The words you are searching are inside this book. To get more targeted content, please make full-text search by clicking here.

3 часть исторического романа

Discover the best professional documents and content resources in AnyFlip Document Base.
Search
Published by eao20062, 2019-12-09 03:09:07

Медвежья охота

3 часть исторического романа

Keywords: Крест Святого Андрея

Бьюмонту.
- Рад видеть вас, сквайр Уолтем.
- Моё почтение, ваша светлость.
- Что скажете?
- Секретное поручение вашей светлости исполнено в точно-

сти.
Виконт Бьюмонт понимающе кивнул, но не смог удержаться

от улыбки.
- Сколько вы заплатили?
- Четыреста пятьдесят фунтов1, девять шиллингов2 и три с по-

ловиной пенса3, ваша светлость.
- Это сущий пустяк, - небрежно отмахнулся виконт Бьюмонт,

как будто речь шла о паре фартингов, и повернулся к сэру Гилберту.
– Позвольте представить вам сквайра Уильяма Уолтема. Мой камер-
гер и стряпчий, прошу любить и жаловать.

- Моё почтение, сквайр Уолтем, - любезно улыбнулся сэр
Гилберт, показывая крупные жёлтые зубы.

- Моё почтение, милорд, - слегка поклонился Уолтем.
- Прошу вас к нашему столу.
Стольник усадил Уолтема рядом с его лордом, поставил пе-
ред ним серебряное блюдо с жареным ягнёнком и подал ему миску с
водой и льняное полотенце. Вымыв руки, Уолтем отрезал себе кусок
мяса и сочувственно посмотрел на сэра Гилберта, который по причине
то ли экономии, то ли отсутствия зубов довольствовался капустой.
«Бедняга! – подумал о нём Уолтем. – Надеюсь, его бедность – залог
сговорчивости».
Но надежда Уолтема не оправдалась: несмотря на бедность,
сэр Гилберт сговорчивостью не отличался. После ужина, оставшись
наедине со своим знатным гостем, он продолжал упираться, желая
продать себя подороже. Виконт Бьюмонт, разгадав его хитрость, не
скупился на похвалы и посулы, ибо жизнь при дворе научила его лжи
и притворству.
- Сэр, кому как не вам, прославленному воину, известному
своей доблестью, надлежит возглавить мою армию?
- Говоря по правде, ваша светлость, - морщился сэр Гилберт,
- я уже давненько не садился на боевого коня.

1 Фунт стерлингов – весовая мера, равная 240 пенсам; 1 фунт серебра был
равен 373 граммам.

2 Шиллинг – являлся не монетой, как таковой, а номинальной единицей для
удобства ведения денежных расчётов; равен 12 пенсам или 1/20 фунта стерлингов.

3 Пенни (мн.ч. – пенсы) – в те времена – основная денежная единица; сереб-
ряная монета, равная 1/12 шиллинга или 1/20 фунта стерлингов.

101

- «Говоря по правде», как вы изволите выражаться, я не вино-
ват, что король забыл посвятить меня в рыцари, и мои держатели не
хотят видеть меня своим командиром. Не вынуждайте напоминать,
что вы обязаны мне воинской службой.

- Не более сорока дней в году, ваша светлость.
- Сорок дней – достаточный срок, чтобы вызволить короля из
плена, если поторопиться.
- Я слишком стар, чтобы торопиться, милорд.
- Спешить нас вынуждают обстоятельства, сэр Гилберт. По-
верьте, король не забудет ваших заслуг. А что касается меня, то я не
останусь неблагодарным: по завершении похода я намерен просить
вас принять должность моего сенешаля.
Это был удар ниже пояса, и сэр Гилберт поморщился так, как
будто собирался заплакать.
- Благодарю за честь, ваша светлость, но…
- Неужели вы дерзнёте отказать мне в просьбе, Овертон?!
Виконт Бьюмонт притворился рассерженным, и сэр Гилберт
решился на откровенность.
- Напротив, милорд, я польщён оказанной мне честью, но…
Не во гнев будь сказано вашей светлости, есть одно препятствие…
личного свойства…
- Я вас не понимаю, сэр Гилберт. Говорите яснее!
Сэр Гилберт горестно вздохнул и произнёс то, чего уже це-
лую неделю ждал от него виконт Бьюмонт:
- У меня молодая жена, милорд, и я не могу оставить её одну,
без присмотра. Вы же понимаете… за женщинами нужен глаз да
глаз… Особенно за молодыми… Вокруг столько соблазнов, а они по
природе своей склонным к пороку и греху…
Он смущённо умолк и развёл руками, точно не решаясь про-
должить. Виконт Бьюмонт с пониманием кивнул.
- Да, вы правы. – Пройдясь по комнате с видом глубокой за-
думчивости, он вдруг остановился и, точно найдя выход из положе-
ния, воскликнул: - Но ведь это легко уладить!
- В самом деле, милорд? – хитро сощурив глаза, спросил сэр
Гилберт и в свой черёд услышал то, что давно уже ожидал:
- Леди Овертон станет первой дамой в свите моей жены.
- Благодарю за честь, милорд. Но согласится ли леди Бьюмонт
зачислить её в свою свиту?
Виконт Бьюмонт многозначительно улыбнулся.
- Если я прикажу, она согласится, не сомневайтесь.
Сэр Гилберт впервые посмотрел на него с искренним уваже-
нием. Похоже, этот молодой человек умел держать в узде свою жену,

102

чего он никак не мог сказать о самом себе: леди Элизабет Овертон, в
девичестве Троллоп, строптивая и своенравная чертовка, вила из него
верёвки, беззастенчиво пользуясь его любовью.

Решив покончить с этим раз и навсегда, вечером он пришёл в
её спальню и приказал ей собирать вещи, поскольку завтра ей надле-
жало отправиться в Лондон, в Бьюмонт-хауз. Как он и предполагал,
она возмущённо воскликнула:

- Сэр, я никуда не поеду! В угоду вам я не собираюсь стано-
виться служанкой кого бы то ни было!

- Леди Бьюмонт - дама весьма знатного рода, и по мужу, и по
отцу. Не хочешь ли ты сказать, моя милая, что слишком хороша для
того, чтобы прислуживать ей?

- Именно так, сэр!
- Дура! – закричал сэр Гилберт. – Нам оказана честь, и я не
собираюсь упускать такой случай из-за твоих бабских капризов! Не-
медленно собирай вещи! И не смей со мною спорить! Ты едешь в Лон-
дон, тут и говорить не о чем!
Он ушёл, в гневе хлопнув дверью и оставив жену в слезах.
«Ничего, пусть поплачет, это пойдёт ей на пользу», - подумал он,
вздыхая. Если бы Господь благословил их брак детьми, ему бы не при-
шлось с ней расставаться, но жена оказалась бесплодной, так почему
бы не воспользоваться случаем возвысить себя и её? Он искренне ве-
рил, что их разлука будет недолгой, и отпускал её от себя с лёгким
сердцем, нисколько не сомневаясь, что леди Бьюмонт, известная
своей добродетелью, сумеет за ней присмотреть.

Услышав о предстоящем отъезде, леди Овертон действи-
тельно расплакалась, но не от горя, как наивно полагал её доверчивый
и недалёкий муж, а от счастья: за всю неделю пребывания в их доме
виконт Бьюмонт и двух раз не взглянул в её сторону, но зачисление в
свиту леди Бьюмонт явилось для неё лучшим доказательством его
любви, о которой она не смела даже мечтать.

Собирая вещи с помощью служанки, она летала по комнате,
будто на крыльях, и не сразу расслышала тихий стук в дверь.

- Стучат, миледи, - заметила служанка.
- Отопри! – приказала леди Овертон и, увидев на пороге Уо-
лтема, схватила его за руку, втаскивая в комнату.
- Сэр, неужели это правда? – спросила она, глядя на него го-
рящими от возбуждения глазами. – Неужели меня и вправду зачис-
лили в свиту леди Бьюмонт?

103

- Да, миледи, - подтвердил немного смущённый Уолтем, ста-
раясь незаметно освободиться от её длинных и цепких пальцев, сжи-
мавших его руку. – Договоры составлены и только что подписаны, и
мне приказано завтра утром отвезти вас в Лондон.

Готовая не то засмеяться, не то заплакать от счастья, леди
Овертон закружилась по комнате, сметая юбками устилавшую пол со-
лому. Внезапно остановившись, она испытующе посмотрела на Уол-
тема и спросила:

- Зачем вас прислали ко мне? Говорите!
- Меня прислали сказать, что после захода солнца вас будут
ждать за амбаром, на сеновале.
- Солнце уже садится, - задумчиво произнесла она, поглядев
в окно.
- Да, миледи. Так вы придёте?
- Постараюсь, но обещать не могу, - ответила она, по много-
летней привычке уклоняясь от прямого ответа.
Уолтем так и ушёл ни с чем. Будь он немного опытнее в об-
ращении с дамами, он бы без труда сумел прочитать правдивый ответ
в её тёмных бездонных глазах, сияющих счастьем.
Когда почти совсем стемнело, виконт Бьюмонт, взяв под руку
своего камергера, вышел из дома, сказав охране, что в комнатах
душно, и он хочет немного погулять перед сном.
У амбара они прождали довольно долго: один - заметно ску-
чая, другой – сгорая от нетерпения.
- Она не придёт, милорд, - прошептал Уолтем, в глубине души
надеясь, что так оно и будет. Мысль о том, что его лорд собирается
изменить жене, любившей его без памяти, ему не нравилась, хотя он
не посмел отказать ему в просьбе и согласился быть его пособником
в любовных делах. Заметив приближающуюся к ним женскую фи-
гуру, он прибавил: - Так и есть, вместо себя она прислала служанку.
Но он снова ошибся: это была леди Овертон, переодетая в до-
мотканое платье своей служанки. Подойдя к виконту Бьюмонту, она
молча остановилась в двух шагах от него, он молча взял её за руку, и
влюблённая парочка направилась к стогу сена, сваленному за амбаром
под дощатым навесом.
Уолтем жал их за углом и думал: какая странная бывает лю-
бовь – любовь без единого слова… Любовь запретная и греховная,
украденная у тех, кому она принадлежала по закону, и кто был безза-
стенчиво обманут. Разве украденное счастье может быть долговеч-
ным?..
Они насладились друг другом в считанные минуты, жадно,
торопливо и страстно, как и полагалось любовникам, боявшимся, что

104

их застанут врасплох.
Ночью, глядя на Уолтема, который при скудном свете одино-

кой свечи чистил его платье от приставшего сена, виконт Бьюмонт,
счастливо улыбаясь, спросил:

- Ты осуждаешь меня, Уильям?
Польщённый тем, что его мнение что-то значит, но не смея
спорить со своим лордом, Уолтем солгал:
- Нет, ваша светлость.
Он снова припомнил леди Бьюмонт с её бледным лицом,
большими доверчивыми глазами, и сердцем, пылающим от безответ-
ной любви, и ему отчего-то сделалось грустно.
Виконт Бьюмонт, в душе которого любовный пыл загадоч-
ным образом мирно уживался с житейской практичностью, неожи-
данно спросил:
- Так ты действительно заплатил Джону Блаунту четыреста
пятьдесят фунтов?
- Сто тридцать семь фунтов, и ни фартингом больше, ваша
светлость, - ответил ошарашенный Уолтем и подумал, что его лорд –
самый странный из всех людей, кого он когда-либо знал.

105

ГЛАВА VI МИДДЛХЭМ

…государи и могущественные сеньоры
должны остерегаться раздоров в своём доме, ибо
оттуда огонь распространяется по всей стране.

Филипп де Коммин, «Мемуары».

1.

Король Эдвард, отныне и навсегда считавший графа Уорика
своим заклятым врагом, внешне примирился с ним под давлением об-
стоятельств, и примирился довольно легко. Гораздо труднее ему было
примириться с братом, герцогом Клэренсом, с которым его связывали
узы более тесные, нежели вассальный долг и давняя дружба. Их свя-
зывали узы крови, разорвать которые, вопреки их собственному мне-
нию, было не под силу ни одному из них, но, тем не менее, ни один из
них к примирению не стремился.

По прибытии в Миддлхэм1 они старательно делали вид, что
не замечают друг друга, хотя видеться им приходилось часто, благо,
тому способствовало всё – и семейные обеды, и совместные прогулки
внутри замковых стен, и совместный досуг – игры и развлечения. Ко-
роля Эдварда развлекали с особым тщанием, во-первых, для того,
чтобы он не скучал и не оставался в одиночестве (ибо в уме праздного
одиночки, как известно, зреют коварные планы), а во-вторых, для
того, чтобы скрыть от его пристальных глаз подозрительную заня-
тость графа Уорика, стряпчие и секретари которого с утра до вечера,
не покладая рук, под его диктовку составляли текст амнистии всем без
исключения участникам недавнего бунта. Среди бунтовщиков, подле-
жащих амнистии, упоминались лорд Крэйфорд, фактически не прини-
мавший участия в мятеже, и даже пятнадцатилетний Франсис лорд
Ловелл, состоявший под опекой графа Уорика.

Текст амнистии на добрых десяти листах в первых числах
сентября был торжественно вручён на подпись королю Эдварду, и он
безропотно подписал, сознавая, что, прояви он строптивость, он ни-
когда не выйдет за пределы своей новой неприступной «тюрьмы» -
Миддлхэма. Он выпросил себе единственную уступку – внимательно

1 Миддлхэм – один из замков графа Уорика (Северный райдинг (район) граф-
ства Йоркшир).

106

прочёл длинный список имён своих мятежных вассалов, стараясь за-
помнить всех вожаков мятежа. Все последующие дни он часто мыс-
ленно повторял их имена, дабы никого не забыть впоследствии:
«Лорды Латимер, Нэвилл, Абергавенни… Дадли, ФитцХью, Скроуп,
Уэллис… Рыцари де ла Лонд, Хиллиард, Гэйт, Даймок…». Разуме-
ется, все Нэвиллы и их многочисленные родичи шли за графом Уори-
ком, повинуясь фамильному долгу, но Томас Даймок!... Королевский
Защитник1, один из самых доблестных рыцарей королевства!.. Как он
мог примкнуть к бунтовщикам? А престарелый лорд Дадли, помощ-
ник лорд-констэбля Тауэра, впустивший в Лондон мятежные отряды
графа Уорика? Впрочем, лорд Дадли был уже наказан, и наказан же-
стоко: в битве при Эджкотте он потерял сразу двоих сыновей. И по-
делом!.. Но король Эдвард уже сейчас знал: остальных тоже постиг-
нет суровая кара. Рано или поздно его яростный гнев падёт на их не-
покорные головы, и они жизнью заплатят ему за измену… Заплатят
сполна!..

Между тем граф Уорик, весьма довольный в равной мере и
собственным хитроумием, и сговорчивостью своего царственного ку-
зена, в знак благодарности за подписанную амнистию решил устроить
ему роскошный пир, справедливо полагая, что обильные возлияния –
вполне достойное завершение удачной сделки.

Действительно, все его планы осуществились: многочислен-
ные участники бунта были прощены, члены его семьи вернули себе
утраченные посты, а сам он – былое могущество и влияние на своего
царственного кузена. Ему оставалось лишь добиться примирения ко-
роля Эдварда и герцога Клэренса, дабы восстановить мир и лад в ко-
ролевском семействе, что по ряду причин сулило ему немалую вы-
году.

За час до начала пира он пришёл к зятю, которого считал че-
ловеком недалёкого ума и редкостного упрямства, и в решительных
выражениях потребовал, чтобы тот сегодня же помирился со своим
венценосным братом. Герцог Клэренс, всегда искренне полагавший,
что лучший залог мира в семье – это добрая ссора, молча выслушал
тестя и, к его немалому удивлению, неожиданно согласился, выказав
подозрительное послушание. Следуя наставлениям графа Уорика, он
без колебаний отправился в покои брата и заключил его в объятья – с
любезной улыбкой на устах и с ненавистью в сердце, ибо коварная

1 Королевский Защитник – почётное звание, наследственное в роду Даймо-
ков. После коронации нового короля Защитник являлся в пиршественный зал верхом,
в полном рыцарском облачении, и трижды вызывал на бой всех, кто хотел оспорить
титул нового короля. Желающих, разумеется, не находилось, но традиция соблюдалась
неукоснительно.

107

интрига, давно уже задуманная им, близилась к завершению. В тот же
вечер, во время пира, братья впервые сели рядом к немалой радости
графа Уорика, не подозревавшего, что его попросту одурачили, ци-
нично и ловко.

Пир удался на славу: в самом начале стольники, сгибаясь под
тяжестью своей ноши, внесли в залу огромную тушу оленя, зажарен-
ного целиком; вино лучших французских, итальянских и немецких
марок лилось рекой; мужчины казались на редкость галантны и ост-
роумны, а дамы - ослепительно красивы. Бесцеремонно разглядывая
их, король Эдвард заметил невысокую щуплую худышку с миловид-
ным личиком, сидящую рядом с юным лордом Ловеллом.

Украдкой показав на неё герцогу Клэренсу, он удивленно
спросил:

- Кто эта девочка?
Герцог Клэренс, усердно подливающий брату вино с явным
намерением его подпоить (что требовалось для осуществления приду-
манного им коварного плана), пренебрежительно ответил:
- А-а-а, эта… Ты не узнаёшь её?
- Впервые вижу.
- Это леди Ловелл.
- Жена Франсиса? – изумился король Эдвард. – Не может
быть! В последний раз, когда мы виделись, она была совсем ещё ма-
лышкой!.. Что она здесь делает?
- Должно быть, отец привёз её повидаться с мужем. – Герцог
Клэренс скабрезно усмехнулся и прибавил: - Детки выросли, им давно
уже пора спать вместе. Сдаётся мне, они делают это не чаще трёх раз
в год – на Рождество, на Пасху и на Троицу. Бедняги!
- Уж лучше бы ты меня пожалел, Дод1, - сердито пробурчал
король Эдвард. – Я не был с женщиной Бог знает сколько времени!
Кузен Уорик, похоже, считает меня монахом.
Герцог Клэренс с пониманием кивнул.
- Обещаю, Нэд: через пару дней я что-нибудь придумаю. А
теперь давай-ка выпьем за успех наших замыслов.
- Хорошая мысль, Додди, - одобрительно заметил король Эд-
вард, не догадываясь об истинном смысле этой фразы, и подставил
ему свой золочёный кубок. – За сговорчивых шлюх и уступчивых дам!
Герцог Клэренс криво усмехнулся.
- Даму я тебе не обещаю, а от шлюх у тебя отбоя не будет, уж
я постараюсь.
Графиня Уорик, сидящая рядом с леди Изабэлл, невольно

1 Дод, Додди – уменьшительное от имени Джордж.

108

услышала слова захмелевшего зятя.
- Мне кажется, нам пора оставить мужчин одних, - вполго-

лоса сказала она дочери.
Леди Изабеэл брезгливо наморщила точёный носик.
- Вы правы, матушка. Что за удовольствие смотреть, как наши

мужья превращаются в пьяных скотов, своими речами оскорбляя наш
слух?

Как самая старшая по титулу из всех присутствующих на
пиру дам, она, согласно этикету, первой поднялась с места. За нею
встала графиня Уорик и все остальные дамы. Следуя старинному обы-
чаю, они чинно покинули холл, предоставляя мужчинам возможность
напиться в обществе друг друга, ибо благородным дамам не полага-
лось на это смотреть.

До позднего вечера леди Мэри терпеливо ждала возвращения
мужа. Когда её ангельское терпение иссякло, она позвала Дэньела и
велела ему разыскать лорда Крэйфорда, который, как она полагала,
выпил лишнего и не может вернуться в свои покои без посторонней
помощи. Взяв в руки зажжённый факел, юный оруженосец напра-
вился в холл.

В коридорах и переходах было пустынно, лишь кое-где у две-
рей прямо на полу лежали пьяные слуги, стерегущие покой своих пья-
ных господ. Стараясь не наступить на них, Дэньел поочерёдно подно-
сил к ним факел, чтобы получше разглядеть значки на их ливреях. Он
догадался, что большинство пирующих уже отправились почивать и
с тревогой подумал: «Странно, почему нашего лорда до сих пор нет?».

Спустившись по изгаженной лестнице, предназначенной для
слуг, он оказался перед распахнутыми дверьми холла, из которого па-
рами, поддерживая друг друга, выходили припозднившиеся гуляки.
Почтительно отступив назад, он привстал на цыпочки, пытаясь по-
верх их голов заглянуть внутрь, чтобы рассмотреть, не ли там лорда
Крэйфорда, и неожиданно почувствовал, как кто-то грубо схватил его
за локоть.

- Мастер Нэвилл?
Перед ним стоял не слишком трезвый парень лет двадцати с
небольшим – курчавый блондин с рыбьими выпуклыми глазами, хо-
лодными и пустыми. На нём не было ливреи, и Дэньел слегка расте-
рялся, силясь припомнить, в чьей свите он его видел, но так и не
вспомнил.
- Вы ищите лорда Крэйфорда? Его там нет. А вот вы-то мне и
нужны, мастер Нэвилл.

109

- Откуда вам известно моё имя, сэр?
Смазливый незнакомец рассмеялся мелким трескучим смеш-
ком.
- В этом замке все Нэвиллы наперечёт, а вы, судя по фамиль-
ному сходству, один из них. Или я ошибаюсь?
- Вы не ошиблись, сэр. Что вам угодно?
- У меня к вам секретное дело, мастер Нэвилл. Речь идёт о
страстной любви моего приятеля к одной небезызвестной вам даме.
Но прежде чем я доверю вам мой секрет, поклянитесь сохранить его
в тайне и никому не называть моего имени, равно как и имени моего
приятеля.
- Извольте, - легко согласился заинтригованный юноша. –
Клянусь честью, я буду молчать! Тем более что ваших имён я не знаю.
- Превосходно! – вскричал обрадованный незнакомец. – Итак,
мой приятель без памяти влюблён.
- В кого? – спросил Дэньел, ибо его собеседник неожиданно
умолк, сопроводив паузу выразительным взглядом и жестом.
- В леди Крафт, старшую камеристку леди Крэйфорд.
Дэньел, в чьих глазах двадцативосьмилетняя леди Крафт
была почти что старухой, влюбиться в которую может, разве что, сле-
пец или дряхлый старик, выживший из ума, тихо присвистнул от
удивления, а смазливый блондин продолжал:
- Он написал ей страстное письмо, не решаясь иным способом
признаться в любви, и просил меня передать его названной даме. Но,
раз уж мы повстречались, я был бы весьма признателен, если бы вы
сделали это вместо меня. Я не знаком с нею и опасаюсь, что эта дама
меня и на порог не пустит, а я обещал помочь товарищу и не могу его
подвести. Вы согласны выполнить мою просьбу?
- Разумеется, сэр, - охотно согласился Дэньел.
Получив из его рук запечатанное воском письмо, он вежливо
раскланялся с незнакомцем и, заглянув в опустевший холл и убедив-
шись, что его лорда там нет, направился в покои леди Мэри.
Идя по тёмным замковым переходам, он пытался вспомнить,
где видел своего загадочного собеседника. «Как же зовут этого типа?
– размышлял он. – Джон?.. Нет. Уильям? Да нет же... Томас? Точно,
Томас! Томас… Бардет!» - неожиданно вспомнил он и, подняв над го-
ловою горящий факел, ускорил шаги.
Он обстоятельно доложил леди Мэри о тщетности поисков
лорда Крэйфорда и, покидая её комнату, незаметно вложил письмо в
руку леди Крафт. Сгорая от любопытства, та поспешила прочесть за-
гадочное послание.
- Что это, Бэтти? – удивлённо спросила леди Мэри.

110

Леди Крафт рассмеялась.
- Пустяки, ваша светлость, - отмахнулась она. – Какой-то бол-
ван признаётся мне в любви и приглашает на свидание в галерею.
- Когда?
- Прямо сейчас.
Леди Мэри, вглядевшись в зардевшееся лицо своей каме-
ристки, невольно улыбнулась.
- Ты хочешь пойти?
- Право, не знаю, миледи, – уклончиво ответила леди Крафт.
Она действительно не знала, на что решиться: ей не хотелось остав-
лять в одиночестве свою юную госпожу, но очень хотелось взглянуть
на тайного воздыхателя.
- Возможно, это чья-то глупая шутка, - предположила леди
Мэри.
- С вашего позволения, миледи, я всё же схожу и тотчас вер-
нусь. Если меня обманули, пусть обманщику будет хуже, а если нет,
нам с вами будет, о чём посудачить.
- Ты не боишься идти одна? На дворе ночь.
- А чего мне бояться? В галерее всегда дежурит стража.
- Хорошо, иди, только возьми с собой лампу и пришли ко мне
кого-нибудь из слуг.
- Я пришлю вам Рэндела, если вашей светлости будет угодно.
- Нет, только не его! – рассмеялась леди Мэри. - У этого ви-
сельника такое лицо, что всю ночь мне будут сниться кошмары.
Лучше позови сюда Дэньела.
- Как прикажете, мидели.
Покои, предназначенные для лорда Крэйфорда и его слуг,
находились рядом. Передав Дэньелу приказание своей госпожи, леди
Крафт прихватила зажжённую масляную лампу и поспешила в гале-
рею.
В замковых переходах и коридорах, кое-где освещаемых фа-
келами, было полутемно, и на лестнице, ведущей в башню, леди
Крафт едва не столкнулась с тремя изрядно пьяными гуляками. Од-
ного из них, молодого человека высокого роста и атлетического сло-
жения, который с трудом переставлял ноги, вели под руки двое дру-
гих, бормоча что-то невнятное:
- Сейчас, ваша милость, сейчас…
- Мы уже почти дошли, ваша милость…
«Господи! Да это же король Эдвард!» - осенило леди Крафт,
и она ускорила шаг, чтобы оказаться подальше от этого места. «Если
сегодня наш лорд вернётся таким же пьяным, завтра утром ему доста-
нется от жены», - подумалось ей.

111

Как она и предполагала, в галерее не было ни души, за исклю-
чением стражника, который мирно дремал, опершись на древко але-
барды. Разбуженный скрипом открывшейся двери, он поднял голову,
но, увидев одинокую даму с масляной лампой в руках, не представ-
лявшую опасности, снова опустил голову и закрыл глаза.

В первое мгновение леди Крафт охватил гнев – её, похоже,
ловко одурачили, и она хотела повернуться и уйти. Но через мгнове-
нье передумала, смекнув, что незнакомец, подшутивший над нею,
наверняка захочет убедиться, что его затея удалась, и непременно за-
глянет в галерею. Желая во что бы то ни стало увидеть шутника, леди
Крафт уселась на скамью в оконной нише и приготовилась ждать.
«Клянусь Девой Марией, я его дождусь! – сердито думала она. – Кем
бы ни был этот негодяй, я раз и навсегда отучу его от подобных шу-
ток!».

- Да кто вы такие, чёрт бы вас побрал? – ворчал король Эд-
вард. Он плохо понимал, куда его ведут, и в полумраке тщетно пы-
тался вглядеться в лица своих провожатых.

- Мы преданные и покорные слуги вашей милости, - почти-
тельно повторял Томас Бардет, за спиной короля Эдварда многозна-
чительно подмигивая своему приятелю.

Они остановились у какой-то двери, и тот, другой, ухмыля-
ясь, произнёс:

- Мы всегда держим слово, ваша милость. Мы обещали вам
шлюху, и вы её получите, забери нас чума!

Он взялся за дверное кольцо, но Бардет остановил его проте-
стующим жестом.

- Не торопись, Джек. Подержи его милость, а я погляжу,
упорхнула ли наша птичка.

Заглянув внутрь комнаты и убедившись, что всё идёт, как за-
думано, он распахнул двери пошире и проговорил:

- Сюда, ваша милость, прошу.

На столике горела всего одна свеча, и леди Мэри не сразу
узнала короля Эдварда.

В первое мгновение её охватил гнев, сменившийся ужасом,
когда она осознала нелепость и безвыходность ситуации: ни Дэньел,
ещё минуту назад дремавший на полу возле двери и разбуженный
ночными визитёрами, ни слуги мужа, спавшие в соседних покоях, не
смогли бы защитить её от посягательств короля, ибо никогда бы не

112

посмели вступить с ним в борьбу; пожелай он надругаться над нею,
он мог бы сделать это прямо у них на глазах. Впрочем, его желания и
намерения сомнений не вызывали, хотя он был сильно пьян и не
слишком уверенно стоял на ногах.

Двое спутников подвели его к постели леди Мэри. Она при-
встала, машинально прикрывая одеялом обнажённую грудь, и срыва-
ющимся голосом произнесла:

- Что это значит, милорд?! Уходите немедля, или я закричу!
Король Эдвард уставился на неё мутными, бессмысленными
глазами, едва ли понимая, где он находится, и кто перед ним.
- Вы обещали мне шлюху, - заплетающимся языком прогово-
рил он, обращаясь к своим провожатым. – С каких это пор, чёрт меня
побери, шлюхи завели привычку прогонять мужчин, желающих ими
насладиться?
Искусно притворяясь пьяным, Томас Бардет грубо толкнул
леди Мэри в плечо, и она, тихо ахнув, упала на постель.
- Пусть только пикнет, мы её прикончим! – угрожающе про-
изнёс он.
Что было дальше, Дэньел, на своё счастье, не увидел: за спи-
нами нежданных визитёров он тенью выскользнул из комнаты и мет-
нулся в соседнюю дверь.
- Спасайте миледи! – прокричал он и, не помня себя, побежал
дальше.
В полумраке ударяясь о стены, спотыкаясь о чьи-то ноги, па-
дая и поднимаясь, он летел, не разбирая дороги, в покои графа Уо-
рика. Стрелой промчавшись мимо опешивших стражников, охраняв-
ших двери в хозяйские покои, он побежал дальше, но был остановлен
графским камергером, преградившим ему дорогу в опочивальню.
- Ты в своём уме, дерзкий щенок?!
Задыхаясь от бега, оглушённый ударами собственного
сердца, Дэньел с трудом проговорил:
- Передайте его светлости… чтобы он торопился… Король
Эдвард задумал… обесчестить леди Крэйфорд… За неё некому… за-
ступиться… Скорее, ради всего святого…

Возвращаясь в отведённую ему комнату, лорд Крэйфорд
тщетно пытался понять, с чего это вдруг герцог Клэренс, всегда пла-
тивший ему презрением за неприязнь, проявил к нему необъяснимое
дружелюбие. Вцепившись в него, будто клещ в собаку, после оконча-
ния пира он долго не отпускал его от себя, болтая о каких-то пустяках
и подливая ему мальвазии из собственных запасов. Делая вид, что

113

пьёт, лорд Крэйфорд напряжённо гадал: «Что ему нужно?», ибо ин-
триганы, подобные этому тщеславному, глупому, но коварному
принцу, ничего не делают просто так, тем более, без видимой при-
чины не примиряются с давними врагами. За этим мнимым примире-
нием определённо крылась какая-то интрига, и лорда Крэйфорда не
покидало тревожное чувство, ибо суть этой интриги оставалась для
него загадкой.

Эта загадка разрешилась быстрее, чем он ожидал: идя по ко-
ридору, он ещё издали заметил, что у распахнутых настежь дверей,
ведущих в покои его жены, толпились какие-то посторонние люди.
Увидев лорда Крэйфорда, они в смущении опустили глаза и затем по-
чтительно расступились, пропуская мимо себя короля Эдварда, кото-
рого уводили под руки ливрейные слуги графа Уорика.

Боясь поверить в случившиеся, лорд Крэйфорд ворвался в
комнату леди Мэри и замер, точно оглушённый: его юная жена в глу-
боком обмороке лежала на постели, и рыдающая леди Крафт вместе с
врачом пыталась привести её в чувство; стоящий возле двери полу-
одетый граф Уорик зловеще молчал; Мэтью Рэндел, сжимая в руке
обнажённый меч, мрачно наблюдал за происходящим, а мастер
Дэньел, с белым, как бумага, лицом, вжался в стену у двери, не смея
поднять глаза…

Лорда Крэйфорда охватила слепая ярость, помутившая его
разум. Не помня себя, он выхватил меч из руки Рэндела и бросился к
двери с явным намерением прикончить короля Эдварда, но граф Уо-
рик встал у него на пути.

- Не горячись, мой мальчик! Ты же видел, он пьян. Он не при-
чинил ей вреда, она испугана, и только.

С трудом разомкнув побелевшие губы, лорд Крэйфорд глухо
спросил:

- Это правда?
- Да, милорд, - машинально ответил Рэндел. – Я подоспел во-
время.
- Что с нею? Она жива?
- Это обычный обморок, милорд, - отозвался Роберт Доу.
Мельком взглянув на него и, словно угадав его мысли, он прибавил: -
Не тревожьтесь, ребёнок в её утробе остался цел и невредим.
Не слишком веря словам врача, лорд Крэйфорд на негну-
щихся ногах приблизился к постели жены.
- Мэйми, любовь моя… Прости… - прошептал он, едва не
плача от горя, стыда и раскаяния: весь вечер его терзали дурные пред-
чувствия, но с легкомыслием, поистине преступным, он гнал их прочь

114

и вот теперь поплатился за свою глупость. Но вместе с ним поплати-
лась его ни в чём не повинная жена, которую он не сумел защитить,
тем самым нарушив свой долг перед нею. В душе проклиная себя и
своё легкомыслие, он дрогнувшим голосом повторил: - Прости, лю-
бовь моя…

Леди Мэри, будто ощутив его присутствие, очнулась и от-
крыла глаза, в которых застыли только что пережитые ужас, отвраще-
ние и стыд. Увидев толпящихся в комнате посторонних мужчин, она
закрыла руками бледное личико и зарыдала, не в силах сдержаться.

- Оставьте меня!.. Оставьте!
Слуги первыми покинули комнату.
- Вам тоже лучше уйти, милорд, - дрожащим от слёз голосом
проговорила леди Крафт.
Лорд Крэйфорд повернулся и медленно пошёл к дверям, едва
ли понимая, что делает. Голос графа Уорика, решительный и суровый,
заставил его остановиться.
- Не делай глупостей, Эдд! Кто-то нарочно привёл его сюда,
чтобы рассорить нас всех. Клянусь крестом святого Андрея, я дозна-
юсь, кто это сделал!
«Это сделал герцог Клэренс», - хотел сказать лорд Крэйфорд,
но промолчал – у него не было доказательств. Пока ещё не было.

2.

В этой огромной зале с мрачными стенами и высоким ароч-
ным сводом, в причудливых изгибах которого притаилась ночная
тьма, мастер Дэньел Нэвилл вопреки всегдашнему стремлению ка-
заться взрослее, чем он был на самом деле, чувствовал себя беспо-
мощным ребёнком, испуганным и несчастным. Ему хотелось плакать
от жалости к своему лорду, но ещё больше – от жалости к самому себе,
однако плакать он не смел, сознавая, что это ему не поможет. Жизнь
его была кончена, ибо он проявил преступную доверчивость и глу-
пость, позволив лживому негодяю одурачить себя, как безмозглого
школяра, а жена его лорда едва не поплатилась за это честью…

До него в этой огромной сумрачной зале, в которой граф Уо-
рик и лорд Крэйфорд опрашивали свидетелей происшедшего, побы-
вали все, кто мог рассказать хоть что-нибудь о попытке короля Эд-
варда обесчестить леди Крэйфорд. Дэньел тоже рассказал всё, что
знал, или почти всё, поскольку один из мерзавцев, приведших короля
в её опочивальню, хитростью и коварством выманил у него клятву,
что он не назовёт их имён. Дэньел не хотел, не мог и не собирался

115

нарушать эту клятву, и всё же он понимал, что рано или поздно его
принудят сознаться, возможно, даже под пыткой: суровый и непре-
клонный нрав графа Уорика не оставлял ему иллюзий на сей счёт, а
воспоминание о незавидной участи бедняги Уолтера Фьюстона, кото-
рому перерезали горло, заподозрив в измене, - это воспоминание, как
неотвязный кошмар, доводило его до дрожи.

Едва он закончил свой сбивчивый рассказ, последовал во-
прос, которого он так боялся:

- Ты ведь узнал тех двоих, не так ли?
Это был до странности безжизненный голос лорда Крэй-
форда. Мастер Дэньел Нэвилл, стоящий, склонив колено перед его
креслом, опустил голову, чтобы скрыть невольно навернувшиеся на
глаза слёзы – признак малодушия, которого он стыдился больше, чем
своей глупости.
- Да, милорд, - честно ответил он.
- И ты назовёшь нам их имена?
- Нет, милорд.
В гулкой тишине, повисшей над головами присутствующих,
неожиданно раздался унылый, мертвенный звук – колокол на замко-
вой башне пробил два часа пополуночи.
«Время призраков миновало», - машинально подумал лорд
Крэйфорд.
«Вот и пришёл мой конец», - отрешённо подумал Дэньел, од-
нако умирать ему не хотелось, и он с отчаяньем взмолился:
- Смилуйтесь, ваша светлость!.. Да, я виноват, я знаю… Но я
и представить себе не мог, что эти негодяи…
- Так ты назовёшь нам их имена?! – теряя терпение, перебил
его граф Уорик. Он сидел в кресле рядом с племянником, и в скудном
свете факелов, освещавших огромную залу, его лицо казалось выре-
занным из камня.
Этого могущественного и жестокосердного человека Дэньел
опасался намного больше, чем вспыльчивого, но добросердечного
лорда Крэйфорда, однако дерзнул повторить:
- Нет, ваша светлость.
В комнате сделалось так тихо, что он расслышал, как трещали
горящие факелы, и высоко, под самым сводом, металась потревожен-
ная их голосами летучая мышь, случайно залетевшая в окно.
- Порченое семя даёт гнилые всходы, - подвёл неутешитель-
ный итог граф Уорик и развёл руками, словно признавая своё бесси-
лие перед законами природы.
Дэньел понял, что он имел в виду его отца, сэра Чарлза

116

Нэвилла, чья приверженность дому Ланкастеров всегда вызывала раз-
дражение этого упрямого, самовлюблённого и, в сущности, бесприн-
ципного магната, избалованного покорностью и восторженным обо-
жанием почти всех представителей рода Нэвиллов – граф Уорик не
терпел инакомыслия в собственном семействе.

Дэньел, чья фамильная гордость была уязвлена, поднял го-
лову. Терять ему было нечего, и он, уже не думая о последствиях
своих слов, произнёс:

- Ваша светлость, вы можете оскорблять меня, если вам
угодно, но вы только что изволили оскорбить моего отца. Осмелюсь
напомнить, я его сын и наследник, и мне не пристало слушать подоб-
ные речи.

В потухших глазах лорда Крэйфорда мелькнуло недоумение:
его невольно удивила смелость этого мальчика, граничащая с безрас-
судством, если не с безумием. Он искоса взглянул на дядюшку, но
граф Уорик сумел сдержать вспышку гнева, дабы не уронить досто-
инства, и с пугающим спокойствием в голосе произнёс, обращаясь к
нему:

- Послушай, любезный племянник, если ты сию же ми-
нуту не вразумишь своего дерзкого щенка, он пожалеет о том, что ро-
дился на свет.

Лорд Крэйфорд устало поднялся с места и подошёл к своему
оруженосцу. Дэньел зажмурил глаза, ожидая пощёчины, но он был
слишком юн и неопытен и слишком плохо знал своего высокородного
кузена, который, вполне понимая и разделяя его чувства, вовсе не со-
бирался его «вразумлять». Напротив, он погладил его по шелкови-
стым волосам тем заученным жестом, каким обычно гладил свою лю-
бимую собаку, и тихо сказал:

- Тебе нечего опасаться, Дэнни. Видит Бог, я не держу на тебя
зла. Но я не понимаю, почему ты не хочешь назвать нам имена тех
негодяев.

Дэньел, в эту минуту готовый без малейшего колебания от-
дать за него жизнь, если бы это потребовалось, едва не плача, ответил:

- Простите, милорд, но я… я не могу. Тот человек… который
передал мне записку… он… обманул меня. Он хитростью заставил
меня поклясться, что я не назову их имён.

Лорд Крэйфорд, с досады забыв о присутствии дядюшки,
сквозь зубы выругался по-французски.

- И ты поклялся?! – спросил он, повысив голос. - Чем?!
- Честью, ваша светлость.
- Превосходно! – Вместо того чтобы рассердиться, лорд
Крэйфорд натянуто рассмеялся и прибавил: - Ты редкостный болван,

117

Дэнни. Второго такого, пожалуй, и не сыскать. Во-первых, прежде
чем клясться честью, её нужно заслужить1. И, во-вторых, согласно до-
говору, подписанному мною и твоим отцом, ты являешься моим слу-
гой, а я – твоим господином. Разве не так?

- Так, милорд, - растерянно отозвался Дэньел, ещё не пони-
мая, что последует дальше.

- А если так, ты не имел права клясться, не спросив на то мо-
его позволения. Я освобождаю тебя от клятвы, болван.

Дэньел на несколько мгновений закрыл глаза, надеясь удер-
жать слёзы, но они всё равно предательски потекли по его щекам и
двумя крупными каплями упали на каменный пол. Хитроумный лорд
Крэйфорд только что спас его не просто от наказания – он спас его от
бесчестья, ибо нарушение клятвы было для него самым страшным
бесчестьем, и Дэньел, потрясённый и преисполненный сердечной бла-
годарности, о которых не смел, да и не хотел говорить в присутствии
жестокосердного графа Уорика, ничего не смог с собой поделать.

- Это были… Томас Бардет и Ричард Хайд, милорд, - сказал
он, пытаясь проглотить комок в горле, - сквайры из свиты герцога
Клэренса.

«А вот и доказательства», - подумал лорд Крэйфорд.
К его собственному удивлению, он не почувствовал ни тор-
жества, ни злорадства, ни жажды мести – ничего, кроме усталости.
Усталости и пугающей пустоты – там, где когда-то было сердце.
- Спасибо, Дэнни. Ступай.
Проводив мальчика надменным и презрительным взглядом,
граф Уорик не преминул заметить:
- Более строптивого, упрямого и дерзкого юнца мне ещё не
доводилось видеть. Если ты не прикажешь его наказать, это сделаю я.
Лорд Крэйфорд пристально посмотрел на него и подумал, что
ненавидит своего дядюшку почти так же, как он ненавидел короля Эд-
варда. Но ещё больше он ненавидел и презирал самого себя: самона-
деянный глупец, он стремился быть в центре последних событий и по
доброй воле остался в этом замке, но ему давно уже следовало уехать
в Олфорд, или в Дарем - подальше от политических бурь, и, подобно
большинству здравомыслящих людей, терпеливо ожидать, чем закон-
чится опасное противостояние Эдварда Йорка и Ричарда Уорика. Но
он предпочёл тешить своё самолюбие мыслью о причастности к судь-
бам короля и королевства, и вот теперь расплачивался за свою глу-
пость. Не слишком ли дорогой ценой?..

1 Под словом «честь» в те времена подразумевалось фамильное достояние –
земля и прочая недвижимость, передаваемая по наследству.

118

- Я давно уже усвоил, любезный дядюшка, что подчас лаской
от людей можно добиться большего, нежели угрозами или плетью, -
возразил он, не скрывая раздражения.

- Немудрено, что столь пагубные воззрения привели к столь
плачевному результату: твои слуги не отличаются почтением лишь
потому, что у них есть «достойный» пример для подражания – это ты
сам.

Лорд Крэйфорд устало опустился в кресло и сухо произнёс:
- Я показался вам дерзким, милорд? Прошу простить.
- Тебе следовало научиться держать в узде собственных слуг,
прежде чем обзаводиться потомством, даже внебрачным. Чему ты
сможешь научить своего сына? Послушанию? Почтению к старшим?
Или дерзости, своеволию и упрямству?
- Я научу его справедливости и великодушию, милорд, - от-
ветил лорд Крэйфорд и с досадой прибавил: - К чему этот бессмыс-
ленный спор? Или вы опасаетесь открыто говорить о том, о чём наме-
ревались?
- Я давно уже ничего и никого не опасаюсь, мой мальчик, -
многозначительно улыбнувшись, ответил граф Уорик.
«Это тебя и погубит, рано или поздно», - подумал лорд Крэй-
форд и без тени иронии сказал:
- Ваша уверенность, милорд, достойна восхищения.
- Равно как и твоя глупость, - спокойно парировал граф Уо-
рик. – Сегодня ты едва не убил короля в моём собственном замке.
- Сегодня, - дрогнувшим голосом отозвался лорд Крэйфорд, -
пьяный король едва не обесчестил мою жену в вашем собственном
замке.
- Он был настолько пьян, что наутро едва ли вспомнит об
этом.
- Зато я вряд ли забуду, что он сделал это стараниями вашего
любезного зятя, чёрт бы побрал этого мерзкого ублюдка!
- Ты говоришь о принце королевской крови, - с долей сар-
казма напомнил граф Уорик.
- Он родился принцем исключительно по Божьему недо-
смотру, – возразил лорд Крэйфорд, не скрывая презрения.
- Пусть так, но, всё же, он мой зять.
- И вы готовы простить его выходку?
- «Простить»? – задумчиво переспросил граф Уорик и с со-
мнением покачал головой. - Вряд ли. Но нам обоим придётся сделать
вид, что ничего не случилось.
- А ваш царственный кузен? Он тоже ничего не узнает?
- Напротив, он должен раскаяться в содеянном проступке и

119

повиниться перед твоей женой.
- Нет! – решительно возразил лорд Крэйфорд. – Я не позволю

им видеться! С меня довольно!
Граф Уорик снисходительно улыбнулся.
- Не горячись, мой мальчик и послушай меня внимательно, -

начал было он, но лорд Крэйфорд сделал нетерпеливый жест и выну-
дил его замолчать.

- Не утруждайте себя понапрасну, милорд. Я наперёд знаю
всё, что вы хотите сказать. Вы хотите сказать, что герцог Клэренс
нарочно хотел нас рассорить, и с нашей стороны было бы непрости-
тельной глупостью потакать его опасным причудам, что от моего бла-
горазумия зависит мир и процветание в стране, что соображения по-
литической выгоды не всегда сообразуются с нашими пагубными
страстями и уязвлённой гордыней, и так далее, и так далее. – Едва
сдерживая закипающий гнев, лорд Крэйфорд встал и повернулся к
нему лицом. – Уверяю вас, я не настолько глуп, как вашей светлости
угодно обо мне думать, и вполне сознаю, что ради всеобщего блага,
порою, приходится жертвовать многим, даже любовью и честью. А по
сему, пока ваш царственный кузен находится в стенах этого замка, я
из почтения к вам готов стерпеть нанесённое мне оскорбление. Но с
вашей стороны было бы наивно полагать, что я забуду об этом. Когда-
нибудь ваш высокородный зять и нанятые им негодяи заплатят мне за
бесчестье! Заплатят сполна, клянусь крестом святого Андрея!

Граф Уорик медленно встал и смерил его рассеянным взгля-
дом. «Мальчик, однако, вырос… А я и не заметил…» - удивлённо по-
думал он и нехотя признал:

- Это поистине мудрые речи, любезный племянник.
Лорд Крэйфорд, который сказал всё, что намеревался сказать,
поспешил откланяться.
- Доброй ночи, милорд.
- Вернее, доброго утра, - небрежно поправил его граф Уорик
и, поглядев ему вслед, не преминул напомнить: - Не забудь сказать
своим слугам, чтоб держали язык за зубами, не то им не поздоровится!

Поздним утром, когда за стрельчатыми окнами замка уже по-
казалось скупое осеннее солнце, чуть затуманенное сизовато-мгли-
стой дымкой, лорд Крэйфорд вошёл в опочивальню короля Эдварда.
Небрежным жестом выставив из комнаты джентльменов, умело иг-
равших роли домашних слуг при особе его королевской милости, он
уселся в кресло у окна и приготовился ждать его пробуждения.

Глядя на мирно спящего короля Эдварда, он мрачно думал о

120

том, что мог бы прикончить его прямо сейчас, если бы пожелал. Но с
таким же успехом он мог прикончить его ещё вчера, когда в приступе
ярости бросился на него с мечом в руках, однако вчера он не сделал
этого, да и теперь не собирался. Следуя примеру своего беспринцип-
ного и хитроумного дядюшки, он собирался извлечь максимальную
выгоду из сложившихся обстоятельств, потому что за одну эту ночь,
проведённую без сна, повзрослел на несколько лет.

Минувшей ночью он впервые до конца понял, что устаревшее
в наши дни понятие о «чести» чаще всего идёт вразрез с весьма рас-
плывчатым и двусмысленным понятием о «долге», и не нужно пы-
таться их примирить, и что месть – это блюдо для истинных гурманов,
которое принято подавать холодным, ибо только тогда в полной мере
можно оценить его острый и терпкий вкус – вкус смерти, смерти вра-
гов… И он насладится им, когда придёт срок… Обязательно насла-
дится…

Из глубокой задумчивости его вывел жалобный голос короля
Эдварда:

- Доброе утро, Эдд. У меня ужасно болит голова. Похоже,
вчера меня опоили какой-то дрянью. Что это было? Рейнское?

Даже таким – небритым, помятым и заспанным, он не утратил
природного обаяния, которым беззастенчиво пользовался, однако
лорд Крэйфорд вряд ли был способен испытывать к нему прежнюю
симпатию; он посмотрел на него с такой неприязнью в холодных по-
мертвевших глазах, что король Эдвард невольно поёжился под его
взглядом.

- Ты не в настроении, Эдд?.. Я тоже. Ладно, помоги мне
одеться.

«И не подумаю!» - мысленно усмехнулся лорд Крэйфорд. Он
неторопливо встал, подошёл к его постели и голосом, лишённым ка-
кого бы то ни было выражения, произнёс:

- Сир, я пришёл повиниться. Вчера в порыве гнева я едва не
убил вас.

Скрывать это не имело смысла – ему бы всё равно донесли,
рано или поздно: слуги графа Уорика, в подражание своему госпо-
дину, отличались злокозненностью и коварством.

- Что?... - Король Эдвард окинул его настороженным взгля-
дом и сделал неловкую попытку улыбнуться. - Ты шутишь?.. Нет??.
Неужели мы так серьёзно повздорили?..

Их прервал вошедший без доклада граф Уорик, ожидавший
под дверью. Его лицо заметно осунулось, дряблые щёки покрыла не-
здоровая бледность; при ходьбе он слегка прихрамывал (некстати раз-
болелась старая рана, полученная в битве при Таутоне), но при этом

121

держался так холодно и надменно, что походил на прижизненную
надгробную статую самому себе.

Увидев его, король Эдвард окончательно смутился, ибо ко-
гда-то его тоже учили почитать старших. Не имея возможности
встать, он в знак приветствия сел на постели и подоткнул под спину
подушку.

- Доброе утро, милорд. Прошу извинить мой вид, вчера я, ка-
жется, хватил лишнего и ещё не совсем проснулся.

Граф Уорик не удостоил его ответом, и тогда король Эдвард,
вглядевшись в его окаменевшее лицо и поневоле заподозрив нелад-
ное, растерянно спросил:

- Господи, что ещё стряслось?
- Разве ваша милость этого не помнит?
Отчасти не желая разочаровывать графа Уорика, отчасти из
соображений безопасности, король Эдвард умело прикинулся тем
добродушным простаком, каким он привык его видеть; округлив глаза
в притворном испуге, он растерянно пробормотал:
- Что бы я ни натворил, ваша светлость, я сделал это без злого
умысла. Клянусь моей короной!
- Сир, вчера вы нанесли мне тяжкое и незаслуженное оскорб-
ление. Ваш проступок вынуждает меня забыть о законах гостеприим-
ства.
- Проступок? – переспросил король Эдвард, пугаясь всё
больше. – Господи, что же я натворил?
Лорд Крэйфорд, сочтя за благо вмешаться, ледяным тоном от-
ветил:
- Вчера вам вздумалось надругаться над моей беременной же-
ной, осмелюсь напомнить.
Напоминать было бессмысленно, ибо король Эдвард не пом-
нил ровным счётом ничего. Или искусно делал вид, что не помнит.
- Боже милосердный! – прошептал он, переводя затравленный
взгляд с одного на другого. – Вы оба хотите сказать, что я… Но это
невозможно!
Он выглядел совершенно потерянным, однако лорд Крэй-
форд, не собираясь щадить его чувства, в красках описал ему, как это
было, и не преминул заметить, что в спальню леди Мэри его привели
слуги герцога Клэренса по прямому наущению своего господина.
Лицо короля Эдварда сделалось багровым – в тон парчового
полога с графскими гербами над его ложем.
- Где этот чёртов ублюдок?! – закричал он, не помня себя от
гнева. – Приведите его сюда!! Немедленно!!
Кричал он по обыкновению довольно долго, понося на чём

122

свет стоит всех без разбора: и своего непутёвого братца Джорджа, ин-
тригана и завистника, и своего на редкость добродетельного кузена
Уорика, которому давно уже следовало догадаться, что женатому
мужчине в двадцать семь лет требуется удовлетворять естественные
потребности плоти, и даже ветреного лорда Крэйфорда, который, вме-
сто того, чтобы оберегать юную красавицу-жену от нежданных ноч-
ных визитёров, как последний болван позволил герцогу Клэренсу
себя одурачить.

Когда он, наконец, закончил, граф Уорик, ссылаясь на всеоб-
щее благоденствие (как, впрочем, и всегда), с похвальной мудростью
предложил ему замять этот нелепый скандал, но с одним условием –
незамедлительно принести извинения оскорблённой им даме.

- Иначе и быть не может, кузен! – с жаром вскричал король
Эдвард.

Намереваясь немедленно встать с постели и одеться, он ре-
шительным жестом откинул одеяло, ничуть не стыдясь своей наготы
(люди военные стыдливостью не отличались), однако лорд Крэйфорд
слегка охладил его пыл:

- С позволения вашей милости, я охотно передам моей су-
пруге всё, что вы пожелаете ей сказать.

Раздосадованный, но не посмевший перечить, король Эдвард
упал на подушки и по привычке уставился в потолок: как и любой
повеса, убеждённый в собственной неотразимости, он предпочитал
объясняться с мягкосердечной и податливой на уговоры дамой,
нежели с её оскорблённым и разгневанным мужем. Однако выбора у
него, похоже, не было.

- Оставьте нас, милорд, - обратился он к графу Уорику после
минутного молчания.

- Как прикажете, сир.
Граф Уорик натянуто поклонился и, прихрамывая, покинул
опочивальню. Едва за ним закрылась дверь, лорд Крэйфорд бес-
страстно произнёс:
- Вы нарушили наш уговор, ваша милость.
- Ты хочешь услышать мои оправдания?! – неожиданно вспы-
лил король Эдвард. – У меня их нет!
- Я хочу услышать обещание, что вы более никогда не при-
близитесь к моей жене и никогда не заговорите с нею о чём бы то ни
было, - отозвался лорд Крэйфорд тем спокойным и сдержанным то-
ном, преисполненным ангельского терпения, каким говорят домаш-
ние учителя, разъясняя тупому и нерадивому отпрыску своих высоко-
родных господ трудное место в книге.

123

- Ты требуешь невозможного, - сердито заметил король Эд-
вард.

В соответствии с этикетом лорд Крэйфорд посмотрел себе
под ноги и с горечью усмехнулся, ибо, в отличие от своего самонаде-
янного дядюшки, ни на минуту не забывал о том, что этот венценос-
ный пленник когда-нибудь окажется на свободе и вновь обретёт всю
полноту неограниченной власти.

- Сир, я ваш покорный слуга и никогда не посмею требовать
там, где мне подобает смиренно просить.

Король Эдвард, напротив, пристально посмотрел в его за-
стывшее лицо и подумал, что этот неисправимый гордец, для пользы
дела умевший прикинуться смиренным ягнёнком, совсем недавно
учил его лжи и притворству во имя спасения короны и чести, так по-
чему бы не показать ему, что урок усвоен на совесть – во имя их
«дружбы» и «родственной привязанности», которыми этот романти-
чески настроенный болван так дорожит?..

Придав своему лицу выражение искреннего и глубокого рас-
каяния, король Эдвард тихо сказал:

- Прости меня, Эдд. Прошу тебя как кузена и друга: прости
меня, если сможешь.

Лорд Крэйфорд слишком хорошо его знал, чтобы поверить в
искренность его притворного раскаяния.

- Пусть Бог простит вас, милорд, - подавленно ответил он,
низко поклонился и пошёл прочь.

Он направился в покои жены, которую не видел со вчераш-
него вечера. Остановившись у двери, ведущей в её покои, он пытался
придумать подходящие слова, чтобы её утешить, но отвлёкся, услы-
шав за соседней дверью голос своего оруженосца, звонкий от отча-
янья: «Я никуда не пойду без позволения милорда!». Другой голос,
мужской, хрипловатый и грубый, насмешливо возразил: «Пойдёшь,
ещё как пойдёшь, негодный мальчишка!». Лорд Крэйфорд без труда
догадался, что там происходит, и, стараясь подавить раздражение и
досаду, настежь распахнул дверь.

Его давний знакомый, человек лет сорока пяти с нехорошим
лицом и нехорошими глазами, одетый в ливрею графа Уорика, схва-
тив за руку Дэньела, пытался подтащить его к выходу, не обращая
внимания на его отчаянное сопротивление. Увидев вошедшего лорда
Крэйфорда, он, так и не выпустив руки мальчика, поклонился, сопро-
водив свой почтительный поклон ехидной улыбкой. Воспользовав-
шись секундным замешательством непрошенного гостя, Дэньел рез-
ким движением освободил руку и бросился к ногам лорда Крэйфорда.

- Ваша светлость! Заступитесь за меня во имя милосердия! -

124

взмолился он.
В душе презирая себя за вынужденное отречение от принци-

пов справедливости, возведённых им же самим в ранг непререкаемой
догмы, лорд Крэйфорд назидательным тоном произнёс:

- Ты уже не ребёнок, Дэнни, и должен отвечать за свои слова.
В твои годы даже я не осмеливался дерзить графу Уорику, так чего же
ты хочешь?

- Заступитесь за меня, ваша светлость! Если вам угодно меня
наказать, сделайте это сами, только не отдавайте меня этому палачу!

«Этот палач», человек с нехорошим лицом и маслянистыми
цепкими глазами, источавшими лучезарную доброту к тем беспомощ-
ным жертвам, что от случая к случаю попадались в его умелые руки,
- этот человек улыбнулся и подобострастным тоном, не слишком вя-
завшимся к его зловещему облику, сказал:

- Ей-Богу, милорд, этот мальчишка так истошно орёт, как
будто его тащат на виселицу. Мне приказано его выпороть, только и
всего.

- Милорд, заступитесь за меня! – повторил Дэньел, уже без
всякой надежды в голосе.

Лорд Крэйфорд горестно вздохнул и, явно рискуя уронить
свой непререкаемый авторитет в глазах собственного оруженосца,
признался:

- Я не смогу, Дэнни. Прости. В этом замке приказывает граф
Уорик, и его приказам подчиняется даже король. Потерпи, скоро мы
уедем отсюда, даю тебе слово.

С тоской посмотрев в спину несчастного юноши, который с
видом приговорённого к смерти покорно поплёлся следом за своим
мучителем, он на всякий случай крикнул:

- Если ты его покалечишь, мастер Джон, я велю содрать
шкуру с тебя самого, и мои конюшие это сделают, клянусь крестом
святого Андрея!

Он вошёл в комнату жены раздосадованным и злым - совсем
не в том настроении, в каком ему бы хотелось.

Леди Мэри стояла у окна, окружённая фрейлинами и дамами
графини Уорик, присланными сюда, дабы ни на минуту не оставлять
её без присмотра. Они мило щебетали о чём-то; одна из них, сидящая
на скамеечке у ног леди Мэри, держала на коленях раскрытую книгу.

Любезно раскланявшись с дамами, лорд Крэйфорд с опаской
приблизился к жене и взял её за руку. Она устало улыбнулась.

- Я опасался, что вы всё ещё плачете, миледи, - признался он.
– Хвала Господу, это не так.

125

- Скорее, я всё ещё негодую, милорд. - Вынужденная гово-
рить намёками в присутствии посторонних, она, помолчав, приба-
вила: - Я хочу уехать отсюда. Это возможно?

- Конечно, дорогая, я непременно увезу вас отсюда, совсем
скоро, - солгал он, чтобы её утешить.

В ту минуту он ещё не знал, что эта маленькая невинная ложь
обернётся для него не слишком приятной правдой.

3.

Весь этот день склонный к волокитству король Эдвард и
предмет его тайного вожделения - оскорблённая, но всё ещё непри-
ступная леди Крэйфорд, не покидали отведённых им покоев. Герцог
Клэренс, весьма довольный своей вчерашней выходкой, после обеда
затеял игру в мяч с молодыми обитателями замка, и к его неописуе-
мому изумлению лорд Крэйфорд принял участие в общей игре. В этот
день он был, как никогда, весел и словоохотлив, и демонстрировал по
отношению к своему заклятому врагу глубочайшее почтение вкупе с
самой изысканной любезностью, в результате чего после игры герцог
Клэренс, мрачный и злой, заперся в своих покоях, тщетно пытаясь
осмыслить причины этого загадочного поведения. Граф Уорик,
напротив, был доволен собой: всё шло именно так, как он и рассчиты-
вал. Поэтому перед ужином он с чувством выполненного долга и со
спокойной душой отправился на верховую прогулку.

Стараясь не обращать внимания на тупую ноющую боль в
ноге, он рассеянно смотрел на простиравшуюся перед ним долину
Уэнслидэйл, залитую скупым осенним солнцем. Со стороны он напо-
минал праздного бездельника, однако его острый ум, чуждый празд-
ности, никогда не знал покоя: мерно покачиваясь в седле, он мыс-
ленно перебирал окружающих его людей, будто шахматные фигуры,
и, подобно искусному игроку, составлял в уме новую партию.

Он не мог не понимать, что находится в довольно затрудни-
тельном положении. Король, безропотно подписавший амнистию
всем участникам бунта и вернувший членам семейства Нэвиллов до-
ходные посты, по-прежнему оставался его пленником. Но так не
могло продолжаться вечно – его требовалось отпустить, и как можно
скорее, ибо, по слухам, сторонники дома Йорков, возмущённые само-
управством королевского кузена, намеревались силой оружия вернуть
королю свободу. Это была угроза, и угроза реальная, поскольку даже
всесильный граф Уорик в одиночку был бессилен против объединён-
ных войск самых могущественных магнатов страны.

126

Да, короля придётся отпустить, но что он предпримет, вер-
нувшись в Лондон? – спрашивал себя граф Уорик и, дойдя до этого
места в своих довольно скользких рассуждениях, невольно останав-
ливался, чувствуя, как ему в душу закрадывается нехорошее сомне-
ние. На первый взгляд, ответ напрашивался сам собой: будучи про-
стофилей и доверчивым глупцом, Эдвард Йорк неизбежно смирится с
нанесённой обидой. Но кто поручится за его ближайшее окружение и
членов его Совета? Что если им взбредёт в голову убедить его в необ-
ходимости покарать участников мятежа во имя торжества правосу-
дия? Держа в руках все нити управления государством, сделать это,
не выходя за рамки соблюдения законности, не так уж трудно. Вернее,
довольно легко, сославшись на то, что, подписывая амнистию, он дей-
ствовал по принуждению, и даже архиепископ Йоркский, вернувший
себе пост лорд-канцлера королевства, не сможет ему помешать. Но
посмеет ли он, уступив настояниям своих нерадивых советников, от-
речься от собственных заверений в вечной дружбе и братской любви?
Посмеет ли он отомстить?..

Ответа на этот вопрос граф Уорик не знал. Он знал только
одно: ради собственной безопасности он готов решиться на что
угодно, лишь бы убедить короля в своей безграничной преданности.
И он, не раздумывая, решился.

Вернувшись в замок, он провёл какое-то время в одиночестве,
ещё раз мысленно расставляя по местам пешки перед началом риско-
ванной шахматной партии. Затем он велел позвать одного из своих
самых доверенных слуг, сэра Генри Уолдена, сенешаля своего непу-
тёвого племянника. Он знал его много лет и имел все основания дове-
рять его уму и рассудительности. Проговорив с ним с глазу на глаз
около двух часов и заручившись его безоговорочным согласием, он
позвал своего секретаря и продиктовал ему два секретных письма, ад-
ресованных Рэлфу Нэвиллу графу Уэстморленду. Одно из них, более
длинное, было следующего содержания:

«Мой возлюбленный кузен! Несмотря на прежние разногла-
сия между нами, я искренне заверяю Вас в моём благорасположении
и спешу уведомить, что впредь намерен оказывать Вам всяческое со-
действие и помощь. В ближайшие дни завершится пребывание Эд-
варда Йорка в моём замке, весьма для меня тягостное, и я смогу, не
мешкая, направить к Вам моих копейщиков и лучников (всего около
четырёх сотен), дабы Вы распорядились ими по своему усмотрению.
С почтением, Ричард Нэвилл граф Уорик и Солсбери. Сентября 5 дня,
года 1469».

127

Другое письмо содержало всего несколько слов: «День апо-
стола Матфея1. Барнард-касл2».

Граф Уорик собственноручно запечатал письма и отдал их
сэру Генри Уолдену, получившему, кроме того, подробные устные
инструкции и щедрое вознаграждение.

Эти невинные, на первый взгляд, послания, были, по сути,
тщательно продуманным и метким ударом ниже пояса: граф Уэстмор-
ленд, давний сторонник дома Ланкастеров, втайне надеялся, что граф
Уорик, пленивший Эдварда Йорка, в итоге принудит его отречься от
престола, и во искупление вины перед королевским домом вернёт на
трон законного короля – Генри VI Ланкастера, ныне униженного и
оскорблённого. И граф Уорик решил оправдать его надежды, уже не
в первый раз намекая, что с этой непростой задачей они справятся,
лишь объединив усилия для достижения цели.

Нет, он отнюдь не держал кузена Рэлфа за дурака. Напротив,
зная его осторожность и осмотрительность, он был уверен, что, полу-
чив эти письма, кузен Рэлф вряд ли вскочит на коня и во главе армии,
с мечом в руках, помчится на юг, чтобы побыстрее расправиться с
ненавистным ему Эдвардом Йорком. Но он лучше других знал, что в
графстве Уэстморленд, равно как в Дареме и в соседнем Ланкашире,
найдётся немало лихих, но тупоголовых смельчаков, готовых сделать
это, не задумываясь, ибо думать им попросту было нечем.

Итак, рискованная игра началась. Но не все пешки ещё знали
об этом.

После игры в мяч лорду Крэйфорду удалось немного поспать.
Он почти успокоился, однако после ужина, покидая холл, граф Уорик
жестом подозвал его к себе и, взяв под руку, вполголоса спросил:

- Как себя чувствует твоя прелестная супруга?
Слишком хорошо его знавший, а потому не на шутку встре-
воженный этой подозрительной заботой, лорд Крэйфорд сдержанно
ответил:
- Благодарю, ваша светлость, много лучше, чем я ожидал.
- Послушай, мой мальчик, почему бы тебе не увезти её куда-
нибудь? Ей определённо нужно развеяться. Отсюда до Рэйби рукой
подать. Я полагаю, она будет рада увидеться с дядей и братом.
Лорд Крэйфорд на мгновение замер – в его груди что-то обо-

1 День апостола Матфея отмечается католической церковью 21 сентября.
2 Барнард – один из замков графа Уорика, графство Дарем.

128

рвалось. Ему показалось, будто он спит и видит давнишний, уже ви-
денный когда-то сон: его опять отсылают в Рэйби, пытаясь втянуть в
какую-то коварную и опасную интригу, и ему снова уготована роль
этакого бессловесного барашка, заведомо обречённого на заклание и
вынужденного в качестве посыльного сновать между логовами двух
матёрых волков, которые хотят, но никак не могут сговориться друг с
другом, и при первой же возможности не замедлят сожрать его с по-
трохами.

«А что б вы подавились!» - подумал он и подобострастно
улыбнулся.

- Вы угадали мои мысли, милорд. Я и сам хотел просить у вас
позволения уехать.

- Вот и славно. Отправляйся хоть завтра и гости там, сколько
хочешь. Если ты мне понадобишься, я пришлю за тобой.

«Завтра? – не без злорадства мысленно повторил лорд Крэй-
форд. – Как бы не так! На этот раз я уеду не раньше, чем сумею раз-
узнать твои планы, любезный дядюшка!».

Планы графа Уорика он сумел разузнать намного раньше, чем
предполагал – тем же вечером. Ему помогла случайность: Мэтью Рэн-
дел, без дела шастая по замку, неожиданно увидел сэра Генри Уол-
дена, который выходил из графских покоев с какими-то бумагами в
руках, о чём исполнительный Рэндел не замедлил доложить лорду
Крэйфорду. Так, на всякий случай.

Поначалу лорд Крэйфорд не удивился: он знал, что дядюшка
приставил к нему сэра Генри, этого пронырливого и хитрого стари-
кашку, чтобы за ним присматривать. Однако потом, поразмыслив, он
всё же решился его допросить, отчасти уступая настоянию Рэндела,
человека до крайности подозрительного, отчасти чтобы развеять свои
сомнения на его счёт.

Сэр Генри, будучи доверенным человеком графа Уорика
(чего, собственно, никогда и не скрывал), почивал вместе с осталь-
ными его слугами в общем дортуаре, и его разыскали без труда. По-
чтенный возраст вынуждал его рано ложиться спать, и теперь он по-
рядком злился на своего молодого взбалмошного лорда, который под-
нял его с постели наверняка из-за какого-то пустяка.

Но дело было отнюдь не пустяшным. Опасаясь, что их могут
подслушать, лорд Крэйфорд едва ли не силой притащил его в самую
дальнюю комнату из трёх, что ему отвели. Заставленная плательными
шкафами и сундуками, маленькая и тесная, без единого окна, но с тол-
стыми глухими стенами, она как нельзя лучше подходила для тайного

129

допроса.
Войдя, лорд Крэйфорд плотно прикрыл дверь (за которой

остался его верный, вооружённый до зубов Рэндел), уселся на кова-
ный сундук и пристально посмотрел на своего сенешаля. «Я знаю, мой
милый, ты тоже держишь меня за болвана, - злорадно подумал он. -
Придётся втолковать тебе, что ты глубоко заблуждаешься».

Он держал в руке обнажённый меч, и, не сразу разглядев эту
странность в скудном свете масляной лампы, сэр Генри, пытаясь
скрыть свою растерянность, возмущённо воскликнул:

- Что это значит, милорд?!
- Вы смеете повышать на меня голос, рыцарь Уолден?! – со
сдержанным гневом спросил лорд Крэйфорд. – Между вами и мною
такая же пропасть, как между мною и Господом Богом1! Не забывай-
тесь!
- Прошу простить, ваша светлость, - уже спокойнее и почти-
тельнее отозвался сэр Генри. Вопреки его первому впечатлению, лорд
Крэйфорд был абсолютно трезв и пребывал в ясном сознании, однако
меч в его руке наводил на тревожные и гнетущие мысли. – Я всего
лишь хотел спросить, что означает меч в ваших руках, милорд.
- Это означает одно из двух, рыцарь Уолден: либо вы выйдите
из этой комнаты целым и невредимым, либо не выйдите отсюда во-
обще. Всё будет зависеть от вашего ответа на один простой и корот-
кий вопрос: скажите прямо, кому вы служите – мне или графу Уо-
рику?
Сэр Генри опустил глаза из опасения выдать своё замеша-
тельство. Его худое лицо с двумя глубокими складками у рта выра-
жало досаду. Он с минуту молчал, прежде чем сказать:
- Если вашей светлости угодно, я отвечу. Но я в свой черёд
хотел бы спросить вас: кому служите вы, милорд, – графу Уорику или
королю?
- Смотря по обстоятельствам, Уолден, - не задумываясь, от-
ветил лорд Крэйфорд. – В данный момент я служу самому себе, моей
жене и будущему наследнику. Теперь ваша очередь, и я жду.
- Вашей светлости ждать не придётся. Входя в эту комнату, я
служил графу Уорику, видит Бог. Но в данную минуту я служу са-
мому себе, не во гнев будь сказано вашей светлости. Я уже стар, од-
нако мне бы не хотелось умереть без покаяния.
- Стало быть, мы столкуемся, – усмехнулся лорд Крэйфорд. В
душе он презирал этого человека, но не мог не отдать должное его

1 Формально (хотя и не по закону) все жители Англии, даже дворяне и члены
королевской семьи, которые не являются пэрами, считаются простолюдинами.

130

прямодушию, на которое не слишком рассчитывал.
- Без всякого сомнения, милорд, - почтительно поклонился

сэр Генри.
- И вы готовы передать мне бумаги, полученные вами из рук

графа Уорика?
- Да, милорд, разумеется. Но… - он сделал паузу и с искрен-

ним сожалением посмотрел на сидящего перед ним молодого чело-
века, чьё безрассудство могло обернуться бедой для них обоих. – …
но прежде, чем я это сделаю, я настоятельно прошу вашу светлость
хорошенько подумать. Вы рискуете, милорд. Рискуете не меньше, чем
я. Нет, даже больше: я уже стар, и мне нечего терять, а у вас, как вы
сами только что изволили заметить, есть молодая жена, которая в
начале весны подарит вам наследника. Подумайте о них!

- Не пытайтесь меня запугать, рыцарь Уолден!
- Ваша светлость напрасно на меня гневается – я пытаюсь вас
предостеречь. Граф Уорик вряд ли простит вам попытку выведать его
тайны.
Лорд Крэйфорд неожиданно рассмеялся, ехидно и зло.
- Тайны! – презрительно повторил он. – Мой дядюшка уже не
в первый раз намеревается втянуть в свой мятеж графа Уэстморленда,
и это вы называете «тайной»? Вы болван, рыцарь Уолден! Во-первых,
вы заблуждаетесь на мой счёт: я рискую намного меньше, нежели вы
- в худшем случае меня с позором прогонят прочь, и навсегда отлучат
от здешнего двора, и только. А, во-вторых, собираясь разузнать планы
графа Уорика, я вовсе не собираюсь в них вмешиваться, поскольку,
говоря по правде, на графа Уэстморленда мне плевать. Я лишь хочу
убедиться, что эти нежно любящие друг друга кузены, порознь или
вместе, всё равно… что они не причинят вреда королю Эдварду – он
мне ещё пригодится. Во всяком случае, в ближайшее время, а дальше
- посмотрим. Так что там задумал мой дражайший дядюшка?
В выцветших глазах сэра Генри мелькнуло, если не восхище-
ние, то, как минимум, уважение, и лорд Крэйфорд едва заметно улыб-
нулся – говоря с несвойственным ему цинизмом, именно на это он и
рассчитывал.
- Я вижу, милорд, о его планах вы осведомлены не хуже меня.
Пожалуй, даже лучше.
- Не прибедняйтесь! Что за бумаги он вам передал?
- Письма, ваша светлость. Секретные письма.
- Вы хотите сказать, что мой дядя выжил из ума? – искренне
удивился лорд Крэйфорд. – С каких это пор он завёл пагубную при-
вычку доверять свои секреты бумаге? Или вы снова лжёте, Уолден?!
- Я откровенен, как на исповеди, милорд, - заверил его сэр

131

Генри.
- Так я вам и поверил!
- Воля ваша, милорд, можете мне не верить, однако я считаю

своим долгом уведомить вашу светлость, что минуту назад я сменил
хозяина. Я больше не служу ни графу Уорику, ни самому себе. С этой
минуты я служу вам, и только вам. Господь свидетель, это правда!

Лорд Крэйфорд снова рассмеялся, на этот раз от души.
- Вот уж верно: лучше поздно, чем никогда!.. Нет, вы редкост-
ный наглец, Уолден: почти шесть лет вы состояли у меня на службе и
ели мой хлеб, и только теперь соизволили признать себя моим слугой!
Превосходно! – Помолчав, он насмешливо прибавил: - Так что там
насчёт секретных писем?
- Одно из них, насколько я могу судить, довольно без-
обидно…
- Разве вы их не читали? – перебил его лорд Крэйфорд.
- Нет, ваша светлость. Милорд граф доверяет мне, но не
настолько, чтобы…
- Я вас понял. Не отвлекайтесь!
- Другое письмо, должно быть, намного серьёзней, хотя и ко-
роче. Милорд граф запечатывал его при мне, и я успел разглядеть, что
там всего несколько слов. Впрочем, утверждать не берусь. Мне при-
казано проследить, чтобы милорд Уэстморленд сжёг эти письма, как
только прочтёт.
- А если он не пожелает их сжечь?
- Мне приказано не настаивать.
- Нет, мой дядя определённо сошёл с ума, - задумчиво произ-
нёс лорд Крэйфорд.
- Осмелюсь предположить, ваша светлость, милорд Уорик и
милорд Уэстморленд не слишком ладят друг с другом. Ваш дядюшка
вынужден довериться кузену, ибо только таким способом он может
рассчитывать на доверие с его стороны. К тому же, ему ничто не гро-
зит: он уверен в своём могуществе, и у него есть к тому все основания,
не так ли?
Сэр Генри умолк и украдкой вздохнул.
- Продолжайте!
- Что ещё угодно знать вашей светлости?
- Опять вы за старое, Уолден! – вспылил лорд Крэйфорд. –
Довольно держать меня за болвана! Что вам велено передать на сло-
вах?!
- Да, милорд, конечно… Простите… Мне велено передать,
что сбор войск назначен на двадцать первый день сентября в Барнард-
касле…

132

- Где?? – перебил его лорд Крэйфорд, не поверив своим ушам.
Он вскочил с сундука, на котором сидел, едва не опрокинув стоящую
рядом лампу.

- В Барнард-касле, - терпеливо повторил сэр Генри.
- Вы в своём уме, Уолден?! Вы хотите сказать, что мои дядья
намереваются собрать армию в Барнард-касле, чтобы… Кстати, а для
чего им это нужно, хотел бы я знать?
Сэр Генри услужливо пояснил:
- Мне велено передать, что милорд Уорик на днях привезёт
короля Эдварда в означенный замок, и что милорду Уэстморленду
надлежит произвести его арест и под надёжной охраной доставить в
Лондон, заточить в Тауэр и предать суду за измену. Однако, на самом
деле… если, конечно, я при моём скудоумии сумел понять мудрый
замысел милорда Уорика… На самом деле он собирается разгромить
отряд милорда Уэстморленда, а затем предать суду его самого, чтобы
таким способом доказать свою вассальную верность и личную пре-
данность их милости королю Эдварду.
Лорд Крэйфорд медленно опустился на сундук, машинально
отложив меч в сторону.
- Выходит, граф Уорик намеревается заманить кузена в ло-
вушку?
- Выходит, что так, милорд. Я сожалею.
Лорд Крэйфорд с минуту молчал, размышляя о том, что у
графа Уорика, скорее всего, ничего не выйдет.
- Вам не о чем сожалеть, Уолден, - с горькой усмешкой сказал
он. – Как, впрочем, и мне. Пусть делают, что хотят, я не желаю ни во
что вмешиваться, и вам не советую.
- Осмелюсь заметить, это поистине мудрые речи, ваша свет-
лость.
- Надеюсь, вам не нужно напоминать, чтобы вы не болтали
лишнего? Этот разговор должен остаться между нами.
- Да, ваша светлость. Разумеется.
- И напоследок позвольте полюбопытствовать: сколько вам
заплатил граф Уорик?
Сэр Генри поморщился.
- К чему вам это знать, милорд?
- Не притворяйтесь глупцом, Уолден. Я хочу перекупить вас.
Или я, по-вашему, недостаточно богат, чтобы купить вашу верность?
- Вы весьма богаты, милорд. Дерзну напомнить, моими ста-
раниями.
- Не пытайтесь набить себе цену, мой милый. Итак?

133

- Граф Уорик обещал заплатить мне тридцать шиллингов се-
ребром, милорд. Половину я уже получил.

- Тридцать шиллингов? - презрительно усмехнулся лорд
Крэйфорд. – Я предлагаю вам вдвое больше.

- Я не возьму ни фартинга, милорд. Я ваш покорный слуга, и
моя верность обойдётся вам даром. По долгу моей службы, если ва-
шей светлости будет угодно. Я вполне доволен жалованьем, уверяю
вас.

- Вы хотите меня уверить, что не украли ни одного фунта из
моих доходов? Вы украли намного больше, Уолден. Не отпирайтесь!

- Не вижу смысла отпираться, милорд, - развёл руками сэр
Генри. – Однако же, с позволения вашей светлости, я отнюдь не Хью-
берт Хэддон, и украл у вас намного меньше, чем вам угодно предпо-
лагать.

- Допустим, - примирительно сказал лорд Крэйфорд. – Так
чего вы хотите?

- Я счёл бы для себя честью заслужить доверие и расположе-
ние вашей светлости.

- Что ж, возможно когда-нибудь я удостою вас доверием, Уо-
лден. Но для этого вам придётся постараться на совесть.

- Я постараюсь, милорд. Не извольте сомневаться.
- Убирайтесь к чёрту, старый пройдоха!
- Как прикажете, милорд.
В знак покорности и почтения сэр Генри поцеловал ему руку
и с низким поклоном вышел из комнаты, думая на ходу: «Вот что зна-
чит порода - благородная кровь и природный ум… Его единственный
недостаток – молодость, но она быстро проходит… Господи, продли
мои дни, чтобы я успел послужить ему, как должно!».
Когда за ним закрылась дверь, лорд Крэйфорд, зная, что его
никто не услышит, по старой привычке подумал вслух:
- Примите мои поздравления, милорд! Из тайных врагов вы
научились делать преданных слуг – для начала недурно.
Прежде чем отправиться спать, он заглянул в соседнюю ком-
нату, в которой спали его пажи. Чувство вины перед Дэньелом, же-
стоко наказанным из-за его малодушия, не давало ему покоя, и он хо-
тел убедиться, что мальчику стало лучше.
Томас Уитни и маленький Джонни Милвуд крепко спали,
свернувшись калачиком на полу. Дэньел лежал рядом, лицом вниз;
возле него на табурете сидел Роберт Доу, растирая в ступке какое-то
снадобье.
- Как он? – шёпотом, чтобы не разбудить детей, спросил лорд
Крэйфорд.

134

- Неважно, - также шёпотом ответил врач. – Но он, как всегда,
храбрится.

- Ты осмотрел его?
- Нет, милорд, он не позволил. А я не так знатен, чтобы с ним
спорить.
- Чёртов упрямец!
Врач печально улыбнулся и сделал выразительный жест ру-
кой.
- Фамильная гордость, милорд… Боюсь, это неизлечимо.
- Я вылечу его в два счёта! – сердито пообещал лорд Крэй-
форд.
Сквозь дрёму услышав его голос, Дэньел поднял голову и,
насколько смог поспешно, встал. Он выглядел измученным и подав-
ленным.
- Простите, милорд, я задремал. К услугам вашей светлости, -
сказал он с поклоном.
Лорд Крэйфорд, не имея ни сил, ни желания с ним спорить,
молча взял его за руку и повёл в свою комнату. Там он зажёг свечи от
масляной лампы, сел на кровать и коротко приказал:
- Раздевайся!
Бледные щёки мальчика порозовели.
- Милорд, право… Это излишне… уверяю вас…
Лорд Крэйфорд хотел выругаться, но сдержался, дабы не по-
давать ему дурного примера.
- Дэнни, не вынуждай меня делать то, чего мне совсем не хо-
чется делать – наказывать тебя во второй раз за день. Я же не изверг,
в самом деле!
- Конечно, нет, милорд, - тихо подтвердил Дэньел, не смея
поднять на него глаза.
- Но я им поневоле стану, разрази меня гром, если ты будешь
мне перечить! Делай, что тебе приказывают!
Лорд Крэйфорд притворялся сердитым отчасти из опасения
выдать свои истинные чувства – раскаяние и жалость, отчасти опаса-
ясь, что Дэньел начнёт упрямиться, и тогда ему придётся уступить, но
уступка с его стороны была бы признаком слабости, а признаваться в
своих слабостях собственному оруженосцу он вовсе не собирался.
По счастью Дэньел был слишком подавлен, чтобы сопротив-
ляться. Покраснев как барышня на осмотре у врача, он покорно снял
ливрею, дублет и рубаху, бросил их на пол и повернулся к нему спи-
ной.
Едва взглянув на его спину, лорд Крэйфорд отвернулся – у
него сжалось сердце. Он велел Дэньелу сесть рядом и тихо сказал:

135

- Поверь, мой мальчик, иногда мне доставалось и похуже,
если это тебя утешит.

Дэньел мельком посмотрел на него с тем сочувствием в гла-
зах, с каким смотрят на товарища по несчастью, и снова потупился.

- Я вам верю, милорд, но это вряд ли меня утешит.
- Не спорю, тебя наказали сурово, но, к моему прискорбию,
Дэнни, это наказание ты заслужил. Мне остаётся надеяться, что сего-
дняшний урок пойдёт тебе на пользу, и впредь ты будешь осмотри-
тельней в выражениях.
Дэньел отозвался не сразу; несколько секунд он затравленно
молчал, глядя в пустое пространство перед собой, и, наконец, произ-
нёс:
- Сожалею, милорд, но я не смогу оправдать ваших надежд.
Мне проще стерпеть унижение и боль, чем оскорбления в адрес моего
отца, каким бы он ни был.
- Ты действительно безнадёжен, - горестно вздохнул лорд
Крэйфорд.
Он искренне любил этого неисправимого упрямца, видя в нём
почти точную копию самого себя, и потому, зная его как самого себя,
решил прибегнуть к прямодушию - тому единственному средству, с
помощью которого он надеялся на собственном примере убедить его
не совершать в будущем роковых ошибок, вроде тех, что ещё в неда-
лёком прошлом совершал он сам.
- Дэнни, я полагаю, ты достаточно умён, чтобы понять: люди
умные и рассудительные учатся на чужих ошибках, и лишь закончен-
ные глупцы - на собственных, - начал он. - Не стану скрывать, я был
из числа последних, правда, нужно отдать мне должное, уроки моего
дядюшки пошли мне на пользу, в отличие от тебя, и за эти уроки я
буду благодарен ему до конца моих дней – они навсегда излечили
меня от иллюзий. Видишь ли, мой дед, граф Солсбери, посчитал, что
мой отец слишком молод, чтобы вырастить из меня достойного
наследника рода, и по его приказанию меня привезли в этот замок.
Мне было всего семь лет, Дэнни. В первый же день приезда я объявил,
что не хочу учиться, и потребовал, чтобы меня немедля отвезли об-
ратно домой, потому что я тоскую по матушке и отцу. Никакие уго-
воры, посулы и даже угрозы на меня не действовали, и к вечеру я по-
лучил отменную порцию берёзовых розог. Помню, я орал во всё
горло, и чем громче я орал, тем сильнее меня били. Порка закончилась
только тогда, когда я замолчал, потому что кричать у меня уже не
было сил. Я бы, наверное, умер, если бы не целебное снадобье мастера
Доу, который по настоянию матушки остался со мной в этом замке и

136

выхаживал меня с похвальным усердием. В тот день я научился по-
слушанию и больше никогда не плакал от боли, только от обиды. А
когда мне исполнилось двенадцать, я впервые попробовал хлыст ма-
стера Джона, и буду помнить его всю оставшуюся жизнь. Надеюсь,
ты тоже.

- Что же вы натворили, милорд? – взволнованно спросил
Дэньел.

- Во время обеда я прислуживал графу Уорику за столом, но
засмотрелся на его старшую дочь, в которую на тот момент был
страстно влюблён, и нечаянно пролил красное вино на рукав его бе-
лого парадного джекита. Нет, испорченного платья моему дядюшке
было не жаль - хвала Богу, скрягой его не назовёшь. Ему было жаль
испорченного настроения. Дело в том, что на обеде присутствовал
герцог Йорк, в угоду которому он нарядился в белое. Так вот, когда я
пролил вино на его рукав, герцог Йорк не то в шутку, не то в серьёз
изволил заметить, что членам нашей семьи, даже детям, не пристало
осквернять алым цветом непорочную белизну Розы на одной из его
эмблем. Графу Уорику пришлось покинуть залу, чтобы переодеться,
и эта непредвиденная заминка во время трапезы вызвала неудоволь-
ствие герцога Йорка. В тот день мне досталось всерьёз. Я болел почти
две недели, зато с того самого дня я перестал заглядываться на бога-
тых наследниц и научился разбираться в политике… В моей жизни
было ещё два весьма поучительных случая, но я расскажу тебе о них
как-нибудь в другой раз, когда ты станешь немного старше. Я пола-
гаю, первых двух примеров вполне достаточно, чтобы ты понял: граф
Уорик никогда меня не любил. Он вообще не способен любить ни-
кого, кроме себя. А я… Я люблю тебя, Дэнни, и не считаю нужным
это скрывать. Люди сведущие ставят мне это в вину. Возможно, они
правы. Возможно, я действительно слишком молод, неопытен и че-
ресчур избаловал тебя, потакая твоей порочной склонности к гордыне
и упрямству – пусть так. Но мне не в чем себя упрекнуть: я никогда
не наказывал тебя за такой пустяк, как испорченное настроение, и все-
гда старался быть к тебе справедливым, даже если это не всегда у меня
получалось. Надеюсь, когда-нибудь ты оценишь мою любовь и мою
доброту. И я прошу тебя, Дэнни: впредь, если ты захочешь надерзить
тому, кто старше, знатнее или могущественней тебя, потрудись поду-
мать не только о своей непомерной гордыне. Потрудись подумать о
том, что человек добродетельный и умный умеет усмирять свои стра-
сти и никогда не даст волю языку там, где ему следует стерпеть и про-
молчать, дабы не причинять лишних страданий ни себе, ни другим, -
назидательным тоном закончил свою «проповедь» лорд Крэйфорд.

137

«Клянусь лампой святого Франциска1, я мог бы стать блестя-
щим проповедником, если бы умел следовать собственным наставле-
ниям!» - подумалось ему.

Он был уверен, что этот неглупый отрок с хорошими задат-
ками и достойным происхождением, на которого он так рассчитывал
в будущем, сделает правильный вывод из всего услышанного и
начнёт, наконец, избавляться от своих отроческих причуд. И он не
ошибся – глядя в пол, чтобы скрыть смущение, Дэньел растерянно
произнёс:

- Милорд, кузен мой, вы правы: я безмозглый баран и небла-
годарная дрянь, но неужели вы думаете, что я не ценю вашей доброты
и вашей любви? Поверьте, они мне дороже всех сокровищ и всех зем-
ных благ… Даю вам слово, я постараюсь исправиться!

«Вот и славно», - подумал лорд Крэйфорд. В знак благодар-
ности он притянул мальчика к себе и поцеловал в лоб.

- Ты болен, Дэнни - у тебя жар, - с досадой заметил он и раз-
дражённо крикнул: - Роберт! Неси сюда свою чёртову мазь! Живее!

Он заставил Дэньела лечь на постель, лицом вниз, и пока врач
смазывал ему спину, держал его за руку, по опыту зная, как ему
больно.

Когда врач закончил, Дэньел приподнялся, собираясь встать.
- Лежи! – приказал лорд Крэйфорд. - Сегодня я не позволю
тебе спать на полу, Дэнни. Ты будешь спать в моей постели.
- А как же вы, милорд?
- Дэнни, не заставляй меня краснеть.
Мальчик повернул голову; в его измученных глазах мельк-
нуло недоумение.
- Простите, сэр… Боюсь, я не совсем вас понял…
«Почти шестнадцать лет, и всё ещё девственник, - с досадой
подумал лорд Крэйфорд. – Что ж, это легко исправить».
- Я буду спать с женой, болван! – сердито крикнул он, задул
свечи и ушёл, хлопнув дверью.

1 Лампа – один из символов святого Франциска.

138

Г Л А В А VII ЛОВУШКА

Мой шёпот, совести тревожный вздох,
Пусть кроме нас услышит только Бог.

У. Шекспир, «Король Иоанн».

1.

На западе, в просветах между низкими облаками, солнце ухо-
дило за горизонт. Ночь приближалась с востока, и посвежевший ве-
тер, дувший путникам в лицо, донёс до них слабый звон колокола –
на колокольне приходской церкви святой Марии в мэноре Стайндроп
звонили к вечерне.

- Мы успели засветло, милорд, - с удовлетворением заметил
Рэндел, ещё с весны возненавидевший эту дорогу, едва не приведшую
его лорда к погибели. – Хвала Господу, на этот раз граф Уорик при-
ставил к нам надёжную охрану!

Лорд Крэйфорд не ответил – он вспоминал, как в седьмой
день мая, стоя на церковной паперти рядом с юной женой, чувствовал
себя счастливейшим из смертных и упивался собственным счастьем.
Как давно это было! Да и было ли вообще?..

Весной, уезжая из Рэйби, он думал, что больше никогда не
вернётся сюда, и теперь, переступая порог замка графа Уэстморленда,
пребывал в состоянии крайнего раздражения. Его раздражала и по-
рядком надоевшая ему необходимость ежеминутного притворства, и
навязчивая суетливость графских слуг, заносивших багаж, и шумный
восторг шурина, юного лорда Рэйфа, встретившего гостей на пороге,
и даже искренняя радость жены, которая, увидев дядю, вышедшего
им навстречу, со слезами на глазах бросилась в его объятья.

- Милорд, когда б вы знали, как я рада видеть вас снова, - го-
ворила она, целуя ему руки.

В отличие от неё лорд Крэйфорд не испытывал радости, од-
нако, пересилив себя, почтительно приложился к руке графа Уэстмор-
ленда и даже попытался улыбнуться.

- Моё почтение, ваша светлость…
Им оказали самый любезный приём, какой только можно
представить. Казалось, все обитатели этого огромного и мрачного
замка, начиная с владетельного хозяина и кончая последним поварён-
ком на кухне, радовались приезду леди Мэри.
Во время ужина, торжественно накрытого в холле, молодую

139

чету засыпали расспросами, и когда леди Мэри с гордостью призна-
лась дяде, что ждёт ребёнка, он, вопреки репутации человека сурового
и грубого, прослезился от умиления и, встав с места, расцеловал лорда
Крэйфорда в обе щёки.

- Спасибо, мой мальчик, я в тебе не ошибся, - сказал он, - ты
сделал мою племянницу счастливой. Нарожайте побольше детишек,
порадуйте старика!

- Я постараюсь, милорд, - уныло отозвался лорд Крэйфорд.
- С такой женой и я бы постарался на совесть! – засмеялся
лорд Рэйф, в глазах гостя желая казаться взрослее, чем он был на са-
мом деле.
Весь вечер он то и дело вопрошал: «Так я скоро сделаюсь дя-
дей?», как будто не мог в это поверить, и его шумная радость невольно
передавалась остальным. Один лишь лорд Крэйфорд, притихший и
немногословный, почти не принимал участия в общем веселье, ибо
его душу неотступно грызла злая тоска.
Он попытался заглушить тоску вином, но ничего не добился
и отправился спать с тяжёлой головой и тяжёлым сердцем. Он попы-
тался рассеять её, поутру предавшись излюбленному развлечению –
охоте, на которую его потащил лорд Рэйф, но даже там, среди леси-
стых холмов и туманных долин, уже подёрнутых увяданием осени,
преследуя оленя-первогодка, он слышал в себе этот гнетущий голос,
голос растревоженной совести, неумолчно говоривший ему:
«Останься здесь… Останься… Только здесь ты обретёшь забытый по-
кой и долгожданное счастье… Не предавай этих людей, успевших
тебя полюбить…». И лишь в ту минуту, когда он, наконец, понял, что
предать их не сможет, этот навязчивый голос умолк.

На четвёртый день своего пребывания в Рэйби, лорд Крэй-
форд тайком увиделся с сэром Генри и получил от него заверения, что
секретные письма графа Уорика переданы по назначению и сожжены
у него на глазах, и что согласие графа Уэстморленда на участие в мя-
теже получено, а детали будущей военной компании согласованы и
одобрены.

«Дело сделано, пора уезжать», - решил лорд Крэйфорд и от-
правился в покои графа Уэстморленда в надежде убедить его не дове-
рять графу Уорику, который намеревался заманить кузена в ловушку.
Дабы скрыть свою осведомлённость о коварных планах его бесприн-
ципного дядюшки, он говорил намёками, но эти намёки были доста-
точно прозрачны, чтобы граф Уэстморленд сумел понять всю степень
грозившей ему опасности. Однако лорд Крэйфорд старался напрасно:

140

его высокородный родич ничего не понял или прикинулся непонима-
ющим простаком, и он вернулся в отведённую ему комнату с привыч-
ным для него смешанным чувством досады, раздражения и тоски.

Обдумав свои дальнейшие планы, он приказал позвать жену,
удивив и встревожив её этим необычным приказанием: прежде он все-
гда приходил к ней сам, не считая это зазорным, и эта маленькая
странность больно царапнула её по сердцу.

Войдя, леди Мэри с одного взгляда поняла, что её муж был не
в духе. Они находились в комнате одни, однако он встретил её покло-
ном с оттенком холодной учтивости и заговорил с нею так, как ему,
вероятно, и надлежало говорить с женщиной, которую он любил и
уважал, но которая была его собственностью.

- Благодарю, миледи, вы не заставили себя ждать.
«Неужели он снова ревнует? – с тревогой подумала леди
Мэри. – Господи, к кому на этот раз?!».
- Меньше всего мне бы хотелось вызвать ваше неудоволь-
ствие, милорд.
Он поморщился, точно от зубной боли.
- Завтра мы уезжаем. Распорядитесь собрать ваши вещи.
- Как прикажете, милорд.
Ему было бы легче, если бы жена проявила строптивость – её
сговорчивость едва не вывела его из терпения.
- И вы не хотите спросить, куда вас повезут, миледи?
Это был намёк, и она обо всём догадалась. У неё сердце по-
холодело в груди, но она сумела сохранить внешнюю невозмути-
мость.
- Мне это безразлично, милорд. Если вам угодно лишить меня
своего общества, любой замок, дворец или дом, будь он мой или ваш,
станет для меня скорбным узилищем, где я угасну от одиночества и
тоски. – У неё хватило сил не заплакать, и всё же она, не сдержавшись,
дрогнувшим голосом спросила: - Сэр, чем я заслужила вашу неми-
лость?
- «Немилость!» - с досадой повторил он. – Речь идёт о вашей
безопасности, миледи. Скоро здесь начнётся маленькая победоносная
война, и я не позволю вам подвергать риску себя и нашего будущего
наследника. Вас отвезут в мой родовой замок Бэдберн, или в Олфорд,
или в Дарфилд – куда вы сами пожелаете.
- Повторяю, милорд, мне это безразлично.
Она резко повернулась и пошла к дверям.
- Мэйми!
Она остановилась и холодно спросила, не оборачиваясь:
- Что вам угодно, милорд?

141

Лорд Крэйфорд подбежал к ней и попытался обнять, но она
отстранилась.

- Неужели мы поссоримся, Мэйми? – умоляюще спросил он,
пытаясь заглянуть в её глаза, полные невысказанной обиды. – Гос-
поди, я так боялся, что ты начнёшь плакать!.. Я не могу видеть твоих
слёз… Прости…

- Вы их не увидите, милорд, - безжизненным голосом сказала
она, отводя взгляд.

- Неужели ты думаешь, что разлука меня не пугает?.. Три не-
дели, Мэйми, самое большее – месяц… Всего один месяц, и мы снова
будем вместе… Скажи, где бы ты хотела ждать нашей встречи?

- В нашем лондонском доме, милорд, - задумчиво ответила
леди Мэри. – Там мы были так счастливы…

- Хорошо, Мэйми, как скажешь.
- Дайте слово, что будете беречь себя ради нас – меня и
нашего сына.
- Конечно… А ты обещай мне не плакать. Обещаешь?
- Вы же видите, милорд, я не плачу. Разве мои слёзы остано-
вят вас, если вы возжелали подвигов, доблести и славы? Убийство
себе подобных - достойное ремесло для мужчины, без всякого сомне-
ния.
Лорд Крэйфорд вымученно улыбнулся.
- Что ты понимаешь в войне, Мэйми?
- Вы правы, сэр, я ничего не понимаю в войне. Прошу изви-
нить моё женское скудоумие.
Она сделала шаг к двери, но он, не в силах отпустить её та-
кую, как теперь - оскорблённую, неприступную и надменную, - обнял
её, словно в последний раз. Ему хотелось навсегда сохранить в памяти
тонкие черты её лица, её мелодичный голос, запах её пепельных во-
лос, пахнущих розовой водой, тепло её гибкого тела под бархатным
платьем…
- Когда б ты знала, как я люблю тебя, Мэйми! – прошептал
он. – За что нам это мучение?
- Это счастье, милорд. Когда мы состаримся, мы, наверное,
это поймём.
Она оттолкнула его и ушла неторопливой походкой и с гордо
поднятой головой - истинная представительница своего знатного
рода, сумевшая даже в печали сохранить достоинство.
«Когда мы состаримся… Разве такое возможно, Мэйми?» -
мысленно спросил лорд Крэйфорд, оставшись один: его давно уже не
покидало тревожное предчувствие, что жизнь, отпущенная им Богом,
будет мучительной и очень недолгой.

142

Всех своих слуг он отправил в Лондон вместе с женой, оста-
вив при себе только шталмейстера, двух конюших, оруженосца и се-
нешаля, который по возвращении в Миддлхэм представил графу Уо-
рику подробный отчёт о выполнении секретного поручения.

Со слов сэра Генри узнав, что его племянник вернулся в за-
мок, граф Уорик, весьма удивлённый этим обстоятельством, приказал
позвать его немедля и раздражённо осведомился:

- Почему ты вернулся так скоро? Или тебе оказали не слиш-
ком тёплый приём?

«Так ты и меня хотел заманить в ловушку?!» - подумал лорд
Крэйфорд, негодуя в душе. Однако по привычке, усвоенной с детства,
он умело прикинулся прямодушным недоумком и одарил дядюшку
лучезарной улыбкой.

- Напротив, ваша светлость. Приём, оказанный мне, был че-
ресчур горяч, и я едва вырвался живым из родственных объятий ми-
лорда Уэстморленда, забери его чума.

- Вот уж не думал, что он тебе не по нраву, – удивился граф
Уорик.

- «Не по нраву» - это слишком мягко сказано, милорд. Когда
бы я дерзнул оскорбить ваш слух, я бы выразился более определённо.

- А где твоя жена? Неужели ты оставил её в Рэйби одну?
- Нет, ваша светлость, я приказал отвезти её в Лондон.
- Почему же ты не отправился вместе с ней?
- Пока у меня есть такая возможность, я был бы счастлив по-
служить лично вам. Я хотел сказать, на благо отечества.
Граф Уорик, вполне удовлетворившись его ответом, не без
гордости за себя подумал: «Моя выучка… Моя…», и натянуто улыб-
нулся.
- Я рад это слышать, мой мальчик, - сказал он и поцеловал его
в лоб, демонстрируя родственную привязанность, после чего с чув-
ством исполненного долга направился в покои короля Эдварда.

Со вчерашнего дня король Эдвард пребывал в состоянии лёг-
кой паники, однако не подавал вида.

Вчера, гуляя по замковой стене, он заметил подозрительную
суету во дворе казармы: солдаты гарнизона, подгоняемые офицерами,
грузили на подводы бочки, набитые стрелами, луки, мечи, военную
амуницию и провизию – хлеб, солонину, вяленую рыбу, бобы, мешки
с мукой и бочонки с элем. Доверху гружёные подводы, натужно

143

скрепя, исчезали в воротах и сворачивали на северную дорогу, но на
их месте тут же появлялись новые, и всё начиналось с начала. «Мой
кузен что-то задумал, - без труда догадался король Эдвард. – Знать бы
только, что именно…».

Он обернулся. Свитские, приставленные к нему графом Уо-
риком, в соответствии с этикетом держались на расстоянии несколь-
ких шагов позади него. Это были молодые или совсем ещё юные дво-
ряне из хороших, но, по большей части, обедневших семей. Исключе-
ние составлял пятнадцатилетний лорд Ловелл - крепко сбитый, смуг-
лый и синеглазый мальчик, чьё открытое лицо не выражало угодли-
вости и подобострастия, в отличие от большинства остальных. Король
Эдвард сделал ему знак приблизиться.

- Что это значит, Франсис? – вполголоса спросил он, украд-
кой показывая на двор.

- Похоже, граф Уорик готовится к войне, ваша милость, - так
же тихо ответил лорд Ловелл.

Он говорил без тени смущения или робости и, вероятно, по-
этому король Эдвард время от времени удостаивал его беседы.

- С кем же он намерен воевать?
- К моему прискорбию, сир, граф Уорик ещё не обзавёлся по-
лезной привычкой докладывать мне о своих намерениях.
В глазах лорда Ловелла мелькнула насмешка – он не любил
своего опекуна-мучителя, и король Эдвард, зная это, усмехнулся в от-
вет.
- Он и мне не докладывает, Франсис. Ты сможешь узнать?
- Любопытство здесь не поощряется, но ради вашей милости
я постараюсь.
Король Эдвард понимающе улыбнулся.
- Я не останусь неблагодарным.
- Сир, мне не нужно другой благодарности, кроме права слу-
жить вам по зову сердца.
- Это право ты получил от меня вместе с наследством отца…
Кстати, я давно не видел лорда Крэйфорда. Куда он подевался?
- Я постараюсь узнать, ваша милость.
Король Эдвард жестом отпустил его и с невозмутимым видом
праздного гуляки продолжил прогулку вдоль замковой стены. Его
свитские последовали за ним на почтительном расстоянии. Ричард
Рэтклиф, юный сквайр из Озёрного края1, ускорив шаг, поравнялся с
лордом Ловеллом и шёпотом спросил:

1 Озёрный край – северо-восточная область Англии на реке Тайн в графстве
Камберленд (ныне – национальный парк).

144

- О чём вы говорили, милорд?
- Тебя это вряд ли касается, мастер Дик.
- Мне и дела нет до ваших секретов, милорд, - обиделся Рэт-
клиф. - Я к тому, что… если вы говорили с ним насчёт службы, то я…
я прошу вашу светлость замолвить за меня словечко.
- Мы все здесь служим графу Уорику, - с лёгкой усмешкой
напомнил лорд Ловелл. – Тебя пороли так давно, что ты успел об этом
забыть?
- Говоря по правде, милорд, эта служба сидит у меня в печён-
ках.
Франсис Ловелл мысленно согласился с ним, но из предосто-
рожности промолчал.
Вечером того же дня он пришёл к королю, как и было услов-
лено. Отойдя в дальний угол комнаты, где их не могли подслушать,
он шёпотом доложил:
- Граф Уорик собирается воевать с северянами, ваша милость.
По слухам, в Дареме вспыхнул мятеж ланкастерцев, но это сомни-
тельно.
- Почему?
- Потому что лорд Крэйфорд вместе с женой отправился в
Рэйби, ваша милость. Но это ещё не всё: герцог Клэренс распускает о
вас гадкие сплетни. Эти сплетни порочат не только вас, но и вашу ма-
тушку, да хранит её Бог.
Король Эдвард презрительно усмехнулся – новость была не
нова.
- И что он говорит?
- Сир, я никогда не осмелюсь повторить его слова, даже если
ваша милость прикажет.
- Он утверждает, что моя мать была неверна герцогу Йорку,
и что моим отцом был руанский стрелок по имени Блэкборн?
- Да, сир.
Встревоженный и раздосадованный, король Эдвард внешне
остался невозмутим и в знак поощрения похлопал мальчика по спине;
к его удивлению тот, не сдержавшись, тихо ахнул и отстранился.
- Прошу прощения, сир, - виновато прошептал он, - из меня
никудышный разведчик.
- Кузену успели донести? – сочувственно спросил король Эд-
вард.
- Он уже успел слегка подпортить мне шкуру. Эта шкура,
осмелюсь напомнить, принадлежит лорду и пэру, и вашему кузену
пришлось почтить меня личным вниманием.
- Спасибо, мой мальчик, я не забуду твоей услуги, - шёпотом

145

заверил его король Эдвард. – Потерпи ещё пару лет, и я заберу тебя
отсюда. - Соблюдая осторожность, он прошёлся по комнате и, по-
дойдя к высокому стрельчатому окну, за которым синели осенние су-
мерки, громко сказал: - Не пора ли подавать ужин, Франсис?

- Как прикажете, сир, - с поклоном отозвался лорд Ловелл.
«Потерпи ещё пару лет… - мысленно повторил он. – В этой
тюрьме каждый день тянется целую вечность…».

Король Эдвард долго не мог заснуть. Его терзала тревога и
унизительное чувство беспомощности, ибо он всё ещё находился во
власти графа Уорика, который, как он полагал, вполне мог сгово-
риться с ланкастерскими мятежниками, поддавшись на уговоры гер-
цога Клэренса, желающего заполучить корону Англии любой ценой.
Король Эдвард не мог быть уверен ни в чём, даже в собственном
брате, не говоря уже о собственной безопасности: засыпая, он не знал,
доведётся ли ему утром снова увидеть рассвет.

Рассвет он всё же увидел, а после обеда имел счастье лице-
зреть графа Уорика. Оценив по достоинству его утомлённый и озабо-
ченный вид, он, не в силах дольше длить эту пытку – пытку неизвест-
ностью - спросил напрямик:

- Что случилось, милорд?
- Скверные новости, сир, - поморщился граф Уорик. – Ваша
милость позволит мне сесть?
«Будь моя воля, я бы с радостью посадил тебя на кол», - по-
думал король Эдвард и с упрёком в голосе сказал:
- Ваша светлость могла бы не спрашивать позволения.
Усевшись в кресло, граф Уорик устало произнёс:
- Недавно мне донесли, что в Дареме вспыхнул мятеж.
- Вы правы, милорд, - кивнул король Эдвард, - это скверная
новость.
- Сир, эта новость повергла меня в уныние, ибо граф Уэст-
морленд, как явствует из донесения, намерен захватить мой замок
Барнард-касл.
Король Эдвард по обыкновению округлил глаза, прикидыва-
ясь доверчивым простаком: его престарелый кузен Рэлф в последние
годы вёл себя смирно, и его теперешнее намерение штурмовать
неприступный Барнард-касл, мягко говоря, вызывало сомнения. Либо
осведомители графа Уорика водили его за нос (знать бы только, с ка-
кой целью?), либо Рэлф Нэвилл граф Уэстморленд на старости лет ли-
шился рассудка – третьего не дано.

146

- Милорд, вы хотите сказать, что граф Уэстморленд обезу-
мел?

- Сир, это безумие называется изменой, и эта измена порочит
честь дома Нэвиллов. Вашей милости было угодно упрекнуть меня в
самоуправстве, поэтому теперь, дабы избежать подобных упрёков в
будущем, я прошу у вас дозволения применить силу и покарать из-
менников, как они того заслуживают. Я никому не позволю бесче-
стить мой род и мой герб, клянусь крестом святого Андрея!

Король Эдвард любезно улыбнулся.
- Если дело касается чести вашего дома, кузен, вы вольны по-
ступать так, как считаете нужным. Скажу вам больше: я искренне рад,
что вновь могу всецело положиться на твёрдость вашей руки и несги-
баемую силу вашего духа, как это было когда-то. Да поможет вам Бог!
- Благодарю, ваша милость, - привстав, поклонился граф Уо-
рик, после чего с воодушевлением принялся излагать ему свой план
по разгрому бунтовщиков. При этом в его выпуклых зелёно-голубых
глазах светилась почти собачья преданность.

2.

Всю ночь лил дождь, холодный и мутный. Графские лучники
и билмены, ставшие лагерем на скалистом берегу реки Тис у юго-во-
сточной стены Барнард-касла, промокли до нитки. На рассвете нового
дня, дня апостола Матфея, они разожгли костры, чтобы обсушиться,
а заодно приготовить обед, и противоположный берег реки затянуло
ароматным дымком.

Король Эдвард стоял у окна отведённых ему покоев на самом
верху главной башни и рассеянно наблюдал за передвижением в ла-
гере. Он был спокоен и уверен в себе, ибо намерение графа Уорика
покарать мятежников не оставляло ни малейшего сомнения в его вер-
ности.

Граф Уорик, напротив, заметно нервничал: назначенный им
день уже наступил, но мятежники и не думали появляться. Что если
они вообще не появятся? Что если граф Уэстморленд его попросту
обманул?..

В волнении он прошёлся по комнате и остановился напротив
кресла, в котором сидел лорд Скроуп.

- Сдаётся мне, Джон, я обманут: мои осведомители выдали
желаемое за действительное, и мятеж графа Уэстморленда – не более
чем плод их фантазии.

Лорд Скроуп неопределённо пожал плечами. Он был верным
другом и давним соратником графа Уорика, и теперь, как, впрочем, и
всегда, привёл ему на выручку свои копья, однако по причине полного

147

отсутствия предполагаемого противника чувствовал себя не менее
разочарованным, чем его высокочтимый друг.

- Дозорные ещё не вернулись?
Граф Уорик сердито посмотрел на него и отвернулся.
- Не выводи меня из терпения, Джон! Они посланы всего час
назад.
- Тогда я не вижу причин для волнений. Дождёмся их возвра-
щения.
- А если они вернутся ни с чем?
- Прости, Ричард, но тебе придётся его отпустить, - ответил
лорд Скроуп, имея в виду короля.
Граф Уорик и сам знал, что придётся, и это раздражало его
больше всего.

Раздражение лорда Крэйфорда описанию не поддавалось. Он
не находил себе места, бродя, точно пленённый лев, из угла в угол,
благо, в этом замке ему отвели вместительные покои, состоящие из
двух больших комнат.

Он проклинал всех на свете: и короля Эдварда, умудривше-
гося оказаться в плену, и своего твердолобого дядюшку графа Уэст-
морленда, не пожелавшего внять его доводам, и своего драгоценного
дядюшку графа Уорика, чей цинизм и жестокосердие были ему отвра-
тительны, и самого себя. «Зачем я остался?! Господи, зачем я остался
здесь?!» - мысленно спрашивал он и, прекрасно зная ответ на этот во-
прос, проклинал своё малодушие и трусость.

Из холла послышался отдалённый звук рога, возвещающий
начало обеда. Через секунду на пороге появился его юный оружено-
сец.

- Где тебя носит?! – набросился на него лорд Крэйфорд. – Ка-
кого чёрта ты бродишь по замку без моего позволения?!

- Время обеда, милорд, - терпеливо ответил Дэньел, успевший
привыкнуть к периодическим вспышкам его необъяснимого раздра-
жения.

- Сиди здесь и не смей выходить! – приказал лорд Крэйфорд
и направился в холл.

За обеденным столом царило всеобщее уныние, один лишь
король Эдвард, с аппетитом вкушая предложенные ему яства, излучал
добродушие и спокойствие. Желая разрядить гнетущую атмосферу,
лорд Скроуп завёл разговор о деталях предстоящего боя, уже сотни
раз оговоренных. Ему отвечали рассеянно, и вскоре под сводами залы
опять повисла гнетущая тишина. Наконец, когда обед уже близился к

148

завершению, в дверях, звеня шпорами, появился запыхавшийся ко-
мандир дозора, на ходу отстёгивая свой луккский салад1. Приблизив-
шись к столу на возвышении, за которым сидел король Эдвард и его
лорды, он остановился в нерешительности, не зная, к кому обратиться
– к королю или к графу Уорику. Тот, не сдержавшись, в гневе ударил
кулаком по столу.

- Я жду донесения! Ты, что, язык проглотил?!
- Ваша светлость, мятежники в пяти милях отсюда.
«Слава Богу!» - подавив облегчённый вздох, подумал граф
Уорик.
«Будь проклят этот день!» - в отчаянии подумал лорд Крэй-
форд.
«Что ж, поглядим на медвежью охоту», - равнодушно поду-
мал король Эдвард.
- Сколько их?
- Не больше трёх сотен, ваша светлость. Точнее сосчитать не
удалось.
- Под чьим знаменем они идут? – не своим голосом спросил
вдруг лорд Крэйфорд, и все невольно повернули головы в его сторону.
- На их знамёнах гербы рыцарей Чарлза и Хамфри Нэвиллов,
милорд.
Лорд Крэйфорд почувствовал, как у него отлегло от сердца,
но через мгновение, когда он вспомнил своего юного оруженосца, на
которого он всё утро срывал гнев и досаду, на него нахлынула преж-
няя тоска.
- Пора! – подвёл итог граф Уорик, с улыбкой потирая руки,
словно библейский Пилат. Все встали из-за стола. - Сир, кузен мой, я
полагаю, раз уж противник вас не достоин…
- …то я, разумеется, останусь в замке, - перебивая, закончил
его мысль король Эдвард. Его широкая улыбка излучала добродушие
и любезность. – Ты что-то хочешь сказать, Эдд?
Возле него стоял лорд Крэйфорд с выражением решительно-
сти на бледном лице.
- Сир, позвольте мне участвовать в битве. Я хочу отличиться.
Он с умыслом обратился за разрешением к королю, а не к сво-
ему высокочтимому дядюшке, и тот с досадой поморщился: племян-
ник преподавал ему хороший урок почтения к монарху.
- Почему бы и нет? – Король Эдвард вопросительно взглянул
на кузена Уорика: – У вас есть возражения, милорд?
- Не вижу повода для отказа, ваша милость, - выдавил из себя

1 Луккский салад – разновидность шлема итальянского образца.

149

граф Уорик.
Он определённо не хотел делиться с племянником победой и

славой, даже такой ничтожной. Поняв это, лорд Крэйфорд отбросил
привычную маску подобострастия, ибо король был на его стороне, и,
упиваясь полнейшей безнаказанностью, насмешливо произнёс:

- На ваш век выпало достаточно славы, любезный дядюшка.
Будь она позолотой, вы бы сверкали, словно алтарь капеллы святого
Георгия1.

Он поклонился одному королю и торопливо пошёл в сторону
двери, услышав, как тот громко сказал ему вслед:

- Бог в помощь, Эдмунд! Будь осторожен!
Лорд Крэйфорд остановился и обернулся. Отточенная за дол-
гие годы выучка истинного придворного мгновенно подсказала ему
ответ:
- Сир, я вернусь к вам с победой и положу её к вашим ногам!

Это был первый бой в его жизни, и он впервые испытывал
непривычное чувство – терпкую смесь нетерпения, близкой опасно-
сти и азарта, к которым примешивалась всё та же тоска: два брата, два
его незадачливых родича, сэр Чарлз и сэр Хамфри, точно послушные
овцы, гонимые кнутом пастуха, шли прямо в когтистые лапы крово-
жадного медведя и даже не подозревали об этом.

Его конь саффолкских кровей, чувствуя волнение седока,
время от времени тряс головой и нетерпеливо фыркал.

- Тише, Орсон, тише! – успокаивал его лорд Крэйфорд, под-
тягивая поводья.

Он напряжённо вглядывался в даль, в то место, где узкая до-
рога, петляя среди полей, спускалась с холма. В придорожных кустах
мелькали бело-алые ливреи графских лучников, занимавших засад-
ные позиции. «Неужели не успеют? - с тревогой думал он. – Господи,
только бы успели!..».

Они всё-таки успели – за несколько минут до того, как впе-
реди, на холме, показался знаменосец мятежников; за ним, по двое в
ряд, неспешной рысью двигались вооружённые копьями всадники,
следом шла пехота. Длинной серой колонной они начали спускаться
с холма. Всего их было не больше трёх сотен – жалкая горстка…

Сердце лорда Крэйфорда забилось у самого горла. Он смот-

1 Имеется в виду духовный дом рыцарей ордена Подвязки - капелла святого
Георгия в королевской резиденции Уиндзор.

150


Click to View FlipBook Version