The words you are searching are inside this book. To get more targeted content, please make full-text search by clicking here.
Discover the best professional documents and content resources in AnyFlip Document Base.
Search
Published by eao20062, 2019-11-25 04:48:51

Остров Святой Елены

Остров Святой Елены

Елена
Орлова

ОСТРОВ
СВЯТОЙ ЕЛЕНЫ

ББК 84.4
О66
Е. Орлова
Остров Святой Елены – Смоленск:
Маджента, 2009 – 116 с.
ISBN 978 5 98156 183 1

2

СЕЗОН ДОЖДЕЙ

3

4

Сезон дождей. Мир стал больным и сонным.
Туманный горизонт размыт и стёрт.
Тускнеют краски. Только охра клёнов
ещё горит, как жертвенный костёр.

19 октября 2008 г.

5

Осень, заглядывая в мою тетрадь,
с видом опытного редактора правит строчки,
без сожаления вычёркивая слова
и оставляя лишь многоточия...

6 октября 2005 г.

6

Осень
мне снова подносит
золочёную чашу скорбей.
Ни о чём не прошу - не смею;
молча пью эту тёмную жижу - до дна,
до оскомины,
постигая, как аксиому:
где бы я ни была,
с кем бы я ни была,
я - одна.

4 ноября 2005 г.

7

СТАРЫЙ САД

Старый сад, - мой ровесник,
незаметно для глаз умирает:
облетает, затихает,
сиротеет без птичьих песен,
но силы
ещё теплятся в жилах,
и лопата ещё остра,
и я с упорством,
достойным вольтеровского Кандида,
возделываю мой сад,
копая землю так,
будто хочу похоронить своё
прошлое, хотя знаю:
по весне земля всё равно прорастёт
неистребимыми сорняками -
наверняка.
И я копаю,
будто играю
в догонялки со смертью,
и упиваюсь
собственным мужеством.

30 октября 2005 г.

8

НАТЮРМОРТ
Цветовые оттенки осени -
едкий кадмий, золотистая охра
и пронзительный ультрамарин.
Произвольно мешаю краски
и рисую то, что ещё не мертво,
но уже где-то на грани:
пёструю линию
медленно увядающей жизни,
плавно переходящую
в едва различимый пунктир -
неизбежный конец, в котором
так легко угадать
робкий зародыш начала...

30 октября 2005 г.

9

ПОДМОСКОВЬЕ
Разве можно забыть этот сумрачный лес
с его духом грибным, и туман над болотом,
и озёрной волны неразборчивый плеск,
и седых вечеров голубую дремоту,
эту негу и праздность... Ну что же, пускай
мы уедем домой и от грёзы очнёмся -
в нашем сердце останется маленький рай.
Мы вернёмся туда. Непременно вернёмся.

14 ноября 2006 г.

10

11

12

Всё было слишком в этом сентябре,
который сам себе казался летом:
дни были жарки, ночи - в серебре
под лунным светом,
и на вечерней розовой заре
никто из нас не думал о ненастье...
Всё было слишком в этом сентябре,
включая счастье.

14 ноября 2006 г.

13

А. Г.
Осень, осень-сестрица,
не уходи, пожалей!
Дай мне вдоволь напиться
студёных твоих дождей,
вдоволь дай наглядеться
на тихую синь вечеров,
позволь душе отогреться
в огне кленовых костров…
Не уходи, не надо!
Хоть чуточку повремени!
Своим драгоценным златом
сполна меня одари,
чтоб злая вьюга не смела
навеки нас разлучить,
чтоб я до весны сумела
огонь твой в душе хранить.

19 октября 2008 г.

14

Е. С. вместо эпитафии

Вот и настал твой черёд,
и ты понял: всё было напрасно,
даже этот ноябрь,
обещавший так много, не сбылся -
не зима и не осень, а так,
перемешаны краски,
перемешана жизнь,
только ты ничего не добился
и летишь, будто брошенный камень,
в пустое пространство,
и вокруг - никого, ничего,
даже робкого проблеска мысли,
только вещие сны ни о чём
искажают убогость убранства
твоей скорлупы,
в которую ты так безжалостно втиснут,
что уже не почувствуешь,
как безнадёжно застыло
время в часах - всё закончилось,
но удивляться негоже:
настал твой черёд,
и нет смысла угадывать, что это было -
спасительный Ноев ковчег
или прокрустово ложе.

13 ноября 2006 г.

15

В. Лаврову

…спозаранок утро нагрянет нежданным гостем
утончённым ценителем «садо» и «мазо»
и утянет в безумный омут цейтнота
давки в промёрзшем трамвае
и попыток с первого раза
открыть заржавелый замок в дверях кабинета

следом день шальной забулдыга
спустив с молотка достояние ночи
(благое намеренье с утра начать новую жизнь)
оглушит точно обухом отупеньем
от дел никому не нужных
и лиц которых назавтра уже не вспомнить
и наградит как постыдной болезнью
желаньем забыться напиться
чтоб убить хоть на время упрямую мысль
о смысле бессмысленного существованья

следом вечер-маньяк заманит
в опустевшие подворотни
где свирепствует ветер
взбивая в мутную пену лиловые сумерки
и бродит потерявшимся псом
с годами поблекшая тень полудетской мечты
о наступленье всеобщего просветленья

после ночь-потаскуха уложит в постель
истерзает и одурманит
сладковатым душком ещё не родившихся строк
сиротливо забившихся в тупики подсознанья
чтоб угаснуть в третьем часу

и снова с воем будильника
электронного террориста
убийцы иллюзий и снов
нагрянет нежданное утро –
круг замкнётся очерчивая границы
заповедного болотца под названием «жизнь»…

16

всем желающим хоть на миг вынырнуть
из этих мутных глубин
ухватив себя руками за волосы
следовало родиться бароном Мюнхгаузеном…

23 декабря 2008 г.

17

По миру брожу, как по дикой нехоженой чаще.
Полынная горечь разлук, точно яд, на губах,
онемевших от боли. С годами всё чаще и чаще
письма умершим пишу, растворяясь в словах.

23 ноября 2008 г.

18

ПИСЬМА К ОТЦУ

1.

В доме, которого давно уже нет,
мне живётся легко, если больше некуда деться.
Сквозь прозрачные стены струится нездешний свет,
оживляя звуки и запахи детства.
Перешагиваю порог - и я уже в мире ином,
воссозданном услужливой памятью по точным лекалам
наследственного переплетенья генов и хромосом;
я - Алиса, шагнувшая в дымную муть волшебного зеркала.
Мне не страшно - мне больно: жестокое время
калечит, корёжит, расплющивает, превращая в прах
то, что зовётся душой. Для неё слишком тяжкое бремя -
каждую ночь воскресать в зыбких тревожных снах,
ощущая себя невесомой пылинкой на дощатом полу -
вне времени, выпитого, точно спасительный яд,

до заветного донышка...
В доме, которого нет, я слышу сквозь вечность и пустоту
твой голос, тихо зовущий меня: - Алёнушка!..

Я навеки прописана в доме, которого нет.

31 мая 2006 г.

2.

...на месте старого дома
пологий маленький холмик
нелепо взгорбивший землю
священный курган
в ладонях задорный зуд
эх, мне бы сейчас лопату
откопать похороненное заживо прошлое
осколки битого кирпича
обломки домашней утвари
обрывки первых стихов
далёкое детство
где-то здесь под слоем земли и дёрна
мой священный курган
пологий маленький холмик
на месте старого дома...

31 мая 2006 г.

19

3.

Ты посадил этот ясень в день моего рождения
рядом с кустом сирени -
тоненький хрупкий прутик, заморыш,
зародыш
стати и силы,
соков, бурлящих под шершавой корой,
кроны, шумящей над головой,
гибких ветвей,
радостей и скорбей.
Я не забыла,
я ещё помню прорезь юной листвы
на фоне весеннего неба, но ты
не видел его другим -
уродливым, узловатым,
горбатым,
седым,
с изломанными ветвями...
Меж нами
незримо протянута тонкая нить:
пока он стоит, цепляясь за почву корнями,
я буду жить.

1 июня 2006 г.

4.

Поход за водой на колонку
за триста метров через дорогу -
событие дня
для маленького человечка.
Ты держал меня за руку,
звенело ведро,
ключевая вода
упругой струёй
грохотала о жесть,
искрясь на солнце;
она была сладкой на вкус,
чистой и голубой,
как небо над нами,
как твои глаза...
Я снова хочу пригубить
эту студёную синь,
впитать до последней капли

20

иссохшей губкой души,
но кто утолит мою жажду,
если вокруг - пустыня?

1 июня 2006 г.

5.
Осенний день - дождливый, унылый,
распят на старом трехногом мольберте.
Пейзаж - отраженье сезонной смерти:
серые краски, пятна, наплывы,
нагие ветви покорны ветру,
тяжёлые тучи отражаются в лужах...
Память подобна старому конверту,
хранящему то, что никому не нужно,
вроде этого дня, нарисованного судьбой,
и плачущего о грехе моего первородства
слезами сердца, проколотого иглой
боли, неприкаянности и вечного сиротства.

2 июня 2006 г.

6.
Ты заслужил великую Божью милость -
лёгкую смерть...
На твоё лицо, которое мне приснилось,
было больно смотреть...
Ты ушёл, не прощаясь, без назиданий
и укоризн...
Чем заслужила я жестокое наказание -
сиротскую жизнь?

4 июня 2006 г.

21

7.

Мне с трудом в это вериться -
через год я стану твоей ровесницей.
В волосах седина,
теперь я мудра
и сумела понять:
уходя в сорок пять,
ты был ещё молод...
Как унять,
как утолить этот голод -
мне бы только услышать твой голос...
Но в ответ - тишина.

31 мая 2006 г.

8.

Прости, я не сумела подхватить
твоей судьбы оборванную нить:
не суждено мне было подарить
тебе внучат - ни сына нет, ни дочки...
Лишь эти кровоточащие строчки.

23 октября 2006 г.

9.

... Начался дождь. Сумерки клочьями виснут
на облетевших ветвях,

берёзки, как погребальные свечи в дрожащей руке,
слегка наклонились от ветра...

Ты слышишь, ты видишь меня? Я рядом, я у тебя в гостях,
но нас разделяет толща земли глубиной в полтора метра -
пропасть, которую мы не в силах перешагнуть.
Там, на дне, в глубине этой бездонной ямы
тебе одиноко и холодно, но даже во мраке твой озаряет путь
свет негасимой далёкой звезды - той самой,
«заветной»... Прости, я должна торопиться:
мелкий дождь превратился в мутный грохочущий ливень.
Ухожу, не оглядываясь. Этой ночью мне снова приснится
серый камень, овальное фото

и немного поблёкшие буквы твоего имени.

8 июня 2006 г.

22

10.

Снова вечер. Синий струящийся свет
пью маленькими глотками, смакуя.
Если можешь, верни мне мой давний глупый обет
не поминать твоё имя всуе, -
я хочу помянуть. Именно теперь,
на полпути между светом и тьмой,
когда хрупка и прозрачна незримая дверь
в твой мир. Я иду за тобой,
и там,
по другую сторону,
прошлое оживает, будто в немом кино:
ты у мольберта, июнь, духота, распахнутое окно,
ветер бесшумно колышет шторы,
на подоконнике дремлет пушистый котёнок,
тёплый солнечный луч, невесом и тонок,
крадётся к твоим ногам;
ты пишешь осенний пейзаж,
но за окнами - лето,
и я, любовью твоей согрета,
знаю уже сейчас,
что навсегда запомню твою улыбку
и этот миг остановки во времени,
это парение
над землёй в невесомости -
всё странно, смутно и зыбко,
почти на грани
условности...

Осколки воспоминаний
падают на пол разноцветной мозаикой.
Острые края ранят сердце - на сегодня довольно.
Когда-нибудь я соберу их заново,
но не сейчас, прости.
Мне всё ещё слишком больно.

24 октября 2006 г.

11.

Закрываю глаза. Под сомкнутыми ресницами
летный день - золотистый, медвяный,
тягучий и тёплый струится
янтарным светом. Поляна,

23

согретая солнцем, одуряющее пахнет
чайной розой и медуницей,

трава под ногами
изумрудно чиста,
солнце над нашими головами
искрится,
и куда-то плывут невесомые облака,
и жизнь, я знаю, будет легка...
Присмотрись - и увидишь: мы всё ещё там,
на цветущей поляне,
навсегда
в этом солнечном дне,
в этом сне,
который когда-нибудь мне приснится.

2 июня 2006 г.

12.
Полдневное солнце похоже на жёлтый топаз.
Берёзы шумят на ветру. Безмятежность. Безлюдье.
Я знаю, родной: спокойнее, чем сейчас,
тебе ещё не было, и уже никогда не будет.

6 июня 2006 г.

24

У ЖИЗНИ НА ВИДУ

25

26

Стою
на тонком льду,
у бездны на краю,
у жизни на виду.
А жизнь идёт
за годом год –
вперёд.
А жизнь идёт неумолимо –
мимо.

26 ноября 2008 г.

27

Ветер эпохи пахнет свежей кровью,
тленом гниющей плоти, пылью развалин,
дымом пожарищ, удушливой прелью подвалов,
ржавым железом и едким акрилом рекламы...
Я забыла, как пахнет весна.

30 мая 2006 г.

28

ВЫБОР
Боль, души моей давнюю спутницу,
оберну, точно в саван,
в тёмный кокон отчаянья и бессилья,
и спрячу подальше от глаз.
Там, в уголке-закутке,
в темноте, немоте, пустоте
тихо вызреет НЕЧТО.
Оно будет таким, каким я пожелаю:
прекрасным и хрупким цветком,
что с рассветом протянет доверчиво
многоцветье своих лепестков
к солнцу, к ласке и к людям,
и неизбежно умрёт на закате;
или хищным чудовищем,
ненасытным и злобным,
что изгложет меня изнутри...
Что же выбрать?

6 октября 2005 г.

29

ПРЕРВАННАЯ КАДЕНЦИЯ

Недописанный тактовик топчется на тонике,
силясь превозмочь банальную лапидарность
убогого бытия. На стеклянной гармонике
не сыграть «Аппассионаты» от скуки или в благодарность
за право смаковать эти сумерки, приникшие к окнам,
за грядущую тьму, привычной константой
распрямляющей изысканные завитки в стиле барокко
на изгибах судьбы. Мутной субдоминантой
тени ползут по стене, устремляясь в бесконечность.
Покоряясь неизбежности, как жертва - своему палачу,
недописанный тактовик незаметно мутирует в нечто
похожее на верлибр. Зажигаю свечу,
и жёлтое пламя цветёт доминантой во тьме,
смещая акценты и обостряя восприятие
времени и пространства. Тени мечутся по стене.
Постижение истины приходит извне,
не оставляя следов на прозрачном стекле.
Прерванный оборот застывает
и медленно угасает
на мучительно-долгой фермате.

24 октября 2006 г.

30

ВСПОМИНАЯ БРЕЙГЕЛЯ

Хрусткий подталый снежок,
далей туманных забвенье.
Медленно, наискосок
под ноги ложатся тени.

Свиток старинных снов,
как оголённый остов,
необитаемый остров
давно отзвучавших слов…

Лай оголтелый собак,
свистом сведённые губы…
Ближе – свинцовый шаг,
громче – Господни трубы…

Близится тяжкий срок –
вновь оживут сновиденья…
Медленно, наискосок
под ноги ложатся тени…

- Куда ж вы идёте, куда
снежной своей тропою?
- За Вифлеемской звездою.
- Угасла во тьме звезда,

метелью тропу замело,
снегами припорошило.
Вы помните, что это было?
- Что было – давно прошло…

Усвоен последний урок.
Сонные веки смежатся.
Медленно, наискосок
под ноги тени ложатся…

Ранней весны благодать,
желаний заветных малость…
Только бы не растерять
то, что от жизни осталось.

22 марта 2008 г.

31

Шумит неугомонный летний дождь,
в еловых ветках путается ветер.
А я опять одна на целом свете.
Права лишь боль. Всё остальное – ложь.

30 июня 2008 г.

32

ПСАЛОМ
Бесприютная странница,
примиряю, точно новое платье,
чужие страны и города,
но нет мне пристанища
на этой земле,
ибо мой истинный дом –
небеса.

19 июля 2008 г.

33

ЭСКИЗ СЕЗОННЫХ СНОВ

1.

Пушистый шмель,
летая над цветком лазоревым,
пребудет
в извечной правоте,
и нега зноя,
медовым маревом
наполнит до краёв
полдневный мир,
чьи сны от века в век
всё невесомей
и причудливей,
как кружево листвы,
дарящей вожделенную прохладу,
и ничто
не потревожит сонной тишины:
беззвучно
сочится сладостный нектар цветка,
и только шмель гудит
и трудится над ним,
своё старанье воспевая.

18 апреля 2008 г.

2.

Осень,
щедра и бескорыстна,
сбережёт,
как Ной в ковчеге,
спелые плоды –
залог грядущей жизни,
и дождями
оплачет увядание и смерть,
которую хранит во чреве,
подобно кокону, хранящему в себе
зародыш мотылька,
но даже смерть
окажется светла и невесома,
словно паутинка,

34

летящая по ветру в никуда,
навстречу неизбежности,
и станет
прозрачней даль,
и ближе – небеса,
и утренний туман приглушит
цвета и звуки,
сместив с привычных мест
предметы, слова и лица,
и природа
уснёт, чтобы от сна
весной очнуться.

19 апреля 2008 г.

3.

Слова,
едва покинув лоно тёплых губ,
застынут на лету
и упадут
в ладони декабря
и обратятся
в прозрачные кристаллы льда,
и сна студёный морок,
как занавес, укроет мир от глаз,
и там, под ледяной бронёй,
под толщей снега,
неслышно всколыхнётся
живая плоть земли,
уснувшей в белой колыбели,
и, точно плод, созревшей,
чтобы явить пред изумлённым миром
божественное чудо
Рождества.

19 апреля 2008 г.

35

4.
Апрель,
пригожий Лель,
дождём прозрачным смоет
с застывших душ – печаль,
и с лиц - усталость,
и смысл простых вещей,
размыт и стёрт,
припомнится с трудом,
как письмена
исчезнувших в веках цивилизаций,
как имена
далёких звёзд,
названья трав и птиц,
увиденных в раю,
но позабытых,
и первой бабочки полёт неловкий
преобразит пространство,
и сольются
в неслышном унисоне
явь и сон,
суля росткам надежды
продолженье.

17 апреля 2008 г.

36

Снегопад, снегопад,
не мети мне на стильную стрижку -
я около двух часов
терпеливо ждала своей очереди
и сорок минут мужественно терпела
манипуляции мастера:
мне хотелось дойти до больницы красивой…
Снегопад, снегопад,
не мети, не стелись мне под ноги,
будет жаль, если я упаду
и сломаю каблук -
озорную высокую шпильку:
напоследок мне снова хотелось
почувствовать себя молодой…
Снегопад, снегопад, не мети, не стелись, не стели
мне последнее ложе – одиночества, слёз и тоски:
всё равно очень скоро наступит весна,
и на неказистой клумбе
под окнами палаты
появятся первые цветы…
Снегопад, снегопад, снегопад
позволь мне дожить до весны…

2 января 2009 г.

37

Они были ослепительно молоды
и счастливы.
Они ждали от Нового года чудес
и мечтали подарить чудо
своей двухлетней малышке:
пока она спала,
притащили огромную ёлку
и нарядили её - старательно и с любовью.
Проснувшись, их крошка
действительно увидела чудо,
зелёное и пушистое,
увешанное блестящими шарами,
сверкающими гирляндами
и серебристой фольгой.
Её сердечко замерло от восторга,
и она, протянув ручонки,
смело шагнула вперёд,
но острые иглы
больно ранили нежные пальчики.
Безутешные слёзы.
Напрасные утешения.
И смутная догадка:
праздник ранит,
делая нас беззащитными
и одинокими…

Прошло много лет.
Очень много – целая жизнь.
Но я до сих пор не люблю праздники,
особенно Новый год.

2 января 2009 г.

38

…о мой владыка,
великий иудейский царь,
провидец звёздный,
ты видишь, я стараюсь, как могу,
я держу её очень крепко – за самое горло,
я почти задушила её, мою гордыню,
посмевшую огрызнуться в Сочельник…
Ты же видишь, я не смею роптать,
я почти не ропщу, и даже этот уродец,
этот гриппозный мерзкий слизняк
под названьем «январь»,
не испортит мне кайфа, и я не замечу
перепадов температуры и настроения,
ледяного дождя, и падения
индекса Доу Джонса –
я всё стерплю, но скажи, наконец:
почему так беззащитно-нелеп
осквернённый слякотью снег?
Почему так долго тянется эта беззвёздная ночь?
Почему так пусты и черны небеса?..

2 января 2009 г.

39

Мужу Вадиму
Где-то под высокими нездешними небесами,
посреди свирепых ураганов и штормов,
посреди обломков надежд и мечтаний
есть маленький остров, созданный нами,
с тихою бухтой без бурь и ветров.
Пусть ветра перемен завывают неистово,
пусть взбесившийся век несётся вперёд,
где бы я ни была – в эту тихую пристань
дорога меня приведёт.
Только здесь мне живётся по-настоящему,
только здесь чувства истинны и неразменны.
Здесь мой дом, мой очаг и последнее пристанище -
мой маленький остров Святой Елены.

1 декабря 2008 г.

40

Раисе Ипатовой
«Август плачущий» - в утешение
зацепился за строчку взгляд.
Стрекоза… Муравей… Звездопад…
В сердце снова – и свет и лад.
Постижение. Обретение.
А вокруг – суета сует:
будни, даты, события, лица…
На других растраченный свет
пусть сторицею возвратится!

14 марта 2008 г.

41

УШЕДШИМ ДО МЕНЯ
Чем я кажусь вам из вашей немой глубины?
Размытым пятном? Едва различимой точкой?
Ограниченность трёхмерного мира,

как в детстве боязнь темноты,
проходит со временем, я это знаю точно.
Мы тренируемся каждый день,

словно спортсмены перед стартом:
с каждым днём нам живётся всё лучше - темней и страшней.
И когда мы сдадимся, смерть с улыбкой богини Астарты
выведет нас, точно пленных солдат, из глубоких траншей
нашей глухой обороны… Всё в мире проходит,
и даже тоска – смертный грех – непременно пройдёт.
Тикают медленно неумолимые Божии ходики.
Новый рассвет благодатью на других снизойдёт.

9 апреля 2008 г.

42

ОБРЫВОК. ОТЦУ

Пожалуйста, напиши меня на фоне осенней Венеции.
Помнишь тот сгорбленный мостик через пруд в старом парке?
Стою над чёрной водой, кутаясь в воротник,

чтобы немного согреться,
а мимо плывут опавшие листья – золотые кораблики.

Пожалуйста, напиши меня на фоне зимнего Вашингтона.
Помнишь послевоенную семиэтажку, самую первую в городе?
Старики по привычке называют её «вашингтониной».
Из промёрзшей земли до сих пор торчит её обветшалый короб.

Если хочешь, напиши меня на фоне весеннего Египта:
апрельский самум гонит по улицам

серые клубы неубранного песка.
Где-то там, за облаками, есть солнце, но его не видно,
а вечерами сердце исподволь лижет необъяснимая тоска…

Нет, лучше напиши нас обоих на фоне Эдема:
неземные цветы и нездешнего неба голубая слюда…
Мир иной будет нов и загадочен, как недоказанная теорема,
мы познаем его и снова вернёмся сюда,

чтобы начать всё с начала и былые ошибки исправить,
и понять, наконец, как это сладостно – жить…
Взявшись за руки, мы побредём по июльскому разнотравью,
и незакатное солнце будет над нами светить,
и печаль нас минует…

16 апреля 2008 г.

43

НА КЛАДБИЩЕ
Я над чужим надгробьем замерла:
две скорбных даты чью-то жизнь вмещают;
у нас инициалы совпадают,
зато разнятся, к счастью, имена.

20 июля 2008 г.

44

ЗАГОРЬЕ

Сонный хутор,
потревоженный чужими голосами,
снова прощается с тишиной –
двадцать первое июня. Праздник.
Суета. Приветствия. Хлеб-соль.
Припозднившееся начальство
степенно шествует к микрофону.
Длинные речи. Славословия.
Стихи – неумелые, неуместные
или вызывающе-напыщенные.
Воспоминания – едкая смесь
пошлых анекдотов
и откровенного хвастовства.
Скучные рассуждения
о нелёгкой судьбе поэта в России,
как будто им дано знать, что это значит -
быть русским Поэтом.
А он смотрит пристально с портрета,
чуть удивлённо приподняв брови,
на праздную толпу своих нарядных гостей,
топчущих неумело скошенный луг.
Смотрит и молчит.
В автобусе, по дороге домой,
всей кожей чувствую
этот вослед устремлённый взгляд.
Укоризненный? Или просто печальный?

1 июля 2008 г.

45

СОН
Ночной обстрел. Три русских паренька
на том посту, на подступах к Цхинвалу…
Зачем вы снитесь мне? Я вас не знала,
как, впрочем, вы – меня…
Вы продержались несколько часов.
Ну что тут скажешь? Тут не нужно слов.
И вы молчите, странно улыбаясь,
а я во сне пред вами в чём-то каюсь
и чувствую, что мне сдавило грудь –
хочу, но не могу вздохнуть,
и вновь от боли просыпаюсь.

7 сентября 2008 г.

46

Мир безумен, жесток и странен.
Небеса тяжелы, как твердь.
Если дух обескровлен и ранен –
не взлететь ему. Не взлететь.

20 июля 2008 г.

47

Если Муза сегодня больна,
ты уже не поэт,
ты - безвестный стахановец,
но домны давно остыли,
и тонны проржавелого ямба
лежат на столе бесформенной грудой
ненужного металлолома;
ты - схимник унылый,
перебирающий чётки истёртых рифм
в бессильной молитве,
или мрачный прозектор,
препарирующий слова:
вот префикс, фот флексия, вот основа,
но тебе не дано угадать,
что же там, под невидимой оболочкой? -
Увы, только жалкий скелетик фонемы,
рыбьей костью царапающий гортань,
онемевшую от беззвучного крика,
и в тёмных глубинах семантики
не шевельнётся, не засияет и не озарит
ничто, кроме жирной и липкой капли
сиротства, стекающего с пера,
и лист бумаги - неподвижный, немой, неживой
будет бледно сереть на столе,
как простыня в мертвецкой,
если Муза сегодня больна.

25 ноября 2005 г.

48

В начале весны
ночи, как сны:
слепы, беззвёздны, безлунны.
Мысли – легки.
Всё чаще стихи
походят на старшие руны.

21 июля 2008 г.

49

ФУТАРК

50


Click to View FlipBook Version