Чокнутые русские

слегка обиженный Кирьян, которому из - Во, бля, - промелькнуло у Кирьяна, - он 400
же кошель дома оставил...
огромного, последнего пивного общака как в мусульманской сказке), три банки
- Вифиль? - спрашивает Бим у Клауса, – вина, блинЪ ...
практически ничего не досталось. Он сам возьми... - те, сколько нужно.
- Опа. Не было банок...
попробовал ехать по правилу, вновь Бим еще пуще развалился в стуле, и - Типа бутылки. ...Это на мои, на мои
делает рукой небрежные, картинные, деньги! Кровные!
предложенному Клиновым сразу после напоминающие жеманные, женские отмахи - На твои - значит себе, - утешает Бима
кистью руки снизу вверх: кыш муха, улетай, Кирьян.
Праги - не злоупотреблять пивом в дороге. не касайся меня – я брезгую. Но согнутый - Не себе! Да нах...й оно мне себе. На мои
навсегда безымянный пальчик и деньги общак... Сёдня вино пили. Утром.
- Никакой не маленький! Не было поморщенная кожа слабосильной руки Вчера пили. ...И он меня типа упрекнул, блЪ
портят впечатление – отдает фальшью, ... Ты уже и так пол-общака пропил, блЪ.
общака, – сердится Бим. словно старушка играет роль бодренькой ...Вчера мне худо было. Худо! Вот, блЪ, –
кокотки, девочки, или как переигранная жалуется он на поганую жизнь.
- Как это не было? А я – то думаю че это жестикуляция с истерическими криками со - Ну, вот... Да-а-а. А у тебя же давления
сцены худого театра. не было вчера?
я вообще ни huya не попробовал, ни - Давления не было. Я перепроверил.
Клаус и не обратил внимания на Давления не было, чисто такое... Меня
одной… - воспылал Кирьян Егорович но унизительные жесты русского пропойцы с шатало. Ну!
жеманными манерами. Или сделал вид, что - Не, шатало - это всех шатало. Это после
потом, подлив сверху немножко не заметил. Он пальцем, педантично, ничуть дороги шатало. Не просто целый день
не рисуясь и не стыдясь, выгребает из мчаться. Помнишь, мы еще
правдивости, добавил: «Ай, одну, одну, россыпи нужные монеты. останавливались... - напоминает хронологию
бед Кирьян Егорович.
выпил… Точно, на остановке. Когда еще – Аллес, дас ист орднунг, всё порядок, - - На перегоне? Да! Chuyowo было. Ну
говорит он. - Ду ю вонт рашен водка? Есчо ладно…Давления чтобы не было я пил.
русского мужика встретили. На Оппеле. пифка? Седня с утра я говорю. ...А ты же
присутствовал. Я чо говорю ему, это я уже
Строитель. Или инженер. Помнишь?» Бим переглядывается с Кирьяном. - Ух, полобщака просрал? Думаю. Он сам потом...
ты. Знает русский. И английский. Еще по ну не то, чтобы извините. Я накатил вчера
- А я че говорю: куй с мужиком! А я три! одной? тебе. Понравилось? Я говорю - если чо, то
это сдача от моих баксов. ...А он не зло, ну а
Три! Всего! Из багажника. А он мне: ты - А х...й с ним. Давай по одной. Цвай бир, так говорит: а что, хочешь упрекнуть меня в
меркантильности? Меня!!! Ну, он ...этим и
треть общака пропил! Там не коробка - вайс бир - говорит Клаусу Кирьян, - и отличается... - тут же уточняет и красит
бегом на блошинку, - когда немецкий мэн Ксан Иваныча Бим.
коробища! - растопыривает руки Бим. Не Клаус отошел. - В смысле он не трясется, не
крысятничает. Он лучше свое отдаст, но... -
общак - все моё! - Этот не пердел, - говорит Бим. борется с мыслями Бим: ему и Ксан
- Пердят клиенты, а этим не положено, - Иваныча почем зря не хочется обижать, но и
Растопырка оказалась излишне защищает Германию Кирьян Егорович. – себя незаслуженно оскорбленного жалко, -
Он-то на работе. А ты сам рыгаешь, как да-а-а. ...Переживем. Но! - Бим поднимает
торопливой: Бим сбивает рукой свой фриц. указательный палец и тычет в небо: «Но!
- Я клиент. Я мэн, - говорит Бим, - Но! Остаток-то, блЪ, остался!»
полуопустошенный бокал. Раздается звон уплочено. Ну и вот, - продолжает он, даже Кирьян смеется, а Бим, слегка
не удостаивая спину Клауса взглядом, - запутавшись в своем спиче, добреет и уже
стекла. седня утром че было.… Я терпел…думаю, совершенно утешается механическим
он осознает. А суть-то така. Когда мы отпитием из кирьяновского бокала словно
- Господи! Вот же, блЪ! – говорит он с затаривались в последний раз перед из своего собственного. Потом начинает
отелем...в Праге. ...А я менял двести раскарябывает боль по-новой.
досадой, и тут же поспешно перекрестясь: пятьдесят евро. ...Ну, купил блоки сигарет, - Я не про бабки говорю. Я говорю про
бехеровку взял. И у меня че-то дох...я бабла отношения. А Клинов, блин...!!! Почему он
«Щас набегут Клаусы. Бить будут». осталось. Сколько я бабла там оставил! А? глазки пучит? Объясняю. Это моё. Бим, как
Тучу! А Клинов говорит: А хуля, бабло-то ... Чапаев картошку, расставляет на столе
- Huynja, пусть бегут. Зато это не из - Типа деньги сдавайте…- подсказывает предметы. - Вот у него точка А, вот точка
Кирьян. Б. Он же ...с устатку... устал...ему надо
коробки, - говорит Кирьян и смеется, – это - Мимо кассы! – забивает Кирьяну гол накатить. Ну, с устатку. А мы все это время
Порфирий.
наше пиво. ...Твоё. Было. - И добавляет: «На - У-ы-ы...
- Пардоньте! Типа, а я пива набрал
счастье бито. Раз бито, два бито. Битте шон - «Козела» (из расчета, сколько можно унести

нах глюклих!» 119

- Это НАШ ГЛЮКЛИХ! 120 – хохочет

Бим. Оба они ассоциативно и мгновенно

вспомнили сцену из «Подвига разведчика»,

где советский герой, он же

штандартенфюрер, лихо пьет с фашистами

«за победу... за нашу победу».

- За НАШ ГЛЮКЛИХ! - поднимает

целый бокал гордый своими немереными

синематографическими познаниями

Кирьян.

И тут хуже татарина подходит официант

герр Клаус. Ему нах...й глюклих. Клаус с

лицом свинцового дирижабля Нобиле

требует денег за битое стекло. Бим

щегольски расстегивает внутренний

кармашек, бросает кошелек на стол. Оттуда

сыплются евры.

119 Bitte – пожалуйста. Здесь Кирьян
комбинирует однозвучные слова «bitte» и «бито
(разбито)». В окончании: - Пожалуйста, на
счастье.
120 Глюклих (нем.) – счастье.

сидим там, пьем. А он рулит, рулит, рулит, замаяли неоправдавшие ожиданий 401
рулит. Ему быстрее в точку Б прийти. Ну, я
– то его больше знаю. ...Каюсь: каждый день автобаны. - Да-а-а. Мудрено. Но правильно, –
знаю. Раньше он работал до пол-семи... поддакивает Бим.
- А он все это время говорил: Автобан-
- Нет, он мотивировал совсем другим. Не - Правильно, правильно. И хорошо, что
тем, что ему очень хочется, а что ему до автобан! За два часа проскочим. Ага! кнопка большая, а то когда намыленный,
точки Б доехать нужно...- поправляет блин, …глаза закрыты - где че? Куй тоже в
Кирьян. Проскочили. Успели. ...А ремонтеров никто мыле. Жжет его. А тут че - кнопка
большая... - не промажешь.
- От А до Б. не отменял. ...Так вот! Кирюха, табак где?
- Ну, от А. А он бы сказал, что ему - Дак посуду моют, а что-как?
хочется. Сказал бы, что ему хочется выпить, - Вот на столе. Вот железяка, это Фатерлянд! Они эту пимпочку закрывают...
потому что…он тоже человек, – защищает и Мы же - под проточной водой. Женка: а,
корит Ксан Иваныча Кирьян. прочистюлинка. Ковырни там. Сам телефон! Побежала! А это полчаса! А они
- Как он при сыночке…? Сыночка его закроют водичку: ду-ду-ду, ду-ду-ду!
пилит за это. За алкашню. ...помнишь? – справишься? Сполоснут... и... И! - выдал тираду
перекидывается на Малеху Бим. Порфирий.
- Да-да-да. - А то!
- По России ехали - он пилил. ...В Европу - Тоже правильно. Поссать еще успеют, –
заехали - пилит. А оба ...глазки напучат вот Воспламенивши табак собственным, совершенно справедливо подметил Кирьян
так вот (при этом Бим показывает, как
Малеха с папой пучили глазки) и ... недавно придуманным заковыристым Егорович вспомнив про свои увражи в
- Что и? холодном и предательском душе.
- Ну, вот он только руль бросает – вах! способом, - скрутив чашечку трубки вбок
Вот! - Не торопятся. Ну, деньги, блЪ! За это
- Что вах-вот? для удобства доставания табака язычком уплочено, счетчик мешает... – подытоживает
- Ну, выпить хочет. Душа! Честно сказал беседу Порфирий Сергеевич.
бы, что я, мол, по этой причине. ... А пять- пламени, - Бим затянулся, откинулся всем
десять минут остановки ничего не решат.
- Ничего не решат! – поддакивает телом на спинку стульчика и продолжил.
Кирьян, - а пить за рулем не можно. Вот он
и говорит: - нет! Он вот как-то считает - А вроде вчера нас сыночка не доставал,
время по-другому. Не по-нашему. Мог бы и
кружак замахнуть. И ехать дальше. А нет! И потому что мы разминулись. А сегодня
говорит, что типа если мы на пять минут
задержимся, то потеряем два часа. вообще... Господи! Малехи нет – счастье-то
- Вот он ...будто считает, что на двадцать
минут остановились. ...Ну, вот опять эти како!
блЪдские двадцать минут!
- Да уж. - Ха-ха-ха.
Беседы о соразмерности пяти и двадцати
минут – это любимая тема и общая заразная - Вот они пусть кучкуются, пусть
болячка в автомобиле путешественников.
Такое ощущение, что время Бима с кучкуются, учат друг друга. Меня не надо ***
Кирьяном лежит совсем в другом
измерении, нежели время Ксан Иваныча и учить на шестом десятке, – разогревается и
поэтому никак не могут пересечься или
даже теоретически сравниться. шипит очковой змеей Бим, - уже не выйдет. - О, я скоро буду отливать ходить... это
- Пусть на пять, пусть пятнадцать - да что
там по трассе разогнаться - йобана в рот! – Ум. Умище. Вот сколько есть там, сколько куда, прямо ходить? Да? – застрадала,
рычит Бим. - Ничто не решает. ...Вот я его
сегодня прихватил: я говорю, - ну что, осталось, остатки, то и осталось, а учить наконец, вслух ущемляемая
сбылась мечта идиота - на автобанах
поездили! меня - переучить не надо... как ...как в самоистязателем Бимом и давно рвущаяся
Кирьян при этих словах хмыкает.
детсаде. БлЪ! наружу вечная, бимовская, главная
Кирьяна, как и всех даже и крошку Малеху
подружка приставашка и извращенка по

*** скромному норманскому имени Урина.

- Чу! Посоловело маленько. Головушке - Ты же ходил уже. Не нашел что ли?
так вот уже хорошо-о-о-о! А мы щас с
чувством, с толком, Кирюха. Вот... - Почему же не нашел. Нашел.

- Ну, так и иди туда же.

- Да я не знаю куда. Я кругами. Потом в

Совсем неожиданно для Хофброя подвале был.
зазвучал немецкий нео-ландскнехт-металл
типа Rammstein или даже еще хуже. И под - А я не был ни разу в подвале. Про
чужеземный перезвон у Бима произошла
смена настроения. Бим засек очередную, не подвал ничего не знаю, - позавидовал
совсем уместную, неправедную немецкую
белку и грохнул ее точно в глаз. Кирьян бимовской прыти первопроходца, - а

- А ты в хостеле, в душе заметил точку там что, туалеты есть?

«Б»? В Неметчине? Ну что самим надо - Нету там,...а может есть. Бочки были,
давить.
картошки, ящик, гуси, официанток точно
- А. Заметил, конечно. А как по-
другому… помню, Урсула, Сюзанка... Факелы горят. В

- Только давишь-давишь, давишь- потемках.
давишь...
- Ну, уж не πздите, пожалуйста, Сюзанны
- Ну, это режим экономии - понятно.
- Понятно. это во Франции, – поправляет Кирьян
- Пока намыливаешься там, че-то ищешь,
чтобы не бежала лишняя вода, – говорит Егорович. – А зачем факелы?
Кирьян.
- Бля буду, - вот те крест. Потемки - не

видать ничего. Ну, может Сара. Она меня

наверх послала. ...А факелы ненастоящие,

электрические.

- Наверх, - засомневался Кирьян, -

факелы тут причем, в пивоварне - подвале,

может nach послали. Ручку дали поцеловать,

когда посылали?

- Махнули наверх. Может нах. Там и через сто... Короче, фотик с собой бери... 402
туалет попался. Я до-о-лго гулял. художник пролетариата.
- Ага. Вот пива – то напьемся. И бабусю
- А на первом западло было найти? В - Я-то? Я - художник! – ощерился Бим. немецкую на стол... ноги вверх ей, –
цирк через правый берег хотели? Это тоже его больная тема и обрадовался и размечтался Кирьян, у
интеллектуальная собственность, с которой которого, как и у Бима заметно потощал
- Короче, я блудил, - сознается Бим, - он не хочет ни с кем делиться. - А ты кошелек. – Ноги вверх! Это новая немецкая
может на первом, может на втором. Но фотограф. Просто фотограф. С железом. Как команда такая. Слышал?
нашел. Но забыл теперь. Время-то сколько железо зовут?
прошло! Продажа нового фашистского гимна
- Кэнон!
- На пленку надо снимать, чтобы не - Кэ что? Вождь краснокожих? – положенного на русские стихи им обоим
заблудиться. Я всегда так делаю, – делится Ассоциирует Кэнона с каким-то деятелем из финансово бы не повредила.
опытом Кирьян Егорович. страны Фэнтези Бим, но опять невпопад.
- Вдвоем вдвоем - возрадовался Бим. – И
- Короче, ты не дурьки, говори куда идти! Пиво туманит Порфирию мозги заслоняет повернем и еще разок… А вот. ...Во, бля,
- Ну, тогда вот: прямо не ходи, ходи историческую правду. врете вы, однако. Про то, что
сначала по стрелке, потом налево, а там архитектором... Грубер. Шиккель. Правда,
- Вот и то и сбоку бантик. Краснорожих
такая решетчатая медная дверь. ...Во, блин: на тебя похожих. Фотограф... ага, фотограф. что ли? Во-о-о. Фюллер!!! О-о-о бля.
ее, наверно, Ленин открывал. Ручку Архитектор, еще скажи. Гитлер тоже хотел - Стану я врать. Правда, вне сомнений, –
полировал. на архитектора,121 – огрызается и опускает
Бима до самого берега грязной лужи утверждает Кирьян Егорович. – Я читал,
- Лысый? Тут? Кирьян. - Вроде тебя. Аттестата не было.
- А хуля. ...Потерял он. А то бы тоже архитектором перед тем как… Слышь там... позже… Мы с
стал. Фуллером вместо фюрера. Ага... тобой должны еще подняться на второй
- А Виссарион тоже тут бывал. Как его Фюрером дороже вышло – больше настроил. этаж и на третий.
Джапаридзе? Лагерей на юбилей. Для евреев и блядей.
- Просто обзорно?
- Джугашвили. Вряд ли. Он в то время Смотри Бим стих получился. - Просто обзорно и чуть-чуть еще. Там
банки грабил для лысого. - Музыку сочинить и нацистам продать. – интересные интерьеры. Там дох...ища
вообще их. Там фашисты митинги стряпали.
- Туда идти? - Бим показывает совсем в Тут же смекнул Порфирий, проявив А Ильич на сходняках пиво пил, денюжки
другую сторону. незаурядную жилку бизнесмена и
партии тратил. Кажется. Не доказано. А
- Да нет! Вон арка, колонна дорическая. продюссера и кощунственно невзирая на то
...Вот в интерьер туда заходишь, ...увидишь: что ими обоими затронута болезненная блин че не доказано? Все знают. Кроме
медная... или латунная желтая дверь. Ручка Зюганова и Крупской.
красивая. Дизайн. Современная, правда, тема которую вся немецкая страна
немного. Я в прошлый раз снимал, когда старается не замечать. - Нади не было, что ли? А! – вспоминает
ездил. Бим: - Надя непьющая. Базед алкоголя не
121 Здесь идет ссылка на юношеские делишки приемлет.
- А как же Ленин, если ручка
современная? молодого Адольфа Алоизовича, который, так же - Не приемлет.
- У меня че-то не высовывается…-
Кирьян совсем запутался. как и его русский прототип и соперник по сердится на фотоаппарат Бим.
- А эти...? Как их... ЭтикОтки, ик! - Опять не высовывается? Блин,
Этикетки есть? - простил Кирьяна Бим. зверствам над своим народом, Иосиф художник! У всех художников не
- Нет, попал в вестибюльчик... и там высовывается. И не стоит. Не жмите тут.
надпись. Сначала инвалиды тебе в глаз Джугашвили не отличался какой-то особой Вбок против часовой - huyak и все. Зумм
попадут, следующий мужской, женский тебе жди. Во-о-о!
не надо. Не попутай. ...Те. Ну, там грамотностью  но, тем не менее, добрался до - Насчет не стоит (ударение на «и») - это
разберешься. не ко мне, – укоряет Кирьяна Егоровича
- Разберусь. вершин власти и попал в историю как чуть ли не Бим, намекая на собственную успешную
- И потом, когда на обратном пути, когда практику извращенных форм соития,
пописаешь - решетку сними. самый исторический злодей и враг человечества. включая пение вечерней сказки для
- Бабы писают. Мужчины ссут, - по- малышей с медовым пенисом во рту
научному, строго поправляет Бим. Туземскому обидно, что такая сволочь как певички. Это никак не относится к
- Красивая она. Ручка. С балдой сделана. фотоискусству. Зато он на пробу фотает
У меня в прошлый раз фотик плохой был, – Гитлер чуть было не стал архитектором (а Бим дворовые внутренности с находящимися в
вспоминает свои давние и сегодняшние них немецкими истребителями сосисок
промахи Кирьян Егорович. и Туземский если вы помните, были двадцать первый раз.
- А, тогда, в прошлый раз? Ленин - Да ты уже снимал туда.
когда...? архитекторами) благодаря ректору Венской - Ну и что. Выберем потом лучшую. Не
- Сам ты Ленин. Тогда, тогда еще. После жалко. Экспл… юзив…
Академии Искусств. “Нижеследующие господа - Экспозиция? Че?
Ленина блЪ. Через двести лет после. Или - Да ну ее. Симка все стерпит! – Не
выполнили экзаменационные рисунки с
жалеет флэшку картриж и память в одном
неудовлетворительным результатом или же не

были допущены к экзаменам... Адольф Гитлер,

Брау-нау-на-Инне; 20 апреля 1889 года; немец,

католик, отец-оберфискаль; оконч. 4 класса

реального училища. Мало рисунков гипса.

Экзаменационный рисунок –

неудовлетворительно”. То есть твердая двойка.

Гитлер, несмотря на свою уверенность, был

художественным неудачником может тупицей.

лице Порфирий Сергеевич Бим который - Поди-поди. Летите уже, птица гордая! И пошел nach брать 403
слабо разбирается в электронике и в разном хофбройский сортир.
компьютерном софте. Надоели тут. Крякаете без остановки. штурмом

- Ну и идите уж, куда хотели, – Канкан устроили. Весь Хофброй на нас
подпинывают Бима в сторону двери. – Опи...
обоссытесь уже щас-скоро. смотрит как на идиотов. ***

- Не каркай... те. Мне. Сам разберусь. Бим за идиотов оскорбился и раздул
Поди.
бухты. Потом он отогнул клапан левого,

верхнего кармана и вставил туда

трехцветный флажок с фашистским орлом.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

3.3.12
МОНОЛОГ ИНТЕЛЛИГЕНТА

Интеллигентный с виду и на сто процентов по происхождению в двух поколениях Кирьян
Егорович (если опустить нелепый прикид и некоторый табачно-гугнивый душок изо рта), пока

Бим отсутствовал, вытряхнул старый пепел из трубки почистил, отломав кусочек тонкого
картона от меню и сломав его вдвое, микроскопический латунный фильтр, в винтовой нарезке
которого ловится смола и, как говорят по телевидению, растворенный в смоле никотин, и
тщательнейшим образом, по наукам, забил очередную порцию.
Кирьян Егорович, иногда святой, а чаще просто неприспособленный к бытовой жизни и
наивный человек, но превращающийся в упрямого и твердого стоика, когда дело касалось
ущемления его любимых слабостей, сознательно проигнорировал прописанные на бумаге
предрассудки подлинных сеньоров - в совокупности гурманов-курильщиков - о том, что
очередной раз трубку можно курить только через четыре часа после первой. Трубка - де должна
отдыхать от перенапряга. Каждая затяжка - де – это испытание для внутренностей трубки и ее
здоровья в целом.
Среди вас наверняка нет сталеваров и космонавтов, но если вы хоть раз отведали трубчонки и
по совету опытного курильщика пробовали усиливать протяжку воздуха, излишне неосторожно
зажав отверстие трубки большим пальцем, то вы знаете, какое жаркое солнце прячется в жерле;
вы вспоминаете Жанну д'Арк, поджаренных или вовремя спохватившихся джорданобрунов и
коперников; и вам не хочется оказаться внутри этого пекла. Вы ойкаете и вам этого достаточно;
вы отдаете трубку хозяину, а он, гад, добродушно посмеивается, - смотрите, мол, какой я герой,
- а я эту трубку с детства смолю и мне хоть бы что!

Кирьян принял импозантную позу скрестив ногу на ногу и принялся, попыхивая смачным

дымком разглядывать шевелящиеся блики света на шероховатом и побитом затупленной
бучардой постаменте фонтана.
Плавно выдулось два медленных и величавых кольца. Третье колечко, совсем малое, но жирное
как срез перезрелой луковицы, прошло сквозь первые два и разодралось на облачка в метре за
ними. Это фокус являл собой фигуру высшего пилотажа. Кирьян Егорович степенно, чтобы не
выдать себя, кинул взор по сторонам в надежде, что кто-то заприметил вычуру и подивился его
успеху.
Кажется никто и никак. Кирьян слегка расстроился, но ненадолго. Его целкий взгляд

обнаружил девочку-девушку вполне приметной наружности, сидящую за постаментом и
никого не стесняясь, копошающуюся у себя во рту сразу двумя большими пальцами.

- Наша наверно барышня, – подумал он, - и не блЪ на вид. -А лучше бы - блЪ. Или потом
станет. Все они сначала хорошие, потом одинаковые, потом половина в блЪди пишется.
Девочка, славу богу, не слышит и продолжает исследовать ротовую полость.

404

- Сосиски из бикс выковыривает или язык теркой чистит - определил сходство поведения
девицы с Малехой. - Наплевать ей на людишек. Поди, еще и в английскую дуделку играет с
подружками на веранде.
Игра эта (toot) забавная и древняя. Корни идут из пещерных игр троглодидотов. Девчонки по
очереди засовывают в кое-какое интимное место разные предметы, а потом вытаскивают. У
кого получится самый громкий звук – тот получает приз.

Лицо девочки на глазах превращаемую давно нетрахающимся Кирьяном Егоровичем в

развратную потаскушку развернуто в профиль. Струя фонтана рядом с Кирьяном
спроецирована так что кажется будто лицо краснодевицы касается струи. А струя напоминает
выстрел детородной жидкости кубинского чемпиона по стрельбе на расстояние и по длине
тянущегося хвоста у живчика.
Такая крутая картинка свернула мысль Кирьяна в эротическом направлении. Кирьян замлел,

ощутив внутри брюк божественный давно прищученный позыв, который направил его
оскопленную долгим воздержанием лодчонку по волнам прекрасных ассоциаций, несмотря на
ставшие явными порочные наклонности девчурки >простушки >проститутки >блЪди
>извращенки.
Кирьян заерзал на скрипучем стуле, начиная ощущать образующийся и скапливающийся в
известном двухкамерном сосуде внутренний сок. – Как бы тут и не кончить, – занервничал

пуще прежнего Кирьян. - Вот Бим-то возликует. На смех подымет только проговорись.

- Наш старикашка оскандалился в Мюнихе - будет твердить он по Угадайгороду при каждой
попойке.
А может, наоборот: сплетни от Бима пойдут рекламою, а после книжки прочитают вообще все в

Угадае и начнут спрашивать - та-а-ак-то и эдак, а и где же расположен этот знаменитый
столик у фонтана, где наш Егорыч обтрухался? А не поездить ли нам по местам боевой славы
архитектора Кирьяна Егоровича Туземского? А что же напроектировал сей архитектор для

мира? Стеклянный арбуз в Угадае? Музей Выхухоля? Вау да они не построены еще. Одни
картинки? А давайте-ка мы выделим денег на проект да на стройку, а то ведь мир засмеет: -
архитектор, а на старости - писатель от бедной архитектурной профессии. Ха-ха-ха.

- Да где ж это видано? – почешет голову наше министерство туризма экономики и
строительства и пойдет шукать по сейфам. Было б корыто, а грязь найдем – думают они.

Узнает о великом Егорыче также министерство культуры Германии и недолго думая, повесит
в Хофброе золотую табличку «Бим и Кирьян были тут». Герой и сочинитель вместе.
Редкостный случай. И натрухают на память об этом грандиозном событии золотыми каплями
на бронзовый стул.
Памятник Семечки русского писателя из чистоганного золота – самый маленький памятник в
мире (меньше бронзового питерского Чижика!) и находится он в кабаке Хофброе, что на
площади Платцль рядом с улицей Мюнцштрассе в городе Мюнхене Баварской губернии – так
напишут газеты.

- Всем выгодно и приятно! – Так думал, стеснялся радостно попивал и мечтал о быстром и
легком своем мировом признании Кирьян Егорович Туземский пятидесяти осьми годков от

роду мирно отдыхающий в Германии в болотных штанах китайского офицера, с завязками под
гачами и без каких либо камней за пазухой.

- А эта девка с биксами как узнает, так и позавидует и заплачет от горя. Что не познакомилась
с великолепным старцем. А сейчас сидит блинЪ не догадывается, корчит из пискли крепость.
Да брали мы такие крепости. Сначала за трусы держатся, потом орут от счастья, потом вообще
не отлепишь никак.

***

405

3.3.13 есть. Но они стесняются шибко. Немцы эти. А Гретхен - она сказочная Гретхен только
Я же говорил. Память отшибло?
ЭЛЬЗХЕН, здесь в кабаке. Для Бима и таких же
МАРТИ, - У-у-о-о! - заинтригован Бим. – Ладно,
АЛИ, денюжки потом, в куйстэле. Как его? любопытных иностранцев. В конце работы,
МОХХАМЕД Менингер. ...А че там Ленин с Грубером,
говоришь, пиво пили? сбросив пестрый наряд и переодевшись в
Размышления Кирьяна нарушает
пришедший из путешествия Бим. - Пиво пили. скромный костюмчик, она становится
- Вместе?
– По кружечке? – беззаботно спрашивает - Ты че? – всматривается Кирьян в просто Элизой – Лизкой по-русски. В
он. - А ты представляешь, я тут свою бимовские глаза – шутит он или по пьяни
рукоятку в курточку запустил... мне это... все перепутал, – конечно по раздельности. кабаке Элиза – героиня нижнего зала. А для
очки надо было... нету, блинЪ, очков... - А это-о-о... все равно по мне! Пошли.
Шмотки берем? домашних она уже с порога становится
- Так вот они, на столе тут лежат... - А то! Все берем. Мы еще по Мюниху
- Да pochuyu, ...а представляешь что побродим. На блошиночке пошарим и там лучшей в мире мамой Элизой. По
нашел? же по кружечке попьем.
- Клад? - Это по мне, – нашептывает Бим, понедельникам, в свой выходной день,
Бим подозрительно гдядит на Кирьяна. – собирая шмотки. – Это сюда положим, это в
А ты откуда знаешь? сумарь, это вот сюда. Элиза надевает удобные, стоптанные слегка
Кирьян Егорович пожимает плечами. Бим снова запихивает флажок в верхний
- Клад не клад, а денюжки нашел. Свои, карман, чтобы был на иностранном виду. босоножки, и отводит своего пятилетнего
родные. Вот они ненаглядные. - Бим
вытаскивает из куртки кошелек и небрежно - Вот тут сосиски крутят, - говорит Бим, сына к бабушке Кларе (той самой торговке с
швыряет его на стол. – А мы, кстати, когда друзья зашли в первый этаж, - а вот
рассчитались? Гретхен, не ушла еще. Вишь, на меня Нойхойзерштрассе), у которой Карл украл
- Рассчитались. Ты сам и рассчитался за смотрит.
битую посуду. Забыл, что уже находил кораллы и которая живет в небольшой
кошелек? Розовощекая и пышногрудая, настоящая
- Как это находил? Только что нашел. баварская Гретхен в длиннющем сарафане квартирке с палисадничком неподалеку на
- Вот что с людьми испуг делает. Не (так ошибочно думает Бим) наяривает на
пробовал через забор со страху прыгать? трубе в кругу прочих музыкантов в по- Лазареттштрассе, которая почти что
- Не понял!? детскому коротких штанишках. Музыканты
- Кошелек-то спрячь, говорю, не ровен сидят за куриной загородочкой, чтобы упирается в Хауптбанхоф, который
час. всякие русские путешественники не
- Из общака рассчитались? Или как? – мешали. В концерте используются фагот, находится почти в центре города Мюнхен,
спрашивает вконец опущенный и баян и огромная басовая труба, названия
забеспокоившийся за целостность которой Кирьян и Бим не знают, и которую являющегося столицей южно-германской
общественного портмоне Порфирий. всвязи с ее весом, марширующие музыканты
- Зачем из общака? У меня свои есть. закидывают себе на спину через плечо. земли Баварии. Возвращаясь обратно, Элиза
- Наши или свои? Может просто бас и есть. Барабана, как ни
- Пока мои, потом счет тебе выставлю. странно, в оркестре нет и в помине. запирает входную дверь на ключ, спускает
- О-о-о, - говорит Бим. Мы честные, да?
О-о-о! Это приятно... Ты не беспокойся, счет - Ты меня с ними в компании сыми, – на все окна занавески, включает музыку и
предъявляй – я как из кассы – бах, и все. Не просит Бим, – на долгую память. На долгу-
люблю в должниках. ...Хоть сейчас отдам. ую. И чтобы Гретхен в середке. Она мне по сбрасывает с себя домашнее платьице,
Че-почем? сердцу легла.
- А у меня другое предложение, – говорит старенькое и протертое в закономерных
Кирьян Егорович, - пошли-ка, прогуляемся
по этому заведению. Там, на третьем этаже – местах. Затем идет в ванную.
залище немеряный. Там Гитлер сидел с
Лениным. Я уточнил только-что. Так оно и Из ванной выходит уже совсем другая

женщина - девушка ли. Теперь это уже

легкомысленная, с налетом шелопутства

мамзель, по имени Эльзхен. Эльзхен ныне –

рыжеватая блондинка, ее растрепанные

волосы до плеч и подведенные глаза, один

из которых слегка косит, придают ей

совершенно индивидуальную внешность,

абсолютно отличающуюся от типового

сценарного вида, который ей приходится

держать в Хофброе согласно контракту с г-

ном Фолькзуммером, нынешним

удовлетворителем всех хофбройских

начинающих и конченых пьяниц.

Шаркающей походки у Эльзхен теперь

нет и в помине, легкая шоколадная блузка в

мелкопакостных леопардовых разводах на

двух лямочках, уже не путается меж ног как

утренний балахон, более того, о боже, он

406

даже не прикрывает пухленькой свадебного колечка от бывшего мужа, тот самый фонтан с непитьевой водой и с
которого Марти совсем не ревнует, а если
промежности, снабженной тонкой причудой бы даже и ревновал, то Эльза вряд ли бы ему витой колонной, на верху которой восседает
потрафляла. Таким образом, Эльзхен – вовсе
интимной прически. не та глупенькая и ограниченная традиционный, сентиментальный на вид
служебными обязанностями кабацкая
Из кухни, расположенной под скатным музыкантша, как это может показаться на немецкий лев, держащий в лапах лавровый
первый взгляд и как, соответственно,
потолком, идет запах тушеного мяса с представилось Порфирию Сергеичу. венок, перевязанный геральдической

яблоками. Эльзхен перестраивает Бим всех этих перечисленных, томных лентой.
особенностей не знает, иначе он пуще
музыкальный канал, там нет даже намека на полюбил бы Гретхен-Эльзу и обязательно - Смотри, - примечает Кирьян, - а наш
напросился бы на домашний коньячок с
звуки ею любимого фагота – из динамика манерными танцульками под музыку каштанчик-то-платанчик еще совсем
Штрауса и со слюнявчиком взамен
льется транс. - Ох, уж, эта наша остальной одежды. масенький ему тут лет десять всего, зацени!

мюнхенская мутота-суета, - говорит она, Бим вытягивается рядом с музыкантской - Вау, да мы тут сидели что ли!? –
группировкой навытяжку и, замерши под
жеманно позевывая, и поглядывает на прицелом фотоаппарата, отдает Кирьяну восклицает Бим, вглядешись в картинку. –
честь. Мог бы и музыкантам отдать, мог бы
часики с кукушкой, встроенные в Гретхен – хуже никому бы от этого не стало. Матушки! Тыща восемьсот девяностый! И я

витиеватый фриз кухонной антресольки. еще живой?

Эльзхен ждет своего вохенэндефройнда - А подпись посмотри: «H. Heine».

Мартина, у которого по стечению - Генрих Гейне, что ли?

обстоятельств понедельник – также - А то.

выходной день. На этом пункте совпадений - Он еще и поэт, и художник?

в основном держится их дружба. Марти, - Вот это мне не ведомо. И год что-то

слабосильный, но достойный по качеству подозрительный. Поздний родственник,

работы, ремесленник багетной мастерской, наверное, - пытается осознать немыслимое

потрафляя глупеньким запросам Эльзы, Кирьян Егорович.

который уж раз обещает вставить в - Может стибрить? – предлагает

золоченую рамку указ епископа Бурхарда *** Порфирий и дергает за картинкой

Вормского, согласно которому каждый веревочку.

глоток спермы приравнивается к семи годам На часах, что над дверью холла, - Это копия, – предполагает Кирьян

тюрьмы. Поэтому необрамленный указ, смежного с нижним залом, стрелки Егорович, – пошли наверх. За нами блюдят.

свернутый в трубочку, два года пылится за показывают полшестого. Это враки. Пошлого воровства не случилось. Эта

стеклянной дверцей в главной комнате, Указатели быстротечности времени застыли жертва в пользу Германии, не лишившаяся

наравне с прочими домашними в этом положении ровно полвека назад. в этот день части художественного

безделушками. На стенах шикарной каменной лестницы, национального наследства, и огромный,

Расчетливый Марти экономит на своей ведущей в исторические палаты, с толстыми горделивый плюс для России, вырастившей

забывчивости десюнчика два евро. Воровать балясинами и львастыми колоннами на таких честных на руку своих двух сыновей.

за все годы пребывания в мастерской он не поворотах, развешаны старинные

приучился. Во всей немецкой нации с не развеселые картинки и гравюры, Второй этаж закрыт. Подсматривание в

столь незапамятных времен живет изображающие беззаботно гуляющих щелочку и проход по служебным коридорам

генетический страх быть пойманным и мюнхенских горожан. ничего интересного не дает. А третий этаж –

наказанным. Одна раскрашенная гравюрка тысяча это, действительно, залище.

Эльзхен, не в пример другим немецким восемьсот семьдесят пятого года. На ней Цилиндрический свод как рождественский

девушкам вполне сносно умеет делать изображены лошадиные скачки, толпа тортик отделан разноцветными

минет, обожает коленную стойку и не болельщиков на подмостях, пара пожилых и деревянными плашками. Торец зала

окончательно стервозна, но, тем не менее, известных жокеев - чемпионов, в углу расписан псевдоордером, меж колонн

она не может толком хранить семейный картинки - лошадка с подвернутым которого врисованы графья, девки -

очаг. Эльзхен ставит коньячные рюмки в копытцем и ее неудачливый хозяин с простолюдинки и красотки в

заморозку, закуривает сигарету с длинным забинтованной башкой, лавчонка шорника с башнеобразных прическах, приличные

фильтром и садится в бидермайеровское подвешаными за уши кроликами как музыканты и прочие случайные барды. В

кресло, умыкнутое еще по молодости бабой шапочный материал, может как призы. четыре линии выставлены длиннющие

Кларой у соседа герра Теодора Кнабке – Воришка без одной руки (профессиональная столы, крытые голубыми скатертями. По

штурмбанфюрере СС, внезапно болезнь?) лезет, и небезуспешно, рукой бокам столов несчитанное количество

исчезнувшего в самом конце последней присутствующей в карман богатого зеваки. стульев. Нет, не врет, однако, путеводитель

войны с русскими. Нога Эльзхен Другая поблекшая от времени гравюра – по Мюнхену. Над столами круглые люстры,

запрокинута на жесткий и неудобный для это Хофброй тысяча восемьсот девяностого в простенках между окнами цветные

этой позы подлокотник. Ее пальчик в года. На ней мужики в цилиндрах, кепарях - штандарты. Народу - никого. У входа в зал

ожидании дружка Марти теребит жокейках, дамы с перышками, в пелеринках встроена деревянная антресоль со

находящийся в ее полной телесной и белых перчатках до локтя. Вместо ступенчато расположенными местами – это,

собственности розовый лепесток. В пупке – современных столов – поставленные на попа видно, было придумано первоначально для

гламурный пирсинг: комбинация бусинки и огромные пустые бочки. В центре картинки короля, герцога и местной знати, а теперь

для нового руководства города, Про красного вождя и коричневого 407
фюрера, пропивавших тут партийные кассы,
гроссбургомистра и приглашенных, путешественники поговорить забыли, тридцатью внебрачными детишками в
ошарашенные скромным великолепием надежде сходствовать, хоть этим, на Карла
ответственных гостей и главных деревянного Хофброя. Альбрехта такого-то, известного в миру и в
германской истории ебаришку и тайного
бизнесменов. Антресоль увешана пидораса.

национальными и всякими разными Ощерила беззубый металлический рот
рыбина сорта Сом, оснащенная четырьмя
флагами, гирляндами из цветов, щитами с длиннющими усами, забирающимися ей под
брюхо и стелющимися по спине аж до
выпуклыми гербами-аппликациями. *** самого хвоста. И никто не превратил ее
открытую пасть в мусорницу для бычков, и
В глубине зала трещат между собой никто не кидает туда оберток от
мороженного. И невдомек сытым,
официанты и официантши, рассуждая о чем- Через минут пятнадцать друзья еще раз классическим бюргерам и их сопливым
оказываются на Нойхаузерштрассе. Теперь детишкам с пионерскими рюкзачками и
то повседневном своем. Один из Бим вспомнил-таки про отсутствующую детской порцией гашиша в секретном
память для своего шутейного и давно карманчике, что нет радости больше, нет
официантов, с которым наспех бездействующего фотоприбора. Обойдя действия позорней, мелочней и оттого
несколько витрин, и попримеряв прекраснее, чем кидание ненужной уже
познакомились путешественники, – предлагаемые «памяти» в действии, никому бумажки в пасть рыбине. Это был
подходящее микроизделие найти не удалось. бы замечательный и простецкий в
марроканец Али. Зато огорченные, но ничуть не исполнении акт возмездия и противостояния
обеспокоенные вражеской конкуренцией муниципальной власти, ублажения
Марроканцу некогда и он только для продавцы накарябали на бумажке адрес собственной похоти: сделай неприметно
гипермаркета, в котором выбор, по их другому плохо и на душе тебе стане легче и
виду поторчал с путешественниками, разумению, должен был быть побольше. приятнее.
Магазинчик был далековастенько – в районе
ответив всего на пару тупейших по замыслу Олимпийского центра и выставочного халле А вот догадливые русско-сибирские
дизайнеры сделали на родине мусорки на
вопросов. Затем умчался на кухню, BMW. тему угасающего рода пингвинчиков.
Раскрытые клювики стальных пингвинчиков
сославшись на некую неотложность дел. по мысли этих дизайнеров как нельзя более

Скорей всего, придумал он это для вида, подходят под клапаны мусорок их идея
предназначена была стимулировать
чтобы отвязаться от назойливых гостей, ибо двойную пользу: сибирские детишки
должны видеть и жалеть бедных
Кирьян собственными глазами видел, как пингвинчиков, а пингвинчики в
благодарность должны были спасти
Али пристроил свое атлетическое тело за угадайгородские улицы от лавины сора. Но
малые и взрослые сибирские жители, словно
тяжелой шторкой и оттуда наблюдал за
по уговору решили не признавать таких
непрошенными клиентами. Второй мужик – двойных стандартов и из чувства

официант по гордому коранскому имени противоречия жалея бедных пингвинчиков
кладут и шваркают мусорок рядом, на
Моххамед, родом из Сомали. Этот был чуть Близится вечер, но все таким же газоны и тротуары.

словоохотливей. Но минут через десять его бодрячком смотрит на прохожих Никак не понять немцу настроя этих

тоже увели за шторку. неустающий, привставший со своего несуразных закомплексованных на
удивительно неуклюжей экологии русских -
- За 3,1417-юлями пошел, – предположил бетонного «под натюризвестняк» если уж кидать, то кругом и повсюду.

Кирьян Егорович, - мы им навредили по постамента, величественный и гордый, И опять не прав тут Кирьян Егорович:
немцы не кидают бумажек и отмороженых
службе. отлитый из цельного куска бронзы Кабан в палочек в рыбину по одной простой и
элегантной причине: немцы знают точно:
- Ничего им не будет. Мы – гости, а им натуральную величину, с чешуйчатой над входом в рыбно-звериный музей
поглядывает на них днем и ночью и пишет
положено нас развлекать. Заметил, как им шерстью, с отполированным людскими

было приятно трепаться? Мы русские – мы с ладошками пятачком и нагло торчащими

дружбой пришли. А это уже четвертый клыками с треугольными ушками,

иностранец, –рассуждает Бим, имея в виду направленными поперек людского

всех встреченных и познакомившихся с движения. Вроде как с поднятыми ручками.

путешественниками, пусть даже шапочно, Стой, мол, человечек, не скреби почем зря

иностранцев – азиатов и африканов. – булыжник, не проходи мимо меня. Смотри,

Помнишь, была еще девка из Того… В какой я веселый и щедрый, вспомни

Августинере на горшке – билеты еще придуманную музейными рекламистами

продавала? Потом Сирия в Праге, - формулу счастья.

помнишь? Нам немчура пофиг, они все Людишки вспоминают и верят, наивно

альбиносы. Да здавствуют африканы! трут пятачок. Кабанчик не против.

- Помню-помню, - говорит Кирьян, – еще Надежды у всех пятачковых терщиков

впереди знаешь, сколько чукчей приглядим? разные: одни собираются вернуться в

Чернокожих. Мюних еще раз, может два; другие мечтают

- Темнокожих, – правит Бим, – не обижай тут же по случайной нужде разжиться и

пролетариат. Они не виноваты. Их и так тут построить на выпавший с неба монетный

местные поя…вают. дождичек замок своей женке, со стен

Начитанный про восточных и которого та могла бы настрелять фазанов

африканских «азюлянтов», чувствующих при отсутствии других более плотских

себя в Германии уверенно, как домашние развлечений со своим вечно отсутствующем

вирусы - уверенно и нагло, Кирьян мужем и его такими же неблагородными

полностью не согласен с такой постановкой, друзьями-изменщиками. А третьи мечтают

но в спор не вступил. обзавестись бесплатно (и чтоб не узнали)

свое криминальное кино маленький - Вопрос! Это все равно, что у кота под 408
хвостом ничего нет.
вертящийся глазок камеры слежения. головенка еле дышит, набок скосоебилась, а
- Это не Возрождение. И не реализм, - яйца симметричные. Разве так бывает?
И кабанчик, и рыбина проживают с решил Бим, обидевшись на скульптора. -
Детей только дурят! Даже у Давида две - Согласен. Кирюха, ты тут прав.
незапамятных времен в покинутой орденом дырочки: спереди и сзади по одной. Знаешь - Микеланджело идеал лепил, вот яйца и
Давида? Ты видел? сделал симметричными. Ты разве против
иезуитов Аугустинеркирхе, и, похоже, идеала?
- Я не был во Флоренции. А Давида знаю. - Против такой правды против. Вот бабы
зверушки неплохо тут пристроились. Дети - Кто же его не знает, - сказал Кирьян понасмотрятся твоих идеалов, а потом у
Егорович. - Микеланжело его лепил. То тебя твою мошонку увидят, смерят
школьники используют постаментики есть рубил в мраморе. несовпад, взвесят и что скажут? –
высказался Бим, и продолжил: «А вот так и
скульптур для раскладки своих бумажек, - Не доказано. Пока сам не съезжу и не скажут, что ты урод. Размеры все разные,
проверю подпись - ни за что не поверю. волосня вовне не такая пышная, как у этого
карт, коробочек, анкеток, пописывают друг Спокойно могли приписать Микеланджеле, Давида, а яйца как сопли висят. Пока до них
чтобы дороже стоило. жизненная правда-то дойдет...»
дружке амурные адрески и, честно - А когда до них правда дойдет?
- Все бы тебе самому проверять надо. - А как вот перещупают сто пар яиц,
попользовав и ощупав все это, довольные Весь мир не объездишь и во все дырки тогда только и поймут. Может и смирятся:
палец не запихаешь. деваться-то некуда. Жить надо как-то. Тогда
удаляются восвояси. Детишки помладше только и простят – и…стись же не важно с
- Я запихаю. Еще как запихаю. Даже если каким х…ем и какой отвислости у тебя яйца.
могут оседлать рыбину, побегать вокруг нет, - проверчу. А сами потихоньку будут про этого Давида
думать и тихонько про него вспоминать.
вперегонки, а насладившись вдоволь, идут - Это не предмет научного спора - дырка. Вредно это, понимаешь!
Что ты за дырку-то уцепился? Я же просто - Вредно. Сколько к симметрии не
искать следующих опасных приключений. так спросил,для познавательного интереса.. приближайся - все равно идеала не
достигнешь. Природа только с первого
И Бим и Кирьян по очереди - Нет, ты не увиливай, Кирюха! Раз взгляда симметричная, а на самом деле все
начали научный спор, надо его довести до косое. Вот скажи, тебя симметричная
запечатлелись с этими зверушками - конца. Вот смотри, я не был во Флоренции, архитектура возбуждает?
а думаешь почему знаю, что в Давидже - Вроде нет.
обитателями Нойехойзерштрассе, - Вот и меня не возбуждает. Потому что в
дырка есть. симметрии нет динамики. Вот будут все
помусолили, как полагается пятачок, - Почем я знаю. Ну видел я гипсового люди симметричные и правильные, так это
на следующий же день после ебли надоест.
почесали за ушками, и как любознательные Давида в холле у кафедры. Помнишь же: у А вот если у нее один глаз косоват, то ты
него еще все девки фотограируются. Им всю жизнь будешь задумываться: это повод
сибирские орангутанги пошарились во рту член как раз по самое ухо. Даже могут в рот для философско-эстетических
взять. размышлений. А правильно ли, что у нее
рыбы, чтобы уличить в нечистоплотности глаз кривоват и насколько допускается быть
- Брось ты! Нахер гипс в рот брать? кривым, чтобы это не стало безобразием?
германскую нацию. - А вот тебе и не нахрен. Берут! Берут, Понимаешь ход мысли?
блЪди, еще как берут. У нас же девки - Вроде правильно. У баб яиц нету и
- Рыба, ты хто? - спросил Бим, приезжают с деревни. Архитекторши, белая потому им повезло. Вот они и критикуют
кость, х…ё - мое. Им же надо как-то всю жизнь мужиков за кривые их х…и и
распростив у нее руки словно бедный старик выпендриться, вот и вытворяют всякую отвислые яйца... А если у мужей вдобавок не
ботву. Ты сам, поди, у Венеры фотался и стоит, то еще хуже. Понимаешь. У них
у синего моря. - Ты ёрш, или ты Золотая больше к нам претензий и есть за что
сиськи ей щупал. зацепиться. Они просто терпят наши х…и,
Рыбка? Дашь корыта русским Кирьян Егорович густо покраснел. Было потому что деваться некуда. Надо рожать и
и…стись иногда охота. Течка, блЪ! А сосут
путешественникам или как? А то стирать не дело. Щупал. И не только сиськи. Пах у они даже не то, чтобы с ленцой, а аж с
коридорной Венеры желтый от презрением. Чтобы мужика от себя далеко
в чем. Ты в душе носки с трусами стирал студенческого щупанья. не отпустить. Чтоб не сбежал к другой. Ну,
да. Точно-точно, так и есть! Ты разве не
или как? - А у гипсового нашего, - что в знал?
институте, - Давида хер приклеенный, –
- Я в душе. А ты в чем? запустил он другую тему, - потому что
много раз отламывали. То на память, то
- И я в душе. А это непорядок! Вот тебе и нечаянно. Могли бы листик прицепить, и
все бы отстали.
немчура!
- Про листик ты зря. В листике нет
- А у них явно прачечная есть где-нибудь правды жизни.

на первом этаже. - А в х…е у Давида тоже нет правды
жизни. Член махонький как килька,
- Может и есть, но там же за деньги.

- А может в стоимость номера входит...

- Ага, входит и заходит. Немчура

привыкла со всего деньги брать.

- Хрен с ним, с душем. Ты вот лучше

проверь: у нее дырочка сзади одна или две?

- спросил Кирьян Егорович, лишь бы только

уклониться от стиральной линии.

- Зачем, - попытался было отбояриться

Бим. У рыб клоака. Значит одна дырка.

- А у дельфина, интересно, сколько?

Дельфин ведь - млекопитающая рыба! И

живородящая. Пи…да у нее есть?

Бим задумался. Но проверил. Блядь, ни

одной дырки у этой рыбы скульптор не

предусмотрел. У нее на жопе чешуя.

- Вот так раз: как же через чешую гадить-

то?

- Вопрос!

- Не задумывался как-то даже. отверстие городить. А там железяка, 409
- А теперь вот задумайся. Я тебе говна не арматура. Вот они и придумали дырку
скажу. делать в жопе. Просекаешь? Легче заделать! инструмент жизни, а жопа -
- Буду думать, - протянул Кирьян физиологическая параша. Нужник! Отходы
Егорович. У него зачесались сразу оба яйца: - Пр-росекаю. жизедеятельности нужно удалять? Нужно.
как если только подумаешь про клопа, то Гениальные догадки Бима поразили Что на нее почем зря глазеть! Мышцы
сразу под всеми майками зачешется. Кирьяна Егоровича в самое сердце. разглядывать?
- Вот смотри, удалились от темы. Ты же - Так, а в рыбе дырки нет. А, потому что
рисовал портрет с Давида? это выколотка. Вот позвони! - А я пихал, - сердится Порфирий.
- Портрет-то я рисовал. С гипса. Но то Постучали по рыбе. Звенит, но не очень. Промолчала рыба Сом, вытаращив
была одна голова. В голове пять дырочек. Странно. бронзовые глазища. Так по-дурацки ее еще
Даже у Милосской Венеры и у той пять - А и не очень странно, - сходу решил никто не испытывал. Хотела бы закрыть рот,
дырочек в голове. Порфирий. - А потому что внутри нее бетон. ответить за Давида и защитить искусство
- А я в коридоре собственоручно Давида Это ж немцы! Чего им бетон жалеть. идеала, но не смогла.
проверял. Бумажку пихал в жопу. Я пихаю, Выколотили рыбу, а бетон оставили внутри. И нет, блин, в в ее пасти ни единой
а она все дальше лезет и лезет, лезет и лезет. Для улицы оно даже полезнее. бумажки и уличить великую арийскую
Кончилась бумажка полностью. Понимаешь. Антивандальный прием! Понял, да? нацию в малом грехе не удается.
Дырка там! - крикнул Бим с отчаянием - Похоже на правду. Логика есть. - Отвалите, а? - взмолилась рыба
правдолюбца. - А в куе у него дыра! Я про Давидку. железобетонным голосом, - езжайте в свою
- Кирьян Егорович задумался. Поразила - В куе, то есть в куйчике-то – он гребаную Россию и там хоть заковыряйтесь
его Бимовская уверенность. махонький - я сам видел. Он на самом виду, в жопах.
- Я понял, - сказал он, - весь гипс, но смешной, непоправдашний. Как будто Правдолюбцы траханные!
особенно когда он огромный, он всегда никогда не дрюченный. И Давида всегда
пустотелый. Иначе по лестнице не занесешь. поэтому осматривают снизу вверх. Мужики ***
Большие скульптуры они раскладные. от недоверия, бабы от любопытства. У них
Состоят из частей. А воздух, - легкоту эту, - от этого течка начинается. А мужику покую. Великая арийская раса сильна своими
как туда вовнутрь запустить? А вот так: Он смотрит для любознательности. дикими и могучими, античеловеческими
Сравнивает со своим детством-юношеством. прегрешениями, - думает Кирьян Егорович.
оставят маленькую дырочку в каждой части, - И в жопе есть дыра, - не увядает Бим.
а потом, когда части склеют в середине, то Кирьян задумался. Ей первой гореть в геене... Прости их
оно само собой замуруется, а последнюю -то - Врешь ты все, у него на спине тряпка неразумных, господи, отведи кару, помоги
дыру где делать? В пятке что ли? Там же или палица висит. Не помню точно жопы им избежать грядущего суда.
дырочка махонькая получится и в ноге надо Давида. Прикрыта вроде. Член это
***

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

3.3.14

СРЕДМАШ И ЕВРОБУБЛИК

Замечая в перспективе столы с зонтами, поговорить о чем-то близком и зонтиков за соседними столами, не обращая
друзья ныряют в сводчатую арку с щипательном). - А у этого – то, у Клинова - внимания на русских «проходимцев».
нервюрами и попадают во внутренний двор
Новой Ратуши. балбес блЪ. Ему только пострелять блин. - Грамотно поступает, смотри, почуял,
В ружья – «пых»! …Ну, в четвертом или что солнышко в тени, то есть тень за
Внутри орут и пищат дети. Муттеры и пятом классе уже... пора бы… а этот, ну, ...солнце за крыши зашло и, блинЪ, убирает,
фатеры позволяют им орать сколько блЪ! – комментирует действия официанта
вздумается. Эхо очень сильное. Гулко как в Порфирий Сергеевич.
колодце. Поначалу хочется заткнуть уши. Щеголеватый человечек в форменке
сворачивает зонты за столиком наших - А знаешь я вот про это скажу блин
- Масенькие они. Ну, это дети, – утешает товарищей, на быструю просьбу «цвай вайс скажу про закругления...- говорит Бим.
Кирьяна Бим. Пусть играются. Мы что, бир, херр, битте!», почти не заставив себя
против? ждать, приносит бокалы с холодным пивом - Какие закругления?
и спокойно продолжает свинчивать гайки - Ну, вот закругления бордюра. Цельные.
И вдруг вскипает (надоела ему Не видел, что ли? Только что проходили.
архитектура и скульптура Мюниха, хочется - Не заметил, но догадываюсь.

- … Вот у меня же это, обе жены ... - Ну, Кирьян! Ну, ладно ну это я  прости 410

- ...пушки заряжены... меня это же я для красного словца ну Киря! Насмотревшись всласть на пожилых
барышень, Бим продолжает:
- ...заряжены ха ха! – Бим как в кино про ...Ну, прости меня вольно или невольно я
тебя обидел. Прости меня грешного. ... - - А если кто-нибудь, как-нибудь, два раза
эффект бабочки окунулся в прошлое и начал придумывает на ходу формулу засечен в непотребном виде. Вот тебе
затушевывания инцендента Бим. - А ты
настолько издалека, что даже не понять говори мне так: бог простит... Нет, стоп, ты двадцать четыре часа - флаг в руки барабан
не имеешь права так говорить: бог простит. на крылья. Ну и вот … первый раз.… А
истоки, не говоря уж про цель: Ты кто мне ...прощать?
снабжает Средмаш Питер. Ну  а у меня
«У меня первая - Двадцать Седьмой, а - А я на четвертом уровне. Примерно, – почему-то Средмаш - это союзное, а
утверждает Кирьян (как - то раз по - пьяни снабжение питерское. К чему это я веду?
вторая Сорокошерстка. ...А Двадцать Бим собственной персоной пожаловал Потом до бордюров дойду вот до этих.
Кирьяну эту степень номер четыре) ...Я Потом...
Седьмая кручее шибко кручее... Ну под хотел тебя простить...
- Издалече идешь, – говорит Кирьян,
Елисеем хранилища все эти ...а Двадцать - Ну, бог простит. Ха-ха-ха. Ну, извини! потешаясь над дальностью истока.
Оба смеются.
Седьмая - просто веретешки там. - Ха-за-ха! – Бим кладет руку на сердце.
- ...Вот, значит. Ага, значит это. ...На – БлЪ, ну, так хочется слово сказать… душа
Веретешки, ну, которые ураном вращают. чем я...? А! ...Затушка. Сорокошестка. разболелась.
Средмаш. Снабжение питерское. Я уже
Тоже под землей. Это коротко я. Сверху ма- - Ну, ладно, трави дальше.
знаю вот сорок шестка... Я уже все
аленькое, а под землей - всё. Ну и это. ...А - А поехали мы... забыл... на это...
подписки кончил могу говорить! Там
это все Средмаш. А этот Средмаш, значит, господи! Царствие небесное небесное Майе
народу бля. ...Ну, тысяч сорок-пятьдесят. Николаевне. Теще моей. Вот такой отступ...
это pisdez!!! Снабжение у них ...ну Тысяч! Сорок - пятьдесят! В Ильичевском Зимой на похороны мы поехали... Зима. От
районе больше живут. ты представь - зима. Это было давно. Ну, это
называется ЗАТО: закрытый было лет двенадцать - тринадцать назад...
- В Средмаше? Мандарины в магазине - пожалуйста,
административный территориальный округ. - Весь Лысогорск. Сорок Шесть. апельсины - пожалте. Нарезочка колбасная –
- А-а. Весь, весь... пожалуйста.
(Бим еле выговаривает все эти сложные - Машину. ...А вот машину бросил вот
так...вот машину... - Вот он, видишь щас замок? –
слова с множеством «р») Нет! Нет ЗАТО, и отвлекается Кирьян на велосипед, который
- Смотри два кренделя каких! – пристегивают к железке. - Чтоб не
на картах нету. Советский Союз и всё! перебивает Кирьян. крутились колеса.

ЗАТО. ...Нету на картах. Просто. И По двору прогуливаются с хозяйками две - А вишь как. ...О!
маленькие псинки.
Лысогорск – сорок шесть нету Лысогорск – - Во вон - она.
- Мопсы. Это мопсы. По-моему. - И там тоже так же.
двадцать семь и этого нету, и все просто Моксеры. Ну, не боксеры. У - эх... – - Вот, щелк и все.
отрыгивает Бим.
нету и все. ...Да ты это все сам знаешь ну - Так что вот так.
- А похожи на боксеров. Бим продолжает писать краснобайскую
если ты не враг. ...Да ты не враг...» - А может быть боксеры. А я и... и не повесть о замечательном прошлом:
знаю. ...Отвлеклись махонько. ...Бросил вот
- Я стратег, - говорит Кирьян Егорович так вот он машинешку. Включено. Окна не - Короче заходишь. Коммунизм! Но!
закрыл. А я говорю...отец, ... в смысле отец... Талоны уже были. Сто грамм твердой
обижаясь. ну он приемный отец Ульяны Порфирьевны. колбасы...
Я говорю - ты че так вот? А он: - ну куда она
У Кирьяна Егоровича тоже все подписки Что-то принесли и поставили на стол.
накуй денется. Ну, граница на замке блЪ. Кажется, это были колбаски вайсвюрстхен.
давно кончились, а все арсеналы и точки ...По пропускам въезд-выезд. Сорок пять …
пятьдесят тыщ человек. Где ты успеешь эту – Сэнкью. – говорит Бим. – Чек, плиз.
давно уже взяты американами на прицел. В Оставьте, оставьте харч, это наш... - ...
машину разобрать на гайки блЪ? Тебя
самом Лысогорске уже давно переловили грамм... сто пятьдесят того - сего блЪ. Но! –
вычислют блЪ продержут подумают, когда Бим поднимает кверху палец:
настоящих американов и купленных
тебя отпустить задержат, еще... выпустят. - По шмуткам идешь... и ни одного
продажных русских, новых они не ...Ага... Во, бля, девки, какие! – отвлекается русского слова не видишь. Все импортное.
от темы Бим. Все импортное! Идешь по дороге вот так
засылают, перенадеявшись на умную
По двору важно прошлись две средних вот. А там че интересно ну Лысогорск ну
космическую слежку, с которой при лет тетки обычной наружности, и присели
неподалеку от столика наших друзей. yobana в рот ну в смысле в тайге там
желании и правильной настройке можно блинЪ, а где там... два с половиной часа там
- Ну, ладно, девушек пропустим...
прочесть надпись «Казбек» на пачках до Лысогорска туда на севера. Вот простая

рядовых солдатушек и «Marlboro» на летних улочка блинЪ. Не такая. (Бим показывает
на правильную улицу за аркой) Не такая.
штабных столах среднего офицерского

состава. Мелкая надпись «курение –

причина раковых заболеваний» телескопам

пока неподвластна. А может уже и может.

Старинные и потому неактуальные

сведения от бывших стратегов-пердунов, а

попутно армейских художников,

специализирующихся на уставных плакатах

в ленинских комнатах да на дембильских

альбомах старших по званию сержантов и

капитанов, им не интересны.

- ...Ты вот, ты приходишь... - продолжает

Бим.

- Не-ет кстати ты меня обидел: вот, мол,

ты говоришь: у меня баллистические, мол.

А у меня стратегические...Я два года...и т.д.!

411

Простая улица. Ну, пятьдесят тысяч краю то там – дынц, и че-то там маленько - Я здесь.
человек… Обязательно через бульвар прибавляется какая-то разница.
объездная - подъезд к дому. Дублер.… Хуля Группа распалась надвое. Бим, походив
там разгонятьсья типа. И бордюры. Я - Неправильный ответ Киря
смотрел. Многократно. Я там был раз шесть. кругами с фотоаппаратом по двору, кося
Бордюр. Вылитый. Ну, типа как вот эта неправильный ответ. Киря вот ты - почти
ботва – вылитый… но он с таким ...изгибом. что этот... уже этот... полноценный глазом на оставленные шмотки и не найдя
Цельный. Бордюр. Дорожный. Бывает участник дорожного движения.
прямый бывает... сколько-нибудь достойного
- Да ну! ...Ну да! – Сначала пытается
- Вот у нас тоже раньше были в Угадае... воспротивиться, потом поправляется в художественного кадра, вновь
- намекает на существовавшие когда-то в обратную сторону Кирьян, вспомнивши
Угадае цельновылитые радиусные бордюры свою зряшную учебу в автошколе, зато десантируется у стола. Шелестит
Кирьян Егрович – тоже архитектор. намерянные в этом путешествии тысячи
километров с джипиэсом в руках и бумажками. Из коробочки достает очки.
- Но - о? Быть не может... Я... познанием дорожных знаков.
- Были-были-были!!! Потом изъяли и Шерстит сумку, вытаскивая все добро на
сказали...да nachuy лишнюю форму - Вот закругление. Вот два
держать... Они же редко... перпендикуляра: туда... туда... – Бим чертит стол. Поверхность вся забита сувенирами. –
- А ты помнишь? пальцем на столе круги. - Вот взял двоих
- А я помню, что были чего-то вот, а циркулей… сошлись они. Вот это Нету, бля, прибора, –ворчит он себе под нос
потом стали на прямоугольники ломать там называется радиус. А вот после вот этих.
со скосиками такими. и начинает все складировать обратно. -
- Ты помнишь? Вот это... двадцать метров не имеют права
- Ну, очень недолго. Очень недолго. вообще никуда ...свернуть. ...Никак вообще Трубка есть, вот она в зубах. Денюжки,
Потом сказали: Да ну, накуй формы никак – зона види. ...Ну, треугольник,
держать. И стали из рубленных составлять. видимости. Ну, всякая такая куйня-ботва. стикеры, флаг. О, флаг! Моё!
- Ты помнишь? – все не верит Бим. Его
всезнайство теряет в весе. -А-а. Неубедительно, – думает про себя Медицинский, самый жизненно важный
- Да! – ставит твердую точку Кирьян. Кирьян. – Причем тут два циркуля, зачем
- Ну, ... я тут с восемьдесят пятого года. Я они должны сойтись и родить на для него сейчас инструмент, забыт им в
мог видеть это? перекрещении странный радиус?
- Мог мог, конечно мог. хостеле.
- Мог? Но не обратил внимания. Ну не - Ну вот всякая ботва - куйня. Это я
образованный я. Ну вот они. Ладно. В экспертизе. ...Доказываешь вот им этим Детские голоса громче. Общий гул
Сорокшестке. Литые. Литые. Причем с всегда ...это самое ...О-о-о. О-о-о. Ну, что-то
закруглениями... пять, восемь одиннадцать давит на клапан. ...Да, разберусь сейчас я с усиливается. Музычка, как черт из
метров!!! Радиус. Почему придумали пять, пареньком. Что он нам тут принес? Говно
восемь одиннадцать метров радиус? А? какое-то. волшебной коробочки, выскочив, заиграла
- Ну, может быть стандартные, чтобы
радиусы поворотов соблюдать? - Так прими говна. Чтобы не болело. Ха- тихонько вдалеке колокольчиками. Это Ave
- А кто придумал стандарт: пять, восемь ха-ха.
одиннадцать? – спрашивает Бим и сам Maria с часов на площади. Со стола падает
отвечает: - Неведомо кто! - Дай разберусь щас примем.
- Значит СНиП122 какой-нибудь. Бим шарится в сумке, ищет свой трубка. Бим, кряхча, наклоняется,
- СНиП? Это по СНиПу? спасительный тахометр: «Нету, бля!»
- Ну да, СНиП по генплану. поднимает. – Прости, Киря, не уберег. - Но
- А кто СНиП придумал? Почему пять, Кирьян: «Ну, что надо поискать чегой-
восемь одиннадцать? Почему не двенадцать, то». трубка цела, только свернула вбок головку.
не девять, не шесть, а пять, восемь,
одиннадцать? - Кого? Отлить? Опять? Ноль-ноль? Ну, Глык! Звон бокала означил порцию пива,
- А потому что там радиусы закругления бля.
считаются по оси движения, а когда по скрежет вилки по фарфору отметил факт
- Щас пойду.
122 Строительные Нормы и Правила в России и - И я пойду. тщательного доедания сосисок. У Бима
бывшем СССР.
- О-о и я пойду. Но не так быстро. ничего не пропадает. Если он не доест что-
- Подожди тут. Далеко не отлучайся от
шмоток. А то тут немчура… Ты не думай, то ввиду маловастости зубов, то сложит
что они тут все правильные...
- Ну, ладно, подожду, а потом ты мне остатки в пакет или завернет в салфетку и
расскажешь - что куда.
- Я думаю надо идти туда. унесет на скромный вечерний харч.
- А мне кажется куда-то туда.
- А может туда. Вот девчушки, хохоча, пробежались
- Ну, сходи туда... Кто с фотиком?
- Я! немецкими догоняшками вокруг колонн,
- Ты с фотиком?
подпирающих угол свода со статуей Марии.

Приостановились, посмотрели на Порфирия,

что-то сказали промеж себя. Тут же

засмеялись и умчали к мамкам. А потому,

что Бим смахивает на доброго,

подвыпившего немецкого гнома, только без

колпачка.

Узким воздушным пучком гулькнул звук

автомобиля через арку, прострельнул сквозь

Порфирия в арку на противоположной

стороне Новой Ратуши и стих аж на

Риндермаркт, смешавшись с тамошним

уличным шумом.

***

- Видел бочку у входа? – спросил Бим,
когда Кирьян вернулся.

- Видел.
- А ты понял, как она работает и для
чего?

- Да так, не обратил особо внимания. горгульи тут не все. Некоторые только. 412
Торопился. Помню, что темная и дубовая. Много неясного назначения персонажи: не
шибко озабачивались древние скульпторы проводили. Зернышком торговали. Но тут я
- Дак, это вот малый гнёт. чистотой художественного промысла. Кроме не специалист...
- Чего-чего? библейских персонажей хватает просто
- Гнёт, ёпть! Не слыхал? Ну, вино жмут бытовых, из головы, и сказочных. Словом, - Не колышет.
из винограда. Сверху рукоятка, под ней винт бардак, как в камере предварительного - Еще здесь бошки рубили. На праздники.
толстый из дерева. заточения, обезьяннике – по-русски, или в – Хочет понравиться Биму Кирьян.
- Нека, не заметил. очереди за штрафами в милицейской - Свиней? На рульку?
- Ну, так я и рассказываю подробно. приемной. Про горгулий на средневековых - И свиней, и так. Своих, баварских
Сбоку, там и там, обруча... церквях можно написать толстенную мэнов, ведьмушек иногда. Людишкам на
- Обручи. книжку. Они свисают с карнизиков, с потеху. Типа театр сатиры и юмора. И
- Я и говорю - обруча. На них захлестки. балкончиков и лоджий, висят где-то под казнить надо и поразвлечь публику заодно.
Когда до упора завинтят, а вино уже крышей и пугают своим видом летучих Экономия!
слилось. мышей. Лучшие горгульи и химеры, - На Мариенплатц?
- Не вино, вино потом будет. Сок говорят, - в Париже, но и тут неплохие. Да, - Ну, да.
сначала! действительно, без обмана: все эти чудилки, - А куда дева Мария смотрит? С
- Ну, сок. Так вот потом захлестки - куяк зверушки, худосочные поросюшки, калики козликом? Безобразие!
вверх, и обруч сымают. Бочка –куяк надвое, прохожие, ведьмы на метлах, обжоры с - Да, действительно, безобразие, -
переломилась... и ... шкурки... барашками и кроликами, нерадивые говорит Кирьян, – куда смотрит дева Мария
- Жмых? строители с кувалдами, змеюшки с и главный бургомистр? Козлик это понятно.
- Ну да, жмых, шкурки... вытаскивают. крыльями и без оных, лунатики в сонных Его, глупого, на пасху мирно скушают. Не
- О-о-о!! Умно. чепчиках и прочая нечисть - все с поломав косточек, между прочим. Пророк
- Малый заводец. проржавевшие окисью меди трубками во так велел и в Библии зафиксировал. А эти-
- Умно! рту являются приукрашенными то что, куда глядят? Двойка им по
- А винцо по... художеством дождевыми отливами. поведению.
- Сок пока... Бим поражен и растоптан.
- ...ну, сок, по желобку, и в тазик - А другой конец трубы у всех в жопе, – - А хочешь, я тебя щас тоже удивлю? –
сливается. догадывается Порфирий, - Мудрено! Все говорит он через пару минут, – за бесплатно.
Кирьяну тоже хочется чем-то задом наперед. - Давай.
похвастаться: «А ты видишь вот тут и везде, Бим ломает исполу123 соленый кренделек
вот присмотрись, видишь всякие торчки - А ты хочешь, чтобы у них из жопы «братце» и поднимает его выше головы.
высовываются?» дождь капал? – хитромудро прищурившись, Кренделек смотрится занятным, багровым
- Вот эти что ли страшилы? Это спрашивает Кирьян Егорович. силуэтом на фоне ярко освещенной стены
декоративные! – Бим пренебрежительно Новой Ратуши. - Видишь?
отмахивается от скульптурок, как от - Да я так... просто. ...Еще что знаешь? – - Во, бля! - Из кренделька получился
недостойных внимания такого большого выпытывает повергнутый кирьяновскими значок-полукаралька с палочкой
человека, как он, занятого настоящим делом. глубочайшими познаниями Бим. посередине. - Евро. €! Ха-ха-ха! - смеется
В Праге таких полно. Кирьян, - евробублик. Ха-ха-ха.
- Так это не страшилы, а сливы. Кирьян ненадолго задумался. - Ха-ха-ха! - хохочет Бим. - Мое
- Ну ты! – Ага! Вот! Помнишь фонтан с рыбой..? изобретение.
ну мясниковый... где они прыгают? - Эй, вы, берите бублики, - кричит он,
- Вот и присмотрись. Каждая страшила с - Ну? оборотив голову в центр двора, - гоните
трубкой во рту. - Так он тут раньше во дворе стоял. рублики!
Внутриратушный народец повернул свои
- Курят. - А зачем прыгали? Убрали зачем? головы к путешественникам, прищурил
- Сам ты куришь. - Этого не знаю. Дождемся праздника - разностильные глаза, но издалека все равно
Бим привстал с места, подошел к сам увидишь. А убрали... Просто все очень! ни хрена не понял.
ближайшей стене, задрал голову кверху, Разогнаться негде, а тут столы. На площади - Чего гогочут, чего глумятся русские? -
заметив агнца божьего в руках у каменной длиньше разгон, сам видишь. подумал народец, каждый на своем родном
Марии, перекрестился, бормотнул что-то - Не хочу праздника. У меня сейчас языке, - место-то серьезное, намоленное.
про себя, преклонил голову один раз, праздник. Хочу домой в Париж. - Может, еще о чем поговорим?
другой. Подошел невозмутимый безбожник - В Париже живешь? Например, как это все строилось. С каким
и атеист конченый Кирьян Егорович. Купно - Киря, еклмн, я только из-за Парижа трудом. Сто метров с хвостом или двести -
и по очереди стали обсуждать назначение поехал. Мюнхен этот мне не стоял. не меньше. Ну, вот, например, представь,
- И Амстердам не стоял? И Прага? какие тут надо было леса высоченные
страшилок и оценивать уровень их - Амстердам не знаю. Крушовицу выставить. Все из дерева. ...Как, что? -
ужасности и пользы для здания. просрали. Посмотрю всё, потом скажу.
- Ну и вот, - продолжает Кирьян, - 123 Пополам (др.русск.)
Страшилок полно. По-правильному они турниры тут еще играли. Не во дворе, а
называются горгульями. Но правильные снаружи на Мариенплатце. Свадьбы

Предлагает новую, профессиональную тему - Да не в Угадае. Святая. Вон та. 413
архитектор Кирьян Егорович Туземский. Кирьян всматривается туда, куда
показывает Бим. Бим сердится: «Грешно смеяться над
Он как-то писал статью про - Как она может подмигнуть - она же святыми человечками! Господи, прости
строительство готических соборов- камешная. Кирюшу - не понимают его поганые уста,
долгостроев и ему эта тема хорошо знакома. - Да ты всмотрись. чего творят».
Тут бы он точно «сделал» бы Бима. Кирьян всматривается, но Мария
потупила глазки и гладит по головке кого- Но Мария с Христосиком не убегут, зря
- Высоченные, да, - говорит Бим. - Да, ну то, втершись в стену, - может юного Кирюха беспокоится и друга пугает
ее, накуй эти проблемы. Башку еще Иисусика. - Нет, окаменелые оба! напрасно: святая парочка обтянута
задирать. У меня давление. Слушай, - А я - то подумал - явление! - огорчился защитной строительной сеткой, наверное, от
Кирюха, ты мне в трубку, это... ничего не Бим. неразумных поступков божьих тварей -
подсыпал? - Явление Марии Порфирию! - малых птичек, которых тут всего ничего.
посмеивается Кирьян и теребит ус, как Или от разрушения эта сетка: все-таки
- Нет, а что? нитку из шерсти высучивает. - Смотри, чтоб известняк, хоть и с ракушками. Сей
- Побожись. не сбежала со стенки. А то тебя туда в материал не такой уж долговечный.
Кирьян крестится настолько похоже, дырку как святого свидетеля
насколько его научили за все время тряски заху…зафигачут. - Хрум, хрум, хрум.
по России. - Ну и что? И евробублик исчезает, поколотый
- Кирюха, мне Мария подмигнула. славянскими зубами.
- Машка моя? В Угадае?
***

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

3.3.15 родины путешественников. На Олимпиаду колпак с помпончиком. Лилипут для
Бим помолился, на побратимов не стал, удобства общения и заметности стоит то ли
ЭЛЕФАНТ НИКОДИМЫЧ побрезговав. на ящике, то ли на шарманке, обтянутой
зачем-то бильярдным сукном. Сукно
- Айда на блошинку, - вспомнил Кирьян На Нойхаузерштрассе, которую наши держится за ящик-шармань мебельными
Егорович главное дело жизни, - за интуристы, словно в День Сурка, пересекали гвоздиками с латунными шляпками. Денег
гвоздьями. уже неоднократно, встретились им в он с Бима не срубил нисколько.
порядке очередности нижеследующие
- А мне бы память купить,- вспомнил отрады. - Слабо кривляется. - Клеймо бедному
Бим. клоуну Порфирий Сергеевич прилепливает
Вот Citi-taxi за 1, 95 евро, оно же Citi-tour грубо, да так живо, будто обухом в лоб.
- В башке место для памяти в виде тайско-китайского типа рикши- Других слов он не нашел, к лилипуту, и, -
освободилось? - посмеивается Кирьян велосипеда на два места. Но за рулем что самое странное, - совсем не приставал.
Егорович. - Память мы там не найдем. обычные немецкие парнишки - студенты на Отошел он оттуда так, будто побрезговал
Блошинка - это тупорынок. На Олимпийку подработках. всем уродливым человечеством.
потом свертим. Там хоть ковер-самолет,
хоть кремль купишь. Есть башли? Вот игрок на древнем, раздолбаном Другое дело Кирьян Егорович.
ксилофоне с проплешинами в лаке и со - Оченно сердобольная картинка, - так
- А сколько надо? стульчиком на двух колесах. Может прокомментировал Кирьян. - Щас в
- Сколько надо, столько и заплатишь. инвалид, может на жалость давит. Денюжку кофточку поплачу. - Именно так он и сказал
- Евро? ему руссияне не дали, но подивиться - Порфирьичу - в кофточку.
- Рублей, блин. подивились. Порфирий на это ухом не повел, и
По пути на блошиннку много чего еще посмотрел на Кирьяна Егоровича так
встретилось занятного. *** стеклянно, будто Кирьян сейчас заразится от
Во-первых, в главной арке, ведущей с лилипута, закорчится в муках и тотчас же
Мариенплатц, друзьям попалось на глаза Вот Сэбайлд. умрет на булыжниках. А затем начнутся
напоминание о Мюнхенской XX-й Стоит лилипут - полулилипут, непредвиденные хлопоты.
Олимпиаде семьдесят седьмого года в виде вымазанный зубной пастой с ног до головы, Не хочет Кирьян подчевать клоуна
табличек и надписей полуготическим, в белых рукавичках и с грустными, обухом как Бим. Вообще хочет
полуакадемическим шрифтом, выбитых огромными глазами, с подрисованными человеческого обращения. Может спокойно
прямо в стенах и залитых серой краской. слезками. На голове дурацкий, островерхий
Там же опубликованы города-побратимы
Мюнхена, которых путешественники
насчитали семь штук. Москвы там, конечно
же, не было. Не было и города Угадая –

общаться хоть с кем. Кирьян Егорович - все есть. А синих гвоздей у нас тем более 414
завались. И еще зеленые есть: окисленная
большой и добрый мэн. Хотя, медь это. Купрумус Кислородус. Уменя - Как эта штука работает? - спрашивает
такой в личной коллекшен имеется. Кирьян про волчок, чтобы хоть как-то
действительно, как-то жалко человека, Почистить надо только. продолжить разговор. И пытается ее
крутануть на камнях. - Меня за границу с
вынужденного выставлять свое небольшое - Вау, вау. Я, я. Понимать. Богатая у вас ней выпустят?
Сибирь. Аурум-феррус. Редкий сплав. Очень
тельце на потеху немецкому народу, а также редкий. Купрумус-Кислородус чистить не Лилипут снова лезет в ящик и достает
надо. Отравитесь. Мортус получится. Я небольшой свиток, перевязанный ленточкой.
гостям страны. Нет, все равно он - человек, а тоже коллекционер. Мой фатер чистил
зеленый гвоздь. Один раз почистил, другой - Это инструксьон, инструкшен, печать,
не лилипут. Лилипут - это просто маленкий, раз почистил. Сначала фиолетовым стал. пропуск, - говорит он и протягивает
Потом синим. Теперь я такой зэр маль рулончик Кирьяну.
слегка недоросший человек. Бациллы там, мэнш. Маленький человек. Хотите таким
маленьким стать как я? - За границу выпустят. Это не
недостаток обмена, казус в генетике, антиквариат. Маленько старая, сломанная
Не хочет стать маленьким Кирьян детская игрушка. Не антиквариат, нет. Сто
слабый, слепой, одуревший сперматозоид и Егорович и потому он не станет чистить процентов не антиквариат.
свой купрумус-гвоздикус.
такие же мертвоватые, протухшие За границу не выпускают только с
Лилипутик, далее ни слова лишнего не действительно очень старыми вещами,
яйцеклетки. говоря, откидывает сукошку с задней которым больше ста пятидесяти лет…
стороны ящика, достает детскую юлу, или,
Подходит Кирьян к лилипуту и кладет от точнее, волчок, и вручает ее Кирьяну - …словом, молодая юла, совсем
Егоровичу. непритязательная, даже не немецкая,
сердца в ведерко один металлический кустарного производства – мастер
- Мог бы гвоздь отыскать, нахрен мне неизвестный, обыкновенный, - и по сему
европейский рубль. От печени кладет еще твоя юла, - рассуждает Кирьян. эта штука - легко просачиваемая сквозь
границу.
рубль, от селезенки еще. Итого, тремя Юлу можно было бы назвать пестрой,
если бы на рисунках не было так много Кирьян пытается развязать ленту, но
рублями пополнилась казна лилипута. Это ржавчины. Она относительно тяжелая, лилипут его останавливает и жестикулирует
несмотря на небольшие размеры. о чем-то. – Хаус, хаус.
уже целый кружак баварского пенного пива.
- Не, не, не, - говорит Кирьян, пользуясь - Дома прочитаешь, - догадывает смысл
Потом он застревает вниманием на международным языком глухонемых, - мне происходящего Кирьян Егорович.
юлу не надо, у меня детей нет. Вернее есть,
гвоздиках, нагибается, трогает шляпки. но взрослые все. Да и дорого это стоит. - Ес, ес, я, я. Хаус, зеен, лебен, лернен,
шпрехен, понимайт?
- Тоже гвоздь, хоть и махонький. - Денег не надо, - говорит лилипут. -
Евры твои? - И показывает пальцем в Кирьян понимайт. Даже Бим, грустно
Немецкий, с выдавленной розочкой- ведерко. стоящий в отдалении понимайт.

ромашечкой. А, может, он - - Мои евры, да, - отвечал Кирьян, - было - Ого, знает русское слово, - радуется еще
моё, теперь твоё. Подарок от россиянина. одному уразумению Кирьян Егорович. -
древнекитайский или японский, - решает по- От всего херца124. Данке шон. Благодарствую! - ответствовал
Кирьян. - Дома так дома. Далековат мой
другому Кирьян, - потому что похож на Лилипутик показывает рукавичкой на хаус-дом.
юлу: «Это была моя юла, теперь твоя»
манчьжурскую марку, ну, типа герб. Но, Попытался объяснить Кирьян Егорович
- Типа купил? - догадывается Кирьян доброму лилипуту еще кое-что: «Городок
блин, не ржавый и не кованый, как бы ему Егорович. Угадай. Знать Угадай?» - Хотя откуда ему
знать Угадай. Он Москвы, поди, даже не
хотелось. - Нет, нет, это презент, - говорит лилипут, знать.
- не очень старая вещь. Ей всего сто лет.
Лилипутик сначала смотрит на действия Носил в музей игрушек, вот он рядом, в - Угадай? Хорошо, сейчас угадаю, -
башне. Не приняли. Там таких тысячи, сказал лилипут: «Москау, штадт Питер?»
Кирьяна сверху, глаза расширяет удивленно некуда девать. Поэтому просто ношу в
ящике, ищу подходящий случай, чтобы - Нет, Зибириен, Угадайк, Ёкск, Энск,
- он на работе и поддерживает имидж подарить кому-нибудь с ребетенком. Джория, узкие глаза, мороз, тайга, медведи
Момент настал. Дарю тебе от сердца эту ан ди штрассе. Уф, холодно. Кальт,
веселейшего чувака. Потом ловко штуковину. загубленная жизнь, умирайт, копайт могил -
не выходит могил: земля - снег - ледышка.
спрыгивает на булыжник, чуть подавшись в 124 Херц. Транслитировано от немецкого Herz – Покойник весна ждать сарай.
сердце (ред.).
сторону и подскочив пару раз манерным - Са-рай?
- Хаус такой, крыша - солома, доски, хер,
мячиком: скок-скок. Башмаки у него зэр шлехт, плохо очень. Понимайт?
- Понимайт. Джориа, о Джориа! Знаю:
неудобные, явно преувеличены для смеха, с Джория - Америка, Джориа - ин Зибириен.
Медвед - бэр нах штрассе ин Зибириен нет.
мохнатыми помпонами. Затем он что-то

спрашивает Кирьяна по-немецки. Потом по-

английски. Кирюха все равно ни черта не

понял, но попытался объяснить: его, мол,

интересуют только большие и ржавые

гвозди, потому, что он архитектор,

строитель, крупный любитель, знаток

искусства гвоздевания, художественно-

силового выдергивания, гнутья пальцами, и

вообще лучший в мире коллекционер

кованых гвоздей.

- В Германии синий гвоздь есть. У меня

есть. Говорят, что его из Сибири привезли

через Чину в двадцатых годах того века.

Слышали что-нибудь про синие гвозди в

Сибири? - спросил лилипут на своем

ужасном языке.

- Что за чепуха с синими гвоздями? -

думает Кирьян, едва кое-что поняв. Но виду

не подал. - Синие, так синие. У нас в Сибири

Но! Ты хочешь меня рассмешить. Не ли какие-то иностранцы пиф-паф. Знал 415
получится. Мой гроссфатер жил там. Я синее золото. Фабрика нелегайт делайт
много знаю. Гроссфатер - он наполовину гвозд - сыный золот. Понимайт? Ин Чина - Ну ты достал разговорами. - Порфирий
немец, наполовину иудей, гроссмуттер – Китай возить». обижен. Вместо пива сколько тут зря
Миниросс, Украйн, Хохлайнд... проторчали! - О чем говорили, хоть понял?
- Понимайт. Половину понимайт.
- Нет такой страны Хохланд. Штадт А Сэбайлд не понимайт истории Раши: - Да, блин, одну треть только.
Хохлома есть, а Хохланд нету. «Раша - непонятный страна. Глухой страна. - А говорил - немецкий забыл.
Непокорный страна. Сейчас хорошо. Раша - - Вспомнил чуток.
- Тогда: Степан Бандера, нехороший Европа, Дойчланд - дружба, мир, газ. - Чмо он болтливый. Разводит на
ччеловек козел, газ, воровство, президент, Хорошо, gut!» разговорах.
апельсин, революшен, мандарин. - Знаю про газ, - обрадовался Кирьян - Сам ты чмо.
Егорович. - Дай бумагу! - кричит он
Кирьян Егорович хохочет: «Вот этот Порфирьичу, - сейчас я ему газ нарисую и ***
мусор весь есть». откудова он идет. И наш Угадай на карте
пропишу. - Ну вот, смотри ж - ка ты, - какой
- Фатер мой – полунемец, - продолжает - Как вас зовут? - спрашивает он добросердечный человечишко в Германдии
шопотом лилипутик, - дед - типа полуюда… лилипута. - Я Кирьян. Кирьян Егорович. А живет, - говорит Кирьян Порфирию, когда
вы как ду ист хайст? они немного отошли, - и это несмотря, что
- Зажал еврея-полуюду, чтобы не стыдно От ответа лилипута Кирьян Егорович махонький и увечный.
было, - догадался Кирьян Егорович и как-то маленько смутился. Лилипута звали
нарисовал ногой на булыжнике красивую типа Элефант Мария Никодим Сэбайлд, и - А гвоздя зажал, – сказал промолчавший
еврейскую звезду. что-то еще. всю эту сцену Бим.
- Элефант Никодимович? - переспросил
- Я-я, да, типа еврей. Но, большой немец, Кирьян. - А у меня теперь халявный волчок, -
юда – мало, - закивал головой лилипутик. - - Я, я, Никодымовыч. Никодым. Я, я. Гут. говорит Кирьян. - Тяжелый, правда, зараза.
Смешаный кров. Красный такой кров, Никодымыч - Кырыан. Дружба. Либэн. Будто из свинца. Вот Машка моя или
русиш ест, хохланд, дойч, понимайт? Ес? Прыфэт. Прыфэт. Фатэр хайст Сэбайлд, их Ивашка родят кого-нибудь, а я внучонку
Юда - синый кров. Ага? - Лилипутик хайст Сэбайлд, память, ага? своему немецкого волчка подарю. На
показал руку и ткнул пальцем в артерию или - Ага. счастье. От Элефанта. Волчку сто лет!
в вену. Мешайт кров. Понимайт? - Вызытк ест? Ноу? Вау! Как бэз вызытк. Представляешь. У меня самой древней вещи
У меня есть вызытк. Бэры-бэры! Найди сто лет. Видел Ундервуд? Теперь будет две
- Понимайт. Ага. долметчер - переводчик - звони Сэбайлд. вещицы. Не считая марок, конечно и монет.
- И папа типа полунемец - полуеврей, Сыный гвозд говорит будэм. Фото выслать?
последнее время жил ин Берлин, после Фото. Гвоздь синий. Интернет. - «Элефант» переводится как «слон», -
война с русскими, иначе хватать стреляйт. - Фото? Гвоздь? Синий, интернет? гордо сказал Порфирий Сергеевич.
Похоронен здесь Бавария, город штадт Вышлю, да, я-я-я! Понимайт. - Кирьян все
Мюнхен. Мюнхен - хороший город, понимайт прекрасно. Особенно про синий - Ух, ты, точно слон, - сказал Кирьян, - не
большой, хаупт, главный, столица. Только гвоздь. Только что в нем особенного? Вот допер сразу. Что ты мне так поздно сказал.
папа фатер уже не живой: революция, этого Кирьян не понимайт совсем. Уж я бы тогда бы его раскрутил. Что-то до
Ленин, война, красный белый война, Лилипут прикладывает руку Кирьяна к фига сегодня слонов по нашу душу. И
расстрел найн, убегайт. Караул, штаб, своей груди, а свою кладет на грудь Кирьяну хоботов. Про куи что-то говорил. Про много
писарь, начальник, склад, печат был, печат - и улыбается. - Дружба, дизэ ист презент, куёв. И фамилия что-то мне напоминает.
слон, элефант, хобот – член, фаллос, куйт. дружба! Держи вызытк. Сэбайлд этот. Что-то тут английское есть.
Понимайт хобот - куйт? Trunk - хобот, печат После этого он в мгновение ока Про хобот раз двадцать припомнил. Мне это
-Dienstsignel, Stempel , понимайт? забирается на пресловуты свой, обшарпаный про Селифана напоминает. Один в один
- Не понимайт Кирьян Егорович ни черта ящик, и застывает на нем живой картиной. сюжет.
На его белом лице сияет улыбка - до ушей,
- donnerwetter из этого матершинного руки распростерты в прощальном жесте, с - И крокодилов тут докуища, - добавил
набора слов. Найн понимайт. ладони слетает, блеснув звездной пыльцой, Порфирий.
воздушный поцелуй. Прыфэт. Сэбайлд,
- Хвост нет, понимайт? Tail нет. Member - Кырыан - фройндшафт. Дружба. - Зверинец, блЪ! Ха-ха-ха.
член-да. Сосайт - saugen? Так понимайт? Разглядывать юлу Кирьян Егорович
*** решил в хостеле. О Сэбайлде на время
Одну треть только понимает Кирьян забыл.
Егорович. А куйт хорошо понимать. - И все-таки хороший это чувак.
Душевный. Почти родным стал за десять
Бим показывает Кирьяну на солнце. минут, - думал он по дороге.
Пора, мол, нах хаус шлепать. Бир ждет. Без
переводчика интеллигентно общаться никак ***
невозможно.
Идут любознательные архитекторы
А лилипут продолжал трепаться : «Папа дальше. Идти пришлось немного.
фатер армия не воровать, хороший был папа,
Вот местный художник Гутвассер,
миновать каторга, сидеть тюрма, бежать. пишущий картину, расстеливши холст на
Прадед тот жил Зибир долго Цар Николья
Цвай. Грохнули гроссфатера пиф-паф.
Мойш звать. То ли красные, то ли белые, то

каменьях в тени пятиэтажной Kaufhof– - Да они тут все повязаны слонами. Одна 416
галереи – абсолютно современного здания, шайка-лейка. Может, у них тут Тайный
замечательно вписанного в контекст Орден Слона? Все картинки невысокого пошиба, и все
исторической застройки. Пишет Гутвассер по-южноамерикански яркие и солнечные.
эту картину, ползая на коленках, пять лет - Куёвого слона, - добавил Бим, – с куем
кряду. Штаны он протер до кожаных заплат. вместо хобота. Это единственный плюс. Сюжетики ни о
Пишет водорастворимым акрилом. На то и чем, так себе: сердечки, пятнышки,
Гутвассер125. Этот господин с узким Очернили всех – каждый одной фразой - неразумные полоски и космические завитки
галстучком, пристегнутым к вырезу жилета Кирьян Егорович с Порфирием – все в радужных разводах. Уровень от
(чтобы не попасть в краску) отлично изучил Сергеевичем. среднего до никакущего, скорость письма –
свою клиентуру и за деньги врисовывает одна работа, даже не работа, а мазня, - за
любого желающего. Может рядом с - Бежать надо отсюда скорей. У меня полчаса, а то и меньше. Именно к этому
Горбачевым. Это будет стоить тридцать глотка пересохла. - Это Бим. И добавил: случаю подходит всемирно известная фраза:
евро. Может с Бушем – сорок евро. «Ноги в руки и мчать. Только не быстро. У «Я бы так же смог». Ну и смоги – чего зря
Американский президент отчего-то дороже меня полный пузырь. Форы всего минут языком трепать!
на целых десять евро. Может совсем мелко – тридцать».
и когда ни с кем, то за десюнчик. Может с Видимо, хорошие картинки остались у
Вильгельмом Теллем или с английской Наши путешественники, пока не ставшие Сикейроса на родине.
королевой Викторией. На картинке, знаменитыми, решили у картины и в самой
слившись с толпой знаменитостей, картине не светиться, никого еврами не Бим не преминул объяснить Сикейросу,
расплывается в улыбке подтянутая кожа поощрять, хотя вся эта ботва показалась им что, несмотря на то, что сам Бим из Сибири,
Софи Лорен, засыпает и не может упасть по-своему интересной, и убраться подобру- он суперски разбирается в мексиканском
прижатый соседями как в трамвае смурной поздорову от негожего финансового искуса. авангарде. Словом, на мякине Сикейросу
Распутин в несвойственной ему Порфирия Сергеевича провести не удалось.
революционной папахе, лукаво поглядывает - Ходкий тут товар, - завидует Бим, имея
Лион Фейхтвангер в кепчонке, тут же в виду картину Гутвассера. Какая же от Сикейроса польза? Ни одной
полуеврей Кафка. Застыли в нелепых позах картинки, даже самой махонькой, Бим не
три десятка известных на весь мир лиц. Но - Хрена, батя. Полдня проволтузится купил. И ни одной картинки, даже самой
Гитлера тут нет. Муссолини попал в картину почем зря, пока там клиент созреет, - ужасной, сделанной на куске туалетной
по блату. Наверно как потешное высказался Кирьян Егорович, - но зато у бумаги, ему подарено не было.
итальянское чмо: Муссолини умер весело – всех на виду. Живая, местная
вверх ногами на партизанской перекладине. достопримечательность, как и Элефант А вот польза: Порфирий Сергеевич
На холсте еще много просвечивающих Никодимыч Сэбалдуй. Надо же, - в картину возвысил себя и, разумеется, совершенно
пустот и незакрашенных карандашных попал. бесплатно, зарегистрировав улыбающегося
набросков – это задел для домашней работы себя настоящего, живого, русского в
по фотокарточкам. - Наверное, их в каждом телевизоре про компании с улыбающимся, фальшивым,
Мариенплатц показывают. Богатенькие, ужасным Сикейросом, и, разумеется, - в
- Опа! - заметил Бим, - твой Сэбалдуй в видать, Буратинки. Звёзды! обнимку, на фотографии.
картину попал.
- Ага, звезды! Тоже мне. Камни это от – Сними, Кирюха, да сними! А перед тем:
- А что бы и не попасть, если он тут кометы в тундре, а не звезды. «Работы – говно, холст – дерьмо, сюжеты –
годами с утра до утра вертится. понос».
Бим заклеймил героев Мариенплаца
- И то правда. таким ужасного качества позором, сквозь Вот же двуличный какой человек!
Присмотрелись. Сфотографировали и которое просвечивало и сияло неподдельное
Сэбалдуя в отдельности, и картину в целом. сибирское восхищение и зависть. ***
- Точно он. Без сомнения и как живой. На стенах Старого Питера много
Только отчего-то тут три ноги. *** встроенных могильных плит. Целая галерея.
- Это нога от Муссолини, - сказал Бим, - Все - отличные образцы искусства барокко.
и слонишка какой-то у него в руке. Между Питером и рынком
- Где? Виктуалиенмаркт пристроился к стене еще ***
- Вот. один художник.
- Точно. Кругом слоны! Одни только На островерхой колокольне Старой
слоны. Этот - экспрессионистско - Ратуши, выглядящей совсем по-новому, -
- И крокодилы. Наваждение, блЪ, - точно авангардистского, запошленного им в изящно вычеканены солнечные часики с
заметил Бим. усмерть, направления. легкими, волосяными тенями от черточек -
меток.
125 Дословно: хорошая вода. Лицом он смахивает на Сикейроса. Он
мексиканец или аргентинец. По возрасту ***
походил на человека, который вполне бы
смог убить Троцкого скалолазной киркой. Блошиный рынок, - так ранее весьма
простодушно думал Кирьян про
На убийце Троцкого - Якобысикейросе Виктуалиенмаркт, - оказался
белая рубаха навыпуск с галстуком, продовольственным рынком с некоторыми
вырезанным из холста одной из своих промышленными добавками. Дешевая еда с
картин, светлая, фетровая шляпа и черные
очки с тесемками вокруг ушей.

417

огородов, садовые скульптурки, цветочки, у моей Гречанки сиськи - о-го-го! Как у осуществления сливных дел без присутствия
варенья, соленья, копченья, морепродукты, Венеры безрукой. А мы в Париже увидим
шмотье и так далее по мелочам - это все, что Венеру? свидетелей, русские диггеры неожиданно
разглядел Кирьян. Никаких гвоздей, даже
толковых сувениров он там не обнаружил. - А я черт его знает. Может разве в для себя и с пользой для будущих читателей,
Или прошелся не по всем лавкам. Лувре.
они же - потенциальные ссыкуны города
*** Но не уверен Кирьян, что Венера в Лувре
и не уверен, что они в Лувр вообще попадут. Мюнхена и почтенные мудаки, открыли,
Зато рядышком обнаружился немалый Очереди там. И билеты, поди, дороже самой
биргартен, мимо которого Бим не смог Венеры. что почти что каждый магазин, бутичок,
пройти не отметившись.
Пивко Бим с Кирьяном, уступившие свои парикмахерская верхней отметки
Биргартен битком забит народом. Чтобы места несчастной бабульке, допивали,
получить пиво, надо отстоять чуть-чуть в подпирая боками один из этих шести Нойхаузерштрассе связаны с метро по
очереди под навесом. Это напомнило фонтанчиков. Приблудившаяся, сытая и
Россию. Стояли в очереди с удовольствием, флегматичная собачонка добродушно вертикали своей лестницей и лифтом. Это
разглядывая льющуюся пивную, почти понюхала бимовскую обувку, глянула
жигулевскую массу, вспоминая и презрительно ему в прищуренный глаз и показалось невероятным чудом.
нахваливая Советский доперестроечный отошла почихивая, недовольная русским
Союз. духом. - В магазине всяко есть торчок, -

Сначала Бим с Кирьяном разместились на - Ну что, погнали на стадион за памятью, догадывается находчивый в экстремальных
лавочке под кронами каштанов. Затем место - первым опомнился Порфирий, крайне
пришлось уступить древней бабульке, обиженный дешевой, неухоженной, какой- ситуациях Бим.
которая искала свою взрослую дочь и нашла то плешивой и разноухой немецкой
ее только благодаря дружным крикам и собачонкой. Мудрая бимовская мысль помогла
суете Бима с Кирьяном, которые заметив
тщетные попытки дочери обратить на себя - Пойдем только тогда, когда по- Кирьяну избавиться от тяготившей его
бабулькино внимание, соответственно человечески и с расстановкой поссым, -
русской традиции встряли в спасительную тянул удовольствие Кирьян. – Хотя бы вон здоровье нужды.
операцию. И победили. Себе на голову. там, за церковью. Я там, за могилками,
видел прекрасный контейнер и не менее Кирьян Егорович, спешно взмыл вверх и,
В садике - биргартене скульптором приличные кустики.
выставлено шесть фонтанчиков с пройдя совсем немного по холлу какого-то
фигурками. Все они посвящены баварским - Что, невмоготу? Что-то вы зачастили с
актерам и актрисам. Наиболее интересная этим делом. маркета, наткнулся на встроенную в
фигурка посвящена некой Иде Шумахер.
Известная фамилия, вроде на слуху, явно не - Это Вы все в себе держите, а мне ни к супермаркет абсолютно пустую кафешку.
мама знаменитого гонщика, но куда ее чему. Я растягивать пузырь не привык.
пристроить дальше, Кирьян Егорович и Бим Отсутствие народа, и, странное дело,
точно не знали. Ида, воплощенная в темной - А где поссым? За могилками меня что-
бронзе, изображена с щеткой и ведром. то не устраивает. Выскочит покойник и даже абсолютная незаинтересованность
Точь в точь, как Аделька, что в салоне на как…
Орландоштрассе. появления в служебной части постороннего
- В метро, - пришлось подумать
- Что ж это такая за роль с щеткой, - вспомнить Кирьяну Егоровичу. Он там в две человека, предоставило ему великолепную
удивляется Кирьян. - Может быть на тыщи четвертом году бесплатным туалетом
старости, когда Ида более чем на статистку пользовался. Бесплатно – это чтобы местные возможность найти в лабиринте зальчиков,
стала не годна? Наша Яблочкова так бы себя бомжи не обоссывали метро.
не опустила. коридоров, кухонь, перепадов уровней то ли
- В метро, так в метро.
Бим, само собой, поздоровался с Порфирий поверил Кирьяну Егоровичу по запаху, то ли по наитию, сортир.
артисткой, пощупал щетку, внимательно на слово.
осмотрел плотную задницу, обтянутую Там он, соответственно затраченным
бронзовыми складочками, позвенел по ведру ***
и потрогал металлические сиськи. трудам, плодотворно решил свою
Отлить не удалось ни в одном из
- Соски неправильные, к примеру, закутков метроподземелья: во-первых, творческую задачу: удалось отлить, вымыть
сказать. Невыразительно. Мелковастенькие - кругом были люди, а во-вторых, известный
не подержишься, - Говорил охальник Кирьяну метротуалет находился на с мылом руки, провентелировать пенис и
чистой красоты Порфирий Сергеевич. - Вот евроремонте, а следующий, если он и был
теоретически, то находился в серьезном почесать запотевшие яйца. У Бима такой
отдалении. Побегав по подземелью с
километр туда-сюда и не обнаружив ни возможности не было.
одной мало-мальски пригодной щели для
На обратном пути Кирьян Егорович

заблудился и вышел на поверхность совсем

не в том месте, где поджидал его Бим.

Сперва Кирьян попал во внутренний двор

магазина, где дюжие парни разгружали

машину. Заметив чужака, никто ему даже не

удивился, не задал дурацкого вопроса: - кто

он, мол, и что тут делает. Индифферентное

отношение к своей особе на протяжении

всего путешествия по подземелью задело

Кирьяна.

- Ну что, блинЪ, за страна такая: никто не

подозревает в тебе вора, террориста,

грязного бомжа - чесоточника и пациента

психушки. Неужто в этой стране все так

хорошо? Что-то не верится во всеобщую

честность. Скорей всего они стали такими

по принципу: мне за слежку платите? Нет?

Ну, и бывай здоров, хозяин. Так что,

погрузчики не захотели брать на себя роль

охранников, и Кирьян спокойно вернулся

обратно.

Затем он просквозил магазин и вышел на дополнительных приключений, а заодно, 418
Нойерштрассе. А там, неподалеку, приглядывая память для фотика, друзья
совершенно спокойненько стоял Бим и вылезли на поверхность уже за площадью - А если в машине? Времечко-то тикает.
облизывал вторую сигарету. Карлсплатц. - А если в машине газ?
- Ну ладно, уговорил.
- А я знал, где ты выйдешь, - сказал он, - - Бля, Мюнхен Цвай! Целый город под Поглядывая на таких же зевак, торчащих
я вот стою и мыслю так: - ага, вот отсюда землей. Подземных небоскребов только по сторонам, путешественники курнули по
мне будет видно два входа. Рано ли, поздно: нету, - подвел итоги подземной прогулки одной; и по опыту города Угадая забрались
- ты выходишь. А я тебя тут цоп и ловлю. Кирьян Егорович. в первое по очереди такси. В такси восседал
Ты ж не дурак: не полезешь под землю. Мы немецкий Вовка. Автомобиль работал на
так не договаривались. Вот ты и не полез. - Да уж. Три этажа это сарай. А вот и газе.
Почуял что к чему. такси, - сказал Бим, показывая на клетчатый
значок у ограждения дороги. ***
Раз Кирьян нашелся, выходит, Кирьян не
дурак. Факт. - Такси не убежит, - сказал
успокаивающийся Кирьян, - сначала нервы
Спустившись опять под землю и, курением подлечим. А то я замотался с
понапрасну сбивая каблуки в поисках санузлами этими.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- ----------------------------

3.3.16 КЭБ!
ГДЕ

КЭБ?

Бим отдал тридцать евро таксисту Вовке- купить новый фотоаппарат с новой памятью фотохудожественный зуд, как уговорить
Невовке. Так много, потому что это был
Невовка из Мюнхена, а не лучший друг- окажется ненамного дороже, - а и в итоге Кирьяна на временный обмен аппаратами.
таксист Вовка №3 из Угадайгорода. А отдал так оно и вышло, - Бим приобрел - Ты же умный и тверезый - говорит Бим.
денюжку Бим, а не Кирьян из общинной средненький фотоаппарат чуть лучше
кассы, потому что это приспичило Биму, а имеющегося и мучается теперь с его Ты почитай инструкцию повнимательней.
не кому-нибудь еще - выручая безработный устройством, начиная с функции Зачем сразу сдаваться. Там же все написано.
фотоаппарат, съездить за памятью в «зажигание». Инструкция написана на По-немецки. Не саботируй товарищу.
Олимпию именно на такси. немецком, японском, китайском и
корейском языках. Ни одного языка наши - Может батарейки надо подзарядить
Бим простосердечно шел на финансовые герои не знают. И ни один немец не помог сначала, - гадает Кирьян. Он мучается, но
жертвы, а если точнее, то попросту просирал бы им, потому что с немецкого немцы не получается ничего – ему непонятны
капитал, истончая прямо на глазах свой могли, как максимум, перевести только на кнопки. Не помогает и различное
облупленный кошелек. английский. комбинирование порядка и сочетания их
применения. Фотоаппарат ни на что не
В Мюнхене такси не дешево. Лучше Бим сидит с Кирьяном в кафешке реагирует.
было бы прокатиться в метро, но технология напротив гипермаркета «Олимпия».
катания в метро слишком туманна и Кафешка самая банальная. Никакого - Может брак? - спрашивает он
непонятна из-за языкового препятствия: дизайна, но приятно, что сидячие места Порфирия.
можно запросто сесть в электричку и расположены у витража. Сразу за витражом
нечаянно уехать за город. Такое у Кирьяна в клочок газона с небольшими елками и - Какой куй, брак, - переживает
две тысячи четвертом году уже какие-то кустики типа можжевельника. Порфирий, - это деньгов стоит. Немецкое
приключалось. Это не смертельно, но и не Изредка мимо проходит молодой народец. качество, понимаешь ли ты!
очень приятно - времени жалко. Через другой витраж видно крышу
«Олимпии» и участок улицы. Все просто, - Страна щас другая. Разве не видишь -
Бим швыряет денюжки направо и налево, как в стандартном микрорайоне РФ. «пьет» половина теперешних немцев.
опрометчиво считая, что искусство
фотографии стоит таких затрат. Бим вертит фотоаппарат, жмет все - Роботы не пьют, - утверждает Бим.
кнопки подряд, но аппарат не включается. И - А ты хоть одного робота здесь видел? -
В Олимпии Бима послали на ♂. спрашивает Кирьян. – Роботы это в Японии,
это несмотря на новехонькие батарейки. а не здесь.
Просто не было такой памяти, которая Бим сердится и не находит лучшего - Ну, давай щас на экскурсию сходим. На
могла бы влезть в заплесневелую чипощель завод их...
архаического бимовского фотомеханизма. способа исправить положение и
Прикинув совместно с Кирьяном, что удовлетворить свой вновь возникший - На завод не хочу, а в Технический
музей можно. На Изаре есть спецостров.
Тридцать три километра экспозиционного
маршрута или три, или семь - точно забыл.

Семь - это кажется в аэропорту, в - Бабы блЪ... А я знаешь, че щас хочу? - 419
Амстердаме. Я в прошлый раз... говорит Бим, отвлекаясь от шмыгающих
туда-сюда мио витража девках (неподалеку - Ну, двадцать два. Я просчитался. А это
- Ого! Накуй музей, - перебивает учебное заведение и жилые кварталы). - Я номер двенадцать. И полечку.
Порфирий, - пусть хоть пять метров сейчас спрошу это, чтобы это... где такси
экспозиции. У меня ножки болят. В ...и чтобы сюда такси заказал, а я у него Ничего не понял Кирьян. Что, блЪ, за
муравейник хочу. Гы-гы-гы. двадцать два, что за двенадцать? Первая
спрошу это дороже или дешевле... цифра - этаж. А вторая? Номер сортира?
Радуется Бим вспомнившейся детской - Зачем? Щас пойдем да и. ...Пойдем, да и Накуй полечки все эти с чешечками.
русской сказке Он подносит зажигалку к Кирьяна здорово подперло.
сигарете... это. - Отговаривает Бима Кирьян,
уверенный, что найти такси самим это как Шибко взревел и рванул с места уличный
- Ха-ха-ха. Порфирий, тут, блЪ, не курят. раз плюнуть, а еще проще пешком дойти. мотоцикл.
Забыл?
- А куда? Нам шлепать оё-ё! Десять - Слышь, угнали. ...Нашу машину. Такси
- А покуй, мне можно. Я покурю. километров. Даже пусть пять. Хрен мы уехало...
Подошел официант. Он поморщился, дошлепаем.
показал на какую-то табличку и вежливо - То мопед был. С девкой. Одни девки на
выпроводил друзей на свежий воздух. - А мы спросим. Выйдем. И возьмем мотиках, вот какая оказия здесь!
Поморщился еще и включил кондиционер справку у пешехода. Ну - ка, где мол, тут
на полную мощь. Убытки! Одни убытки от ближайшее такси или наша Байерштрассе. Бим продолжает о чем-то о своем и ему
этих русских. пофигу туалетные проблемы Кирьяна
Приятели покуривают на улице и через - Мы спросим у этого. Официанта.
витрину наблюдают за своим шмотьем и за Зовем!? Егоровича. - Я не поленился я а ну, а хуля
действиями официанта. Украдет – не
украдет. Не украл. - Мы спросим, где такси а он скажет: мне делать, стою, отдыхаю. Я блЪ в
- Вентилятор надо заранее включать. ...ды-ды-ды ... по зарубежному.
Тоже мне, маэстро по наладке чистого Мюнхене. А кстати там за садиком ты там
воздуха, - ерничает Порфирий, - и сектор - И мы ничего не поймем, - излишне видел, где терраса? Уютная? Потолок есть
для курящих организовать. Всех русских застеснялся Кирьян. подвесной в минимализме? Я потолок хочу
клиентов порастеряет. сфотать.
- А ты в сортире видел бирки ну там
- На кухню его, кастрюли мыть! визитки … четыре штуки? Там может про - В кубизме, блЪ! Нет и и еще раз НЕТ!
Обменивать свой Кэнон на маленький вызов такси есть, - придумывает Бим. Не выпытывай!
аппарат Бима Кирьян Егорович не желает.
Хоть бы даже и временно. Каким бы - Это сложный путь. И не видел бирку. - Тогда пошли. Сам сфотаешь.
классным фотохудожником Порфирий не Мы что, сможем сами позвонить? А ты, - Нахер террасу. С фотоаппаратом не
красился. Нечестный был бы обмен. Кирьян кстати, взял бирку? зайдем. Никак. Нам мужик велел: тут не
Егорович в такой же ситуации, только снимать. Спугнем прихожан.
наоборот, никогда бы до такой операции - Мне баба положила. Тык-тык-тык… - У-у! Ботва! Точно.
обмена не додумался бы. Но Биму, бери, говорит... А я не взял. Шмыгнул, да и У Бима рождается мысль о том, как
возомнившему себя фотохудожником, все. избежать общения с Малехой: «Слышь, а
позволяется все, и он думает, что все если мы, если мы... это... сыночке бросаем
безоговорочно должны ему подчиняться. - Серьезно? Может эту бирку надо общак...»
Вот и попивает Бим пивко опять, теперь оплачивать, а потом сувать куда-нибудь? - Мы не лохи! – Не понимает глубоко
Для смыва, например. идущей мысли Бима Кирьян.
уже с горя, и подумывает разоблачительную - Если мы общак ему бросаем. То нам
думу: как бы Кирюху ловчее пожурить и - А ты не обратил внимания? покую!
переманить себе его фотик.
- И ты че не взял на память? - Ну не, не. Нах нах! - Зачем отдавать
Количество выпитого Бимом в этот день - Ну, растерялся. Ну не то, чтобы Малехе общак?
пива не поддается здравому расчету. Кирьян
твердо держится на ногах, разве что часто растерялся а это. ...Хотел. Шибко хотел, Кирьян как банкир и кассир вполне
бегает до ветра. Бим стоически терпит до ...ну поссать, ну и это... справляется сам; а если отдать общак
последнего... Малехе, то не миновать секретной покупки
- Ну вот! Давай тогда я возьму. Мне тоже травы и конца общака.
Вот и последний бокал выпит. надо туда уже.
- Не последний, а крайний, - постоянно - Папа не позволит. – Аргументирует он
поправляет Порфирий. - А когда это то шибко и это. Конечно, окончательно.
Компания засобиралась в сторону дома.
бы взял ептыть! А там баба видно. ...Там в Бим вновь переключается на далекие
Языки у обоих ворочаются уже заметно воспоминания. - Вот смотри вот. Помнишь,
слабее, чем час назад. сортире... ну, ссышь там слышу... там баба.
За зеркалом. вот, парень сидел я его сфотал?
- Да-да, парень и это... девушки. Ну и?
- Ну и что, что баба. Нам что ее, Yбсти? - Парень... Я вспомнил: вот когда мы
Куда идти-то? - выпытывает Кирьян адрес
туалета, теряя терпение и силушку сидели, ... ну, в храме там... мужик...
воздержания совсем иного рода. зеленый крашеный, помнишь, ...пришел
только, ...и бабу обжимает, за колонной, ...а
- Только сразу щас выйдешь. ...А бабу-то ...в церкви бабу обжимать,...это хорошо? По-
немецкую не трахнули. православному это, думаешь? Это ...сладко-
горько ...не во благо, а в неблаго, ...обруча
- Туда идти?
- Ну, двенадцать. И чешечку не трахнули.
- Что двенадцать?

над головой, смотрит - Христос, рядом Кирьян сорвался с насиженного места и 420
Мария, ...за голову я схватился, ...а он все понесся наугад по коридорам, расстегивая
равно обжимает, мне плохо, мне что, в на ходу ширинку. Потом он низвергается по - Раша? - спрашивает водитель.
морду дать? Церковь, нельзя! ...Я тут же лестнице вниз, пробегает мимо тетки, - Нам по счетчику! - резво откликается
ссать за ворота, полицай смотрит в меня. которая почем зря тянет к нему руку с Бим и подскакивает на сидении. Теперь,
Ссу, а облегчения-то не чувствую, полицай с талоном. Кирьян смог дотянуть только до после покупки фотоаппарата, он - эконом.
палкой, ...ссытся плохо, колом там стоит, ну умывальника. Писсуар остался девственно - Русские, - скромно, но с достоинством
плотиной ...ага, думаю... нетронутым. отвечает Кирьян.
- Руссия, мы Руссия! - вспоминает свою
- Бим, блЪ твою ити! Как на горшок-то - У-у-ух. Хорошо. Нахрен талон. И так великую нацию Порфирий Сергеевич. Он
сходить? Где это? зашибись. орет и доказательно машет с галерки
флагом.
- Епть! Ты мою блЪ не трогай... Она не *** - Тише ты, Сергеич, не из Молвушки
блЪ. Она гречанка. А вот дальше туда едем. Нерусским флагом машешь. Уймись.
- Конечно. А я тут. Типа нам тут по куям. Шофера напугал.
пройти вот прямо... и там... открытая Шофер не то, чтобы напуган, а наоборот,
терраса. Вообще открытая! Я думаю нам надо это домой. А там это настроен решительно и готов тут же
высадить шумных русских. Но едет,
- Хорошо. На террасе горшок? Или в ...на месте решим. Ну, выйдем... - Бим даже сдерживается. Евры ему не лишние. Не
огород предлагаешь? было бы беды с «этим», что на заднем
не заметил отсутствия Кирьяна и сиденье.
- Ну, щас сядем... - вновь отвлекается от - Вон смотри: - девушки. А я бы кадрик
животрепещущей темы Бим и пододвигает к продолжает рассуждать сам с собой, сделал Лёвоброя. Вспомнил мимолетное
своей. - Так! А ты фотать уже умеешь на виденье Бим. - Мне там диагональ нравится.
старательно удерживая равновесие на стуле - Нет там никаких диагоналей.
моем? Научился, пока я ходил? ...Давай - Диагонали мне вообще нравятся. Вот
типа это, ты моим фотай, а я твоим и роясь в сумке, свесившейся до пола. видишь диагональ? - Бим прилип к стеклу и
пофотаю пока. Пока ты будешь на горшке. рассматривает диагональ, пока такси
Успокоенный произведенным приостановилось под светофором. - А
- Не буду. Не хочу - не буду. Санузел остальное все ботва. Все ботва.… А поехали
где? Проснись! Э !!! принудительным действом Кирьян Егорович в Августинец?
- Фарэн ауф Августинер, - говорит
- ...Ну, до дому доедем, ...ну, в смысле до рассуждает теперь легко. Теперь ему все по Кирьян Егорович шоферу. Кирьян не
хостела. помнит диагонали на Левенброе, но мысль с
плечу: «Ну что, мыслитель, поехали по Августинером ему понравилась.
- Я не дотяну. Где сортир? - Хир фюнф Августинер, - говорит
- Пофотаем... Ик-К-К! домам?» шофер.
- А че фотать? Фотать-то нечего. Домики! - Августинер ауф Байернштрассе.
Фасадики! - Рычит Кирьян. Его ноги уже - Какие проблемы? Мы пошли. Мы у - Ес, Я, я! - Понял.
отстукивают бдгджсинский гопак. - Августинер. Кого нам дома доить? -
- Да-х-х. Ботва. А вот это. Смотри туда. нашего чувака... с подносом спросим: где бормочет Бим, - понятливый паренек.
Словил. Молодец. А хуля: городок-то с
Вот эту в Югославии я этакую видел эту ...кэб? Если не поймем - пусть сюда зовет. ладошку. Что делать в хостеле? Едем.
видел. Ну, архитектуру.
Это бесплатно вообще-то. В мире. Такси ***
- Фальшфасад что ли? Нет ну пластику
создает эту. Небольшую. Дробно слишком. сюда послать.
Ерунда. Обоссусь щас, Порфирий!
- Уговорил. Зови.
- Я! Да, да. Наша цель щас друга в беде
не оставить. ...Какая-никакая беда, а мы тут По вызову официанта через полминуты
типа...
появляется кэбмен. То есть шофер. Он
- Блин, друга в беде, ...а я не друг? Адрес
умолчал! Я полетел! Всё, нет сил. вообще тут внизу долго сидел и поглядывал,

когда созреют клиенты.

- Пошли туда, - показывает шофер на

машину, замаскированную листвой.

- Твои колеса? – спрашивает его Бим.

Выпившие путешественники расселись

по сиденьям.

- Нам в хостел Мейнингер на

Байернштрассе, – почти на справном

немецком говорит Кирьян Егорович.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

3.3.17

ТУК-ТУК

- Во, бля, а это Саня! Здорово, Саня! - помещении нет такого шума, каковой им волосами ежиком. Так же, как и в прошлый
беззаботно и весело заверещал Бим, первым довелось продегустировать ровно сутки вечер, он суетится между барной стойкой и
зайдя вовнутрь Августинера. назад, да и служивые люди куда-то технологической линией, подвешивая
поисчезали. Единственно подвижный чистые бокалы на свободные места
Питейное заведение слегка опустело, но человек это вчерашний бармен спортивного подвесной решетки и поливая фонтанной
где-то в середине зала и там-сям кучкуют телосложения с приклеенной улыбкой и струей бокалы использованые. Так же
небольшие хмельные компании. В

тускло светят медным глянцем пивные считался натуральным школьным 421
чаны, по-вечернему пафосно и задорно
блистают золотом пивные крантики с плинтусом. невежливо для джентльмена хлопает
матово-черными, эбонитовыми, видать, входной дверью и покидает
ручками - В пЪзду! - Резко сказал Саня, не негостеприимный кабак с находящимися в
нем друганами-алкашами. Он отправляется
Ксан Иваныч сидит одиноким бедным реагируя на бимовский вопрос и игнорируя в хостел, который расположен совсем
родственником в прострации, нашедши рядом.
самый непритязательный и тихий уголок - упоминание в бимовской речи имени своего
почти у самого входа. Он изучает узоры на - Друзья. И это друзья? - думает он по
пестрой салфетке сквозь граненое стекло пусть безалаберного, зато подотчетного ему дороге. - Бросить всех нахрен! В πзду! Пусть
полупустой кружки (никакой другой посуды сами добираются до родины. Если смогут. А
перед ним нет) и угрюмо молчит. На то, сына, вверенного ему на двадцать дней ведь смогут бляди! Худые людишки - они
чтобы отодвинуть кружак и разглядеть как крысы - самые выживаемые.
подробно лукавые рисунки столешника, у сроку супругой.
него нет ни сил, ни желания. В Ксан Иваныч идет тяжко, раскачиваясь
ипохондрическом изучении салфетки и - Завтра, чтоб как штыки! В шесть ноль- от горя и кляня друзей - предателей. Ввиду
поверхноснтом оглядывании прочих ситуации он даже не думает доходить до
подробностей заведения он провел более ноль, блЪ, подъем! И баста! - И завершая светофора (для этого надо сделать
одного ужасного часа, до краев небольшой крюк) и пересекает, не
наполненного безысходной мутотой и абсолютно справедливый свой спич, останавливаясь ни на секунду дорогу, потом
одиночеством. обе ветки трамвайной линии и еще раз
совершенно уж по бабски и неостроумно: проезжую часть в неположеном по
Кирьян Егорович улавливает идущий от немецким правилам месте.
сердца позыв жалости к брошенному на «Зажритесь тут!»
произвол судьбы товарищу; он запоздало Добравшись до номера, Ксан Иваныч
осознает подлость и нечуткость, Кирьян Егорович, потупив сподличавшие открывает его, потом ищет холодильник. Но
проявленную на пару с Бимом, и оттого не находит. Он смотрит на уставленный
чувствует себя крайне неловко. Порфирий глазки, сопит. Ему этот санин выпад белорусской едой подоконник. Рука его
тянется за банкой пива, потом отдергивается
испытывает те же чувства, но не находит понятен и логичен, он хочет засмеяться над как от удара электротоком. Ксан Иваныч
правильных в этой ситуации слов и поэтому еще долго еще бродит в узком пространстве
помалкивает. Пауза затягивается. полуматершинным словосочетанием «и между кроватями – туда-сюда. Подходит к
спящему на втором ярусе сыну, долго и
- Вы меня кинули, - говорит не сразу баста», но понимает, что это задумчиво смотрит на него, поправляет
Ксан Иваныч. Голос его сдавлен, в душе одеяло, снимает готовый к падению
плохо замаскированная злоба, стремительно несвоевременноно. Его как нашкодившего и ноутбук. Ложится, сняв штаны и оказавшись
выросшая при появлении так называемых в синих семейных трусах в мелкий цветочек.
друзей. И такой свинец в глазах, который понимающего свою вину школьника,
проявляется разве что при вынужденном Через полчаса снова встает, открывает
разводе с любимой супругой, с которой устраивает заслуженная публичная порка, настежь окно и садится на подоконник.
живаешь душа в душу, а на старости – Озлобленно жует кусок мяса. Закурив после
хрясь: и по собственной оплошности и но не устраивает, мягко говоря, только мяса сигарету, потом другую, Ксан Иваныч
женской, непродуманной инициативе всматривается в затемненный Августинер на
грубоватая форма. - Вот это пионерлагерь на противоположной стороне улицы.
приходится расставаться. – Не могли что ли
позвонить? старости! Попали в переплет. Из Августинера изредка вываливают
припозднившиеся клиенты. Минут через
- А-а-а, - попытался что-то сказать Саня нежданно-негаданно стал самым десять из кабака выходят его друзья и
Порфирий Сергеевич. прилабуниваются к бочке у входа.
злым вожатым, директором и стоматологом
- Я пошел в номер. – Ксан Иваныч – А этим все неймется, – думает Ксан
выдавливает слова медленно, крепясь, пионерлагеря. Иваныч. Его нога затекла от сидения. В
чтобы не сорваться. - Спать. А вы сидите, голове бродят тяжелые думы. Уж от кого-
если хотите. - Ну, ты допей и иди, - вежливо советует кого, а от Кирьяна он подлостей не ожидал.
- Ладно, Порфирий, - думает он, - а теперь
- Сань, ну Сань! - начинает сердечную добряк Бим. и этот вслед за ним. Спорт придумали – кто
речь Порфирий Сергеевич, стараясь больше выпьет. А меня специально
отмазаться от оправданий и плавно - Сами свое допивайте! Мало вам, да? игнорируют. Я что, не человек? Все для них,
вырулить на безопасную бытовую тему. для подлецов, стараюсь, а они...
Нате, вот вам, пейте. Все вам мало! Суки вы
Фальшиво улыбнулся. - А где наш Малеха? Через несколько минут молчаливого
- С какой-то стати Малеха стал «нашим»? несправедливые! наблюдения за плохими товарищами и
алкашами вдобавок, Ксан Иваныч щелчком
- думает Кирьян Егорович. - А до того Ксан Иваныч широким и беспощадным отправляет бычок в окно. - А и х…й с вами,

взмахом руки бабахает своим бокалом под

носы седобородых старцев. Пена плеснула

и запузырилась на столе, быстро

превращаясь в лужицу. Пара капель попала

в бороду Кирьяна Егоровича, но он капли

проигнорировал, опечаленный развитием

событий.

- Э-э-у, позвольте… это же пустяки,

давайте разберемся,…кто и почем

виноват.…В шесть почему? А в семь

что?…Мы куда торопимся? Если… -

начинает сопротивляться Бим, которому

только что примененный метод

генерального руководства совсем и опять не

по нраву.

Но, разобиженный дневным

невниманием друзей, близких к измене, и не

склонный выслушивать никаких

объяснений, Ксан Иваныч придушенно

сжав плечи, выбирается из-за длинного

стола. Более не оборачиваясь и нелепо

оступившись на последней ступеньке

короткой лесенки, Ксан Иваныч крайне

- говорит он чуть ли не криком. Затем предполагает свой план мира Порфирий 422
бухается в койку, забыв снять носки, Сергеевич.
поворачивается головой к стенке, - Да-а... А этот крендель карточки
скрючивает отяжелевшее тело и засыпает - Какая планерка, завтра подъем и ноги в получил и молчит. Положил на подоконник.
неспокойным сном. руки. Все и так ясно - умыться, гараж, И как будто его не касается. Мог бы
багажник свинтить, потом привинтить подойти и отдать. Если по-человечески, –
- Утро вечера мудренее. ...Бензин, заправиться и вперед! усиливает Бим кирьяновский удар. Малеху
Но не тут-то было. оба используют как громоотвод
- О-ё! Багажник. Ё! накопившейся злости.
*** Бим чрезвычайно страшится операций с
багажником. В таких ситуациях он старается - Забыл просто. Молодой-зеленый, –
…В это же самое время в Августинире делать вид занятости чем-то другим: пытается хотя бы слегка защитить Малеху
специально медленно носит шмотки, Кирьян Егорович. Малехе и так за сегодня
происходит бурное обсуждение переставляет с места на место чемоданы, досталось немало заочных юлей.
рюкзаки и сумки: лишь бы только не
происшедшего инцендента. заставили висеть на подноже долбанного - Тетю Хулю он забыл. Специально, чтоб
авто и рыться где-то в поднебесье в поисках спросили. Через ножки поклонились. А ты
- Ну, дела! Сам же нас с Малюхой крепежных деталей и щелей, в которые молодец, сам пошел и выпросил на вахте.
нужно потом все эти запчасти просунуть и Теперь нормалек. Сложно было?
бросил. Упорол. Ты же помнишь, как было? закрутить рукоятки.
- Да, блЪ, я за пять минут. Я уже с - Что?
С утра? – говорит Бим по уходу Ксан закрытыми глазами свинчиваю... и - Ну, на вахте. Ты же английский не
завинчиваю, - хорохорится более опытный в знаешь?
Иваныча из кабака и после нескольких этих делах Кирьян Егорович. - А мне зачем английский, если там
- Ключи сдать, номер принять... номер немецкая тетка? То есть там уже мужик
секунд осмысления случившегося. сдать ...и, блЪ, по коням! - пародирует в сидел. Я ему объясняю что к чему. Он не
лицах завтрашнее утро Порфирий, зацокав сразу, но понял. Чик, сует в... ну в этот,
- Да уж. Попали, - подтверждает Кирьян. тапками по полу и подскакивая на скамейке. ...типа арифмометра ...электрический
– Цоп-цобе! ...Фамилию проверил. Тюземьски? -
Только теперь к вечеру, увидевши воочию - По коням. Эй! На нас смотрят... спрашивает. А я ему: - Тюземьськи,
- Куй с ними. ...А спорим, он с утра что- Тюземьски. Ес! Кирьян Егорович. Давайте
расстроенного Ксан Иваныча, им была то новое придумает! Вот он всегда так. познакомиться... - коверкает слова Кирьян
Ходит-бродит, ходит-бродит, молчит. А для доходчивости.
осознана величина нанесенной приятелю голова тем временем думает. Он же босс. Он - ...Он на меня смотрит... полисмен... я-я,
вперед размышляет. - Бим уверен наперед за похож, говорит ...жаль, не пидор, думает, и
обиды. – Да, все-таки надо было звякнуть утреннее, непредсказуемое для Кирьяна и щелк там, щелк, пробил печать. Дает. А я
ясное как божий день для Порфирия, ему говорю - давай еще - нас же двое. А он
однако. А там бы уж как пришлось. поведение Ксан Иваныча. уже твою фамилию и не спрашивает.
- Все возможно. - Ты и я? Мы друганы?
- Хуля попали! Мне пох…й. Начальник, - Да сто процентов - так и будет. Двести - Ты и я. Насчет друганов не знаю: не
прОцентов! - Ударение Бим делает на «О». заслужено! Спящий сурок это точно. Ха-ха-
бля! Так оно внушительней. ха.
- Э-э-э, ну Кирюха, звиняй подлеца. А
Браво ерошит свои военные перья Бим. - Поживем - увидим. сколько ты ему дал… ну, евро?
- А мы придем, дверцу запираем и спать. - Нисколько. Нахаляву. Так положено.
- Ч-черт, надо было позвонить. Как-то - А я, кстати, вчера едва дверь закрыл. Часть карточек все равно в расход идут.
...Там черт поймешь. Не просто так. Только - Неправильный ответ. Это стоит чего-то.
забылось... Мы как-то все о своем. закрыл, а потом вспомнил - ключа-то что-то - У меня не стоило.
не помню, ну карточку, возвращаюсь, а - А ты стучал, а я не открываю?
- А сам-то он что не позвонил? Расширил ключика-то нету. А ты дрыхнешь - не - Ну да. Дрыхнешь. Сопишь. Коленками
добудишься! – жалуется Кирьян Егорович. дрынчишь. Хоть трусы бы надел.
губенки и помчал. ...У нас дела, а этот... - Виноват. А что Малеху не побудил? - А что? - хохочет Бим. - Ты
Или Саню. стесняешься?
- Какие у нас ...? Дела - делами, а он как- - Ты уже который раз виноват. ...А - А что приятного? Полезешь спьяну...
Малеху попробуй разбудить - он - А я слышал стукоток. И не стал
никак товарищ... притворится и куй ему на нос, ...типа на нас. открывать.
Он не добрый. А Саню ...не было Сани ...Он - Ты что? - остолбенел Кирьян. - Слышал
- Гусь ему товарищ. на вокзал зачем-то поперся. и не открыл?
- А я лежу, слышу стук... думаю: та-а-ак.
- Бим, ты кончай. Мы конкретно Кирюха тут...
- С какого куя? Я за дверью стою!
промашку дали. ...Уж давай реально

признавать.

- А он не дал промашку? Малеху, блЪ, по

магазинам водить...

- Мы не знаем. Может он поводил, купил

ему что надо, типа бумбоксов, да и

освободился давно.

- Макдональдс! Какой, нахер, бумбоксы.

И это мы знаем. Куй с ним с макдональдсом,

а если освободился - звони.

- А он вроде звонил. Или нет? Ты

помнишь?

- В Чехии звонил. А здесь не звонил...

Или ...не помню. Может звонил, а мы

подумали, что мы в Чехии? - Сходит с ума

или специально путает Кирьяна Егоровича

Порфирий Сергеевич.

- Да-а-а. Нехорошо вышло.

- Кирюха, плюнь. Завтра с утра на

планерке. ...Утихомирим. Да, -

- А я-то не знаю. Я по подушке хлоп - ты - Не всем открывать можно кому попало. 423
тут! Но под рукой надо... вот такой дрын. А у
меня нету. спецдрын, и только один Кирьян этого не
- Ну, не куя себе - по подушке! Я за знает.
дверью, ты что? Причем подушка? У меня - Слава богу, – крестится Кирьян. – А то
морда как у подушки? Ну-ну. Спасибо за бы в лоб еще от друга ... дрыном. - Нет, я понял.
комплимент. - Во, пошли на улицу с кружкой. Там
- Ха-ха-ха! – смеется Бим. - ...Заточенный курнем. У тебя трава с собой?
- Ну, извини. Подумал. Ночью оно хуля... специально вот такой дрын ...на веревке - Ты че, окуел? Я ж не курю. С Малехой
Мне снится, что ты рядом. Притих и не висит. Ха-ха-ха. Причем специально. Дверь попутал?
храпишь как всегда. А я кому попало не так открываешь - смотришь морда - А тогда?
открываю. незнакома, ...а тут на веревке рядом эта - А тогда это мы специально тебя, ...а
беда... Тя-а-а-желый! Чужой если – куяк ему сами заодно. Чтоб тебе худо не стало.
- Да уж. - Кирьян поражен таким по морде! Куяк второй раз, если еще стоит Выручили.
омерзительно несправедливым отношением. и соображает. - Ха-ха-ха! А неплохо было... -
вспоминает свой первый опыт с травкой
- Вот говори так мне: тук-тук, открывай. - Ха ха, ха! Мне, по морде? Порфирий Сергеич. - Помню, паровоз на
Три раза тук-тук-тук. А мы не так - Не тебе, я же рассказываю, как бывает, меня. ...Нешуточно. А ты специалист, да?
договаривались. Ты, например, - тук-тук, а - Было дело. Все надо попробовать в
это не правильно. Значит чужой. Вот стучи – веселится Бим. - Куяк ему вот так вот так жизни. Да и не понравилось, и ни к чему. А
три тука. вот. тебе, надо полагать понравилось ...с
паровозом. А в нем девки, да? Девки-
- Пошел ты в жопу. Бим показал, с какой силой он лупит галюценогены!
- Ну, стучи. незванного пришельца. - Голые, заметь, девки! Голые. В дверях
- ЗаYбал. Тук - тук. ...в вагоне стоят и машут ручками и
- А я спрашиваю: кто там? - Ты не знал что ли? Ну, это у Шмеля ну ножками. Где такое увидишь?
- Кто там? в мастерской... так было, планировалось то - Да уж! Вот она - польза дрын-травы!
- Не ты спрашиваешь, а я: кто там? есть. Защита такая. Не знал?
- ЗаYбал. ***
- Не понял суть? Вот ночь... - Ну, нет, конечно.
- Ну, йоб!
- А не надо открывать, кому попало, что Что ж так? Все знают, что у лучшего
ли? Это хочешь сказать? А мне? Я - то свой! угадайского скульптора Шмеля дома висит

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

3.3.18

НА БОЧКЕ АВГУСТИНЕРА

Стоят Бим с Кирьяном на улице, подперев локтями огромную - Ну, дак и я про то. Потом сходим - какая разница? Памятник
бочку, под вывеской Августинера. Захотелось курнуть на воздухе, железный. Не убежит. Куда гнать? Мне живым приехать с Парижа
заодно себя показать и прочувствовать вечернюю жизнь рабочего надо. Дитятки у меня...
Мюнхена. Уже стемнело. Но машинки ерзают как днем. Жик-вжик!
Некоторые орут благой морской сиреной. Велосипедисты домой - И у меня детки. Мне и памятник ваш покуй. Я тут сбоку и даже не
торопятся. Бим стоит спиной к велосипедной полосе и иногда сприпеку, – грубо ругается Кирьян Егорович. Ему тоже хочется
наступает на опасную территорию. Кирьян подтягивает Бима к бочке приехать живым.
поближе. Как бы чего не вышло. Он, хоть и махонький велосипед, но
больно, ежели башкой об асфальт. - Не во-о-прос! А вот еще.... Вот Саша вместо того чтобы отдыхать

Кирьян посасывает пивко и курит простую и дешевую сигарету блЪ он закрылся под одеяла... ну всякие блЪ, одеяла, подушки. Чтоб
Nexte из Праги. Бим запускает длинный монолог, изредка отвлекаясь
на трубчонку. Он сейчас благородный джентльмен с трубкой. Как никакой Ъ не доставал: Но мы не ЯТЬ! ... Нет и Плинтус (крепко
доктор Ватсон или Холмс. прилипла новая Малехина кликуха) - он тоже не ЯТЬ. Ответ: понятно.
Это значит: Плинтус или я? Типа я его достал. Я Клинова. Так, стоп!
- Пых-пых! - вещает трубочка Порфирия Нетотова. - А потому, что
приедем мы одиннадцатого. Должны. А двенадцатого - день города - - Саша всегда будет защитником Малехи. ...Хоть ты чё! -
открытие нашего с Сашей памятника. Перезвоним, уточним. Но пока вскарабкивается на монолог Кирьян. - Хоть ты что!
вроде так.
- Стопудово! Барабан! – соглашается Порфирий.
- Может наоборот? Чего торопимся. Давай на двенадцатое Кирьян убежденно, на собственном опыте: «Сын это сын. Какой бы
перенесем... - предлагает Кирьян Егорович.
куевый не был, блЪ. Хоть жулик блЪ хоть убийца. Все равно.
У Кирьяна нормальный сын, сам Кирьян тоже был в свое время

нормальным... в основном. За редкими, несмертельными
исключениями.

- Киря тлёй буду! - контраргументирует Порфирий. - ... Вот доча 424
уехала моя. Нюсик. В Питер. (Бим стучит в донышко бочки кружкой
очень громко ... звук типа как по чугунку) Ну, они. Надюха побеждала. - А ну пусть будет так, - мирно реагирует Бим, махнув на
Нюсик в Москву... международные призы. А я-то против. ...Ну, ум-то... велосипедистку рукой от самой задницы, словно отгоняя свой пук.
я-то пропил, а они... всё побеждали, а их всех нахаляву отправляли.
Оба! Обе! Вот такие обе (Бим нагибается и показывает, какие они - Прикинь...- говорит Кирьян, - девки вправо-влево прикинь... на
ростиком от асфальта – десять сантиметров)... Нюсик поехала. Я б ей... великах ночью... Хорошо хоть полисмена не прислала. А могла бы.
Еп твою мать, а ей... семнадцать...? Восемнадцать? (Загибает пальцы). Мы тут всяко неправые. ...А на великах ночью. ...По окраине...
Семнадцать с половиной лет... Щас вспомню... Уточняю... восемьдесят Удивительно. Может еще пришлет этого ...полисмена?
седьмой год... Июнь. Июнь Восемьдесят семь! Щас ей двадцать два. В
июне будет. Да... в июне будет. Значит так. ...Там третий. ...А там, в - А! Это блЪ! – Просто и уверенно сказал Бим, как отрезал. – Не
Америке ...Я сказал так, ... кто хочет,... значит так...: Любовь? - пришлет. И понятно сколько стоит ...два рубля ихних. Не в этом дело.
Любовь! Морковь? - Морковь!
- Не, а блЪ на велике не бывает. За шестьдесят рублей ночь? Так не
- Ха-ха-ха. бывает. Наши-то за сто - подорожницы. А эти самые обыкновенные
Кирьян рассмешен и это дает ему право забыться и зафинтилить ихние: я вас люблю за пятьдесят долларов, а она: найн, не меньше
окурок на дорогу. шестьдесят! – Кирьян Егорович артистично вертит шеей и вращает
кистями рук, изображая ломающуюся проститутку. - Не хило! А
- Эй, я гринпис! ...Я значит вот, хотя я уже был разведен в это дорогие - за двести, до тысячи и больше. Нах такая любовь, да еще с
время ...Я так: чё-о-о!!! Хо-то хо. Ты то свое делай, а отцовского… сифом.
благословения не будет… а она говорит - на гастарбайтере замуж
женюсь... он какой-то - не помню кто - украинец или кто он ... Я - А она это ...с работы ...отбарабанилась и домой ... с вызова ... на
отцовского благословения не дам. Копейки ты от меня не получишь. велосипеде. – Мимолетом оговорил бедную, почти что падшую на
Мамулька ... мамулька! Ну, она помогает, мамулька, подгоняет на асфальт немецкую барышню, Порфирий Сергеич - любимец русских
красавиц и ненавистник всех юных германских велосипедисток,
симку на ботву, всяко. Ну, понятно. Я сказал - куй! Всё вопросов нет. попадающихся под горячую русскую руку.
Хочешь покушать подороже - арбайтен! Не хочешь - голый вассер!
Бим заводится по второму кругу. Сие означает, что это
Кирь я конкретно сказал: до сих пор ...добра отцовского ... (стучит по завершающая фраза перед чем-то другим. По три раза про одно и тоже
– это уже диагноз. Шизофрения, в лучшем случае пьяная ботва.
донышку трубкой). Без меня! Они ibutsya уже третий год блЪ ...
- Да нормально это, - утешает папашу Бима ученый жизнью - ...Киря, мы говорим ей: Дочь доча! С Америки! Моложе вот этого
плинтуса ...говорит: - папа я тут работаю на двух работах ...кручусь
папаша Кирьян. У меня вот тоже... - Хочет поделиться отцовским восемнадцать часов в сутки ...Я хочу отработать. Ы-ы… деньги
опытом Кирьян Егорович, но не может найти щель в бесконечной как вернуть. Ну, что вы мне на Атлантику блЪ, давали, ...то да се. Ну ее в
транспортерная лента речи Порфирия. Англию посылали два раза ...туда ...она говорит: - деньги деньги вам...
Мы говорим доча спокойся а! Успокойся, блЪ! А этот плинтус-то, у
- Это их проблемы, - перебивает Порфирий. - Но я - отец. него, у Саши, блЪ! Ой! Господи! Дочь с Америки одна… в двадцать
Благословения я не дам. Хотят без меня - ладно, слава богу… Другая! два года четвертый год живет: папа я деньги хочу прислать вам… я
деньги заработала. На двух работах работала. Этот же - мэн ёпэрэсэтэ!
Другая, слухай. Дочь четвертый год в Америке! Говорит: - папа-мама Мужик. Работяга. Понял да?

может вам денег выслать? Типа я должна. Ну, потому что мы ей - Ну конечно понял, ёпэрэсэтэ.
билеты... через Атлантику там. - Охренеть и не проснуться! Ну Плинтус! Ред-кост-ный плинтус!
Щелчком открывается последняя, извиняйте – крайняя, банка-
- Ой! Ёй! заначка, вынутая из глубин походной сумки.
Бим, увлекшись и взмахнув нетрезвым крылом своим, нечаянно - Пошли гульнем, пока звезды не высыпали.
задевает проезжающую мимо велосипедистку. Велосипедистка слетает - А у них звезды как у нас.
с велодорожки на тротуар, а с тротуара через бордюр на дорогу и - Только у нас ярче.
только каким-то чудом не падает. - Ха-ха-ха.
- Сорри. Извините, - говорит машинально Бим, даже не - Вот так-то, Кирюха! Велика Европа, а дома-таки лучшее!
обернувшись на случившееся чисто по его вине происшествие.
Велосипедистка, чертыхаясь немецкими жопами на русского ***
швайна, уезжает прочь.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

3.3.19

ТРИДЦАТЬ ДВЕ МИНУТЫ ПО РАБОЧЕЙ ОКРАИНЕ

Пожилые пацаны собираются в одного-единственного глотка на сон в чужой стране, невзирая на его затею, он ни
переулочный поход. Пиво-пиво, ох уж это грядущий. за что не оставит.
пиво! Пиво теперь нужно Биму для
завтрашнего, утреннего употребления и для Кирьяну уже достаточно выпитого за Бим перед выступлением в ночь пытается
день. Но товарища, ночью, в чужом городе и сначала сосчитать денюжки. Но не

425

получается: бабло всех мастей без всякого Бим: - Ой, там...докуя всякого добра. теплыми колерами домашние оконца,
Кирьян: - Не доставай... это злотые.
уважения к валюте за день перемешано и Бим: - Там-там. Да-да. И некуй буднично просвечивают дверцы
доставать. Подождите, милые золотые мои,
свалено в неаппетитную финансовую груду. подожди... подожди. На♫! полуспящих кнаппе и разногабаритных
Кирьян: - Вот когда поедешь вокруг
Тогда он принимается сортировать весь свой мира,то ты сразу по карманчикам. Евры лавчонок. В темных простенках улиц против
туда, баксы сюда, рупии...
капитал по мастям: козырные положить Бим: - Смотри... рупии... где? Ап! Нету древнего обыкновения не стоят
рупий... Зайцы есть. БлЪ! Это зайцы, да?
поближе, прочую мелочь схоронить Кирьян: - Деньги... Это просто деньги! накрашенные девушки. И никто не блюет на
Тоже деньги. Достань поближе, ёклмн. Ну
подальше и поглубже, чтобы случайно не вот, теперь все... перекрестке, не обнимает фонарных
Бим: - А это хто? ...Вот оно... на♫
обронить. Злотые, рубли, зайчики126 и ...рупии-злотые-евры. чугунин. Полусонные людишки, словно
Кирьян: - Это как раз ...да-да-да,
кроны, как валюту в этой стране правильно, правильно, этих поближе к телу. бегающие по экрану мухи, доигрывают
Бим: - А это хто?
бесполезную, Бим пытается отсортировать Кирьян: - Это не хто. Выкинь нах. Ну, вот свою ежевечернюю роль. А их неторопливая
и все. Нету.
от евр, но получается не очень: мозг, Бим в замедленном темпе, но уверенно: - синема, снятая умершим от ветхости
Нет, это хто-то.
плавающий в пиве, плохо руководит Кирьян. – Так что...нихто это. Выкинь. режиссером, однообразно и заученно
Копейки русские затесались. В попу себе
руками, живущими теперь без высшего вставь. игрывается вот уже лет пятьдесят подряд.
Бим: - Вот и оно. Это от-дель-но. Так-к-к.
кукловодства своей непослушной Кирьян: - Это как раз не нужно. Официантики и бармены поглядывают на
Бим: - Хорошо... Это семечки. Хорошо.
арлекинской жизнью. Все как в жизни и в Мелочь. часики в мобильниках. И подумывают они о
Кирьян: - Ну да, по большому угадал. По
политике. малому... том, что - не пора ли спустить бронь на
Бим. – По малому - это пусть Малеха. Я
только по-большому. стекла и поторопить задержавшихся
Кирьян запускает леща: «С первого раза
Жанр театрального сценария. вообще-то справился. За такую удачу можно клиентов. Как бы из интереса и любви они
Представим сцену №1. Она без особо полкружака...»
мудрых каких движений. Артисты здесь Бим: - Вот так. Наконец-то слышу осведомляются: «Дружок Name, а тебе
могут играть и говорить, как хотят и что правильные слова.
хотят, суть от этого не изменится. Но Бим Кирьян: - Слава богу, управился. завтра в котором часу на работу?»
может играть только так единственно, как Бим: - Ну, ёпть, Киря, блЪ. Всегда
может физически. Его движения ставишь задачу ...себе. А я со стороны На что alles Name Deutschland вежливо и
руководимы не мозгом, поэтому послушаю... послушаю... Ага! Если
единственно, что может сделать голова, это правильно говорю, то и исполняю. Я солдат! одинаково отвечают, вылизывая последние
констатировать совершающиеся помимо ее Мне давай приказ – я сделаю!
- Ха-ха-ха. капли из кружаков: «Да-да, действительно,
воли явления. - Акху-акху-кху! – Закашлялся от смеха
Чтобы хоть чем-то походить на Бима и Порфирий. нам завтра с утра. Спасибо, дорогой фройнд,

так умело промахивать мимо сумки, чтобы *** за напоминание. Айн момент, и мы
так же похоже и понапрасну ловить в
кошельке монеты, чтобы также немощно Слышны приближающиеся немецкие исчезаем. Работа как волк – может в лес
перебирать губами и складывать из звуков голоса.
слова, начинающие пародисты должны убежать».
пройти небольшой курс Станиславского. Германия, даже рабочая, по вечерам не
спит. Нет-нет, да и пройдет кто-нибудь по У немцев все не как у русских.
Русский артист перед выходом на тротуару, нарочито громко долбя каблуками
немецкую сцену может хлобысныть два перекатистый асфальт. Подмигивают Вольными шептунками питки
стакана водки из немецкого супермаркета
«Stolichnaya», «Absolut», «Finlandia» по выскальзывают из дверей и снова идут по
дорогой цене.
оживленному вечернему городу, шутя и
Немецкому достаточно наYбнуть
полстакана тридцати пяти - градусной балагуря друг с дружкой, выискивая более
дешевой, поддельной сивухи «Gorbatschow»,
«Rasputin», «Ustinoff», «Poluektoff», радушные места.
«Egoroff».
***
Затем нашим и немецким артистам стоит
потренироваться в ловле руками глубых Кирьян Егорович преподает Порфирию
гуппешек или более шустрых рыбок в немудреную, но важную банковскую науку
аквариуме, научиться танцевать вальс в хранения денег и ценных бумаг на себе,
валенках, вписавшись в половину изученную им за пару прошедших недель
квадратного метра асфальта, и изучить путешествия по родине и заграницам:
непристойный словарь Чена Джу от корки «Которое наперед, я всегда сую вперед. ...У
меня продумано: кто вперед потребует, тот
до корки. и... я банк, я обменный пункт, мне нужно
чтобы по полочкам... ♫♫»

Бим: - Умно сказано. А этот плинтус, ему
по куям! Папа придет и разберется... ♫♫.

Кирьян: - Все, готово, обошлись без
папы, пошли.

Путешественники отшвартовывают от
пристани – гостеприимной бочки
Августинера. Шорох кожаных килей по
асфальту. Очередной сухопутный променад
начинается.

126 Белорусские деньги.

- Ну-ка, а вот оно пивко, – заявляет Бим Бим, пропаще махая в сторону 426
контрабаса: - Вершки это!!! Бум да бум.
сразу за поворотом, ослепленный яркой Контрабанда! Нах! – Порфирий, смекнув, - БлЪ, наверное, – говорит неожиданно
решает, что слово контрабанда явно Кирьян вскобелившимся голосом. – Ей бы
витриной. произошло от контрабаса. еще плетку и мужика в стрингах.

- Это другой магазин. Не пивной. Кирьян: - А на контрабанду цены нет. Бим: - А улыбка-то у ней ха-а-рошая.
Это не предмет, а нехороший поступок. - Сраменная она, – не сдается Кирьян, –
Смотри-ка, сколько там контрабасов, – клистирная извращенка. Слыхал про таких?
В коллекции Кирьяна контрабаса нет. – Бим: - Конечно, у тебя все срамное... Кто
говорит правильный штурман Кирьян Где же ценник? - Нравится ему этот о чем думает, тот и сам...
знатный инструмент, напоминающий Кирьян: - Что сам? Думаешь вот я ее
Егорович. – Целая ёпа рать. антикварную пиратскую женщину тонкой сейчас хочу что ли? Эту дуру. Вот идем
мужской работы. Особенно крутые бока с просто. Совсем просто, не пристаем ни к
- О-о-о! – соглашается штурман пьяный. - завитушками и железная нога как у Джона кому, гуляем.
Сильвера. - Да, а че, надо же ноги промять,
♫. Наверно дорого. пробздеться... и ей надо и нам хорошо, -
Бим: - А это по договоренности. Торг заминает тему насилия Порфирий
- Стоп машина! - говорит первый уместен. Сергеевич.
- Да, идешь так... пум-пум-пум… И
штурман, вглядываясь в ценник. – Ба! Сто *** скорость не наберешь в горку с авоськами.
Отдых вечерний. Он лучший! – соглашается
тридцать рублей. За такой чемодан? О-о-о. Сцена №2, где русским и немецким поперек совести изрядно уже уставший
артистам, если театр не оборудован Кирьян Егорович. Ему пиво не нужно.
Бим: - Чего? крутящим механизмом, надо просто Упасть бы в койку и забыться до утра.
тридцать минут ходить кругами по сцене и Хватит уже впечатлений, ♫♫.
Кирьян: - Цена вопроса. Во! останавливаться у каждого аксессуара Бим: - А время прилично у нас. По
(стулья, горшок с цветами, бутафорская арка местному часов десять.
Молчаливая пауза. Вояжеры с гирляндой, книжка без страниц, Кирьян: - Ну, к одиннадцати, двенадцати
брошенная бумажка, ящик с инструментами, вернемся. А в России уже к утру ближе, а
рассматривают витрину музыкального забытый слесарем, непосредственно сам мы еще не ложились.
слесарь он же декоратор, снующие Бим: - Да не вопрос. Ляжем. Ох, ниггеры,
магазина. В ней не только выставлены статистки, уборщица с метлой и т.д.). о, блЪ, че они там делают? ♫♫♫, -
комментирует он новых встречных,
инструменты, но есть ноты, пюпитры, - Киря, а вот тут у меня мани, – рассевшихся посреди тротуара.
вспоминает который уже раз про спрятаные Негров, перегородивших пешеходное
диски, опираются друг на дружку денюжки Бим. - А у тебя где? Не потерял? движение расположилось человек шесть-
семь. Один перебирает струны гитары.
скрипочки, кларнеты, виолы и контрабасы, - У меня копилка в этом месте! – Кирьян Остальные покуривают, перекидываются
гордо хлопает себя по застегутой куртке, фразами, слушают друг дружку. Негры все
электроорганчики, микшеры и микрофоеы, под которой прицеплен общак и его личные неплохо одеты. Видимо, каждый при работе.
денюжки. – Счет веду, не бойся. Это не воры, не бандиты, не пьяницы -
стульчики на винте, подставочки под ноги. обыкновенный рабочий люд, разве что не с
Бим: - М-да. Киря, а вот у меня отдых это белой кожей.
Тут же глазурованные, чугунные и восковые вот так: копилки есть? Есть. Ходишь – Кирьян: - Все негры. Чернокожие...
ходишь. Бродишь-бродишь. Куетню эту не Ближе к вечеру Кирьян Егорович играет
Моцарты и Сальери, Бахи, Шуберты, слушаешь. Приятно..! Нету их! (речь про роль плохого парня, уставшего от работы в
Малеху). Придешь в номер, сядешь. Опять: порту, и он постепенно начинает грубить.
Гвернини - Гварнери энд Паганини. кто-то кого-то начнет учить тут сразу: а что, Ему хочется на ком-нибудь выместить свою
опять нализался? (теперь Бим ведет про обиду за усталость, дать кому-нибудь
Подсвечник для фортепьянного интима. В Ксан Иваныча) А я, блЪ, двадцать девять бесплатно в морду и, успокоясь, пойти
лет в отпуске не был... Я отдыхаю. Мне спать.
коллекции имеются более искусные сейчас этот ...плинтус! Что мне делать, Бим поправляет Кирьяна, снова
блЪ!? устанавливая его в культурные рамки:
вещицы: древний тимпан на треноге, набор «Темнокожие!»
Порфирий приостановился и проследил Кирьян: - Извините, темнокожие.
самшитовых флажолетов, охотничьи рожки, взглядом страшную, как немецкие Бим: - Ах-ха-ха-ха... Тем более...
сектантские образа, девушку в искусственно Понятно, понятно.
словом, неплохой набор для военного закопченых брючках и сверкающих сапогах
по колено, браво прошмыгнувшую мимо. -
оркестра, для музыкальной приманки Во! Баба! Ух, ты!

бедных зверушек; и есть что выбрать

музицирующей мамаше с ее оттопыренным

на хэви-меттале отпрыском. Есть и старые

вещицы, например аккордеон с дырявыми

мехами и высыпавшимися из них

картонными нотами.

Кирьян: - Во! Даром почти что

свиристель!

Бим, умничая: - Тут евры, не рубли...

Кирьян: - Так я и говорю евро. Только

докуя... Рабочий квартал, а цены – ё-о-о!

Музычку лю-у-у-бят. ♫♫

Бим: - Еще ноль прибавь... Немцы они

сентиментальные... музыканты – вся страна.

Кирьян: - Прибавил. И помножил. А вот

эта в куй бы не стучала. Контрабас дорогой,

поди.

Бим: - Да, много, сука. Работа – раз!

Объем. Смычок... Ботва!

Кирьян: - Отчего же ботва?

Бим: - Это не музыка!

Кирьян: - Да-а-а. Та-ак-то это так. А

почем контрабас? Порфирий, а почему

контрабас - это не музыка?

Кирьян: - Ну-у-у. А что, так на улочке Кирьян: Да конечно не будем. Просто 427
посидеть, поπздеть на бордюрчике, так.
поговорить по-товарищески – тоже неплохо. каталажку. Это дело специальное, у них
Шум мотоцикла заглушает слова свой рынок труда. Ночной. Темный. Ну,
Бим: - А то. Порфирия Сергеевича. воровской! Скупка - во! А этот Плинтус!
Кирьян: - Они тут свои. Радуйся, что мы Этот Плинтус, блЪ! – Как бы между делом,
не в Нью-Йорке. Тут же пришибут. - ...Но, если по пути что попадется! То снова и снова, поминает Бим зловредного
Бим: - Это хорошо, что не в Нью- мы... - кричит он сквозь шум. Малеху с отцом-защитником и оттого тоже
Йорке… Оба-на! Как город? Где мы? Мы в нехорошего человека, хоть и товарища.
гетто? Кирьян: - А че встретим? Что мы хотим?
Кирьян слегка взбешен. Он не понимает: Бим: - А по барабану! Кирьян: - И куй найдешь в миллионнике
то ли Бим так игриво -заковыристо шутит, Кирьян: - Что, приключений на жопу? этот лисапед.
то ли находится в приличной прострации- Бим: – Ха- ха- ха. Тут мы этого не
по глазам-то не видно, а покачивает Бима обойдем. Не обойдем. - Канешш-на! ...Евреи – это белые или
всегда: «В Мюнхене, блЪ! ♫♫♫!» Кирьян: - Не обойдем. негры? - неожиданно спрашивает
Бим: - Ну-у-у. Хуля, блЪ! Ни ботвы этой, Бим: - Если они попросят – не обойдем. Порфирий.
ни Плинтуса. Хорошо, что мы в гетто! Ни Вау, мотики. Нахаляву. Берешь и едешь!
Плинтуса, ни... Отдыхаю, блин! ...Америка! Кирьян: - Они приковывают. Не Кирьян от таким образом поставленного
Мюнхен, ниггеры, негры. (По мнению Бима, возьмешь. философско-национального вопроса аж
негры и ниггеры – это разные Бим: - Да-а-а... застыл на месте. Бим стукнулся об него:
национальности.) А по мне лучше плинтуса Кирьян: - Далеко не унесешь... «Что еще? Шину проколол?»
могут быть только негры. Бим: - Да-а-а... На руках не унесешь.
Кирьян с Бимом хором, один трескучим, Кирьян: - А включить - куй включишь. Задумался Кирьян Егорович: Да,
другой воскреснувшим ото сна и Ну, код надо, понимаешь. Как у всех. И в действительно -живут на востоке. На
сипловатым голосом смеются удачной России тоже код надо. Ближнем, правда. Или везде? Рожи белые.
шутке. - А если надо – распилил и поехал, – Носы другие. Не негры. Не ниггеры
Бим: А это типа наша штраус? Правильно говорит находчивый угонщик мотоциклов американские Не мусульмане, не христиане.
по-немецки говорю? Нам надо влево Порфирий Сергеевич. Хотя Христа сами придумали… Иудейцы! -
загибать. Потом вон туда выдвигаться. Кирьян: - А! А, кстати, в Голландах мне придумывает он.
Кирьян: - Штрассе. Она прямо ...потом рассказывали, что там...
направо. На-пра-во! - Вот так-то, - удовлетворенно заключает
Бим: - Она шибко далеко? Поворот? Ой, Кирьян Егорович припомнил свою Порфирий и, довольный, плюет на асфальт.
там, блЪ... навылет. ...О, опять там Сатурн. прежнюю поездку в Нидерланды.
Рядом с нами. Yobana в рот. Одни Сатурны Рокоток транспорта. Это масенький
кругом. Бим: - Где-где? трактор - ночной уборщик. На нем рисунок
Кирьян: - В Амстердаме. Там самый немецкого флажка. За рулем молодой
*** распространенный вид воровства - это человек в кепке задом наперед, в зеленой
велосипеды. форме под местный Гринпис.
Бим вдруг вспоминает долгие хождения Бим: - Не стулья?
по поводу поиска памяти, а потом Кирьян: - Не стулья. Бим, заметив изображение флажка рядом
фотоаппарата взамен и напрасную трату Бим: - Вот так вот? Да-а-а. Ну, значит... с номером: «О блЪ, я ...я - российский мэн,
денег на такси. А-а-а, стулья, это ...типа, значит двадцать мне в куй не стучал. А мой флаг где? А где
шесть комиссаров. Четверо на сцене, пиво?» – Вспоминает все разом Бим.
- О, ну и пидорас же я. Сколько? Сорок последний в ивановском детдоме... Кирюха,
бак... сорок евро? На такси. Блин! За симкой сколько стульев? Кирьян: - Найдем, куда оно денется.
на такси! ПроYбали. Бим: - А уже не найдешь не фига.
Кирьян: - Если про Ильфа, то двенадцать, Поздно. Все, πздец.
- Ха-ха-ха. Сам и proyibal. Всех тут в а что? Бриллиантов нету, это все сказки - Я найду, - утверждает Кирьян Егорович.
свою беду не кучкуй. Петрова! Он, кстати, уголовник, ...то есть Говорок немецкий. Навстречу идет
сотрудник УГРО. А Ильф – это первые парочка.
Бим: - А просто фотик хороший. Ну, буквы: Илья, Арнольд, Файн... какой-то Кирьян: - Я найду! – Речь про пиво.
может, похуже, чем хороший. Надо. А что еврей одесский. Вообще их три. Еще брат - Я раскрашу. У тебя есть фломастер? –
делать? Деньгов не жалко, блЪ. Киря, я был. Бим заводит речь про немецкий флаг,
думаю, сколько мы сейчас кружим..., сейчас который он ему только ведомым способом
туда, потом туда и выйдем... на ...исходную Бим: - Да-а? У-у-у! Трое? УГРО! А в хочет перекрасить в русский.
точку? титрах? - Фломастер? Накуй? У меня есть, но он
такой, лимонно - желтого цвета, – заявляет
Кирьян: - На Байернштрассе, да. Кирьян: - Ну да. ...В титрах два. ...Там Кирьян, понимающий всю бесполезность
Бим: - Долго не будем, ...ходим-бродим хитрая история. Вестсайд слыхал? А бимовской затеи. Лимонный, да хоть какой
пока ...пивка если нет, то и не будем! велосипеды вот они стоят бесплатные, кому- цвет накладывай на немецкий трехцветный,
то дорогие. Украл, по дешевке продал. – хрена получишь наш триколор.
Красота! Бим: - Покуям! Пусть бляди знают, где
наши зимуют. Россия своей поступью... Чей
Бим: - За полцены меньше так будет, флаг? – Бим достал из сумки какой-то
быстрее. А русским бесполезно - тут же в флажок.

Кирьян: - Это не Дойчланд. Это, это чей как с немецкого? Щас я с ними говорить 428
флаг? буду. Стяг?
понять настроение остановившего их
Бим: - Дойчланд. Желто – черный. Я Кирьян: - Стяг это по-русски. пьяного иностранца.
сверху Руссию написать хочу. На желтом. - О! Пиво! - Бим вдруг замечает нечто
Буду. Да. Сейчас буду писать. Фломастер у нужное и мгновенно забывает и про флаг и Бим прилипает к прохожим
меня... где есть? про стяг. Вместе с этим уходят утопические основательней: - Э-э-э! Скюзьми! – начинает
задачи приобретения методом фломастера свою отработанную прелюдию Бим, -
Кирьян: - Дойчланд? Сомневаюсь. А, опознавательных знаков для русской господа, дамы. (А где кавалеры – думает
может, это баварский какой, может делегации. От Кирьяна Егоровича еще Кирьян.) Это... бир, хотель, магазин? Где
баварский? дальше отплывает миллион. бир? Кирюха, как «где»? Как магазин?
Кирьян: - Опять пиво что ли?
Бим: - Нет, баварский он черно-белый. - Надо. Мне. – Повторяет который уже - Мэгэзин. Kaufen Bier… wo ist Bier,
Оба усиленно вспоминают, какой раз с бычьим упрямством Бим. kaufen?127 - помогает, как может Кирьян
расцветки баварский флаг, но так и не могут Кирьян: - Че надо? Егорович.
припомнить. Бим: - Я не могу прийти с пустыми
Кирьян: - Странный он какой-то. Может руками! Не Мо Гу, понимаешь! Бим: - Во-во. Бир где? Wo ист Bier тут?
это города какого флажок? Кирьян: - Пиво в магазине, не в кафе. Немец что-то говорит в ответ. Слышатся
Кирьян честно пытается вспомнить хоть Дорого тут в кафе. слова «гешефт, хильфе, тринкен,
чей-то черно-желтый или черно-белый флаг. - А магазинов больше не будет. И кафе не бирштубе»128 и какие-то еще непонятные.
Хоть с южного полушария. будет, - горестно заключает Бим. Но Кирьян почти правильно понимает, что
Бим: - Кирюха! Что-где-когда! Десять - Будет! - твердо заявляет Кирьян, - немец хочет послать их, если не nach, то в
секунд тебе. будет! Куда оно нах... пивной кабак.
- А? Бим: - Как определить сколько времени? - Нет, найн кафе, херр. Купить, кауфен,
- Ты Друзь? – Бим выворачивает мозги Кирьян: - Щас...пол-одиннадцатого во мёглих кауфен бир?129
Кирьяна наизнанку. примерно. Немец с немкой на мгновение задумались
- Чего? Бим: - Вот так. Мне пипец. А я вот сейчас еще, переглянулись, потом разом
- Чего-чего. «Что-где-когда», вот! Две приду и буду нижайше спрашивать... показывают вдаль.
попытки осталось. Хочешь стать - А, открыто? Опен? - спрашивает Кирьян
миллионером? Кирьян подсказывает: - Да ладно, все в Егорович.
холодильнике. Пиво там есть. Надеюсь. - Дизе ноу? Дизе я-я-я. Да. – Немцы
Кирьян Егорович наконец-то намек одновременно качают головами и машут
понял. Бим усадил его в телевизионное Бим: - Плюнь. Надежды, бля. Я вот руками в разные стороны. Опять становится
кресло и теперь он за десять секунд должен Клинова... типа баночку пивка мне... непонятно.
определить чей это флаг и получить за это нижайше, скромно. А он... сам мне: пошел, - Цоп-цоке130? О-о-о. Данкешон, –
миллион денег или мутных юлей от блЪ! Опять нажрался! Скажет. Точно расплывается благодарностями Порфирий
низменных прусско-германских зрителей, скажет. И начнет, и начнет. Сергеевич, широко воздавая руки к небесам.
желающих расправиться с тупым игроком. – О, майн Гот Бир! Бир!
- Может и не скажет из доброты, - зря Немка: О-о-о! Смеется.
- БлY! - мелькает у Кирьяна: «Черный это утешает Кирьян. Если немецкий язык Бима назвать
земля, монах в рясе. Желтый... что желтый? плохим, то это было бы слишком большой
Пиво! Конечно-же пиво, или хлеб, или - Холодильника-то нет! – вдруг громко похвалой. Но смысл, тем не менее, понятен
солнце... Пиво!!!» - орет он наугад. заорал Бим. Он вспомнил скромный всем. Пивной Бог Бир на небесах тоже един
хостельский уклад. и это радует всех.
- Что-что? Баг Бир – есть такое пиво, промелькнуло
- Мюнхен, бля! Мы где, в Мюнхене? В Кирьян: - Как это, а точно... вроде нет у Кирьяна. Может тут какой скрытый
намек?
Мюнхене. Пиво пили? холодильника. В глазах нет. - Руссия, Руссия! Мы - Россия, - снова
- Ну. - Ёпа, а вон они пиво несут, - вовремя затевает надоевшее уже представление Бим.
- Мюниха флаг! - Я, я, я,131 – говорят немцы и,
Бим думает. - Похоже на правду. Но не обнаруживает зоркий Кирьян Егорович посмеиваясь над ненормальным
нужный Биму продукт цивилизации. иностранным гостем, уходят в ночь.
доказано. - Он помахивает перед
кирьяновским носом кривым пальчиком. Бим: - Где? ***
Кирьян: - Голос. Вон, где парень с бабой
Так Кирьян Егорович запросто просрал идет с банками. Перед фонарем. 127 Купить пиво…где есть пиво, купить. (нем.)
миллион. Долларов, или рублей - не важно. Бим: - Значит за фонарем. А-а-а- гу! 128 Магазин, помощь, выпить, пивная.(нем.)
И так и эдак плохо. Действительно, не Кирьян: - Пошли туда - откуда они. За 129 Где можно купить пиво? (нем.)
доказано. Пока это просто версия. фонарь. Там пиво. Не заблудимся. 130 Полное бессмыслицы сочетание звуков.
Тем временем парочка с пивом подошла 131 Да, да, да. (нем.)
Издалека звучит женский голос: «Nein, совсем близко. Бим тут же делает шаг
nein, nein».
навстречу и преграждает им дорогу,
Доносится мужской голос. Голос что-то радостно растопыривая руки. Парочка
бормочет. Слов не слышно. Смех. вынужденно останавливается и пытается

Бим: - Зрители! Три слова у них... Я щас
спрошу доказательства. Флаг переводится

429

- Эх-ха. Нормально поговорили! Порфирия, который так замечательно предлагают мне, ну там внутри, значит,
Выгодно, - радуется Кирьян Егорович.- Вот, иллюстрирует пьяную Россию.
а это как раз про этот магазин они... водку. По-нерусски написано
«Бим как образ России...» - слышится
Бим: - На велике тут. ...Опять. Мешают. Кирьяну в одном из будущих критических «Рашенводка». Я говорю: сосать, блЪ! Они
Сейчас возьмем. Где-то надо взять. отзывов о его ненаписанном романе.
говорят: как так? А я говорю: Да вот так,
Кирьян: - Да тут это. Давай-давай. Но что делать: назвался груздем - полезай
Заходи. в кузов. Бима уже не исправить и из блЪ».
корзинки как несъедобный гриб не
- Хотели, блЪ, и нашли! – Бим радостно выкинуть. Только по приезду на родину. А - Ха-ха-ха.
хватается за ручку двери. теперь надо только терпеть и стараться не
пропустить тот момент, когда Бим - Учить они меня будут, какая водка
Кирьян: - Сам-то справишься? полностью перестанет себя контролировать.
- Конечно. Тебе чего взять? - спрашивает Да и хорошо, что у германского прилавка правильная, блЪ. Говорят «гут, гут». А я
Бим. нет запрещающего закона долго и что
Кирьян: - Мне ничего не надо. Я, попало болтать. так: «отвянь, гнида!»
хорош,гут. Мне данке шон!
Бим заходит в магазин и создает там Проходит еще минут пять. Мимо - А что, это может немецкий
незапрограммированную этим вечером поджидающего Кирьяна, прислонившегося к
суматоху. Вокруг него и продавца цоколю на корточки, в магазин «Немирофф» был?
собирается куча доброжелателей и зевак. прошмыгивают две пары женской обувки.
Хорошо слышен громкоголосый с Непостижимо, но даже не удосужившись Какое в п…зду Немироф! - обижается
хрипотцой Порфирий. Слегка угадываются поговорить с туфельками, из двери
гораздо более тихие против Порфирия выщемилось тело Бима, нагруженное Бим, - я что, марки не знаю? Там по ботве
голоса главного продавца и одновременно пивным стеклом, алюминием и какой-то
управляющего, слабенькие выдохи его приправой вместо закуся. (теперь он знаменитый бандит, бесстрашно
помощников и слипшаяся в единый,
комариный гул прозаичные советы - Пидорасы, - говорит он, - рядом тут шагающий по Мюнхену) написано.
постоянных покупателей-клиентов – живут и...
жильцов близлежащих домов. «По ботве» - у Бима и в словаре
- И что? – спрашивает слегка
- Бир, бир. - Чаще всего именно это струхнувший Кирьян. обозначает «ерунда всякая».
священное слово, обозначающее для Бима
настоящее счастье и долгожданную находку, Не любит Кирьян эту голубую братию. - Вот нам вправо надо, – говорит Бим.
несется из-за волшебной дверцы и именно Причем тут пидорасы? В гости зовут? Да и
это слово быстренько обретает сладкую пусть живут себе. Лишь бы не приставали. - Стройка, – констатирует коллега.
плоть, складываемую немецким ангелом Липкие они все и грязные.
Гаврилкой в страждущие бимовские - Стройку придется обойти.
авоськи. - Ты не понял: в Чехии они не были! В
Праге. Рядом тут совсем. Представляешь! - Придется.
Заходят, хлопнув дверью следующие ...А у меня майка с пивом. О, Чехия, знаем.
покупатели, останавливаются у прилавка и Не были… Мы с Сибири, блЪ, приехали за - Опять стройка! Арбайтен, арбайтен, по
как завороженные, стеклянными глазами тысячу километров, а Чехию знаем. Мы
смотрят на русского покупателя нищенского были - они нет. Ни куя! Рядом живут. ночам арбайтают. - Порфирий Сергеевич
образца. - И это в России такие теперь Соседи. Нам вправо надо заворачивать.
отмечает организованный между двумя
русские? - думают они удивленно. – Даже - Да-да, на Байернштрассе. Помню.
нищие русские теперь могут ездить за - Предлагаю... домами ревалоризационный процесс.
границу? Неплохо, неплохо. Богата, доннер Кирьян заранее знает, что собирается
веттер, эта холодная и помешанная предложить Бим. Первым долгом Стройка неярко освещена и загорожена
революциями страна. Теперь понятно, хлобыснуть. Второе - поделиться грузом с
отчего такая стойкая Россия – она раздает Кирьяном Егоровичем. Силенок на пиво у металлической сеткой в крупную ячейку.
лишние деньги беднякам. Бима еще хватает, а вот с переноской
тяжестей начинаются проблемы. Легкие Бим, уехавши отдыхать за границу, изредка
Кирьяну смешно. Он шарится в своей Порфирия начинают, побаливая, извергать
сумке, опустившись обеими коленями на жалко похрюкивающий кашель, и оттого по необходимости, а чаще по инерции
асфальт, и поглядывает через стеклянную чаще обычного просят хозяина
дверь на ужимки Бима. приостанавливаться на отдых. вспоминает свое ремесло. Правда, так же
- Давай понесу.
- Руссия! Руссия! - несется оттуда - Понеси. - Бим мгновенно подписывает быстро и забывает. Стройкой прихвачен
залихватский лозунг, который уже почти с соглашение об односторонней дружбе и
утра торчит в ушах и печенке Кирьяна взаимопомощи, и продолжает: «Дак это, они кусок тротуара, поэтому путешественники
Егоровича. Ему стыдновато за бухого
идут по проезжей части вдоль сетки

- Вот придем.., а что, мы куда

торопимся? О чем умном молчите,

архитектунг Егорович? – Бим, ухватившись

за сетку, остановился передохнуть.

- Гамбургеры! – невольно вырвалось у

Кирьяна Егоровича. У него начало сводить

живот с голодухи, поэтому тихо и безо

всякого зла вспомнилась вслух любимая

малехинская, вредная для здоровья еда.

- Тю! Не встречал, - безинициативно

реагирует Бим, держась за сердце.

- Не встречал?

- Не встречал.

- А в сумке?

- И в сумке не встречал. Забылось что-то.

Да ты и не просил.

- Не просил, - вздыхает Кирюха.

- Аджичка дома. Там и поешь.

Вдалеке показался огромный грузовик.

Он движется навстречу друзьям.

- Давай это, по той стороне лучше… -

Кирьян Егорович советует для пущей

безопасности перейти улицу. Чтобы перейти

улицу, надо сделать всего четыре шага. Но здания должны отдельно... там же 430
Порфирий Сергеевич принципиален. деформации осадочные, а старое как стояло
неподвижно, так и... Кирьян:- Значит потом, ближе к концу
- Не куя, я иду навстречу. По правой подгонят.
стороне пешеходки. А по проезжей по... Бим, оправдывая неумных немецких
строителей: «Да погоди, они еще все Бим: - Загнать-то, хуля, а как возвернуть?
- Если считать по проезжей, то ты уже сделают… они... они все сделают. Они же Ну, груз скинут... а далее?
виноват. Штраф готовь, – говорит Кирьян. немцы.
Кирьян: - Вариант «два» - с вертолета! А,
- Куй им. Они обязаны меня не давить. Кирьян: – Ничего уже не смогут. с вертолета тебе если как?
Русо туристо, блЪ. Давить, что ли будут? Сделали уже. Они по-своему как-то
считают. А в центре лестницы нету. Бим: - Это потом доставят наверх. А с
Грузовик не стал давить русо туристо, но Железяки. Внизу мало, наверху много. вертолета? Куй с маслом с вертолета. Ветер!
борт промчавшейся машины прижал Бима и Ветер, блЪ! Все соседи попадают.
Кирьяна животами к сетке. Бим: - Нет, ну, вот, это мне интересно.
Кирьян: - ...чтоб не упали. Кирьян, отвлекаясь: – А смотри на дороге
- Мог бы зацепить и уволочь, - Бим: - Первый раз вижу, Киря. Ты - самая последняя «Шкода».
пожаловался Кирьян. Его нос, преодолев смотри, площадь, три этажа, блин, расперли.
ячейку сетки, уже находился на территории Кирьян: - А тут поширше расперли. Бим: - Ну и куй с ней, Киря, не
стройки. Бим: - Основание оно конкретнее, а там отвлекайся. Шкоды они сраные.
взяли площадью. Это же, это же правильно. Мартышкины машинки. Если б Альфа-
- Троечка вам. Не положено. Им же И плинтус, меня учить будет, ...сколько Ромео - дело другое. А мне вот это, мне
дороже станет. Видишь, Кирь, старое травы курить ему... - вспоминает он нравится, как расперли. Первый раз в жизни
сломали, новое строют. Затраты! Малюху, который ничего в своей жизни не вижу как.
построил в сравнении с многоопытным и
- А сейчас выгоднее сломать иногда, чем умным собой. Кирьян: - Я тоже первый… много чего
чинить, - вспоминает Кирьян Егорович весь Без Плинтуса-Малехи Биму скучно, не вот. А в Праге помнишь?
свой читанный опыт. У них в Угадае до хватает острых ощущений и он украшает
такого еще не дошли. Слишком отстали в свою неэмоциональную речь вставками об Бим строго обрезал: – Я – я, я в первый
практике. Да и деньги не московские. Наши этом негодном двадцатитрехлетнем раз. И в куй не стучало!
деньги махонькие!
мальчике. Кирьян: - Да понятно. А вот, видишь,
- Правильный ответ, правильный, - Кирьян: - А хуля. А вообще между этим стояла раньше двухэтажка, а сейчас будет
говорит Бим. восемь.
зданием и тем ...сколько ...метра ...четыре
Архитекторы застряли у стройки и наверно? Бим: - Будет восемь. Да-а-а.
Кирьян: - Да. А будет восемь, а может,
рассуждают о немецком способе возведения Бим: - Меньше шести. Меньше шести. будет и четыре. (Кирьян вспомнил про
вставки между двух существующих домов. Кирьян: – Да-а-а, меньше. соглашателя Полония у Шекспира,
И сравнивают его с нашим. Строительство Бим кричит восхищенно, как молодая которому покуй четыре, или восемь, кит там
не исстари начато. Свежак! Никакой русская экскурсия, состоящая из в тучах, или ласка).
обычной стройплощадки нет и в помине, так начинающих бухгалтеров и студенток Бим: - Четыре. А куй знает сколько. Как
как все зажато существующими зданиями. галантерейного техникума, на строительстве архитектор Калинин скажет, так и будет. Ха-
Вся стройка осуществляется изнутри; по- дубайского небоскреба: «Не-е, смотри! И ха-ха.
русски назвалось бы «методом с колес». Все кран туда загнали, кран туда, глянь, Кирьян смеется: - Как Олегович (серый
внутренне пространство пронизано вогнали, блЪ!» генерал, хоть он и уволен) подпишет, так и
металлическими и бетонными колоннами, будет.
кое-где возведенными перекрытиями, что-то Кирьян: – Ну-у-у. Во-о-о. Как? Во, Бим: - Во как! А, у нас же главный щас…
еще в опалубке, а старые здания расперты блинЪ. Не обратил... кто? Калинин это...
между собой сложной системой подпорок. Кирьян: - Он всего-навсего художник.
Бим: – По частям доставили ...Ага. Бим: - А-а-а. Ха-ха-ха. Художник! А кто
- Вот это новое перекрытие, оно Понятно. А как потом сверху его не художник?
уширится вверх и плавно перейдет в стену, - эвакуируют? Кирьян: – Не помню. И.О. есть, а
утверждает Кирьян Егорович. нехудожника нету. Пока. А Олегович
Кирьян: - Без крана никак. Бетон ладно, остался. Правила, понимаешь, на все это
- Плита, о-о-о, да-а-а. по старинке, а куски сборные тяжелые, а есть.
- А чтобы здание, ну, чтоб эти стенки не блоки как? Может другим краном, с улицы. Все архитектурно - строительные загадки
разошлись, – взяли и расперли. этой протезируемой части Мюнхена
Бим с умным видом, будто всю жизнь Бим: - А нету никого на улице. Давай расшифрованы.
работал строителем: «Расперли. Да. Туда думай.
забурились, в фундаменты забурились, в ***
стенку. Плиту монолитную туда хуйкнули». Кирьян: - Вот вопрос.
Кирьян Егорович: - А вообще они не Бим: - Вот это вопрос. Ха-ха-ха.
правы, потому что фундаменты нового

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

3.3.20 431
КАК МЮНХЕН ПОРФИРИЯ НЕ ТОРКНУЛ
Бим. - Мы в заблуде.
- А мы сейчас... - начал какую-то фразу Бим: - В Праге, дома - какая разница - Кирьян. - Почему, вот Августинер.
нету! А я помираю. Мне уже надо. Не могу я Работает. Это рядом.
Бим и стал сворачивать в ближайший так вот, целый день... без таблеток. Бим. - Не узнаю.
Кирьян.- Потому что мы с тыла
проулок. Айн, цвай, драй – шлепают подкрались. Понимаешь.
путешественники по асфальту. Бим желает Бим. - Арбайтен. Че-то оно...
- А нам туда не надо. забытых дома таблеток и мысленно Кирьян. - Я и говорю - Августинер.
ощупывает свое черепное давление, уже Ночной Августинер. А вон шпиль!
- А все уже, мы прошли. требующее тщательной проверки. Помнишь шпиль? Наш это.
Бим. - Бывает. Это наблюдательный
Встречается огромная толпа трезвых - А Клинов сегодня какой-то другой. - пункт. Примета.
Наугад говорит Кирьян первую попавшуюся Кирьян. - Серьезно. Когда мы проезжали
немецких мужиков (пивовары Августинера в голове фразу, чтобы отвлечь Бима от его в первый раз, помнишь он мелькнул?
болячек. Бим. - А я ее, а я ее... примету ...ей богу
идут со смены?). На узком тротуаре не видел. Старинный шпиль?
Бим не по теме: - А завтра мы с утра Кирьян. - Может это новодел. Нам какая
разойтись тяжело. никуда не пойдем. Побираться у Клинова я разница?
не собираюсь. - Мы шибко вправо уходим, - пугается
- По правилам, все по правилам… - Бим.
Кирьян: - Как это? О чем побираться? Кирьян. - Вон наша улица!
бормочет Бим себе на ум и руками Куда не пойдем? Мы завтра в Швейцарию Бим. - Каннешнаа!
намерены. Свободной рукой Биму удалось вбить в
разруливает дорогу мужикам - пивоварам и лоб крестное знамение.
Бим, не слушая Кирьяна Егоровича (он Кирьян. - Оба на, вот и бабы. С
себе. Сам же поступает ровно поперек уже внутри своей фразы и живет ею). - Есть Байернштрассе.
пивко. Моё!!! И мне в куй не стучало! Бим. - Знакомые?
своих указаний: свиливает влево, подальше Никуда не пойдем. Все, кердык. Кирьян. - Пьяные.
Бим радостно. - Значит наши! Вумен,
от мужицкого центра и соскакивает одной - Оба - на: как не крути, мы опять вумен! - орет он. - А мы Руссия. Москва.
выходим на... Что это? Ептыть! - Через Сибирь.
ногой с бордюра. крышу дома Бим углядел шпиль церкви. Но женщины прошли мимо, треща как
немецкие сорочинские потаскушки.
Голоса, не обращая никакого внимания - Ты смотри, точно церковь. Но!!! Медленная прогулка продолжается по-
Хороша параша, да не наша. Понял про прежнему, без баб.
на чужестранные подсказки и на Бима с что? Бим. - Нет, Киря, Мюнхен мне... меня не
торкнул, хоть ты меня убей!
Кирьяном как на личностей вообще, - Мы промахнулись? Кирьян. - Ну, после Праги, после Праги...
- Нет, мы сейчас вывернем куда надо. конечно. Надо было сначала в Мюнхен. Вот
пропускают их через себя, как тонкую и - Не надо меня утешать. Промахнули! я во Львов приезжаю, а это перед Таллином
- Я не утешаю. Нам бы и нужно туда, но было... Тогда был Таллин, а сейчас с двумя
слабую лапшу сквозь сито. Бим, нам мешает этот дом. «н» и двумя «л». Перестройка у них!
- Мы не птицы? Бим. - Меня не Yбет. Альпы. Альпы! Вот
действительно, выглядит лапшой, - Не птицы и покуй. Не боись. У нас Альпы меня могут торкнуть...
ноги, ноги! И память. Лучше птиц. Кирьян. - Ну, Альпы, это конечно. А мне
свесившейся с бордюра на проезжую часть, - Лучше попугая? и Мюнхен. Правда, все не так... Не все
- Поровну. Он только долго живет. И обошли.
а Кирьян Егорович по студенческой помнит звуки. А мы думаем. Попугай не Бим. - Если бы не Клинов… если бы не
думает. Ему только жратву подавай. Это он Саша… блЪ!
привычке (не падать и не сдаваться!) еще хорошо помнит. И звуки. Кирьян. - А что такое случилось?
- И звуки? ЗВУ-У-КИ!!! - кричит Бим
как-то держится. вдаль.

На улице совсем немного народу и Страшно гудит эхо. Путешественники
уже долго идут по узкой улице, а ей нет
транспорта, но из-за ее особенной узкости конца и края, и нет волшебного поворота на
Байернштрассе.
эхо гуляет туда-сюда, свободно и громко как
Бим. - Ну все, писец. Удалились.
в каменной трубе. Кирьян. - Чо?

- Откуда столько шума? – удивляется

Бим, глядя по сторонам, и замечает

знакомый зеленый крест. – Во, бля,

«Апхотека»!

Кирьян: – Апхотека. Опять апхотека. А у

нас в апхотеке деньги дают.

Бим: – А мы все понимаем – «а-пте-ка».

Накуй маскировать. Нет, блЪ, Киря...

Апотека она - без нее тяжело.

Кирьян: - А чего тяжело-то? Отчего

тяжелые минуты пошли?

Бим: - Ну, у меня вчера не было таблеток.

Кирьян: - Ну и что?

Бим: - Ну что-что. Вот и то! Нету и все.

Кирьян: - А-а-а, без таблеток нехорошо?

Без таблеток неправильно было? Мы же тебе

в Праге купили. Вместе. Рядом с Гашеком.

То есть со Швейком.

Бим: - Купить - купили, но забыли.

Кирьян: - В Праге или дома?

432

Бим, надрывно скорчившись и выставив Бим. - Вон то, что ли? Кирьян. - Так, ну и зачем рискуем?
пальцами корявые «понты»: «На день Кирьян. - Нет, это не наш. Вон нам туда.
сократили, блЪ!» Вон видишь, написано по слогам: «хо- Клинов нас не дождется,если так дальше
стел». Даже не hotel!
Кирьян. - А что, ничто не сократили, блЪ. Бим радостно: - Мы идем в хостель! будем себя...
- Ну как!!! - ни с того, ни с сего Кирьян. – Мы идем в Холмогоры!
взвинтился Бим, - утром должны были Бим не помнит этого кино с Бондарчуком Бим. - В смысле?
выехать, блЪ. и маленьким Сережей, поэтому тонкого
Кирьян. - Ну и? юмора с намеком (Порфирий Сергеевич) не Кирьян. - В смысле - не война. Накуй
Бим. - Ну и значит... оценил.
Кирьян. - Пока ничего. На Байернштрассе СТРАШНЫЙ шум рисковать, господин ракетчик. Бля.
Бим. - ...в четыре мы должны были мчащихся автомобилей, просто и еще раз
приехать! страшный. Редкие машины мчатся так Бим. - Стоп! Ну не выйобывайтесь, а?
Кирьян. - Так. И? быстро и жутко, что нет возможности
Бим. - Целые сутки как в ботву!!! перейти дорогу. Кирьян. - Это Вы выйобываетесь.
Кирьян. - Да в рот его... Это случайности. - А перейти надо вот так, - говорит Бим.
Бим. - Случайности. Там случайности, - А где тут так? Стой! Пешеходного Жизнью своей.
тут случайности. Всегда так. С начала перехода... Где тут видишь переход?
путешествия. - А вот. Сигнальчики. Бим. - Никто не увидит геройства. Мы
Кирьян. - Нет, завтра надо просто. Завтра - Нету. Переход - то где нарисован. Нету!
надо нормально прожить, вот и все. Это им сигнальчики. Нам нету. прозаично...
Бим. - Как Клинов меня на huyach! Туда... - Пешеходного я не вижу. Задавит. Вот
как только зайду, так сразу и начнет. здесь. Кирьян. - Ну, для кого ты
Кирьян. - Он будет спать. Чем ты - Вот здесь и задавит. Другого пути нету
провинился? Не боись. Целый день не что ли? Что хорошего, если задавит. Хоть на выйобываешься сам?
боялся, а тут что? Струсил, блинЪ? зеленый, хоть на красный.
Бим капризной девчонкой скуксил - Вот ты на красный будешь идти, да? Бим. - Ну, Киря, конечно же, ни для кого.
губешки: «Я не струсил. Надоело. Надоело!» Пошли туда, вдаль. Там есть нормальный
Кирьян. - Да утихомирься. Сделай глаза пере... Не для тебя же. Ха-ха-ха.
вбок и молчи... - Погоди, вот им красный будет, тогда и...
Бим. - Нет, ты меня не успокаивай, ты нам означит зеленый. Кирьян сухо. - Статую тут не поставят.
меня не успокаивай... - Помедлим, тут что-то не так. Нам не
Кирьян. - ...Нет, надо на все сказать, что будет зеленый. Это им между собой знаки. Бим. - А пижонство-то останется! Ха-ха-
мы согласны. И всё. - Нет, что-то все равно не так. Им
Бим угрюмо: «Я молчать буду. Ты красный, а он едет и едет. ха.
говори, что согласный. А я воды наберу и...» - Пусть едет.
Кирьян. - Нет, ну я и сказал, что меня это - Порфирий, на красный зачем суешься? Кирьян. - Не смешно. Ха-ха-ха.
не Yбет. Меня... тебя не знаю. Отчего Тут перехода вообще не нарисовано. Надо,
должно Yбсти? Где скажут якорную точку, им надо. Вот и пусть шмыгают! А мы люди. Эту встречную полосу движения
где мы чего... и все! Не твердые. Мы из мяса и жира. Во! Иди
Бим. - Точку - точку. Промежуточную путешественникам, как ни странно, удалось
точку, вот! Вот где собака... Кирюха, ты не прямо, тихонько пока. Прямая выведет.
понимаешь: якоря давно забиты... - А далеко? преодолеть совершенно спокойно.
Кирьян. - Якоря забиты. Ну, так и что? Бим послушно бредет вдоль дороги и
Бим. - А только Клинов... думает... - Тут у них как в Угадайгороде. Утром
всегда. Мы ходим пока, а он... Все точки поглядывает назад, оценивая расстояния до
поменял. приближающихся машин. Потом он вдруг они в одном направлении. Вечером в
Кирьян. - Брось. Главные точки есть. А покачнулся и как подраненый герой-
остальное... самоубийца, обвешанный гранатами, другом.
Бим. - Вот, ого, балкон. Видишь неровными тычками и прыжками ринулся в
Баухаус132? прореху. Кирьян матюгнулся и махнул вслед - Вот и я говорю: «Надо сначала головкой
Кирьян. - Сейчас будем шерстить туда. за ним. На трамвайных рельсах ему удалось
Чуть - чуть туда и мы дома. схватить ковыляющего постреленка за руку. рискнуть, чтобы потом стало хорошо», -
Мужчины оказались в межрельсовой полосе
132 Баухаус – название известной шутит Порфирий. И опять по-дурацки
архитектурной «школы» в Германии, и перевели дух. Бим промелькнувшей беды
прародительницы стиля «функционализм». не осознал и оценивает шансы на хохочет.
следующий доблестный рывок.
- Да уж. Ты про что?

- Думай! У тебя головка зачем? Ну как

я... плинтусу... - переводит тему Порфирий, -

как я ему...

Хостел уже совсем близко. Справа по

курсу, через дорогу – главный

пивоваренный завод пива марки Августинер

с большими окнами, вставленными в

кирпичную стену. А может, даже наоборот:

окна такие огромные, что сначала, пожалуй,

поставили окна как онову фасада, а

оставшиеся места заложили кирпичами.

Кирьян всматривается в освещенную

рекламу на фасаде.

- Что опять не так? Во! Смотри. Вот здесь

они варят пиво. Вот видишь бачки… в окнах

стоят и написано «Bräustübert Augustiner -

Bräu-Bierhalle»: августинер-брой... и дальше

перевожу: мы изготавливаем одни…

четырнадцать лет. Основано в тысяча триста

двадцать восьмом году. То есть мы живем

рядом с главным заводом.133 Может быть.

133 На самом деле самый древний «Аугустинер» с
указанной даты варят на Нойхаузерштрассе,
27. А пивоварня на Байернштрассе - это одна из

- Тысяча триста лет – это не охулярд и не решает он, - надо Биму это еще раз 433
тыща, - со знанием дела, подземным напомнить.
голосом вещает Порфирий, - мало ли что на - Да, центр Мюнхена. Альтштадт
стенке могут написать. Это как у нас - Будто по его просьбе слабо-слабо называется.
сколько заплатят, столько и напишут. Дом доносится долгий колокольный перезвон с
почти новый. ратуши. Это значит: ровно полночь. - Как?
- Альт - старый, штадт - город. Старый
- Может быть. Дом поновее, чем в тыща - А я расписался на стенке, а бабам... - город.
трехсотом. Гораздо. Новоделки - переделки. начал радостно Кирьян, застегивая - Нет, ну впечатляет, конечно. Немного, -
ширинку... смилостивился Бим.
Не встревает в спор Кирьян Егорович, - Там... докуя изнутри еще. Там много
потому что не уверен в точности своего - Чаво? Слышишь бой? А пиво... двориков всяких... - продолжает набивать
перевода и знаком с рекламной практикой - А пиво-то варютЪ. А бабам... бонусы за Мюнхен Кирьян Егорович,
вранья; да и корпус дома-завода очень уж - А пиво ва-рят, ва-рят. В полночь. которому центр Мюнхен по большому счету
внушает подозрение своей новизной. - Лет - Конечно варют. ТЬ. Бабы так как я не нравится. - А то, что в этот раз не посетили,
двести с большим натягом еще можно дать... могут. Это плюс. тоже имеет интерес. Там глипотека134,
- Варют, а на седьмой день... все как музеи всякие, театры. Памятников туева
Бим: «Так, ну мы же тут и живем». положено. хуча.
Кирьян: «Да я не про то, где живем. - На двадцать седьмой с половиной - не - А ну... как мы там... ну когда в
Знаю, где живем. Я хотел...» хочешь? За девять месяцев не распишутся последний раз пиво пили? Это ништяк. А
Бим: «Единственно. И я про хотел, на стенке! - выкрикивает Кирьян Егорович, - пиво не...
только про хостел, а не про хотел. У нас - бабы! Эйлюля-эйлюля! - В Новой Ратуше?
общага, - не повышайте класс. И мы живем - А, по-разному там. Процесс брожения - В Новой? Ага. Пусть в Новой. А
тут!» разный. Чего про баб? выглядит как старая. Вот там понравилось.
Кирьян: «Мы живем там! Не туда, через - Пошел ты! И пиво не...
дорогу. Через дорогу». - Да и пох. - Ты Новую со Старой не путай. Это
Бим: «Оп!» Молчанье шмыгом промчалось между разное. А если бы русские брали Мюнхен,
Кирьян: «Влево и там». друзей. то неизвестно как сложилось… а то обе
- Знаю без вашего, - вежливо говорит - Какой красивый... - Кирьян нахваливает новыми были бы. А союзники, мать их... они
Бим. с другой стороны медный, двухэтажный так... только для виду побомбили. Они уже с
- А баки-то - это не просто баки какие- немцами наперед дружить задумали, а
то, это бродильники, - завершает лекцию бак, увиденный в окне пивоварни. - В таком наших кинуть. Хотя черт его знает. Может,
новым познанием предмета Кирьян баке можно жить, если прорезать окошки, позже задумали. Их президент кто тогда
Егорович. утеплить и... - поперли идеи. был?
- Оба-на! Арбайтен! Работают? - Могли сильнее бомбить – все-таки
- Арбайтен! Работают. Но Бим перебивает его. фашистская родина. Нахер президент. Я бы
- Арбайтен они круглые сутки... - Нет, а после Праги меня не торкнуло, на месте президента для острастки лучше
работают. блЪ, а мы его (Мюнхен) весь посмотрели? бомбил. Нас-то они не жалели. Брест,
- Они металлические, потому им покую. - Брось! Тут миллионик. А ты, брат, не Питер... Вспомни всех...
- Они тут пьют, а там арбайтен. поэт, как рисуешься... - тесь. - Всех не перечесть...
- А там арбайтен. И тут же пьют. - Вау! Да тут НЕТ никуя. - С землей сравнили.
- Удобно пристроились. Где работают, - А дальше ДА! ЕСТЬ! ДОКУЯ! Мы - Сравняли.
там и пьют. Ну, все, как у нас. только центр посмотрели и то только кусок. - Да уж.
Кирьян: «Так, а поссать тут где?» Косточку в рульке. - Вот сейчас придем, а я...
Бим: «Тихо! Стоп. А на рецепшен?» - Нет, ну центр... Косточку, блин. По - А вон там вон перец наш. Охра-ной,
Кирьян: «Не успеваю». поет охра-на. Охороняют нас перцы.
Бим.: «Давай подержу...» большому счету... - Ага, перец. Не наш - ихний. Вот мы
Кирьян: «Писюльку?» - Центр видели - он неплох, что бы не сейчас придем… я закурю, а он на меня, ну
Бим: «Мебель твою... нашу. Э-э-э...» Саша, перец который настоящий: почему
Кирьян: «Я как будто проверяю, там говорили. А тут мы видели современное… ты...то да се!
какая текстура за плющом. Так не видно». всякое... - А если ты в окно покуришь, то он
Пауза. Кирьян поливает текстуру стены, ничего не скажет.
пытаясь написать струей свою фамилию. - Говно. Ну, не совсем говно. Квартал - А курить и со второго этажа окурки
Бабам слабо так на стене расписаться, - рабочих. Тоже интересно. Можно. Это как кидать – это легко?
гетто в Нью... и не приставали даже. С - Он на первом спит сейчас... и...
шести существующих в Мюнхене пивоварен ножами! - Плинтус, говорю, уплеваный, блин,
этой марки. Бим тут нутром почуял обман. сидит на койке и окурки вниз. Стреляет
- Камень есть, конечно. Нет, но там-то в
Праге многовековая архитектура. Камень 134 Глиптотека, конечно.
помнишь – он дырявый, уже весь в
ржавчине, а тут...

- Ну, сто лет ...ну это вот так. Всяко, -
оценивает степень старости Мюнхена
Порфирий. - Вот где мы были - это был
центр Мюнхена?

через интерьер. Через весь! Я видел. В - Как хотите. 434
Праге сам видел! - Мы пожрать принесли... пивка. Будешь?
- По кую. сервировке, где он считал себя асом и
- Это пожар... - Кирюха, давай все на стол, – командует никому не доверял.
- Не вопрос, конечно. Я солдат, мне как Порфирий.
надо, так я и веду... а этот!... Кирьян шелестит авоськами и вынимает - Детали завтра, - сказал он, - все завтра.
- А я тихонько. Я ложусь спать и все, – скромную еду в виде какой-то сушеной
говорит в смерть уставший Кирьян травки, замурованной в пластмассу, и ***
Егорович. алкоголь.
- Куеньки. А я телик буду включать. Я - На подоконнике всего до куя, - с сухой Кирьян Егорович с Бимом моют в
без телика спать не могу! укоризной произнес Ксан Иваныч, - зачем санузле посуду. В зеркале отражаются их
- Все, вот наш хаймат. покупали? рожи. Бим заметил на лице странное пятно
- ...Карта! Ключ! - А мы откуда... зеленого цвета, сморщился, растянул рот по
- А, есть! - От верблюда. С Праги есть! С вертикали. Пятно от этого не исчезло.
- Два ключа удобней. Августинера! Из Бреста везли. Мало вам
- Опять мимо: один нигде, второй никак. жратвы? Общак тратить! - Бимчик, - спрашивает шепотом Кирьян
- Один мы выцарапали, причем - А сам будешь? Пивка? - спрашивает Егорович. Он тоже заметил зеленое пятно. -
бесплатно. Кирьян, замалчивая портящиеся понемногу А ты нашего зеленого фашиста давно видел
- Один никто, второй куй поймешь, а нам запасы из Бреста. в последний раз?
приходится объясняться и... - Что?
- Поэтому ничего в этом страшного нет. - Ну, пожевать... - Который крокодил?
Друзья заходят в рецепцию. Вечером - Ну и что у вас особенного? - - Ну да, крокодил. Который человек.
рецепция сообщается с залом бильярда, извращается Саша. - Я не уверен, но мне показалось, что в
поэтому кругом гул. Детки орут. Торговля за - У нас гипермаркет. Мобильный пивбар, «Олимпии», ну в кафе там рядом. Вроде в
стеклом идет, но пива не дают. Можно - радуется Сашиному просветлению Бим, - а отражении. А я повернулся – никого,
выпросить только бутылочное, нелегально, где, говоришь, Малеха? смотрю в зеркало – вот он, как живой.
из под стола и вынести на улицу. Да и то - Гулять вышел только что. - И я так же. Я думал, что от пива
только до двадцати четырех. После двадцати - А мы никого не видели. рехнулся. Потому промолчал.
четырех бармена могут запросто выдворить - Может в бильярде, – говорит Саша, - а, - Да-а-а... что-то тут не то.
с работы – детки кругом. может, по проспекту ходит. - Может там эффект такой специальный,
- Я хочу взаимопонимания, - продолжает - Не вопрос, - сказал Кирьян Егорович. ну, типа привидения встроенного?
Бим, заходя в лифт. - А он... Хотя Малеху он в бильярде не заприметил. - Для привлечения клиентов?
- Этаж, какой? А еще Кирьян Егорович понемногу - Для привлечения клиентов.
- Третий. перенимает лексикон Бима. «Не вопрос» - - А не думаешь, что участилось все это
Вот номер. Кирьян прикладывает это присказка чисто Бима. как-то, вот, посчитай сколько раз...
карточку. Отпирается дверь и друзья заходят - Дури курнуть... - решает Бим. Но Посчитали. Действительно часто.
в номер. В прихожке темно. В спальне справедливо смолчал. - А он нам ничего плохого не сделал?
тускло горит свет. Никого не видно. - А что с колонками? - спросил Кирьян - Не сделал.
- Киря, надо как-то закрыться, чтобы Егорович. - А мы пиво пили?
дверь не открывалась… потому что... - Нету колонок, - буркнул Ксан Иваныч - Пили.
- Все-все, закрылось, кажется. - Много?
- Все… попробуем. Нет, отсюда кому-то в темное окно, - Малеха, - Ну-у-у...
открывается, а отсюда... понимаешь, уже все ноги сбил, (бедненький, - Ну много, много - не выгадывай.
Чтобы снаружи не открывалось, я выйду - подумали одновременно Кирьянс Бимом) - Все от пива!!! - закричал Бим, - траву
проверять, а ты на атасе... его переправили в выставочный центр. Я же мы не курим?
- Не надо закрывать! - вдруг донеслась говорил: утром всё ... - Только сигареты.
фраза из спальни. - И табак!!! - опять излишне
- Ну и что? эмоционально выплеснул Бим.
В спальне сидит суровый или грустный - Что-что, завтра с утра заберем. Это нам - Чего орете! - прикрикнул издали Саша и
Ксан Иваныч - сразу его настроения не по пути. На выезде. тягуче заскрипел кроватью, - все спят уже.
понять. На звук двери он соскочил с койки и Порфирий с Кирьяном многозначительно Кирьян Егорович неприятно съежился. -
притворился неспящим веником. И это переглянулись. Вот оно, блЪ, продолжается! В школе мы, что-ли? Мы будто ученики, а
бросается в глаза, несмотря на все его Все планы по кую! он шеф.
старания. - Что я тебе говорил, - просигналил - Ну вот, опять, - искренне обиделся Бим,
Порфирий Кирьяну Егоровичу движением - все спят. Кто спит? Он да Малеха. А мы
- Иваныч...- сходу начинает куксить Бим. бровей. тогда кто?
- Что еще? Ксан Иваныч, слегка согнувшись, - А мы ОСТАЛЬНЫЕ! - скромно, но с
- Свет включить? медленно подошел и принял участие в большим намеком сказал Кирьян Егорович.

- Ха-ха-ха. Мы - ОСТАЛЬНЫЕ. - Лень. 435
Согласен. Нет проблем. Нет проблем. Мы - - Неспроста тебе волчка дали. С секретом
остальные. Мы - строительный мусор. он. - Да уж!
- С чего ты знаешь? - удивился Кирьян - Гляди, грохнут тут нас с тобой.
- Нет проблем. Мусор. Пусть будем Егорович. - Похоже слегка на охоту. Да! Дак это,
мусором. А Саня тогда кто? Мусорщик? - А я за твоим Себалдой наблюдал очень мы выберемся. Мы им закон покажем! -
Чтоб нами помыкать? внимательно. Ну, оченно внимательно. Он уверенно сказал Кирьян, - не к Гитлеру,
тебя просто ждал. Я видел как он поди, приехали.
- ВСЕ ЗАВТРА! - передразнил Бим Ксан обрадовался, хоть и скрывал. - И не в революцию... - угрюмо
Иваныча, - он генерал! Он сказал и баста. - Человек просто душевный. поддакнул Бим.
- Куй душевнее будет. Это подстава, - Не воровать, а...
- Ага. Ибаста... А крокодил меня все-таки понимаешь! Под-ста-ва! Нас хотят - ...а просто поглазеть на них.
тревожит. арестовать и подсовывают всякую куй-ню.
Ню – бабу голую. Пустышку. Блесну. На ***
- Завтра. Сказали завтра, значит и живца ловят.
крокодил – завтра. Вот мы ему завтра-то - Кому мы нужны - русские алкаши? Бим, гад, накаркал.
про крокодила и выложим. Пусть думает, Кирьян Егорович все-таки не выдержал, Кирьяну Егоровичу спалось неспокойно.
что к чему. достал ржавый волчок и всмотрелся в него, Он как только лег, тут же будто
вращая в руках. провалился в какую-то глубокую, пахнущую
- Пусть думает. - ЁПэРэСэТэ! - воскликнул он страшным пивом и какой-то иной дурью шахту. И
- Кино, блЪ! и унылым каким-то голосом, - и тут тоже опять, и опять понеслось!
- Кино. слон нарисован! Опять, ядрена корень!
Бим принялся раскладывать свои - Я же говорил - НЕСПРОСТА ВСЕ! - Сколько же можно испытывать этого
сувениры по полу и сортировать по возрадовался Бим, - кругом слоны и прекрасного человека?
коробочкам и пакетам. крокодилы. И полиция стережет.
- А ты волчка-то своего сегодня будешь 2011 г.
смотреть? - спросил он с чего-то вдруг.
- Завтра гляну. Спать охота, - заленился
Кирьян Егорович.
- А ты посмотри сейчас.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

436

РАССКАЗЫ
ПЛАФОН
М НАСЬКА- ЕДОТРОГА
PARIS ПАРЫЖ

437

ПЛАФОН

1 казалось тогда окружению, а Никодим успешно поддерживал
Похороны были предостойными, шумными и долгими как все заблуждения общества.
неразгаданное русское.
Они были настолько достойными всего русского, что Танюша, Все прежние кликухи и прозвища что-то да выражали, и все были -
одно хлеще другого.
оплакивая Шефа, здорово «набралась». И настолько долгими, что она,
приплетясь на работу едва как, да еще получасом позже положенного, А тут, на заводе, видимо, не долго соревнуясь в изысках, вдруг
уже не была самым первым жаворонком как обычно. Это не делало ей окрестили скромно и без претензий – просто Никодимом. Поэзия у
людей с возрастом умирает.
чести, особенно в ожидании незамедлительной смены и перестановки
колец во всей верхушке заводской пирамиды. Вот уже последних лет пятнадцать как он – Никодим. Никодим и
все тут. Никодим? – что это за имя? Может это кличка пса, котенка,
Наиболее вероятным преемником, как поговаривали в верхах и в упрямого козлика на мостках судьбы, название Ноля, безлюдной
площади, рынка с дурной славой, дешевого вакантного места в книге
правлении некоего закрытого акционерного общества «RG», судеб? Полугородское, полудеревенское, ничего не говорящее, ничего
подразумевался, кажется, совершенно бесталанный, но зато самый не подчеркивающее, какое-то обыкновенное, бомжеватое, серое,
главный инженер, пронырливый и сведущий в политических несолидное имя - удар бездушного клерка истертой печатью по
свидетельству о перерождении как результат первого же,
раскладах, прекрасно встроенный в свою нагловатую, необдуманного кем-то порыва имянаречения.
безнравственную эпоху, староватый по существу, но крашенный под
современность, Никодим Генрихович Нещадный. Словом, Никодим Генрихович был чрезвычайно зол на весь
последний, окружающий его подвластный народ, придумывающий
Надо сказать, что вычурно стриженый, гладко бритый, пахнущий такие невыразительные прозвища – считай второй, народный паспорт
сверху дорогим «Тианом-ди», а из под мышек молодящим «Олд- на долгие времена вперед. И была бы у него такая возможность, засунь
спайсом», главный инженер, тем не менее, был по старорежимному его в боярские времена, - он, пожалуй, высек бы всех горе-шутников
весьма строг и вполне оправдывал свою фамилию. Жизнь свою, а из этого самого народа, «выскреб бы натурализм», верхоглядство, а
зачинателя, автора прозвища – знать бы еще имя окрестителя -
заодно и чужие, которых он, так или иначе, касался, Никодим попросту бы высоко поднял в звании – то есть с удовольствием
Генрихович подстраивал под свою фамилию и, пожалуй-что, эту вздернул бы к перекладине, вознес ближе к небу.
неблагодарную, малоурожайную ниву ему частично удалось засеять,
Так китайский император «похвалил» некоего мандарина за
вырастить и подстричь по своему рецепту.
Как водится при таких ярких фамилиях, и особенно прическе, ему излишнее старание при неумелой каллиграфии.
Но своему народу, как говорится, виднее. Видимо, не все так было
непременно должны были бы прилепить кличку суть клеймо на всю
запущено: в строгости Никодима Генриховича упомянутый
жизнь: и как минимум - «Нещадим», а как максимум – как бы это злословящий, гадкий, подлый народ находил и маленькие
глупо не звучало и ассоциировалось с известным маньяком двадцатого человеческие слабости, и хорошо замаскированные, но на поверку
века - «Нещадило». огромные бреши, с соответствующими изъянами и философским или
иезуитским объяснением каждого из них.
И прилепляли. Только одной-единственной клички на всю жизнь
сочинить не удалось. В раннем детстве прозвище было одним, в школе Пунктуальность и обязательность - вот что стало его военным
другим, в студенчестве третьим. кличем, фишкой, фигой, которую он носил в кармане, начиная с
детсада, мучая и стращая ей друзей по горшку, подруг-чаевниц,
Хотя, что может быть выражено простым нумерованным списком? безмерно любящих родителей, бросающих его по этой бухгалтерской
Ничто. Только количественная сторона. Три разных имени на причине нелюбящих сожительниц, сереньких соглашательниц - жен,
протяжении двадцати пяти лет говорили об умении Никодима-Никоши
приспосабливаться к ситуации и мимикрировать параллельно своему мудрых и не очень преподавателей, слабохарактерных начальников и
возрасту и меняющейся этике – своей и Родины. Ради справедливости даром никому ненужных, посмеивающихся за спиной в кулак
скажем также, что первые клички были результатом полета фантазии подчиненных.

несовершеннолетних сверстников, следующие – итогом юношеского
хлесткого и задорного поэтизирования сродни бесшабашным забавам
вагантов, третьи - мерилом нравственного упадка общества и
совершенства его - Никодимовского - адюльтера. По крайней мере, так

И, болтают, именно такое грозное немецкое словосочетание 438
«пунктуальность и обязательность», набранное сорок восьмым кеглем,
верховодило скучнейшим наполнением его дипломной работы, передком и весьма обширным познаниям в своей специфической
нарушившей от пошлой несовместимости указанной выше области – то есть там, куда вход Никодиму Прокопьевичу был строго
пунктуальности с художественным формотворчеством гуманитарную, заказан, соответственно не был ему понятен как предмет, так и
болотообразную - с легким запашком машинного масла - причина неуважения его как личности.
институтскую благодать.
Претендовала на особое положение пара-другая бойких, высоко
- В пунктуальности – залог нашего успеха, - стал поговаривать он, ставящих себя музейных коллег младшего ранга и женского пола,
едва только примерив новые погоны, и чуть-чуть оглядевшись кругом, вольготно прогуливающаяся по цехам в поисках новых доморощенных
– каждый из нас мнит себя специалистом: один талантливее другого. шедевров и – надо же – имеющая право слова и советов касательно
Может так оно и есть, но ты покажи делом! Покажи и докажи! А что у новизны и качества.
нас? Да одни обещания, одни завтраки! Для него – тут называется
конкретное лицо - попасть вовремя на обед есть главная цель Ходили они в струящихся сарафанах, с вшитым стеклярусом и
художественного (инженерного, офисного, прочего планктонного) народными узорами, обрамляющими особенности женского тела. И
существования. А как доходит до заказа, даже интересного, эти стеклярусы, и эти узоры являлись словно удостоверениями их
перспективного, нужного ему самому заказа, то его, черт возьми, тут редкой науки и неограниченных прав к причислению или исключению
же нет на работе – понос, видите ли, его разобрал, то ему срочно мастера с его вещицами из списков мирового искусства.
понадобилось везти супругу в роддом, а на самом-то деле – дело
плевое: сквозанул и тут же вернулся. Нет же, он два дня отсутствует, Никодим Генрихович считал проще. Сарафаны с бисером и
страдает, понимаешь – роды будут трудными – говорит. Да сам что ли дешевые, но элегантные бусы на шеях этих достаточно независимых
он рожает? На третий день, задним числом, когда все уже давно птичек-сотрудниц, по мнению Никодима Генриховича, придавали
позади, готовится к мальчишнику. – Тут пауза. - Какой может быть заводу необходимый рекламный шик и профильную уникальность.
мальчишник, нахрен! – самому уж под пятьдесят, наклепал детей Все бы так ходили!
немеряно, а все по-прежнему хорохорится. А от всего этого он,
естественно, устал и тут же требует, чтобы ему на палочке - А мы не будем так ходить, - говорило совокупное остальное
преподнесли… на крайняк Сочи, а он, видите ли, заслужил Венецию, большинство женщин на собраниях: «Мы люди современные, и не
Лазурный Берег. А недавно погрезил в постельке с супругой и стал пижонистые, как некоторые наши ретродамочки. И в разных там
шантаж мастерить… и, чем бы вы думали? музейчиках не работаем. Мы – мастера, а не мастерицы, не Плюшкины
и не хранительницы допотопного очага. Нам джинсы не мешают
Молчание. развивать народность и этнографию. Еще: мы хотим создавать
- Канарскими островами вот как, ни больше, ни меньше. Место, осовремененные и уникальные, персональные вещи. Нам ваше
куда только богачи и проститутки ездят.… Разбаловались. Приехали!.. соотношение бизнеса и искусства не по душе. Не рядите нас в свои
Ну, так что? Спецлечебница у нас тут для мечтателей, или все-таки одёжки. Плевали мы на ваши личные вкусовые пристрастия».
завод? Молчите? Тоже отдохнуть захотелось по-ихнему?
Снова молчание в ответ. И последний камень в радужный огород Никодима Генриховича,
- Курорт, понимаешь, развели, лотерею исполнения желаний!.. заросший венками из хризантем, васильков, маргариток в уровне его
За троеточиями и восклицательными знаками у Никодима макушки, и где с неба в равной степени падают как бесплатные
Генриховича много других ярких примеров потребительского бананы, так и заслуженные ордена: «Вы – просто технарь-недоучка,
отношения к работе - в магазин не ходи! тупой менеджер, вы ни хрена не понимаете в искусстве!»
Главный инженер делил и фильтровал больных ленью работников –
а других, по его мнению, не было - на классы по принципу Не смотря на немалую толику правды в женских, эмансипированно
пунктуальности. революционных высказываниях, Никодим мнил себя не менее чем
Классы-диагнозы были такие: принципиальные лодыри, растяпы от маэстро Васильевым в неимоверно важном для человечества
рождения и тяжело давшиеся, но воспитанные под его личным стеклодувном мастерстве, где теперь наравне с мужчинами порой
хворостинным руководством трудоголики. работают женщины и губят свои потроха, и легкие, и здоровье
Должность и талант человека для отнесения его к будущих детей надуванием тяжелого, вредного, горячего
предначертанному пункту Никодимовской классификации не имели художественного воздуха.
ровно никакого значения.
Никодим уравнял в претензиях на значимость основных - Мир погибнет, - говорит он с пафосом, не меньше, чем какой-
специалистов: стеклодувов, резчиков, дизайнеров, менеджеров- нибудь самоуверенный Бокль-Мокль, или нахальный, въедливый
перспективщиков и сотрудников-клерков, протирающих штаны в Фрейд, обращающие неверующих людишек в свою философию, - он
офисном центре, бухгалтерии, отделе печати, секретариате и даже в превратится молекулы, цивилизация – в камень, папоротник в уголь, а
никому не нужной полупустой технической библиотеке, прозябающей копни культурный пласт – что мы там найдем в память о нас? Думаете
по инерции времени. металл, реакторы, остатки бомбоубежищ, а в нем наши обожаемые
косточки? Да ровно ничего! Только обожжённую конкурентами глину
Исключением у него пользовались только директриса и наше родное стекло, если его кто-нибудь возьмет с собой на память
интегрированного в завод Музея Стекла (в народе «Стекляшка») и то - или нацепит на себя перед апокалипсисом. Вот взгляните на Софью
благодаря ее неотразимой внешности, аккуратным по двум циркулям Ярославовну…

Народ непременно обратит взгляды на Софью Ярославовну, …а
Софья Ярославовна, пунцовея от стыда, замечется в переднем ряду,
начнет прикрывать украшения и бормотать: «Ну что Вы, что Вы
Никодим Генрихович, разве дело во мне… я пока еще не хочу
обращаться в пыль - пусть цивилизация еще поживет…

Вот его другая, почти-что стандартная лекция, напетая нескольким 439
поколениям как стих, как колыбельная для хорошего сна, или как
полезная, почти-что генеральная, утренняя и обеденная молитва: делах и одновременно самой расхожей, исключая, конечно же, Софью
Ярославовну, фигурой заводского фольклора.
- Путь в Лувр начинается совсем рядом. Вон там, за стеной, первая
ступенька наверх. Без музея вы - просто завод, изготовитель Медленно и верно она стала, хоть и скрытой за ширмой, вовсе не
бесполезных вещиц на продажу, пусть и пользующихся временным главной, не ключевой, но все равно что-то двигающей или
спросом. Это может внезапно закончиться. Кончится мода на старое - помогающей двигать помощницей кукловода.
и нам конец. Мы сами можем создавать моду. А что для этого нужно,
позвольте спросить у почетного собрания? Молчите? Приблизившись к кукловоду и, само собой, к тому месту, где
пишутся сценарии, она, сама того не ожидая, оборотилась в
Из зала донеслось безутешное и простецкое, вечное как песня необходимого по стандарту жизни заводов того самого персонажа –
рыбака о путине, как лозунги рабочего о свержении мирового зла, как всего на виду, чьи поступки, внешность, оплошки, высказывания,
плач старого крестьянина о дороговизне фальшивых паспортов: манеру пить и говорить, сморкаться, плакать, нечаянно пускать ветры,
«Хорошая зарплата! Зарплату выдайте – тогда поговорим!» ходить гурьбой в туалет без защелки, стоять там на стреме и
совершать иные противозаконные действия - принято обсуждать и
Не слышит ничего Вадим Генрихович, не желает слышать голос обсмеивать на каждом перекуре.
трудового народа.
А, кроме того, про Татьяну шептались не только на заводе, но не
- Так вот, господа художники, стеклодувы, получатели денег за забывали и выйдя с территории. Неожиданно, будучи за рулем, вдруг
безделье, - реклама нужна! Только тогда в кассе появятся деньги. вспоминали Татьянины промашки и словесные перлы; разжигая
Реклама и коллекция. Или даже наоборот: сначала хорошая коллекция, уличный гриль и услышав трескоток угля, вдруг начинали
а затем реклама. А реклама через музей - наш главный рыночный посмеиваться за ее характерное, заливчатое, дробное щебетанье и
инструмент, двигатель, катализатор прогрессивного и одновременно заразительный смех, слышный даже через стеклянную стенку в конце
кристаллизатор, допинг, ксанор, эфексор, антидепрессант после пули в коридора, и вспоминали при этом почему-то павлина: где они могли
мозгу, кислород, доппамять в операционке и вечная заморозка самого слышать и видеть этого павлина? Разве что перья на актрисе местного
лучшего из самого что ни на есть достойного и народного. комедийного театришка могли вызвать такую ассоциацию?

Так утверждал умный и современный донельзя Никодим. И не Щелкая орехи сами или грызя арахис, вдруг вспоминали, как
жалел денег на выставки, презентации, зарубежные конкурсы. секретарша делает тоже самое, но только шпионски, украдкой, и как
она, думая, что ее никто не видит через стекло, складывает скорлупки
И, действительно: музей, и его содержимое приносили ощутимые в выдвижной ящик, в аккурат на самые последние письма. Да так
бонусы. неумело, что начальство иной раз удивляется - отчего это свежая
корреспонденция доходит такой чумазой – вся в черных пятнах и
Особо ощутимые золотые и бриллиантовые бонусы красовались на мокрой, если дождя на улице нет, а разносчица вполне в здравом уме,
директрисе музея Софье Ярославовне Чащиной. спортивной форме и пользуется надежным непромокаемым
портфелем.
– Наша Софушка, - так, не стесняясь, называл ее Никодим,
старомодно целуя ее разглаженные кремами, пахнущие жасминами Впав в детство, и получив от ворот поворот, кто-то вымещает зло
руки, находясь в самых неподходящих местах: у общипанного стенда с на Танюшке, используя зеленый дощатый забор, что рядом с
передовиками, в убогой столовой на такой же допотопной раздаче, у остановкой: он вместе с более доступной полюбовницей выцарапывает
общего рукомойника при входах в не отличающиеся особой гигиеной ножичком Танины огромные инициалы, прибавляет к ним «В.П.» и
туалеты… - наша Софушка, – говорил Никодим, - по существу врисовывает между них сердечковый смайлик с ужасной гримасой
главный золотой винтик швейцарских часов, бриллиант нашего завода. скорби. А сердечко пронзает жирной, оплывшей, интернетовского
вида стрелой.
Пусть будет так, как считает руководство. Винтик, пусть даже
золотой, – не штурвал и даже не рычаг электросчетчика. Таня стала ежедневной, повторяющейся записью в бесконечной
книге фабричного Сурка.
- Денег в кассе хотелось бы иметь побольше! – считает простой
народ И при всем этом негативе для жизни этих и других – низших,
отдаленных пользователей – юзеров, ламмеров, зрителей, уборщиц,
2 прочих статистов человеческого спектакля - классическая секретарша
Таня была хоть и не всесильной, а всего лишь на четверть, на
Танюша не была старообрядчицей, проповедующей сарафаны, тем осьмушку, всего на одну шестнадцатую могущественной, но зато
более не была ни стеклодувом, ни доработчицей-резчиком, ни даже весьма реально полезной версией весельчака Карлсона, копией
составителем рецептов или помощником мастера по печам. Она Айболита - спасателя всех грустных детей, их несчастных,
носила стринги. затюканных мам и бесхозных собак, отражением Мойдодыра - грозы
всех бюрократов, пройдох и гадких заводских нотариусов с
И она советовала делать это каждой женщине, желающей видеть в кассирами, только и умеющих, что создавать в коридорах очереди.
себе женщину, а не предводительницу кастрюль.
Если Таня давала слово, то она крепко держала его за руки, за ноги
Она работала бессменным секретарем, и давненько этак – даже и не отпускала до тех пор, пока из воздуха не превращала в
трудно сказать точно, сколько лет подряд - прислуживала Шефу. опознаваемый объект, который можно пощупать и положить в тарелку
перед голодной ребятней многодетной семьи, или открыть этим
Она, не прикладывая неимоверных усилий, а методом естественной предметом дверь, пусть и не новой, но зато увеличенной на одну
бочковой выдержки, не нытьем-мытьем, так катаньем, фактом своего комнату квартирой.
существования в соседнем кабинете приблизилась к Прокофьичу (так
в просторечье звали почившего в небытие Шефа) на столько, что, в
конце концов, стала известной, достаточно незаменимой в житейских

Изредка, в беседах с Шефом наедине, забываясь в распределении 440
ролей и совершенно не придавая этому особого значения, будто из
скользкой рогатки Таня самопально выстреливала его кличку, и тут Не будучи педантичным чистюлей, Василий Прокопьевич
же, абсолютно не робея и не считая это таким уж большим грехом, Мерёжкин Танюшины этакие свойские замашки особо не
шутливым, почти-что семейным тоном, даже не будучи хохлушкой, приветствовал, но и не мешал.
вспомнив какую-то древнюю, гоголевскую что ли шутку, коверкала
язык и «звинялась за выскок». Единственный только раз Танюша, проворонив время прибытия
Шефа, крупно оплошала.
А Шеф, между прочим, был старше ее на двадцать пять лет.
О Танюше ходили уважительные анекдоты, где она была не Анкой- Шеф застал ее в тот момент, когда она вдруг задумала
пулеметчицей, не Петькой-губошлепом, а, как минимум, комиссаром переворошить и обновить содержимое хрустальной вазы, больше
Фурмановым. похожей на старомодного вида дешевый плафон, стоящий в центре
А еще ее подозревали в некоей особого типа близости с умершим. прозрачного гендиректорского шкафа-выставки избранной продукции
По мнению большинства трудящихся, молчаливый союз Танюши с хрустально-стекольного завода «RG» Русский Глас.
Шефом укрепляли мощный, уютный и широкий директорский стол с
ногами-колоннами из местного, заводского производства по эскизу Только что вошедший Василий Прокопьевич вдруг как-то
самого Шефа литого стекла. Помогали этому просторные дубовые неестественно дернулся, выронил фетровую шляпу, перешедшей к
подоконники, плюшевые шторы, хранящие множество тайн. В тени нему по наследству аж от деда, и, нагибаясь, отчетливо и сердито то ли
таких шикарных портьер можно было бы при желании поселить быстро пробормотал, то ли медленно выкрикнул:
проявочную - без единой световой щели - черно-белую лабораторию.
Радовали и поражали посетителей многолетние, растительные - Стоп, стоп, стоп!
чудеса природы, расставленные по углам и вдоль окон, и даже за Таня онемела, почти-что вошла в ступор. – Ой! - Сухая роза
окнами в навесных почти-что французских ящиках, щекочущие не вонзила в ее руку шип.
только взгляды, а, весьма вероятно, но совершенно бездоказательно, Василий Прокопьевич мгновенно отреагировал: «Вот этого как раз
разновозрастные тела директорско-приемного блока. делать не нужно, дорогая Танюша!»
Из окон заводского генштаба, по которому нестареющие, Что за черт! Что за дела! Ехидничает? Не серьезно это. Танюша
пленительные, точеные Танины ножки намотали тысячу километров, попыталась было извиниться и привести аргументы, что, мол, в этой
открывался прелестный вид на предзаводский парк, заросший вазе пора уже навести порядок – кофейные зерна (ваза битком набита
древними сребролистыми кленами и скромными по возрасту и размеру кофейными зернами) уже в пыли, а воткнутые цветы в ней давно
голубыми елочками. высохли, осыпались и уже производят вид заброшенного кладбища.…
- Совсем как мы с Василием Прокопьевичем, - подумывала Танюша Но Василий Прокопьевич прервал ее на полуслове:
иной раз, входя в роль фаворитки и любовницы, между делом - Во-первых, поберегитесь – от маленьких сухих шипов бывают
рассматривания заоконных пейзажей аккуратно поливая в горшочки из большие неприятности. Во-вторых, я Вас прошу, дорогая!
лейки. Так и сказал еще раз – дорогая. Это не послышалось Танюше. Он
– Вот семечка, надо ее убрать. Кто мог засунуть семечку в цветок. именно подчеркнул – дорогая. И «прошу». Эти слова сладким,
Да неужто Василий Прокопьевич? Бедненький! Уж и показать-то ему разъедающим елеем пролились в контейнер затемненной и томной, все
нельзя, что он тоже обыкновенный человек и ему иногда хочется ждущей чего-то Таниной души.
пощелкать семечек. Контейнер еще не был заполнен – в нем вообще хорошие и добрые
Но в урне не было полагающейся после этого зла кулечка с слова от людей едва покрывали донышко, а последние – искренние и
шелухой. настоящие от мамы – были последними и лежали – никогда
– Неужели с собой в кармане уносит? – размышляет наивная, незабываемые - на самом верху.
жалостливая Таня, превращая обычное шкотное или просто случайное, Изголодавшаяся душа Тани съежилась как желудок хворого,
залетное дело в предмет домашне-детективного, примитивного дарье- заблудившегося на скользком глинистом берегу теленка, на которого
донцовского расследования. пока только поглядывают со стороны сытые крокодилы. Который сам
В кабинете Шефа она, не доверяя штатным уборщицам, каждое хочет не только кушать, а еще немного - и может запросто погибнуть
утро производила так называемую переуборку, дошлифовку – как она без посторонней помощи, …поэтому Тане хотелось слушать еще и
выражалась, - пользуясь терминологией мастеров: то есть водворяла еще, протянуть руки к Богу, Спасителю, вот он рядом… слушать и
на свои законные места предметы интерьера, раскладывала по науке наполняться звуками и смыслом звуков, складывающимся в слова.
канцелярию, папки, книги. Двигала и с точностью до миллиметра Остальное было уже не важно, так как после слова «дорогая» все
расставляла телефоны. Проверяла салфеткой качество протертых остальное просто было фоном, декорацией для бутафорского
поверхностей и в случае неудовлетворительного состояния прыскала оформления настоящей, подлинной «дорогой Танюши».
вечно находящимся в секретарской ячейке-аптечке - …Я Вас прошу оставить в этой вазе все как есть и не трогать в ней
стеклоочистителем, протирала обнаруженные пятна, и напрочь ничего, какого бы вида она не была, …разве что пыль снаружи
позволяю вытереть… - прервал неслышный, душевный Танин всплеск
стирала с лица Земли мизерные островки пыли. Ей нравилось это Василий Прокопьевич. Он по-прежнему держал марку и оставался
занятие: она словно соучаствовала в некой законспирированной, Шефом.
спрятанной в вещах интимной жизни Шефа. Танюша пожала плечами: «дорогая! все равно она теперь -
дорогая».
- Понимаете ли, и даже не вздумайте обижаться, – продолжал
Василий Прокопьевич, - я дальше не хочу объясняться, но сообщу
единственно следующее: позвольте это будет моей прихотью. Важной

прихотью – не детской. Это не только для Вас, но и для меня табу, 441

табу с большой буквы, понимаете? Запрет… я дал слово… 3

Танюша наклонила голову и внимательно слушала. Перед ее Спрос с Танюши и отношение к ней других важных чинов по ряду
известных, набивших оскомину причин, был особым: строгим,
глазами разворачивалась какая-то тайная история. Это, наверняка, ревностным, завистливым.

связано с какой-то давней любовью Василия Прокопьевича. Славный и добрый гендиректор Василий Прокопьевич Мерёжкин -
будучи живым - был полной противоположностью описанного в
- Можно я вставлю цветок обратно? – спросила она, наслаждаясь начале главного инженера Никодима Генриховича Нещадного. Может,
по этой причине они вполне уживались друг с другом, сглаживая
произведенным фурором, - один-единственный цветок. Я вставлю его обоюдные шероховатости и добавляя друг друга в отсутствующем.

на место… как было до этого… я запомнила. Простите меня, Василий Танюша обожала этого мягкосердечного, приятного в обращении
старичка - а в начале дружбы Шеф вообще не был старичком - и с
Прокопьевич, я не знала... не думала. Извините, - и Танюша принялась самого начала совместной деятельности надеялась на скрытую
моральную взаимность. Про другие, более основательные отношения
засовывать стебель вглубь кофейной насыпи, - я помню, я знаю. даже не предполагалось.

Василий Прокопьевич «смилостивился», глядя на усердие Но он никогда не делился чувствами, тем более не отдавал власть,
держа ее на некотором весьма хрупком и при этом гибком поводке –
секретарши, и, воспалившись давним романтизмом, читая словно стеклянные трубочки-бусины на снетке - и на отдалении – ведь
он, как-никак, был семейным человеком.
классическую литературу, грезя сентиментализмом, говоря и без того
В последние субботу и воскресенье, и ночь между ними, говорят,
старомодно, теперь заговорил еще более выспренно: он провел в мастерской резчиков, вытолкнув всех подпольных
халтурщиков оттуда, запершись там и что-то вновь вытворяя со своей
- И меня извините милосердно. Мне нужно было заранее допотопной вазой.

предупредить. Дарье я об этом сказал (Дарья это уборщица)… а теперь Разговаривал он только время от времени с приходящим
охранником. Охранник доставлял по просьбе Василия Прокопьевича
и Вам, милочка говорю. Лучше поздно, чем… Поинтересуетесь еще, провиант из ближайшего магазинчика экономкласса. Из цеха несло
пряным кофейным запахом. Кофе Василий Прокопьевич обожал и мог
догадаетесь, когда станет нужно. Но, собственно и так понятно. И все поглощать его декалитрами.

на этом. Инцидент закончен. Исчерпан, вернее. Вы меня поняли? Вы Все это время из цеха доносился едва слышный, нудный,
стоматологически зудящий, комариный свист: «Так пищит самое
не будете на меня обижаться? Не будете держать зла? А хотите я Вас тонкое сверло», - говорят всезнающие мастера.

рассмешу. А умер он так внезапно и, главное, даже не предупредив Танюшу о
какой бы то ни было предшествовавшей болезни или тяжелом недуге,
Но рассмешить не удалось. Василий Прокопьевич производил а тем более о своей кончине, что Танюша, обдумывая это горькое и,
притом, невероятное и обидное обстоятельство, две ночи подряд
шутки неуместные, и видно было, что он делает это через силу и лишь провела в бессонье. И за это время перелистала немало страниц
ненавистной ей, но имеющейся в наличии, как полагается каждой
для того, чтобы как можно быстрее и дальше отплыть от неприятной, уважающей себя грамотной женщине, Библии.

или несвоевременной, как оказалось позже, темы. Когда в облупленную прикладбищенскую церковку привезли гроб,
и когда затеялось затяжное до скукоты и неоправданных повторов
Танюша и не обижалась. Она по нечаянности словно проникла в отпевание бывалого, настоящего старого коммуниста, последнего
политического могиканина из старой гвардии – а на том настояла
какую-то сокровенность Василия Прокопьевича, и оттого он стал к ней престарелая и слегка верующая в Бога супруга – Танюша взяла свечу,
водруженную на бумажку, и, не помня от кого, зажгла. Потом,
сразу ближе, роднее. Была бы возможность – Танюша припала бы забывшись, наклонила ее, и восковые капли сползли с бумажки на пол.
Молодой поп с аккуратно постриженной, рыжеватой бороденкой в
Василию Прокопьевичу, терзала бы его рукав, а Василий Прокопьевич кудряшках, проходя мимо, подцепил бумажку пальцем и приподнял
ее. Подморгнул, слегка подняв брови, – не зевай, мол, подруга, и
предлагал бы ей с извинениями свой чистый носовой платок, чтобы пошел дальше нарезать рубли.

смахнуть с ее лица слезы возникшей радости и порыва откровения. Танюша, не забывая следить за свечкой после поповского
напоминания и, подавляя естественный страх, долго вглядывалась в
Загадка хрустальной вазы тогда не была разгадана, а затем все потухшее, бледное лицо дорогого покойника, ища следы ответа на ее
возникшую как-то само собой укоризну. Похоже, и тайну хрустальной
опять само собой вошло в свое русло. вазы Василий Прокопьевич собрался унести с собой в могилу.

Жизнь ее и принятый межкабинетный этикет почти совсем не В выражении умиротворенного лица, в кресте рук, тем более в
пошлых бумажных и живых цветах оформления последнего
изменились. Разве что между Танюшей и Василием Прокопьевичем

была теперь связующая их тайна. Тайна хрустальной вазы, так по-

дурацки похожей на старый плафон. Может, если эту вазу как следует

потереть, то выскочит молодцеватый Джин и мгновенно исполнит

Танино желание? Может этого боится милый, дорогой, слабенький на

чувства Василий Прокопьевич?

То же самое и с внешней публикой. Изменения вечно бледного

цвета Таниного лица на розовый, и волнительных движений в ее душе,

запрятанной невесть как далеко, публика попросту не заметила.

Она – публика продолжала терроризировать Танюшу

обыкновенным, обыденным, совершенно для нее иногда

неинтересным.

Лесть, разбавляемая шоколадками и букетиками с ближайшей

аллеи или клумбы – на выбор и соответственно уровня фантазий

гостей приемной, в обращении с Танюшей по-прежнему была

единственным оружием и методом внеочередного проникновения в

кабинет Прокофьича.

Цели проникновения по-прежнему оставались приземленными:

корыстно-бытовыми и не менее меркантильными -

производственными.

Таня скучала. И ждала продолжения закрытой на ключ,

проржавевшей от времени истории.

пристанища совсем еще недавно живого шефа, Танюша не смогла 442
найти ответа на главный свой немой и скрытый от других вопрос.
Словом, все было плохо. Так плохо – дальше некуда. И будто бы
- А была ли любовь, было ли подобие любви, или все называлось собравшиеся и родственники тотчас же, по этой причине, уличили ее
проще – как дружба старого пса и котенка, которым нечего делить в чем-то нехорошем, жутком, совсем ей несвойственном – хуже, чем в
между собой и не из-за чего грызться? Когда достаточно лишь: одному воровстве.
– тепла и забавного участия без всяких пресловутых противостояний
извечно враждебных кланов, а другому достаточно познавательного До дома ее добросил полковник. Он что-то говорил ей в такси, и,
интереса как ко всему недостаточно изученному, безопасному, кажется, что-то вспоминал из общего детства с Василием
миролюбивому, и выраженным - из-за незнания другого - в простой Прокопьевичем. Она падала ему на плечо, что-то, забывая простые
товарищеской, без тени кокетства и возрастного неравноправия, игре. слова, пыталась объяснить, кажется всплакнула, но дорога была
короткой и Татьяна ничего не запомнила.
…На поминках Танюша долгое время сидела молча. Механически
вращая ложкой, сосредоточенно, и в то же время бездумно ворошила Будто корова слизнула языком ночь.
горку риса с изюмом. Со стороны это выглядело так, будто
испорченный автомат, запущенный на абсолютную анизотропию, 4
продолжает глупейшее и однообразное - без иных выкрутасов -
перемешивание; при всем при том, что стопроцентный стандарт В приемной трезвонили будто бы все телефоны подряд. А их было
равномерности механической упомянутой анизотропии давным-давно несколько – расставленных на столе сообразно важности.
уже достигнут, и хочется следующей, уже химической реакции:
полного распада смеси на однообразные молекулы. Константин – а он персональный водитель умершего Шефа – сидя
нога на ногу - по старой дружбе с Танюшей - в секретарском кресле,
Она жевала недожаренные котлетки так медленно и так усердно, дожидался в приемной вердикта по свою душу: кому, где и как в
словно ее только что выпустили из сиротского приюта и бедная, дальнейшем служить. А заодно выручал опаздывающую секретаршу,
голодная, хитрющая сиротка - наивная, милая кроха решила продлить воспринимая и фильтруя внешнюю информацию, выборочно
по максимуму удовольствие поглощения вкусного вещества. поднимая трубки. Он реагировал только на те сигналы, в которых
определялся номер и имя звонившего, и где он хоть что-нибудь
При этом Танюша внимательнейшим образом слушала ораторов, толкового мог бы сказать.
выискивая в речах или фальшь, или нечаянную реплику со скабрезным
намеком на себя вкупе с Василием Прокопьевичем. Но этого не было. Он показал Танюшке свои ужасного дизайна, знаменитые на весь
Все словно моментально забыли об ее существовании и о том, что, завод, часы (на них еще во времена учебы в техникуме вполне
может быть, именно ее единственное существование украшало жизнь профессионально, со знанием дела и большим автореализмом
этого человека. Что именно она, а не преклонного возраста супруга, акриловой краской изображен фаллос), потюкал по нарисованной
или его исчезнувшие кто куда взрослые дети с внуками приносили ему миниатюре пальцем и многозначительно указал головой на дверь
на старости хоть какое-нибудь счастье и утешение. генерального. Мол, ждут там тебя не дождутся. А в уме: «Что,
опарафинилась вчера, сестренка? Ну что ж, с кем не бывает. Иди уж, а
Она не пропускала ни одной рюмки, не хитрила и… я еще на телефонах посижу».
И в глазах и в черных ресницах ее поблескивали настоящие слезы.
Вся ее - не первой свежести естественная красота - была скрыта слоем Танюшка на секунду остановила ошалелый взгляд на Косте. – И ты,
пудр, прическа накрыта черным крепдешиновым платком с золоченым Брут!
ободом, а румянец скорби и нелепости ее положения – как
привидения среди живых, как выброшенной на помойку ненужной Раздумывая о том – что же такого может делаться в директорском
вещи, возвращающейся по ночам к своему хозяину, замаскирован кабинете - ведь его - Шефа только что не стало среди живых, неужто
белым кремом – цветом классической русской печали. Только пепла уж в ее утреннее получасовое отсутствие успели произойти перемены,
на голове не хватало для полноты картины Таниного горя. - метнулась к зеркалу и одним автоматическим и решительным
И только тогда, когда уже разошлась основная часть принимавших движением поправила платье.
участие в поминках, а оставались только родственники и по
производственной необходимости организаторы, извечный, словно - Профессиональная привычка, - оценил в уме Костя и засунулся с
навсегда прикрепленный к этой профессии и потому еще живой головой в компьютер. Под видом «Легенды о Нарайяме» и пользуясь
старичок по прозвищу Тамада и навечно прикрепленные к раздаче сегодняшним хаосом – почти-что временным безвластием, он искал в
работницы столовой (главный инженер, сославшись на трудный Интернете скриншот на многосерийку с перспективнейшим
завтрашний день, удалился едва ли не раньше всех), Танюша решилась названием «Намажь ей на личико что-то липкое » с тегами
на страшное. «бесплатно, онлайн, хорошее качество».
Она встала, попросив дрожащим голосом слова, и, едва что-то не до
конца промямлив, упала обратно, не сумев совладать с рыданиями так 5
неловко – на грани обморока, что даже отдаленные наблюдатели
охнули и повскакивали со стульев, чтобы подхватить ее неловкое, – Ну, так что же, госпожа хорошая? – едва только в щели дверного
колеблющееся в четырех плоскостях тело. Ловчее всех оказался проема начала проявляться фигура Танюши, тут же начал ерничать и
полковник запаса из какого-то далекого города и будто бы являвшийся засыпать ехидными словами Никодим Генрихович – без получаса одни
одноклассником и давним другом Василия Прокопьевича. сутки, как новый руководитель. - Пора начинать жить по-новому.
Вчера было вчера, а сегодня уже сегодня. Здравствуйте, Татьяна
Григорьевна. Понимаете, о чем я?

- Нет.
- Отоспались, наконец?

Красивый, в общем-то, видный и когда-то любвеобильный 443
Никодим Генрихович рентгеном и как-то подозрительно, без
обычного азарта всматривался в нее. ничем кроме праздничных двустишных поздравлений и
двусмысленных открыток ко дню рождения.
Никодим Генрихович, тогда еще давно, когда впервые увидел
Татьяну, загорелся и с радостью, как говорили тогда и продолжают Темным вечером Татьяну с ее живыми каштановыми волосами,
сейчас, «отдул» бы ее, или красиво – по иностранному - завалил бы на иногда кудрящимися по плечам, словно грива породистой лошади,
узорчатые, хорошие, венецианского качества простыни, где-нибудь на можно было принять за элитную, далеко не бедную девушку - даму
Миланском Бьеннале Стекла – вот и конец бы был бесполезному амурного поведения, невесть для чего стоящую не у барной стойки
Татьяниному романтизму с Прокофьичем, как бы не.… отеля «Бриз», а под профилированной жестью трамвайной остановки.

Тщетные мечты! Татьяна была предана Прокофьичу. Сам Никодим Татьяна, разбив свою первую машину вдребезги в самом почти
был бесконечно благодарен Прокофьичу за веру в него и прекрасные начале водительской карьеры, решила дальше не испытывать судьбу и
рекомендации перед Правлением. Остального Никодим достиг сам. пользовалась, когда это было возможно, услугами шофера Кости. Да и
Этого достаточно для многолетней Таниной безопасности. Василий Прокопьевич не раз довозил ее до дому.

Даже, если отбросить дурацкие колебания, забыть на время жену и Словом, свиду она была неплохой, симпатичной собой и
Прокофьича, на глубокий и долгий флирт на работе Никодим был не разборчивой самочкой, достаточно умной, в меру наивной и вполне
готов: это помешало бы производству и привнесло бы беспорядок в оригинальной среди окружающего разнопестрого женско-рабочего и
отлаженные отношения. Но не стало Прокофьича - и расклад проституирующего, мастурбирующего от безработицы и безысхода
изменился. Теперь снова можно помечтать о студенческих шалостях. остального городского девичника.
Разок, втихаря – почему бы нет…
- Тяжело спалось, Никодим Генрихович. Меня всю ночь мучили
- Но только не сегодня, - размышлял Никодим, держа в уме два кошмары, - оправдывалась Татьяна, сохраняя дистанцию и
противоположных дела, - желание надо успокоить и нехорошо как-то предчувствуя наступающую грозу, - а что тут происходит, почему тут
сразу после такого-вот ужасного происшествия. А тут еще эта такой странный тарарам?
находка. Нет, сегодня и без того все кувырком. Отставим любовь на
потом… А хороша-таки бабенка Танюшка Григорьевна. У Кабинет Прокофьича на самом деле будто посетили излишне
Прокофьича-то моего, несомненно, вкус… вежливые грабители.

Никодим Генрихович чистосердечно считал, что весь мир создан - Вы теперь, извините, как бы уже стали Генеральным? –
для него, или против него, чтобы или потворствовать или мешать ему продолжала грубить и наступать Татьяна, начиная бывшей, но не
в честолюбивых планах и желаниях. А Прокофьич был неплохой и отлученной пока от дела любопытной хозяйкой ходить по комнате и
полезной частью его мира. разглядывать вынутые из шкафов знакомые вещи. - Так быстро? И
когда же это случилось? Собрания Правления вроде бы еще не было.
Танюша, несмотря на вчерашний проступок с водкой, Вы делаете приборку? А позвали бы. Я бы Вам помогла… я все здесь
выступлением, больше похожим на провал, на падение в оркестр с знаю.
задравшимся платьем, и если не заметить едва примятое, но
приглаженное в ванной шлепками и глянцевыми премудростями лицо, - Вы, пожалуйста, поменьше тут ходите, - вместо ответов, и,
даже сейчас была красивой молодой женщиной. переменив тон с ироничного на серьезный, стал говорить Никодим
Генрихович, - я кое-что здесь случайно нашел и теперь, кажется,
На вид она - почти-что недавняя девушка, но не девственница, должен вызвать милицию. Они могут мгновенно подъехать.… Но я
незамужняя, недоступная баловству тридцатитрехлетняя красотка, решил сначала переговорить с Вами.
для которой при ее внешних данных в этом маленьком городе
попросту не нашлось соответствующего параметрами принца. Танюше такой поворот не понравился. Вот и гром, вот и гроза и
молния! Сердце у нее екнуло и заныло нехорошим предчувствием. - А
Это для тех, кто не знал ее послужного списка и не заглядывал в в чем дело? Что такое? Вы даже вынули вазу, а Василий Прокопьевич
анкету отдела кадров. Анкета отдела кадров звалась Марьей эту вазу не велел… И причем тут милиция?
Петровной.
- Велел, не велел… - теперь его нет, а в вазе как раз все дело.
И, действительно, в очереди за ее красотой, вежливостью, Танюше стало еще хуже. Причем тут ваза? Опять эта проклятая
наивностью и обходительностью стояла немыслимой длины очередь. таинственная ваза Прокофьича. Обыкновенный плафон! Что в ней
Так говорила анкета – Марья Петровна. Но она (очередь) тут же волшебного, кроме заплесневелых кофейных зерен и соломы внутри?
уменьшалась и рассыпалась, когда претенденты узнавали через анкету - Вы, надеюсь, хорошо относились к Василию Прокопьевич... хотя
Марью Петровну, что у нее есть теоретический или фактический знаю – конечно, хорошо, может быть даже слишком хорошо… -
ухажер, хоть и не принц, но настоящий, могущественный древний продолжил Никодим Генрихович, снова вцепившись в Таню взглядом,
король - царь - фаворит, который – если что-то не так – вполне мог бы - поэтому, наверное, вам не резон его… - Он споткнулся, выбирая
определить новоявленного претендента в темницу или оставить где- слова и Татьяна воспользовалась паузой.
нибудь одного без мобильника и еды в туманных лесах, чтобы быть - Что Вы имеете в виду? – строго спросила она, наплевав на
медленно съеденным комарами. Этих тварей в округе водилось в разницу в рангах и ее смутную дальнейшую судьбу, - я, кажется,
изобилии. Ближе к тридцати Танюшкиным годам – отмечала Марья пожалуй, сейчас отсюда уйду, если вы позволите себе подобный…
Петровна в своей грандиозной памяти - претенденты исчезли напрочь, Она хотела сказать «тон», но решила, что это будет слишком уж
и остались только безымянные воздыхатели, не проявлявшие себя невежливо, так как особенно плохого, если разобраться, Василий
Генрихович еще не говорил.
- А вот как раз и не уйдете, потому, что это в ваших же интересах, -
тут же почти пригрозил Никодим, - но если желаете, то я тут же
вызову милицию…

Вот же дерьмо! Опять про свою милицию. А еще мужчина! 444
- И что же, - вспыхнула Татьяна: гроза изменила направление в
непонятную ей сторону, - хотите сказать, что я тут что-то украла? Если слыхивала и никаких коробочек или признаков на этот самый
Вы имеете в виду какие-то документы, то скажите, и я тотчас же их метилфосф… не видела…
найду… Есть сейф, в конце концов. И я знаю, где Василий
Прокопьевич хранил ключ. В сейфе денег даже нет, не то, чтобы - Но в больницу он особенно не обращался. За него все хлопотала
каких-то важных документов. Сейф – это у него декорация, а не для супруга. Все доставала какие-то лекарства. К знахаркам ходила,
дела. Уж я-то знаю. Мне ваши, извините, не совсем пристойные корень он какой-то пил. И рога молол. Но, получается, зря пил. И зря
намеки совсем не нравятся. – И, почти что визгом и картинно, губил маралов. Прекраснейшие животные! Вы видели живого марала?
вспомнив какую-то избитую мелодраму: «Что вы себе позволяете!» О-о-о! Представьте себе красавца, оленя, лося в тонну весом, а на
- Скорее не украли, а… – впрочем, я же этого не говорил – и голове дерево, вот такой… - Он показал руками, показывая какой
вообще успокойтесь. Если бы я что-то бы с уверенность утверждал, то величины дерево на таком млекопитающемся, рогатом животном
и не звал бы вас вовсе. И речь идет вообще не о документах… класса оленей и лосей, как марал.
Танюша постаралась совладать с эмоциями. О чем же тогда?
- Татьяна Григорьевна, - продолжил Никодим Генрихович, - Таня аж по-женски крякнула от досады. Причем тут марал? Тут
выслушайте меня спокойно, вы ведь сможете? человек умер, а он все про свои развлечения! Еще бы рыбалку
Татьяна качнула головой скорее утвердительно. Хотя после такого присовокупил. И вспомнил бы вепря, про которого он не единожды
начала беседы уже можно было класть заявление на стол. рассказывал, якобы встретив его однажды лицом к лицу в чаще и,
- Так вот, мне кажется, что наш Прокофьич слишком как-то быстро естественно, победив.
ушел… - сказал Никодим, и добавил после паузы, - …из жизни. Вам
это разве не показалось странным, эта скорость… Разве Вы об этом не - И в больницу-то он ходил, может, за последние три года всего-то
думали? один раз. – Так завершил Никодим, по-видимому считая Василия
Татьяна ответила, что «да», думала, но что она не придает этому Прокопьевича крайним и самого виноватым в своей смерти. Почти
особого значения, потому что Василий Прокопьевич вообще всего, что самоубийцей.
касалось его личной жизни, в том числе про его абсолютно
естественные болезни, связанные с возрастом, и у него печень… и Татьяне показалось, что эта история с неожиданной смертью
вообще покалывало сердце… не рассказывал, и вообще – кто она похожа на избитый детектив, - жаль, что это происходит в реальности,
а не в кино, что сейчас всплывет какая-нибудь история про дележку
такая, чтобы ей доверять болезни и, тем более, семейные тайны. И акций, и что Василий Прокопьевич стал несчастным героем-жертвой
вообще, коли на то пошло, я готова… всей этой катавасии. Что жена отравила его, что дети, наконец-то,
вспомнили про бедного старика и теперь проявляют вместе с
- Ну-ну, только этого, пожалуйста, не надо, - остановил Танины Никодимом какую-то активность, что самому Никодиму не хватает
излишне подробные излияния Никодим Генрихович, - я ничего не какой-нибудь разнесчастной бумажки, - ради чего он тут все
утверждаю, а просто вас спрашиваю, и… заметьте, я упомянул перевернул? - чтобы стать полноправным владельцем завода, что…
милицию совсем неспроста, но вовсе не для того, чтобы вас напугать, Словом, и так далее. Обыкновеннейшая, пошлейшая история. Не
или тем более - стращать неизвестно чем. хватает только тринадцати негритят, или сколько их там было?
Татьяна не сильна в детективах, предпочитая по старинке – ровно как
- А я и не боюсь милиции. Мне не в чем виниться и, тем более я не ее бабушка – Шарлотту Бронте, ведьм с инквизицией, а
понимаю - что вы хотите у меня выпытать. И быстрая смерть Василия соответственно времени – Диану Сеттерфилд. но только до десятой
Прокопьевича меня смущает совсем немного. Ведь, надеюсь, было сказки.
вскрытие и эксперты поставили диагноз.
- С другой стороны, - думала она, - к чему теперь все это,
- Как раз и нет, - парировал Никодим Генрихович, - никакого Прокофьич не мучился и ушел тихо, как праведник, никого не мучая,
вскрытия не было. Об этом попросила его супруга. А она в городе – ни у кого не спрашивая ни прощения, ни напрашиваясь на похвалы, не
рисуясь совершенными делами. Господь просто не хотел, чтобы он
человек известный, и тем более она жена. Жена важной персоны. У мучился от грядущих болезней и призвал его чуть раньше
них кругом знакомые и друзья. Это же мафи... – Никодим осекся. - Вы положенного.
же не будете этого отрицать.
***
- Не буду.
- Так вот Василий Прокопьевич серьезно болел – у него печень в - Так и в чем же дело, - спросила Татьяна, - умер человек и что,
самой последней степени… ну, разложения что ли. Какой-то там теперь мы вместо милиции будем допытываться – что к чему? И при
опухоли не было. По крайней мере, он как-то раз высказался на этот чем тут ваза? Вы там акции его ищете? – И, жестко чеканя слова: «Вы
счет. Печень, говорил он, совсем у него гнилая. И курил он как же с нее, кажется, начали обыск?»
лошадь. Легкие… к черту легкие!
- Вот так раз. А по его внешнему виду того и не подумаешь, – Никодиму Генриховичу не понравился текст и особенно последнее
сказала Татьяна, - ведь если печень больна, то человек должен слово. Он сел. Нахмурился. Крутнул головой, вынул из верхнего
мучиться, желтеть, оплыть телом вроде водянки, лежать в стационаре, кармана какую-то свернутую бумажку, зацепив и потащив вместе с
ней золотую, толстую как сигару, авторучку.
в конце концов, а он...
- Вот то-то и странно. Печень у него действительно сильно болела – - Именно с нее. Но акции тут совершенно не причем. У меня их
столько, именных, что я имею право, по крайней мере, посещать этот
он и таблетки какие-то принимал. Не метилфосф… - и Никодим кабинет без спроса. И без вашего разрешения. Ведь я, как я думаю, –
упомянул какое-то сложное название, которого Татьяна слыхом не все еще главный инженер. Не так ли? Вы хотите устроить путч?
Начинайте, а я посмотрю.

Татьяна притихла. Действительно, она не имела прав на такой тон, 445
и вообще могла быть запросто, без объявления причин, выкинутой с
этой работы. говоря, то… кое-что… и… - Он словно что-то хотел сказать важное,
но не осмеливался и чего-то не договаривал. - Но, собственно, это
- Ну ладно, проехали. Скажите, Татьяна Григорьевна, что вам сейчас не важно. Пойдемте отсюда, если Вы не против и сами того
вообще известно про эту вазу? желаете. Я больше не хочу здесь… говорить. У стен, как говорится,
бывают уши. Попросим Константина – он вызовет уборщицу и
И Татьяне пришлось рассказать про случай, когда она эту покончим на этом, а сами… если Вы не против… - Он заповторялся.
плафонистого вида вазу хотела почистить, и как Василий Прокопьевич Припомнил кафе, ресторан. - Тут неподалеку есть такое, понимаете, -
не велел ей этого делать. не очень соответствует, но...

- И это всё? – спросил Никодим, вертя с ловкостью картежного Татьяна и не была против. Если бы ее не позвали, она сама бы
шулера между пальцев сложенный листок. Кажется, что он хотел, ушла, или... а лучше она была готова умереть. Сердце ее по-прежнему
чтобы Татьяна видела эту вертящуюся бумажку. колотилось и не хотело успокаиваться. Сердце попросило водки, а
голос потребовал воды.
- Пожалуй, все. А что вы хотели услышать? Ну, это какой-то,
видимо, личный секрет Василия Прокопьевича. Вероятно связанный с - Я сейчас кончусь прямо у Вас на глазах. Пойдемте, пожалуйста,
какой-то давней любовной, или какой-то иной историей. Откуда мне действительно. Не стоит здесь оставаться. Здесь пахнет смертью.
знать! Больше я ничего о ней сказать не могу. Может быть завтра. …Но тут… Прокофьич. Я будто его чувствую
здесь. Да, да, пойдемте, конечно.
- Ну что ж, благодарю и на этом, - сказал Никодим Генрихович, - и
лицо его просияло как солнечный блик на золотом зубе после работы И Татьяна схватилась за Никодима как за ужасно некрасивый,
бленд-а-меда. - Я чувствую заранее, что вы ни в чем этаком не жесткий, но, тем не менее, спасательный круг.
замешаны. Милиция не потребуется. Я вам верю.
- Скажите Костику, чтобы он все кофе собрал и обратно в вазу…
Тоже мне, комиссар Мегрэ! как было. И цветы пусть тоже… обратно соберет. Вазу надо будет
отдать супруге Василия Прокопьевича, пока она сама на память о
6 муже не попросила. Это же, насколько я понимаю, у вас числится
драгоценностью.
– В чем я таком могу быть замешана? – спросила Татьяна и
почувствовала, как настроение Никодима Генриховича хоть и - Ничем она не числится. Это собственность Василия
медленно, но все-таки меняется с подозрительного на условно Прокопьевича, более того…
доверительное. – Хитрит чего-то, черт офисный.
Что следовало за словами «более того» Никодим не сообщил.
Без сомнения, он копался тут с самого утра, наткнулся на вазу, - Хороша память, у них и так дом полон всячины - проворчал он,
может быть хотел ее выкинуть – зачем она такая некрасивая и картинно скрежетнув зубами, - нам бы столько! До самой мансарды
стандартная тут нужна – но что-то обнаружил в ней… вон они – зерна и… - Но задание Костику дал.
кофе раскатаны по столу, по полу, застряли в сиденье кресла, а сухие Костик вовремя отскочил от двери.
цветы засунуты в урну. Он все выполнил так, как сумел, не забывая между делом о ждущей
его горе или вулкане Нараяйма под видом чего-то липкого на личике
И она не ошиблась. русской красавицы, или наоборот.
- Вот, смотрите, - сказал он, - вам тут привет от покойного. И он Костика колошматило: «Ну дела!»
протянул Татьяне сложенный многократно листок, который он только
что показательно демонстрировал. - Я только начал читать, а тут и 7
Вы… Я прочел только треть или половину. Может, это вам
завещание, а может и что-то другое - нечто сентиментальное. Я не Кафе было совершенно обыкновенным, – а какое еще может быть в
знаю, сразу не понял и хорошо, что не прочел до конца. Это не мое провинциальном городке, главной достопримечательностью которого
дело. Это адресовано вам. были полосатые, красно-белые кирпичные трубы котельной на
- Меня мутит, - сказала Татьяна. Ее, действительно, начинало фабрике «RG» и пара облезлых, когда-то золоченых крестов на
покачивать - надо же, Василий Прокопьевич оставил ей предсмертное полуразрушенных церквях. Василий Прокопьевич пытался как-то
послание. Ей, а никому другому… и зачем таким странным образом… выделить деньги на ремонт, но сами попы, оказывается, не
в нашем-то скучном и неромантичном веке. разобрались с собственностью, и на том зигзаге судьбы порыв загас
- Пойдемте отсюда, - выдавила из себя Татьяна, - вы же закончили сам собой. Никодим Генрихович был этому только рад.
меня допрашивать… И без милиции обошлось… Вы что, думаете, я
этой его же вазой с каким-то его письмом довела Василия Пока Татьяна тянулась как приклеенная к ужасной, злой руке
Прокопьевича до смерти? Я не позволяла… себе… Я… Я, если и Никодима, - иначе она могла упасть - он размышлял, что
любила, если это можно так… с натяжкой назвать, то молча… Без действительно живет и работает в окаянном месте – и не иначе, что он
всякой взаимности. Понимаете, я… Если что-то про меня и Василия герой этого времени, ибо какой другой гений, кроме него, мог бы
Прокопьевича тут болтают, то все это зря… И вы тоже думали? Я что прожить здесь больше, чем месяц, и то - только в командировке.
же, могла его этими цветами заколоть и плодами кофе отравить? Он Воистину он украшал и прихорашивал городок своим доблестным,
мне сам не давал притрагиваться к вазе. Там шипы, я сама… священным присутствием.
- Я - я, сама – не сама! - мямлил и недобро передразнивал, словно
издеваясь, сволочь и иезуит Никодим Генрихович, - если честно - Вы не голодны?
- Нет.
Было уже не утро, но еще и не подоспел обед.

446

Заказали блинчики с ягодой, наперченную и закрытую огромным Подозрение: «Поди, полностью текст прочитал, шут гороховый.
бычьим сердцем - помидором яичницу, какой-то набор с сырами и
куцей петрушкой сверху, и белое вино. Шпион. Теперь он посмеивается и «для понта» нагнетает тумана».

- Ну что, может, помянем с утреца? А вообще у Тани - удивление, шок.
- К обеду, – поправила Таня. - Можно по чуть-чуть.
Похмелье объявлено официально. - Что, как? Его работа? Произведение? Татьяна этого не знала. И
Помянули. Еще помянули. Потом говорили о разном. Да,
Прокофьич был хорошим человеком. Да, он устраивал и Никодима тут ее обкрутил Василий Прокопьевич. Мог бы и рассказать. Что тут
Генриховича, и Татьяну устраивал. Да, Татьяна была влюблена в
старика, и она еще раз сознавалась в этом, ни минуту не раскаиваясь. военного? Застеснялся плохой работы?
– Пусть хоть этот знает, насколько все священно и чисто.
Упреков в приписываемых и несуществующих отношениях между - Каким же это образом он ее сотворил?
Татьяной и Василием Прокопьевичем Никодим больше не высказывал,
вел себя на удивление приветливо и достойно, без всякого - Вот так и сотворил. Когда он тут после училища работал. В
превосходства, без присущей, как всегда, будучи наедине с красивыми
женщинами, слащавости. И обошлось без целования ручек. первый год и сотворил. Мне он как-то под коньячок и сознался.
- Вы, Танюша, когда будете читать послание? Сейчас? Нет? Я не
претендую, чтобы вы мне рассказали, но некоторое любопытство, не - А что, это считается хорошей работой?
буду скрывать, присутствует. Ведь я начал читать, простите уж. Я,
действительно заподозрил… Да ладно. Это механически. Я хотел - Хорошей - нехорошей, а в музеи он ее не отдавал.
выбросить только мусор, а вазу передать в наш музей. Может быть,
расскажете по прочтении? - В музеи? Во множественном числе! А просили разве?
- Может быть, вы там ртуть искали? – вдруг пришло в голову
Татьяне. - Софья Ярославовна от него не отставала лет десять, обещала
- А почему бы и нет, - засмеялся Никодим. – Печень, ведь, была у
старика. А пары ртути к его диагнозу – самое подходящее международные призы, места, а он ее таки не отдал. Потом эта ваза
объяснение. Извини… извините, Татьяна.
исчезла из виду, а потом снова появилась. Мне этот фокус… казус с
Вот же подлый человек. Вот отчего он милицией пугал. Хотел взять
на кондачка и придумал невесть что. Мечтатель. Детектив временным исчезновением невдомек и не интересен. Забавно…
доморощенный. Идиот. Молчал бы лучше уж. Таня замяла тему
ртути. Хотя Никодим чисто «по реальному» был прав. Ртуть - - Может домой уносил, или на передвижной выставке была, раз она
старинный прием - нелепая свиду, накапливающаяся долго, но в итоге
будто бы быстрая и неожиданная смерть… а еще сверху печень, такая хорошая? Правда, мне что-то не верится, что она хорошая.
вернее, наоборот… Словом, все это прекрасно сообразовывалась со
ртутью. Но тогда бы не только он собирал и вдыхал эти пары, а и Обыкновенный шар… почти-что плафон, я уже говорила, извиняюсь
многие другие. Хотя бы я. Да и сам Никодим нюхал бы эту самую
ртуть. Пары ртути. Миллиграммы, накапливающиеся в организме. за скудность…
Дура! Дурь! Сам себе, что ли, Прокофьич налил этой
несуществующей ртути? Ртуть наливают или капают? Или сыплют? - Плафон, да плафон. – Никодим рассмеялся и, не касаясь лба,
Металл, все-таки. И не позволял ее выкинуть, чтобы скорее умереть.
махнул рукой вдоль него, будто муху отогнал. – Мне такое сравнение
Вот дурдом!
Вино грело Татьяну и распаляло воображение. в голову не приходило.
- Может быть, и расскажу, - сказала Татьяна, - но точно не сейчас.
Таня тут, не будучи верующей, поняла, что переборщила перед
Прочту дома, если соберусь с силами. Мне все еще не по себе.
- Хорошо. Это ваше личное дело. умершим, неумело перекрестилась и прошептала почти-что про себя:
Поболтали о несущественном и о будущей жизни предприятия,
«Господи, господи…»
которое теперь возглавит Никодим Генрихович, и где, конечно же,
найдется место Татьяне Григорьевне. С некоторым повышением. Все - Он простит. Бог, то есть. Не беспокойтесь и за Василия
теперь будет несколько по-другому. Хорошо. Пусть будет так, как он
говорит. Хорошо, что с повышением. О чем это он? Неужто о кожаном Прокопьевича. Этот тоже… еще как простит. Вот увидите. Если… А
диване в своем кабинете. Сволочь. Бабник. Мерзавец с кольцом на
пальце. ты… Вы, тоже извиняюсь, Вы же далеки, то есть, вы как бы отдалены

- Между прочим, ваза эта - произведение самого Василия от искусства?
Прокопьевича, - сказал вдруг ни с того, ни с сего Никодим
Генрихович, если это вам интересно знать, или поможет вам в чем-то. - Я по специальности филолог, отличница, почти красный диплом.

И окончила секретарские курсы – это по необходимости, - начала свой

рассказ Таня, - мне срочно работу найти было нужно. У меня мать

больная. Была. Теперь ее нет. – Таня вздохнула и сглотнула

образовавшийся в горле ком. -А тут работа подвернулась,

Прокофьич сам пригласил… А отец… Кто его знает, где он мой отец,

он грузин, а грузины, знаете ли… - оправдывалась Татьяна,

механически отворачивая действительно в чем-то грузинские, голубые

с черной точкой глаза, - а от большого искусства я действительно

далека… Мне это… Вернее как: я историю искусства, конечно,

учила… по программе, но дальше этого не пошло. Жалею, конечно,

тем более в связи с нашей профильностью. Но кто бы знал! И что-то я

давно упустила, а сейчас, вероятно, поздно. И к чему? Для секретаря у

меня знаний хватает, а на симпозиумы меня не берут… Вернее, берут,

да, конечно… и вы тоже брали, помните, ведь…

- Конечно, помню, - улыбнулся Никодим.

- Но только совсем не для этого… - Таня проговорилась. Да и черт с

ним. Откровенно, так откровенно.

- Понимаю, – и Никодим снова подозрительно, на грани пошлости,

хмыкнул и, чтобы скрыть это, изобразил широкую улыбку. - Понимаю.

Да. Разумеется.

Танюшка густо покраснела и поправилась: « Я протоколы пишу и

готовлю речи. Мне этого хватает. Я – когда за границей, то почти не

сплю…» - и опять краснота в лице: «…много работы, вы же знаете,

просто невпроворот. А еще приемы, гости, визиты… Все на мне.

Кручусь белкой, едва успеваю. Нет, мне за границей некогда за

шедеврами смотреть…. я так, все на лету. Хватаю и просто смотрю… 447
Без цели на будущее».
самом деле она прекрасный, редчайший эксперт. Ходячая
Танюша зря наводит тень на плетень. Историю искусства она знает кунсткамера, искусствоведческая библиотека. Сама на ощупь - как
неплохо, но не до такой, разумеется, степени, как умничка Софья готовый на китайской рисовой бумаге манускрипт, теплый по-
Ярославовна. У Софьи специальность такая, Таня, конечно же, ее персидски и гладкий, как бухарская глазурь. Величина! Тетка что
уважает, потому что она, без сомнения, в истории искусств большой надо! Ее на мякине не проведешь. Десяток книжонок написано
мастер. гусиным пером нестареющей духом и телом Софушки. Кто бы знал
про это! Танюша не знала величины всего, - вот же скромница! - а то
- Ну, так вот, - продолжил Никодим, выслушав биографический по-другому относилась бы к Софушке.
Татьянин спич и хвалу Софье, - за ней, за вазой этой, за плафоном, как
вы его иронически изволите называть, не только Софушка охотилась. Татьяна задумала так, что как только появится возможность, то
За ней и японцы приглядывали, просто не отходили, и китайцы, а они непременно пойдет к Софье Ярославовне, несмотря на маленькую,
знаете какие мастера во всех этих хитростях… вполне переступаемую для пользы дела взаимную - в надежде, что это
останется в былом - неприязнь, и все про эту странную вазу
- О чем это он, о каких-таких хитростях? – думала Татьяна. подробнейшим образом расспросит.
- … и миланцы, и чехи. Ведь не отдал, черт этакий.
В тихом болоте черти водились! Татьяна в расстройстве и в Где они не состыковались с Софушкой, Татьяна уже точно не
приятном, хоть и запоздалом удивлении: ничегошеньки-то она, помнит – видно и ссора-то была мимолетной, а, может, и ссоры-то по
оказывается, в современном искусстве не смыслит. И совсем не знала существу не было, а так – обычные дамские штучки. Неоправданная
Василия Прокопьевича – любимого и уважаемого шефа на протяжении ревность. Молодость и зрелость… Случается такое в женских
десятка лет. коллективах: слово за слово – и привет!

8 После выпитого с Никодимом вина стало намного веселее и проще
жить.
Никодим, проводив Татьяну до дома, галантно откланялся, даже не
став подниматься на второй этаж. Удивительно. Походив кругами вокруг стола, Татьяна на всякий случай нашла
валидол, с некоторой, запоздалой дрожью взяла свернутый клочок и
- Вот так новость с плафоном, – с шедевром, по словам упала в мягкие подушки, холмиками устилавшими пестрый, похожий
искусствоведов, - размышляла Татьяна, - Никодиму еще можно не на бабкины лоскутные вещицы, диван.
доверять, но уж Софушка-то, эта баба – та еще пройдоха.
Как только покрашенный бронзой, рожденный не без помощи
*** папье-маше, ангел-хранитель с оклеенной французскими лилиями
стенки дал сигнал: пора, мол, можно начинать, за здоровьем я
Оказывается: шедевры Софушка вычисляет без микроскопа, а присмотрю, - Татьяна повиновалась и, путаясь в многочисленных
сгибах и перегибах, принялась разворачивать письмо.
удостоверяется в микроскоп, хорошую вещь вынюхает за километр,
Да, это было письмо, а никакое не завещание, не ссылки на процент
определит на глаз и прямо в точку век, приблизительно назовет автора, содержания кофейной ртути и цветочного, розового-васильково-
маргариточного яда, на что совсем недавно намекал Никодим. И не о
или хотя бы направление, где их, в какой могиле, в какой общей чем там таком было рыдать. И ее там не одаривали акциями. И не
было там долгожданного объяснения в поздней и потому
чумной яме, под плитой какой церкви их останки можно найти. Да несостоявшейся любви.

разве можно точно вычислить автора: вон их сколько – одних только Татьяна была почти разочарована, но больше и выше этого
несбывшегося ожидания, ошарашена содержанием. Определенно - не
знаменитостей, не говоря уж об умелых ремесленниках или столь же отсутствием подарочных акций.

умелых и талантливых, безымянных и невысокопоставленных И непонятно, отчего так волновался Никодим, - чуть не изошел,
чудило, - когда начал его исподтишка читать.
помощников мастеров. Столетиями писали похвалу Богу Искусств,
Вот это письмо.
подразумевая общего, большого Создателя, стеклодувы и резчики по
«Дорогая Танюша, я чувствую себя большим и престарелым
хрусталю.… А сколько в мире безымянных авторов, канувших в лету идиотом, пытаясь объяснить тебе ситуацию, в которую теперь хочу
вовлечь и тебя. Дело давнее, настолько давнее, что только
и не оставивших на своих произведениях ни своих фамилий, ни предчувствие конца моего карьерного восхождения и, может быть, не
вполне своевременного, но закономерного конца жизни – в ней
именных клейм! …А сколько побито хрупких вещиц, сколько исчезла фабула, и потому пропал интерес, - дает мне право попросить
тебя об этом. Почему тебя? Потому, что я знаю: ты выполнишь мою
разворовано и прячется в тайных подвалах коллекционеров, жуликов и последнюю просьбу.

воров. Сколько уничтожено войной, нашествием варваров, пожарами. Мне просто необходимо объясниться окончательно с человеком,
который по собственной воле, или повинуясь обстоятельствам, сыграл
Прически знатоков дыбом стоят! ту роль, которая была начертана ему и мне дурацкой и грустной
судьбой.
Разве чуть-чуть ошибется, но припомнит хотя бы

приблизительную историю вещицы Софья Ярославовна и ткнет

пальцем, - в каком направлении ее – историю - хотя бы можно было

попытаться искать. Не зря у нее столько золотых, гербастых

сертификатов, разрисованных флажками серьезных стран –

законодателей стеклянной и хрустальной моды. Словно гирлянд на

елке.

Да и в весьма серьезные жюри приглашали Софью Ярославовну.

Эта дамочка - суетливая красотка в возрасте – это только с виду – а на

В этой истории участвовало трое, вернее даже четверо, но 448
четвертую (или даже первую) я не признаю человеком, ибо из-за нее
приключилась эта история, которая отняла у меня настоящего друга и, P/S. Надеюсь, что ты не считаешь меня сумасбродным стариком и
возможно, поломала его и мою жизнь, или направила их поперек не считаешь - тебе наверняка так покажется - этот стиль старомодным.
судьбы. Хотя, что есть судьба? Этот поворот, собственно, и был Я с детства писал письма сестрам и в студенчестве - подружкам.
предрешен судьбой. За что ее теперь клясть? Начитавшись старины и написавшись от души, до старости считая
себя несбывшимся Ромео, я не могу отделаться от анахронизмов,
А третья – это женщина – и она не виновна ни в чем. Единственно, засевших во мне с тех романтических пор. Но ты же видела мои
что мне перед ней стыдно, а стыдно ли ей – это меня не интересует официальные письма и наброски, где стиль короток, вполне
никак, потому как дело прошлое и я повиновался обстоятельствам современен и соответствует твоей секретарско-референтской науке.
непреодолимой силы. А эти упомянутые обстоятельства для еще Верно? Улыбнись и прощай. Все мы когда-нибудь еще встретимся. Но
полузрелого человека, мужчины в соку – это как река в пустыне, в на это первое со мной неофициальное свидание не торопись».
которую грех не войти, когда твое тело раздирает жара и жажда. Меня
раздирали противоречия, и меня подтолкнул дьявол, - не иначе как 9
этот персонаж существует в действительности, - в противном случае я
и не поступил бы так. Надо ли говорить, что Татьяна в точности и с совершеннейшей
отверженностью решила исполнить предсмертную просьбу Василия
Дальше я подробностей писать не могу. Тебе не обязательно и даже Прокопьевича.
не нужно знать всего. Тем более, мне не хотелось, чтобы еще кто-то
кроме тебя знал об этом – потому что это лишь мое личное дело. Вазу пришлось упаковать словно нежнейшую вещицу – а так оно и
Лишние посвященные тут ни к чему. Я не объясняю – кто эти лишние, было. В середку пошла вата, по бокам тоже вата. Далее в несколько
надеюсь, ты догадываешься сама. Кому-то этого вообще – даже слоев тряпицы. Потом в специально сшитый чехол, все это в
намеков - не следует знать. решетчатую коробку и, наконец, в саквояж на лямках.

Просьба такая: возьми эту вазу, пусть она напоминает тебе Авиации такую драгоценность Татьяна по совету с Никодимом не
плафон… - я слышал, как ты называла ее так подруге – так не доверила. Ехать пришлось поездом.
расстраивайся, это и есть плафон. Вернее копия плафона, который
когда-то стал символом начала нашей вражды с человеком, моим – Увезете, не разобьете? – спросил Никодим Генрихович,
лучшим когда-то другом, про которого я уже упомянул. сопровождая Татьяну на вокзал, и будто бы не доверяя ее хрупкому
телу и недостаточно крепким мышцам, - может, дать
Вот возьми этот плафон. На его дне почти незаметно, но ты сопровождающего? Еще не поздно. Хотите? Можно кого-то из
найдешь, награвирован адрес и имя человека, к которому я тебя безопасности к вам прикрепить. И вещь как бы драгоценная, правда,
посылаю. Он не стерся – я недавно его надписал. Прочитаешь – затри нигде как драгоценность она не значится и никто не поймет. Плафон,
адрес наждаком: это не трудно, и больше он никому, кроме тебя не да и плафон.
потребуется.
Засмеялся. Засмеялась.
Я даже не знаю – жив ли этот человек еще или нет. На днях он был - Сделаю, не беспокойтесь. Справлюсь.
жив: я пробивал через знакомого мне полковника из милиции города Это было теперь делом ее чести.
Ехать было далеко: командировка в Сибирь, это почти что край
N. света. По крайней мере, Татьяне так казалось, и, собираясь, она не
Я с бывшим другом не общался множество лет – с тех пор, как знала, что ее там ждет. И ждет ли кто-то. Специальных
предупреждений не делали, но адрес пробили еще раз: да, прописан
наши пути разошлись, и еще раз заочно в тот момент, когда эта ваза - там такой-то. Проживает.
плафон первый раз отпутешествовала к нему. Полковник мне в этом Танюша ехала в другую жизнь и знала, что встречать ее будет
помог. Но как видишь: ваза опять у меня. Значит, - это я говорю для далеко не ровесник.
тебя - он не простил меня, или имел какие-то другие мотивы, чтобы И что же? С корабля на бал? А если правильно и без иронии, то
вернуть ее изготовителю. Я знаю эти мотивы, а тебе опять же (извини) Татьяна приехала на похороны того самого обозначенного
этого знать не нужно. А изготовитель – это я. Думаю, что тебя уже таинственного человека – бывшего друга Василия Прокопьевича.
просветили знающие люди. Свидетели создания этого «чуда» - я Его звали Романом Егоровичем Лещенковым.
смеюсь, конечно, - живы и поныне здравствуют. Общалась Татьяна с его родным младшим братом Львом, живущем
и работающим в этом же городе, и с взрослым уже сыном Сергеем
Я точно не жив, потому, что ты читаешь это... Романовичем, приехавшим на похороны отца издалека. Мать Сергея –
Я уверен, что любой, пусть это будет Дарья, или Никодим разведенная жена Романа Егоровича, не смогла приехать, а Татьяне
Генрихович, которого я уважаю при всех его простительных показалось, судя по неуверенному объяснению этого самого сына, что
качествах, и желаю ему добра и удачи в наших начинаниях в «RG»… - ей не захотелось ехать. Но, может быть, Татьяна что-то не уловила и
так ему и передай – короче говоря, я был уверен, что рано или поздно возводила на далекую женщину напраслину? Она не имела прав и
это письмо попадет к тебе (не зря я не велел тебе трогать все эти основания осуждать эту не приехавшую женщину.
дурацкие зерна и цветы – будь они неладны… Но они неплохо Итогом двух встреч был почти ноль. Ничего особенного рассказано
хранили мою тайну – сознайся!) В общем, сохрани в целостности эту не было, кроме того, что Роман Егорович и Василий Прокопьевич
«расчудесно безобразную» вазу и передай ее в последний раз когда-то вместе начинали учиться на журфаке.
указанному адресату. А дальше – как рассудит Бог и Вы! Спасибо.
Благодарю, великолепнейшая наша и частично моя (воспитанница,
младшая подруга, большего я не мог и не могу себе позволить). Ваш
всех и твой Шеф.

Про давнюю ссору было также сказано несколько слов: да, знаем, 449
да слышали что-то, но без деталей.
видели его собутыльники, а также видели, как он жег ее на газовой
Вазу-плафон Лев Егорович умудрился увидеть очень давно у брата. плите. И, вроде бы, всплакнул при этом. В тот же раз расколошматил
Он и не подозревал, что вазу сделал Василий Прокопьевич: «Как так, бутылкой все семейные портреты, фотографии – все в хороших
журналист делает вазы из хрусталя?» рамках. У него была целая галерея на стенах. Были
высокохудожественные и редкие. Сломал об колено гитару. У него
Татьяна пояснила, что после журфака Василий Прокопьевич была хорошая, ценная гитара с какими-то важными американскими
переметнулся в художественное училище, успешно закончил его. автографами. Джазистами, что ли. Накануне своей смерти он просто
Дальше специализировался на стекле и на резке полудрагоценного будто сорвался с цепи… это рассказали его друзья-собутыльники, - и
камня на заводе в городе, в том, что с двумя церквями и полосатыми пил водку из горлышка, три дня, без сна, не закусывая. Его никто не
трубами на берегу реки. мог удержать… Да и не удерживал, поди, по правде говоря. Наоборот,
наверно еще и подливали и нахваливали. «На халяву» - что ж не пить!
Хрусталь тоже попал в поле зрения Василия Прокопьевича. И в Всю библиотеку и марки с монетами продал… А собирали мы с
чем-то он весьма даже преуспел. Ей, хвастаясь за свой, ставший детства вместе… Да и черт с ними…Кстати, когда умер ваш Василий
родным завод, и, маленько обеляя странную посмертную выходку Прокопьевич?
Василия Прокопьевича, смахивающую на студенческий розыгрыш,
пришло в голову похвалить его как талантливого в прошлом мастера- Татьяна ответила, что, дескать, буквально неделю до смерти Романа
резчика и назвать его плафон-вазу шедевром. Егоровича.

- Странно, никогда бы и не подумал, что эта простецкая ваза имеет - Вот так штука, - удивился Лев, - они почти ровесники: и родились
высокую художественную ценность, кроме того, что она сделана из с разницей в несколько дней и все десять классов сидели за одной
хрусталя, – удивлялся Лев. – Причем, хрусталь какой-то необычный – партой… и умерли почти-что день в день. Словом, прожили, кажется,
не особенно прозрачный, матовый, невидный какой-то, не искристый. поровну. Вот так дела!
Ей богу, смахивает на плафон в туалете моей молодости, только
больше в два раза. Извините уж за ассоциацию. Лев не видел брата до смерти недели две, хотя до этого общались
чаще. И смерти брата ничуть не удивился: он, дескать, неоднократно
- Имеет ценность, да еще какую, - утверждала Татьяна, несколько ему говорил, что до добра питие и такой образ жизни ни до чего
по-прежнему сомневаясь в этом, потому, что она говорила с чужих хорошего не доведет. Но бесполезно. И так оно и случилось.
слов не очень-то положительного человека-двухвостки.
Лев в разговоре был вежлив и подобран, словно солдат в карауле.
– Мой брат даже не знал судьбу Василия Прокопьевича, насколько Он не упрекал ни брата, ни Василия Прокопьевича.
я понимаю, - говорил Лев, - а когда речь в компании случайно
заходила о нем: в городе было несколько людей, связанных так или Ни Лев, ни, тем более, Сергей, подарочно-предсмертную вазу –
иначе между собой, то брат замыкался, пил горькую и вообще будто запоздавшую весталку привезли на носилках - не приняли ни в
переставал разговаривать. какую:

Роману вообще не везло с работой: высшее заведение (журфак) он - Раз она предназначена для Романа, а его теперь нет, то забирайте
не кончил - бросил «по дури», решил жить каким-то только ему ее обратно, тем более, коли вам ее поручил сам Василий Прокопьевич.
одному известным способом, перебивался работой едва как, И делайте с ней что хотите. Такая ее, значит, фортуна. Сдайте в музей,
злоупотреблял кофе, причем настоящим вареным, по-турецки на раз уж она такая важная.
тигельке – не суррогатом – и где только денег на него находил? Много
курил, работал по ночам. А днем спал. А потом много стал пить. Перед самой посадкой Татьяны в купе Лев вдруг - словно
Поэтому развелся с женой. Жена забрала еще маленького сына с впопыхах, или со зла, будто бы оговорился, выпалил: « Эту вазу,
собой. С женой он практически не общался, да она и была далеко. пожалуй, частично заслужила Ольга Николаевна Моисеева – фамилия
Она не приехала даже на его пятидесятилетие. Вероятно, специально. девичья. Подумайте об этом». Ольга – это единственная жена Романа и
С головой у него тоже не все в порядке. После крутых выпивок он мать их общего сына Сергея.

замыкался, по ночам плакал, бил посуду, видел зелененьких, клял Татьяна отказалась наотрез: в упоминаниях о женщинах, которые
Бога, молился на какого-то Рампу, хвалил Геббельса, поминал какие- звучали в письме Василия Прокопьевича, не было ничего такого, что
то битые градусники, нитроглицериновую взрывчатку, Ирландию, в давало бы ей – Татьяне право переадресовывать эту странную посылку
которой никогда не был, коллекционировал стоматологические и - предвестницу и соучастницу двух смертей - двум женщинам,
ювелирные сверла, мастерил револьвер, вроде бы даже сделал, видел в прозвучавшим в письме Василия Прокопьевича в достаточно
снах аэропланы, негров, расстрелянных летучих мышей, повешенных нелестном и даже совсем негативном виде.
собак, поезда и бомбежку. Все это казалось странным, ибо в никакой
войне Роман не участвовал, родившись за пару лет до смерти - Между прочим, знаете, как Василий Прокопьевич держал эту
Сталина. То есть после войны. Весь остальной мусор – от деревни и вазу? – спросила Танюша для порядка – для того, чтобы быть
его последних друзей – конченых алкоголиков, бездельников, протокольно правдивой.
помойных копателей. В деревне у тетки он проводил лето. В армии он
не был по причине периодических и серьезных психических срывов. - Конечно, нет.
- Она была наполовину засыпана кофейными зернами, а в зерна был
Дали белый билет. Ваза очень скоро после появления ее у Романа, вставлен высохший букет. Так вот, зерна пролежали там лет двадцать
исчезла в неизвестном направлении. Умер Роман, как и полагается пять, по крайней мере, мне так сказали. Представляете, какой срок!
пьяницам: с язвой и белой горячкой под ручки. Перед тем он будто бы Плесень одна. А цветы, слава богу, появились в вазе всего-то пять лет
получил телеграмму о смерти Василия Прокопьевича. Эту телеграмму назад и я этому свидетельница. Но причину появления, ей богу, не
помню. Просто как-то утром они уже стояли в вазе, и Василий
Прокопьевич этого никак не прокомментировал. И Василий
Прокопьевич, кстати, никому не разрешал с этим кофе и засушенными