-Он меня к себе зовет… завтра вечером… засиделись до полуночи… разговоры, то, се…
-И ты пойдешь? Метро закрыто. Мать мне постелила в своей
-А почему нет? Мы же старые друзья… И комнате…
мать его хотела меня видеть. Я к ней все никак Я бы волей-неволей это съел. (Правда, не
не могла вырваться… уверен, – поверил бы?)
Мать – это хорошо, – думал я, – только А тут какие-то идиотские тренинги! По
неизвестно, сколько там комнат. И вообще, мать утрам! Она точно спятила…
в таких делах не помеха. Крепко же в нее вцепился этот канадско-
Я позвонил ей утром. В первый раз. Я колорадский жук!
вообще звонил редко. И всегда вечером. Я замолчал. Говорить уже было нечего.
-Анны нет. – Сказала мне ее подруга. (Они Уличать во лжи ее я не мог. Было в этом что-то
вдвоем снимали квартиру). недостойное наших отношений. Я надеялся, что
Утром – и нет! Задачка без неизвестных. она сама мне все расскажет, потом, когда
Уйти она никуда не могла… Актеры все психи. страсти улягутся…
Не спят до полночи, а потом, наглотавшись Через несколько дней, я увидел его
снотворного, забываются до полудня. Она мне фотографию. Сама же и показала… Меня
сама рассказывала про свой сумасшедший поразила схожесть их лиц. Внутреннее, едва
режим. уловимое, сходство. Они были пара.
На следующий день мы с ней встретились А дальше… Накануне его отъезда, я почти
-Я тебе, мать, звонил вчера утром… часов в успокоился… Я был уверен, она вновь поедет к
десять, – я говорил нарочито небрежно.
Получалось же – грубо.
-Я не мать, я – девулька.

~ 128 ~

нему. Ловить? Вызванивать? Дергаться? Я не беды. Оно уже бродило где-то рядом, манило к
хотел никаких разоблачений. себе…

Но и усидеть на месте не смог. Психологический театр не умер, господа
Меня сорвало со всех болтов и понесло на концептуалисты. Во всяком случае, на моей
родину. В кромешную тьму, на родное сцене.
пепелище…
Был у меня старинный приятель, к которому Я понимал – не получается у меня… не
можно было забуриться без проблем. Я набрал складывается. Не могу я жить по нормальному,
много водки и насиловал его своей по-людски… (Хотя в таких делах разве бывает
драматургией часов двадцать кряду. Слушатель по нормальному?) Своего тайного врага,
он был идеальный, – вдумчиво сопереживал, сидящего во мне, я давно обнаружил и изучил.
внимая моим страстным речам с большим Но разделаться не смог. Он был моей сутью. И
интересом, пока не уснул, утомленный суть та была довольно паршивой: самолюбивой,
повторами. тяжелой и скучной. Ничего не оставалось
Я говорил в полупьяном бреду в пустоту… делать, – лишь принять это, как факт.
– Я устал… я устал, Шурик! Я устал от
себя… я – в тюрьме… зона строгого режима! Я И еще я догадывался: этот театр жизни мне
все время, каждое мгновение пытаюсь понять не осилить. Играть я не умел и не хотел.
ее… эту странную даму – Жизнь! Я хитрю, Поэтому жизнь отторгала меня, как инородное
претворяюсь… или не хитрю, и не притворяюсь тело. Революционеры, подобные мне, если и
– все одно. Она не подпускает к себе! Я для нее вписываются в ее непростую структуру, то
иностранец, заезжий музыкант… порождение всегда трагически.
Франкенштейна! Я – какая-то чудовищная
ошибка… Мне больно, Шурик, – я ж живой! Настоящая любовь, как революция, – всегда
Меня мотает по одному и тому же замкнутому заканчивается на эшафоте. Иначе, чего она
кругу всю жизнь, и вырваться нет сил из него… будет стоить? Слабое утешение, если учесть,
я болен! Я поражен неизвестным вирусом. Я что любовь та – болезнь…
хочу другой любви! Ты не знаешь, как я бываю
заботлив и нежен. Она говорила: «Лучше Одно беспокоило: повторы. Это что –
мужчин у меня не было». Это вырвалось у нее пожизненно?!
само, с такой искренностью, так неожиданно…
а потом, будто кто-то щелкнул невидимым И еще я много чего понял, (в деревне, у
выключателем… и все!! Свет погас! Я понял – озера, вечного, как сама жизнь) отвлеченно
все! Снова зона, ад! Ничего уже не исправишь… понял, глубоко, приняв все: «как есть, так и
Вернувшись домой, полумертвый, есть».
опустошенный, (чего я, собственно, и
добивался) – упал в черноту. Разбудил меня, ее Да, не вписываюсь я в поворот. Заносит. Уж
звонок. простите… Не местные мы. И копеечки ваши
– Юра, ты пьешь? нам ни к чему!
– Пью.
– Зачем ты так! Если ты будешь меня так Но некто, сидящий внутри, холодным злым
ревновать, – тебя не хватит. голосом, с отвратительными модуляциями,
– Он уехал? выговаривал: «Ну, что ты, право, фантазер
– Уехал. какой, опять вавилонских небоскребов
– Я тоже уеду… В деревню. Мне надо. понастроил… Все бы сверху вниз смотреть…
– Хорошо… Береги себя, милый. все-то у нас особенное, да никак у людей.
– Я не на войну собрался. Гордые мы, не местные… Иностранец ты наш…
заезжий музыкант… Ей богу, как дитя малое,
Ты больше не выносишь, все в игрушки играешь… надулся,
барскую свою судьбу? разобиделся… в деревню уехал, дурачок…
зачем? Возвращайся назад. Ты все сумеешь…
Полюби ее, выбора тебе не дано. если захочешь».

И я замолчал. Уже навсегда. Я вздрагивал от его замечания: «…если
Я окунулся в привычное состояние – захочешь». Я не желал такой постановки
одиночества. Да и покидало ли оно меня? К вопроса, боялся ее…
нему примешивалось устойчивое ощущение
Этот гнус, сидящий внутри, копал слишком
капитально – до самого дна: «Пошел ты!»

Но вопрос уже прозвучал: «Хочу ли я?»
И ответ был давно получен. Он был вбит
намертво, как ржавый гвоздь в трухлявую
стенку: «НЕ ХОЧУ».
Так что тогда, что??
НЕ живется…
Всю свою жизнь я ничего не хотел очень.
Быть может, совсем ничего и не хотел. Страсти

~ 129 ~

– отдельно, предмет страсти – отдельно. Я не Мысль моя,
ИХ добивался, СЕБЯ – насиловал. Я был пока еще жаркая, жидкая лава:
измотан, отравлен… избит! Оставался
единственный вопрос: «КОМУ это выгодно?» но всякая лава
Тогда, как говорят «опера», сойдется полный вкруг себя образует крепость…
криминальный пасьянс. Но этот вопрос из
области запредельного. Нет, все-таки хорошо, что меня сюда
занесло! Вам, жителям планеты Земля, трудно
А здесь? Что делать ЗДЕСЬ? даже представить, какой бесконечный восторг
Тот благословенный раствор грез, страсти и обуял тут меня! Первое время я хохотал, как
милости стал давно уже моей средой обитания. помешанный, сотрясая ауру вокруг в радиусе
О, счастливчик! Тебе всегда доставалось нескольких сот километров. И сотрясание то,
«самое-самое». обернулось для вас потрясением немалым.
Только почему же здесь так тяжко дышать?
Почему не живется на этом благословенном Помните, смерч «Святая Клеопатра» (по
острове? Почему желание свободы обратилось, местному – «Санта Клео») по побережью
– тюрьмой. Почему?? пронесся, разметав все вокруг, ломая деревья,
И еще я злился, глубоко в душе, не знаю, как спички, перевертывая машины и срывая
правда, на кого… На Создателя, что ли? Ну, крыши с домов? Так вот, – это моя работа!
чего ты там напортачил, – бездарность!
Впрочем, себе доставалось больше всего. Странное местечко, конечно, не
Хотя самокопание и самоистязание, (любимые привычное… Но, скажите, у кого из вас,
занятия загадочной русской души) – дело снующих туда-сюда в поисках утех, по
гиблое, как и обвинение кого-то в грехах… твердому грунту, есть такая возможность, –
Круг замкнулся. Я попал в резонанс предаваться своему любимому ремеслу, ни о
собственного звучания. Змея укусила свой чем при этом не беспокоясь.
хвост.
Думать вообще ни о чем не хотелось… Да еще – в а б с о л ю т н о м покое.
А? То-то…
В интервью, в одной из центральных газет… А ремесло мое простое: услышать потаенный
она тогда их давала во множестве: «Русская смысл звуков, сложить из звуков слово, из слов
француженка…» ах – ох! «Впервые на русской – фразу… А потом уже, напитавшись этим
сцене…» трали-вали! В общем, обычная богатством, озвучить то, что роится в душе…
журналистская пена… Так вот, в том интервью А в душе у меня смерчи роятся, ураганы
я прочитал следующее: беснуются и легкие ветерки шевелят чьи-то
кудри и лобзают плоть. Так что ждите новых
– Чем, на ваш взгляд, русские мужчины потрясений… Не исключено, – с летальным
отличаются от французских? исходом.
Есть, правда, и здесь свои издержки… Я
– Русские более инфантильны, избалованы говорю про то странное местечко, куда меня
своими мамами, и дома часто напоминают занесло. Но, согласитесь, не бывает так, что бы
инвалидов, которые ничего не могут. Пусть они все идеально. Конечно, я всего еще не знаю.
на меня не обижаются, но мне кажется, русские Ходят слухи, например, что где-то, в иных
женщины имеют больше оснований обижаться ипостасях (там, где разум земной не способен
на мужчин. внедриться и охватить) находится абсолютно
уже идеальное место, типа, – Рай. И там, типа,
Кого она конкретно имела в виду – не важно. блаженство беспрецедентное!
Если выбирать из нас двоих – русских Один залетный гастролер, по виду бомж
инфантильных инвалидов – очевидно, все-таки натуральный, мне тут расписывал:
меня. – Прикинь, павлины в саду гуляют чинно,
ну! журчанье ручья слух услаждает. Осетрина в
Поводов злиться было больше… пруду икру черную мечет – хоть ложкой ешь…
Жрачки разной по деревьям развешено – ни в
Осенью, совершенно случайно, (или не жисть не сожрать! Девы нагие перед носом
случайно) увидев афишу их театра, я прочитал попами крутят, но тебя это ни к чему не
репертуар. Была в нем и премьера. Он – обязывает. Так, «подай-принеси», краля
поставил спектакль; она – играла одну из заморская… Пиво безалкогольное, – хоть
главных ролей. залейся… И никто в том саду не прячется. Ни
один Змей-проныра, ни мент искуситель –
Мне же уготована была роль зрителя. спокуха, короче, как под землей у теплотрассы!

~ 130 ~

– Ну, и где тут кайф… где, собственно, идея? Логос обдал пространство леденящим жаром, а
– спрашиваю. А он посмотрел на меня с неизменные цифры пригвоздили меня, словно
сожалением, как на тронутого… святого Себастьяна, – стрелы. В воздухе запахло
серой…
– Ну ты забурел… – выдохнул, с каким-то
даже испугом, сигарету стрельнул и – Так он, – новенький! – вздыбились тетки и
растворился. заструились все разом ко мне. – От него землей
еще пахнет! Давайте его, защекочем, девочки!
Такие дела. до полной метаморфозы…
Но, во-первых – подобным сомнительным
личностям я бы не стал доверять; во-вторых – Но тут вмешался Ягодка. Он применил
кто ж меня в этот самый Рай запустит, с таким- новейшие разработки в области лазерного мега-
то позорным мировоззрением? И, наконец, луча. Грации засквозили, безобразно вибрируя,
главное, – а оно мне надо? – и аннигилировали в глубинах мирозданья.
Мне и так хорошо. Даже слишком!
Состояние такое, будто у тебя постоянная – И куда ты их?
эрекция – только в духовном аспекте. – В небытие.
Причинного места, как и никакой другой плоти, – Круто.
тут быть не может, а ощущения все остались, да – А ты что хотел? – возмутился Ягодка, –
еще на планетарном уровне, то есть, на если бы эти твари принялись тебя щекотать, то
несколько порядков выше, чем там, у вас, в ты трансформировался бы в одну из них. Не
пустыне мрачной… на твердом грунте. исключена возможность, что тогда, обретя их
Представляете, какой творческий подъем, вероломные наклонности, вновь зародился бы
переходящий в экстаз, я здесь испытываю! на земле…
Одно только меня здесь раздражает – облака. – Я бы не отказался.
Вот уж изобретение, будь оно неладно! Прямо – Ты зародился бы на земле мелкой вздорной
скажем, – не божье. Понимаете, укачивает бабенкой, начисто лишенной моральных устоев,
меня… некая зыбкость ощущается… – пояснил Ягодка.
ненадежность, аморфность даже – тошнота – Ничего себе – Высшая Полифония…
подступает, словно в качку от «морской – Это у них сленг такой, – объяснил Ягодка,
болезни»… Может с непривычки? – типа фени… Тут много таких, так что будь
Однако и здесь не обошлось без советчиков. осторожен. Эти тетки, все как одна, на земле
– Ты, – говорят, – только не задумывайся не были старыми девами. Вот теперь и
о чем… кайфуй и покачивайся, покачивайся и расплачиваются, за стервозность характера и
кайфуй… Тогда обретешь Высшую презрение к вашему брату.
Полифонию. – Справедливо.
– Чего? – я вгляделся в глубины, вижу, – кто- Вообще-то прозвище Ягодка дал ему я.
то мерцает. Три грации, лет, эдак, за сорок… Полностью оно звучит так: Не Их Поля Ягодка.
Мать моя, прости господи, мне только таких Оказывается, этот сорванец, решивший
экстравагантных советчиц здесь не хватало! поиграть со мной в прятки во время пресс-
– Высшая Полифония, – проговорила одна конференции и постоянно смущающий меня
Грация назидательно, словно она Лобачевский, своими ироническими комментариями, оказался
а я двоечник в школе для умственно отсталых никто иной, как мой персональный Ангел-
детей – это Астральный Логос, разложенный на хранитель. Большой мой приятель еще по
субстанцию неизменных цифр. земным делам. Я уже докладывал вам его
– Чего-чего? характеристики. Это не ангел – чума! – самолет
– Ты хоть слышал, несчастный! что истребитель, типа «МИГ», с вертикальным
Вселенная расширяется, – проговорила вторая взлетом, две скорости звука; на вооружении
Грация, словно она царь Соломон, а я ракеты: «Воздух – земля» и «Воздух – воздух»,
инфузория в первозданном бульоне а также применяются новые разработки в
доисторических времен, – а ты, соответственно, области лазерных мега-лучей. Имеются так же
разряжаешься, как индивидуум. Как наработки в – святая святых! – полярных Альфа
разрядишься окончательно – сольешься в излучений. Шустрый, короче, не углядишь… Он
астральном блаженстве. Логос же неизменных и устроил мне досрочное освобождение и столь
цифр даст тебе смысл всего сущего. высокую трибуну выхлопотал.
– Не понял… Вот и теперь меня спас от столь позорного
Мне ничего уже не ответили. Однако в перерождения!
глубинах Вселенной произошли подвижки, Так вот, он мне сообщил недавно, что тут
плавно переросшие в борьбу за власть. Грации много разных заповедных местечек имеется. На
заклубились, фонтанируя излишками биополя, любой вкус. В любой плоскости и любом
измерении. Разнообразие, короче,

~ 131 ~

непостижимое! Полетаешь, мол, сам все … в одиночестве, которого нет! Которого в
увидишь. А облака это так… на первое время. принципе здесь быть не может, когда душа
«Не могу же я тебя, – говорит, – в натуре, такого раскрылась к восприятию музыки…
еще «земного» и «неостывшего» в Высшие
Сферы ввести… У нас тут строго». А народ? Он всегда незримо присутствует.
Пусть не явно – пусть своей энергетикой, своим
– Карантин, что ль? душевным теплом. Мы давно слились в единое
– А ты как хотел! целое. Так что любое слово и мысль будут
– Да нет… я что… как скажешь, приятель… услышаны. Они живут внутри этого целого.
– Вот и сиди тут, пока не остыл, и вещай… с Хотим мы этого или нет.
самой высокой трибуны! Ты же всю жизнь ею
бредил… – сказал Ягодка и пробурчал под нос, Так слушайте рассказ о последних днях
– благо слушателей не будет… стремительного падения, так и не смирившегося
Не, ну, вы слышали, а? со своим положением, отвергнутого всеми
– Эй! любезнейший… О какой такой трибуне существа. Человека, не пожелавшего принять
я бредил? повтори! – но его уж и след условия игры и продолжавшего биться с
простыл… (две скорости звука – это вам не призраками, отстаивая свое право на гибель.
шуточки!) Был, – и нету!
А я остался в совершенном одиночестве, на «Тот в ад спешит, кто за мной идет!»
каком-то дурацком облачке. «Это что ли, твоя Ну что ж! К моей преисподней
трибуна? – продолжал возмущаться я. – Нахал! хотел бы я путь свой
И почему это слушателей не будет?» благими вымостить притчами!
Лично мне всегда казалось, что СЛОВО,
если оно правдиво и исходит из самого сердца, Нельзя крысу загонять в угол и пытаться
никогда не канет в небытие и где-нибудь размазать ее о стенку какой-нибудь шваброй.
отзовется… в какой-нибудь одинокой душе… Она обязательно увернется и прыгнет на тебя и
Хотя, если он имел в виду тех малолеток с укусит…
крылышками, тогда ладно… Этим божьим
тварям ни к чему т а к и е рассказы. В угол я загнал себя сам. И швабру занес для
Но где, спрашивается, – народ? решительного удара. Но крыса, сидящая во мне,
Где, собственно, – человечество? увернулась и укусила меня и вырвалась на
Где братья по разуму, где легионы душ? Их свободу…
тут, по самым скромным подсчетам, должны
быть – тьмы и тьмы… Куда они-то девались? Не получается по-людски – попробуем
Вопросы, вопросы… иначе.
Впрочем, не мое дело знать!
А мое дело простое – отдаться всецело С нормальными женщинами не случилось –
своему ремеслу. Построить Храм и вымостить поедем к ненормальным. Вы опустились на дно,
дорогу к нему. Пусть не Храм пока – голубушки… ну, так что ж! Я давно уже там.
сараюшка… пусть не дорога – тропинка узкая. Только прикидывался паинькой. Вы блудницы,
Но имя ему будет во все времена – Как-Было- – а уж, какой я прелюбодей!! Еще посмотрим,
На-Самом-Деле. кто кому фору даст!
И на этом поставить точку.
Или раствориться многоточием… Тогда на руках у меня оказалась большая
И если мне отказано в слушателях сейчас, не сумма денег. Откуда? – не важно. Я их не украл,
беда – рано ли, поздно, к э т о м у Храму хотя и не заработал… С неба упала. Кто-то
потянутся паломники. Но э т и паломники не сверху позаботился обо мне. А может, и снизу
потащатся через страны и пустыни безумной подсунул…
крикливой толпой и не бухнутся на колени
перед алтарем, отбивая земные поклоны и, Я решил разделаться с ней… А заодно и с
умоляя своего Бога спасти их заблудшие души. собой. Как уж сложится…
Нет…
Они войдут в с в о й Храм – спокойные и Помните, как там у нас, в бессмертном
свободные – и, я надеюсь, вспомнят обо мне, но произведении: Митя Карамазов едет к
никто не произнесет ЧЬЕ-ТО имя всуе, и Грушеньке… Весь в страстях… на тройке…
каждый паломник, расскажет с в о ю историю. «Сегодня или никогда!»… А денежку в тряпицу
То, как было на самом деле. на груди зашил…
Но пока – мой рассказ…
Я же поехал к шлюхам. Не было у меня ни
Грушеньки, ни Машеньки… Со всеми я
разобрался беспощадно и безвозвратно! Так
куда же мне прикажете ехать! На «тачке»… в
страстях… и денежку во внутренний карман на
молнию заныкал.

~ 132 ~

И ехать-то, собственно, недалече… Благо, в стоит на проспекте – манок – самые красивые
наше время, этого добра, как грязи, – на каждом девушки. Нечто вроде рекламного щита. Во
углу. Вся провинциальная Россия и ближнее дворе же – несметные полчища.
зарубежье выставились на смотрины.
Как по мановению волшебной палочки, на
Господин Куприн, я все время вспоминал самом деле, властного призыва атаманши:
вашу «Яму». «Материнству и детству» вы «Работаем, девочки!», они возникают ниоткуда
посвятили это произведение. Вы, очевидно, и строятся в шеренгу. Водила включил дальний
мечтали из своего далека, как все благополучно свет…
устроится в светлом будущем…
Если ты пьян, (а пьян всегда я) и
Поедемте, голубчик, со мной. экзальтирован, и неопытен, – то такие
Еще графа Льва Николаевича я бы попросил театральные эффекты могут повергнуть тебя в
поучаствовать. шок.
Особенный был человек! Все-то он за народ
хлопотал, все-то радел за униженных… До Я хоть и обладал всеми
всего ему – бескорыстному графу, отцу для вышеперечисленными качествами, однако…
народа и верному сыну земли русской – было шок – это по-нашему! Я с ним быстро
дело! Всего себя отдавал без остатка!.. Одному разобрался.
поможет, – сосед просит: «А мне!» Соседу даст,
– набежит целая ватага: «И мне дай! мне!» Всем Ко мне подошла атаманша – «мамочка».
раздаст, а им все мало: «Еще дай! еще!». Что – Вы каких предпочитаете?
делать? А еще романы писать требуется. Долг – Ласковых и мяконьких.
перед Отчизной – это вам не тетка. Взялся за – Есть девушки по 50, а есть по 100
перо – пиши! Кто за тебя романы напишет, долларов. На ночь.
нравственный вопрос поставит ребром? Это по мне. Никаких игр и брачных плясок.
Пушкин? Другой бы граф бросил это паскудное Никакого притворства. Есть товар, а есть купец.
занятие помощи ближнему, и охрану на входе – Будем посмотреть.
поставил, – двух лбов с «калашами»: «Ну? Кому Я был пьян и опустошен, поэтому стыд и
тут еще? Подходи!» – а он так не может. совесть (вернее, их остатки) закопал где-то в
Нравственное чувство не позволяет – всем пути и напрочь забыл то место.
помочь норовит. «В помощи ближнему, – Я вышел из машины… Е, мое! Они мне все
говорит, – весь смысл жизни!» Так и жил нравились! Вот оно – богатство Родины. И
осмысленно, бескорыстно помогая всем, кто опять, извиняюсь, на каких-то задворках…
попросит. А когда все кончилось, пошел, – Беру всех!
бедолага, по степи в даль неведомую. Так в – Шутишь, парень?
степи и упал обессиленный, глядя осмысленно в – Ага. Рюмор… Винокур…
глубокие небеса, как небезызвестный герой Шутишь… Тут не до шуточек, когда крыша
небезызвестного всем романа – князь поехала от эдакой роскоши и изобилия.
Болконский. И умер спокойно. Он твердо знал, – Значит так, – я включил остатки
что выполнил свое предназначение на земле! самообладания, – вон ту – Мэрилин, бля, Монро
Вечная память и земля ему пухом! и эту – Клаву Шифер.
Его глубина, мощь, нравственные принципы – Эти девочки по 100 долларов.
и все такое… всегда были для меня маяком во – А скидка за опт?
все времена беспощадных бурь и невзгод в – Вас сколько будет?
житейском море всеобщего безразличья и – Не понял…
культа Золотого Тельца. Авторитетнейший, – Сколько еще ребят в твоей компании?
надо сказать, человек! Человечище! Этот – все – Ты че!! Нам соперники ни к чему… Я их
увидит насквозь и глубже, и поможет всех поубивал и закопал в огороде! Я волк
расставить акценты. одиночка. Слыхала про таких? Эгоист. Давай,
А так – что? Одному в такие дебри и мамаша, не жидись, – сто пятьдесят за двоих. Я
соваться-то страшно – погублю свою девочек не обижу…
бессмертную душу! – Ну, ты нахал!
Впереди – погибель страшная! – Есс… Поэтому торг здесь неуместен!
Разврат-с. Сутенеры равнодушно наблюдали за
спектаклем…
Для начала я взял двух. Мечты сбываются! Я упал на заднее сиденье машины между
Материализуются мечты в тайном месте, в двух тел. Тела как-то слегка напряглись.
каком-нибудь пустынном дворе. Туда водителя Небрит, дядя, черен… «чечен, – не чечен…»
направила разводящая. Оказывается, то, что Несет какую-то околесицу.
– Не дрейфь, пионерки… «Будь готов!» –
всегда помните основной лозунг вашей

~ 133 ~

организации! Я ж художник-монументалист… спрашивали, косящие под знатоков, ценители
А это что-то вроде морской пехоты. В обиду не прекрасного: «Вы в каком направлении
дам… работаете?» Меня подмывало ответить:
«Морская пехота работает в направлении взятия
– А закурить можно? высоты». Но я отвечал просто: «В направлении
– И мона и нуно. А теперь за водкой и садоромантизма». И на меня смотрели с
прочими сладостями, – сказал я водиле, – а уважением…
потом ляжем на дно и прикоснемся к
прекрасному. Девчонки тоже спросили:
Впрочем, я уже во всю прикасался. По бокам – Это че такое?
от меня, в непосредственной близости, было аж – Картины.
четыре ноги! («Так вот где вы прячете свои – Кошмар, – сказала Эля.
штучки!») Как вам такое? Тут и у нормального – А, по-моему, прикольно! – возразила
человека восстанут все его пистолеты. А у меня Оксана.
– ненормального – что ж?! – А теперь так, красавицы, – командиром
– Вы водку пьете, ангелы? назначаю себя. Времени в обрез. Очень кушать
– Мы все пьем. хочется. Я вас немножечко съем…
Вот! Достойный ответ… В нем я услышал – Ох… тоже мне, какой волк выискался…
отзвук покорности. То, по чему истосковалась – Ну не съем, так понадкусываю… Так что
моя душа. Гордая покорность – один из быстренько в ванну.
восхитительных и желанных обманов! – Мы на работу всегда чистые выходим –
– Ну, красавицы, давайте знакомиться… ответили они с достоинством.
– Эля. – А на лице, голубушки… Весь этот ужас –
– Оксана. долой!
– Это в натуре или по работе? Впрочем, – Нас заставляют так краситься.
какая разница… А я Федор – слыхали наверное? – Давайте, давайте – я хочу посмотреть на
– Достоевский… тот, который старушек ваши истинные лица… Подозреваю – они
перебил тьму тьмущую, а потом, хлоп! – и в прекрасны.
падучую – типа у него алиби. Ну… громкое ж Я оказался прав. Девчонки помолодели.
дело было… Оставалось только снять с подружек их
– Трепло ты, а не Достоевский. ****ский прикид. Тогда восторжествует полная
С этим бы можно поспорить… Достоевский, гармония.
по моему мнению, тоже порядочное трепло. – Вам по восемнадцать-то точно есть?
– Это все от нервов… У меня сегодня день – Ты что! Мне уже двадцать! – сказала
ответственный – девственность собрался Оксана.
утратить. А у вас с этим как? – А мне девятнадцать, – сказала Эля.
– С чем? – Итого 39, – подсчитал я, – даже в сумме,
– С девственностью… они были моложе меня.
– Тебе сколько лет, девственник? – А теперь раздеваемся и за стол! Отметим
– Примерно, четырнадцать. знакомство. Пора познакомить вас со своим
– Ага. А нам по шестьдесят. лучшим другом.
В мастерскую они заходили с опаской. Я не Мой лучший друг – это отдельная песня.
удержался от глупой шутки: «Во второй Его неуемный характер, преданность своему
комнате взвод солдат прячется». делу, доходящая до фанатизма, были моей
– Где?! вечной мукой. Порою, он становился
– Где-где… В шкафу, разумеется! Где ж им неуправляем. Лишь применяя жесточайшие
еще быть… санкции, я мог усмирить эту бестию.
– Да ну, тебя… – они слегка расслабились и Временами мне хотелось убить его. Отрезать
повеселели. – Ты по нормальному говорить и выбросить к чертовой матери! Однако я
можешь? понимал, (животным чутьем) что я без него?
– Можешь. Ну, как вам у меня? Так, зыбкий отблеск чего-то, типа инока… Вся
– Класс! – Девчонки с интересом сила – в нем! А куда я без силы? Народ
рассматривали мое творчество. смешить?
Картины у меня капитальные. Я не Так что приходилось терпеть все его
признавал простых изображений выкрутасы и выходки. А также авантюры,
действительности: пейзажи, натюрморты, походы и кровавые битвы не на живот, а на
портреты и прочую гармоническую муру. Я смерть. Что делать? Настоящую дружбу
воевал на холсте… С самим собой. Я воевал с приходилось доказывать делом.
миром! А это нечто другое… Когда меня

~ 134 ~

О дальнейшей встрече нашего треугольника, И впредь наука: не расслабляйся и
– я умолчу. Кстати, такие треугольники мне по предприми противоугонные средства. Голова-то
вкусу. Не то, что некоторые – канадско- на месте. Чай, не все еще пропил!
финские… Я умолчу не из-за стыдливости. Ее
уже нет и в помине. Просто все эти кувыркания Время было позднее, что-то около двух… А
с придыханием давно срежиссированны и я только во вкус вошел. То есть завелся. Мой
отработаны умными дядями, растиражированны лучший друг требовал продолжения банкета.
и поставлены на поток. И увидеть их не
проблема. На дворе – ночь глухая. Все
добропорядочные граждане тихо киряют на
Мой друг, (не тот, что в штанах прячется, а теплой кухне, и только отщепенцы, подобные
обычный, с человеческим лицом) приехав из мне, носятся по Москве неприкаянными
одного медвежьего угла, где этот товар не призраками, в поисках приключений и
доступен, (там даже электричества нет!) с провоцируют доблестных стражей порядка на
порога потребовал сатисфакции. Несколько крайние меры.
часов неотрывно взирал на выкрутасы
всевозможных треугольников и прочих Однако я частично обезопасил себя. Доллары
мастеров «сплетенья рук, сплетенья ног». спрятал в мастерской, взял только необходимую
Потом, раздосадованный, отвернулся от видака мелочь в рублях. С «тачкой» мне повезло.
и высказался: Водила – не какой-нибудь лох бомбила, а
натуральный таксист из наших, из советских.
– Ну, ничего нового придумать не могут!
Я с ним согласен. Однако, все дело в – Задача непростая, но выполнимая, –
творческом подходе. Не ч т о, а к а к ты это объявил я ему, – найдем девочку? Гонорар за
делаешь. Надо учиться отдавать все лучшее, чем качество – соответственный…
ты обладаешь. Помните заповедь: «блаженнее
давать, нежели принимать». Если ты Мы оба понимали – время позднее – всех
проститутку смог довести до оргазма – ты на добропорядочных шлюх из пионерской
пути к блаженству – жизнь свою прожил не зря. организации уже разобрали. Остались или
Тебе это зачтется на Страшном Суде, как совсем никакие – остывшие на пронизывающем
нужное, для всеобщей гармонизации Вселенной, осеннем ветру, – или энтузиастки, вышедшие на
дело. А если двадцать проституток? Считай, ты тропу рискового бизнеса, самостоятельно.
обеспечил себе достойную загробную жизнь. Не
исключена возможность, что руку тебе пожмет – Садись. Что-нибудь придумаем.
сам Спаситель. Ведь он тоже отдавал себя Возил он меня не слишком долго и все
людям всего без остатка. какими-то огородами. Я дул пиво и
И я, частично выполнив свою миссию на исповедовался.
Земле, безмятежно уснул. Я провалился в Таксисты гораздо лучше священников. Зуб
знакомую яму… Буквально на мгновение! даю. Жизнь знают изнутри, по сути, ее изнанку,
Очнулся я в тревожных предчувствиях. И не опять же, ручку им целовать не требуется, а,
зря. Вокруг меня звенела пустота. Я был один! главное, не так чванливы, как эти ряженые,
Вот так – делай людям добро – они ответят тебе словно Деды Морозы – духовные отцы
черной неблагодарностью… православия. Но самое ценное в таких
Я вскочил, проклиная свою беспечность. О, исповедях то, что мы никогда больше не
лопух! Олух царя небесного! Первым делом встретимся, а если и встретимся, то не узнаем
разыскал куртку, – заныканая на молнию друг друга. Но исповедь-то состоялась! А это и
денежка была на месте. Водка стояла на столе! есть разговор с Богом.
А что мне в этой жизни, собственно, еще – Такая годится? – Он притормозил у
нужно? Конечно, они могли увести парочку одиноко стоящей фигуры. Я опустил стекло, –
моих бесценных полотен… Но это сомнительно. выходить было лень… Дева была слегка
Полотна слишком капитальные, а девушки, как потрепана, но еще ничего. Эта была из
я заметил, не сильные ценители прекрасного и рисковых одиночек-энтузиасток.
вечного. – Пальтишко распахни.
Так что, ты – конь ретивый – раньше Больше всего у женщин я не любил их
времени на человечество не шурши и не дуйся. пышные телеса. Все эти жировые прослойки
Наоборот – будь с ним приветлив, и оно тебе повергали моего друга в уныние. Он ложился на
ответит взаимностью. Ну, свинтили девчонки… дно и сигналов не подавал. Однако эта была
Нечего спать на посту! ничего – достаточно костлява.
– Сколько?
– Штука.
– Восемьсот плюс водка. Я буду один.
Она молча села на заднее сиденье.

~ 135 ~

Я плохо помню ее и то, что у нас было. После оргии, устроенной моим лучшим
Поразило меня только одно – странные ожоги другом, который жил своими понятиями и
на ногах, чуть выше колен. плевал на Высший Разум, в общем, и целом, и
на спасение души в частности, я опять
– Что это? провалился в яму.
– Пацаны обкурились, – баловались, –
сигареты тушили. Водка – напиток гуманный – дает организму
Я долго переваривал услышанное. М-да… необходимую паузу. Иначе с моей
– Так они тебя и убить могли. впечатлительностью и бешеной энергией я
– Могли. Только я убежала… Из окна преждевременно оказался бы у вас, ребята, на
выпрыгнула… Я ж сказала – обкуренные были. самых высоких и мягких нарах…
– Да уж… работенку ты себе выбрала…
– Эта работенка сама тебя выбирает. Разбудила меня проститутка:
Говорить в таких случаях нечего. – Юра, где мои сапоги?
Удушливым дымом подлинности повеяло от ее – Что, собралась слинять, по-тихому?
слов. – Пожалуйста, отпусти меня…
Господин Куприн, вы бы трахнули такую Черт, и проститутки от меня разбегаются…
женщину? А вы, великий пахарь и сеятель – Они на кухне, за столом.
разумного и доброго? Или бы высказались за Когда мы пришли, я предпринял попытку не
материнство и детство, за спасение души? наступать на одни грабли дважды. Средство
Еще главный Спасатель душ, меня очень простое и достаточно эффективное –
волновал в этом вопросе. антикидалово – без сапог далеко не убежишь.
Он, по известной легенде, был девственник. Я запер за ней дверь и налил еще гуманного
Хотя это сомнительно… С его-то страстью, напитка. Для первого раза достаточно – решил
энергией, жаждой жизни… Вот жены и детей у я.
него точно не должно было быть.
Революционеры по понятию не могут заводить Самое горестное возраженье,
семьи. Семья и спасение душ, – не совместимы. я его скрыл от вас: жизнь куда как скучна,
Я доподлинно знаю только одного отбросьте ее, чтоб она снова вкус обрела!
приличного девственника. Это великий
Андерсен. Он деткам сказки писал, чистые и Но я никогда не останавливаюсь на полпути.
мудрые. Поэтому у него одно с другим Любое дело нужно доводить до конца.
гармонично сочеталось. Взялся за нож – бей. А иначе чего ты будешь
Но Спасатель душ, со всем человечеством стоить в этой жизни?
разговаривал, а человечество, в практической Денег была еще целая куча. Поэтому,
жизни, сказкам не сильно верит. Впрочем, в его отдохнув и приведя себя в божий вид, я вновь и
сказочку про Царствие Божье отчасти вновь выходил на тропу порока.
поверило… Слишком заманчивые открывались Предводительствовал в походе мой
перспективы. обезумевший друг. Мне же уготована была роль
В общем, много в мире тайн. И не все нам наблюдателя.
суждено разгадать. Знаете таких чистоплюев и ссыкунов?
Я же постараюсь не мусорить в окружающем В Чечне кровь рекой, баб насилуют, а тут
пространстве своими тайнами, я все о себе приезжает какой-нибудь дядюшка Майкл или
расскажу доподлинно, ничего утаивать не стану, того хуже – престарелый чувак из нашей
так как службу несу в ином Храме. Имя ему: «яблочной», везде протестующей и всем
Как-Было-На-Самом-Деле. недовольной, прослойки, и наблюдает, то есть
А на самом деле, в девственности я не вижу начинает боевым генералам о правах человека
никакого достоинства. Любое глумление над болты вкручивать. Его, естественно, посылают
плотью чревато последствиями. И где-нибудь по матушке, да зря… Погорячились генералы.
отольется чрезмерное воздержание страшными Гуманист и защитник прав оказался той еще
безобразиями. Поэтому проститутка несет миру вонючкой.
пользу. Она, с риском для здоровья и жизни, Так напылил в прессе и всяких там
принимает на себя всю тяжесть человеческого Международных сообществах, что генералы за
порока. А это достойно, если не уважения, голову схватились. То-то, наука вам, старым
(хотя, почему бы и нет?) то высокой оплаты. воякам, высказываешься публично, – выбирай,
Для творческой личности, вообще, бля, выражения – на тебя весь мир смотрит.
воздержание равносильно медленной казни. Что Я хоть и не был большим ссыкуном, (я был
такой голубок сможет миру поведать? ссыкуном обычным) но чистоплюйство и

~ 136 ~

морализм, привитый всей прошлой жизнью, не Они любовию пылают,
до конца изжил из организма. Один всю жизнь но – ах! – в ответ любви не находят,
по капле выдавливал из себя раба, мне же
уготована была иная работенка: выдавливать они себя терзают день и ночь,
последствия этого выдавливания. поскольку им никто объятий не раскрыл.

Короче, на тропу порока я вышел не до ………………………………………….
конца подготовленный. Не было во мне еще Они и мясо разучились есть,
жизненно необходимого цинизма. Я все еще
был чуть-чуть девственник. и с добрыми подружками играть –
все горевали выше всякой меры.
Я выходил на Тверской…
Тогда еще богатство Родины берегли, не Таксисты меня никогда не торопили. Я им
выгнали на задворки лучшие кадры страны. хорошо платил. У нас с ними, вообще, было
Власть с продажной любовью благополучно полное взаимопонимание – никто никого ни
сосуществовала. Чувствовалось в них что-то разу не кинул. Да и с девчонками отношения
родственное… Было в этом родстве сугубо наладились.
наше, национальное. Буйство русской души в
сочетании с непосредственностью и Одна мне так и сказала:
бесшабашностью. «А нам все по хую, мы – Вот ты – нормальный чувак.
****утые»… Вот мэрия с мэром, а вот сутенеры Я почти загордился. Согласитесь, такой
в малиннике. Аверс и реверс одного явления… комплимент чего-нибудь стоит.
Свобода и беспредел сплелись в едином экстазе. – Понимаешь, есть два вида козлов…
Так вот, я вываливался из «тачки» у – Гораздо больше… я подсчитывал.
очередного «малинника», а за мной, – Ладно… шутник. Я говорю за полных
оказывается, тянулся «свадебный кортеж» из отморозков – бандюгов. Эти и накостылять
любопытствующих дядей на машинах. Только могут и «геморрой» устроить…
что куколок и шариков на машинах не было… – Как это?
Очевидно, мой вид не вписывался в – Ну, «геморрой» – это когда снимает один –
повседневный и унылый съем девок. Очевидно, приезжаешь, а там целая кодла.
я был колоритен в своем непосредственно- – А другие?
бесстыдном поведении. – Эти, пожалуй, еще хуже… Трепетные
Я устраивал публичные мини-спектакли. такие… сучата!
– В одну шеренгу становись! Равнение на – А это как?
мэра! Родина-мать не забудет ваш подвиг. – А те, которые в душу лезут. Типа, как ты
Вспомнит всех поименно! дошла до жизни такой. Вопросы слюнявые
– Поименно не надо! – кричали девчонки. задают… Я ему тогда такие страсти
– За правое дело многопартийной системы – рассказываю, такую лапшу на уши вешаю…
будь готов! – я отдавал пионерский «салют». Слушает, гаденыш, чуть не слезу пускает, а
– Всегда готовы! – отвечали мне радостно. потом все одно – лезет.
Часовые любви – «мамочки» – меня уже – Интеллигенты – не упустил я свой шанс
узнавали. поквитаться с любимой прослойкой.
– А это ты, горе луковое, опять насосался? – Во-во. Они, кобели… А бывает наоборот…
– Мадам, сосать это по вашей части… Мы Приезжаешь к какому-нибудь старичку или
просто глушим… О, кей? дядьке солидному. А он в натуре жалеет:
Мадам делала вид, что не слышит… «Дочка… бедняжка моя… Посиди со мной
– Ну, и почем нынче любовь и дружба? Для просто, поговорим… Тоска у меня… ты знаешь,
постоянного клиента скидки предусмотрены? что такое т о с к а мужская, беспробудная? А
Нет? Будем искать… пить один не умею». И денег даст, и не лапает, и
Я возвращался к «тачке», за которой стояла накормит еще.
машина сопровождения. Из окон выглядывали Глупо, конечно, было верить в сказочку про
мужики. белого бычка-старичка… Однако! Неожиданная
– Ну, ты даешь, парень! Мы за тобой по всей оказалась особа…
Тверской едем… Такого еще не видели. Попросила почитать стихи:
– Ладно, ладно… – Мне стихи одни сильно нравятся. Я
Я, как кино-диво, делал им ручкой, мол, не прочту?
надо оваций… Автографы завтра, после пресс- – Валяй, – сказал я.
конференции… Стихи я воспринимать умел. Вроде бы.
Главное в стихе – музыкальная интонация. Мне
казалось, что я ее улавливал… Мне вообще
представлялось, что я большой знаток поэзии. И

~ 137 ~

даже отметил про себя свое превосходство в сердцем чуют и жалости к нему не жди. И
развитии, типа, кто о н а и кто я. И потом, уже в обобрать могут, и кинуть… Профессия
превосходной форме прикинул, что же она – жестокая. Понятие милосердия, стыда, совести с
деревенская девчонка – может т а к о г о их трудом несовместимы.
прочитать, любопытно, любопытно… конечно
же, – Есенин. Есенин – один из любимейших Это все для семьи. У многих из них на
моих поэтов. Но так случилось, что кроме содержании были дети, сестры, братья, матери.
Есенина из классики о н и ничего не знают.
– И что, твои не догадываются, каким ты
Читала она ужасно, но мне понравилось. То промыслом здесь занимаешься?
есть, разобрать что-то было невозможно, в
смысле гласных и согласных, – беда. Одно, Отвечали по разному. Некоторые говорили:
пардон, пришепетывание. Однако она «Ты что! Я ж со стыда умру. Для них я на рынке
умудрилась уловить главное – ту самую торгую». И ведь не врала, – действительно на
мелодию стиха, – а это почти все. Кого она рынке торговала. Только товар на том рынке –
читала – для меня тоже оставалась загадка. специфический… Некоторым было уже
наплевать: «А что делать? Надоело все. Как
– Кто это? есть, так и есть». Аленка же мне ответила с
– Гумилев. вызовом:
– Тот самый?
– А какие еще бывают? – Наших дур за бутылку водки свои пацаны
Самое смешное – я даже не догадался, кто дерут и триппером награждают, а мне
это? Вот тебе, бабушка, и большой знаток приличные бабки платят, между прочим…
музыкальной интонации!
Стало понятно, почему ее подкармливают – А триппером не награждают?
солидные старички… – Свят, свят, свят…
Свою же историю она рассказала просто, без
Они мне никогда не врали. пафоса. Так обыденно, что я и не слушал
В жизни, оказывается, все очень просто вначале. Говорила она торопливо, нервно,
устроено. Сам не врешь – и перед тобой человек немного заикаясь… Квартирка в Богородецке.
раскрывается… и читает, порой, сокровенные Богородецк – поселок, городского типа. Как я
строки… понял из ее рассказа, – красивейшее место под
Потребность высказаться у проститутки – Тулой. При этом – страшная дыра. Пацаны все
повышенная, потому как в грехе живет. И знает на заработки кто куда подался. В основном в
об этом. Так что я иногда совмещал ****ское Москву. Остальные – пьют. Работать? Можно.
ложе с исповедальней, то есть интим На хлебозаводе за полторы штуки. А квартирка?
физический и духовный. Такой вот – Нормальная квартирка, однокомнатная. Брат с
прелюбодей священник в одном флаконе. зоны откинется, – сливай воду. Пить будет с
Одна из тех, с кем я подружился и вызывал друзьями, пока опять не сядет.
постоянно, мне неожиданно сказала: – А родители?
-Я с тобой душой отдыхаю. – Отец умер, когда мне тринадцать было.
Господи, да это же почти признание в – А мать?
любви! Я не знал, что на это ответить… – Трое суток в лесополосе искала. Сама
Звали ее Аленка. нашла.
Другим и смысла врать не было. Через два- – Что за лесополоса?
три часа разбегались и вероятность увидеться – За городом. Убили ее и там кинули. Менты
вновь в этом бешеном городе такая же, как с и не чухнулись искать. Сама нашла. Да-а…
таксистом. Некоторые, правда оставляли свой Кому это нужно? Все знали, кто ее убил… Наши
телефон… Но, все одно, наши короткие встречи же пацаны и убили, а у них папаши крутые.
и личные жизни, не имели точек Короче, все знали, да молчали. У кого бабки
соприкосновения. ломовые, тот и заказывает музыку.
Проститутки врут или когда на бабки – Откупились?
клиента хотят выставить, или на жалость давят. – А черт их там разберет… Ищут! Уже два
(Что по сути одно и тоже). Леденящих душу года прошло. А здесь – нормально. Девчонки
историй у них заготовлена масса. Тысяча и одна все наши – из Богородецка. «Мамочка» с нашей
ночь, а может и того круче. Некоторые истории улицы. Никого тут силком не держат. Хочу –
действительно с кем-то из них происходили, уеду, хочу – назад возвращусь.
некоторые существовали, как легенда. Иногда я их провоцировал:
Своеобразный банк «ужастиков» для – А если дочь (сестра) твоя этим займется?
определенного контингента. Кстати, лоха они Тут все, без исключения, возмущались:
– Никогда! Я все сделаю, что бы она ни
испытала этого кошмара!

~ 138 ~

Ладно, ладно, – думал я, – какие речи играют. Все, как у нормальных детей… Отец –
волнительные… Будут они вас спрашивать. сутенер, он же водитель Коля – абсолютно свой
Скольких любимых дочурок потом сами человек. Попросишь, – за пивом отвезет… Не за
мамаши обучали этому ремеслу. деньги, чисто из мужской солидарности. Кстати,
бывший клиент «мамочки» Тани. Так что
Плохо я о них думал. женятся, бывает, и детей воспитывают…
Постепенно я что-то начинал понимать. Они
мне даже начинали нравиться. Во всяком Вторая половина – подразделение солдат –
случае, та готовность, с которой они защищали «девочки по вызову». Дисциплина чисто
своих, – вызывала уважение. Тем более что про военная: постоянно поддерживать связь, в город
любимых дочурок, которых сами мамаши без нужды не высовываться, за пьянку – штраф.
обучали ****скому ремеслу – всего лишь В общем, не забалуешь.
очередная легенда. Зато было известно другое.
Аленкина «мамочка» взяла на воспитание – И как вы все там умещаетесь?
девочку – дочку непутевой подруги своей. К – Легко. Колька с Таней и детьми – у себя;
тому, что в семье уже был свой ребенок. мы – в своей комнате.
Так-то. – Кровати в два яруса?
– А замуж за меня пойдешь? – Зачем? У нас большая комната.
– Пойду. – Шесть баб в четырех углах… Кошмар!
– С такими-то сучьими глазками… Представляю, какая ругань стоит.
Аленка оценивающим взглядом посмотрела в – Всяко бывает.
зеркало. Этакий выстрел из-под ресниц: – И за какие блага такие жертвы? –
«Хороша!». продолжал я свое «интервью».
– Между прочим, – рассеянно проговорила – В смысле?
она – из проституток получаются самые верные – Сколько вам платят? – Сам-то я был из
жены. постоянных клиентов. Мне делали большие
Еще одна легенда, тиражируемая ими. Хотя, скидки за преданность «семье».
быть может, они сами в нее сильно верят. – У нас нормально – треть от того, что
Можно себе представить, что творится в их заработаем. В других конторах все иначе.
душах, как они мечтают о нормальной семье… Поначалу вообще ничего – отрабатывают
Однако было понятно и другое – это их жизнь – «прописку». Только кормят, одевают и
пусть циничная, грязная, но своя, переступить обязательный макияж за счет заведения… Я
через которую не каждая способна. Оттуда тебе так скажу: «Попалась птичка, стой – не
практически возврата нет. уйдешь из сети!» Везде драться надо. Будешь
Хотя, кто эту чудную жизнь разберет… Тем дура, – нагишом в Тмутаракань отправят, да еще
более нашу, с которой в одночасье сорвали «спасибо» каждому менту-бандиту скажешь. Я
одежды. Жизнь стала прозрачна. Настолько за криминал не говорю. Там дела особые. Ящик,
прозрачной, что все увидели воочию небось, смотришь? А так… обычно… в лучшем
человеческое нутро. Зрелище – не для случае, тоже треть… если не кинут… Плюс
слабонервных! Все семь смертных грехов стали «субботники». От «субботников» практически
обыденной прозой с криминальным сюжетом. И никто не застрахован.
на этом чудовищном фоне, наши девочки «Как карта ляжет, – тем и быть крытым» –
оказались скорее жертвы, с поломанными заключила Аленка весело.
судьбами, чем что-то иное… – Главное, не паниковать, – рассказывала
Тут, очевидно, у каждой своя тропинка. Как мне восемнадцатилетняя Анька. – Поймали
сможешь – так и выбирайся. В одиночку, – меня тут двое козлов, в тачку затащили.
сама… Бандюги, менты, – хрен их разберет, – повадки у
– А что мы с тобой делать будем? всех одинаковые. Пьяные – в дымину!
– Трахаться, – обрадовалась Аленка. Документы проверили – ага! прописки нет, – все
– А назавтра? понятно. «Купи, – говорят, – нам, девонька,
– И завтра, и послезавтра… Всю жизнь! водки. Водяры хотим – словами не выразить!» А
– Ничего не выйдет! второй, что за рулем сидел, вдруг, как заорет, не
– Почему это? глядя в мою сторону: «До ломоты в суставах!!»
– Нам ни к кому привязываться нельзя. Я – А у меня денег нету. Обыскали, – действительно
художник в законе. нет… Деньги я в сапоги всегда прячу.
– Трепло ты, в законе… Разозлились страшно, завезли за
Вообще-то они напоминали семью и военное Дорогомиловский рынок. Там пустырь жуткий.
подразделение одновременно. Мать с двумя Тара пустая, бочки, грязь… «Ну, – думаю, –
детьми. Те уроки делают, на компьютере приехали!» «Давай, – говорит один, – ее здесь
замочим. Суку такую. Гробов вона скоко – на

~ 139 ~

любой вкус. Тебе какой глянулся?» – и ржет. А практичности, необходимой в этих делах.
я молчу – не дергаюсь. Главное – не паниковать. Лютует русская баба от такой любови в
Так их и это разозлило, типа чего это она рассрочку. Что немцу с немкой – домик с
спокойная такая… Давай на тачке вензеля садиком, русским – казенный дом да нары.
выделывать… Ночью, пьяные, – прикинь!
Вот и эта показала свой нежный оскал
Прикинул, не жизнь – гражданская война! хищных зубок. Попросила позвонить другу.
Молодец Анька. Быть тебе пулеметчицей.
– Мне по делу, можно? Буквально две
– Ну, и чем дело закончилось? минуты.
– А ничем. Жива, как видишь, здорова.
Оттрахали конечно, зато до дома довезли. – Звони.
– «Я живой еще пока, но в конец Говорила мадам прямо с ****ского ложа.
издерганный…» Обнаженная, раскрытая…. Текст я услышал еще
– Во-во! обнаженней.
Про «субботники» я слышал всякое. Среди – Вася, он воще обнаглел! Ну, да… мужик
ментов и бандитов в основном попадались мой… Прикинь! Он меня за дуру держит…
самцы. А какой самец на халяву откажет себе в фуфло гонит… Машина на него записана…
удовольствии. Но в «субботниках», оказывается, Прикинь! И бабки все у него! Ты его сделай,
был и первоначальный ленинский смысл. Вася. Пугани с пацанами. Так пугани, что бы
Одна молодая красотка мне рассказывала: понял, кто – я и кто это дерьмо собачье. Он у
– Я не могу сейчас полноценно работать. меня, сука, ноги лизать будет!! Не поймет – сам
Мне мент челюсть разбил. Понравилась я ему, знаешь, чего делать… Да! Я сказала! А пацанов
понимаешь? А я сорвалась прямо из машины… я не обижу, ты меня знаешь…
Я бегаю хорошо… У меня первый разряд по Я слегка обалдел. Ведь она своего
плаванию. Только дура я дура… на ту же точку подельника элементарно заказывала! Хоть
назавтра и притащилась. А он меня уже пас. детектив пиши. Криминальное чтиво. Правда,
Обиделся, короче… Челюсть разбил и забрал в сюжетец довольно обкатанный и вонючий… И
отделение. ведь не боится такие тексты трезвонить, словно
– Ну и… – я думал, последует, холодящая меня в наличии нету.
душу история, про то, как ее всем отделением… Я встал и оделся.
Нет, оказывается. – И это все?
– Ну и пахала там, как папа Карло, три дня. – Давай, одевайся и проваливай.
Окна мыла, форму стирала… – Так еще эта… Он приедет за мной через
– А эти дела? час.
– Да… Чего он там может! Один разок – Проваливай.
пристроился, а другим никому не давал. Типа Надо бы ей пинка еще выписать. Впрочем,
влюбился… если быть до конца последовательным, то и
Даже москвички мне исповедовались… мужика ее надо лечить, что бы ни зарабатывал
Только эти бы лучше помалкивали. От таких своей половиной место под солнцем. Но такие
откровений веяло гнилым болотом… не лечатся.
– Меня муж к клиентам сам возит. – С какой- Да и какой из меня к черту лекарь?
то почти гордостью сообщила мне одна
половозрелая киска. Я тогда еще не был знаком Дыханье чуждое как шип и хрип звучит;
с «семьей», но понял, что в целях личной я ль зеркало, что от него мутится?
безопасности лучше вызывать девочек по
телефону. Реклама у них была любопытная. Пока мой лучший друг распутничал, дух жил
Например, в газете «Знакомства» я прочитал: отдельной жизнью. Он ярился,
«Владею языком в совершенстве!» неудовлетворенный.
– Что, кооператив организовали на пару?
– Мы на квартиру собираем. Он жаждал то ли жизни вечной, то ли
Господин Куприн, помнится в вашей «Яме», мгновенной погибели, то ли славы во веки
этим занимались немки. Под присмотром веков!
жениха такая фрау, на домик скопит – и замуж.
Слышал, в Европе некоторые студентки так За сутки я проживал не одну жизнь. Только
подрабатывают. эти жизни не чередовались – друг за другом.
Времена, однако, меняются. И к нам стала Они жили одна в другой и сосуществовали в
проникать западная зараза – цивилизация. едином поле одновременно.
Только из наших москвичек немки не
получаются. Нет в русских шлюхах должной О, что это были за жизни! Это была история
человечества, от первородного греха, до греха
самопознания. А в промежутке – бунты, казни,

~ 140 ~

наведение порядка «сильной рукой», А может это и есть высшая ценность –
тоталитарные режимы… упадок и гибель плевок?!
империи, проблески демократии, возрождение и
войны, войны, войны… 24.
«Возлюби врага,
Утром я просыпался цезарем, при этом
ощущая рабство перед самим собой. Раб, предоставь грабителю грабить тебя», –
живущий во мне, ненавидел цезаря… Он женщина слышит сие – и соглашается.
создавал организацию единомышленников, с
целью повергнуть цезаря, предводительствовал А теперь я так скажу… со своих самых
в ней, совершал революцию, становился вождем высоких и мягких нар… вглядываясь в бездну…
новой эпохи, пожирал, как истинный Бездну, которая Бог.
революционер, своих детей, то есть себя самого,
боролся с собственной разрухой, воевал с Теперь-то я классно устроился! Навсегда.
внешним врагом и строил светлое будущее. Ко Моя душа раскрылась и успокоилась… Она
сну отходил мрачным философом, ощущая почти растворилась в той бездне…
бессмысленность всей своей деятельности.
Теперь я отсюда плюю. Вернее,
А утром я вновь просыпался цезарем… поплевываю… Удобное, кстати, я для этого
Однако цезарь с рабом не уживались вместе. выбрал местечко!
Каждый желал погибели другого.
А я куролесил, пытаясь забыться… Я не мог Поплевываю и рассуждаю…
терпеть эту вечную драму, но и разделаться с А рассуждаю я так: у вас там, бедолаги и
ними не мог. горемыки и проч., и проч., грядет эпоха
Их отношения я пустил на самотек… Священного Животного. А проще говоря –
матриархат. Сучья эпоха. Так-то вот.
Местные жители поселка Сетунь когда-то Но все по порядку.
могли наблюдать одного странного и дикого Женщины, естественно, все разные.
типа, выходящего из подъезда. Небритого, с Настолько разнообразны кудесницы, что диву
всклокоченными волосами… со взглядом даешься… Просто, как в дактилоскопии, –
безумца. Он испуган и нагл одновременно! повторов не бывает. Но вот что их объединяет –
Очень странный и вызывающий тип… это… Господи, как же э т о благозвучно
озвучить? Пусть будет – звезда! – благозвучней
Да, да, правильно… угадали! Это я не скажешь… Как в сказке: «А во лбу – звезда
вываливаюсь из дома и сразу начинаю горит…» Так вот – звезда их и объединяет. Не
плеваться. Я иду и плююсь! во лбу, конечно, но горит ослепительно!
Она ставит их в одну шеренгу…
Моя душа трепещет от соприкосновения с И если я не стал петь оду своему мерзавцу,
этим миром… Трепещет и содрогается. Это она то звезде непременно спою. Она просто обожает
и плюется. От бессилия… От невозможности слушать о себе всевозможные оды… Как
переделать этот мир. От сознания своего услышит оду, млеет, дурашка, завороженная
несовершенства. От ярости! магией слов, и отлетает на небеса…
Так вот, она ставит их в одну шеренгу и дает
Внешний мир и внутреннее содержание так и сумасшедшую власть. Изначально! Это
не слились в желанном блаженстве… абсолютный инструмент, данный от Бога… или
от Дьявола – кому, что по нраву. Она глубоко
Поэтому я плюю, протестуя! Мечу свою спрятана, прикрыта разнообразным тряпьем…
территорию… Она почти ирреальна! Хотя имеет вкус, цвет и
запах. Вкус страсти, цвет денег и запах лжи. Но
Я неудачник… Плевок! Глупец и это понятно, а значит преодолимо.
мальчишка… Плевок! Мир не впускает в себя… Но она же – животворяща!
у нас не сложилось… Плевок, плевок! Я один И это ее возносит в такие сферы, в такие
бреду в пустоте… Плевок! Я несу свою высоты и глубины, что делает ее недосягаемой.
пустоту… щемящую, пьянящую, звенящую… И это – непреодолимо. Это непреложно и
Плевок, плевок, плевок!! абсолютно, как истина, как Бог… И если уж
говорить о живом Боге на земле, то вот он –
Но сознание придавливает, гнет…Какая многократно размноженный, (в миллиарды, я бы
тяжесть! Кто – кого. Ха! А мы его водкой! А сказал, раз).
память, как драная кошка, блудит в переулках ЭТО – входы в Эдем, в абсолютное
души моей, орет… А мы и память водкой! блаженство и смысл.
Сознание тяжко, память настырна… Но и мы не
вчера родились, кой чего понимаем… У нас
много водки!

А в запасе всегда найдется плевок!

~ 141 ~

И результат порой неожиданный – нечаянная феминистки опасны и очень распространены.
Радость – выход на свет божий существа, нам Практически в каждой цивилизованной
подобного. женщине пробудилась такая говорливо-
велеречивая умница.
Вот только носительницы этого божества,
этого дива, так по-разному им (ею) пользуются. И обладательницы живота, венчика и прочих
прелестей быстро сообразили, что к чему и
Впрочем, это не наше дело… решили поквитаться с нами за прошлые дела. С
Кстати, какой-то умник однажды сказал: представителями не совсем прекрасного пола.
«Женскую стыдливость придумали мужики». Кстати, было за что…
Очень прозорливое замечание. Мужики,
вообще, большие выдумщики… (Вот только О, покорные коровы! О, равнодушные
самих мужиков кто-то, да вывел на свет). кошки! О, коварные змеи! О, глупые куры! Вы
Да, большие выдумщики эти самые мужики. заговорили о равенстве… без тени сомнения!
Они поют оды, выдумывают машины,
культивируют Дух. Оды их прекрасны, машины Господи, о каком равенстве идет речь, когда
надежны, Дух, вообще, – бессмертен. А ваша власть ИЗНАЧАЛЬНА и ВЕЧНА?!
надприродное сознание – их основной
инструмент – так многослойно, изощрено… так О равных возможностях? А что вы умеете?
бесконечно высоко! Эй! Вы разве умеете петь оды? Создавать
Но женский Живот, ни смотря ни на что, машины? Культивировать Дух? Вы даже толком
всемогущ и всесилен… А пуп его так не знаете, что это такое… Матерь Божья и та
убедителен и вечен, что сравнивать одно с была в неведении: «У всех дети, как дети, –
другим по меньшей мере глупо… Да и кто ворчала, – а этот… не работает нигде, не
осмелится сравнить н е с р а в н и м о е . женится…»
Вот когда человечество билось за место под
солнцем, деля территорию и власть, мужские Но они не слышат. Врожденная глухота.
мозги и сила имели ценность. Но эти же самые Любят они ушами… А слушают? Слушают тем
мозги выдумали столько выдающихся машин местом, откуда мы все, без исключения (даже
созидания и разрушения, (таких даже, что все сын Божий) появились. И думают им же.
живое способно разрушить) что надобность в
непосредственной силе как бы отпала сама Однако и вы, ласточки, за те годы единства и
собой. А надприродное сознание, самое себя, борьбы противоположностей кое-чему
осознав, – ужаснулось. научились. Наука приручать этих неотесанных
А Живот остался таким же первозданным, выдумщиков – всегда было ваше основное
каким его создал Господь. И вряд ли когда- ремесло. И в этом вы весьма преуспели.
нибудь изменится…
Казалось бы все ясно, проблем никаких… Наука любви далась вам гораздо успешней,
Живи и люби Живот с тем божественным чем все остальные…
венчиком, над которым он возвышается… с тем
входом в него. Живи, принимая гармонию мира Вы доказали, что ваша парадоксальная
сего. И пой ему свои прекрасные оды! логика, куда надежней, всех мужских
Однако в жизни всегда найдется место умопостроений. А ваши слегка приоткрытые
подвигу. прелести и вовремя склеенные колени оказались
Причем, этого подвига, порой весьма сильнее любого оружия.
предостаточно. То есть, на каждом шагу.
Вот вам пример – феминистки. Есть такой Вы долго ждали своего з в е з д н о г о часа!
подвид у прекрасного пола. Они все, бедняжки, Вас били и насиловали воинственные самцы.
воюют, борются за какие-то мифические права, Вас брали силой и угоняли в рабство. И
а одежду до сих пор застегивают справа налево, писались для вас уставы. На ваш божественный
то есть левой рукой! Я как-то попробовал – венчик надевали замки из железа.
крайне неудобно! Зато нам удобно расстегивать. Сначала вы в испуге прятались за своего
Так за какие права можно бороться, если господина, как за каменную стену, но потом
главная дума на все времена, застрявшая в приспособились, поняв, наконец, какую
ваших милых головках: «К т о вас будет р а с с т убойную силу несет в себе ваш «аленький
е г и в а т ь?» цветочек».
Они, конечно, смешны и никчемны эти А господин трудился, возводя все новые
дурацкие феминистки. Я просто умираю от стены, создавал государства, границы, города.
смеха, глядя на живую феминистку. Но не Он защищал их, как мог… Его изощренный
хорош и беспечен тот смех. Потому что мозг изобретал все новые крепости,
совершенствуя защиту и машины для их
разрушения.
А вы, голубушки, обслуживали его,
занимаясь иной работой – незаметной работой
приручать…
А потом, что должно было случиться –
случилось.

~ 142 ~

Вы выглянули из-за стены и прониклись: не Мы заставим вас вспомнить о настоящих
так уж опасен тот мир. Он полон ароматов воинах, плюющих на смерть (плевок!) и
природы, с которой вы были сестры. презирающих блаженные входы в Эдем (плевок,
плевок, плевок!)
И вы проросли сквозь стену, порушив ее
ненароком… Вот тогда, следующие поколения воинов,
воодушевленные нашим бессмертным
Но самое восхитительное то, что, пройдя подвигом, вернутся (вы же их и позовете) со
через все эти угрюмые века, вы умудрились своим восставшим оружием, нацеленным на
сохранить свою легкомысленность. Вы звезды в небесах. И все возьмут сами.
дождались, когда мужская половина впадет в
депрессуху от созданных самими же плодов Вот тогда, возможно, и наступит какая
цивилизации, и выставили свой первозданный никакая гармония.
Живот. И он воссиял в этом скорбном мире, как
божественный Идол! Эй, там! внизу… все еще живущие в своем
лучшем из миров… Вы спросите меня,
И наши хваленые выдумщики разинули рты. горемыки, полюбопытствуйте, бедолаги: что я
Так вот в чем оказывается дело! Вот где смысл! делал на земле всю свою сознательную жизнь?
К черту крепости, машины и оды! К чертям этот Чем я там, безумец, занимался? Что тревожило
пресловутый Дух, от которого едет крыша… И тело, и душу, и мозги мои?
будь трижды проклято надприродное Сознание,
что так безмерно утомило нас и повергло в И я отвечу. Сплюну и отвечу: «Я пытался
пучину всезнания!! постичь то священное племя!»

О, малодушные слабаки, вам захотелось Помните, как там у Венички…
Эдему! Ему, как Карлу Марксу, нравилась в них
слабость, то, что у них есть талия и они
А вы сильный «слабый пол» только этого и вынуждены мочиться, приседая на корточки. И
ждали! это наполняло Ерофеева негой. О, кей! Но и он –
проницательнейший – все равно ни черта не
Вы так непринужденно и грациозно понял, потому что они Марата ножиком
впорхнули на трон (пока эти олухи стояли, зарезали, а в Ильича из нагана стреляли. И это
разинув рты) и уселись там преспокойно, будто убивало в Ерофееве всякую негу. То есть,
он для вас и воздвигнут. приседать приседай, но зачем из нагана-то
стрелять!
Теперь вы лениво оглядываете царство свое. Я же пошел иным путем.
У вас чуткий слух и вертлявая шея. Зато Я стал сам в себе выращивать женщину, с
остальные прелести так притягательны! целью познать ее тайну. Как Лев Толстой, я ее
чувствовал в подвале души моей. Она там,
Вы уже щурите свои сучьи глазенки и бедняжка, чахнула…
вертите в нежных лапках плетку, что загонит Я стал лелеять ее и взращивать. Я даже на
этих олухов в стадо. корточки стал приседать, что бы помочиться. И
ни в кого никогда из нагана не стрелял!
Ваша власть наступает неотвратимо, как ход Я долго трудился. Я вырастил, наконец,
истории. шикарную женщину, со всеми выкрутасами,
непредсказуемостью, загадками. И – о, чудо! – я
Только не надо дергаться, мужики. Пусть познал, наконец, их парадоксальную логику! В
они утвердятся на троне. Пусть упиваются отличие от нашего надприродного сознания,
властью. Пусть расслабятся… они обладали сознанием – природным. То есть
более устойчивым и гармоничным. Только и
Мы уходим в подполье. Самые смелые, всего!
отчаянные и искушенные воины, – слушайте И что?
меня! Те, кому нечего терять, – слушайте меня! Что дало мне это открытие? Эти откровения,
Мы объявляем войну их притягательным сошедшие на меня…
прелестям. Мы вырвем их сучье оружие! Мы Да, ничего!
заставим их растеряться, запаниковать… Они Моя пленница – оказалась лесбиянкой, – то
расслабятся, потеряют бдительность… Они все есть, ориентированна была на тех же особ,
равно ничего не поймут! Вот тогда!.. которых я пытался постичь!
Я потерпел фиаско!!
Вот тогда мы, – лучшие из лучших, – начнем Я так ничего и не понял в женщинах и
умирать. Целыми легионами. А что нам отлетел сюда недотепой. Дураком, которого,
остается делать, когда все так запущенно? кстати, шлепнули, как муху, из-за бабы.
Кстати, я уже начал. Собственно уже умер…

И умирая, мы будем стоять насмерть, как
защитники Брестской крепости. Мы напишем в
тех каменных чертогах последние, но главные
слова: «Ни шагу назад!». И еще: «Умрем, но из
крепости не уйдем!».

Но мы никогда не сдадим свою крепость!

~ 143 ~

Но вот теперь, в спокойной обстановке, У нас задачи страшнее, а решения проще:
рассматривая проблему, как бог, ото всюду… и прожить и выжить. А как тут без женщины? И
с высоты, и из глубин, (из бездны вершин, если соваться страшно.
хотите) я дозрел и прозрел.
Но я-то, собственно, о проститутках…
Я понял, что ничего понимать и не надо. Так вот, от них я не услышу глобальной
Есть Живот, к которому мы все привязаны ерунды о месте женщины в современном мире.
пуповиной пожизненно. Есть вход в Эдем и Они не качают права во вселенском масштабе.
выход в Ад. Ад, который нам суждено пройти, И вообще прав не качают… Обязанность они
не ропща. И все! свою знают – подставить свой мини эдем по
И кто скажет, что это не так, я плюну в него найму – по первому требованию. А права… да у
последним плевком. И плевок тот будет самым кого они есть, в нашем гнилом болоте! Пусть
позорным и несмываемым. отзовутся, – эй! Я бы хотел посмотреть, в ясны
очи этого румяного молодца или, слегка
Вы кремень жуете, косящие, – полоумной молодке!
вы лежите на животах Вот почему я стремился к ним. Там мой
перед маленькими кругляками; клинок совершенствовался в фехтовании,
вы молитесь всему, что не распалось, – получая сатисфакцию, а дух отдыхал. Там не
о, эти последние слуги божьи, было противоречий. Там я ни разу не встретил
верующие в действительность! склеенные колени и добродетельных глаз.
Все женские добродетели находятся в
Но вернемся на землю. Туда, где закаляются животе, вечном, как земля и небо. Он истинен и
сердца, где происходит вечная борьба, – борьба, абсолютен, как восход по утрам и закат
как форма существования. вечерами…
А как упоительны в России вечера, – всяк
Вернемся в те времена, когда я – теперь знает.
бестолковый – что-то пытался постичь, когда, за Так что в упоении вечерами я стремился к
неимением реальных врагов, – бился с вечности – животу и венчику, обрамляющему
призраками… вход в него. Больше меня в том мире уже ничего
не интересовало.
Вы, конечно же, помните одного чудика, Правда, мне, гладиатору, воевавшему с
накрытого медным тазом, сражающегося с призраками, доставался в награду лишь
ветряными мельницами? Так вот, мои призраки суррогат той вечности… Ну так что ж? Зато как
куда страшнее. То были – безобразные орды, восхитителен, бывает самообман, когда ты
летящие в пустоту! Без жалости, без цели сознательно стремишься к нему и получаешь
испепеляющие все вокруг. И, несмотря на их удовлетворение. Просто не надо сильно
виртуальность, разруха, что несли их воины, задумываться и так пристально смотреть вслед
вселяла не меньший ужас. И запах смерти, и тем бешеным ордам, летящим в пустоту.
тошнотворный вкус страха, и отчаяние – все Было, иль нет непорочное зачатие – мне
было реальным. И победить ту орду, неведомо, но о порочном не зачатии я разведал
практически, – возможности никакой! практически все.
Я еду… крадусь к ним тайной тропой, как
Вернемся к моему падению в пустоту. К зверь, увлекаемый запахом самки… неслышной
агонии существа, решившего не сдаваться тем юркой змейкой ползу на охоту.
ордам. А вы, добропорядочные граждане моей
страны, спите спокойно. Вам нечего
Среди наших проституток не бывает волноваться. Я отработаю за вас весь грех,
феминисток. Факт. Одно с другим не таящийся в ваших душах подспудно. Во всяком
сочетается… Среди русских баб (исключая случае, два смертных греха – похоть и гордыню
столичных штучек) их вообще единицы. Этой – я безропотно тащу за собой на Голгофу. Там и
заразой пылит хваленая цивилизация, которая состоится глупая казнь, под дурные крики
нам пока не грозит. малочисленной черни. Только вы и ее не
заметите. Вы никогда не замечали
Феминизм, мне так кажется, – это комплекс судьбоносных явлений. Спите и дальше,
неполноценности неких унылых существ, собратья по разуму…
пытающихся доказать, что они что-то стоят. Вы знаете, такое создалось впечатление, что
Русской женщине доказывать нечего – она даже все в этом мире не просто так. Ощущение такое
не понимает, родная, о чем, собственно, речь. – во всем есть свой роковой умысел. И еще
Так что тема эта надуманная, как и многое, что
заносит нам западный ветер.

~ 144 ~

ощущение: все в этом мире – тайна. А что не так выразиться!.. а Пушкина не тронь,
делать? сказано!

Так вот, я мечусь, будто черт, освещенный Не знаю, кто кого у них там бросил, но
священным лучом нимба Спасителя, не зная живут они раздельно. И Пушкин в этом точно
куда скрыться. «Ха, ха, ха», – говорю я и не причем!
плююсь с горечью, потому что ненавижу
скрываться. Любую, пусть даже самую грязную Между тем, Калигула большой дока в
работу, необходимо делать спокойно. Если амурных делах. «Я, – говорит, – их нюхаю.
взялся творить зло, – твори, не оглядывайся! Встаю на коленки – и нюхаю. Я ж нюхач по
Иначе, что ты будешь стоить в этом мире? жизни. А что? Все болезни пахнут. Каждая по-
Только не надо каяться. От раскаяния пахнет своему. Если что заподозрю, – пошла вон,
падалью… мартышка! Иногда в машине, что покажется, –
на «точку» возвращаю. «Мамке» сто рублей
Сценарий моей жизни, поставленный неким дам, – и мне меняют».
докой режиссером, мне представлялся так:
будто энергия земли и неба выбрала именно мой – Так СПИД же, – говорю, – не пахнет.
организм для столь грязной, отвратительной – СПИД – это судьба, старик… Прилипает к
работы. Через него она пускает болотные тем, кто этого хочет. В смысле – сильно боится.
пузыри, сливает черную воду, что накопилась в А я тебе о триппере и прочей ерунде толкую.
ее пределах. В выжженных солнцем степях Надоело по больничкам таскаться.
моего сердца проносятся сонмы бешеных орд в – А безопасный секс не пробовал?
пустоту. Быть может, земле и небу станет легче – Запомни, секс не бывает безопасным.
дышать? Я возьму на себя часть ее бед… Какой же это секс тогда?
По-моему, только мы, два сумасшедших,
Или мне так кажется? Кажется, что я проверяли судьбу на прочность.
участвую в неких событиях, что я в этом мире Я его, вообще-то, трезвым и без бабы не
чего-нибудь стою… помню. Как и он, очевидно, меня. А знакомы мы
с детства. Сейчас удивляется: «Кто бы раньше
Сомнительное утешение. И мысль, в общем- сказал, – никогда не поверил, что буду за деньги
то, – небезупречная. Тем более что отвечать телок снимать». Это он о нынешних рыночных
придется мне одному по самом крупном счету. отношениях.
Здесь и сейчас. А земле и небу, как обычно, Он для меня – убежденного бездельника –
будет плевать на мои глупые фантазии. так и остался загадкой. Впечатление такое, что
он не просыхает, (когда не позвонишь,
Но пока час расплаты неведом, мы, с моими приедешь ли, – пьян и с бабой) однако, деньги
веселыми подружками, постараемся хотя бы не водятся, дела делаются. Какие-то заказчики,
нарушать ваш покой. Мы будем тихо объекты, бригады работяг вкалывают. Как и
распутничать. Как мышки… Мы – последние когда? Уму непостижимо…
слуги божьи, верящие в действительность! Легкий, однако, парень. И далеко не дурак.
Не корчит из себя «Девочку, освещенную
Среди вас, голубушки, среди вашего персиком»... (Это он так шутит). Как есть, так и
****ского племени, выставленного на есть, – все о себе сам расскажет.
смотрины, я никогда долго не выбирал, А так, по жизни – экстремал. Драчун,
полагаясь на интуицию. А моя интуиция пьяница, бабник… С того света – только на
плохого не посоветует. моей памяти – три раза вытаскивали.
Однажды зимой за водкой поехал. Пьяный,
Кстати, о выборе... естественно. Национальный русский экстрим.
Небольшое драматическое отступление. Смотрю, – рассказывает, – что-то не то.
У меня есть приятель, прозван Калигулой – Некомфортно как-то. Оказывается, я штаны
мной же и прозван. А как его еще назовешь? забыл надеть – в одних кальсонах еду.
Нероном? Не тянет он на Нерона. Слабо ему Натурально, по закону подлости, – гаишник
сжечь «третий Рим» и декламировать свои тормозит. «Так вы же пьяный!» – орет. Ох,
стихи на пепелище. Стихов он не пишет и думаю, какая, блин, неожиданность… «Тебе
«третий Рим» так просто не спалишь, – повяжут. чего – говорю – легче от этого?» А он кальсоны
Тем не менее, он – Дмитрий Сапогов – вправе увидел, – голубенькие такие, – вообще дар речи
произнести на смертном одре: «Qualis artifex потерял. Ну, думаю, пора сматывать удочки.
pereo!» Две мятые сотни в карман ему всунул – и по
Почему бы и нет? Димон по жизни художник газам. Бабки, думаю, взял, – сразу не погонится.
и артист. И, конечно, игрок. Знаете, как он за А пока от шока отойдет, да рассмотрит, сколько
Пушкина заступился как-то. Совершенно
невероятным манером!
– Пушкин, Пушкин… – говорит, – Я не знаю,
что за него сделаю… любого урода порву! –
жену брошу, если только посмеет… хоть как-то

~ 145 ~

чего и почем, – меня уже нет. Обратно дворами воркует. – Можно мы к тебе сейчас приедем.
поехал… Подружка у меня красивая, – трали-вали…
праздник как никак! – вместе отметим. Я ей
– А как же ты водку брал? В кальсонах-то. рассказала, – музон у тебя классный, аппаратура
– Молча. четкая. И парень такой прикольный… Ты не
Звонил как-то, – сообщает, так, между думай – бесплатно, в честь праздника… ну там
прочим: знакомство наладим, туда-сюда…».
– Я отцу так и сказал: деньги на похороны я
отложил. Теперь – все путем. Кто вперед Димон, е мое! дедушка уже, – а все на
помрет, на того и тратим. Ну, сам понимаешь: «бесплатно» клюешь!
водка там, закуска, гроб…
– Чего это у тебя гроб на последнем месте? – Много ли дураку надо – два-три
спрашиваю. комплимента и героический дух твой –
– Как чего? Помирает шкурка. А что о ней сомлел…
беспокоиться? А здесь – жизнь. Дела, хоть
какие, но делал… Помянуть надо? Или как? Так – Короче, порезали меня, как последнюю
что все правильно… девочку! Нож воткнули прямо в горло, чуть
– Чего это ты и вдруг о смерти? Не рано? повыше ключицы. В сонную артерию метила
– Да, надоело все. Приехала тут ко мне одна сучка, – грамотная! – нож рядом прошел. А я
штучка. Молодая вроде, красивая девка… И рванул на автопилоте, с пером в горле. И
что? Пока в трусах была – у меня стоит. Трусы оторвался! Поторопились козы, – резать прямо в
сняла – опустился… Вот и дрочил. прихожей начали, я еще дверь не запер. Опыту,
– А девка тогда зачем? видно, мало. А у меня по соседству алкаш
– Так девкой и дрочил. Валера живет – дверь всегда нараспашку. Я к
Но это еще не драма. Драма – случилась нему заскочил, перо вытащил, из меня –
вскоре. натурально, фонтан! Ты понимаешь, я думал, –
Не зря он о смерти вспомнил… они меня шприцем ширнули. Чего-то
– Э, писатель, – орет как-то по телефону, – зелененькое мелькнуло… то наборная ручка,
пишешь? Пиши, пиши! Может быть, лет через наверно, была. Вытаскиваю – е-мое! – че-то
сто, прочтет какой-нибудь мудак, вроде нас – длинное…
порадуется. Вот тебе сюжетец реальный. Так
сказать, с места событий. Ща писать надо Валера врубился быстро – «скорую», ментов
хронику жизни – все остальное туфта! Жизнь вызвал. Заштопали мне дырку, вену узлом
сейчас прикольней любого романа. Короче, завязали, – все одно говорят: «Не жилец, –
меня тут чуть не убили, – сообщил, почти с крови, сколько потерял, – ведро! В человеке
гордостью. – То есть врачи сказали: «Все – не столько не бывает». Ошиблись, короче, ребята,
жилец». А я выкарабкался. то не кровь была – «пойло» в жилах течет!
Накануне 8 марта взял тут одну… биксу. У Выкарабкался как-то, – «всем смертям назло!».
нас точка рядом – на Комсомольском проспекте.
Поганое, доложу, местечко. Это я тебе для – А знаешь, кто во всем виноват?
общего, так сказать, развития… Зачем взял? Сам – Ну?
не пойму. Я ее даже не трахнул. Так, выпили, – Русский романс.
кино снял на компьютере – типа, эротика, – В смысле?
скорее машинально, чем из «любви к – Пономареву накануне купил. О-о-о! Это
искусству» – и вырубился. тебе не цыганщина. В русском романсе все
– Обчистила? подлинно, объемно. Ты так и напиши. Ща
– Никогда! Я теперь дверь всегда запираю, политика такая – русских надо нахваливать.
сам знаешь, и ключ прячу. – У Калигулы, в Слыхал, может, национальную идею чекисты в
отличие от меня, было чем поживиться: стране взращивают! Ну, да… и сомлел, короче,
аппаратура, видик, компьютер последнего поплыл… Как истинно русский человек, –
поколения, деньги… Одних «мобильников» у «Русский размер» купил. Без водки, – какие
него штук пять проститутки увели. Утром романсы! Ну и понеслась ****а по кочкам…
выпустил ее. – Понятно. Ну, а с этими-то что? Не нашли?
– Я по утрам не могу. Тошнит. Они у меня – Слушай дальше, в чем тут вся фишка.
все на одну рожу… Значит, когда очухался, «опера» мне прислали.
– Ну и… «Не вспомните, – спрашивает, – как они
– Ну и что, выпустил ее, думал, к родителям выглядят?» «Зашибись, – говорю, – выглядят.
поеду, – мать поздравлю… Только собрался, – Хочешь, с одной познакомлю? Недорого берет».
звонит, курица: «Мне у тебя так понравилось, – Я ж первую курицу отснял во всех ракурсах
и позах. Она даже не догадалась, что я про нее
кино снимаю. Думала, мне в кайф на ее
выкрутасы смотреть. Думала, я так
возбуждаюсь.

~ 146 ~

Зато, видел бы ты, ее рожу, когда нас на Если ты решился падать, – падай не
«очной ставке» свели! оглядываясь! И в падении есть свой восторг.
Пробей земную кору и пусть обдаст тебя
«Злей и чернее глядел ты любого пророка: жаром… Смелей! Без оглядки из огня, да в
сквозь блуд преисподней еще ни один мудрец полымя! Подергай козлоногую тварь за хвост.
Спроси: «Это ты что ли тут – Искуситель? Так
не прошел». чем ты искусишь – искушенного?» Волоки его
за рога в свое стойло. Скажи ему: «место», как
У меня все иначе. Калигуле не понять – псу. Пусть лежит на коврике у дверей, пусть
смеяться будет. Я вообще, фантазер и большой лижет руки, если ты позволишь, пусть веселит
любитель сложностей. компанию, скоморошье племя!

Я полюбил их всех разом – этих И я полетел в тартарары.
провинциальных дурочек, преступивших черту. Сутенер благословил нас, забрав
Да! В моем сердце каждой нашлось местечко. положенный выкуп.
Не сердце – публичный дом, ей богу! Не душа – А впереди у нас открывалась заманчивая
панель! перспектива: знакомство, ухаживание и брачная
ночь.
Я нашел свою половинку, как Ромео Оставалось только распорядиться с толком
Джульетту, Тристан – Изольду. Мы кинулись в последними сотнями баксов. Так, вперед! Без
объятья друг друга… Я повенчался со всеми промедления! В океан выпивки, в зазеркалье
разом. Роль духовника взяли на себя сутенеры. витрин.

Так что особой разницы я не видел: та или Славься Ночная Палатка!
эта. Я пропускал через свое великодержавное Спасительница вечно страждущих!!
ложе нашу империю. Ее самую Да светится Витрина Твоя, во мраке
легкомысленную часть. Я был поражен веков!!!
масштабностью и разнообразием ее
беспредельных пределов. Своих спутниц я почувствовал сразу. Моя
интуиция оказалась на высоте!
На моем ложе шло вечное сражение, где на
место выбывших из строя солдат, вставали Есть проститутки, занявшиеся продажей
легионы новых. своего тела по нужде или по глупости
(«подружки, блин, затащили!»). Порою, они
И вот чем я закончил свой неразборчивый становятся жертвами чьих-то грязных игр. Игр
поиск… Поиск Эдема там, где его в принципе взрослых дядек, для которых «деньги не
не бывает. Я закончил свой бессмысленный пахнут». Мои были не из таких. Это были
поиск – на Садовом кольце, где стояли две первосортные шлюхи профессионалки,
пьяные шлюхи, в ожидании клиента. отдающиеся своему ремеслу всецело, с
чувством, переходящим в экстаз.
Одна была пьянее другой, но самым пьяным
был, разумеется, я. С ними мне и суждено было Вообще-то, они не любят, когда их называют
завершить свой многосерийный роман. шлюхами.

О, сколько же дней и ночей я гасил в вашем – Мы – проститутки! – поправляли они меня
омуте свои страсти! Сколько лиц промелькнуло, обычно, со скрытым возмущением, таким
сколько судеб раскрылось передо мной… тоном, словно говорили: «Мы – топ модели.
Работаем, между прочим, у Юдашкина». Мне
Но всему приходит конец. импонировало их чувство собственного
Эх, мани-мани – денежки! Куда вы так достоинства, однако язык не поворачивался
быстро упорхнули, пташки мои? Куда вы, выговорить такое. В нашей стране – все ни как у
заразы, попрятались! Оказывается, даже прорва людей. Проститутка у меня намертво приросла к
имеет дно! Троцкому. Так случилось. Ленин однажды
Деньги, если ты не задумываешься об их навесил этому деятелю ярлычок, но оказалось, –
приумножении, имеют свойство заканчиваться. вождь зрел в корень. Согласитесь, наш
Закон. Я ни о чем тогда не задумывался, я знал: бесноватый фюрер, с глазами Клеопатры, –
эта стайка игривых пташек, приплывших сексуально возбуждает. Наверное также, как
ниоткуда, не может иметь иного продолжения – Сальвадора Дали – задница и пухлая спина,
она просквозит в никуда. У моей сети оказалась стянутая портупеей, Адольфа Гитлера. Вообще,
слишком крупная ячея. более продажного явления, чем русская
Однако напоследок я решил поставить Революция, я думаю, вряд ли найдется в
чумовую точку в конце своего праздника истории. Революция и Проституция – близнецы
призраков. Как истинный язычник – устроить
прощальную вакханалию и ристалище на
могиле любви моей.

~ 147 ~

сестры. Те же дешевые манеры, ложь, тотальная Я огляделся вокруг: из каждого угла
похоть сильных самцов, млеющих от их задниц. выглядывало скоморошье племя – ряженые –
То же «кидалово», те же теневые бабки и ассамблея Петра реформатора. Они томились,
пьянящий вкус риска. Тот же сиюминутный подвывали и гремели цепями, как сторожевые
оргазм, без оплодотворения. Те же несчастные псы, не в силах начать вакханалию. Зная их
случайные дети. Даже красный цвет обе приверженность к безобразиям, я каждого
сестренки выбрали своим символом. посадил на цепь.

Бешеная собака – Сталин – настоящий Я давно ушел из-под опеки и тех и других. Я
скифский, языческий бог! – просто взял эту был самостоятелен и одинок…
грязную рублевую девку за шкирку,
попользовался – и сумел подчинить, Моим спутницам понравилась моя
естественно презирая. пламенная речь.

А шлюха? Чувствуете разницу? Главное, для Понравилось и подземелье, в котором мы
меня, прирожденного совка, – «шлюха», – слово оказались. Более того, они были восхищены.
глубоко ностальгическое. Слово, можно сказать, Восхищены неподдельностью обстановки. В ней
впитанное с молоком матери, – мягкое, почти не было притворства и помпезности, присущие
ласкательное, запретное и от этого еще более Божьему храму, но не было и безвкусицы, и
желанное. Троцкого шлюхой, – при всей его показной двусмысленности бардаков.
сексуальности, – не назовешь.
Здесь все было пропитано борьбой, –
Моим новым подружкам было плевать, как я борьбой со стихиями, земными и
их называю. потусторонними.

Им, похоже, вообще было на все плевать, Джульетта по достоинству оценила мои
кроме одного – своего любимого ремесла. Да и усилия, когда, спустившись в подвал и, оглядев
не ремесло это было – образ жизни. территорию, сказала:

Они не отрабатывали положенное время, – Годится. А это твое? – она указала на
посматривая на часы, не пытались улизнуть, картины, развешанные по стенам и
когда я, утомленный, откидывался на мгновение расставленные по всей мастерской хаотично.
в привычную нирвану – колыбель мироздания.
Нет! Эти молодые прелестницы действовали, – Мое. – Я приготовился выслушать
как ретивые налетчицы – они радовались жизни, очередное: «прикольно» или «ни че себе!».
требовали ее! Они были абсолютно свободны в Нет…
желаниях! Они трепетали и вздрагивали от моих
прикосновений, и кричали, и вонзали мне в Она долго молчала, переходя от одного
спину свои коготки. И никак не могли полотна, к другому. Потом тихо сказала сама
насытится… себе: «Как красиво! Туда уйти хочется… и
остаться там».
В те мгновения они были послушны, как
дети. Она оглянулась на меня. В ее глазах
засветилась мечта…
Но это все потом.
А вначале из зазеркалья было вытащено все, – Я бы купила такую…
необходимое для праздника. – Денег не хватит.
Пир призраков имел далеко не призрачную Я был смущен и разозлился сам на себя.…
природу. Выпивка, закуска и девочки были Черт! Мне никто никогда не говорил подобного.
натуральными.
Одну звали Джульетта; другую – Изольда. Джульетта была юной и это единственное,
Я проходил, как Ромео-Тристан… что роднило ее с легендарной тезкой. Все
Оркестр, живущий во мне, сыграл остальное было свое. Отсутствие кормилицы,
потрясающую прелюдию… очевидно, сказалось на ее характере. Она все
Я выступил с заявлением: время защищалась. Защищалась
– Я – государь богатейшего государства – профессионально – атакуя. В ее хрупкой
должен покинуть вас навсегда. Такова воля фигурке скопилось столько энергии, столько
Того, Который Все Знает и Всюду Проникает. ненависти к этой тупой, пугающей жизни, в
Такова Его Воля и воля, пославшего Его которой она оказалась, что страх отступил. Она
ненароком однажды… Перед отлетом я даю просто разделалась с ним, как разделываются со
свой последний бал. Естественно, под землей, стукачом сокамерники, – приткнув его заточкой
как и положено, проводить столь грандиозные раз и навсегда.
мероприятия. Поэтому не бойтесь, девочки, –
Христово войско сюда не проникнет, – нас Стукачок – сердечко – тук-тук-тук – дрожит
охранит иное воинство. и закладывает тебя с потрохами. Тут уж – кто,
как сможет…

Джульетта смогла.

~ 148 ~