yunost-8-2019

Константин Кедров Новый «Испытательный стенд» — обет молчания
№ 8 • Август
голос сорванный с древа
держит горлом вкушает либо
белую плаху глотает
Саркофаг щебечущий вихрем
хор бедреющий саркофагом
что ты дочь обнаженная
или ты ничья
или звеня сосками месит сирень
турбобур непролазного света
дивным ладаном захлебнется
голодающий жернов —
перемалывающий храмы
В холеный футляр двоебедрой
секиры можно вкладывать
только себя.
1978

Червонный червь заката
путь проточил в воздушном яблоке
и яблоко упало
Тьма путей
прочерченных червем
все поглотила
как яблоко Адам
То яблоко
вкусившее Адама
теперь внутри себя содержит древо
а дерево
вкусившее Адама
горчит плодами —
их вкусил Адам
Но
для червя одно —
Адам и яблоко и древо
На их скрещенье
червь восьмерки пишет
Червь
вывернувшись наизнанку чревом
в себя вмещает яблоко и древо
1980

это больше чем телодвижения
рук и ног таблица умножения
повторяйся славная таблица
умножайся лицами на лица
рокируемся в турнирах блиц
умножаясь в множестве таблиц

99

Былое и думы

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
2019

Страннику так привычен путь и в руках сума
Страннику не дано вдоволь воды напиться
Чтобы влюбится надо сойти с ума
Или сойти с ума чтобы не влюбиться

Страннику не дано никуда уйти
Это закон — вы уж пожалуйста мне поверьте
Путь продолжается даже в конце пути
В этом загадка жизни и тайна смерти
июнь 2019 года

Обет молчания
Мне запретили печататься —
Я говорил
Мне запретили преподавать —
Я говорил
Мне запретили говорить —
Я молчал
30 лет не печатался
15 лет не преподавал
А вы говорите — обет молчания
25 июня 2019 года

100 юность • 2019

Былое и думы

Станислав Айдинян

Станислав Айдинян — художественный критик,
искусствовед, эссеист, писатель, поэт. Заместитель
председателя Южнорусского союза писателей, член
Союза российских писателей. Главный редактор
литературно-художественного журнала «Южное
Сияние». Член ученого совета Литературно-
художественного музея М. и А. Цветаевых (с 1992 г.).
Вице-президент Российско-итальянской академии Феррони.
Заместитель председателя Творческого союза
профессиональных художников. Действительный
член Российской академии художественной критики;
Европейской академии естественных наук (Ганновер,
Германия, с 2018 года). Родился в Москве в 1958 году.
Окончил филологический факультет Ереванского
госуниверситета. В 1984–1993 годах был литературным
редактором и секретарем А. И. Цветаевой, написал
немало о ней и ее сестре М. Цветаевой. Создал свою
версию вечной темы — «Подслушанный Фауст» (1993).
Стихотворения, статьи, очерки, эссе Ст. Айдиняна
переведены на иностранные языки. Член жюри многих
литературных фестивалей. Награжден орденами,
медалями, дипломами, пятью литературными премиями.

О жизни и личности
Анастасии Цветаевой

А настасия Ивановна Цветаева была старейшей по вашему письму думала, вы старше... Прочтите, пока
писательницей России, и я знал, что ее судьба я на минуту отлучусь, о сестре моей Марине в «Юно-
длительна и интересна, что ее «Воспомина- сти» очерк Тамары Астаповой. Это самое искреннее
ния» не просто замечательны, им в литературе тех лет из того, что о ней за последние годы написано...
не было аналогов…
Энергичный шаг по комнате к телефону. Номер
Сентябрь 1984 года. Впервые дверь ее квартиры на набран на память. Слитность, образность речи, ле-
Большой Спасской улице в Москве отворилась предо тящей через густой лес подробностей к насущному,
мной после трех всем условленных звонков. Вступил ключевому, ради чего начат разговор.
за порог — неведомой встрече навстречу. Здороваясь,
входя в беседу, заметил сходство с фотопортретом, Ей почти девяносто лет? Не верилось.
открывающим первое издание «Воспоминаний», — Со стен, со шкафов небольшой однокомнатной
седая челка, высокие дуги бровей. Взгляд — не прямая квартиры — фотографии друзей: поэтов, художников,
открытость, а отраженная близорукостью глубина. писателей. Внимание уходит к ним, на них: трагиче-
ский, темный взгляд Максимилиана Волошина, гор-
— Вы, оказывается, молоды, — сказала она, в голо- дый облик Осипа Мандельштама, рядом стремитель-
се ее послышалась приглушенная годами звучность, — ный каждой чертой Борис Пастернак…

№ 8 • Август 101

Былое и думы

Здесь, у Анастасии Ивановны, чувствуешь себя не однажды оплакала она невозможность любви, пре-
чуть ли не их современником. Ведь она — живое свя- ступившей долг…
зующее звено меж нами и старой русской литерату-
рой, меж нами и давно антологическими именами, «Сестер сближали с их матерью общая одарен-
меж нами и старшей ее сестрой Мариной Цветаевой, ность, свойственный им романтизм, мучительная
чьи стихи для многих — золотые листья на классиче- тяга к чему-то (Мария Александровна говорила, что
ском древе поэзии. это в ней “польская жаль”, надрыв в горе, радости и
веселье: потребность любовного увлечения (с дет-
Анастасия Ивановна закончила телефонный раз- ских еще лет у обеих), часто общая для них всех трех
говор, подошла. Мы разговорились, сначала говорили субъективность восприятий (окраска звука и т. п.) и
о друге ее юности писателе Анатолии Корнелиевиче эгоцентризм…» — свидетельствует в своих воспоми-
Виноградове, и потом сразу — о многом другом, ко- наниях Валерия Цветаева, сестра по первому браку
нечно, о людях и событиях Серебряного века… И раз- отца (В. Цветаева. Я в основе всегда художник. Ива-
говор не раз в будущем продолжился, первое посеще- ново, Обл. художественный музей, 2018, с. 98).
ние не стало последним…
Гордость, стать, волю, тягу к свободе сестры уна-
И потом девять лет, до сентября ее смертного следовали от матери. От нее же эмоциональность,
1993 года, я помогал Анастасии Ивановне редакти- восприимчивость, глубину памяти, может быть, и
ровать рассказы, статьи, очерки, стихи, тогда еще не- способность входить с головой в человека, в книгу, в
опубликованный роман Amor. Общение наше — ра- день впечатлений. Анастасия Ивановна как-то рас-
бота по пять-восемь часов в увлеченности, полной сказала мне удивительный случай, говорящий о фе-
погруженности в текст, в шлифовку предложений, — номенальней интуиции той, кто подарила миру два
прерывалась еще и проходящими в перерывах меж столь больших в дочерях — таланта.
трудами чаепитиями, во время которых она много
рассказывала себе, о семье Цветаевых и о своем дру- Однажды, придя домой из театра, Мария Алек-
жеском круге. Об отце, Иване Владимировиче Цве- сандровна увидела, что нет на ней надетой накануне
таеве, профессоре-филологе и искусствоведе, осно- любимой золотой броши с изображением женщины
вателе Музея изящных искусств на Волхонке (теперь у рояля. Расстроилась: дедушкин подарок. Были по-
ГМИИ), второго после Эрмитажа центрального музея иски с фонарем по переулку, где жили. Все тщетно.
западной живописи и скульптуры в стране. О матери, Легла спать огорченной... Но увидела сон: утро, Ка-
Марии Александровне, одаренной музыкально, обра- мергерский переулок, снег. Она идет по тротуару, ви-
зованной, всесторонне развитой. Это о ней М. Цве- дит горбик снега, под ним, под древесным листом, —
таева писала из Феодосии 8 апреля 1914 года Василию брошь! Подняла и проснулась. Несмотря на то что ее
Васильевичу Розанову: «Ее измученная душа живет в отговаривал Иван Владимирович ехать на поиски —
нас, — только мы открываем то, что она скрывала. Ее «Поздно уже, голубка, не найти!», — поехала по сле-
мятеж, ее безумие, ее жажда дошли в нас до крика». дам сна туда, где была во сне. Вернулась потрясенная,
Жизнь Марии Александровны трагична была тем, что с брошью. Явь оказалась точной копией сна. Подоб-
ное с нею бывало не раз. В ней были черты ясновиде-

Анастасия Цветаева и Станислав Айдинян. Коктебель, 1985 год

102 юность • 2019

Станислав Айдинян О жизни и личности Анастасии Цветаевой

ния. И она дружила с отцом Дмитрия Сергеевича Ме- Иван Владимирович Цветаев и Анастасия Цветаева
режковского, Сергеем Ивановичем Мережковским,
придворным и мистиком, который считал ее выдаю- искренностью, блеском таланта он подчинил души
щимся медиумом. обеих сестер — вдохновенные экспромты его вели их
в манящий мир бурной фантастики, приучили чув-
Слушая устные рассказы Анастасии Ивановны о ствовать пульс поэтического творчества» (В. Цветае-
матери, думал я о том, какую гармонию надо было но- ва. Там же, с. 171). Первые серьезные поэтические
сить в душе, чтобы снами совпадать подсознательно с посвящения сестрам принадлежали перу Эллиса.
реальностью...
Анастасия и Марина Цветаевы при общих чертах,
В двухтомник «Воспоминаний», выпущенный унаследованных от родителей, при большом сход-
нами в 2008 году, уже после ухода в иной мир Ана- стве душевного строя, были различны характерами,
стасии Ивановны, вошли эти и еще другие, прошлым стремлениями, и прежде всего судьбами.
озаренные, таинственные «семейные» сведения.
Марина Цветаева после революции, пожив не-
Однако справедливости ради надо сказать, что от долго в Советской России, уехала с дочерью Ариад-
отца, сына православного священника во Владимир- ной к мужу Сергею Эфрону в Чехословакию, потом
ской губернии, Ивана Владимировича, сестры унасле- во Францию, почти вся жизнь Анастасии Цветае-
довали энергичность, целеустремленность, огромную вой протекала в России, конечно, кроме детских лет,
работоспособность, тягу к искусству, да, судя по его
сохранившемуся в рукописи и машинописи дневни- Валерия Ивановна Цветаева
ку, — и литературную одаренность, ведь его стиль — и
в письмах, и в дневнике — повествовательно соверше-
нен, порой поблескивает юмором…

Можно вспомнить и о том, что Андрей Иванович
Цветаев, брат сестер по первому браку Ивана Влади-
мировича, росший с ними в доме в Трехпрудном пе-
реулке, также имел склонность к литературе, писал
стихи; в 1911 году их подборка вышла в альманахе
«Хмель», они были в духе своего времени, времени
символизма. Юрист по образованию, он позже, при
советской власти, работал в Госторге, атрибутировал,
определял авторство живописных картин неизвест-
ных авторов, и делал это на грани невозможного — с
прозорливостью ясновидящего. Евгения Михайловна
Цветаева, урожденная Пшицкая, вдова Андрея Ива-
новича, говорила автору этих строк о том, что он сдал
в Госиздат готовый сборник своих стихов, но потом
скончался от туберкулеза, и судьба сборника оста-
лась неизвестна. И еще она сказала, что его пришли
арестовать из НКВД, не зная, что его уже нет на све-
те, что он умер в 1933 году. Арестована же была его
вдова, Евгения Михайловна, после ее ареста рукописи
Андрея Ивановича пропали.

Что касается решающей встречи, исключитель-
но повлиявшей в юности на сестер Цветаевых, то
это была встреча с Львом Львовичем Кобылинским,
Эллисом, поэтом, переводчиком, мистиком, арти-
стом-имитатором, мастером перевоплощений, тео-
ретиком и практиком русского литературного сим-
волизма. В воспоминаниях Валерии Цветаевой о нем
читаем: «Большим событием было появление Эллиса
у нас в Трехпрудном. Отец благоволил к Эллису как
человеку одаренному, образованному. Для Марины
и Аси Эллис стал просто “Чародеем” (так называ-
лась поэма М. Цветаевой, в 1914 году Эллису посвя-
щенная. — Ст. А). Артистичностью своей природы,

№ 8 • Август 103

Былое и думы

когда они с сестрою учились языкам в пансионах: Борис Пастернак. Фото с автографом
французскому в Швейцарии, в Лозанне, немецкому к Анастасии Цветаевой
в Германии, во Фрайбурге. Вспоминала Анастасия
Ивановна, как в 1903–1904 годах еще девочками-пан- гу, которую не понял (по-английски) Леонид Андреев.
сионерками поднимались они в ослепительный блеск Надо сказать и то, что как в первой, так и во второй
альпийских снегов, про Женевское озеро, на берегах книгах писательницы есть краткие строки, ему, Л. Ан-
его практиковались, совершенствовались во француз- дрееву, посвященные, и они отрицательные… И это не
ском, который с детства, как и немецкий, прививала оставило, видимо, знаменитого драматурга и писате-
им мать. ля равнодушным.

«Мы быстро переходили с русского на француз- Война, потом революция. Судьба Анастасии Цве-
ский, — рассказывала Анастасия Ивановна, — папа таевой в этот период складывалась уже совсем тра-
называл это перепрыгивание, эту языковую чехар- гично: один за другим умерли первый и второй ее
ду, “обезьяний язык”, просил, чтобы раз уж начали мужья. В Коктебеле умер от дизентерии и ее второй
на каком-то одном говорить, не перескакивали бы на годовалый сын Алеша… Трудные годы в Крыму — в
другой». Коктебеле, в Судаке, в Феодосии. Голод, нищета, по-
рой отчаяние. Но воля к жизни оказалась все же силь-
С тех времен и до последних пор в речи Анастасии нее. Анастасия Ивановна пережила самое трудное и
Ивановны проскальзывали французские и немецкие весной 1921 года получила стараниями сестры Мари-
выражения и пословицы. У обеих сестер были свои ны вызов на работу в Москву и первое время по при-
кумиры, образы из французской литературы и исто- езде жила с сыном Андреем у нее в квартире в Бори-
рии. Они любили стихи Гюго, Бодлера, Верлена, Мар- соглебском переулке.
селины де Борд Вальмор. Марина в ранней юности
увлекалась императором Франции Наполеоном, от- Однажды философ Н. А. Бердяев пришел в го-
важным и сильным, и сыном его, ребенком, герцогом сти к Марине Цветаевой и стоял с ней на лестнич-
Рейхштадтским, нежным и беззащитным…. ной площадке второго этажа дома в Борисоглеб-
ском. В этот момент внизу с улицы открылась дверь
А Анастасия — у нее был замысел по-своему, подъезда и показалась маленькая, миниатюрная
по-новому повторить литературный опыт Марии Анастасия Ивановна. У нее на плечах вздымались
Башкирцевой, русской по происхождению худож- два огромных бревна. На Брянском вокзале (ныне
ницы, жившей во Франции, оставившей на фран- он зовется Киевским) в Москве на подводы грузили
цузской языке написанный ею откровенный и ум- дрова. Но лошади падали от бескормицы, и возчики
ный дневник; этот дневник ее прославил более, чем сбрасывали лишние, непосильные лошадям бревна,
опыты в живописи, скульптуре, науке. Анастасия которые тут же уносили москвичи себе на растопку
Ивановна дважды, в 1912 и 1927 годах, была на мо- печей в холодные квартиры. Анастасия Ивановна
гиле Башкирцевой в Париже. В одной из наших бесед рассказывала:
подробно описывала картину кисти Башкирцевой,
которая тогда была выставлена над могилой в часов-
не. Не забудем также и о том, что М. Башкирцевой
посвящен «Вечерний альбом», первый поэтический
сборник М. Цветаевой.

Замысел издать свой дневник неполно, но осу-
ществился первыми книгами Анастасии Ивановны,
«Королевскими размышлениями 1914» (1915) — это
богоборческая, тонкая эссеистика, выбранная из
дневников. И второй, очень смелой книгой «Дым,
дым и дым» (1916), отданной чувствам. В «Коро-
левских размышлениях» — возвышенный вздох над
миром о бесцельности и тщетности бытия. Известные
мыслители России Л. Шестов и В. Розанов позна-
комились с книгой, имели о ней свое мнение. Вто-
рую, исповедальную, откровенную, психологически
тонкую книгу, отрицательно рецензировал в газете
«Русская воля» в 1917 году известный тогда Леонид
Андреев. Надписывая мне свой «Дым…» годы и годы
спустя, Анастасия Ивановна написала: «…книгу, кото-
рую misunderstood Леонид Андреев…» — то есть кни-

104 юность • 2019

Станислав Айдинян О жизни и личности Анастасии Цветаевой

Волошин. «Киммерия». Автограф Анастасии Цветаевой

— Эти бревна за спиной у меня были как «адовы Анастасия Цветаева. Коктебель,
крылья». Я останавливалась, отдыхала и тащила их мастерская Максимилиана Волошина, 1911 год
дальше…
лась с Пантелеймоном Романовым, с которым они
Увидев Анастасию Ивановну с высоты лестнично- вместе отредактировали и сократили до одного тома
го пролета Бердяев, обратившись к Марине Ивановне, его четырехтомный роман «Русь»; хорошо знакома
изрек: была с поэтом и писателем И. С. Рукавишниковым,
который даже делал ей предложение. Но с ее сторо-
— Эти бревна притащила ваша сестра?! Я бы не ны к нему были лишь дружеские чувства. Была зна-
смог!.. кома с В. В. Вересаевым, виделась с ним в Коктебеле,
потом в Москве, очень ценила его и как писателя, и
Этот случай очень показателен, он дает представ- как человека, помогшего ей в голодные годы. Ею был
ление о том, как тогда жили люди. безответно увлечен драматург К. Тренев, сыгравший
потом в Чистополе зловещую роль в судьбе ее сестры
Позже, в 1920–1930-х годах, Анастасия Ивановна М. Цветаевой.
преподавала английский язык в Сельскохозяйствен-
ной академии имени Тимирязева, в Книжной палате, Еще до Первой мировой войны она читала
жила интересной, полной жизнью, окруженная узким по-французски и в переводе Софии Парнок Марселя
кругом мистически настроенной московской интел- Пруста. С тех пор она считала его первым из проза-
лигенции. В 1921 году по рекомендации М. Гершен- иков. Марсель Пруст оставался для нее непревзой-
зона и Н. Бердяева вступила во Всероссийский союз денным, и в ее «Воспоминаниях», при всей их само-
писателей. Это была профессиональная писательская стоятельности, есть «прустовская» пристальность в
организация для литераторов старой, дореволюцион- предметных описаниях.
ной формации, организованная в 1920 году и суще-
ствовавшая до 1932 года. Интересно также, что когда я спросил Анастасию
Ивановну, какой город изо всех, что она повидала в
В 1922 году Анастасия Ивановна близко сдружи- путешествиях, ей к сердцу всего ближе, она отвеча-
лась с удивительным человеком, мистиком, розен- ла: «Я никогда не любила Петербург, он мне холоден,
крейцером, поэтом-импровизатором Борисом Зу- даже страшен. Люблю Москву и Париж. В Париже,
бакиным, которому Патриарх Тихон после беседы с каким я его запомнила, ощущение легкости, неприну-
ним присвоил ему сан Благовестника, который давал жденности, свободы».
право, не будучи священником, проповедовать в цер-
квях. За Б. М. Зубакиным до его ареста и высылки из Была в ее жизни встреча... Произошла она в доме
Москвы Анастасия Ивановна записывала его лекции, друга сестер, Максимилиана Волошина, художника
как она сама говорила, по этическому герметизму, и поэта. У Волошина Анастасия Ивановна встрети-
специально выученными для этого стенографически- лась и подружилась с девушкой, писавшей француз-
ми знаками. ские стихи. Этой девушке в будущем суждено было
сыграть определенную роль в истории французской
В те годы она была в контакте с некоторыми из тех,
кто определял своим творчеством вершины литерату-
ры страны, — так, она переписывалась с А. М. Горь-
ким, в 1927 году ездила к нему в Италию. Дружила
с 1923 года с Б. Пастернаком, из писателей встреча-

№ 8 • Август 105

Былое и думы

Дом творчества «Коктебель», где останавливалась М. П. Роллан)», которую издал в 2000 году Дом-му-
Анастасия Цветаева. 1985 год зей М. Цветаевой в Москве.

культуры, поскольку это была Майя Кудашева, в де- Переписка супруги создателя «Жана Кристофа»
вичестве Кювилье, впоследствии Майя Роллан. Это и «Кола Брюньона» с А. И. Цветаевой длилась дол-
она, Майя, некогда влюбилась в поэта Андрея Бело- го. В сохранившихся письмах — теплота дружбы,
го, и Анастасия Ивановна ездила по ее поручению за желание вновь побывать в Крыму, в Коктебеле, где
город к нему — делать от Майи предложение. Но тот Анастасия и Майя провели в молодости незабывае-
отвечал: мые часы и дни. О Майе немало упоминаний в «Вос-
поминаниях».
— Нет, Анастасия Ивановна, это невозможно. От
Майи исходит женская опасность! Вот если б это В 1985 году я по предложению Анастасии Ива-
предложение исходило от вас… новны поехал в Коктебель. Она написала письмо
жившим прямо перед входом в писательский пансио-
Но от Анастасии Ивановны подобных предло- нат сестрам Журавским. И я поселился в маленьком
жений не исходило. Она добровольно, под влияни- отдельном каменном домике у них. Это были уже не
ем Б. М. Зубакина, приняла мистико-религиозный три, а две сестры из круга М. Волошина. У них дома
обет и следовала ему: не пить, не курить, не вступать хранился большой альбом с фотографиями Мак-
в интимные связи… Отказалась и от своего дневни- симилиана Александровича, его знакомых и дру-
ка, перестала его вести, так как это была ежедневная зей. И у них был единственный в Коктебеле в те годы
хроника ее мыслей и чувств, а что они перед Веч- Театр камней. Сестры в юности на горном Карадаге
ностью? находили большие полудрагоценные камни — аме-
тисты, хризолиты, халцедоны, гранаты. Карадаг ко-
Когда Майя Роллан приезжала в довоенную гда-то после дождя сверкал снопами искр, это ожива-
Москву, они виделись дома у Анастасии Иванов- ли светом омытые дождем кристаллические камни…
ны. И Майя Павловна повелительно приказала при- Так вот сестры торжественно восходили на грубо
ставленной к ней женщине, ее сопровождающей, сколоченный из досок помост-сцену, подставляли
подождать в коридоре, чтобы подруги, много лет не лучам солнца некогда найденные камни. И снопы
видевшиеся, могли бы поговорить спокойно и откро- искр и свечений радовали пришедших к ним гостей,
венно. Потом, по возвращении из тюрем и сталинских восхищенных зрителей…
ссылок, Анастасия Ивановна возобновила переписку
с Майей Павловной. Анастасия Ивановна приехала несколькими дня-
ми позже меня и поселилась в Доме творчества писа-
Мадам Роллан незадолго до ее кончины посети- телей. Марии Степановны Волошиной, вдовы Мак-
ла в Париже журналистка, близкая приятельница симилиана Александровича, у которой она раньше
Анастасии Ивановны, Галина Медзмариашвили, в останавливалась в Доме поэта, уже не было в живых,
те годы жена полпреда Грузии. Она передала от мо- она умерла в декабре 1976 года. О ее смерти Анаста-
сковской подруги письмо и журналы с публикациями сии Ивановне сообщила подробным, напечатанным
воспоминаний. О этой встрече Галина Игнатьевна на машинке письмом писательница Е. В. Нагаевская.
написала очерк, который был потом опубликован в
газете «Вечерний Тбилиси». О М. П. Роллан Галина Помню солнечный день в осеннем Коктебеле, вол-
Игнатьевна написала небольшую, но очень интерес- шебном ансамбле гор и переменчивого по цвету моря,
ную книгу «Я жив благодаря ей… (Эпизоды жизни на берегу которого тогда уже очень редко находили
полудрагоценные камни. Анастасия Ивановна отпра-
вилась навестить Дом-музей ее друга, М. А. Волоши-
на. По пути в музей в рассказах Анастасии Ивановны
оживал до зримости — ее Макс, Максинька, которого,
когда он приезжал в Москву и заходил к ней в гости,
по ее словам, «было приятно кормить, как кормить
слона». Она рассказывала: «В 1926 году с Марусей в
Москве он зашел ко мне на четвертый этаж. Я знала,
что он придет, он с трудом взошел на мой верх, уже
больной, я приготовила ему три пирожных и какао,
но он отказался, сказал, что ему можно только пол-
стакана кефира и кусочек черного хлеба…»

Интонациями, тоном Волошина Анастасия Ива-
новна читала его стихи, вспоминала облик поэта,

106 юность • 2019

Станислав Айдинян О жизни и личности Анастасии Цветаевой

«голову Зевсову, большую, копну густых волос», на Гала Дали. Фото, присланное ею
которых обручем полынный венок, в светлых глазах Анастасии Цветаевой
грусть и самоуглубленность. «В последнем портрете
Макса все расплавилось в доброте и сочувствии», — бывала старую подругу, живущую в далекой России,
прибавила она. писала в Москву письма, присылала фотографии. На
одной из них, 1980 года, Гала уже не молода, с бантом
Мы пришли в Музей. В мастерской некогда стоял в голосах…
большой стол, но его вынесли ради удобства продви-
жения экскурсантов. С этим Анастасия Ивановна со- Однажды я рассказал Анастасии Ивановне, что
гласна не была. Хотя мастерская совсем небольшая Гала и Сальвадор Дали, как тогда рассказывали, при-
и если бы там стоял, как раньше, стол, проходить вели на Площадь Звезды слона, привязали его у кафе
группам было бы почти невозможно. В мастерской и зашли внутрь. Анастасия Ивановна вздернула худы-
женщина-экскурсовод громко читала в манере Беллы ми плечами и уверенно заявила:
Ахмадулиной стихи Марины Цветаевой. Беллу Аха-
товну Анастасия Ивановна очень любила, относилась — Я бы увела слона!
к ней с большой теплотой. Несмотря на ослабший с Такова была подруга Дьяконовой.
возрастом слух, Анастасия Ивановна услышала сти- С отчимом Е. Дьяконовой, присяжным поверен-
хи старшей сестры в таком исполнении и шутливо ным Дмитрием Ильичом Гомбергом, Анастасия Ива-
сказала: новна до революции, уже взрослой, близко дружила.
Они даже однажды ездили вместе по его делам в Вар-
— Она воет как Белла, а Белла воет как лирический шаву. Гала не знала об этом. В написанном на фран-
шакал!.. цузском письме Анастасии Цветаевой к Жану-Шарлю
Гато, автору книги о Поле Элюаре, приводятся такие
От террасы дома наверх, к смотровой площадке строки из письма Галы, обращенные к Анастасии
на башню ведет деревянная лестница, крутая и уз- Цветаевой: «Как я писала тебе в 1928 году, я повто-
кая. Анастасия Ивановна вышла из мастерской на ряю, что много раз дружила с мужчинами, но никогда
террасу, обернулась к сопровождавшим ее друзьям с женщинами, ты моя единственная подруга. Я хочу
и служителям музея. Она обратилась ко мне, от- перечитать твою книгу» (цит. по кн. «Гений памяти.
дала мне свою трость, которую часто тогда носила Переписка А. И. Цветаевой с П. Г. Антокольским». М.,
под мышкой, и сказала: «Станислав, 75 лет назад я Дом-музей М. Цветаевой, 2000, с. 139).
поднималась сюда без трости и сейчас без нее под-
нимусь!» И — стремительный взлет ступенями вверх, Большинство сказок, повестей, романов, напи-
она уже любуется горным Карадагом, одна из скал санных А. И. Цветаевой в 1920–1930-х годах, до нас
которого очертанием напоминает, почти повторяет не дошли, потому что до войны она печаталась ред-
профиль ее Макса. А с другой — гора, на которой он ко. Не соглашалась на произвольную редактуру, на
похоронен. «Макс обнял собой Коктебель!» — гово- идеологическую «лакировку» своих произведений,
рит она. А с неба, с гребней скалистых гор струятся на шаблон и плакатность, которые, увы, в те времена
теплые осенние лучи… часто требовали редакторы от литераторов. Честность
перед собою и твердость не позволяли идти на ком-
Еще одну дружбу Анастасии Ивановны я не хотел промисс.
бы забыть, дружбу с гимназической подругой, Еленой
Дьяконовой. Подружились они в 3-м классе гимназии
Потоцкой в Москве, когда им было по 13 лет. «Галя,
Гала — это она себе сама потом придумала», — гово-
рила Анастасия Ивановна о подруге, с которой виде-
лась последний раз до войны, в 1927 году в Париже,
когда та была женой любимого Францией поэта Поля
Элюара. В «Воспоминаниях» подробно и изящно
описана встреча с Элюаром, сопутствовавшая встрече
взаимная «восхищенность», нескончаемость беседы,
на часы растянувшейся.

Потом Дьяконова покинула Элюара и разделила
жизнь с великим сюрреалистом Сальвадором Дали.
Стала под его кистью легендарной «Гала», о которой
столько лет писала светская хроника. Об их с Саль-
вадором чудачествах и роскошествах говорил мир.
Несмотря на светский образ жизни, Гала Дали не за-

№ 8 • Август 107

Былое и думы

Так что она больше занималась переводами, на- Из показаний Цветаевой А. И.
пример, в 1924 году в альманахе «Современный За- 23.03.49 г.
пад» была опубликована переведенная ею повесть
французского писателя Т. Жува «Миссионер». А как ВОПРОС: За что Вы были арестованы в 1937 г., а
сестра ее, Марина Цветаева, знала французский язык, затем осуждены?
как она чувствовала стиль! «Она перевела свою поэму
“Молодец” (Le Gars) французскими стихами, — рас- ОТВЕТ: В 1937 г. я была арестована, а затем и осу-
сказывала Анастасия Ивановна. — Я говорила тогда ждена, как член к-p организации, однако членом к-p
и теперь говорю, что эта поэма написана “пылью рас- организации я никогда не была. Правильнее будет
тертых слов”, невероятно было сотворить такой же сказать, что я являлась членом мистической религи-
язык на французском, но Марина это сделала». озной группы, причем я и сейчас придерживаюсь тех
же религиозных взглядов.
Анастасия Ивановна рассказывала и о том, что
Марина Цветаева до революции, в юности, училась ВОПРОС: Что это была за мистическая религиоз-
изящно писать — брала уроки у графолога. Так что ная группа, членом которой Вы были?
ее вязевый, «плотный», овальный, запоминающий-
ся почерк — не от природы, он усвоен учением. Дочь ОТВЕТ: По этому вопросу прошу предоставить
Марины Цветаевой, Ариадна Сергеевна Эфрон, по- мне возможность дать более подробные показания.
черк матери явственно копировала, вольно и неволь- До 1918 г. я была атеисткой. В 1918 г. в связи со смер-
но подчеркивая тем самым свою родственность с тью моей близкой подруги ЗИЛИНСКОЙ Валентины
нею. Анастасия Ивановна писала тем же почерком в Павловны я начала отказываться от своих атеистиче-
детстве, что и в зрелые годы, и когда ей было почти ских взглядов и стала молиться. Примерно в 1922 г.
100 лет. я познакомилась с ЗУБАКИНЫМ Борисом Михайло-
вичем, поэтом-импровизатором и скульптором. ЗУ-
В 1923-м Госиздат выпустил в переводе Анастасии БАКИН являлся учеником чеха КОРДИГА, прожи-
Ивановны с немецкого языка книгу Бруно Бюргеля вавшего в Петербурге.
«От рабочего к астроному». Этот перевод она дела-
ла не по своей инициативе, и когда к ней обратились 30 июня 1907 г. в Петербурге при активном уча-
годы спустя журналисты из ГДР с предложением рас- стии КОРДИГА в России был организован мистиче-
сказать об этой книге, она отказалась, так как подроб- ский религиозный кружок, имевший свои истоки от
ностей не помнила. Однако книга Бюргеля помогла ей средневекового, так называемого ордена розенкрей-
в работе над позже утерянным после ее ареста двух- церов. Доктрина этого ордена была близка к христи-
томным романом «SOS, или Созвездие Скорпиона», анской православной церкви.
где рассказывалось об астрономе, его возлюбленной
и невозможности их любви. Прототипом главного ге- Однако само слово «розенкрайцер», что по-не-
роя романа, его фамилия была Егге, стал Михаил Ев- мецки означает «роза и крест», объясняется как «но-
геньевич Набоков, известный ученый-астроном, про- сители культуры на кресте», то есть последователи
фессор МГУ. Познакомились они в 1928 году в Сочи, этого Ордена являются проповедниками и религии, и
где она отдыхала в доме отдыха Цекпроса, по путев- культуры.
ке, полученной в «папином музее» — то есть в Музее
изящных искусств. Там по ночам Михаил Евгеньевич ЗУБАКИН являлся преемником КОРДИГА, в во-
ей и ее сыну Андрею, прибывшему с ней, рассказывал просе этого мистического кружка был его последова-
астрономические были и гипотезы и, как она говори- телем.
ла, «показывал большой мужской черный зонт… Зонт
был весь расшит созвездиями. Я такого больше нико- После моего знакомства с ЗУБАКИНЫМ он не-
гда не видела». однократно беседовал со мной об этом ордене по
разным религиозным вопросам, и в дальнейшем, об-
По ложному обвинению в контрреволюционной щаясь в кругу знакомых ЗУБАКИНА, мы разбирали
деятельности Анастасия Ивановна была арестована в разные вопросы религии.
Тарусе 2 сентября 1937 года.
К моменту моего знакомства с ЗУБАКИНЫМ в
В большом томе «Розенкрейцеры в Советской Москве уже существовала возрожденная ЗУБАКИ-
России» (2004) опубликованы показания, данные ею НЫМ мистическая организация под названием Lux
следователю при ее повторном аресте в Вологодской Astralis, что в переводе с латинского на русский язык
области 17 марта 1949 года. Вот что она рассказала означает «Астральный свет». Сокращенно мы назы-
следователю. вали нашу группу LA. Эта группа являлась идейным
продолжателем ордена розенкрейцеров и строилась
по иерархическому принципу: все участники груп-
пы делились на три степени посвящения: начальная
степень — RA, то есть «рыцарь Астры», средняя сте-
пень — DA, «дарохранитель», и высшая степень —
WA — объяснения этого не знаю.

108 юность • 2019

Станислав Айдинян О жизни и личности Анастасии Цветаевой

Посвящение в одну из степеней производил ЗУ- Б. М. Зубакин в Венеции
БАКИН, имевший высшую степень посвящения
WA. Я лично никогда ритуал посвящения не видела и скульптор, искусствовед, этнограф, историк религий,
могу только указать, как я была посвящена в степень: лектор по различным вопросам культуры в разных
это было в доме ЗУБАКИНА в 1924 г. без посторон- лечебных заведениях, — родился 19.04.1894 г. в Пе-
них. ЗУБАКИН произнес молитву, а затем прикоснул- тербурге. Отец — военный (умер в 1919 г. подпол-
ся мечом и крестом. Крест я поцеловала. ЗУБАКИН ковником на службе РККА); мать из представителей
мне сказал, что я посвящена в среднюю степень DA. обрусевшего шотландского рода Эдвардс, переселив-
шихся в Россию в начале XVIII в., занималась литера-
Кроме того, группа имела свои реликвии: крест «Са- турой. В 1912 г. Зубакин окончил 12-ю Петербургскую
кре-кёр» — массивный крест с медальоном сердца по- гимназию. К этому времени он увлекся мистикой, в
средине и голубое убранство, лампада розовая в форме частности розенкрейцерами, и вскоре основал “ло-
цветка. Крест «Сакре-кёр» был главной реликвией. жу-институт” Lux Astralis (LA), в которую привлек
ближайших друзей и свою первую жену, Е. А. Розано-
Сколько человек входило в мистическую груп- ву. В таком первом варианте (“первый капитул”) LA
пу — я не знаю, ибо ЗУБАКИН об этом не говорил, а просуществовала до 1917 г., когда вместе с крушени-
я не спрашивала. Знаю, что отдельные члены группы ем семейной жизни Зубакина распался и его кружок.
в количестве 3–4 человек нерегулярно собирались на
квартире у ЗУБАКИНА или у меня и слушали разъяс- Несмотря на то что Зубакин объявил свое дети-
нения ЗУБАКИНА по вопросам религии, нравствен- ще восстановленным “орденом розенкрейцеров”, за-
ности, троичности Божества, свойств Божества, по имствовав отдельные расхожие символы и создавая
разным философским вопросам. Все члены нашей собственные тексты “гимнов”, обряды и ритуалы, с
группы стояли на идеалистических позициях, были самого начала оно строилось по принципу религиоз-
верующими. Кроме всего этого, мы вместе молились. но-мистического братства со стремлением к устрой-
ству “общежития”, “коммуны верных” или, как позд-
Следует еще указать, что до приезда в Москву ЗУ- нее скажет Зубакин, “тайной (подпольной) церкви
БАКИН еще проживал в г. Смоленске. Еще хочу ска- Иоанновой”. Главным же содержанием деятельности
зать, что чех КОРДИГ погиб в первую империалисти- “братства” оказывается изучение литературы по исто-
ческую войну. рии религий, мистике, философские беседы и общие
богослужения, проводимые Б. М. Зубакиным по соб-
Вот все, что мне известно об этой мистической ре- ственному обряду.
лигиозной группе.
На основе сохранившихся документов можно
ВОПРОС: Из Ваших показаний не ясно, какие утверждать, что по своему складу, характеру и устрем-
цели ставила перед собой организация, нелегально лениям Зубакин был несомненно выдающимся рели-
существовавшая под видом мистической организа-
ции LA.

ОТВЕТ: Я не называю нашу группу LA организа-
цией именно потому, что ни о каких целях никогда
не шла речь, а люди были объединены между собой в
силу своих духовных взглядов и интересов.

ВОПРОС: Каково было отношение членов Вашей
организации к существующему в СССР строю?

ОТВЕТ: Во время наших сборищ бесед на эти темы
не было, и поэтому конкретный ответ на этот вопрос
я дать не могу.

Показания с моих слов записаны правильно и
лично мной прочитаны.

Цветаева

Допросил: начальник 1-го Отдела Следотдела
УМГБ ВО

Старший лейтенант Розенберг

[ЦАФСБ РФ, Р-15913, л. 148–150; машинописная
копия]

(с. 419–420)

Вот что мы читаем о духовном учителе А. И. Цве-
таевой в том же научно-историческом источнике:
«Борис Михайлович Зубакин — поэт, импровизатор,

№ 8 • Август 109

Былое и думы

гиозным проповедником, который в иных условиях Потом ссылка в Сибирь. Сибирские годы она рас-
сделал бы блестящую карьеру. Своим красноречием, сказала в своих «Сибирских рассказах», опублико-
эрудицией, вдохновенностью и несомненными гипно- ванных в журнале «Юность». Рецензент газеты «Мо-
тическими способностями, о чем приходилось слышать сковские новости» писал о тех рассказах: «Это тихая и
из уст немногих живых свидетелей, он имел громадное скорбная поэма о человеческом терпении, стойкости
влияние на женщин, о чем может говорить, например, и неподвластности злу, недостойному даже упомина-
полное перерождение после встречи с ним в 1922 г. ния». Рассказы пользовались невероятным читатель-
А. И. Цветаевой, сохранявшей верность ему как Учи- ским успехом, и редакционная почта откликов, им по-
телю до последних дней своей жизни…» (с. 369–370). священных, была огромна. Далее, в 1988 году, была
издана и книга Анастасии Ивановны «Моя Сибирь».
Однажды мы были в гостях у Юдифи Матвеев-
ны Каган, автора книги о И. В. Цветаеве, и та пока- В самые трудные, самые гнетущие времена
зала нам чудом сохранившийся небольшой остаток А. И. Цветаева не рвала нитей, связывающих ее с
личного архива Б. Зубакина. Там были фотографии искусством, — рисовала, в заключении занималась
Б. Зубакина с М. Горьким в Италии, письмо к Зу- лепкой из хлебного мякиша. И всегда, всегда хотела
бакину В. Брюсова, письмо к нему Л. Андреева, не- писать. Потом прошли годы, уже подрастала старшая
большая тетрадка с мистическими лекциями рукою ее внучка, Рита, ей Анастасия Ивановна стала расска-
неизвестного, и среди прочего — несколько экзем- зывать свое детство. Тогда нашла она тон и емкую
пляров книжки стихов Бориса Зубакина «Медведь на зримость, которая притекала к ней потоком памяти
бульваре» (1929) с авторской правкой. С разрешения емкой и наблюдательной. Эта зримость проявилась
Юдифи Матвеевны Анастасия Ивановна одну из книг на страницах «Воспоминаний».
надписала мне, и эта дарственная надпись говорит о
многом. Вот она: «Дорогому Станиславу Айдиняну — Художественные достоинства мемуаров ее оказа-
в его интерес, сердечный, а не только умственный к лись неожиданно столь высоки, что ее давний друг,
Прошлому, в котором в моей жизни — самой крупной поэт Павел Антокольский, даже мемуарами назвать
величавой фигурой, ни с кем не сравнимым был автор книгу А. Цветаевой отказывался. Рецензия П. Анто-
этих стихов, мой многолетний Друг. С благодарно- кольского вышла в «Новом мире», очень авторитет-
стью за помощь и с радостью сблизить Вас с Борисом ном тогда литературном журнале Советского Союза.
Михайловичем — Анастасия Цветаева 5.VI. 85». «Назвать эту книгу мемуарами немыслимо, — писал
он. — Точно так же, как “Детство. Отрочество. Юность”
Тюрьма, лагеря… Потрясение ареста и тюремно- Льва Толстого и “Дэвид Копперфилд” Диккенса суть
го заключения вылились нежданно в стихотворное не мемуары, а роман, эпос, так и книга Цветаевой
творчество. Незадолго до ареста Анастасия Ивановна включает в себя высокий лиризм и реалистически
на английский переводила стихи М. Лермонтова, а с точное исследование души».
английского — прозу «Герои и героическое» Томаса
Карлейля. До того как она узнала в 1943 году о смерти Еще более восторженным был отзыв другого дру-
сестры Марины, она там, в заключении, стала писать га-поэта, Бориса Пастернака, он писал Анастасии
стихи, не похожие на творческий стиль сестры, писа- Ивановне, получив машинопись первых глав «Воспо-
ла чаще всего «в память», записывать было нечем и не минаний»: «Только что получил и только что прочел
на чем. В сталинском лагере родилось и стихотворе- продолжение, читал и плакал. Каким языком сердца
ние «Благовещенье», в котором отражена переживае- все это написано, как это дышит почти восстановлен-
мая трагедия. Вот оно: ным жаром тех дней! Как бы высоко я Вас ни ставил,
как бы ни любил, я вовсе не ждал дальше такой сжа-
Этот день даже в лагере, даже в аду тости и силы…»
Ото всех он от дней — отмеченный.
Потихоньку земной поклон кладу Да, писательница-мемуаристка Анастасия Цве-
В Благовещенье. таева была с литературой не просто в «дружеской» и
В Благовещенье птица гнезда не вьет, «родственной» связи.
И косы не плетет девица,
Православный же, некогда славный народ, Ее «Воспоминания» для России имеют не меньше
Забывает Тебе молиться, значение, чем для Франции психологическое возвра-
Божья Матерь! Взгляни на наш смрадный ад, щение в детство Робера Андре, его книга «Дитя Зерка-
На измученных, искалеченных!.. ло», или воспоминательная проза о детстве и юности
Скоро вечер. Под тучами светел закат Марселя Паньоля.
В Благовещенье.
Я думал о секрете столь долгого, почти столетне-
го ее творчества, о силе таланта, развивавшегося всю
жизнь и не погасшего на ее склоне, ведь последние
годы дали больше осуществленного, опубликован-

110 юность • 2019

Станислав Айдинян О жизни и личности Анастасии Цветаевой

ного, чем все предшествующие периоды… И пришел Анастасия Цветаева. Фотопортрет С. Птицына
к выводу, что дело не во внешних чертах, — секрет в
том, что Анастасия Ивановна была очень волевой че- и жизнь», и публикации эти в те годы сразу станови-
ловек, силой воли превозмогала старость. Сохранен- лись событием, за ними были очереди в публичных
ная с детских лет восприимчивость давала сильную библиотеках. Их читали, надолго запоминали. Тако-
для ее возраста память. Воспринимала она не только ва была неоскудевающая природа ее таланта.
глазами, которые с юности близоруки, не только слу-
хом, который с возрастом значительно ослаб, но всем Однажды я спросил Анастасию Ивановну, какой
существом, душою, душевным опытом, душевным бо- период жизни она считает наиболее благоприятным
гатством, накопленным за жизнь. для человека. Она не задумываясь сказала: «Детство
задыхается в невыразимости, молодость отдана чув-
Вот почему она могла, всего один раз увидев че- ствам, но самая блаженная пора — зрелость, когда
ловека, один раз поговорив с ним, потом высказать уже пробужден анализ вокруг сущего, когда ты не
о нем целое устное психоаналитическое эссе о заме- обольщен жизнью, тебе принадлежит все, оттого, что
ченных чертах, манерах, еле уловимых нюансах по- тебе ничего не надо и ты слышишь до того неведомый
ведения. слуху хрустальный голос истины, когда мир лежит пе-
ред тобой во всем своем безмолвном величии, и когда
Дар психологического анализа, эмоциональность, обо всем, что было ранее, ты можешь сказать твердо:
искренняя религиозность — вот еще ключи к секрету дым, дым и дым…» Потом такими же словами она
творческого долголетия. Что до физической стороны, завершила послесловие к сокращенному авторскому
то долголетие тут имело основой воздержанность от варианту ее книги «Дым, дым и дым», вышедшей, как
каких бы то ни было излишеств, с 27-летнего возраста мы говорили, в 1916 году и переизданной издатель-
вегетарианство, холодные обтирания. Возможно, по- ством «Современник» в 1988 году в сборнике прозы
могала и способность душою уходить в так ярко запо- русских писательниц «Только час».
мнившееся детство, из него черпать первозданную бод-
рость, энергию... На энергии бодрости, восхищенным Генеральный «дебют» А. И. Цветаевой в журнале
пером написана ею и повесть «Сказ о звонаре москов- «Юность» состоялся в № 1 за 1986 год, когда были
ском», вышедшая сначала в журнале «Москва», потом опубликованы прогремевшие, как мы уже упомянули,
в составе книги «Моя Сибирь», а потом и отдельным ее «Сибирские рассказы». До этого в журнале была
расширенным изданием, в соавторстве с родным бра- опубликовала лишь заметка, посвященная поэзии
том главного героя повести, с Н. К. Сараджевым. Это Евгения Винокурова, написанная к его 50-летию, но
была повесть о человеке, обладавшем феноменальным с «Сибирских рассказов» Анастасия Ивановна ощу-
слухом, поражавшем Москву исполнением своих про- тила журнал уже «своим» и стала отдавать туда свои
изведений, «гармонизаций» на колоколах. Он, зво- большие очерки. Они, как и почти все, что писала ста-
нарь-музыкант Константин Сараджев, был ясновидя-
щим и яснослышащим. А. М. Горький, прочтя первый
вариант повести, привезенный ею ему в Сорренто, в
Италию, сказал: «Пишите о нем, Анастасия Ивановна,
пишите, такой книги еще не было!..» Анастасия Ива-
новна привозила к Горькому и свой неоконченный
фантастический роман «Музей», в котором, по сюже-
ту, в Музей изящных искусств заходит Эдварс, это, как
мы сказали, фамилия Бориса Михайловича Зубакина
по матери, тут начинается наводнение. Москва-река
выходит из берегов, музей поднимается на волны и
плывет в древние Дельфы. Эдварс-Зубакин берет на
себя командование над кораблем-музеем и подавляет
возникший бунт нижних чинов. Этот роман был сво-
его рода предтечей и современником фантастических
повестей М. А. Булгакова. К сожалению, он «пропал
без вести» при обыске в ее квартире и аресте Анаста-
сии Ивановны в 1937 году.

Тем же высоким уровнем таланта, вкуса и ори-
гинальности Анастасия Ивановна писала в конце
жизни статьи, очерки, рассказы — публиковала их в
популярных журналах, таких как «Юность», «Наука

№ 8 • Август 111

Былое и думы

Анастасия Цветаева. Скульптор Нина Вельмина взяла себе на память осколок кафеля от его печи… Не-
задолго до отъезда он подарил ей фотографию — себя
рейшая писательница России в последние годы, были в детстве. На ней был маленький, но гордый, уже, по
автобиографической прозой. Таков ее «диптих», на- ее словам, «утвержденный в себе» Бердяев… У него
званный «Невероятные были», куда вошли два ее на той фотографии из-под штанишек спускались
очерка «Родные сени», где описано, как она чудом кружева. Анастасия Ивановна говорила, что он был
попадает в дом, где некогда жила ее сестра Марина, старше их с сестрой, и такой давней моды они не за-
и «Непонятная история о венецианском доже и ху- стали. Очерк был посвящен видному пушкинисту
дожнике Иване Булатове», там рассказано о том, как Илье Львовичу Фейнбергу, чья жена М. И. Фейнберг-
художник в тяжелой болезни внезапно заговорил на Самойлова была литературным редактором первых
старотосканском наречии итальянского языка и как трех книжных изданий знаменитых «Воспоминаний»
он узнал себя на портрете во дворце дожей в Венеции… А. Цветаевой.
Это в № 1 за 1988 год. Далее последовал дневнико-
вый рассказ о ее путешествии в Крым 10–15 ноября Далее следует очерк о ее подруге Майе Павловне
1988 года совместно с доктором Ю. И. Гурфинке- Кудашевой-Роллан, написанный по просьбе ее друга,
лем. В № 9 за 1989 год. И самым последним большим журналистки и писательницы Г. И. Медзмариашвили.
очерком А. И. Цветаевой стал также дневниковый
текст «Моя Голландия», посвященный ее «завер- И в заключение — очерк «У новой подруги». В нем
шающему» путешествию за границу, в Голландию, психологически дается погружение человека пре-
в июле 1992 года. В следующем году очерк вышел клонных лет в атрибутику жизни старого интелли-
уже посмертно, в № 9 за 1993 год… Оба последних ее гентского жилья. Он написан на реальном материа-
произведения, увидевшие впервые свет в «Юности», ле по впечатлениям от поездки в квартиру Татьяны
напомнили о себе совсем недавно выходом в книге Андреевны Чернышевой-Кандауровой (1929–2003),
А. Цветаева «Невозвратные дали» в серии «Днев- кандидата математических наук, внучки Леонида
ники путешествий» известного издательства АСТ в Васильевича Кандаурова (1877–1962), математика
2018 году. и астронома, оставившего воспоминания и перепис-
ку с В. Д. Поленовым. Л. Кандауров был другом поэ-
та и художника М. А. Волошина, близкого, как мы
сказали, к М. и А. Цветаевым. Леонид Васильевич,
тогда студент-естественник, совершил совместно с
М. Волошиным путешествие по Европе, описанное в
«Журнале путешествия…», куда вписывались путевые
впечатления. Их спутниками были князь В. П. Ишеев,
студент-юрист Ф. К. Арнольд, статистик А. В. Смир-
нов. Татьяна Андреевна Чернышева-Кандаурова по-
знакомилась с Анастасией Ивановной именно как с
живой представительницей волошинского круга, к
которому принадлежал и ее дед.

Анастасия Цветаева

О Николае Александровиче
Бердяеве

Что касается текстов, которые сегодня ложатся на Посвящается И. Л. Фейнбергу
страницы «Юности», — «О Николае Александровиче
Бердяеве». С Н. А. Бердяевым Анастасию Ивановну Ч ерный огонь вокруг головы!.. Приглаженный,
познакомила сестра Марина Ивановна. И Анастасия пышный… Приглаженное пышное пламя, над
Ивановна очень сдружилась в 1920-х годах с фило- спокойным и гордым лбом, с широким, откры-
софом, бывала в его квартире, которая находилась тым и ясным, над темными глазами, блещущими —
в арбатских переулках Москвы. Когда Н. А. Бердяев пламя мысли, ложащееся в отточенную речь неотра-
был выслан из России и уплыл на известном «фило- зимо-правильными утверждениями.
софском пароходе», Анастасия Ивановна пришла в Трибун. Высок рост, расправленные мощные пле-
покинутую Николаем Александровичем квартиру и чи, что-то от мальчика в зрелом, мужественном лице —

112 юность • 2019

Станислав Айдинян О жизни и личности Анастасии Цветаевой

дерзость отваги, уверенность в рождении именно это- сама это дело вздумала, а друзья, два ближайших дру-
го выхода из хитросплетений веками взлелеянной га, сказали: «Вы должны это сделать… Никто, кроме
мысли, этими именно выражениями. Вас, этого сделать не может, точно». И я поняла: да,
так… Ибо с 17 лет (мы одного возраста ), а последние
Прирожденный дар речи. Жест оратора — сво- года — редкие встречи и переписка с мечтой — еще
бодный и повелительный при благожелательной гра- хоть один раз увидеться — мечтой, не исполнившей-
ции покоя. Покоя осознанности того, что познал — и ся, мы прожили жизнь — Марина, Майя и я — рядом,
скажет. параллельными жизнями, не охладевая друг к другу,
через весь хлад жизни — из-за пламени наших сердец.
(Удачник со школьных лет? В детстве — любимец Потому что Майя была наша, душевно, сердечно, не
семьи, осчастливленной появлением такого ребенка?) в нашей семье родившаяся, сестра. Столько сходств!
Полное…
Что может ему противиться? Он начинает речь —
и все затихает, восхищенно предавшись слуху. Власт- Оттого с первых встреч, точнее с первого часа
но и радостно в одержимой своей убежденности, он встречи мы стали как бы магнитом притянуты воеди-
опрокидывает обратные утверждения безжалостным но, без необходимости слов: все само собою понят-
блеском осиявая несостоятельность иных систем. но — интонация души.

И вдруг — кара ли ? но — за что? Или вражии про- Но пора начать о самой Майе: маленькая, легкая,
иски? — вмешательством безобразия и бесчинства — как бы само воплощение бестелесности, минималь-
страшный тик, уродующий на миг Красоту! ность тела. В каждом движении — душа. Смех, улыб-
ка, отзыв на все, что звучит, что живо, вкус на все яв-
Искажается лицо говорящего — не дать ему гово- ления жизни, протянутые всюду руки, влюбленность
рить?.. Трагически вспыхивает дьявольская гримаса во все. Сама радость жизни.
на благородных и величавых чертах, но гипнотиче-
ский жест правой руки, не прикасающийся к лицу, Попытка портрета? Узкое личико, густые, до плеч,
загоняет назад рвущийся изо рта язык — и плавно прямые русые волосы, зоркий, умный, все вглотнув-
продолжается речь, не снизошедшая остановиться, ший взгляд. Черты? Отсутствие красоты. Присутствие
интеллект победил болезнь! неотразимой прелести. Ироничность над своей увле-
ченностью, лениво вольный русалочный зов. Драго-
Должно быть, и ее приступы он разредил искусно ценность единственности.
за десятки лет этой муки, и порой ничего не заметно,
кроме легкого поднятия руки — полусложенной, бо- Детство Майи было необычно: ее мать доброде-
ком, ладони, с твердым движением поднятых паль- тельная француженка, гувернантка в семье Незлоби-
цев — где-то возле груди… ных (должно быть, тех, кто содержал театр, находя-
щийся с левой стороны, если стать лицом к Большому
Он говорит предельно просто, но слова загорают- театру), имела связь, грех с ее точки зрения, с русским,
ся в огне голоса. Кто это? Проповедник? Он защищает уехавшим. Конечно, не совершив второго аборта, не-
высшую истину, высшую степень добра, он взывает к смотря на трудность своего положения, она родила
с о в е с т и человека в честности требуемого мышле- дочку и, когда стало возможно, отправила ее во фран-
ния, он почти на той горной тропе, где может погиб- цузскую Швейцарию, где мы в детстве с Мариной
нуть овца, кто он? были во французском католическом пансионе, — зна-
чит, я ошиблась: Майя была моложе меня. Но мы там
Нет, он — философ, он не отдаст блеска терминов, не встретились: это только лишняя черточка в харак-
он не перешагнет порог, не ему вверенный, легкий хо- тере наших детств.
лод, холодок ораторской речи отделяет его от пылко-
сти проповеди, он не к душе обращается, а к ошибкам Семи лет, если я не ошибаюсь — спросить некого, —
мысли, к уму!.. мать ее по фамилии Кювилье, решила к школьному
возрасту забрать дочку к себе. Их встреча состоялась
Анастасия Цветаева на вокзале и привела к обоюдному разочарованию:
матери предстало вместо благовоспитанной девоч-
Майя Кювилье — ки вихрастое существо типа мальчишки, она увидела
Кудашева — Роллан трудновоспитуемую дочь. А дочь — хозяйственно-
добродетельную женщину, чуждую ей. Тем не менее
Воспоминание они прожили вместе всю эпопею Майиной жизни, о
которой пойдет речь.
М айя, Маинька! Как о Тебе писать? Опуска-
ется рука с пером, опускаются руки… Ведь Мы с Мариной встретили Майю, должно быть, в
есть же невозможное или почти — невоз- кругу сестер Марининого мужа, Лили и Веры (Ели-
можное. И вот я за него принимаюсь. Покаянно — не

№ 8 • Август 113

Былое и думы

заветы Яковлевны — нашей с Мариной любимицы этот вопрос опять возникал, но у нее заболели обе се-
и ее сестры, актрисы Веры Эфрон), когда Майе, дол- кретарши, и она срочно улетела в Париж. Мечта оста-
жно быть, было не более 17 лет. Она писала француз- лась мечтой!
ские романтические стихи, была прелестна и ни на
кого не похожа, и мы, как уже сказано, сроднились с Когда Майя бывала в Москве, мы после долгой
нею сразу, обе, — что редко бывало: у каждой из нас разлуки всегда встречались. Я два раза навестила ее
были свои подруги, должно быть, у Марины — мало, в гостинице «Советская». Она пробыла у меня пять
у меня — больше. Майя среди них заняла особенное, часов близ Тверской на улице Медведева. Сопрово-
свое, ни с кем не сравнимое место, ибо была, как ска- ждающая ее дама хотела войти вместе с ней, Майя ее
зано, не подруга нам, а — сестра, в глубоком смысле не пустила. Дама была с машиной и сказала, что бу-
этого слова. дет ждать. Майя ответила: «Я люблю ходить пешком,
не люблю транспорта». Были у нас встречи и в доме
Основное состояние Майи — влюбленность. Это Тани, ее невестки…
ее дыхание. В кого — сменяются… Да разве мало по-
лучается — в кого? В стольких кругом — у каждого У новой подруги
своя прелесть — и как же не отозваться? — но иногда
это длилось долго. Помню несколько лет ее сильной Э та «новая подруга» — по возрасту — дочь. Нас
влюбленности в Виктора Веснина — одного из брать- связывает давняя дружба ее дедов и моя с Мак-
ев-архитекторов. сом Волошиным. Собственно, Таня Кандаурова
могла бы быть мне даже внучкой — между нами около
Имена? Может быть, Бальмонт (трудно бы его 35 лет расстояния. Она — женщина средних лет...
пропустить...). Брюсов? Нет, кажется, миновала. Об
Андрее Белом — в этом переживании мне выпала Оставшись одна в ее квартире, она уже ушла
доля — вернее, роль. на работу, я, чем отличающаяся от себя — в дет-
стве?.. — 90-летняя девчонка, — брожу по незнако-
Андрей Белый, узнав о влюбленности в него Майи, мым мне комнатам, дивясь своему — и не знала, что
как-то растерялся — и попросил меня приехать, по- еще жив, думала — умер давно — интересу к чужой
говорить с ним. Я поехала. Он жил где-то за городом. жизни, к чужому уюту...
Мужественно и одновременно по-детски, не зная, как
быть, Белый просил меня как-то «вразумить Майю, Иду, одиночеством наслаждаясь, по двум, необыч-
что ли»... Вразумить Майю! Сердце которой пылало но в обе стороны протянувшимся комнатам — каждая
у всех на ветру... сажень пять длинной, от западного окна к восточ-
ному — десять саженей ходу! Мимо стен с картин-
...Дольше других, помнится, длилось увлечение ками в рамках, книжных полок — на иных книги, а
молодым, огромным и синеглазым поэтом Сережей вон на той — фарфоровые маркиз с маркизой, бело-
Шервинским... снежная островерхая раковина, кусок палевого шпа-
та, деревянный стоячий медведь, крошечная группа
Но никогда — это мне твердо помнится — она костяных слоников, кус горного хрусталя... Сколько
не колебалась в выборе, не была влюблена в сразу в детских сокровищ! Сиянье светло-зеленого яйца с зо-
двух — на это не хватило бы ее сил! Силы поглоща- лотой тенью, а рядом — граненое синее и — совсем
лись нацело тем, кто был избран... маленькое, всего мне сейчас драгоценнее, темно-зеле-
ное, сказочный талисман...
И счастью ее не было предела — богатству ее
сердца не было счету, оно окрыляло ее весельем ее Может быть, это и есть то, что зовется «впадением
дней. Я не помню ее печальной... в детство»? Но тут весь «остаток» моего интеллекта
бушует: это не возраст ходит по комнатам, потому что
О браке с Ролланом: «...Их встреча в горах в гости- так я и в 17, и в 25 бродила бы, — это душа моя заня-
нице (Каньона де Во департамента Савой) была вто- та бродяжничеством, она прицепилась к чужим сте-
рым “медовым месяцем”. Окончился визит в Швейца- нам, к голым привиденьям деревьев за восточным —
рию, и сперва стала Майя секретарем Роллана, а затем перелет взгляда к западному окну. И косые лучи из
его женой. восточного перерезали узкую комнату, шкаф, диван,
зажгли золотой обод барометра, маленький кинжал в
И стала Майя впервые не опирающейся на весь футляре с кистями — и во всю стену, непомерной ве-
мир вокруг, а только одному преданной...» Еще о личины, в раме — фотография: чье-то восхождение на
Майе: «Она хотела со мной поехать в Коктебель, по- снежные горы. Где они высятся?
гулять вместе по дорогим сердцу местам. Но у нее
была своя мечта! — Поехать в феврале, вспоминая, Монблан? Альпы, по которым Марина и я в дет-
что именно в феврале Макс Волошин приносил ей стве шли с французским пансионом? — или Бештау?
фиалки с заснеженных гор.

Я писала ей в ответном письме: давай поедем в
апреле. Зимой «Дом творчества» закрыт, и нам негде
будет жить и питаться. Потом, при встрече в Москве,

114 юность • 2019

Станислав Айдинян О жизни и личности Анастасии Цветаевой

Эльбрус?.. Стою и глотаю головокружительный спуск столом, когда прислоненная немая гитара слушала
на веревке по отвесному краю скалы! тишину?..

А добротные выдвижные ящики обезглавленно- Да, это тот мир, детский, заповедный, непознан-
го буфета зовут вниз, в прочность домашнего очага. ный, что любопытством неутоленным жег все детство
Предполагаю, что в них одно поколение за другим — у выхода из парадного трехпрудного дома...
тома старых, старинных журналов, не имеющих по-
нятия о партийных съездах, о взятии Зимнего, а рас- И еще — что приковывает, это — неостывшие сле-
суждавших о роли земских врачей, о реформах. ды чьей-то прожитой жизни, память о чем тесно свя-
зана со словами: «на том свете». Не забыть бы мне в
Шагание по солнечному лучу уводит меня взгля- этом моем странствии по чужим жизням, что — в уг-
дом вверх — к недосягаемым в высоте небольшим лах обеих сливающихся, как реки, комнат — золотая
квартирам в рамах прошлого века, чья-то жизнь про- темень икон.
стерлась там, зримая зрячему, мне по близорукости —
непонятная... Я долго молюсь.
Надо присесть?
Но вот я держу в руках маленький — побольше, Иду к дивану. На этом, широком, буду спать я, на
чем миниатюра — женский портрет, красками, и под другом, узком — хозяйка жилья, Таня... Меж дива-
стрелкой бровей — синева глаз, смотрит немо, в мои. нов, меж нас — раскрытая дверь. Шаг за нее — кори-
Тонкий нос, кроткие ноздри и — или это мне чудит- доры. Я встаю, и ноги ведут меня в третью комнату,
ся — страдальческий рот. Я хожу тут как близ кратера похожую на ту, что в «Маринином доме» в некогда
над погасшим огнем, чьим-то. Борисоглебском, которую я назвала — «комната от-
щепенец».
А это что? Фу-у... череп искусственный — в ро- В ней жили, наверное, те, с кем поссорились, кто
ли-пепельницы. Вазы, вазы цветочные. Керамика, приехал внезапно...
Фарфор. Отраженный в двери зеркального шкафа угол сто-
ла, и на нем — пачки книг, нот, журналов — кто когда
Оборачиваюсь — круглый стол. Кто и сколько за разберет их? Дверца шкафа — третье «окно» самой
ним радовались, утоляя веселый голод? Но — весе- последней, маленькой комнаты. В ней не живет никто.
лый ли, лет 60 назад, в годы разрухи? — А над ним — Я пришла к концу моего путешествия.
можно ли примириться, что опять — по близорукости Я устала.
никогда не увижу что за глыбы синевы обрамляют Я, должно быть, должна поверить, что мне 90 лет...
невидимый пейзаж? Кто писал за этим маленьким

№ 8 • Август 115

В конце концов / Штудии

Борис Жеребчук

О себе
Автор художественных, критических и философских
текстов. Живу в США. Публиковался в журналах «Нева»,
«Слово/Word», «Мосты», «Сollegium», «Луч» и т. д. 

Заминированный Набоков

С амый американский писатель среди русских и реальные ее события, сообразуясь не с фактами, но с
самый русский между американцами... Звон- личными пристрастиями.
кая фраза, не более! Вычеркиваю! Банально,
Это не просто развлечение в духе неординарных
и не нуждается ни в простом упоминании, ни тем шуток незабвенного Никиты Богословского, направ-
ленных на других, но манифестация собственного сти-
более в обосновании. Набокова с его уникальным ля и даже способа жизни, соотносимых с его литера-
турной деятельностью, более того, подпитывающих
дарованием можно безо всякой натяжки и оглядки ее. В полном соответствии со знаменитым высказы-
ванием Платона: «Человек — игрушка Бога. Этому-то
на происхождение и лингвистический инструмент и надо следовать. Надо жить играя!»

причислить к корифеям прошлого века, изменив- Для Набокова игровое начало творчества вместе
с двумя другими его страстями: шахматами, быв-
шим представление о литературе, — Марселю Пру- шими для него тоже большим, нежели просто игра,
и энтомологией, к которой он относился не менее
сту, Джеймсу Джойсу и Францу Кафке, с которыми, серьезно, чем к тому, за что мы его любим и ценим,
является смыслообразующим! Без него нет и самого
как правило, и связывают тектонические литератур- Набокова, во всяком случае в том аспекте, под кото-
рым я пытаюсь рассмотреть: в игре, проявляющейся
ные изменения. Не надо только смущаться недопо- в мистификациях в жизни и творчестве. Обращаясь
к заголовку статьи, поясню, что я имею в виду зага-
лученной Набоковым Нобелевской премии, которой дочные места набоковского текста, сознательно «за-
минированные» или «загримированные» им вроде
не удостоился ни один из отмеченной тройки (их, хрестоматийного двадцать пятого кадра на правах
мистификации. Причем в арсенале собственно на-
собственно, даже ни разу не номинировали!), в от- боковских приемов вполне могут оказаться и прово-
кативные, фальшивые, уводящие в сторону, которые
личие от того же Владимира Набокова, пятикратно можно уподобить учениям и командно-штабным
играм, отличающимся от реального театра военных
подвергшегося означенной процедуре, что характе-

ризует всего лишь механизм выдвижения и обще-

ственный престиж автора, но никак не глобальную

его значимость.

Разнообразные герои Владимира Набокова вы-

ражают, собственно говоря, неоднозначность и мно-

госторонность его дарования, и не только писатель-

ского. Бесконечно интересный и противоречивый в

жизни, Набоков элементарно не мог быть втиснут в

хрестоматийно-литературный прокруст. Пресловутое

«писатель пописывает, читатель почитывает» нико-

им образом не про него. Набоков делает самое свою

жизнь объектом рефлексивного внимания и предме-

том творчества, одновременно ревностно редактируя

116 юность • 2019

Борис Жеребчук Заминированный Набоков

действий. Пусть! Все одно, работает в лучшую сто- их. Мистификации Набокова раскрываются через
рону от уныло-протокольного описания событий, подручные (только по отношению к ним — я это ак-
обогащая их неуемной фантазией автора, в частно- центирую!) средства: особый строй метафор, ассоциа-
сти, через те же мистификации; но не только, ведь ций, сквозных символических мотивов, вольготность
художественный текст (слегка и своевольно дополню в отношении к нарративному времени, виртуозное
Юрия Лотмана, полагавшего поэтический текст наи- обращение со случайностями разного рода и перебой
более компактным способом передачи информации) неторопливого изложения внезапными коллизиями,
более информативен за счет многозначности и готов- что в «Лолите», что в «Камере обскура»... При этом
ности читателя к такому его восприятию. А Мераб из богатого авторского арсенала, находящегося в его
Мамардашвили, читавший (и вычитывавший!) через распоряжении, используется все, что он считает нуж-
Марселя Пруста свой личный опыт? Применяя озна- ным. Как? — впрямую зависит единственно от само-
ченную методику к Набокову и оборачивая «глаза го. Естественно, никому не отдавая отчета. Кроме как
зрачками» в душу, поинтересуюсь: разве сам Набоков своему дару и эстетическому вкусу.
не поверял текст собственным опытом? А не меньше
опыт — текстом? И как бы он отнесся к гипотетиче- Своевольно упомянет о «вечерней замшевой по-
скому читателю, который не в состоянии будет про- ходке» («Защита Лужина»), выдаст характеристи-
делать подобный эксперимент? Мистификация через ку — «старый мягкий поэт» («Машенька»), провернет
минирование художественной ткани дает для этого изящную аналогию — «войти в жизнь <заглавного ге-
широчайшие возможности, которые едва ли Набоков роя> без стука, как входишь в чужую комнату из-за
проигнорирует... ее неуловимого сходства с твоей» («Подлинная жизнь
Себастьяна Найта»), возможно, специально и не фик-
Вообще говоря, мистификации и литература не сируясь на этом. И набоковские ассоциации, как пра-
только не разделены между собою берлинской стеной, вило, разнесены довольно далеко друг от друга в худо-
но имеют общее, игровое основание — феномен столь жественном пространстве и работают весьма тонко,
же интересный, сколь и многосторонний, направлен- чураясь прямых аналогий и грубых примеров (вне осо-
ный вглубь набоковского творческого жизнеосущест- знания этой связи роман «Дар» так и останется не-
вления. допонятым), призывают читателя на пределе своих
возможностей к сотворчеству и самочинному достраи-
Можно припомнить строки из «Арлекинов», спо- ванию мостков, чтобы не пришлось перелетать через
собные поставить в тупик самого эрудированного чи- пропасть на ощупь в несколько прыжков! Добавлю к
тателя, столкнувшегося с неожиданным признанием этому тягу к употреблению многозначных слов. Не
героя: «О бабочках я не знаю ничего да, собственно, и должна удивлять легкость, с которою Набоков справ-
знать не желаю...» Остается только представить, в ляется с этой задачей: стоит принять во внимание
каком восторге был сам автор, когда всякий раз утвер- циклопический лексикон, мягко говоря (если отвлечься
ждал нечто подобное! Особенно если учесть, что книга от французского и немецкого), двуязычного автора. Ко-
являет собою не что иное, как типичный для Набокова нечно, допустимая внеэмпирическая отдаленность ли-
прием пародии, в данном случае — на автобиографию. митирована не только способностями читателя, но и
Иначе как можно объяснить готовность Набокова объективно — самим текстом. Если ассоциативность
отправиться добровольцем в Белую армию. Правда, не бесконечно далека, будучи насильственно протянутой
сразу, а лишь когда закончится сезон бабочек (!). Мне «за горизонт событий», то смысловая связь оборвется
сразу вспомнился д’Артаньян, объявивший: «Я собира- на полпути или вовсе не возникнет. Примером тому —
юсь разбогатеть, но не сейчас. — И добавил: — Это не хрестоматийные метафоры: «сапоги всмятку» и «два-
срочно…» Конечно, боевые действия могут подождать! жды два — стеариновая свечка». Непонятно? Так ведь
Словом, мистификация на грани жизни и литературы, и я о том же! А вот выверенность образного строя на-
более того, снимающая различия между ними. боковской поэтики безупречна. Кому еще дано так зор-
ко увидеть и, главное, адекватно выразить свой взгляд!
Вопрос: как-то отнесется к мистифицированно- Наконец, отражение событий в другой реальности, их
сти читающая публика? Если читатель не выделит игровое инобытие в картах и шахматах. Перед чита-
их, то они для него не существуют, оставшись белы- телем предстают одновременно реальное и символи-
ми картографическими пятнами, соответствующими ческое пространства (не пустые вместилища, под-
бельмам на глазах. Впрочем, мало их зафиксировать, готовленные для действа, но, согласно философским
надо еще и адекватно оценить. Между тем они, как и представлениям, художественно наполненные им, то
всякая заминированность, находятся за гранью эле- есть самоё действие). Изображения могут сливаться,
ментарного восприятия и освоения, далеко не всякий идти параллельным курсом, исторически и логически
малоквалифицированный сапер-читатель обнаружит

№ 8 • Август 117

В конце концов / Штудии

взаимообусловливаться, меняясь местами, как в «От- дам из несуществующих произведений («Песни за-
чаянии» или «Соглядатае», где персонажи взаимно пе- падных славян»), найденным рукописям («Журнал
реформатируются! При этом автор нисколько не гре- Печорина»), ссылкам на факты, не имевшие места в
шит против художественной правды, коль скоро самая реальности (многочисленный корпус фантастиче-
литература не представляет собою ни копии, снятой ских произведений), или, наоборот, умышленному
с действительности, ни подхода в свете обанкротив- замалчиванию фактов (разного рода пасквили), на-
шейся «теории отражения». Не говоря уже о прочей конец, пародиям... Вот — Курт Воннегут. Малый не
идеологической тарабарщине по обеспечению большего промах. И сам, и его одноименный роман. Мистифи-
простора личной инициативе, индивидуальным склон- цирует с кулинарными рецептами, никому, впрочем,
ностям, простору мысли и фантазии колесикам и вин- не советуя ими пользоваться. Равно как справочни-
тикам в духе «Партийной организации и партийной ком по историческим сведениям, предупреждением
литературы». Набоков создает свой мир, более того, об опасности нейтронной бомбы, данными о креоль-
создавая тем самым себя в этом. Как отметил Мераб ском языкознании и так далее; обо всем этом автор
Мамардашвили по отношению к прустовской эпопее, честно сигнализирует в Предисловии... Псевдомемуа-
здесь не изображается мир вне романа; самый роман ры — как у писателя и композитора Юрия Ханона об
является миром, внутри которого порождается автор. Александре Скрябине. А у Сальвадора Дали мистифи-
Соответственно, через сочинение автор может не кациями полны не только тексты, но и полотна; иные
просто выдать себя за другого, но и сделать себя (ху- из авторов способны распространить мистику и фик-
дожественный вариант — своего героя в «Отчаянии») цию даже и далее — на тексты научные, нотные но-
другим человеком! тации, вплоть до, как отмечалось, самой жизни! Тем,
кто особенно заинтересуется темой мистификаций,
Подобная закольцованность в совершенно набо- рекомендую обратиться к разрозненной коллекции
ковском духе позволяет вернуться к исходному пунк- Алексея Ремизова, писателя, художника и каллигра-
ту — мистификации в жизнетворчестве и искусстве, фа, посвятившего всю жизнь тому, о чем я прошелся,
что связано с представлением о своеобразных минах, помахивая и походя, по страничке. Или взять такое
сознательно расставленных на полях (no margines, but ответвление от мистификации, как пародия, возни-
fields!) его текстов. Искушенный в пресуппозиции чи- кающая на пересечении оригинального произведения,
татель благополучно подорвется (в данном случае это пародиста, и духа времени, которое тоже вовлечено в
для него безусловный плюс, в отличие от реальной эксперимент. Так родилась «Лолита», кроме много
опасности, положенной в основу удачной/неудачной прочего спародировав бульварные романы и мало-
метафоры), а другой — ничего не заметит. Набоков высокохудожественное эротическое чтиво; то же и
вообще читателя не особенно жалует (оборотная автопародия — в «Арлекинах», где приводится несу-
сторона высказанной выше дилеммы: как отнесется ществующая библиография самого Набокова. В «Се-
пользователь к минам и мистификациям), постоянно бастьяне Найте» заглавный герой «прибегнул к паро-
подбрасывая ему очередные загадки, устраивая дер- дии как к своего рода подкидной доске, позволяющей
би с выбыванием аутсайдеров, которым оказалась не взлетать в высшие сферы серьезных эмоций», допол-
под силу гонка за лидером. Потому немногие из по- нив ее от имени метафорами «окрыленный клоун, ан-
клонников автора, добравшиеся до финиша, бывают гел, притворившийся турманом». Может и наоборот,
более чем вознаграждены в соответствии с известной полушутя и мимоходом указать на будущность траге-
формулой Эдуарда Бернштейна, фиксирующей соот- дии аутизма («Защита Лужина»), с которой обществу
ношение процесса и результата. Мистификация, па- еще предстоит сражаться за пределами современного
родия, ирония, полемика — и то, и другое, и третье Набокову века.
могут быть применены к сопоставлению и анализу
пар «Гумберт Гумберт — Лолита» и «Ставрогин — Подобным примерам несть конца. Великое искус-
Матреша» в частном, разумеется, случае, поскольку ство мистификации в том и заключается, что мисти-
общеизвестна односторонняя, по вполне понятным фикация есть великое искусство! Набоков минирует
причинам, неприязнь Набокова к Достоевскому («Не тексты и мистифицирует читателей не только через
скрою, мне страстно хочется Достоевского развен- своих героев, он виртуозно делает непосредственным
чать»). Но все идет в ход для достижения Набоковым предметом перевернутого описания и личное станов-
целей, ведомым до поры до времени ему одному. ление, развитие, жизнеосуществление... Зачастую ми-
стифицируя и то, и другое, и третье! Славная триада
Мистификации в литературе, разумеется, имели слаживается: камео + мистификация = произведение.
место и до Владимира Набокова, но сводились они, Причем здесь слагаемые и сумму можно по-всякому
как неписаное правило, к несуществующим авторам менять местами, это не математическая формула, но
под псевдонимами (Черубина де Габриак), перево- ее метафорическое выражение, меняющее смысл в за-

118 юность • 2019

Борис Жеребчук Заминированный Набоков

висимости от подготовленности читателя, его способ- по его мнению, работает на образ, и не мне обличать
ности вникнуть в мировосприятие автора. И если я его лишний раз. А скрытая в текстах мистификация
временами отклоняюсь от Набокова, то исключитель- имеет свою сверхзадачу: донести до читателя автор-
но ради попытки объяснить особенность восприятия скую идею наиболее парадоксальным образом или,
читательского взгляда через призму несколько воль- наоборот, смутить читателя, подсунув ему ложный
но и расширительно трактуемого мною закона Ната- след, дуаль, как говорят социально близкие Набоко-
на По. А именно, если заранее не предуведомить чи- ву шахматисты, а то и... Да с чего я теряюсь в догад-
тательскую массу о специфике произведения, всегда ках, когда самому автору может быть неясно, то, что
найдется кто-то принявший пародию, мистификацию сам он —
или даже любое невинное замечание за звонкую чи-
стоганную монету! Само собою, что Набоков не мог сквозь магический кристалл,
ничего знать о законе, сформулированном в 2005 году, еще неясно различал? —
но поступал он в полном соответствии с его частными
выводами, дразня и дурача своих читателей! словом, чувствую: тема столь многообразна, что я не
премину обратиться к ней в будущем; сейчас же огра-
Можно было бы оговориться, что надо различать ничусь фиксацией ее роли в придании тексту загадоч-
мистификацию в текстах и жизни Набокова, предуве- ности и неоднозначности, без чего нет художествен-
домить читателя о заминированных опасностях, но ной литературы и, как следствие, самого Владимира
как и, главное, зачем? Там, где они сливаются, — са- Набокова.
мый автор выказывает заинтересованность в том, что,

№ 8 • Август 119

Лицом к лицу

Выход нового романа Евгения Водолазкина — писателя, лауреата множества
премий, доктора филологических наук, исследователя древнерусской литерату-
ры — всегда становится одним из главных литературных событий года. Сейчас, ко-
гда прошел уже почти год с момента выхода романа «Брисбен» — и уже задуман
следующий, — Татьяна Соловьева поговорила с Евгением Германовичем о взаимосвя-
зи сюжета и стиля, диалектике личного и общественного, трансформации понятия
«успех», правде и лжи в художественной прозе — и многом другом.

Евгений Водолазкин:
«Каждый роман —

это вновь создаваемый мир»

— В романе «Брисбен» снова звучит тема памяти. развития романа для него приобретают исключитель-
Что и как человек помнит о времени и о себе, было чрез- ное значение. В каком-то смысле сейчас они — его
единственное убежище, ведь в один прекрасный (или
вычайно важным и в «Авиаторе». Здесь же условные не очень) день он осознает, что его путь из настояще-
«факты», объективная реальность, проходят двойную го в будущее (именно так была устроена прежде его
систему фильтров: сперва фильтр воспоминаний са- жизнь) превращается в путь из настоящего в прошлое.

мим героем, потом — изложения этих воспоминаний — Ваши книги очень разные прежде всего стили-
Нестором. Чем для вас как для писателя важны меха- стически. Это неоднократно отмечалось критика-
ми и порой даже становилось поводом для претензий.
низмы человеческой памяти? «Брисбен» отличается от других очень сильно. Своей
— В «Брисбене» у меня один источник сведений простотой и даже некоторой аскетичностью, скупо-
стью стиля он почти противопоставлен «Лавру». По-
о герое (сам герой) и два повествователя — герой, чему он такой? Насколько содержание романа дикту-
Глеб Яновский, и писатель Нестор. Герой повествует ет выбор языковых средств?
о своем настоящем времени, Нестор — о прошедшем.
Настоящее время почти всецело принадлежит Глебу. — Каждый роман — это вновь создаваемый мир.
Он — хроникер, описывает это время еще теплым, «Вновь» значит «с нуля», во всех его компонентах — с
хватает его, что называется, на лету. Нестор — основа- травой, жуками, гулом трамвайной линии, голосами
тельный человек. Со слов Глеба он описывает все так, медсестер в больнице, утренним купанием в море, —
как, по его мнению, должно описывать жизнь. К нему здесь я, пожалуй, остановлюсь... Если автор описыва-
нельзя относиться в полной мере серьезно — в первую ет торт, то все вишенки на нем он должен положить
очередь из-за его серьезности. Он противопоставлен своими руками, в идеальном случае, конечно, жела-
Глебу прежде всего в стилевом отношении. В некото- тельно их и вырастить. Он, подобно Творцу, берет
ром смысле он является легкой пародией, до опреде- абстрактную материю — и начинает лепить из нее
ленной степени — автопародией. И это также выра- все необходимое. Для писателя материя — язык. Ра-
жается посредством стиля. Некоторые мои читатели зумеется, в отличие от Творца, эту материю создает
этот стиль приняли за чистую монету, а повествова- не он. Это подарок, который нужно принять со всей
теля — за автора, что привело к определенным недо- серьезностью. Есть замечательные писатели, которые
разумениям.  не считают нужным работать на уровне элементар-
ных частиц. Они берут другим — сюжетом, характе-
Что важно: и герой, и повествователь работают с рами, актуальностью и т. д. То, что я говорю, вовсе
памятью. В сущности, Глеб в состоянии описывать и не является вещами универсальными. Это — мой спо-
прошедшее. Но он откликается на предложение Не- соб обращения с действительностью. Когда я писал
стора взять эту роль на себя. Зачем ему это нужно? Он роман «Лавр», мне важно было дать одновременно
хочет объективировать свои воспоминания, пропу- средневековое и современное мироощущения. Поэто-
стить их через другого человека и, лишив субъектив- му я изобрел «мерцающего» повествователя, который
ности, снова о-своить, а в конечном счете — при-сво- в двух соседних фразах спокойно предлагает взаи-
ить. Все бывшее с ним, как писали в прежние времена,
«ему кажется сном», и он хочет быть уверенным, что
имеет дело с явью. Память и прошлое в целом по ходу

120 юность • 2019

Евгений Водолазкин: «Каждый роман — это вновь создаваемый мир»

моисключающие оценки. В «Брисбене» мне не надо ного неблагополучия. С течением времени понятие
было соединять горячее с зеленым. Как раз наоборот: успеха естественным образом трансформируется,
опыт одного человека мне нужно было показать с меняется сама система призов. Иными словами, по-
разных, пусть и не очень отличных друг от друга, сто- нятие success плавно преобразуется во что-то другое,
рон. В этой ситуации любые фейерверки являлись не- что можно было бы обозначить словом «польза»: не-
уместными, потому что, оттягивая на себя внимание даром древнерусское слово «успех» в первую очередь
читателя, они не решали бы ни одной из проблем по- пользу и обозначало.
вествования. У меня было искушение показать, «как
я еще умею». Но это искушение я преодолел. Всякий — О какой пользе здесь идет речь? О той, что сам че-
роман я пытаюсь вначале писать разными стилями,
чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Все «пробни- ловек может принести кому-то или чему-то? Или той,
ки» «Брисбена» убедили меня, что это не место для
понтов, и я остановился на том стиле, который наи- что окружающая реальность дает самому человеку?
более соответствовал моим задачам.
Иными словами, кто этот условный пятидесятилет-
— В «Брисбене» сознательно обойден период взлета,
ний во взаимоотношениях с «успехом-пользой»: актор
расцвета карьеры героя. Внимание читателя фокуси-
или реципиент?
руется сначала на детстве — становлении прежде все- — При удачном развитии ситуации эта польза дол-

го человека, личности, а не музыканта, — а затем уже жна быть обоюдной. Если автор хоть в чем-то может
помочь своему читателю, он тем самым помогает себе.
на начальном периоде энтропии, том самом моменте, После пятидесяти человек понимает, что граница его
жизни, в сущности, недалека. И уж такая это грани-
когда путь из настоящего в будущее обращается в путь ца, через которую перевезти удается не так много.
из настоящего в прошлое. Почему так? Выясняется, что собранные им сокровища — слава,
деньги, влияние — остаются по эту сторону. Разви-
— Когда Дмитрий Сергеевич Лихачев написал свои вая непоэтический образ, предположу, что опытный
«Воспоминания», он не коснулся в них периода его путешественник задумывается о ценностях, которые
славы. Подробных пояснений он не давал, но мне востребованы и за этой границей: они сплошь немате-
кажется, я хорошо понимаю причину этого. Я думаю, риальны. Понятное дело, сказанное относится к тем,
время успеха человека мало что добавляет к истории кто считает, что путешествие продолжается. Если же
его формирования. Все, что его прославило, родилось рассматривать смерть как конечную станцию, можно
в нем до того. Успех не является его внутренним ка- искать утешения в такой иллюзорной форме бессмер-
чеством. Это явление по отношению к нему — сугу- тия, как человеческая память, надеяться, что десяток-
бо внешнее, не более чем восприятие его со стороны. другой лет твои книги кто-то будет открывать. Но та-
Высказывались предположения, что для описания кая отсрочка ничего не решает.
времени успеха Глеба Яновского я не обладал мате-
риалом. Это не совсем так. Историю успеха мне до- — Существуют эпохи, времена — и люди, живущие
велось наблюдать в разных вариантах, и для романа
этого, я думаю, хватило бы. На самом деле речь здесь в эти эпохи. Как эти категории — общего и частного,
идет о довольно скучной истории, которая сводится
к описанию тусовок, интервью, «поедающего» взгля- абстрактного и конкретного — взаимосвязаны и взаи-
да поклонников, их попыток понравиться, «пробить»
на дружбу и тому подобного. Это совершенно не со- мообусловлены для вас как писателя?
ответствует тому регистру, в котором писался роман. — В этом отношении мои взгляды претерпели из-
Такого рода сюжет был бы попросту неинтересен. Но
дело даже не в этом. Успех — одна из главных тем ро- менения столь радикальные, что обычное в таких слу-
мана. Эта тема настолько важна, что ей посвящается чаях слово «эволюция» кажется мне недостаточным.
филологический экзерсис, рассматривающий слово Советская эпоха, на которую пришлась моя юность,
«успех». Отсюда понятно, что описание времени сла- была временем, по сути, аисторическим: ничего не
вы героя могло быть только точечным. Это не значит, происходило. Учебник истории КПСС, зомбаки на
что я — заклятый враг успеха как такового. На одной мавзолее — все это казалось атрибутами вечности.
из встреч с читателями девочка лет двадцати сказала, Тоска по переменам была столь велика, что породила
что стремится к успеху, и спросила, осуждаю ли я ее за иллюзию возможности решения всех проблем путем
это. Я ответил, что, конечно, не осуждаю, а, наоборот, социальных изменений. Все выглядело очень просто:
всячески поддерживаю. В двадцать лет это — здоро- сменится общественный строй — и придет полное
вое чувство, тот мотор, который дается человеку для и окончательное счастье. Как известно, жизнь ока-
разгона. Другое дело, что успех, понимаемый в пять- залась несколько сложнее. Музыканты (использую
десят лет так же, как в двадцать, — признак очевид- образ из романа «Брисбен»), рассевшиеся в новом
порядке, играли ту же калинку-малинку, что и пре-
жде. Моцарт не зазвучал. Мало-помалу я пришел к
убеждению, что надо не пересаживаться (а любое со-
циальное изменение — это пересаживание): гораздо
эффективнее — повышать качество игры каждого из

№ 8 • Август 121

Лицом к лицу

музыкантов. Мои нынешние взгляды я бы определил изведении, как куски курицы в бульоне. Я не считаю
как персоналистические (не путать с индивидуалисти- себя знатоком философии, хотя по интересующим
ческими). Это ни в коем случае не противопоставле- меня проблемам кое-что читаю (и немцы, да, играют
ние личного общественному, а четкое осознание того, здесь не последнюю роль). Вместе с тем на страницах
что только персональная работа способна привести художественного текста я никогда в этом не призна-
к социально значимым результатам. Такие взгля- юсь и уж точно — не буду никого цитировать. Да, ли-
ды могут показаться утопическими. На деле же они тература может быть философична, но она не должна
основаны на анализе реальных причин и следствий терять своей предметности, должна быть травой в
происходивших изменений. Все это обусловило мою поле, а не экстрактом в склянке. В этой вещности —
писательскую позицию. Если формулировать в одной глубокий смысл литературы.
фразе, то меня интересует не история, а история души.
Тема соотношения истории общей и истории личной — Предметность и сотворение нового мира — глав-
всегда была для меня одной из центральных. Сейчас
я задумал роман, где эта тема будет, пожалуй, главной. ное в литературе? У нас общая любимая книга — «Вол-
Не знаю, что из всего этого получится.
шебная гора» Томаса Манна. Чем она вам дорога?
— То есть, говоря словами Вольтера, «надо возделы- — Как предметность, так и сотворение художе-

вать свой сад»? Это будет роман о ХХ веке? ственного мира — вещи чрезвычайно важные. Разу-
— Да, возделывать свой сад — он обязательно ока- меется, у разных авторов это представлено в разной
степени, но — представлено. Что до «Волшебной
жется частью общего сада. Что касается хронологии горы», то ее часто называют романом о времени. Мо-
романа, то я ведь никогда не мелочился со временем, жет быть, именно этот роман впервые заставил меня
а сейчас и подавно не буду. Пожалуй, никогда еще задуматься о времени всерьез. О времени вообще и
(Гиннесс, готовься!) я не брал его в таком объеме. о художественном времени в частности. Авторское
управление им в «Волшебной горе» мне кажется
— О взаимоотношениях объективной реальности и непревзойденным. Особая тема — главный герой.
Он — совсем не «герой». Повествователь называет
человека Людвиг Витгенштейн писал: «За окном идет его самым обыкновенным человеком и говорит, что
описывает его историю не ради него, а «ради самой
дождь, но я так не считаю». Вам в какой-то мере истории». Повествователь видит все глазами своего
героя. И в этом отношении «объективное повест-
близок этот подход? И вообще насколько для вас как вование» «Волшебной горы» почти превращается в
Ich-Erzahlung, повествование от первого лица. Задачи
писателя важна философия, в частности немецкая, романа делают понятным, отчего герой именно такой.
Он — видеокамера в руках автора, и было бы стран-
поскольку с Германией у вас особые взаимоотношения? но, если бы этот прибор был, по слову Гребенщикова,
— Витгенштейн, как мне кажется, отличался не- «весь в парче и жемчугах». У Томаса Манна я учился
многому и эту его оптическую технику применял не-
которой беспечностью. Опыт показывает, что дождь однократно. Иннокентий Платонов («Авиатор») или,
благоразумнее признавать — особенно если у тебя допустим, Глеб Яновский из «Брисбена» (несмотря
нет зонтика. Понятно, что bon mot Витгенштейна ил- на то что виртуоз) — самые обычные люди, но только
люстрирует другие проблемы, но штука в том, что я это и дает им возможность отразить свое время. Исто-
к этим проблемам равнодушен. Философия опери- рия общая как часть истории личной. Одним словом,
рует понятиями с высоким уровнем абстракции, но «Волшебная гора» — это книга для писателей.
как раз этот уровень меня не увлекает. Подниматься
над землей я могу до тех пор, пока мне видны чело- — А Маркес? Ведь он совсем другой, безусловно, ге-
веческие лица. А дальше — не мое, дальше — сфера
разреженного воздуха и холодных формул. Если ниальный, но другой просто по своей писательской
вспомнить старый анекдот о том, съест ли слон три
ведра апельсинов, то меня интересуют не абстракт- природе.
ные возможности животного, а то, кто ему эти три — Маркес — одно из самых сильных моих потря-
ведра даст. Человек важен мне в таких подробностях,
какие философия просто не заметит. Философия — сений. Если Манн — это бриллиант, драгоценная, но,
это обобщение, а литература — описание. В падаю- в общем, земная вещь, то Маркес — кусок упавшего
щем на Ньютона яблоке для философии значим закон метеорита, представитель какой-то другой вселен-
притяжения. Литература может о законе притяжения ной. Можно держать его в руках, смотреть в небо и
не упомянуть, но яблоко непременно опишет. Фило- молчать. Целая армия филологов объясняет, как все у
софия может оперировать понятием «килограмм», а него сделано. Многие пытаются писать «как Маркес»,
литературе важно — килограмм чего. Это не значит, и у некоторых даже неплохо получается, но энергия
что философия выше литературы или наоборот, — это оригинала копиям не передается. Чтобы это про-
путь на одну вершину с разных сторон. Избыточная изошло (здесь я перефразирую один литературный
философия часто (пусть и не всегда) портит литерату-
ру. Философствования плавают в литературном про-

122 юность • 2019

Евгений Водолазкин: «Каждый роман — это вновь создаваемый мир»

диалог), надо писать «как Маркес» до Маркеса. Надо тика отношений личного и общественного непроста.
сказать, что окаменение, охватившее меня при пер- Общество не является механической суммой лично-
вой встрече с прозой Маркеса, сейчас до некоторой стей. Это сложная такая конструкция, где личности
степени прошло. Возраст и опыт разрушают любые посылают сигналы обществу и наоборот. Локаторы
камни. Постепенно догадываешься, что даже гении — там все время включены, как в плывущей стае китов.
они только люди. У них есть свои взлеты и падения Но первые сигналы всегда исходят от личности — к
или — скажем так — проходные вещи. Например, у личности. Они резонируют и приводят в конце кон-
Маркеса есть роман «О любви и прочих бесах». Если цов к созданию общества как чего-то цельного. Вот
бы я читал эту книгу без обложки, я бы подумал, что эта самая цельность оборачивается порой трагедией,
это Коэльо. Другое дело, что всякого творца следует потому что личность становится частью массы и те-
запоминать по его вершинам. Оттого что у него есть ряет автономное управление. Литература помогает
не только вершины, он не становится хуже. Становит- не только понять историю — она дает противоядие в
ся, на мой взгляд, лучше — человечнее. «минуты роковые». Потому что в центре настоящей
литературы — человек, а не общество. Литература на-
— Вы хорошо знаете литературу и — шире — куль- поминает личности о том, что Богом было создано не
туру Германии. Насколько, на ваш взгляд, немецкий человечество, а человек, а также о том, что конечный
менталитет в этом отношении близок русскому или, ответ человека будет персональным. Это только ка-
напротив, отличен от него? жется, что коллективная ответственность облегчает
жизнь. На самом деле коллективной ответственности
— В юности я любил оперировать общими поня- не существует, и отговорки типа «все так поступали»
тиями, но с возрастом в них разочаровался. Все, что не будут иметь никакого значения.
шире конкретного человека, обладает значительной
долей недостоверности. Да, можно наметить какие-то — Ваши произведения много ставятся в театре.
общие черты, но к этой пунктирной линии потребу-
ется столько оговорок, что пунктир превратится в Насколько активно вы включены в процессы адапта-
многоточие, которое обозначает, как известно, обрыв
высказывания. Есть анекдот об Иванове и Петрове. ции своих произведений к сцене? Как вы относитесь к
Петров говорит: «Нехорошо, Иванов, нехорошо: к
жене моей ходишь». Иванов отвечает: «Не пойму я бытованию литературы на театральных подмост-
вас, Петровых: ты говоришь — нехорошо, она гово-
рит — хорошо». Это к вопросу о вреде обобщений. ках? И ваших собственных, и — шире — произведений,
Кроме всего прочего, проблема еще в том, что народы
очень быстро меняются — не только по историческим, которые изначально писались не как пьесы?
но даже по человеческим меркам. Я знаю Германию — Я считаюсь некапризным автором, который не
более четверти века. За это время немцы очень изме-
нились, еще больше изменились мы — как нас таких хватает режиссеров за руки и толерантно относится
сопоставлять? Чем лучше знаешь кого-то, тем меньше почти к любым интерпретациям своих текстов. В ка-
твое знание укладывается в общие формулы. ком-то смысле это так и есть, но дело здесь, пожалуй,
не в моей толерантности. Я исхожу из того, что теа-
— Кстати, про «Авиатора». Иннокентий Плато- тральная постановка — это другое произведение. Если
нов — обычный человек, оказавшийся в необычных об- угодно — обращение к некоему идеальному первоис-
стоятельствах. Дмитрий Сергеевич Лихачев назвал точнику, из которого черпал и я. Обычно я отказыва-
революцию «несчастьем», и «Авиатор», следуя кон- юсь принимать участие в инсценировках. Все, что я
цепции общего в частном и частного в общем, — роман хотел и мог сказать по какой-то конкретной теме, я
о том, как это «несчастье» меняет жизнь человека — уже сказал в тексте. Многие постановки производят
и страны в целом. Работа над этим романом помогла на меня впечатление иными акцентами, обнаружени-
вам понять что-то, чего вы, возможно, не до конца по- ем тех вещей, которые остались мной незамеченны-
нимали до этого или о чем не задумывались? Помогает ми. Последним моим глубоким впечатлением стала
ли в этом смысле литература понять историю? постановка «Лавра» Борисом Павловичем в петер-
бургском Театре на Литейном. Тексты там были рас-
— Скажу так: роман помог мне по-настоящему по- пределены без жесткой привязки к роли. В частности,
нять то, о чем я догадывался. Если до «Авиатора» у Лавра играют разные актеры. Дар Павловича, его глу-
меня оставались еще иллюзии относительно обще- бокое проникновение в суть романа выразились в том,
ственной природы катаклизмов, то после окончания что он воспроизвел одну из важных особенностей
его я твердо встал на позицию персоналистического средневекового текста: определенное безразличие к
объяснения общественных явлений. Это не означа- субъекту высказывания. Иными словами: важно не
ет отрицания общественного как такового, просто то, кто говорит, а что. Актеры в этом спектакле уже
общественное базируется на персональном. Диалек- не играют в привычном смысле — они находятся на
каком-то более высоком уровне, позволяющем тек-
сту обнаруживать его энергию. В этой удивительной
постановке заняты, на равных с профессиональными

№ 8 • Август 123

Лицом к лицу

актерами, люди с аутизмом. Они, собственно, и за- словами, даже если описывалось то, что с нашей точ-
вершают спектакль. Это не просто поступок доброго ки зрения не соответствовало действительности, опи-
человека (а это для меня чрезвычайно важно), но ху- сываемое средневековый человек рассматривал как
дожественно оправданное решение.  реальность. Я беру такой дальний разбег, потому что
без него не объяснить то, что произошло в Новое вре-
— На ваш взгляд, постмодернизм — тупиковый путь мя. А произошло следующее. Литературу «реально-
развития литературы или ящик Пандоры, предпола- го факта» сменила литература вымысла. Собственно
гающий неограниченные возможности и безгранично говоря, средневековые тексты — это не литература.
расширяющий природу авторства? Вы входите в жюри Правильнее ее называть письменностью или книжно-
премии «Ясная Поляна» — читаете все главные книж- стью. Литературу в современном понимании харак-
ные новинки года. Кто из современных писателей — теризует художественность, которая включает, как
русских и зарубежных — вам особенно близок и чем? правило, вымысел. Точнее говоря, это условная ре-
альность — вымысел, о котором условились, что он —
— Я думаю, в литературе нет тупиковых путей. То, реальность. На самом деле этот вымысел — не такая
что порой кажется разрушением культуры, на самом уж выдумка, как может показаться. Чистого вымыс-
деле является мощнейшим толчком вперед. Организм ла даже в литературе Нового времени немного. Это
культуры так подвергается очистке, и деструктивное чаще всего реальные события, перенесенные из одних
начало оборачивается новой волной созидания. На обстоятельств в другие. Иначе говоря, реальность
определенном этапе развития литература стала уста- другой нарезкой. То, о чем мы говорили: сотворе-
вать от своей литературности, и именно тогда по- ние маленького мира автором-демиургом. То, на что
явился постмодернизм, который над этой литератур- средневековый человек не мог отважиться. Художе-
ностью посмеялся. Но в какой-то момент стало ясно, ственный вымысел — это тот дар автору, без которого
что постмодернизм больше не смеется, что он создал его свобода творчества неполна. Если угодно, каче-
очень серьезные формы, возвращающие литерату- ственно иная степень доверия Бога человеку. И здесь
ру к долитературному состоянию. Я неоднократно самое время вспомнить высказывание Барнса. Ма-
об этом писал и потому не буду повторяться. Скажу нипулируя реальными фактами, можно так заплести
лишь, что такое возвращение не является движени- мозги реципиенту, что он забудет, как его зовут. В то
ем по кругу. Речь идет о спирали, которая соединяет же время вымышленные события могут нести в себе
повторение с развитием. Я все больше укрепляюсь во такую правду, на которую не способны тома факто-
мнении, что на этом пути нас ждет много открытий. графии. Правда литературы — вовсе не в скрупулез-
Что касается второй части вопроса, то не буду назы- ном описании реально случившегося. Она — в логике
вать имена, прочно устоявшиеся в русской литературе. событий, где закономерное доминирует над случай-
Назову тех, кто, на мой взгляд, еще не в полной мере ным. Например, в романе о собаке можно описать, как
оценен широкой публикой, но, безусловно, заслужи- животное становится космонавтом. И это будет прав-
вает читательского внимания: Александр Григоренко, дой, если героем является Белка или Стрелка. Но это
Сухбат Афлатуни и совсем недавно появившийся в не будет правдой о собаках, потому что все остальные
нашей литературе Григорий Служитель (он, впрочем, собаки занимаются другими вещами. Я уже говорил о
уже сейчас пользуется известностью). Из иностран- некотором повороте современных текстов в долите-
ных вещей последнего времени наибольшее впечат- ратурную сторону. Яркое проявление этого процесса
ление на меня произвели «Не оставляй меня» Кадзуо мы видим в отношении к реальности. Культура устала
Исигуро, «Благоволительницы» Джонатана Литтелла от условной действительности — ей хочется действи-
и новый роман Джулиана Барнса «Одна история». тельности безусловной. Именно поэтому сейчас так
популярна литература нон-фикшен. По той же при-
— Одна из самых известных цитат Джулиана Барн- чине мы видим усиливающийся поток произведений
са, которого вы упомянули, — «Писатель говорит с повышенным, так сказать, градусом реальности, где
правду через ложь, в то время как все остальные лгут, повествователь и автор сливаются в одно лицо. Здесь
оперируя фактами». Вы согласны с этим утверждени- можно вспомнить тексты Довлатова, Лимонова, Ва-
ем? Насколько вообще понятия правды и лжи примени- лерия Попова, Аствацатурова и других. Это ни в коем
мы к художественной литературе? случае не стремление к документальности. Это — то-
ска по безусловной реальности и обостренная интуи-
— В Средневековье не было художественного вы- ция. В каких-то случаях — серьезное понимание того,
мысла, потому что всякий вымысел воспринимался куда идет литература.
как ложь. Это не значит, что в те времена все, что
писалось, соответствовало реальности. Просто ре-
альность понималась не так, как сейчас. Реальным
считалось должное, то, чего не могло не быть. Иными

124 юность • 2019

Проза

Евгений Водолазкин

Евгений Водолазкин — писатель, литературовед. Доктор
филологических наук. Родился в 1964 году в Киеве.
Окончил филологический факультет КГУ имени
Т. Г. Шевченко и аспирантуру Института русской литературы
АН СССР (Пушкинский дом), отдел древнерусской
литературы, возглавляемый академиком Д. С. Лихачевым.
Член редколлегии журнала «Русская литература», главный
редактор альманаха «Текст и традиция». Автор «Тотального
диктанта» (2015). Книги Е. Водолазкина переведены
на многие языки. По версии газеты Guardian, роман «Лавр»
входит в десятку лучших книг мировой литературы о Боге. 
Лауреат премий «Ясная Поляна», «Большая книга»,
литературной премии Александра Солженицына,
«Клио», «Милован Видакович» (Сербия), российско-
итальянской Премии Горького (Сорренто) и ряда других.

Русские спешат на помощь
«Титанику»

Рисунки Настасьи Поповой

В один из весенних дней в Петербурге на Зве- Что бы ни ждало меня в третьем дворе, по отноше-
ринской улице открылся художественный нию к моей второй жене это будет шагом вперед».
салон. Назывался он «Господин Зверин-
При появлении режиссера Ярвинена в салоне
ский». Стрелка-вывеска над подворотней пригла- зазвенел колокольчик, и из-за висевшей в глубине
помещения бархатной портьеры вынырнул невы-
шала пройти в третий по счету двор и купить недо- сокий плотный человек. Он кивнул посетителю как
давно знакомому и спросил, не господин Ярвинен
рогую, но хорошую картину. ли он. Отметив, что его узнали (а его узнавали не
всегда), режиссер ответил любезностью и поин-
После некоторых колебаний указанию после- тересовался у встречавшего, не он ли господин
Зверинский. Тот ответил, что название салона свя-
довал кинорежиссер Николай Ярвинен, проходив- зано с улицей, а его фамилия — Сипяго.

ший мимо. Режиссеру Ярвинену не работалось Сипяго и в самом деле говорил довольно сипло.
Архип осип — Осип охрип, мелькнуло в голове у
уже более полугода, и он мог позволить себе от- режиссера. Он улыбнулся. Замечание о господи-
не Зверинском было шуткой работника искусства.
клонение от маршрута. Тем более что маршрута
— Простите. — Он делано смутился. — Конеч-
в строгом смысле у него не было. но, я мог бы догадаться, что господина Зверин-
ского не существует.
Не то чтобы Ярвинен специально интересо-

вался живописью — просто название, а главное,

местоположение салона привлекли его внимание.

Накануне он расстался со второй женой, и третий

двор внезапно увиделся ему следующим элемен-

том таинственного пазла. «Пазла, имя которому

жизнь, — подумал не без пафоса режиссер. —

№ 8 • Август 125

Проза

— Почему не существует? — Сипяго показал на Господин Зверинский, предполагаемый автор
стол, и Ярвинен увидел рыжего кота. — Господин идеи, бросил на Ярвинена обиженный взгляд. По-
Зверинский собственной персоной. медлив, режиссер кивнул и стал рассматривать
картины. Ничего увлекательного он не увидел.
Услышав свое имя, кот поднял голову. За его Еще дюжины две натюрмортов. Девочка с аво-
спиной висел натюрморт с апельсинами, отче- кадо, м-да. Виды Петербурга (Ярвинен был поче-
го господин Зверинский и сам казался большим му-то в этом уверен) срисовывались с открыток:
апельсином. Неудивительно, что Ярвинен его сра- Никольский собор, панорама Невского проспекта,
зу не заметил. Перед котом стояла хрустальная Исаакиевская площадь. Летний сад: Венера, воз-
салатница с водой. главляющая шеренгу дубов, неправдоподобно
крупные желуди на дорожке. Уж лучше бы, чест-
— Вода без запаха, и коты ее не чувствуют, — ное слово, авокадо. Этикеток с названиями картин
пояснил Сипяго. — Поэтому воду котам следует Ярвинен не читал — они добросовестно отражали
давать в прозрачной посуде: там они видят ее бла- имена достопримечательностей. А что, собствен-
годаря бликам. Лучше всего в хрустале. но, еще они могли отражать?

Перед мысленным взором Ярвинена предста- Одна этикетка лежала на полу, и что-то в ней
ли бродячие коты Петроградской стороны: похо- привлекло внимание режиссера. Он наклонился.
же, они все-таки обходились без хрустальной по- Текст ее выгодно отличался от прочих: «Русские
суды. Режиссер пожал плечами, и от Сипяго это спешат на помощь “Титанику”». Оглянувшись, он
не укрылось. Зазвонил телефон, он снял трубку. встретил три безмолвных взгляда. Показал на эти-
кетку:
— Полина, тебя!
Из-за портьеры вышла рыжая Полина: в сало- — А где картина?
не умели ценить этот цвет. Ярвинену подумалось, — Какая? — спросила Полина.
что на работу девушку взял, должно быть, не кто Кот, которому угол стола закрывал обзор,
иной, как господин Зверинский. Начальство любит спрыгнул на пол и приблизился к этикетке.
видеть свое отражение в подчиненных, а приви- — «Русские спешат на помощь “Титанику”».
легированное положение Зверинского казалось Такой картины не помнил никто. Да и этикетка
очевидным. Когда Полина взяла трубку, Сипяго была не похожа на те, что висели на стенах салона.
повторил не без вызова: Сипяго предположил, что она выпала из папки од-
— Коты могут пить только из хрусталя. ного из художников, приносивших картины.
— Марченко? — попыталась угадать Полина.
Сипяго снисходительно улыбнулся.
— Ну, это вряд ли. Марченко рисует военные
корабли. Отчего бы его, спрашивается, заинтере-
совал «Титаник»?
Взяв стремянку, Полина достала с верхнего
стеллажа картину Марченко:
— «Авианосец “Унрю”».
— «Унрю»? — переспросил Ярвинен. — Вы
уверены?
— Да, «Унрю». — На обратной стороне карти-
ны она прочитала краткую справку. — По-японски
это значит «дракон, летящий по небу на обла-
ке». В 1944 году был потоплен американской под-
водной лодкой.
Сипяго задумался. Корабль был хоть и воен-
ный, но затопленный, и это в какой-то степени
роднило «Унрю» с «Титаником». Решили звонить
Марченко. Уже набирая номер, Сипяго спросил
у Ярвинена:
— Вам действительно нужна эта картина?
— В высшей степени.
Марченко долго не подходил к телефону. Гуд-
ки в трубке отзывались звоном капели по жестя-

126 юность • 2019

Евгений Водолазкин Русские спешат на помощь «Титанику»

ному отливу окна. Ударившись о жесть, капли — Если прикинуть, со сколькими художниками
превращались в водяную пыль, искрившуюся на мы работаем, — Полина показала на забитые кар-
вечернем, отраженном от противоположного тинами стеллажи, — обзванивать их мы можем до
окна, солнце. Даже в третьем дворе светит солн- утра.
це, думал Ярвинен, кто мог этого ожидать? Вот
что значит весна. Весной так все устроено, что са- Присутствующие машинально перевели взгляд
мый что ни на есть третий двор, любой, что назы- на стеллажи (господин Зверинский когтем подце-
вается, колодец по части солнца не обделен, оно пил в банке шпроту), и Ярвинен подумал, что не
и сюда заглядывает… прочь остаться здесь до утра. Однако звонить всю
ночь напролет никто не собирался. Полина — и
Марченко все-таки откликнулся — недоволь- в этом также сказывалось ее благоразумие —
ный. От чего-то там его оторвали, и мембрана считала, что картину лучше заказать. Так можно
передавала ноющие интонации того, кто утом- было определить не только сюжет полотна, но и
лен всеобщим вниманием. Кто с удовольстви- его стиль.
ем бы обругал, но считается с последствиями.
Узнав, что вопросы задаются по просьбе клиен- Встав из-за стола, она пригласила всех еще раз
та, Марченко несколько приободрился и даже к «Авианосцу “Унрю”»:
предложил написать картину с таким названием.
Ярвинен отрицательно помахал рукой. Нет (еще — Стиль этой картины… — Она резко оберну-
один взгляд на «Авианосец “Унрю”»), ни в коем лась к коту. — Нет, ты действительно думаешь,
случае. что тебя никто не видит? Ну раз сделали вид, что не
заметили, ну два — сколько же можно?
Сипяго подошел к двери и выглянул наружу.
— Закрываетесь? — догадался гость. От предельного непонимания господин Зве-
— Есть такое дело. — Закрыв дверь, Сипяго ринский зажмурился. Перед ним лежало пол-
повернул в замке ключ. — Вместе с тем нам не шпроты.
хотелось бы оставлять вас с вашей проблемой на-
едине. — Что касается стиля, — сказал Сипяго, — то он
Он сделал знак Полине. Когда девушка скры- зависит от изображенного на картине. Что мы зна-
лась за портьерой, Сипяго сказал, что она вооб- ем об исторической подоплеке сюжета? Русские
ще-то художница, а в салоне подрабатывает. Че- действительно пришли на помощь «Титанику»?
рез минуту Полина появилась с бутылкой водки и
тремя стопками. Еще раз ушла и вернулась с бан-
кой зеленого горошка, шпротами и буханкой бо-
родинского хлеба.
— Сейчас важно все спокойно обсудить, — ска-
зала она, начиная резать хлеб. — То есть по-дело-
вому, без паники.
Кот снова запрыгнул на стол.
— Да, паника нам не нужна, — согласился Яр-
винен.
Хлеб уже не был мягким, и для того чтобы его
нарезать, приходилось прилагать усилия. В такт
движениям Полины трясся господин Зверинский и
плескалась в салатнице его вода.
Когда водка была разлита, Сипяго предложил
выпить за успех предприятия. Ярвинен не до кон-
ца понимал, о каком предприятии идет речь, но
охотно выпил: сидеть с этими людьми ему нрави-
лось. С ними он чувствовал себя спокойно и по-до-
машнему. Ему было приятно даже то, что Полина
только пригубила — это характеризовало ее как
девушку благоразумную.
— Прежде всего, — сказал Сипяго, — нужно
решить, будем ли мы продолжать поиски картины
или закажем новую.

№ 8 • Август 127

Проза

— Название не утверждает, что они пришли. — Ярвинен положил Полине руку на плечо.
Ярвинен развел руками. — Сказано только, что — Хотите, я сниму вас в кино?
они спешили. — Нет, — сказала Полина. — А что за фильм?
— «Русские спешат на помощь “Титанику”».
— Значит, могли и не прийти, — предположила — Круто!
Полина. — Мне кажется, это ирония: русские — Рука Ярвинена продолжала лежать на плече
спешили. Полины.
— В центре действия — рыжая девушка Поли-
— А в чем здесь ирония? — Сипяго жестом при- на. Она работает официанткой на трансатланти-
гласил всех обратно за стол. ческом пароходе «Торжок». Девушка нема. Она
уговаривает капитана отправиться на помощь то-
— Мы же знаем, чем дело кончилось. Русские нущему лайнеру.
спешат довольно медленно... — Немая — уговаривает?
— Она убеждает капитана жестами. Полина
Полина засмеялась, но ее не поддержали ни знает, что среди пассажиров «Титаника» нахо-
Сипяго, ни господин Зверинский (полшпроты пе- дится режиссер немого кино Хаккинен, зараба-
ред ним исчезли). Ярвинену нравилось, как смеет- тывающий на круизе демонстрацией карточных
ся Полина, и он улыбнулся. фокусов. Заработанные деньги должны пойти на
съемки фильма с Полиной в главной роли. В ходе
— Главное, что спешили, — сказал Сипяго. — гонки со временем девушке приходится столк-
Людей нужно судить по намерениям, поскольку нуться со взрывом паровых котлов, бунтом на ко-
на результате лежит проклятие бытия. Может рабле и, ну, скажем…
быть, им тоже встретился айсберг — мы же не — С айсбергом.
знаем. — Да, с настоящим айсбергом. Кажется уже,
что время упущено, но Хаккинена подхватывает
Все снова сели за стол. Во время очередного Гольфстрим и несет навстречу «Торжку». Чтобы
тоста кот приложился к своей салатнице. хоть как-то согреться, он продолжает показывать
карточные фокусы. Из воды его достают уже без
— Не исключаю, что смысл мог быть аллего- сознания, но живым. В кулаке он сжимает черво-
рическим, — произнес особым, между стопкой вую даму, цветом волос удивительно похожую на
и закуской, голосом Ярвинен. — Имеется в виду Полину.
иносказание. Ладонь Ярвинена скользнула по волосам По-
лины.
— Какое? — спросил Сипяго. — Потрясающе! — засмеялась Полина.
— Ну, я не знаю… Какое-нибудь историческое. Ее губ осторожно коснулись губы режиссера.
Россия — Запад, например. — Ярвинен посмо- Вернувшись с бутылкой, Сипяго бросил на Яр-
трел на Полину. — А вы как думаете? винена внимательный взгляд.
— Я просто не поняла. Запад — это «Тита- — Кажется, вы тут с Полиной совсем загрустили.
ник»? А мы кто? Ярвинен кивнул.
— А мы русские. Которые спешат. — Просто я вчера расстался с женой. Причем —
— Отличная, кстати, идея. — Сипяго плеснул со второй.
водки себе и Ярвинену. — Падение нравственно- Сипяго помолчал.
сти, культ потребления. Плюс великое переселе- — А я додумал сюжет. Это может быть ко-
ние народов — с Юга и Востока на Запад. рабль с русским флагом, который плывет в сто-
— А тут еще мы плывем, — сообщила Полина рону Евросоюза. Море можно изобразить в виде
господину Зверинскому прямо в ухо. карты — чтобы уж все было ясно.
Кот встал, выгнулся дугой и зевнул. Снова лег. — Карты? — не поняла Полина.
Никто никуда не плывет. — Ну да, смятой такой карты в виде волн…
Сипяго взялся было за бутылку, но заметил, Сюжет Ярвинен нашел замечательным. Осо-
что она пуста. бенно ему понравилось, что корабль плывет как
— Слетать в круглосуточный? — он посмотрел бы по суше. Когда он спросил, не может ли взять-
на Полину. ся за него Полина, Сипяго быстро ответил:
— Да, дорогой, слетай. — Она — экспрессионистка. Здесь нужна ма-
Дорогой… Ярвинен спрашивал себя, кем она нера, соответствующая идее.
ему приходится. Женой — вряд ли. Любовницей?
Сестрой? Точно — не матерью. Полина, вообще
говоря, могла бы… Он засмотрелся на то, как
ее пальцы растворялись в шерсти кота. Могла бы
стать его третьей женой. Господина Зверинского
тоже стоило бы взять с собой — кормили бы его
шпротами. А Сипяго (дверь за ним с хлопком за-
крылась) приглашали бы по воскресеньям.

128 юность • 2019

Евгений Водолазкин Русские спешат на помощь «Титанику»

Ярвинен хотел было возразить, что для плава- ся немного подождать. Спросил еще, так ли уж
ния по суше нужна немалая экспрессия, но Полина срочно нужна картина, и Ярвинен ответил, что
откинулась на стуле: срочно. Помявшись, Сипяго сказал, что в экстрен-
ных случаях Нелюбин пишет, не выходя из запоя,
— Наивное искусство? при этом результат оказывается, в сущности, еще
Сипяго был строг. интереснее.
— Представь себе, я тоже так считаю. — Он
обернулся к Ярвинену. — Вам знаком примитивист Прошло две недели, и Ярвинен снова позвонил
Нелюбин? Можно было бы заказать ему. Сипяго. Тот был вне зоны доступа. Ярвинен поду-
— Надеюсь, он достаточно примитивен, — от- мал, что в конце концов ему нужен доступ не к
кликнулся режиссер. — Я готов внести задаток. Сипяго, и отправился на Зверинскую. Он вошел в
Решили сразу позвонить Нелюбину, но ка- третий двор, но не нашел ни Полины, ни Сипяго, ни
ким-то образом выяснилось, что уже второй час даже господина Зверинского. На двери висел за-
ночи. Нелюбин вроде бы не должен был спать, он мок. За стеклом, отражая взлохмаченные ветром
бы поговорил, но его жена... Там были сложные волосы Ярвинена, висело сообщение о том, что
отношения. Описывая жену, Полина положила ла- салон переехал.
донь на запястье Ярвинена:
— Люба, между прочим. А он — так уж получи- Месяца два он методично обходил петербург-
лось — Нелюбин: разлад был запрограммирован. ские салоны и галереи и не пропускал ни одного
Брать задаток Сипяго отказался, и это выгляде- вернисажа. Поиски оказались тщетны. Если салон
ло странно. Нерадостно как-то. Обменялся с Яр- и переехал, думалось ему, то в какие-то такие
виненом телефонами, сказав, что позвонит, когда края, откуда нет возврата. Например, в Австра-
картина будет готова. Гость открыл новую бутыл- лию. Очень скоро о Ярвинене стали говорить как
ку и наполнил стопки. Заметил, что стопка Полины о человеке, фанатично преданном искусству. Его
была в этот раз пуста. постоянно видели на лекциях по современной жи-
— Полина, скажете? вописи, на открытии галерей и юбилеях худож-
— Я скажу, — коротко доложил Сипяго. — На ников.
ход ноги.
Такого тоста Ярвинен не ждал. В конце года, когда подошел его собственный
Ход ноги. Это словосочетание он повторял, идя юбилей, ему устроили пресс-конференцию. Га-
по ночной Зверинской. Оно казалось ему пош- зеты сообщали, что после затяжного творческо-
лым, каким-то даже вульгарным, в особенности — го кризиса режиссер приступил к работе. Правда,
единственное число. Сипяго. Дракон, летящий по о сути ее юбиляр говорить отказался, считая это
небу на облаке. Явно ревновал, иначе отчего бы дурной приметой. В ответ на настойчивые прось-
он свернул такой душевный вечер? На Большом бы журналистов приоткрыть завесу тайны он вро-
проспекте в лицо ударил ветер с Невы. Он был де бы проговорился, что это будет что-то о помо-
по-весеннему теплым, хотя кое-где все еще ле- щи русских «Титанику».
жал снег.
Прошло несколько дней, а звонок из салона Идея показалась неожиданной, но многообе-
не поступал. Потеряв терпение, Ярвинен позво- щающей. По мнению прессы, сильной стороной
нил сам. Сипяго сообщил, что, по словам жены, проекта в нынешней международной обстанов-
примитивист Нелюбин в запое, так что придет- ке являлось обращение к положительному опы-
ту. Особо подчеркивалась новизна материала: о
факте, положенном в основу фильма, прежде не
было известно ничего.

№ 8 • Август 129

В конце концов / Зоил

Олег Шишкин

Олег Шишкин — писатель и драматург.
Родился в Москве в 1963 году. Окончил Театральное
училище имени Щукина. Печатается с 1987 года.
Автор десятка книг.

Почему рукописи не горят1

1 1) он сам; 2) Иешуа и 3) Н. В. Гоголь. Последний — по
той причине, что Мастер сжег рукопись своего романа
Ф раза «рукописи не горят» стала расхожим и был по образованию историком».
афоризмом советской интеллигенции. Хотя
ключ к ней сулил несколько неожиданных Прототип Мастера, как некто вполне конкретный,
открытий и был связан с загадкой происхождения казался актуальным и тогда, и сейчас. Вот почему ав-
Мастера. тор монографии вопрошала: «Ведь как раз на вопрос
Ивана Бездомного: “Вы — писатель?” ночной гость
Загадка оказалась не такой уж и простой, потому (разговор происходит в психиатрической клинике),
что лежала в необычной плоскости, хотя литератур- погрозив кулаком, сурово ответил: “Я — мастер”. На-
ные археологические раскопки требовали определен- лицо какая-то загадка. Если мастер — не писатель, то
ного направленного поиска, который должен был при- кем же считает себя булгаковский герой?»
вести скорее всего к каким-то современникам автора.
Как это ни удивительно, но подсказка к еще одной бул-
Итальянка Рита Джулиани писала: «В ранних ре- гаковской шараде пришла уже спустя год после выхода
дакциях романа главной была тема Христа и дьявола. книги Галинской. И ответ этот был обескураживающим.
Как известно, тема Мастера и тайной любви возника-
ет лишь в третьей редакции, созданной в 1933 году. 2
Со временем первоначальное тематическое ядро не
отошло на второй план, однако расширилось: еван- И стория романа и, следовательно, «Биография
гельский эпизод постепенно увеличился и разделился Воланда» была бы не полной, если бы не воз-
на три отрывка, перемежающиеся с частями, в кото- ник буквально дьявольский поворот сюжета,
рых излагается основное действие. Первый отрывок
включен в повествование как рассказ Воланда; вто- который при всех, как мы видели, ответвлениях ждал
рой — как видение Ивана (находясь в сумасшедшем
доме, он видит во сне часть истории, рассказанной в и совсем драматический пассаж: имеется в виду ча-
романе Мастера); третий представляет собой найден-
ную рукопись — текст в тексте». стичный плагиат, связанный с линией Мастера.

Этими же поисками прототипа была увлечена и Эта тема возникла не в момент выхода первой, более
литературовед Галинская, писавшая: «А пока укажем
на укоренившееся в литературоведении суждение о полной версии романа, а уже в эпоху перестройки, ко-
том, что прототипом Мастера послужили Булгакову:
гда вскрылся один из важных фактов сличения, сюжет-
1  Журнальный вариант одной из глав книги «Биография
Воланда», которая выходит в издательстве «АСТ». ной линии романа и произведения Якова Эммануило-

вича Голосовкера, философа, писателя и переводчика.

В статье от «Об авторе и книге», опубликованной

в послесловии к монографии Голосовкера «Логика

мифа», говорится: «Роман же “Запись неистребимая,

130 юность • 2019

Олег Шишкин Почему рукописи не горят

несмотря на свое название, погиб. Есть основания просто ад темной души руководили им — итог один:
предполагать, что восстановлен он был под названием вершинные творения, в которых выражены главные
“Сожженный роман”. Помимо переклички названий, фразы единого мифа моей жизни, погибли».
полной трагической иронии, о связи этих двух произ-
ведений говорят и свидетельства читавших “Сожжен- Берингов был художником, близким к револю-
ный роман”, действие которого происходит в Москве ции. Он даже находился в Смольном в момент «штур-
на Девичьем поле в 1928 г., а среди действующих лиц — ма Зимнего» и оставил несколько своих картин, как
Иисус и другие неожиданные персонажи. Установить, будто бы написанных тогда с натуры. Его работы
где находится роман в настоящее время, не удается. были экспонатами Центрального музея В. И. Лени-
Нельзя, однако, не обратить внимание на странную на, а сегодня хранятся в фондах Исторического музея.
близость этого замысла и времени его зарождения и Видимо, психоз, связанный с атмосферой Большого
замысла “Мастера и Маргариты” М. А. Булгакова». террора, или даже белая горячка повлияли на него, и
Берингов сжег роман Голосовкера.
В «Сожженном романе» присутствуют линии, и в
данном случае Исуса (именно в таком написании) и Но вернувшийся из заключения автор сразу же по-
«мастера» и его отношений с его возлюбленной. Есть пытался восстановить роман.
там и важная кантовская тема, о котором идет разго-
вор в той знаменитой романной встрече на Патриар- Вот что об этом пишет его племянник Сигурдт
ших прудах. Голосовкер был увлечен анализом рома- Шмидт, друживший с философом: «Позднее, в кон-
на Достоевского «Братья Карамазовы», в котором, как це 1943 года, истреблены были рукописи, когда сго-
считал, идет скрытый разговор о четырех антиномиях рела наша с мамой дача. Сохранился трагический
Канта и стоит самый важный для Федора Михайлови- документ — мартиролог, написанный рукою Якова
ча вопрос о существовании Бога. Этому даже посвяще- Эммануиловича в 1940 году. “Перечень рукописей,
на целая статья философа «Достоевский и Кант». сожженных в 1937 г. художником Митрофаном Ми-
хайловичем Беринговым” с добавлением “и погиб-
А может быть, и «Мастер и Маргарита» и «Запись ших”. Среди этих рукописей и имевшие отношение
неистребимая / Сожженный роман» — это просто к истории русской литературы: “Папка № К. Статьи
один из апокалиптических романов, что тогда писали фрагментарного характера. 1. Леонид Андреев (тео-
многие? рия эволюции темы и ее метаморфоз). 2. Достоевский.
3. Гете”…» Эти же авторы были близки и автору «Ма-
3 стера и Маргариты».

Я ков Голосовкер, как и Булгаков, родился в Кие- Позднее, в 1956 году, в Доме Творчества под Мо-
ве, но на один год раньше. Он был переводчи- сквой Голосовкер давал читать отдельные главы пи-
ком, писателем, философом, эрудитом. «Почти сателю Илье Сильвинскому.

нет сомнений в том, что в киевском отрочестве и юно- В июле 1991 года в журнале «Дружба народов»
вышла наконец повесть Голосовкера или то, что он
сти они были знакомы — хотя бы шапочно», — пишет смог восстановить в 1943 году, поэтому улика была
предъявлена.
Чудакова. В двадцатые годы Голосовкер создает роман
Сюжетные ходы «Сожженного романа» и его
под названием «Запись неистребимая». Действие раз- персонажи невольно заставляют вспомнить роман
«Мастер и Маргарита». Это было отмечено и Мари-
вивается в 1928 году, то есть на один год раньше ро- эттой Чудаковой уже в момент публикации в журнале
«Дружба народов» в 1991 году.
кового для Булгакова 1929-го, связанного с запретом
Филолог Юрий Угольников писал: «…не палимп­
театральных постановок и травлей леваков из РАПП1. сест ли перед нами? — так удивительно похожа по-
весть на роман М. Булгакова, похожа с точностью до
Один экземпляр произведения Голосовкер пе- строк, до описаний событий. А. Граф указывал, что
появление Исуса перед Орамом в палате-келье напо-
редает в Париж, своему двоюродному брату Иосифу минает первое появление Коровьева-Фогота — “пре-
странного гражданина”, “соткавшегося из воздуха”,
Владимировичу Биллигу, второй — художнику Ми- но еще более оно похоже на появление Мастера перед
Иваном Бездомным. Ограничимся только этим со-
трофану Михайловичу Берингову. В «Мифе моей впадением, хотя примеры можно множить и множить.
Так что перед нами?»
жизни. Автобиографии» философ разъясняет, что же
Другой автор, Александр Греф, замечает: «Пора-
произошло с изначальным текстом «Записи неистре- зительны совпадения пролога и второй части “Сож­
женного романа” и романа Булгакова “Мастер и
бимой / Сожженного романа»: «В первый год моей

каторги — 1937 — инфернальный художник, храни-

тель моих рукописей, собственноручно сжег их перед

смертью. Безумие ли, страх или опьянение алкоголи-

ка, или мстительное отчаяние, та присущая погибаю-

щим злоба-ненависть к созданному другими, или же

1  РАПП — Российская ассоциация пролетарских писателей.

№ 8 • Август 131

В конце концов / Зоил

Маргарита”. Голосовкер, как Булгаков, использует криптороман и подарок любимой женщине, которой
неортодоксальный вариант имени Иисуса, а настоя- про черный день остается книга, явно обреченная на
щее имя автора Рукописи никому не известно. Так и у успех в поздней советской эпохи, и это время Булга-
Мастера “нет больше фамилии”, потому что он “отка- ков угадал точно, хотя и не был Нострадамусом.
зался от нее, как и вообще от всего в жизни”. Не менее
очевидно совпадение места действия (Юродом и кли- Тут есть смысл вспомнить и совершенно справед-
ника Стравинского) или ночных полетов над красной ливое предложение о прижизненной публикации ро-
Москвой. Как в булгаковском романе, Рукопись Ора- мана «Мастера и Маргарита», поступившее от Ильфа
ма/Исуса не сожжена полностью…» и Петрова, которые были знакомы с содержанием
произведения. Пусть и в урезанном, цензурном виде и
Разнообразные поиски общих знакомых, а они у без Христа, этот текст мог быть опубликован. И точно
Булгакова и Голосовкера были, не дают окончатель- имел бы резонанс.
ного объяснения ситуации. Но при этом ясно, что
повесть «Сожженный роман» была написана значи- Но мы сейчас знаем важную истину: были живы те,
тельно раньше, а автор «Мастера и Маргариты» от- кому читал свою «Запись неистребимую / Сожжен-
куда-то знал это произведение, когда уже в 1931 году ный роман» Голосовкер, как казалось, сгинувший в
возвращается к идее полноценного написания книги. колымских лагерях. Если бы это вскрылось рано, то
Возможно, Булгаков присутствовал на какой-то пуб- скандал с Булгаковым мог быть неизбежен. Вот по-
личной читке, и только этим можно объяснить «не- чему публикация была отодвинута автором на значи-
обычные» совпадения двух произведений. тельный срок, и эта воля стала своего рода завещани-
ем вдове, подернутым завесой мистики.
Если убрать из булгаковского романа линию Ма-
стера и Маргариты, то у нас и останется то, что изна- Воланд — это не черт в чистом — физическом виде.
чально и задумывал автор, — «Евангелие от Воланда». Это Сатана атмосферный, тот, кто пропитывает ядом
Логика подсказывает: момент изменения названия не только шторы в кабинете наркома внутренних дел
романа и есть момент, указывающий на окончатель- Ежова. Этот Воланд искушает Булгакова странным
ное решение Булгакова, и это решение напрямую предложением частично авторского плагиата, наде-
будет связано с информацией о судьбе Голосовке- ждой на то, что автор «Сожженного романа» никогда
ра. В противном случае автора мог ждать прижизнен- не вернется в мир живых, а заимствование у него так
ный скандал в литературном сообществе, а он в твор- никогда и не будет установлено. Как тут не вспомнить
ческом смысле мог оказаться более разрушительным, те самые антиномии Канта и Достоевского? А может
чем критика рапповца Киршона, зловещие козни Ста- быть, Булгаков надеется, что, закамуфлированный
лина и советской администрации. его стилем, будет укрыт один из философов-крамоль-
ников и хоть в таком виде произведение возможно
Редакции булгаковского романа до 1936 года на- погибшего Голосовкера дойдет до будущего читателя?
зывались «Фантастический роман», «Великий канц-
лер», «Сатана», «Вот и я», «Черный маг», «Копыто Но в действительности, как часто это бывало в ле-
инженера», «Князь тьмы», «Евангелие от Воланда», гендах о Фаусте, он все же изменяет поворот сюжета,
но уже в начале 1937 года появляется заглавие «Ма- и обман все-таки вскрывается. Вскрывается и прав-
стер и Маргарита». Отметим, что арест Голосовкера да, но тогда, когда все лавры розданы, а роман был
происходит 27 октября 1936 года. И это, очевидно, увековечен и тиражно, и литературоведчески. Мы не
не случайно. Неужели предполагалось, что киевский знаем реакцию самого Голосовкера на публикацию
знакомый погибнет? «Мастера и Маргариты» в 11-м номере «Москвы» за
1966 год — он умер спустя несколько месяцев, 20 июля
4 1967 года. Но отметим одну дьявольскую симметрию:
нерасстрелянный Голосовкер приезжает из воркутин-
Б улгакову льстило угадывать чей-то конец. ского лагеря в Москву осенью 1939 года, а через шесть
Вкрапленные в текст предсказательные момен- месяцев умирает Булгаков; роман Булгакова выходит
ты сделали его, видимо, человеком, уверовав- в ноябре 1966 года, а через шесть месяцев умирает Го-
шим в то, что он Нострадамус и теперь ему открыты лосовкер.
врата Воланда. Открыты они были лишь частично.
Так кто же такой мастер? Это молчаливый фило-
Вот почему эта история связана с мастером и вы- соф, который остался без романа. И его рукопись сжег
несена в самый финал повествования. Шифрограммы на самом деле не он, и не художник Берингов, оша-
талантливого человека — это художественный отчет левший от шквала репрессий, а Михаил Булгаков.
о хронике жесткого времени, сам он остается в ка-
честве общественного криптографа, составляющего И тут мы подходим к еще одному дьявольскому
книгу своих эмпатий и антипатий. Но в чем-то этот вопросу: а должен ли автор быть моральным? Дол-
жен ли он рассчитывать успех романа и даже скандал
вокруг него, ограничивая себя моралью?

132 юность • 2019

В конце концов / Зоил

Лев Пирогов

Лев Пирогов родился в 1969 году в Ставрополе.
Окончил Ставропольский педагогический
университет. С 1999 года работал в «Литературной
газете» и книжном приложении к «Независимой
газете» «НГ-ExLibris». Главный редактор издательского
дома «Литературная учеба», главный редактор детского
развивающего журнала «Лучик 6+». Автор книг «Хочу
быть бедным» (2011) и «Первый после Пушкина» (2016).

Памяти динозавров

Почему закрылись литературные журналы?

К ультура, как известно, движется взрывами, и берут — не берут, кто берет, и на какие кнопки нажи-
всякий раз, как что-нибудь взорвется, так что- мать, чтобы брали, — вот типичный писательский
нибудь от этого да потонет. В конце нынешне- разговор.

го десятилетия взорвались «авторские онлайн-плат- Идеализма литературный человек стыдится (идеа-
лизм говорит о его непрофессионализме, о невклю-
формы» (типа Ridero, Boockscriptor, Author.Today, ченности в современную жизнь с ее «реалиями»), а
за всякой прагматичностью еще недавно с упоением
«Яндекс.Дзен») и потонула целая эскадра литератур- бежал задрав штаны (сейчас уже не бежит, прагма-
тичность стала воздухом, которым мы дышим).
ных журналов.
Кто-то возразит, справедливо приведя в при-
Если бы мы с вами находились на авторской плат- мер советскую литературу с ее членствами, дачами,
доносами и тиражами по разнарядке, дескать, вот
форме, этим можно было бы и закончить, — двадцать где был прагматизм!.. Но там, мне кажется (в слу-
чае чего старшие товарищи поправят), было этакое
первый век думает быстро. Но мы на палубе журнала, двоемирие: прагматизм и идеализм лежали в разных
карманах. «Пока не требует поэта к священной жерт-
а потому можем понежить себя подробностями. ве Аполлон, в заботах суетного света он малодушно
погружен». У каждого литчиновника был свой запо-
Нет, конечно, не авторские платформы виноваты в ведничек, своя потайная комнатка, где Аполлон тре-
бовал с него малой жертвы, лепты вдовицы. Там он
смерти журналов. Там замах скорее на издательскую был романтик, творец с Пушкиным наравне. А потом
встряхивался и шел на собрание. Сегодня мне труд-
индустрию в целом (ближайший пример: пятнадцать но представить себе, чтобы кто-то сказал, что «пишет
для Бога» или что им «говорит Язык», и никто бы ря-
лет назад обменные сети и «Ютуб» уничтожили как дом не ухмыльнулся жалостливо или глумливо. (Если

класс звукозаписывающую индустрию). Журналы же

доканала вот какая штука — его величество рынок.

Что такое художественная литература? Мысленно

открываем словарь: «Литература художественная — вид

искусства…» Боже, какая ветошь. «Зина, в печку его!»

За последние 20 лет литература почти уже превра-

тилась из вида искусства в вид предпринимательской

деятельности. Обсуждать теперь принято не творче-

ские успехи и неудачи друг друга, а положение дел в

издательствах и книготорговле. Читают — не читают,

№ 8 • Август 133

В конце концов / Зоил

только, конечно, это не какой-нибудь заслуженный много, издаваться в них стало можно всем, вследствие
музейный старец, тем можно.) чего книжный рынок затоварился бочкотарой и за-
крылся на переучет. Пришлось звать на помощь мар-
Почему с литераторами случилась такая штука, кетологов, чтобы все эти дары свободы просеивали.
понятно, — «зарабатывать надо». Все кругом зараба-
тывают, чем мы хуже? А зарабатывать литературой Маркетологи решили использовать инструмент
становится все сложнее. И чем сложнее становится — литературных премий. На долгое время (лет на пят-
тем пуще литератор этим озабочен. В общем с лите- надцать) они стали рыночной заменой журналам в
ратурой-как-искусством случилась слегка перефра- мире «некоммерческой» художественной литера-
зированная поговорка: «Если ты такой искусный, то туры. Пять-шесть значимых премий выдавали на
почему ты такой бедный». Или, как любит говорить книжный рынок по десять-пятнадцать писательских
Юрий Поляков, «писатель — не тот, кто пишет, а тот, «имен», в каждое из которых можно было «вклады-
кого читают». ваться» — «ставить на продвижение» и «продавать»
(прочее издавалось для ассортимента). Сложилась
На этом фоне — что такое писательское мастерство? система «издательство — премия — магазин». Где тут
Умение хорошо писать? Нет, конечно. Умение всем литературные журналы? Не вижу.
нравиться. Быть востребованным, модным, доходчи-
вым (будь проще — и люди к тебе потянутся), знаться Вот, собственно, с тех пор их и не существует.
с кем положено, иметь доступ к рекламному и прочим Конечно, дыхание Чейна — Стокса было на славу:
ресурсам. Вот тогда тебя и читают, вот тогда ты и пи- целые тридцать лет дышали и баламутили молоко
сатель, уважаемый человек. И совершенно не важно, лягушачьей лапкой, но все это лишь благодаря тому,
сколько ты при этом запятых ставишь в слове «борщ». что общество у нас косное, совестливое — долго не ре-
шалось повыкидывать «национальное достояние» из
А что же журналы? В советское время журналы сталинской недвиги, сдаваемой этим национальным
были грохочущими фабриками литературного про- достоянием в субаренду. Но вот решилось. Как же мы
изводства. Нельзя было стать писателем, не пройдя теперь будем жить?
сквозь их жернова. В журналах существовали инсти-
туты внутреннего рецензирования и обучающей ре- Да так и будем, как жили. Все равно тиражи ли-
дактуры. То есть присылаешь ты свое произведение тературных журналов в последние годы редко превы-
в журнал — для публикации оно не годится, но вну- шали несколько сотен штук, а что в выходных данных
тренний рецензент все равно его прочитывает и отве- указаны тысячи, так это чтобы мы не забывали де-
чает тебе: почему не годится, что не так, а что, наобо- лить на десять.
рот, хорошо. А редакторы подолгу — порой год или
два — возились с авторами, доводя их произведения Станет литература когда-нибудь снова искусством
(и их самих) до ума. И только потом случалась пуб- или не станет — это прекрасная тема для дискуссии.
ликация в журнале, вершина этого труда. А без жур- Но именно в таких вот дискуссиях, как в судорогах,
нальной публикации не светит членство в союзе пи- скончалась литературная журналистика. Мир строг,
сателей, невозможно попадание в издательский план. он диктует повестку дня. И если вольный художник
Не шелестят гонорары, не распахивают дверей дома волен эту повестку не соблюдать (он имеет право пле-
творчества, не ластится к пяткам народная любовь. вать на все — так же, как мир имеет право плевать на
него), то журнал такого удовольствия себе позволить
В журналах учили писать. Не «вообще» — вообще не может.
научить писать невозможно, даже в детстве, это уме-
ние в человеке либо есть, либо нет. В журналах учили Если всех интересует литературное производство,
писать так, чтобы все вышеперечисленное шелестело то и журнал должен писать о литературном произ-
и ластилось. Писать «правильно». Ну, то есть, совре- водстве, о том самом «берут — не берут» и «на что
менным языком говоря, — учили зарабатывать. нажимать, чтоб брали». Если всех интересует успех,
то и журнал должен писать о том, кто, как, при ка-
И — вот смех! — именно тогда, когда это обстоя- ких обстоятельствах (предположительно, хотя бы
тельство перестало стыдливо прятаться за разго- предположительно!) его добился. «Лайфхаки», «тре-
ворами об идейности, партийности, народности и нинги», «семинары». Именно это, а не публикация
художественности, когда журналам не стало нужды художественных текстов, делало бы литературные
притворяться, что они «про искусство», а не про то, журналы — литературными, то есть специальными,
«как все устроено», дело рухнуло. относящимися к литературе.

Рухнула литературная распределительная систе- В закрывшихся журналах не было ни понимания
ма (помните — издательский план?), частью которой этого, ни согласия с этим, ни специалистов соответ-
были журналы, пришел Рынок. Издательств стало ствующей компетенции. Ну, вот они и закрылись.

134 юность • 2019

В конце концов / Зоил

Вл. Новиков

Владимир Новиков (р. 1948) — критик, прозаик,
профессор факультета журналистики МГУ. Автор
книг о Пушкине, Блоке, Высоцком, прозаической книги
«Любовь лингвиста», эссеистического «Словаря модных
слов» и др. Печатался в «Новом мире», «Знамени»,
«Звезде», «Октябре», «Синтаксисе» и др., был колумнистом
«Вечерней Москвы» и «Свободной прессы». В «Юности»
дебютировал в 1980 году рецензией на книгу Юрия
Левитанского «Сюжет с вариантами». Живет в Москве.

Живи!

Мировая и мирная революция Наталии Азаровой

Азарова Н. Революция и другие поэмы. — М.: калеку возлюбленную отсылать в кухарки?» Вернуть
ОГИ, 2019. — 208 с. к жизни революцию — как треснувшую вазу, как тра-
гически покалеченную возлюбленную, — задача, ко-
Столетнюю годовщину революции 1917 года рос- торая по силам только поэту оригинальному, смелому
сийская поэзия, по сути, проигнорировала. Само сло- и самостоятельному.
во «революция» давно выпало из ее словаря: не тот,
как говорится, дискурс! Мы рождены не для полити- Именно так, смело и нестандартно, вступает Аза-
ки, а для звуков сладких и молитв, все мы дружно сто- рова в диалог с автором первой и главной поэмы о
им за эстетику. русской революции. За «Двенадцатью» тянется сто-
летний шлейф — начиная с инвектив Зинаиды Гиппи-
Но эстетика, замыкаясь в себе, начинает повто- ус и вплоть до тимур-кибировского стеба. Азарова с
ряться, вянуть, а то и вырождаться. А дух революци- Блоком заодно и на равных. Адресует ему музыкаль-
онности исторически рифмовался с самыми смелыми ное «интермеццо» (как и анархисту Кропоткину),
и радикальными художественными сдвигами. Рево- рассказывает поэту о том, что тут у нас произошло за
люция — это звучало музыкально. И для Блока, и для сто лет:
Маяковского, и для Платонова, и для корифеев иных
видов искусства: Мейерхольда, Эйзенштейна, Шоста- век прославился как капитал
ковича, Малевича. век подпрыгивал как карусель
век прокапал как капитель
Революция 1917 года — это еще и важная точ- пробежал как интернационал.
ка пересечения между новаторами отечественной
и мировой культуры. Первый эпиграф к книге — из Для блоковского «Стоит буржуй, как пес голод-
театрального революционера Брехта: «Надо ли трес- ный» найден парадоксальный современный эквива-
нувшую вазу называть ночным горшком, / Надо ли лент. В роскошном западном магазине старуха с пе-
неудавшуюся трагедию превращать в фарс, / Надо ли сиком:

№ 8 • Август 135

В конце концов / Зоил

песик старухин дрожит жмется да что вы все язык да язык
на нем ожерелье брильянты жемчуг вот я не пишу на языке
он больше не может я пишу сама

он здесь прямо ляжет как джем И тут же читаем виртуозно-колдовское произ-
целых шестнадцать карат на шее тяжелых ведение (вне жанров) под названием «Фибонач-
песику плохо и холодно чи». С формальной точки зрения просто: количество
потрогай его слогов в каждой строке соответствует числовой фор-
не трогай его муле средневекового математика Фибоначчи: раз, раз,
он отвратителен два, три, пять, восемь и т. д. Каждое последующее
капитал число соответствует сумме двух предыдущих. А с точ-
ки зрения содержания? Мне кажется, что автор пол-
По Европе-то опять бродит некоторый призрак. ностью преодолевает притяжение языка и выходит
Мир чреват новыми потрясениями. В пандан блоков- в чистую пространственность. Сюжет — расширение
скому рефрену «Революционный держите шаг!» Аза- взгляда, расширение персональной вселенной. Не об
рова слагает свой троекратный припев: этом ли последний стих, где нарушены логические
связи, диктуемые языком?
идет повседневный день-день
идут господа без рабов одинокие Тут они увидели мощный голос так и говорится:
увидели
стоп
впереди Чей голос можно не услышать, а увидеть? Того,
восстание статики кого не следует называть словесно.

А сверх двенадцати главок блоковского формата — Само слово revolutio означает «поворот». Аза-
тринадцатая. Лукавая сюжетная притча. О том, как в рова совершает поворот от словесности к простран-
конце двадцатого века автор поэмы «занималась дет- ственности, от устойчивой системы знаков — к со-
скими леденцами» и в Мексике два миллиона дино- вокупности таинственных, неведомых связей между
завров на палочке пропали по дороге с завода в порт. частями и частицами мира божьего. Для такой рево-
На них было написано что-то смешное по-русски. люции у нее есть собственный словообраз — «разза-
Куда они делись в итоге? Мексиканцы в большинстве вязывание». То есть освобождение от старых, при-
своем неграмотны и кириллицу от латиницы не от- вычных и стертых связей между словами и идеями,
личают. А поэту Азаровой вдруг становится понятно а вслед за этим — обретение новой связи с миром.
«самое важное из нашей истории / и для чего была ве- Так рождаются новые, парадоксальные сочетания
ликая октябрьская социалистическая революция». То слов, которые не имеют аналогов в сложившейся
есть смысл этого события еще полностью не раскрыт системе языка — письменного ли, разговорного, но
и, возможно, будет выявлен социально-историческим становятся вспышками, освещающими путь в не-
процессом века двадцать первого. знаемое.

Вектор всемирности, заданный «Революцией», Бог выпадает из карманов
определяет движение авторского «мыслечувствия» во как мелочь
всей книге. Это почва и судьба поэта Азаровой, чье ему хочется поцеловать
мировидение обусловлено и профессиональным мно- меня в эти строки
гоязычием лингвиста, и опытом трудовой жизни за (из композиции «Утро и бабочки»)
границей, и природной любознательностью, неуто-
мимостью вглядывания в реальность — социальную, обычно я проводила вечность дома
индустриальную, предметную, чувственную, «Музы- (из композиции «Раззавязывание»)
кальный протокол о состоянии дел в мире» — таким
подзаголовком сопровождается титул поэмы «Брази- щеки гор горят
лия», где экзотическая страна предстает эмоциональ- от воздуха
но обжитой. Здесь же в финале брошен вызов едва ли
не главному эстетическому «мему» минувшего столе- (из композиции «Ловушки для цвета»)
тия — идее о всесилии языка, Слова с большой буквы. глаза Бога прогуливались по земле и не задерживались
Когда Бродский говорил о поэте «инструмент языка»,
это звучало более или менее вызывающе. Но когда (из поэмы Soledades)
сие повторяют бог весть в какой раз, это становится из уединенной
банальным. Азарова давно отбросила амбициозные
постулаты «филологической» эпохи: старости со временем образуется остров
(из поэмы о плавании по Янцзы
«Красные краны на сером»)

136 юность • 2019

Вл. Новиков Живи!

Сейчас поэты почти не пишут поэм — заметили? Никакой фантастики: «О. Мандельштам» — так
Составляют книжные икебаны из отдельных неболь- называется аэробус, совершающий регулярные рейсы
ших опусов. Азаровой сам жанр поэмы нужен как до- по маршруту Москва — Шанхай.
казательство целостности мира, наличия в нем едино-
го высшего замысла. Ее задача — создание сцеплений, Кстати, Мандельштам в своем легендарном эссе о
перекидывание мостов — одна из поэм так и называ- Блоке писал: «На вопрос, что хотел сказать поэт, кри-
ется: «Мосты. Экспериментальная теология», главы тик может и не ответить, но на вопрос, откуда он при-
в ней именуются «пространствами», а совокупность шел, отвечать обязан». Лет тридцать назад я сам эту
семи мостов в разных городах и странах создает некое заповедь почтительно цитировал и старался в своих
суперпространство, сверхреальность: критических писаньях ей следовать. Но переменилась
ситуация. Определять, «откуда он пришел», стало
— все что вмещается в стих рутинным делом литературоведов. К тому же поэты
в стих не вмещается теперь обладают филологической квалификацией,
порой весьма высокой. Наталия Азарова снабдила
Азаровская литературная революция ничего не «Революцию» авторскими примечаниями, где свою
разрушает, в наследии и опыте мировой культуры родословную — и семейную, и идейно-художествен-
здесь раскрываются новые грани и оттенки. Не ста- ную — обозначила достаточно внятно.
ну повторять здесь того, что писалось прежде (в том
числе и мной) о принадлежности Наталии Азаровой А задача критики — все-таки предъявить поэта
к авангарду, к футуристической линии (Хлебников, не только филологическому сообществу, но и блу-
Айги), о ее лидерской роли в кругу нынешних нова- ждающим где-то по свету потенциальным читате-
торов (учебник «Поэзия», вышедший под ее руко- лям, которым эти стихи могут прийтись по сердцу и
водством, и т. п.). Книга «Революция и другие поэ- по уму. И тут ничем не заменить русскую традицию
мы» располагает прежде всего к параллели с миром своевольного критического суждения — даже не о
Осипа Мандельштама. Причем не столько в плане том, «что хотел сказать поэт», а о том, что его сти-
стихотворной техники, сколько в плане общеэсте- хи — все вместе, как целое — говорят теперь нам. Не
тическом и философском. Мандельштамовская идея выдергивая из текста удобные цитаты, а своими, чи-
«тоски по мировой культуре» у Азаровой трансфор- тательскими словами.
мируется в пространственно-чувственное пережива-
ние мировой культуры под знаком полноты и неис- Так каково же единое послание, главный месседж
черпаемости. Россия, Германия, Франция, Испания, книги «Революция и другие поэмы»? Скажем при-
Китай в ее мире перетекают друг в друга, а поэты и мерно так.
философы всех времен предстают коллегами и собе-
седниками. И Мандельштам тут не ретроспективный Мир несовершенен и тем интересен. Здесь еще
авторитет, а осязаемая реалия текущей действитель- столько незамеченного, непопробованного. Большая
ности: его часть так и пропадает, не удостоенная нашего вни-
мания. Решись на революцию, читатель. Не цепляйся
полет в полупустом мандельштаме за свои обыденные привычки, в том числе и духовные.
пассажиры устраиваются на странствие Брось ты этот культ искусства и творчества, обман-
небо напичкано день возделан названия замалчиваются ки «успешности» и «личностного роста», откажись от
преклонения перед языком: он так же текуч, измен-
высохшие старухи проскакивают чив и обманчив, как ты сам.
мандельштам немного ломается
моисей устраняет неисправности Стань миром и сравни себя в этом качестве хотя
бы с доступной тебе планетой. Результат превзойдет
ожидания, потому что в итоге ты получишь жизнь в
самом буквальном и неискаженном смысле слова.

Живи!

№ 8 • Август 137

В конце концов / Зоил

Захар Прилепин

Захар Прилепин родился в 1975 году. Окончил
филологический факультет Нижегородского
государственного университета. Писатель, филолог,
публицист. Член Общественного совета при Министерстве
культуры Российской Федерации. Заместитель
художественного руководителя по литературной части
МХАТа имени М. Горького. Автор шести романов,
биографии Леонида Леонова, нескольких сборников
короткой прозы и публицистики. Лауреат премии
Правительства России в области культуры, «Большая
книга», «Русский Букер», «Ясная Поляна» и ряда других.

Есенин. Обещая встречу впереди

Фрагменты книги1

*** до зелья этого падок — но вообще и он, и Сахаров
были люди глубоко партийные, работавшие так,
Т ема «есенинских собутыльников», которые яко- как большевикам в те годы полагалось: если пар-
бы затянули его в пропасть, постоянно возника- тия прикажет — собраться в три часа и отбыть куда
ет, но если попытаться понять, кто, собственно, угодно для исполнения партийного задания. Спить-
имеется в виду, неизбежно возникнут сложности.1 ся с такими — шансов нет. К тому же оба были се-
мейными.
То, что Мариенгоф, Шершеневич и даже Кусиков
этими собутыльниками не были, мы уже выяснили. Про Вронского с Вардиным в этом смысле даже
Даже Кусиков, напомним, и тот страдал от есенинских речь заводить неприлично: оба в известном смысле —
загулов и ритм этот выдержать был не в состоянии. фанатики, человеческие слабости — сведены к мини-
муму. 
Иван Грузинов — человек не из породы алкоголи-
ков и балагуров. Переходим к мужиковствующим.
Ширяевец почти не пил.
Матвей Ройзман и Николай Эрдман — ни разу не Клюев, как мы помним, долгое время тоже почти
пьяницы. не употреблял, хотя в 1924 году и он поддался на об-
щее настроение: Ахматова вспоминала, как в июле к
Рюрик Ивнев — тем более. ней в гости явились Есенин и Клюев — причем по-
Может, его знакомые большевики спаивали? следний был пьян настолько, что лег поперек кровати
Блюмкин, Устинов, Сахаров? и заснул.
Ни в одних мемуарах про Блюмкина алкоголь Ну, то есть, иногда все-таки принимал, но чтоб
вообще не фигурирует. С Устиновым наливались споить Сережу — едва ли.
пару раз, да и вообще Георгий стал с какой-то поры

1 Готовится к выходу в издательстве «Молодая гвардия»
осенью 2019 года.

138 юность • 2019

Захар Прилепин Есенин. Обещая встречу впереди

Клычков, Орешин и Ганин — да, были не прочь вича или Мариенгофа, — просто потому, что никакой
опрокинуть, тем более за счет Есенина, — но время, возможности к этому не представлялось. 
проведенное с ними, было ограниченно: Есенин от
них по самым разным причинам скоро уставал. Была Есенин сам был инициатором этого времяпрепро-
близость творческая, мужичья — но душевная возни- вождения — в нем неизменно просыпался его кон-
кала куда реже. стантиновский дед, возвращавшийся с заработков —
и устраивающий праздник всей улице на несколько
Следуем дальше: Приблудный. Да, Ваня, он же дней, пока все с ног не свалятся, а бабка не спрячет
Яков Овчаренко, был человек молодой, удалой и к непропитые еще деньги. Может, деда тоже спаивала
тому же хохловатый и вороватый. Проблема тут одна: константиновская улица?
Есенин его любил и в обществе преданного Приблуд-
ного нуждался.  Ни Эрлих, ни Ричиотти, ни Шмерельсон в
1924 году и предположить не могли, что имеют дело
Бывало, накричит на него, один раз пивной круж- с человеком, который имеет суицидальные наклонно-
кой разнес Приблудному голову, того унесли на но- сти, который весь заграничный вояж пил так, что это
силках — но через неделю они снова были вместе. уже напоминало медленное самоубийство, и посадил
и печень, и почки, и все остальные органы, и выжег
Ваня, что ли, задурил наивного Сережу?  мозг, — ведь только жестоко пьющий человек пони-
Ну, это не так, конечно. мает смысл уже написанной к тому времени строчки
Наивный Сережа в 19 лет лавировал меж Горо- «…осыпает мозги алкоголь». 
децким, Блоком и Мережковскими — и справлялся, в
23 года не менее успешно манипулировал имажинист- Нет, отличные, бравые, смелые, добрые эти ребя-
скими связями и эсеровскими знакомствами, — а тут, та — Эрлих, Ричиотти, Шмерельсон, и прочие, и даже
накануне 29-летия, вдруг стал наивен. Приблудный, — были уверены, что имеют дело с та-
Ничего тут от наивности нет: Приблудный был ким же молодым бодливым быком, как они, — разве
единственным поэтом, о котором можно было гово- что на пять-семь лет старше, разве что опытней, разве
рить: вот ученик Есенина, более того, с какого-то мо- что известней.
мента — достойный ученик.
Это потом, после есенинской смерти, достойные А большинство из тех, кто потом кивал непонятно
его ученики будут исчисляться в десятках — так или на кого, уверяя, что Есенина споили, — зачастую сам
иначе ему будут наследовать и Павел Васильев, и
Твардовский, и Исаковский, и Борис Корнилов, — но
в 1924 году ничего подобного не наблюдалось. 
Есенин даже у Вольфа Эрлиха спросил однажды:
может ли тот назвать себя его учеником. Эрлих чест-
но ответил: нет.
Но другом Вольф Эрлих был преданным — и к
пьянству, опять же, не столь склонным. 
И Приблудного, и Эрлиха Есенин подтягивал к
себе по собственному почину — потому что оба мо-
лодые, от них можно задором подпитаться, — предан-
ные, а даже и красивые: тоже немаловажно. 
Есенин сам был подтянутый, видный, — и с тех пор,
как сбежал от Клюева, друзей себе подбирал под стать.
Посмотрите на есенинские фотографии: вы никогда
не увидите его в компании непонятных, неопрятных
стариков или каких-нибудь обрюзгших персонажей —
нет, напротив, всегда наглядная мужская стать сосед-
ствует с ним: Есенин и Мариенгоф, Есенин и молодой
симпатяга Всеволод Иванов, Есенин и молодой краса-
вец Василий Казин, Есенин и молодой красавец Чагин,
Есенин и молодой красавец Леонид Леонов…
Есенин и ленинградские имажинисты, наконец.
Этих, пожалуй, чаще других подозревают в спаи-
вании Есенина — но: смешно же. 
Когда ленинградские имажинисты ездили в Мо-
скву, никто не замечал, чтоб они спаивали Шершене-

№ 8 • Август 139

В конце концов / Зоил

хотел оказаться в той же самой компании, — и более Стол накрыть — и Николая накормить, а Ивана
ничего. напоить: чтоб хоть как-то подсластить им жизнь.

Вон, Всеволода Рождественского, интеллигент- С утра проснулся — голова набок — позвонил има-
нейшего человека, который проживет огромную жинистам: приходите лечить, дети мои.
жизнь признанного советского поэта, — позвали, и
он вместе со всей компанией пил из горла все подряд В итоге добрый друг и точно не собутыльник Во-
напитки вперемешку, трещал трещотками и ходил на лодя Чернявский вспоминает: когда бы ни зашел я к
руках. Сергею — вечный кабак.

И все остальные, кто попадали в есенинскую ор- Но у Чернявского — семья, у Чернявского — жена,
биту, — делали точно то же самое.  у Чернявского только что родился ребенок.

Всеволод Иванов — никакой не пьяница, а креп- Он во всякий лишний час и с каждым лишним руб-
кий сибирский мужичок, который тоже проживет не- лем бежит к своему чаду.
малую жизнь признанного советского писателя, — то
в одном письме, то в другом того года хвастается: пил А у Есенина — вот только что Надя Вольпин роди-
с Есениным, опять пил с Есениным, пил и куролесил с ла: а он боится идти посмотреть на ребенка.
Есениным, пил и Есенину не уступал.
А вдруг увижу и полюблю?
А Валентин Катаев? Которому предстояла огром- В итоге Есенин идет провожать Чернявского и
ная жизнь советского классика? Та же история! просит его: а дай я к тебе зайду посмотрю на твоего
ребенка?
А споил-то кто? Имя назовите! А тот с сомнением ссылался на то, что жена уже
Да никто. спит, и дитя спит — давай в другой раз, — а сам втайне
Просто не было уже никого, кто посмел бы ему от- не верил, что Есенину вообще может быть интересен
казать. семейный быт. Думал: из дружеских чувств просится,
Может, в давние времена мог бы Клюев — но его чтоб приятней сделать.
понизили в правах. А он просился, чтоб для себя понять: ничего ведь
Точно мог бы Мариенгоф — но его отлучили за ре- страшного не случится — сейчас на этого гляну, а
альные или мнимые прегрешения. потом, может, и к своему схожу — не съест же он
Есенина любили, и да, ему завидовали — и, может меня.
быть, кто-то из перечисленных втайне ждал, что все Но раз Чернявский не пустил — пойду домой.
еще крепкий к алкоголю, неутомимый, безоглядный, Хотя что там дома делать одному? Захвачу Ричиотти,
буйный Есенин однажды спотыкнется, упадет, — чтоб он отлично играет на баяне, песен с ним попоем, пи-
видеть его упавшим, — ну и на правах, наконец-то, вом запьем. 
сильного подать ему руку. Вставай, что ж ты… Допился в Ленинграде тем летом до того, что с
А то ведь какое сердце надо иметь, чтобы вечно пьяных глаз полез верхом на встреченную где-то ло-
наблюдать, как Есенина обожают толпы, как с тру- шадь: я ж деревенский, я вам покажу.
дом терпят, пока читаешь ты — и снова зовут своего Закончилось и в Ленинграде все ровно так же, как
Сережу, и сползаются ко сцене, и тащат опять его ку- в прошлый раз в цирке: упал, разбил лицо, ушиб груд-
да-то на руках — куда? Куда они собирались его до- ную клетку, повредил позвоночник.
нести? Позвоночник пришлось вправлять.
Легко ли было Клычкову? Сильному на самом Гале Бениславской жаловался в письме, что стало
деле поэту! Легко ли было Петру Орешину? Шерше- тяжело дышать.
невичу и Кусикову — точно было тяжело. Воспринял падение с лошади как знак свыше: па-
Клюев вообще страдал. рень, остановись, — а то в другой раз, как дети Айсе-
Но все — и любили, или — старались любить, и — доры, с моста свалишься, и поминай как звали.
мучились. Есенин, пользуясь случаем, сбежал в Сестрорецк —
Есенин, желая помочь товарищам — самому стар- там у знакомых жилье освободилось.
шему и самому младшему, — организовал как-то в Посидел там день, два, три — трезвый.
Ленинграде, в этот заезд, выступление на троих: он, Писал, читал, отсыпался. Просох, прояснился.
Клюев и Приблудный. Аудитория была студенче- И заскучал вскоре: ну сколько можно писать,
ская — открытая, гуттаперчевая: гни ее, как хочешь, — сколько можно читать.
только силу покажи. Но студенты послушали Клюева, Стал раздумывать, кого зазвать.
послушали Приблудного и честно взмолились: пусть Если явятся имажинисты — они юные, им море по
эти двое больше не читают — лучше вы, Сергей Алек- колено, — опять начнется.
сандрович. Лучше только вы. Приблудный — тоже пьянка неизбежная.
Что Есенин мог сделать после вечера? Клычков, Орешин? Тяжело с ними.
У Чернявского семья, театр.

140 юность • 2019

Захар Прилепин Есенин. Обещая встречу впереди

Вдруг вспомнил: а Вася Казин? Солнечный, моло- Ионов подходил для этих целей.

дой, не пьющий. Вот его. К тому же он купил у Есенина собрание стихов —

И написал Васе Казину письмо: приезжай, Вася.  книга под имажинистским названием «Ржаной путь»

Даром что первый сборник его стихов разругал. находилась в стадии подготовки.

Это ничего. У Эрлиха вон вообще пока ни одного В качестве предисловия к сборнику Есенин пишет

хорошего стихотворения нет: разве что склад ума поэ- программное стихотворение, многое в его взглядах

тический, обнадеживающий.  объясняющее:

А у Васи хотя бы десяток отличных стихов есть.  
Издатель славный! В этой книге

К *** Я новым чувствам предаюсь,
Учусь постигнуть в каждом миге
азин, хоть и горд был, что его позвал сам Есе- Коммуной вздыбленную Русь.
нин, но вырваться не смог.  

Из Сестрорецка Есенин вернулся обратно в Можно, конечно же, впасть в ложную филоло-

Ленинград. гичность и напомнить, что прилагательное «вздыб-

Главой Ленинградского отделения Госиздата ленный» в буквальном смысле может означать «ви-

работал Илья Ионов (настоящая фамилия Берн- сящий на дыбе, переживающий пытку», — но все

штейн) — 57 лет, в прошлом профессиональный ре- это, конечно, от лукавого: торжественные эти стихи

волюционер, член Центральной контрольной комис- говорят совсем о другом — я, поэт Сергей Есенин,

сии РКП(б), автор двух никем не замеченных книжек хочу разделить с вами, большевиками, наш общий

стихов, написанных в народническом стиле, шурин праздник обновления жизни, — да, волею судеб, на

главы Ленинграда Григория Зиновьева (родная се- несколько лет мне пришлось выпасть из всех этих

стра Ионова была его второй женой), председатель процессов, но я готов вернуться и наверстать уте-

Ленинградского общества политкаторжан.  рянное.

Харизматик, одесский еврей, в 1908 году по об- Эрлих вспоминает, что в начавшийся наконец

винению в принадлежности к военно-боевой орга- «трезвый» период Есенин ежедневно сидел у Ионова

низации Петербургского комитета РСДРП был при- с трех до пяти вечера в Госиздате. Ионов много рас-

говорен к 8 годам каторги и отбывал ее в каторжных сказывал о своем заключении, о Шлиссельбургской

тюрьмах, в том числе в Шлиссельбургской крепости. крепости, о ссылке сначала в Нарым, а затем в село

Так и просидел до февральской революции 17-го. Тутура Верхоленского уезда Иркутской губернии. Не-

Они познакомились и начали, насколько это воз- избежно выплывали истории из жизни иных каторж-

можно — учитывая разницу возраста, статуса и неко- ников царских времен. Понемногу у Есенина вызре-

торых убеждений, — приятельствовать. вал замысел «Поэмы о 36», в основе которой будут

Есенина всегда тянуло к большевистским лиде- лежать разговоры с Ионовым.

рам — тут была особая смесь и любопытства, и вос- С тех пор как Ленин умер, Есенин был внутрен-

торга, и обиды, и даже в какой-то степени затаенной не готов к созданию советских вещей — уже не той,

неприязни, от которой он явно хотел избавиться, и — «космической» формы, характерной для его поэтики

куда без него — крестьянского лукавства: сейчас я с 17–18-х годов, — но реалистических, повествователь-

вами сойдусь, а вы меня прокатите на своем больше- ных, имеющих прямое отношению к тому, что на са-

вистском горбу. мом деле происходило: нужен был только сюжет — и

В случае Ионова-Бернштейна нельзя не отметить вот он, кажется, нашелся. 

и отдельную, устойчивую тягу Есенина к этому древ-

13нему, поразительному народу.  ***
Испытывающий по поводу насыщенных и непро-
стых русско-еврейских взаимоотношений перманент- июля состоялось еще одно удивительное
ное раздражение, Есенин одновременно испытывал путешествие из разряда «ах, нам бы в тот
столь же устойчивое желание сойтись, сдружиться, день в ту компанию».

объясниться — желательно с кем-то могущим разре- Всероссийский союз писателей зафрахтовал паро-

шить накопившиеся вопросы: должны все эти проти- ход для путешествия из Ленинграда в Петергоф. Би-

воречия иметь хоть какие-то объяснения. леты на рейс продавались — по всему городу висели

Не Эрлиху же их разрешать. Эрлиха Есенин очень афиши.

любил — но что мог этот юнец объяснить. Души в нем Главными выступающими значились вернувший-

было — с избытком, а ума — не больше, чем в При- ся из эмиграции Алексей Николаевич Толстой и Сер-

блудном. гей Есенин.

№ 8 • Август 141

В конце концов / Зоил

Помимо них, однако, присутствовали и символист Рождественский пишет, что в промежутках меж
Владимир Пяст, и Всеволод Рождественский, и вся куплетами Есенин замечательно импровизировал на
есенинская свита: Иван Приблудный, которому тоже баяне, поражая мастерством владения инструментом.
предоставили право выступать, и компания имажи-
нистов. Тальянку Есенин освоил еще в Константиново, а
затем, при случае, доучивался, взяв в руки баян.
С утра пароход уже стоял на всех парах, публика
собралась, все литераторы прибыли — не было, как Есть также несколько свидетельств, что он и гита-
обычно, одного Есенина. рой немного владел.

Толстый и важный администратор в необычайном Судя по всему, история примерно такая же: еще в
волнении носился туда-сюда по палубе, выглядывая Константиново в какой-то мере он освоил балалай-
кудрявую голову, — и, наконец, с облегчением обна- ку, поняв элементарные переборы и принцип игры
ружил Есенина, сопровождаемого друзьями: кто-то на струнных, а потом, где мог, подглядывал, как это
из имажинистов тащил ящик пива. делается.

Впрочем, когда Есенину, уже усевшемуся на палу- Мелодии для песен на свои стихи Есенин, скорей
бе, кто-то из сотоварищей — скорей всего, Приблуд- всего, строил на основе каких-то народных песен.
ный, — поднес открытую бутылку, тот отреагировал
неожиданно: Известно, что как минимум три своих стихотво-
рения Есенин положил на музыку и время от време-
— Пошел вон, пока я тобой палубу не вы- ни пел.
тер… — И когда тот безропотно удалился, резюмиро-
вал сам для себя: — Как можно пить в такое утро… На пароходе он исполнял «Не жалею, не зову, не
плачу…».
Было солнечно, хорошо.
Все мемуаристы один за другим повторяют: не- Существовал есенинский мелодический вариант
смотря на то что Толстой своими сатирическими рас- стихотворений «Годы молодые с забубенной сла-
сказами довел публику до гомерического хохота, вы- вой…». 
ступавший уже под вечер, после него, все еще трезвый
Есенин сразу отыграл свое: публика ликовала, плака- Мелодию к стихотворению «Вечер черные брови
ла и обожала. насопил» Есенин придумал вместе с сестрами Катей
Свой кус славы выхватил и Приблудный, нисколь- и Шурой.
ко не обидевшийся на прилюдное унижение, и читал
свое на этот раз с успехом, и, пытаясь Есенину уго- Есенин-исполнитель и Есенин-композитор —
дить, после выступления веселил публику — на этот темы необычайно волнующие, но, увы, не имеющие
вечер став, что называется, душой компании: все, что никакого разрешения.
угодно, лишь бы Есенин взъерошил голову его, за
ухом почесал, простил, приголубил. Не велись записи ни его игры на баяне, ни пения,
Тот простил, приголубил — Приблудный взвился не производилась нотная запись сочиненных им на
еще пуще: не ясно стало, с кого смеялись больше — с свои стихи песен.
рассказов Толстого или шуток Приблудного.
Но в какой-то момент Есенин утомился этим ве- Мы знаем только, что у него был хрипловатый,
сельем и пропал. приятный тенор — и пение его, и сами песни неизмен-
Бросились искать — никто, кроме Всеволода Ро- но нравились всем, кто их слышал.
ждественского, не нашел.
Есенин был в матросском кубрике и, подыгрывая Тогда, на пароходе, из матросского кубрика его с
себе на баяне, пел — собственные стихи на собствен- баяном вызвали на палубу — и он там устроил целый
ную музыку. концерт.
Кажется, он уже догадался о том, что станет нор-
мой на все последующее столетие: положенные на ме- И вообразить невозможно: Есенин поющий, бард
лодию, стихи становятся доходчивей и проще дости- с баяном.
гают сердца тех, кто к чтенью не привык.
Матросы, свободные от вахты, благоговейно слу- ***
шали Есенина.
Зная уже за собой, что в состоянии покорить лю- В 20-х числах июля Клюев засобирался в свою
дей, любящих и понимающих поэзию, Есенин остро Вытегру.
хотел быть обожаемым людьми, книг не читающи- Купил билет на пароход, отходящий рано
ми, — а таковых всегда большинство. утром.

Есенин обязался его проводить, но еще с вечера
начали выпивать: Приблудный, Чапыгин, поэт Игорь
Марков, еще кто-то.

Чапыгин в ночи начал волноваться, что Есенин
зальется через край и они не смогут крестьянского
собрата Николая Алексеевича обнять на прощание.
Однако Есенин оставался на ногах. Они отправились

142 юность • 2019

Захар Прилепин Есенин. Обещая встречу впереди

на пристань у Литейного моста искать пароход и до- Успокоившись, перечитал рукопись «Песни о ве-
жидаться его отплытия еще часа в три ночи. ликом походе» — и понес Ивану Майскому в журнал
«Звезда».
Когда разыскали, уже рассвело.
Явился, наконец, Клюев. «Песнь о великом походе» — первая из цикла
Перенесшая всю ночь на ногах компания поне- больших советских вещей безусловно просоветской
многу редела: Приблудный и тот куда-то запропал, — направленности.
хотя потом стало ясно, куда, — но Есенин был все еще
странно бодр. Есенин с этой вещью поставил себе явственную
До отплытия еще оставалось время — и они втро- цель вернуть имя первого революционного поэта
ем — Есенин, Клюев, Чапыгин — пошли к Летнему России.
саду.
Разыскали буфет на Летней пристани. Майский должен был оценить. И денег дать.
Чапыгин был уже не в состоянии пить, а Есенин в
состоянии. Заказал пива. ***
Посидев немного, Чапыгин ушел, Есенин остался
с Клюевым — и, на удивление, пить наконец перестал. П оэма написана в новой для Есенина, будто чуть
В последнее время, оставаясь со старшим своим пританцовывающей, манере — на стыке ско-
товарищем в малой компании, Есенин демонстратив- морошьего сказа и частушки.
но отказывался читать стихи: Клюев над ними неиз- Заломив картуз, рассказчик в игровой манере,
менно надсмехался — но здесь все пошло иначе. начав с нескольких картин времен Петра Велико-
Что-то, видимо, вспомнилось из прошлой, или по- го, переходит к дням революции, чтоб изложить то,
запрошлой уже, петербургской жизни. как он увидел центральные события Гражданской
Есенин почувствовал, что в отсутствие его свиты войны.
Клюев отмяк, успокоился.
Есенин читал ему из написанного в последнее вре- Обзор ведется из города революции.
мя — и Клюев делал точные и умные замечания; и  
было видно, что искренне рад хорошим стихам млад- …Как под Питером
шего брата.  Рать Юденича!
Расстались нежно. Что же делать нам
Вернувшись домой, лег наконец спать. Всем теперича?
Проснувшись, увидел, что Приблудного нет —  
уехал.
Последние недели Есенин дописывал поэму Есенин имел в виду осеннее, 1919 года, наступле-
«Песнь о великом походе» — сидел без денег, и При- ние Юденича на Петроград.
блудный назанимал у всех подряд — под скорый есе-
нинский гонорар. Сумма собралась изрядная. Что-то Помимо наступления Юденича, Есенин упоминает
досталось и Есенину, остальное Приблудный держал иные, не менее пугающие события: казачьи восстания
при себе — чтоб старший товарищ в разгульном на- на Дону, наступление Деникина.
строении все не спустил. 
Как выяснилось, в честь своего скорого отбытия в  
Москву Приблудный сшил себе на эти деньги костюм. Пот и кровь струит
Утром, нарядившись в обновку, он понял, что к его С лиц встревоженных.
костюму совсем не идут его поношенные ботинки. Бьют и бьют людей
Снял их и, недолго думая, обулся в есенинские — В куртках кожаных.
заграничные.   
Посмотрел в зеркало — и ахнул: жених! посол в
Монреале! всероссийский денди! Под «кожаными куртками» имеются в виду, само
…Все равно у Сережи еще одна пара есть. собою, большевики. Поражение и погибель их, каза-
Есенин писал ранее, что Мариенгоф вор хуже лось бы, неизбежны, но:
Приблудного, но тут снова передумал. Написал ей,
что вор Приблудный хуже Мариенгофа; и потребовал  
заодно, чтоб она с Приблудного вытребовала три чер- Ой, ты атамане!
вонца за ботинки: то есть ношенные Ваней ботинки Не вожак, а соцкий.
он принять обратно уже не желал. А на что ж у коммунаров
Есть товарищ Троцкий?
 

Помимо Троцкого, в поэме упомянуты организа-
тор обороны Петрограда Григорий Зиновьев (и шу-
рин Ионова, да, которому Есенин собирается, между
прочим, сдать эту поэму для отдельного издания),
Фрунзе, Буденный. 

№ 8 • Август 143

В конце концов / Зоил

(Потом Фрунзе пришлось заменить на Ворошило- Внутренне ликовал: не к Вронскому в «Красную

ва по объективной причине: имя его упоминалось в новь» такую вещь принесли, не к пролетариям в «Ок-

контексте событий на Дону — а Фрунзе там не было.)  тябрь» — а к нему: это ли не удача!

Никаких двойных смыслов в поэме сколько ни Есенин сразу выпросил себе гонорар за поэму.

ищи — не обнаружишь: автор самым безусловным и Тогда в журналах платили за публикации гонора-

панегирическим образом на большевистской стороне: ры — и преогромные.
  Многократно отблагодарив Майского за отзывчи-
Ах, яблочко,
Цвета милого! вость, Есенин на радостях исчез.

Бьют Деникина,

Бьют Корнилова. ***
Цветочек мой!
Цветочек маковый! …С пустя сутки в редакции неожиданно появился
Ты скорей, адмирал, неизвестный человек сомнительной наруж-
Отколчакивай.  ности, явно не имевший к литературе ника-
кого отношения.

Там есть несколько удачно придуманных кусков, Он хрипло спросил:

однако «Песнь о великом походе» не относится к чис- — Как мне повидать товарища Майского?

лу ни безусловных есенинских шедевров, ни к числу Несколько озадаченный Майский подумал, что

канонических текстов советской литературы. зря в редакции нет охраны, и признался:

Вместе с тем нельзя не отметить ни легкость, с ко- — Это я.

торой Есенин пользуется новой поэтической манерой, Гость передал ему записку.

ни последующее воздействие этой манеры на много- В записке Есенин попросил немедленно выслать

численные, революционного толка, баллады и поэмы, ему с этим самым человеком сто рублей.

написанные впоследствии. — Где человек, передавший вам записку? — спро-

К середине 1924 года свод поэтических текстов о сил Майский.

Гражданской был еще невелик — мифология эта едва Тот пожал плечами:

начала создаваться, — и можно лишь удивиться, как — Там…

точно Есенин наметил ту дорожку, по которой стоит Отдавать невесть кому такие большие деньги

идти: эта нарочитая, под перепляс «Яблочка», разуда- было бы глупо. Проклиная все на свете, Майский вы-

лая интонация — готова в любой миг обернуться то брал самого крупного и здорового сотрудника и велел

ли предсмертной истерикой, то ли принятием смерти, незнакомцу вести их к автору записки.

подвигом и победой.  Как и следовало ожидать, тот находился в нату-

Сильный поэт и критик, едко завидовавший Есе- ральном, подпольном нэпманском притоне: темное

нину Николай Асеев позже отметит одну немаловаж- помещение с золотыми разводами на стенах и плю-

ную вещь, заявив, что эта поэма отравлена «устрялов- шевой мебелью.

щиной». Есенин был в белых кальсонах, тапочках на босу

Николай Устрялов — известный публицист той ногу и пестрой, судя по всему, не своей, рубашке.

поры, до недавнего прошлого бывший в стане бе- Он бросился к Майскому:

логвардейцев; это он придумал термин «национал- — Иван Михайлович, выручайте!

большевизм». Смысл казавшегося парадоксальным Тут же появилась хозяйка в сопровождении

определения был прост: большевики, по общему охранника — еще более крупного, чем самый здоро-

мнению, начали свою деятельность как разрушители вый сотрудник журнала «Звезда». Более того, у самой

империи, но, подчеркивал Устрялов, поневоле втяну- хозяйки были огромные, больше мужских, руки.

лись в работу по воссозданию империи, став наслед- Она ласково попросила уплатить за Сережку не-

никами российских императоров и, в самом широком кий «долг чести».

смысле, русскими националистами.  Майский отдал сто рублей.

Асеев настаивал, что в есенинской поэме слишком Есенину выдали пиджак с короткими рукавами

чувствуется желание автора срифмовать большевист- значительно меньшего размера.

ский задор с петровской «дубинкой», которой импе- В этом пиджаке, в кальсонах и в тапочках, Май-

ратор в начале поэмы околачивает глупого дьяка.  ский отвез Есенина на извозчике домой.

Что ж, скорее всего, Асеев был прав. Гонорар за поэму о великих событиях Граждан-

Майский поэму прочитал в присутствии Есенина и ской войны был спущен за сутки на неведомые раз-

ахнул: «Берем! В ближайший номер!» влечения: Есенин еще и должен остался Майскому.

144 юность • 2019

Захар Прилепин Есенин. Обещая встречу впереди

Впрочем, костюм, рубашка, тапочки — все-таки Берзинь всплеснула руками: надо публиковать
неожиданные приобретения в память о «…великом поэму в «Октябре»!
походе».
(Сама подумала: уроки Вардина не прошли зря!
Зато ботинок теперь у него не было никаких — Вот блистательный результат!)
одни увез Приблудный, другие остались в притоне. 
О том, что поэма продана в «Звезду», Есенин не
31 июля Есенин скоропостижно выехал в Москву стал ей сообщать. 
в компании Эрлиха: как-то неприметно он стал са-
мым близким его другом. Продавать поэму сразу в два журнала было совер-
шенно недопустимым, но жить ему было совершенно
В Ленинграде многие удивились: куда так скоро. не на что.
Объяснения были самыми банальными: Приблуд-
ный занимал у всех денег, Есенин должен вернуть все По сути, он совершил подлог.
с гонорара, но отдавать оказалось нечем. Дополнительный флер этой истории придает тот
Более того, и в Москве денег взять было негде. факт, что Есенин до этих пор считался человеком
Одно спасение: его там заждалась Берзинь. Вронского — и безусловно дорожил отношениями с
Есенин уже ехал в поезде, а она думала, что он еще журналом «Красная новь». Деятели же «Октября»
в Ленинграде, и в очередной раз писала ему: «До Мо- разве что четвертовать не призывали Вронского — но
сквы доходят слухи, что пьете и что разбились!!! Не в целом воевали с ним всерьез и свирепо.
знаю, насколько верно то и другое. Передавая поэму в «Октябрь», Есенин не просто
Черкните пару строк. Очень хочу видеть, хоть не вводил в заблуждение сразу две крупнейшие редак-
самого, а только почерк. ции, но и ставил свои отношения с Вронским на грань
Если написать трудно или не хочется, то не при- разрыва.
нуждайте себя к этому. В Москве все по-старому. Все А-а-а, ну и… черт с ним, решил Есенин и ответил
сплетничают, пьют, влюбляются и т. д. Берзинь: да, отдаю, пусть публикуют, но гонорар
Я никого не люблю, живу смиренной вдовицей… сразу.
Ну, целую Ваш загривок». Нужен был только текст: читал Есенин по памяти,
Мы видим письмо, конечно же, любящей и с теп- а рукопись осталась у Майского. 
лой улыбкой тоскующей женщины, знающей, что Надо было срочно ее переписать.
ждать ей нечего... но, вдруг. Эрлих, обладавший уникальной памятью, сел за
Есенин с Эрлихом сразу бросился к ней: Аня дол- стол, и тут же, пока Сергей и Аня болтали и выхо-
жна была что-то придумать, спасти. дили покурить, не сделав ни одной ошибки, поэму
Первым делом Есенин прочел ей «Песнь о вели- записал.
ком походе». Она хранилась в его голове целиком.

№ 8 • Август 145

Terra incognita

Рубрику ведет
Евгений Никитин

Майла Джо Клоссер

Майла Джо Клоссер (1880–1962) — американская пи- Евгений Никитин родился в 1992 году.
сательница, кузина писателя Ньютона Бута Таркинг- Как переводчик публикуется в «Юности»
тона. Ее рассказ «У врат» был опубликован в Century с 2010 года. Лауреат премии зеленого листка
Magazine (1915) и перепечатывался в многочисленных в номинации «Начинающему автору» журнала
антологиях, включая «Знаменитые современные исто- за 2013 год. Печатался также в «Независимой
рии о призраках» (1921). газете», журнале «Плавучий мост». Выпускник
Института лингвистики и межкультурной
коммуникации Московского государственного
областного университета по специальности
«перевод и переводоведение». Окончил
магистратуру факультета истории искусства
Российского государственного гуманитарного
университета.

У врат

Л охматый Эрдель, принюхиваясь, шел по чтоб в них мог пройти кто угодно. Он понимал, что
прямой дороге. Раньше он не бывал здесь, возвести такое мог только человек, и, получше
однако его вел след сородича — его пред- присмотревшись, разглядел людские фигурки,
шественника. Он отправился в это путешествие не проходящие через врата к чему-то лежащему за
по своему желанию, однако, будучи вышколен- ними.
ным псом, безропотно смирился с предстоящей
задачей. Он шел в одиночестве, здесь не было Он пустился бегом, чтобы поскорее добраться
знакомых ему людей, и он давно упал бы духом и до этого прекрасного творения рук человеческих,
сдался, если бы не бесчисленные следы прошед- однако мысли опережали его лапы. Он вспомнил,
ших до него собак, сулившие награду — друже- что там, позади, осталась его семья, и это замеча-
скую компанию — в конце пути. тельное новое место перестало выглядеть идеаль-
ным — ведь там не будет близких.
Местность поначалу казалась унылой, ибо вне-
запный переход от недавней агонии к свободе от Запах собак тем временем стал очень силь-
мук оказался столь ошеломляющим, что Эрдель ным. Приблизившись, он с изумлением увидел,
не сразу оценил в полной мере, как все вокруг что множество его предшественников все еще си-
прекрасно подходит для собак. Тут были леса с дело по эту сторону врат. Они расселись широким
усыпанной листьями землей, по которой так хо- кругом по обеим сторонам от входа: большие,
рошо носиться; поросшие травой склоны для маленькие, кудрявые, статные, дворняжки, поро-
длительных пробежек; озера, в которые можно дистые — всех возрастов, комплекций и нравов.
прыгать за палкой… Но он не стал заканчивать по- Все, очевидно, ждали чего-то или кого-то. Заслы-
следнюю мысль, ведь мальчика с ним не было. На шав топот лап Эрделя, они поднялись и посмотре-
него нахлынула тоска по дому. ли в его сторону.

Он с облегчением увидел далеко впереди ог- То, что всеобщий интерес сразу угас, как толь-
ромные врата высотой до небес, такие широкие, ко они поняли, что новоприбывший — собака,
озадачило его. В его прежнем месте жительства

146 юность • 2019

Майла Джо Клоссер У врат

четвероногого собрата приветствовали с энтузи- гал из дома на целый день, спал в лучшем кресле
азмом, если тот был другом, с настороженной до того мгновения, когда в замок вставляли ключ.
вежливостью, если тот был незнакомцем, или со Все это были его грехи.
жгучим негодованием, если тот был врагом, но
никогда не игнорировали полностью. В этот момент веселый с виду белый англий-
ский бультерьер с темно-каштановыми пятнами
Он вспомнил, что ему доводилось видеть мно- приблизился к нему и дружелюбно обнюхал. Как
го раз на больших зданиях с разукрашенными вхо- только бультерьер понюхал его ошейник, то про-
дами. «С собаками вход воспрещен» — гласили демонстрировал, насколько рад встрече. От та-
таблички. Он испугался, что, может быть, поэто- кого теплого приема сдержанность Эрделя дала
му у врат собрался круг ожидающих. Не исключе- трещину, хотя он не знал, что и думать.
но, что этот величественный портал служил грани-
цей между простыми собаками и людьми. Но он — Я знаю тебя! Знаю! — воскликнул бультерь-
был членом семьи: участвовал с людьми в шумных ер и тут же нелогично добавил: — Как тебя зовут?
играх в гостиной, сидел за обедом рядом с ними
в столовой, шел наверх ночевать вместе с ними. — Тэм о’Шантер. Они зовут меня Тэмми, — от-
Мысль, что «с ним нельзя», была невыносима. ветил пес чуть надломленным (что понятно) го-
лосом.
Он презирал покорных собак. Они должны от-
носиться к этой преграде так же, как относились — Я с ними знаком. Хорошие люди.
к преградам в прежнем месте проживания: пры- — Лучшие на свете. — Эрдель старался выгля-
гать на нее, облаивать и царапать красиво выкра- деть непринужденно и потому стал чесаться, что-
шенную дверь. Он бегом спустился с последнего бы избавиться от несуществующих блох. — Я тебя
холмика, намереваясь преподать всем пример, не помню. Когда ты был с ними знаком?
как надо себя вести, ибо все еще был полон мя- — Около четырнадцати бирок назад, когда они
тежного духа старого мира; однако не обнаружил только поженились. Мы здесь следим за ходом
двери, на которую можно было бы наскочить. Он времени по биркам. У меня их было четыре.
видел по ту сторону огромные толпы людей, од- — Это моя первая и единственная. Полагаю, ты
нако ни одна собака не пересекла границу. Чет- был моим предшественником. — Эрдель ощутил
вероногие продолжали терпеливо сидеть вокруг, себя молодым и застенчивым.
уставившись на извилистую дорогу. — Пойдем прогуляемся. Расскажешь мне все о
них, — предложил новый друг.
Он осторожно приблизился, чтобы рассмо- — Нас туда не пускают? — спросил Тэм, глядя в
треть врата. До него дошло, что, возможно, сторону врат.
сейчас сезон мух, а он не желал выставлять себя — Конечно, пускают. Можешь войти туда, ко-
дураком перед кучей незнакомцев, пытаясь про- гда пожелаешь. Некоторые из нас сразу заходят,
рваться сквозь невидимую сетку от насекомых, но не остаются.
как когда-то щенком. Однако никаких преград — Снаружи лучше?
видно не было, и его охватило отчаяние. Что за — Нет-нет, не в этом дело.
суровое наказание, заставившее оставаться по — Тогда почему вы все сидите снаружи? Даже
эту сторону ведущей к людям арки, понесли эти самому дряхлому псу очевидно, что за вратами
несчастные звери? Чем они заслужили такое? Его лучше.
стали мучить угрызения совести: крал кости, убе- — Видишь ли, мы ждем наших людей.

Окончание следует.

Перевод с английского Евгения Никитина.

№ 8 • Август 147

Творческий конкурс

София Агачер

Продолжение. Начало в № 6–12 за 2018 год, № 1–7 за 2019 год
Рисунок Марины Медведевой

Путешествие внутри себя

Картинка 15. маршруты пролегали частень- хорошим курсом обмена и низ-
ко и через провинциальные кими ценами на сувениры. Это
Мои маленькие открытия воздушные гавани. И во всех первое открытие, которое я сде-
в Таллине. этих аэропортах: больших или лала в Таллине!
Маршрут: аэропорт Леннарта маленьких, многолюдных или
Мери — Певческое поле — кон- пустынных, замусоренных Вокруг меня слышался ме-
церт в Чикаго — легенда о Ста- или стерильных, старомодных лодичный и несколько тягучий
ром Томасе — аптека — мар- или современных, — я стре- эстонский язык. Я хорошо это
ципаны — дворик датского милась побыстрее получить помнила по прошлой своей
короля багаж и направиться дальше поездке в этот город на Все-
по своим делам. А вот в аэро- эстонский певческий праздник,
М иниатюрный самолетик порту Таллина мне захотелось который проходит каждые пять
все той же компании опуститься в удобное кресло, лет на Певческом поле Талли-
«АэрБалтик», что доставила взять с книжной полки книгу, на, оборудованном уникальной
меня в Ригу, унес меня дальше включить торшер с мягким раковиной, благодаря кото-
на своих крыльях в другой город светом и выпить чашечку души- рой хоровое пение прекрасно
северной Европы, в Таллин, где стого какао с мягкой ватрушкой слышно на огромном поле,
приземлился в необычайно уют- или маковым рулетом. Мне вмещающем до 300 тысяч чело-
ном аэропорту имени первого показалось, что после долгой, век. Наш сводный студенческий
эстонского президента Леннарта утомительной дороги я по- хор из Белоруссии принимал
Мери. За свою жизнь — почти пала в родной дом, где меня участие в одном из таких празд-
профессионального путеше- ждут и где мне искренне рады. ников в качестве гостя. Я была
ственника — я видела огромные Оказывается, аэропорт мо- поражена той силой и красотой,
аэровокзалы с внушительным жет быть не только шумным, которая волнами распростра-
количеством терминалов и поез- быстрым, холодным, самым нялась от пятидесятитысячного
дами для внутренних передвиже- невыгодным местом для обме- хора, одетого в национальные
ний, такие как О‘Хара в Чикаго на валюты, с отвратительной эстонские костюмы и певшего
или Хитроу в Лондоне, я уже едой, но и удобным, домаш- песни на родном эстонском
молчу про чудо техники и со- ним, с очень вкусной кухней, языке. И вдруг, в этот свой
временной инженерии — токий- приезд, я открыла, что эстон-
ский аэропорт Нарита. Но мои
юность • 2019
148