Вопросы экономики_2021_10

С. Б. Авдашева, Г. Ф. Ю супова / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 134 —151

H ennart J. F. (2000). The transaction cost theory of the multinational enterprise. In:
C. Pitelis, R. Sugden (eds.). The nature of the transnational firm. 2nd ed. London:
Routledge, pp. 81 —116.

Hubert F., Ikonnikova S. (2011). Investment options and bargaining power: The Eurasian
supply chain for natural gas. Journal of Industrial Economics, Vol. 59, No. 1,
pp. 85-116. https://doi.O rg/10.llll/j.1467-6451.2011.00447.x

Iacobucci E., Ducci F. (2019). The Google search case in Europe: Tying and the single
monopoly profit theorem in two-sided markets. European Journal of Law and
Economics, Vol. 47, No. 1, pp. 15 —42. blips: doi.org 10.1007 si 0657-018-9602-v

Inkpen A., Beamish P. (1997). Knowledge, bargaining power, and the instability of in­
ternational joint ventures. The Academy of Management Review, Vol. 22, No. 1,
pp. 177—202. blips: doi.org 10.5465 amr. 1997.9707180263

Ivaldi М., Jullien B., Rey P., Seabright P., Tirole J. (2003). The economics of tacit collu­
sion. Report prepared for the European Competition Commission. Toulouse: IDEI.

Johnston A., Kavali A., Neuhoff K. (2008). Take-or-pay contracts for renewables deploy­
ment. Energy Policy, Vol. 36, No. 7, pp. 2481—2503. https: doi.org 10.1016
j.enpol.2008.02.017

Kogut B., Singh H. (1988). The effect of national culture on the choice of entry mode. Journal
of International Business Studies, Vol. 9, No. 3, pp. 411 —432. blips: doi.org
10.1057 pal grave .jibs.8490394

Kogut B. (1989). The stability of joint ventures: Reciprocity and competitive rivalry.
Journal of Industrial Economics, Vol. 38, No. 2, pp. 183 —198. h ttp s ://d o i.o rg /
10.2307 2098529

Lafontaine F., Slade M. (2007). Vertical integration and firm boundaries: The evidence.
Journal of Economic Literature, Vol. 45, No. 3, pp. 629 —685. blips: doi.org
10.1257 jel.45.3.629

Lee S. K. (2020). The effect of the influential power of partner on the failure of
coopetitive joint ventures. Baltic Journal of Management, Vol. 15, No. 3, pp. 453 —
472. https://doi.org/10.1108/B JM -09-2019-0344

Levin J. (2003). Relational incentive contracts. American Economic Review, Vol. 93,
No. 3, pp. 8 3 5 -8 5 7 . https://doi.org/10.1257/000282803322157115

Merlino P., Faella G. (2013). Strategic underinvestment as an abuse of dominance under
EU Competition Rules. World Competition, Vol. 36, No. 4, pp. 513 —539.

Schneider G. (2018). Testing Art. 102 TFEU in the digital marketplace: Insights from
the B undeskartellam t’s investigation against Facebook. Journal of European
Competition Law &Practice, Vol. 9, No. 4, pp. 213—225. h ttp s://doi.org/10.1093/
jeclap lpy016

Siebert H. (1989). Institutional arrangements for natural resources. In: H. J. Vosgerau
(ed.). New institutional arrangements for the world economy. Studies in inter­
national economics and institutions. Berlin, Heidelberg: Springer, pp. 333 —365.
https://doi.org/10.1007/978-3-642-83647-3_22

Sim A., Ali M. (2000). D eterm inants of stability in international joint ven­
tures: Evidence from a developing country context. Asia Pacific Journal of
Management, Vol. 17, pp. 373 —397. https://doi.O rg/10.1023/A :1015830130499

Stern J. (2014). International gas pricing in Europe and Asia: A crisis of fundam en­
tals. Energy Policy, Vol. 64, pp. 43 —48. h ttp s://d o i.O rg /1 0 .1 0 1 6 /j.e n p o l.
2013.05.127

UOKiK (2017). Report on activities UOKiK 2016. Warsaw: Office of Competition and
Consumer Protection.

W illiamson O. (1971). The vertical integration of production: M arket failure con­
siderations. American Economic Review, Vol. 61, No. 2, pp. 112 —123.

W illiamson O. (1975). Markets and hierarchies: Analysis and antitrust implications.
New York: Free Press.

W hinston M. D. (2001). Exclusivity and tying in US v. Microsoft: W hat we know,
and don’t know. Journal of Economic Perspectives, Vol. 15, No. 2, pp. 63 —80.
h ttp s: doi.org 10.1257 j ep.15.2.6 3

150

С. Б. Авдашева, Г. Ф. Ю супова / Вопросы экономики. 2021. Nh 10. С. 134—151

Economic analysis of the firm’s boundaries and
the limits of competition: The case of Nord Stream 2 AG

Svetlana B. Avdasheva*, Gyuzel F. Yusupova

Authors affiliation: HSE University (Moscow, Russia).
* Corresponding author, emails: [email protected]

Using publicly available information, the article examines the economic
concepts, which underlie the arguments of the decision of Polish competition
authority UOKiK in relation to the participants of the Nord Stream 2. It
explains the interrelation between economic and legal concepts, which are to
be applied to interpret the competitive impact of joint venture and probable
theory of harm for infrastructure investments under competition law of European
Union, including in comparison with Russian competition law. It has been
demonstrated that the resolution of a consortium case should be based on the
proof of two statements. The first statement implies that the joint venture
is a firm (and therefore the creation of a joint venture is a deal leading to
economic concentration). The second statement means that despite Gazprom
adopted the commitments about decision of the European Commission and
trends in the development of the European gas market, the possibility of price
discrimination is retained. Discussion and contestation of the decision against
PJSC Gazprom testify in favor of maintaining the relevance of institutional
studies and studies of industry markets for resolving legal disputes arising from
the application of competition law.

Keywords: joint ventures, concentration, firm borders, antitrust enforcement,
Nord Stream 2.

JEL: K21, L4, L13.

151

Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152 —160.
Voprosy Ekonom iki, 2021, No. 10, pp. 152 —160.

РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД КНИГОЙ

Общие черты и особенности
переходных процессов

(О книге Л. М. Григорьева
«Экономика переходных процессов». Т. 4)

А. Н. Л якин

Санкт-Петербургский государственный университет
(Санкт-Петербург, Россия)

В рецензируемой книге раскрыты сложности, возникающие при переход­
ных процессах, и эволюция представлений реформаторов, элит и общества об
их характере. В монографии анализируются четыре крупных блока проблем:
природа российского капитализма, обусловленная особенностями его формиро­
вания; общность переходных процессов экономик, попавших в ловушку сред­
него дохода; воздействие социального неравенства на решение экономических,
социальных и экологических задач. В монографии обоснованы критерии оценки
успешности трансформационных процессов и сформулированы условия обеспе­
чения положительного результата реформ. Кластерный подход, используемый
при анализе межстранового неравенства, позволяет выделить ряд стилизованных
фактов, подтверждающих отсутствие конвергенции в ходе экономического разви­
тия. В работе доказано, что существующие масштабы социального неравенства
делают невозможным достижение Целей Устойчивого Развития ООН.

Ключевые слова: переходная экономика, приватизация, модели капита­
лизма, ловушка среднего дохода, неравенство, цели устойчивого развития,
экономический цикл.

JEL: D02, Е32, F44, 131, O il, Y30.

Вышел 4-й том «Экономики переходных процессов» Л. М. Григорьева.
Книга представляет собой необычный для экономической литературы формат —
это сборник работ, опубликованных автором (в значительной части — в журнале
«Вопросы экономики») на протяжении длительного времени и посвященных
разным проблемам. Вместе с тем совокупность включенных в нее статей отражает
целостную картину процессов экономических изменений в мировой и россий­
ской экономике, а также эволюцию представлений о них. В предисловии автор

Лякин Александр Николаевич (a.lyakin@ spbu.ru), д. э. и., проф., завкафедрой
экономической теории и экономической политики СП6ГУ.

https://doi.org/10.32609/0042-8736-2021-10-152-160
© НП «Вопросы экономики», 2021

152

А. Н. Л якин / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152—160

анонсирует работу как монографию, и по существу, она таковой и является,
хотя самая ранняя статья опубликована еще в 1977 г., а некоторые выходили
в 2020—2021 гг. На обложке назван один автор, однако большая часть включен­
ных в монографию работ написана в соавторстве, что указано в примечаниях
к соответствующей главе, как и место первоначальной публикации. В книгу
вошли и некоторые статьи на английском языке, на котором они были впервые
опубликованы. Ключевая идея, обсуждаемая в работе в разных аспектах, за­
ключается в поиске причин успехов и неудач экономических трансформаций.
Широкий временной срез (от Великой депрессии и реформ Ф. Д. Рузвельта до
«Великого локдауна» и попытки Д. Трампа «сделать Америку снова великой»)
и обширная география рассматриваемых трансформационных процессов не ме­
няют общей направленности работы — акцент на реформах в России и анализ
сформировавшейся в ней социально-экономической системы.

Начало рыночных реформ

Монография начинается с работ советского периода, посвященных изуче­
нию динамики и устойчивости роста капиталистической экономики, прежде
всего США. Несмотря на применение уже забытых, а для части экономи­
ческого сообщества и вовсе незнакомых ритуальных фраз (период общего
кризиса капитализма, эксплуататорская природа современного капитализма
и т. д.), в них преобладает технократический подход, а результаты базируются
на тщательном анализе статистики. Переход развитых стран к устойчивому
росту на основе научно-технического прогресса рассматривается как следствие
структурных сдвигов в капиталистических экономиках в ответ на циклические
спады и приток инвестиций в отрасли, определяющие перспективы экономии
вовлекаемых ресурсов, прежде всего энергии. Если учесть, что советская эко­
номика в этот период двигалась от застоя к катастрофе, то понятен основной
авторский посыл: чтобы не отстать окончательно, нужны реформы.

Программа «500 дней», одним из разработчиков которой был Л. Григорьев,
сегодня кажется в значительной степени утопической и отчасти популист­
ской — объем задач явно не укладывался в отведенный промежуток времени.
Но совокупность мер, реализованных позднее в ходе российских реформ,
в основных чертах совпадала с ее содержанием. Оценка этого периода, его
воздействия на последующую траекторию развития страны, успехов и неудач
в формировании новой системы институтов сильно различается у разных
авторов и в разное время. Для одних это череда успешных реформ, заложив­
ших основу последующего развития (Aslund, 2018), для других — попытка
форсированного перехода к рыночной экономике под влиянием МВФ, кото­
рая привела к огромному росту бедности (Stiglitz, 2002).

Уже в начале реализации радикальной реформы стало понятно, что все
намного сложнее, чем представлялось исходно. Авторский анализ первых
результатов реальных изменений экономической системы интересен в двух
аспектах. Во-первых, можно оценить, как в то время понимали ситуацию
и какие видели перспективы ее развития. Во-вторых, некоторые обстоятельст­
ва сегодня забылись, их заслонили последующие события. Гиперинфляцию
1992 г. помнят все, а предшествовавшую ей неудачную попытку восстановить
равновесие на рынках — павловскую реформу цен — уже забыли. Сложился
устойчивый миф, что первой и самой простой задачей, которую решило
освобождение цен, стала ликвидация дефицита. Однако в реальности прилавки
сразу не наполнились, по крайней мере в краткосрочном периоде. Описывая

153

А. Н. Лякин / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152—160

ситуацию в российской экономике весной 1992 г., автор пишет: «Неуверенность
в завтрашнем дне усиливалась из-за нехватки товаров, быстрого роста цен,
отсутствия результатов от многочисленных мер, объявленных правительством
для исправления ситуации» (Григорьев, 2021. С. 75). Оказывается, рост цен
сам по себе, без изменения поведения экономических агентов, формирования
конкурентных рынков, налаживания новых каналов товародвижения проблему
сбалансированности рынков и в целом повышения эффективности экономики
не решал. Простые рецепты редко бывают эффективными.

О приватизации

Особое место в истории радикальных реформ занимает российская
приватизация. Хотя основной массив работ автора по этой проблеме содер­
жится в третьем томе, в данной монографии процесс и итоги распределения
собственности выступают исходной точкой анализа природы российского
капитализма. При рассмотрении переходных процессов сценарий реоргани­
зации государственной собственности приобретает особое значение, становясь
своего рода историей «первородного греха» российского капитализма. Более
того, хотя после ее завершения проходит все больше времени, отношение к ее
результатам в общественном сознании не меняется. В этом смысле авторская
позиция созвучна результатам исследования Т. Ф рая, который доказал, что,
вопреки теореме Коуза, сформированные в ходе юридически сомнительной
приватизации права собственности рассматриваются как нелегитимные еще
длительное время после ее окончания (Frye, 2006).

Российская приватизация, несмотря на огромное количество иссле­
дований, посвященных трансформации экономических систем советского
типа, влиянию изменения структуры собственности на результативность
работы корпораций (в частности, см.: Sachs, 1992), остается слабо изучен­
ной. Дискуссионным здесь было все: когда нужно начинать приватизацию
(сначала свободные цены и рынок, потом приватизация или наоборот), как
оценивать стоимость реализуемого имущества, продавать его или раздавать,
кто должен стать покупателем, какие социальные издержки можно считать
приемлемыми. Акценты авторского подхода смещаются со временем. Если
работы переломных 1989 —1991 гг. еще предполагают необходимость при­
ватизации государственных предприятий как предпосылку формирования
рыночных условий, то уже в 1995 г. авторские оценки заметно меняются.
Успехи приватизации Григорьев относит к политической сфере, а экономи­
ческие результаты оценивает очень неоднозначно: «В программе ваучерной
приватизации политические мотивы явно преобладали над целями форми­
рования эффективных рыночных агентов» (Григорьев, 2021. С. 78).

Интересен авторский подход к оценке итогов приватизации. Для этой
цели он предлагает прежде всего договориться о критерии: чего планировали
добиться в результате массовой приватизации? Если целью процесса был слом
действовавшей системы, то программа реализована полностью. Если в качестве
таковой рассматривать создание условий для эффективного распределения
ресурсов в результате работы рыночной системы, то результат не очевиден.

Если цель совпадала с заявленной и заключалась в формировании
широкого круга собственников, поддерживающих реформы, то в этой части
программа провалилась полностью. Средний класс изначально не сложился,
раздаточные схемы были направлены на покупку лояльности директората
и работников предприятия, а в последующий процесс раздела и передела

154

А. Н. Л якин / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152—160

собственности были вовлечены иные группы — финансовые структуры, кри­
минальные круги, иностранный капитал и т. д. «Нельзя было даже при чисто
макиавеллиевском подходе к приватизации допускать ситуации, в которой по
ключевой трансформационной реформе было сразу же понятно, что основной
массе граждан совершенно „ничего не светит“» (Григорьев, 2021. С. 116).

Случайная раздача собственности по условной цене (60 коп. балансовой
стоимости основных фондов за доллар в условиях гиперинфляции) в стиле
неправильно понятой теоремы Коуза при запредельно высоких трансакцион­
ных издержках повлекла за собой мучительный процесс перехода и консоли­
дации собственности через офшоризацию экономики и формальную аноним­
ность контроля. «Твердый остаток приватизации — постепенный переход
активов в руки рациональных хозяев, часто в несколько шагов, часто после
огромных потерь. Норма накопления — объективный критерий — остается
ниже, чем во всех странах с переходной экономикой, кроме пострадавших
от гражданских конфликтов» (Григорьев, 2021. С. 120). Дефицит инвести­
ций и сопряженный с ним дефицит спроса и по настоящее время остаются
ключевой причиной российской стагнации. Этот подход — использование
данных об инвестиционной активности в качестве критерия потенциала
роста и заинтересованности в нем основных игроков рынка — встречается
в монографии неоднократно, применительно и к России, и к другим странам,
вовлеченным в трансформационные процессы.

Институциональная трансформация
и социальные издержки

Из особенностей радикальных реформ 1990-х годов вырастают черты
сформировавшейся экономической модели. «Первый вариант оценки реформ
формулируется просто: какие мы ставили цели, какие применяли для этого
средства и что из этого получилось. На самом деле об этом пытаемся не го­
ворить, поскольку обычно выясняется, что средства не соответствовали цели,
а тогда невозможно оправдать результат» (Григорьев, 2021. С. 105). Второй
подход к оценке — посмотреть, что получилось и нет ли сходных образцов
в мировой экономике. Такой аналог находится, хотя это и не вызывает вос­
торга: по утверждению автора, это латиноамериканская модель капитализма
с ее устойчивым прозябанием во втором эшелоне мирового развития, высоким
уровнем неравенства и слабыми демократическими традициями. Бразильская
модель не случайно привлекает внимание автора — и как хорошо изученный
и понятный аналог российских реалий, и как указатель направления эволюции,
а в последних работах — и как некий источник полезного опыта, который мож­
но применить (или хотя бы представить его использование) в наших условиях.

Автор подводит итоги институциональной трансформации при расчете
баланса выигрышей и потерь различных социальных групп в ходе ради­
кальной трансформации, а также оценке нового места России в мире. Итог
получился убедительным и ожидаемым: «Общий результат этой грандиоз­
ной по масштабам приватизации: разочарование современников и огромные
проблемы на два десятилетия вперед» (Григорьев, 2021. С. 136). Результатом
подобной трансформации собственности стал вялый рост инвестиций. Даже
в лучший период начала 2000-х годов их масштабы не позволяли решать
задачу модернизации страны. Дележка нефтяной ренты поддерживала бум
потребления и сглаживала проблемы нарастающей дифференциации доходов
и имущественного расслоения, но не открывала перспектив для развития.

155

А. Н. Лякин / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152—160

Сложившаяся в ходе трансформации элита осталась неконсолиди­
рованной, новый бизнес был слабым, интеллектуальная элита оказалась
невостребованной. «В мировой долгосрочной конкуренции за благосостоя­
ние потеряны четверть века — и 2 млн образованных граждан, которые
покинули страну, сделав выбор в пользу устойчивой жизни и материального
благополучия» (Григорьев, 2021. С. 145). Рассматривая изменение положения
российской экономики в мировой системе координат, автор показывает, что
каждый социальный эксперимент, проводимый в России, идет по неопти­
мальной траектории и обусловливает огромные потери. В итоге мы получили
экономику, экспортирующую сырье, финансовый и человеческий капитал
и крайне ограниченное число высокотехнологичных товаров.

Автор неоднократно обращается в своей работе к проблеме социальных
издержек трансформации. Этот аспект успешности реформ укрепился в памя­
ти населения, его используют в различных целях разные политические силы,
но недостаточно анализируют в профессиональной, прежде всего экономичес­
кой, литературе. В частности, рост смертности в России в 1990-е годы ряд
исследователей непосредственно связывают именно с изменением социально-
экономических условий (Men et al., 2003; Walberg et al., 1998). В рассмат­
риваемой монографии есть раздел (см. ниже), в котором анализируется
статистика убийств и самоубийств в мире в связи с основными социальными
факторами, провоцирующими соответствующее поведение, — алкоголизм,
бедность, депрессии. Выводы, полученные на более широкой панели, по­
казывают сходный результат: в 1990-е годы наблюдался рост смертности по
указанным причинам во всех странах с переходной экономикой.

Международный контекст рыночной трансформации

В монографии переходные процессы представлены в том числе в между­
народном контексте. Рассмотрена траектория экономического развития как
бывших частей единой страны, вовлеченных в интеграционные процессы
(ЕАЭС) или ищущих особое место в мировой экономике (Грузия), так
и Бразилии и даже США.

Развитие стран ЕАЭС во многом сходно: институциональные проблемы
связаны с трансформацией прав собственности, а технические условия ве­
дения бизнеса последовательно улучшаются. Но грузинский случай стоит
особняком, что, вероятно, и послужило причиной внимательного анализа
складывающегося в республике потенциала роста. Состояние экономических
свобод, ограничение коррупции, защиту прав собственности в стране — то,
что составляет ядро российских институциональных проблем, — между­
народные организации воспринимают применительно к Грузии достаточно
позитивно. В 2007 г. Всемирный банк оценивал грузинские реформы как
самые успешные на постсоветском пространстве. В то же время Грузия, на­
ряду с Украиной, остается основной проигравшей страной из бывших совет­
ских республик. Только к 2019 г. ВВП по ППС достиг в ней уровня 1990 г.
Некогда наиболее благополучная в материальном отношении республика
(автор начинает анализ грузинского роста с точки отсчета в 1990 г.) опережает
только среднеазиатские республики. Единственным выгодоприобретателем
от процессов рыночной трансформации становится национальная элита.

Помимо причин политического свойства (войны как реальные, так и тор­
говые, разрыв хозяйственных связей), которые в работе перечисляются, но не
анализируются, главная беда все та же, что и в относительно благополучной

156

А. Н. Л якин / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152—160

России: отсутствие инвестиций и перспектив модернизации, миграция обла­
дателей качественного человеческого капитала, упрощение структуры произ­
водства — основным драйвером роста в Грузии становится туризм. Еще одной
особенностью неблагополучных постсоветских экономик выступает масштабная
открытая и еще более значительная скрытая безработица, которая ведет к отто­
ку молодых и конкурентоспособных работников, а оставшееся население стареет
и живет за счет переводов мигрантов. В то же время стабилизация курса нацио­
нальной валюты, ограничение инфляции, завершение структурной перестройки
позволили Грузии перейти к более или менее сбалансированному росту. «Но эта
устойчивость роста довольно хрупкая. Экономика страны критически зависит от
поступления внешних средств по основным каналам из нескольких источников:
внешние инвестиции и займы, поступления от туристической отрасли и рост
личных переводов из-за рубежа» (Григорьев, 2021. С. 226).

Трансформационные процессы в Бразилии протекали в принципиально
ином историко-политическом контексте — нет социалистического эксперимента
и связанной с ним всеобщей грамотности, нет жесткого геополитического про­
тивостояния с Западом, зато есть ловушка среднего дохода, о которой приме­
нительно к России уже принято писать в утвердительном ключе. При этом сама
эта ловушка автором трактуется не как временной интервал, при котором темпы
роста отвечают некоторому техническому критерию, а как «системная проблема
изменения распределительных социальных институтов, смена типа экономичес­
кого роста, предполагающая более высокую эффективность экономики, более
интенсивное использование человеческого капитала» (Григорьев, 2021. С. 229).
Говоря о статистическом отражении ловушки среднего дохода, автор замечает,
что она проявляется не в низких темпах роста как таковых, а в сочетании пе­
риодов опережающего роста с периодами торможения и застоя. Уже одно это
делает опыт бразильской трансформации интересным для российского читателя.

Десятилетие стремительного роста Бразилии (2003—2014 гг.) сопро­
вождалось уменьшением дифференциации доходов, увеличением среднего
класса и снижением нищеты. Этот период должен был стать важным шагом
для выхода страны из ловушки среднего дохода — достижение социальной
стабильности при накоплении человеческого капитала. Основным драйвером
роста было расширение внутреннего потребления за счет благоприятной
внешнеэкономической конъюнктуры, прежде всего на энергетических рынках.
В стране был сбалансированный бюджет, снижался государственный долг.

В тени оставались низкая производительность национального произ­
водства, зависимость от притока иностранного капитала, особенно в перио­
ды ухудшения внешней конъюнктуры. Десять благополучных лет не сфор­
мировали устойчивой социальной поддержки власти, и затяжной кризис
2014—2016 гг. привел к смене руководства страны и развороту экономической
политики. Выбраться из ловушки среднего дохода в ходе социальной транс­
формации Бразилии не удалось. Приход правых к управлению страной пока
не решил ни проблемы растущего госдолга и ускорения экономического роста,
ни повышения эффективности национального производства. Но серьезный
откат в решении социальных проблем уже наметился.

Раздел завершает другая история про трансформацию, в отличие от
Бразилии, с хорошим концом. Реформы Рузвельта были не просто мерами
по стабилизации экономики США после катастрофического падения в ходе
Великой депрессии. Это были институциональные реформы, позволившие
выйти из ловушки среднего дохода, избежать той самой вековой стагнации,
о которой писал Э. Хансен (Hansen, 1939). Изменения в американском ка­
питализме в ходе этих реформ, по мнению автора, задали траекторию дви­

157

А. Н. Лякин / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152—160

жения к новой стадии капитализма, в которой его рост продолжился вплоть
до потрясений последнего времени.

При чтении этой главы невольно напрашиваются исторические паралле­
ли: «сухой закон» и растущие государственные долги подорвали финансовую
устойчивость в США, к 1929 г. был достигнут пик социального неравенства.
Рузвельт начинает реформы в условиях острого цейтнота и катастрофического
состояния экономики. Принимаемые меры должны были обеспечивать успех,
пусть маленький, но заметный и ежедневный. Если об организации общест­
венных работ, мерах по поддержке фермеров и промышленности хорошо
известно, то такие меры, как отмена «сухого закона» и запрет на частные
операции и владение золотом, вспоминают заметно реже. Но главный акцент
автор делает на институциональных реформах Рузвельта, изменивших облик
американской экономики. «Оказалось возможным провести сложный выход
из кризиса на новых „кейнсианских" принципах, изменение социальной струк­
туры, строительство системы государственного вмешательства в экономику
и социального страхования, перестройку финансового регулирования и под­
держание стабильного контроля над социально-политическими процессами, что
и составляет существо реформ» (Григорьев, 2021. С. 309). Анализ успешных
американских реформ подтверждает выводы, сделанные ранее на примере
неудачных бразильских: успешная трансформация требует нейтрализации
прежних элит, решения социальных проблем в ходе реформ и роста благо­
состояния широких слоев населения или хотя бы появления надежды на это.

Социальное неравенство

Проблемам неравенства посвящен отдельный раздел монографии.
Неравенство выступает предпосылкой трансформации, ее результатом и важ­
ным условием развития ряда социальных, экономических и экологических про­
цессов. Социальное неравенство рассматривается как на межстрановом уровне,
так и внутри национальной экономики. Автор отказывается от традиционного
деления мира на развитые, развивающиеся страны и еще более аморфного
определения — страны с формирующимся рынком (emerging markets). Он при­
меняет кластерный анализ, где группировка стран осуществляется по ВВП по
ППС в ценах 2011 г. Именно расстояние между кластерами и перемещение стран
между ними свидетельствуют о межстрановом неравенстве и динамике этого
процесса. Общий вывод таков: хотя рост благосостояния идет во всех странах,
но разрыв между их бедными и богатыми группами возрастает, не размывают­
ся кластеры бедных стран. Наибольший эффект для снижения бедности дает
рост экономик демографических гигантов — Китая и Индии, сместившихся из
шестого (из семи) кластера в четвертый и третий соответственно.

Кластерный подход позволяет автору формулировать некоторые важные
закономерности мирового развития, стилизованные факты. На протяжении рас­
сматриваемого периода (1992—2016 гг.) при быстром росте мировой экономики
заметные изменения происходили в нижней части распределения: из самых
бедных седьмого и шестого кластеров страны перемещались вверх, в итоге пя­
тый—третий кластеры сегодня включают 2/3 населения планеты. Но при этом
не менялись их относительные границы. Движение вверх шло при сохранении
дифференциации по богатству, абсолютный разрыв продолжает возрастать.
Использование аналогичного подхода для анализа внутристранового неравенст­
ва показывает более сложную картину. Хотя масштабы дифференциации в до­
ходах снижаются по мере роста общего уровня богатства, здесь наблюдается

158

А. Н. Л якин / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152—160

очень большой разброс, определяемый институциональными особенностями
экономик. В то же время автор отмечает тенденцию, характерную для межстра-
новых различий: абсолютные разрывы между децилями возрастают.

Еще одним направлением использования кластерного подхода для анали­
за социальных проблем становится рассмотрение статистики убийств и само­
убийств в зависимости от ряда параметров, характеризующих социально-эконо­
мическую дифференциацию по странам. Результат оказался в известной мере
ожидаемым и, как отмечалось выше, соответствующим известным данным,
но очень наглядно демонстрирующим цену перехода к рыночной экономике,
которую заплатили Россия и другие постсоветские республики.

Завершает раздел анализ трансформации мировой хозяйственной сис­
темы в связи с попыткой реализации Целей Устойчивого Развития (ЦУР)
ООН. Автор убедительно доказывает, что без снижения неравенства нельзя
достичь ЦУР, включая их экологическую составляющую. Богатые страны
выступают основными потребителями и прежде всего отвечают за экологичес­
кий ущерб, в том числе за выбросы парниковых газов. При существующей
доходной и имущественной дифференциации внутри этих стран на самую
обеспеченную группу населения приходится наибольшая часть потребляемой
энергии и материальных благ. Переход к устойчивому развитию возможен при
снижении неравенства, а основными плательщиками за движение к щадящим
технологиям, обеспечивающим восстановление среды обитания, должны
стать социальные группы, ответственные за сверхпотребление, как в богатых
странах, так и в странах, относящихся к группе верхнего среднего дохода.

В части позитивного анализа все выглядит более чем убедительно. Но
реализуемость нормативной части вызывает серьезные сомнения даже у са­
мого автора. «Предлагаемые меры едва ли будут безболезненно восприняты
всеми странами — участницами климатического регулирования, ведь они
потребуют передачи значительной части государственного суверенитета на
наднациональный уровень» (Григорьев, 2021. С. 505—506). Представить в се­
годняшних условиях прогрессивные налоги, при которых основная нагрузка
легла бы на развитые страны, а финансируемые проекты реализовывались бы
за их пределами, очень сложно. По крайней мере, формируемые в настоящее
время перераспределительные механизмы направлены на решение противо­
положных задач.

Список литературы / References

Григорьев Л. М. (2021). Экономика переходных процессов. Т. 4. М.: Объединенное
гуманитарное издательство. [Grigoryev L. М. (2021). Processes of transforma­
tion. Vol. 4. Moscow: OGI. (In Russian).]

Aslund A. (2018). Ten lessons from a quarter of a century of post-communist economic
transformation. Economics of Transition, Vol. 26, No. 4, pp. 851 —862. https:
doi.org 10.1111 ecot .12165

Frye T. (2006). Original sin, good works, and property rights in Russia. World Politics,
Vol. 58, No. 4, pp. 479 —504. blips: doi.org 10.1353 wp.2007.0007

Hansen A. H. (1939). Economic progress and declining population growth. American
Economic Review, Vol. 29, No. 1, pp. 1—15.

Men Т., Brennan P., Zaridze D. (2003). Russian mortality trends for 1991—2001: Analysis
by cause and region. BMJ, Vol. 327, pp. 964 —969. h ttp s ://d o i.o rg /1 0 .1 1 3 6 /
b m j.327.7421.964

Sachs J. D. (1992). Privatization in Russia: Some lessons from Eastern Europe. American
Economic Review, Vol. 82, No. 2, pp. 43 —48.

159

А. Н. Лякин / Вопросы экономики. 2021. № 10. С. 152—160

Stiglitz J. Е. (2002). Making globalization work. New York: Norton.
W alberg P., McKee М., Shkolnikov V., Chenet L., Leon D. A. (1998). Economic

change, crime, and m ortality crisis in Russia: Regional analysis. B M J, Vol. 317,
pp. 312 —318. h ttp s: doi.org 10.1136 bmj.317.7154.312

Common features and peculiarity of transition processes
(On the book by L. M. Grigoryev “Processes of
transformation”, Vol. 4)

Alexander N. Lyakin

Author affiliation: St Petersburg University (St. Petersburg, Russia).
Email: [email protected]

The book under review reveals the complexities of transition processes and
the evolution of reformers, elites and society’s notions of those processes nature.
Four major blocks of problems are analyzed in the monograph: the nature of Russian
capitalism which is determined by special features of its formation; the generality
of transition processes of the economies that found themselves in the middle
income trap; the impact of social inequality on the solution of economic, social
and environmental problems. The monograph proves the transformation processes
success evaluation criteria, and highlights the conditions that are necessary in order
to achieve positive results of reforms. The cluster approach used in the analysis of
intercountry inequality makes it possible to point out a number of stylized facts
showcasing the lack of convergence in the economic growth course. The paper
proves that the existing scale of social inequality makes it impossible to achieve
the UN Sustainable Development Goals.

Keywords: transitional economy, privatization, models of capitalism, middle
income trap, inequality, sustainable development goals, business cycle.

JEL: D02, E32, F44, 131, O il, Y30.

Технический редактор, компьютерная верстка —Т. Скрыпник
Корректор —JI. Пущаева

Учредители: НП «Редакция журнала „Вопросы экономики^»; Институт экономики РАН.
Издатель: НП «Редакция журнала „Вопросы экономики^». Журнал зарегистрирован
в Госкомитете РФ по печати, per. № 018423 от 15.01.1999. Адрес издателя и редакции: 119606,
Москва, просп. Вернадского, д. 84. Тел./факс: (499) 956-01-43. E-mail: [email protected]
Индекс журнала в каталоге «Подписные издания» Почты России —П6302. Цена свободная.
Подписано в печать 05.10.2021. Формат 70 х 108 у 16. Бумага офсетная. Печать офсетная.
Уел. печ. л. 14,00. Уч.-изд. л. 12,4. Тираж 600 экз.
Отпечатано в АО «Красная Звезда». Адрес: 125284, Москва, Хорошевское шоссе, д. 38.
Тел.: (495) 941-34-72, (495) 941-28-62. www.redstarph.ru. Заказ № 4059-2021.
Перепечатка материалов из журнала «Вопросы экономики» только по согласованию
с редакцией. Редакция не имеет возможности вступать с читателями в переписку.
© ИИ «Вопросы экономики», 2021.

160