The words you are searching are inside this book. To get more targeted content, please make full-text search by clicking here.

3 часть исторического романа

Discover the best professional documents and content resources in AnyFlip Document Base.
Search
Published by eao20062, 2019-12-09 03:09:07

Медвежья охота

3 часть исторического романа

Keywords: Крест Святого Андрея

КНИГА ТРЕТЬЯ

МЕДВЕЖЬЯ ОХОТА

1

УДК 821.161.1
ББК 84(2=Рус)7
О-63

Книга издана на средства Министерства культуры РФ
при участии Кольцова Олега Юрьевича, предпринимателя
О-63 Орлова Е. А. Крест Святого Андрея : [роман] : в 3 кн. / Елена
Анатольевна Орлова. Кн. 3 : Узник Медвежья охота. – Смоленск : [б.
и.], 2013 (Ред.-изд. отд. СОУБ).

ISBN 978-5-98156-549-8

2

ГЛАВА I МЕТАМОРФОЗЫ

Я не тот, каким был.

Публий Овидий Назон, «Скорбные песни».

1.

Он приходил сюда каждое утро перед завтраком, садился на
траву под старой липой и задумчиво смотрел на своего врага. Его ни-
что не могло смутить: ни назойливо гудящие мухи, ни омерзитель-
ный, чуть сладковатый запах, вызывающий лёгкую тошноту, ни пуга-
ющий вид полуразложившегося трупа, болтавшегося в пеньковой
петле. Жирных надоедливых мух он отгонял сорванной веткой, всегда
садился с подветренной стороны и любовался своим мёртвым врагом,
как любуются давней мечтой, воплощённой в реальность.

Он сидел так каждое утро, пока за ним не приходил кто-ни-
будь из слуг и не говорил, почтительно кланяясь:

- Обед подан, сквайр1 Уолтем.
Слуг, не считая наёмных работников, у него было немного –
всего трое, зато, в отличие от дармоедов и бездельников, служивших
в доме какого-нибудь магната, вроде лорда Крэйфорда, они привыкли
работать, а не бездельничать, и Уолтем был ими доволен. Но ещё
больше он был доволен своим управляющим. Он часто с улыбкой
вспоминал, как, впервые увидев его, не смог удержаться от удивлён-
ного возгласа. Когда-то лорд Крэйфорд назвал его «толковым ма-
лым», и Уолтем решил, что это человек молодой, не старше тридцати
лет. Каково же было его удивление, когда он увидел почтенного ста-
рика, годящегося ему в отцы. Его звали Франсис Шелтон. Позже вы-
яснилось, что он долгие годы служил бэйлифом в Бивер-касле, замке
покойного Ричарда Бьюмонта, которого его молодой наследник, стре-
мясь избавиться от отцовских слуг, сослал сюда в наказание. Но ма-
стер2 Шелтон был не в обиде. В первый же день знакомства со своим
сквайром он откровенно признался:
- Лорд Джон думал, что отправляет меня в ссылку, а я скажу
вам по совести, сэр: это не ссылка, а милость. Мне нравится моя новая

1 Сквайр – здесь: мелкопоместный дворянин.
2 Мастер (аналог современного «мистер») – принятая в старину форма веж-
ливого обращения к сыновьям мелкопоместных дворян (сквайров и рыцарей), а также
ко всем, кто имел возможность жить, не занимаясь физическим трудом и потенциально
мог купить себе дворянское звание и герб.

3

должность, и, если вы мною довольны, я бы с радостью служил вам и
впредь.

Уолтем не знал, что и сказать. Мастер Шелтон был лучшим
управляющим, какого он только мог себе представить: благодаря его
немалому опыту и совсем незначительным вложениям мэнор Уолтем-
Уолдс впервые за последние пятьдесят лет начал приносить доход. К
тому же опасаться воровства с его стороны Уолтему не приходилось,
ибо Франсис Шелтон исправно получал от милорда Бьюмонта вполне
приличный пенсион и, будучи человеком пожилым, нуждался лишь в
самом необходимом: ел он мало, одевался скромно и, по его же сло-
вам, думал «о спасении души, а не о телесных или иных удоволь-
ствиях».

Управляться с хозяйством ему помогала экономка по имени
Энн. На вид ей было лет двадцать пять, и мастер Шелтон называл её
«Нэнси1». Иногда он прибавлял «моя» и смотрел на неё с любовью в
глазах, а она неизменно обращалась к нему с подчёркнутым почте-
нием. Подметив это в первый же день приезда, Уолтем решил, что она
его жена, и поневоле усомнился в искренности его слов насчёт «те-
лесных удовольствий». Рассудив, что пожилые мужья, имеющие мо-
лодых жён, излишне ревнивы, он старался лишний раз не смотреть в
её сторону, опасаясь поймать на себе взгляд её лукавых зелёных глаз,
и по возможности избегал разговоров с нею. Однако на другой день
мастер Шелтон поручил ей ознакомить их молодого сквайра с его соб-
ственным хозяйством, и Уолтему волей-неволей пришлось смириться
с её обществом.

Она повела его в поле, на луг, показала мельницу, скотный
двор и овчарню, желая похвастаться недавно народившимися ягня-
тами коствордской2 мериносовой породы. Расхваливая овец, он не
мог не похвалить её за рачительное ведение хозяйства и, обращаясь к
ней, назвал «мистрис3 Шелтон». И едва не свалился в кучу навоза, ко-
гда она, ничуть не смущаясь, возразила:

- Меня следует называть «мистрис Эшли», сэр. Но вы можете
обращаться ко мне по имени, если вам угодно.

Имя «Эшли» заставило Уолтема насторожиться: так звали
сына мирового судьи, который когда-то поссорился с его братом; дело
дошло до драки, и его отцу пришлось уплатить немалый штраф, чтобы
замять это скверное дело.

- Вы, должно быть, родственница мирового судьи? - спросил

1 Нэнси – уменьшительное от имени Энн.
2 Коствордская порода тонкорунных овец считалась лучшей в Англии того
времени.
3 Мистрис – аналог современного «миссис».

4

он с неприязнью в голосе.
- Да, сэр, - невозмутимо подтвердила она. - Я была женой его

старшего сына и овдовела полгода назад.
Уолтем, охваченный гневом и стыдом, покраснел – пожалуй,

это было слишком. «Старый лицемер! – подумал он о своём управля-
ющем. – На глазах у всей деревни живёт с молоденькой вдовушкой и
рассуждает о спасении души! Пусть не надеется, что это сойдёт ему с
рук! Я не потерплю разврата в моём доме!».

Вероятно, эти мысли отразились у него на лице, потому что,
поглядев на него, Энн Эшли кокетливо поправила прядь огненно-ры-
жих волос, выбившуюся из-под чепца, и неожиданно рассмеялась, да
так звонко и весело, что весёлые чёртики запрыгали в её русалочьих
зелёных глазах.

- Вы напрасно дурно подумали обо мне, сэр. Я не любовница
мастера Шелтона, упаси Боже! Я его дочь. Когда мой муж умер, по-
лучив серьёзное увечье в драке... К слову, он был большой любитель
пропустить стаканчик-другой... и любил на досуге подраться... Так
вот, когда он умер, мне пришлось покинуть его семью, как было про-
писано в нашем брачном контракте, и отец позволил мне жить здесь
и помогать ему по хозяйству. Надеюсь, вы не станете возражать?

Пристыженный Уолтем покраснел ещё гуще и невнятно про-
бормотал:

- С чего бы мне возражать?
С этого дня он дал себе слово никогда не думать о людях
хуже, чем они есть на самом деле, и начал избегать общества мистрис
Эшли с удвоенным старанием, справедливо полагая, что ревность
престарелых отцов ещё нестерпимее, чем ревность престарелых му-
жей.
Первую неделю после приезда он посвятил усердным попыт-
кам вникнуть в тонкости ведения своего обширного хозяйства. Од-
нако с каждым днём он всё отчётливей понимал, что жизнь в городе
навсегда отвратила его от желания жить в деревне и заниматься хо-
зяйством. Заботы о разведении овец, кур и свиней, а также о помоле и
сенокосе вкупе с необходимостью каждый день разбираться в счетах
и вникать в прочие хозяйственные тонкости наводили на него смер-
тельную тоску. И к середине второй недели пребывания в Уолтем-Уо-
лдсе он вдруг поймал себя на мысли, что с благодарностью вспоми-
нает виконта Бьюмонта, который навязал ему хлопотную, но весьма
почётную должность камергера, тем самым избавив его от необходи-
мости прозябания в деревенской глуши.
Он научился думать о нём не только без ненависти, но даже
без неприязни, ибо по вечерам мастер Шелтон подолгу рассказывал

5

ему о безрадостном детстве и загубленной юности несчастного Джона
Бьюмонта. Уолтем слушал его и удивлялся. Он и не предполагал, что
покойный виконт ненавидел собственного сына и превратил его
жизнь в кромешный ад. Чем больше Уолтем узнавал о нём, тем
глубже раскаивался в своей неприязни к нему и кончил тем, что одна-
жды решил: его ленд-лорд не так уж и плох.

Придя к этому неожиданному для себя выводу, он объявил,
что завтра утром отправится в Фотэрингей (по его подсчётам, коро-
левский двор должен был прибыть туда со дня на день). Его заявление
было воспринято без возражений, и после раннего ужина он пошёл
спать, приказав слуге разбудить его на рассвете.

В родительском доме, в комнате, которую когда-то он делил
со своим братом, он засыпал обычно с трудом и видел во сне кош-
мары. Но в эту ночь он, на свою беду, впервые заснул почти сразу и
спал без сновидений глубоким спокойным сном.

Он проснулся внезапно, сам не зная от чего, испуганно от-
крыл глаза, но в первый миг ничего не увидел. Несколько секунд он
лежал, прислушиваясь к тишине, и, наконец, услышал то, что его раз-
будило – тихий шорох.

- Кто здесь? – спросил он испуганно.
Шорох повторился, снова и снова, становясь ближе, и он раз-
глядел чей-то тёмный силуэт – кто-то подходил к его постели.
Уолтем резким движением откинул одеяло и протянул руку к
кинжалу, на всякий случай оставленному им на скамье рядом с посте-
лью, и услышал знакомый голос:
- Не пугайтесь, сэр, это я.
Он не успел опомниться, как мистрис Энн Эшли оказалась в
его постели.
В первую секунду он хотел прогнать её прочь, но она приня-
лась целовать и ласкать его, жарко шепча:
- Не прогоняйте меня, сэр… Я не злой дух, я женщина из
плоти и крови… Я так давно не была с мужчиной, а вы такой приго-
жий молодой джентльмен… Что дурного, если я проведу с вами
ночь?.. Об этом никто не узнает, клянусь…
Растерянный Уолтем, не имевший никакого опыта по части
плотской любви, сам того не желая, растаял от её жгучих ласк, как
податливый воск от жаркого пламени – разум покинул его, уступив
место новым для него чувствам, без остатка поглотившим всё его су-
щество.
Когда перед самым рассветом мистрис Эшли покинула его
спальню, он ненадолго заснул, но тут же проснулся с блаженной
улыбкой на устах: сегодня он впервые понял лорда Крэйфорда, без

6

памяти любившего свою жену, ибо он пребывал в твёрдой уверенно-
сти, что на всём белом свете нет ничего слаще, чем тело его ненагляд-
ной Нэнси, и что за право обладать этим телом он готов продать свою
душу дьяволу без всякого сожаления.

За обедом он по обыкновению старался не смотреть в её сто-
рону. Он был, точно в огне, и рассеянно отвечал на вопросы мастера
Шелтона, думая лишь об одном: «Сейчас – или никогда!». Она, напро-
тив, держалась так, как будто между ними ничего не было, и, окончив
трапезу, ушла по своим делам, даже не посмотрев в его сторону.

Жестом выставив из комнаты слуг, Уолтем, покрасневший до
слёз, встал и решительно произнёс, глядя в пол:

- Мастер Шелтон! Я прошу у вас руки вашей дочери!
Всё, что случилось потом, он запомнил плохо: Франсис Шел-
тон что-то говорил ему о долге, о святости брака, о том, что он младше
его дочери на насколько лет и совсем не знает её, равно как и она -
его, что он молод и неопытен, и что ему надлежит хорошенько поду-
мать, но Уолтем ничего не хотел слушать. Впрочем, немного поостыв,
он привёл будущему тестю вполне разумный довод:
- Ваша дочь, мастер Шелтон, столь усердно ведёт моё хозяй-
ство, что лучшей жены мне нельзя и желать. Я хочу, чтобы она стала
законной хозяйкой в моём доме.
По достоинству оценив его слова, мастер Шелтон сказал:
- Будь по-вашему, сэр. Но для начала вы должны спросить
разрешения милорда виконта.
Нисколько не сомневаясь, что милорд виконт по доброте
своей позволит ему жениться на мистрис Эшли, Уолтем, наспех ото-
бедав, вскочил в седло и, точно безумный, понёсся в Фотэрингей.

2.

- «Ставь соль по правую руку своего господина, по левую –
одну или две доски для резки хлеба. На ней оставь нож, затем белые
булочки, а рядом – ложку, завёрнутую в салфетку. На другом конце
поставь соль и две доски для хлеба; нарежь свои караваи ровными
кусками, возьми полотенце длиной в два с половиной ярда1, сверни в
пригоршню с каждой стороны и в середину положи восемь хлебов или
булочек. Накрой сверху салфеткой, скрути концы полотенца вместе,

1 Ярд – английская мера длины, равная 91,44 см.

7

разгладь салфетку и приоткрой её конец перед лордом»1. Ты запом-
нил?

Мастер Дэньел Нэвилл с надеждой посмотрел на маленького
Джонни, но его надежда не оправдалась: этот бестолковый маль-
чишка виновато потупился и отрицательно покачал головой.

- Что за болван! – в сердцах воскликнул мастер Дэньел, не
отличавшийся терпением.

Неделю назад его торжественно посвятили в оруженосцы
лорда Крэйфорда, и теперь, поскольку наставник пажей остался в
Лондоне, ему поневоле приходилось обучать нового пажа милорда,
десятилетнего Джонни Милвуда, взятого в дом из жалости: его мать
недавно умерла от чахотки, и это горе вкупе с беспросветной бедно-
стью вынудили сэра Лоренса отдать Джонни в услужение, а трёх ма-
лолетних дочерей – на воспитание в монастырский приют.

– Я повторил тебе этот отрывок два раза! У тебя дырявая го-
лова?!

- Нет, сэр, - тихо ответил маленький Джонни, которому ма-
стер Дэньел казался совсем уже взрослым, и которого он немного по-
баивался.

- Тогда почему ты ничего не запомнил?!
- Я вас не слушал, сэр. Простите.
- «Не слушал»?! – мастер Дэньел поднял глаза к потолку, со-
бираясь выругаться, но сдержался, дабы не подавать дурного примера
своему подопечному. Он захлопнул книгу и в гневе швырнул её на
стол. – Тогда о чём ты думал, чёрт тебя побери?!
- Я думал о моей матушке, - ещё тише ответил Джонни, и его
карие глаза наполнились слезами. Но это вряд ли могло растрогать
мастера Дэньела, по мнению которого слёзы были признаком слабо-
сти, а слабостей он не прощал никому - ни себе, ни другим.
- Благодари Бога, что здесь нет нашего наставника, сэра Ни-
коласа Бартона, - назидательным тоном произнёс он и с притворным
сожалением прибавил: - Впрочем, это не избавит тебя от наказания –
я буду вынужден доложить милорду, что ты не хочешь учиться.
Джонни заплакал в голос – милорда он боялся намного
больше, чем всех остальных. Да и мог ли он его не бояться, если слиш-
ком хорошо помнил, как испугался его отец, сэр Лоренс Милвуд, уви-
дев лорда Крэйфорда в день его приезда в замок. Прочитав поданную
ему бумагу с королевской печатью, несчастный сэр Лоренс, не сты-
дясь присутствия своих первых офицеров и собственных детей, си-
девших за обеденным столом, бросился к его ногам и, ломая руки, в

1 Цитата из «Книги о питании» Джона Рассела, 1450 г.

8

отчаянии закричал:
- Смилуйтесь, ваша светлость! Не губите меня! Я был вашим

тюремщиком не по своей воле, так неужели теперь ваша светлость из
мести захочет меня погубить?!

Лорд Крэйфорд милостиво улыбнулся и сказал, что не соби-
рается его «губить», но его слова явно расходились с делом: на второй
же день своего пребывания в Дуврском замке он заявил, что сэра Ло-
ренса надлежит предать суду за измену и повесить, ибо дисциплина в
гарнизоне отсутствовала, жалованье не выплачивалось солдатам уже
больше двух месяцев, и, в довершение всего, эти вояки не умели как
следует владеть ни мечом, ни билом, ни луком и годились лишь на то,
чтобы портить девок в окрестных деревнях. Дабы служба не казалась
им мёдом, он каждое утро устраивал смотры на замковом дворе и за-
ставлял их с утра до вечера упражняться в военном искусстве; кроме
того, он приказал выпороть перед строем двоих солдат (один из кото-
рых был уличён в краже, а другой слишком часто прикладывался к
бутылке), и заставил своих пажей при этом присутствовать – в нази-
дание, как он изволил выразиться. С того самого дня маленький
Джонни начал бояться его больше прежнего.

- Нет, мастер Дэньел, нет! - содрогаясь от рыданий, произнёс
он. - Не говорите милорду, я непременно исправлюсь! Я сам накрою
на стол, даю вам слово!

- Поздно! – заключил мастер Дэньел, поглядев в окно.
Во дворе небольшого городского дома, арендованного для
леди Мэри, он увидел лорда Крэйфорда, который небрежно бросил
поводья подбежавшему конюшему; он обедал в крепости, деля с сол-
датами их скудную трапезу, но ужинать предпочитал дома, в обще-
стве своей высокородной супруги.
Побелевший от испуга Джонни кинулся к столу и принялся
торопливо раскладывать хлеб, как его учили. Мастер Дэньел хотел
было ему помочь, но с досадой махнул рукой и торопливо ушёл – ему
как оруженосцу надлежало приветствовать милорда одним из первых.
За последние недели лорд Крэйфорд заметно переменился.
Физические упражнения и пребывание на свежем воздухе, под солн-
цем, пошли ему явно на пользу: его лицо и шея покрылись золотистым
загаром, он окреп и возмужал. Зато его супруга, старательно избегав-
шая солнца из опасения испортить цвет лица и дни напролёт проводя-
щая взаперти, казалась чересчур бледной и утомлённой, как будто её
исподволь подтачивала какая-то неизлечимая болезнь. Роберт Доу
вдоволь наслушался упрёков от лорда Крэйфорда, который только и
говорил, что о здоровье своей жены, но врач находил её вполне здо-
ровой; по его мнению, она просто скучала.

9

В сопровождении леди Мэри и своих домочадцев войдя в
холл, служивший им трапезной, лорд Крэйфорд уселся на хозяйское
место и оглядел неумело разложенный хлеб.

- Кто сегодня накрывал на стол? – спросил он своего оруже-
носца, пряча улыбку в уголках губ.

- Джон Милвуд, милорд, - не без злорадства отозвался мастер
Дэньел. – Я битый час пытался втолковать ему, как это сделать, но он
так ничего и не понял.

- Тем хуже для тебя, - заметил лорд Крэйфорд, - ты никудыш-
ный наставник.

- При чём здесь я, милорд? – искренне возмутился юноша. –
Я бессилен научить того, кто не хочет учиться.

- Ты и в самом деле не хочешь, Джонни?
Маленький Джонни, стоящий за спинкой кресла лорда Крэй-
форда, помертвел от испуга, обронил на пол нож для резки хлеба и
тихо пролепетал:
- Я хочу, милорд.
Отвечая, он забыл поклониться, за что немедля получил под-
затыльник от мастера Дэньела.
- Не смей его бить, кузен! - раздражённо вмешалась леди
Мэри. – Таким способом ты его ничему не научишь! Не бойся,
Джонни, тебя никто не обидит. Ступай.
Глазами, полными слёз, Джонни с благодарностью посмот-
рел на эту красивую юную леди, которой подчинялись все, включая
хозяина дома, и с поклоном удалился.
- Ты избалуешь его, дорогая, - тихо заметил лорд Крэйфорд.
- Оставьте в покое несчастного ребёнка! – с досадой отозва-
лась леди Мэри. – Он недавно потерял мать, так чего вы от него хо-
тите?
- Я хочу вырастить из него настоящего мужчину.
- Посредством побоев, милорд? Скорее, из него вырастет
лживое и трусливое чудовище. Он и без того похож на дикого вол-
чонка.
- Диких зверей приручают, миледи.
- Лаской, но не побоями, милорд.
Слуги внесли первую перемену блюд. Взглянув на жареную
рыбу, леди Мэри неожиданно встала из-за стола.
- Я не голодна, - объявила она и демонстративно покинула
холл.
Лорд Крэйфорд пришёл к ней после ужина в надежде на при-
мирение. В последнее время они часто ссорились по пустякам – леди

10

Мэри сделалась плаксивой и раздражительной. Вот и в этот раз он за-
стал её в слезах.

- Я чем-то обидел тебя, дорогая? – спросил он, заранее
набравшись терпения.

Она неожиданно улыбнулась и подставила ему щёку для по-
целуя.

- Нет, любовь моя. Я вдруг вспомнила Рэйби, и мне сделалось
грустно. Не обращай внимания.

- Но почему ты отказалась от ужина?
- У меня пропал аппетит.
- Это моя вина. Ты целыми днями сидишь тут одна, взаперти,
естественно, что у тебя нет аппетита. Завтра же я прикажу Рэнделу
выйти с тобой на прогулку. Ты видела Хай Клифф1? Он просто чуде-
сен в солнечную погоду, ты непременно должна его увидеть.
Леди Мэри хотела возразить, но передумала: она боялась
признаться, что в последние дни чувствует какую-то странную сла-
бость и постоянную тошноту.
- Хорошо, любовь моя, как скажешь. Только дай мне слово,
что не станешь обижать Джонни, мне его жаль.
- С чего ты взяла, что я стану его обижать? – искренне уди-
вился лорд Крэйфорд.
- И непременно запрети Дэньелу его бить. Уж лучше я сама
займусь воспитанием этого бедного мальчика. От нашего взбалмош-
ного кузена всё равно нет никакого толку.
- Вот и славно, моя сладкая, - согласился лорд Крэйфорд, го-
товый согласиться на что угодно, лишь бы его юная жена перестала
скучать. – А насчёт Дэньела не тревожься: с завтрашнего дня я буду
брать его с собой в замок.

Полуденное солнце светило нещадно, нагревая серые камни
крепостной стены, от которых веяло жаром, будто от раскалённой жа-
ровни.

Лорд Крэйфорд, сидя на подоконнике распахнутого настежь
окна, расположенного на втором этаже башни, с интересом наблюдал,
как внизу его юный оруженосец сражается на мечах с Томасом Уитни
под одобрительный гогот и свист столпившихся вокруг них солдат,
разомлевших от летнего зноя.

1 Хай Клифф – один из самых известных меловых утёсов южного побережья
Англии.

11

- Так его! – одобрительно кричали они, щуря глаза от слепя-
щего солнца. – Давай, парень! Смелее!

Дэньел Нэвилл, обнажённый по пояс, со слипшимися на лбу
волосами, довольно ловко орудовал затупленным мечом, наседая на
беднягу Томми, который отбивался от него из последних сил. Не про-
шло и десяти минут, как он оказался прижатым к стене; клинок был
нацелен ему в грудь – он не сумел отбить последнего решающего
удара.

- Сдавайся, ты побеждён! – не без торжества объявил мастер
Нэвилл.

- Молодчина, парень! - гогоча, кричали солдаты. – Прикончи
этого петушка! Обрежь ему пёрышки!

Томми, не собираясь сдаваться, отклонил рукой направлен-
ный на него клинок, бросился на противника и неожиданно ударил
его кулаком в лицо. Не стерпев, Дэньел грязно выругался, швырнул
меч на землю, и под восторженный свист многочисленных зрителей
началась вульгарная драка.

«Пора их разнимать», - решил лорд Крэйфорд. Он спрыгнул
с подоконника и торопливо пошёл к двери, собираясь выйти во двор,
но в дверях столкнулся с вошедшим Рэнделом. Тот был чем-то за-
метно встревожен.

- Что случилось, Мэтью?
- Плохо дело, милорд. Похоже, в вашем доме заговор.
- Заговор?? Ты спятил! Что ты хочешь этим сказать?
- Я не мастак говорить, милорд, но ваш врач водит вас за нос,
и это так же верно, как и то, что все остальные с ним заодно.
Предчувствуя недоброе, лорд Крэйфорд с расстановкой спро-
сил:
- Речь идёт о моей жене, не так ли?
- Именно так, милорд. Сегодня я повёл миледи на прогулку,
как вы велели. Но мы не прошли и полдороги, а она вдруг лишилась
чувств. Мне пришлось на руках нести её домой. Сперва все переполо-
шились, но потом начали шушукаться по углам, а мастер Доу прика-
зал ничего вам не говорить. Это показалось мне странным, вот я и ре-
шил известить вас.
- И правильно сделал.
Не прибавив ни слова, лорд Крэйфорд выбежал во двор, по-
том на конюшню, сам оседлал своего коня и помчался в город, раски-
нувшийся на меловых холмах в четверти мили от замка.
В существование «заговора» он не поверил, но слова Рэндела
заставили его встревожиться не на шутку: он опасался, что тайные
враги рано или поздно предпримут попытку отравить его жену, и в

12

душе негодовал на своих слуг, не разделявших его опасений.
Первый, кого он увидел, ворвавшись в дом, был Роберт Доу,

который спускался по лестнице в холл.
- Шутки кончились, Роберт! Говори немедля, что происходит

с моей женой, или я тебя прикончу! - едва владея собой, крикнул лорд
Крэйфорд и в доказательство серьёзности своих намерений угрожаю-
щим жестом положил руку на эфес меча.

Роберт Доу с одного взгляда понял, что его лорд не склонен
шутить, но вместо того, чтобы испугаться, снисходительно улыб-
нулся.

- Вам лучше спросить об этом у вашей супруги, милорд.
- Я спрашиваю у тебя, и, клянусь Богом, ты ответишь мне
правду!
- Ответить нетрудно, милорд, но, если я это сделаю, миледи
будет недовольна: она хотела сделать вам приятный сюрприз. Я дал
ей слово, что не проболтаюсь.
Лорд Крэйфорд пристально посмотрел в его серые глаза, и
ему показалось, что он обо всём догадался. Но он боялся в это пове-
рить.
- Не мучь меня, Роберт, скажи мне правду!
Всё ещё улыбаясь, врач подтвердил его догадку:
- Через девять месяцев, милорд, с помощью Божьей, вы ста-
нете отцом.
- Какой же я болван, - прошептал потрясённый лорд Крэй-
форд.
Оттолкнув врача, он взбежал по ступенькам и влетел в ком-
нату жены, будто на крыльях.
- Мэйми1, неужели это правда?!
Леди Мэри, бледная, но счастливая, лежала в постели. Отки-
нув со лба мокрое полотенце, она привстала ему навстречу, жестом
отстраняя склонившуюся над ней леди Крафт.
- Мастер Доу всё-таки проболтался, - заметила она с притвор-
ным сожалением. – Ты рад?
- Так это правда, Мэйми?!
- Вне всякого сомнения.
- Но отчего ты лишилась чувств по время прогулки?
Вошедший следом за ним врач с улыбкой пояснил:
- Иногда это случается, милорд. Ничего страшного, уверяю
вас.
Готовый расплакаться от счастья, лорд Крэйфорд принялся

1 Мэйми – уменьшительное от имени Мэри.

13

целовать руки жены, бормоча:
- Спасибо, любовь моя… Господь благословил наш брак…

Это лучший подарок, я и мечтать о нём не смел…
Когда врач и леди Крафт незаметно покинули комнату, из де-

ликатности давая супругам возможность побыть наедине, лорд Крэй-
форд поклялся, что отныне станет угождать своей возлюбленной во
всём, что будет любить её ещё крепче, но не посмеет к ней прикос-
нуться из опасения навредить ребёнку…

- Ах, оставь, - отмахнулась леди Мэри и неожиданно распла-
калась.

- Ты плачешь?.. Но почему? – опешил он.
- Я стану толстой и некрасивой, и ты разлюбишь меня, Эдд1.
В последние дни я только об этом и думаю.
Он рассмеялся.
- Что за вздор? Я не смог бы разлюбить тебя, даже если бы
захотел – это невозможно, Мэйми.
- Тогда дай мне слово, что не будешь мне изменять, с кем по-
пало.
- Я уже дал тебе слово, Мэйми. Там, в Стайндропе2, на цер-
ковной паперти, разве не так?
Представив, что ему придётся поститься долгих девять меся-
цев, леди Мэри заплакала ещё горше: она слишком любила его, чтобы
принять эту добровольную жертву.
- Хорошо, изменяй мне, если хочешь, - тихо сказала она, -
только сделай так, чтобы я ничего об этом не знала.
Лорд Крэйфорд, который счёл себя недостойным такой без-
граничной любви, после недолгого молчания произнёс:
- Если я изменю тебе, Мэйми, клянусь, ты первая узнаешь об
этом.
Чтобы отвлечь жену от навязчивых мыслей об измене, он
принялся выбирать имя своей будущей дочери – сын и наследник ка-
зался ему незаслуженным счастьем.
- Нет-нет, - уверенно возразила леди Мэри, - у нас будет сын.
Я видела его во сне, он похож на тебя. Я хочу назвать его в твою честь.
Это предложение рассмешило лорда Крэйфорда.
- Вообрази, ты кричишь: «Эдмунд, иди сюда!», и мы оба бе-
жим на твой зов, сталкиваясь в дверях! - Насмеявшись вволю, он, уже
серьёзнее, прибавил: - Давай назовём его Ричардом.

1 Эдд, Эдди – уменьшительное от имени Эдмунд.

2 Стайндроп – мэнор графа Уэстморленда неподалёку от его замка Рэйби-
касл; в Стайндропе, в церкви Девы Марии состоялось бракосочетание лорда и леди
Крэйфорд (см.2 часть романа).

14

Она понимающе улыбнулась.
- В честь твоего деда? Или дяди?
- В честь герцога Глостера.
- Изволь, я согласна.
За последние дни эта была одна из редких минут, когда они
без споров и возражений пришли к обоюдному согласию, но длилась
она недолго: в дверь настойчиво постучали, и в комнату, не дождав-
шись позволения, вошёл мастер Дэньел Нэвилл. Несмотря на полу-
ченный в драке синяк, он старался держаться заносчиво, серьёзно и
решительно, как взрослый.
- В чём дело, Дэнни1?
- Милорд, вы так быстро покинули замок, что я не сумел вас
догнать. Не сочтите за дерзость, но вашей светлости надлежит не-
медля вернуться: патрульные задержали в порту переодетых враже-
ских лазутчиков и доставили их в замок.
«Началось!» - с раздражением подумал лорд Крэйфорд. Из-
винившись перед женой, он вышел за дверь и потащил за собой ору-
женосца.
- Ты в своём уме?! – зло прошептал он. – Какие, к чёрту, ла-
зутчики, да ещё «вражеские»?!
- Не могу знать, милорд. Вам лучше самому во всём разо-
браться.

Когда лорд Крэйфорд в сопровождении Рэндела и вооружён-
ных охранников вернулся в крепость, разбирательство уже началось:
по приказу сэра Лоренса арестованных привели в его личные покои
для допроса.

Войдя, лорд Крэйфорд жестом прервал допрос, уселся в под-
ставленное ему кресло и оглядел задержанных. Их было двое: один,
лет сорока с небольшим, коренастый, смуглый и горбоносый, другой
– лет тридцати, похожий на сушёную сельдь. Они были одеты в ста-
ромодное длинное платье пёстрого бархата (не то дворяне из глухой
провинции, не то богатые купцы), и нервно мяли в руках свои шапки.
Заранее зная ответ, лорд Крэйфорд для порядка спросил:

- Кто вы такие?
Они растерянно переглянулись, словно советуясь друг с дру-
гом, следует ли им доверять этому молодому человеку, кем бы он ни
был, и промолчали.

1 Дэнни, Дэн – уменьшительное от имени Дэньел.

15

Сэр Лоренс, которому очень не нравилось присутствие в ком-
нате вооруженных до зубов ливрейных1 слуг лорда Крэйфорда,
угрюмо ответил:

- Они назвались купцами, ваша светлость.
- Впервые вижу немых купцов.
- С позволения вашей светлости, минуту назад они очень
бойко болтали.
- В самом деле? – Лорд Крэйфорд понял, что ничего от них
не добьётся, пока не назовёт своё имя, и надменно осведомился: - С
чего это вы вдруг онемели? Или я не Эдмунд Нэвилл, или я сумею
развязать вам языки, клянусь крестом святого Андрея!
Удостоверившись, кто перед ними, задержанные охотно за-
говорили, дополняя друг друга. По их словам выходило, что они дво-
юродные братья и уже много лет занимаются честной торговлей. В
этот раз они приплыли на корабле из Фландрии, где, в обмен на про-
данную шерсть, закупили партию турецкой парчи, чтобы продать её
на ярмарке в Кенте в день святого Иоанна2. Они клялись, что в порто-
вой таможне уплатили все положенные пошлины, но, несмотря на это,
их всё равно задержали и подвергли унизительному обыску, и они не
могут понять, почему.
- Вот почему! – закричал разгневанный сэр Лоренс Милвуд,
схватив со стола какую-то бумагу и расшитый жемчугом бархатный
кошель. – Это нашли у них при обыске, ваша светлость, - пояснил он.
– Соблаговолите ознакомиться.
Вероятно, это были какие-то важные улики, и хотя лорд
Крэйфорд с одного взгляда ещё не оценил всю степень их важности,
он на всякий случай спросил:
- С какой это стати, сэр Лоренс, вашим людям пришло в го-
лову обыскивать этих почтенных торговцев?
Капитан Милвуд, человек недалёкий, но исполнительный и
преданный короне не за страх, а за совесть, едва не задохнулся от воз-
мущения.
- Я отдал приказ обыскивать всех подозрительных людей,
ваша светлость. И правильно сделал. Если бы не моя предусмотри-
тельность, эти заговорщики ускользнули бы от нас, не извольте со-
мневаться.
- «Заговорщики»? – с притворным удивлением переспросил

1 Ливрея – «униформа», чаще всего соответствующая цветам герба госпо-
дина; ливрейные слуги также носили значок (бэйдж) в виде изображения эмблемы гос-
подина.

2 День святого Иоанна Крестителя празднуется католической церковью 24
июня.

16

лорд Крэйфорд.
- Именно так, милорд, - подтвердил Милвуд, указывая на

предметы, лежащие на столе. – Вот доказательства их измены.
Лорд Крэйфорд открыл кошель и с удивлением, на этот раз

непритворным, обнаружил в нём сломанные пополам костяные иг-
ральные фишки довольно искусной работы. Затем он взял в руки бу-
магу. Это был список мэноров, расположенных на территории граф-
ства Кент; против названия каждого из них стояли загадочные слова:
«Уайтфилд – единорог, Эшфорд – грифон, Уолмер – леопард, Пэддок
– гарпия, Браборн - лев…». Мэноров было 17, равно как половинок
игральных фишек, причём, изображённые на них мифические и ре-
альные животные строго соответствовали приложенному списку.

- Не вижу ничего странного, - небрежно заметил лорд Крэй-
форд, мысленно восхищаясь изобретательностью своего дядюшки
графа Уорика.

Глаза капитана Милвуда округлились и едва не выскочили из
орбит.

- Но, милорд… - растерянно пробормотал он. – Это враже-
ский шифр, не иначе… Если ваша светлость соблаговолит приказать,
мои люди допросят этих изменников с пристрастием, и мы дозна-
емся…

- Довольно! – воскликнул лорд Крэйфорд, умело разыгрывая
возмущение. – Я запрещаю вам своевольничать! Вы что, с ума тут все
посходили?! – Он повернулся к молчаливо стоящим у стены «куп-
цам», смиренно ожидающим решения своей участи, и выразительным
тоном прибавил: - Уверен, эти почтенные люди сейчас нам всё разъ-
яснят. Не так ли?

Ободренные, они заметно оживились, и один из них, тот, что
походил на сушёную сельдь, с готовностью пояснил:

- С позволения вашей светлости, это список наших должни-
ков.

- Допустим, – охотно согласился лорд Крэйфорд. – Но при
чём здесь игральные фишки?

- Таким способом, милорд, мы ведём учёт просроченного
долга. Единорог означает пять фунтов, грифон – шесть, леопард –
семь, и так далее.

Объяснение, не слишком убедительное, вполне удовлетво-
рило лорда Крэйфорда.

- Вот видите, Милвуд, как всё просто.
Милвуд, на миг лишившийся дара речи, с трудом проговорил,
обращаясь к своим пленникам:
- Но… но отчего же вы не ведёте учёт долгов… с помощью

17

бирок1, как все прочие честные люди?
- Так уж принято в нашей торговой компании, сэр, - почти-

тельно ответил коренастый.
- Но только на тот случай, - добавил его тощий «кузен», - если

мы отправляемся в путешествие, сэр. На дорогах неспокойно, да и
конкуренты не прочь сунуть нос в наши счета. К чему нам лишняя
морока?

Милвуд понимал, что такое объяснение годилось, разве что,
для круглых дураков, но, поскольку себя он дураком не считал, он
справедливо рассудил, что таковым является лорд Крэйфорд, который
по молодости лет, из упрямства или по причине преступной злонаме-
ренности не понимает, что творит.

- Ваша светлость, - решительно заявил он, - эти изменники
водят вас за нос! Позвольте мне…

- Не позволю! – закричал лорд Крэйфорд. В продолжение
всего допроса он украдкой наблюдал за стоящими поодаль первыми
офицерами гарнизона и видел, что они, скорее всего, примут его сто-
рону, если дело дойдёт до крайности. Впрочем, это его не особенно
волновало, поскольку он был уверен в проворности своих до зубов
вооружённых слуг, коих в этой комнате было большинство. – Если
вам повсюду мерещатся изменники, то вы не в своём уме, Милвуд!
Кто, по-вашему, изменники?! Эти честные купцы, которых вы задер-
жали без всякого на то основания?! Или, может быть, лорд-констэбль
здешней крепости граф Уорик?! Потрудитесь вспомнить, что он ваш
непосредственный начальник, которому вы обязаны подчиняться!
Потрудитесь вспомнить, что на эту должность его назначил король,
равно как и меня! Мне поручено навести здесь порядок, и я его наведу,
будьте спокойны! Я не позволю вам своевольничать и подвергать со-
мнению мои приказы! Немедленно опустите этих людей! Вы слы-
шите?! Немедленно!

Глуповатое лицо Милвуда посерело, затем сделалось пунцо-
вым, и лорд Крэйфорд не без удовлетворения подумал, что, ещё не-
много, и его хватит удар.

- Это… Это измена, милорд… - только и мог проговорить
несчастный сэр Лоренс.

Рэндел с недоброй ухмылкой встал у него за спиной, готовый
схватить беднягу по первому знаку своего барона. Но лорд Крэйфорд
решил не доводить дело до рукопашной.

1 Бирки – деревянные палочки, на которых наносились нарезки различной
длины, обозначающие сумму долга; при заключении сделки бирка разламывалась
вдоль пополам, и совпадение надрезов на обеих половинках свидетельствовало о под-
линности сделки.

18

- Вы явно не в себе, Милвуд, - примирительно заметил он и
многозначительно посмотрел на его первого помощника, долговязого
лейтенанта по имени «Длинный Джек1». – Вы слышали мой приказ?

- Так точно, ваша светлость, - отчеканил Длинный Джек. Он
не хотел ни во что вмешиваться и совершенно не разбирался ни в по-
литике, ни в интригах, ни в заговорах – он умел лишь выполнять при-
казы начальства. В данный момент таковым в его глазах являлся вы-
сокородный лорд Крэйфорд, назначенный сюда самим королём, стало
быть, его авторитет был непререкаем.

- Отпустите этих людей и верните им изъятое имущество!
- Слушаюсь, ваша светлость.
- Проследите, чтобы им не чинилось препятствий!
- Слушаюсь, ваша светлость.
- Ступайте!
- Слушаюсь, ваша светлость.
Покидая комнату в сопровождении Длинного Джека,
«купцы» почтительно раскланялись.
- Премного благодарны, ваша светлость. Прощайте.
«До встречи», - мысленно поправил их лорд Крэйфорд. Он не
сомневался, что в скором времени увидит их снова – в тот день, когда
стараниями этих людей граф Уорик призовёт к мятежу владельцев
семнадцати крупнейших мэноров графства Кент. Но пока что ему
предстояло усмирить «бунт» в лице туповатого и на удивление упря-
мого Милвуда, который, проводив мутными глазами своих пленни-
ков, точно охотник ускользнувшую из силков добычу, отрешённым
голосом повторил:
- Измена…
- Успокойтесь, сэр Лоренс, - вкрадчиво, словно говоря с ду-
шевнобольным, произнёс лорд Крэйфорд. – Вы меня слышите?
Убедившись, что его слушают, он разразился весьма длинной
тирадой. Суть её сводилась к тому, что измена гнездится отнюдь не в
стенах этой крепости или на другом берегу пролива, в Кале, где в дан-
ное время пребывает граф Уорик. Измена, по его словам, гнездилась
в королевском дворце, ибо родичи королевы, Вудвиллы и Грэи, от-
кровенно грабя казну, довели страну до полного разорения….
Он говорил примерно то же, что и его высокочтимый дя-
дюшка, когда они встречались в Миддлхэме, и говорил достаточно
долго и убедительно. Во всяком случае, этого времени вполне хва-
тило, чтобы сэр Лоренс, отнюдь не поклонник Вудвиллов и Грэев, по-
нял: если этот молодой щеголеватый лорд, присланный сюда самим

1 Джек – уменьшительное от имени Джон.

19

королём, полагает, что измена королю и измена родичам королевы от-
нюдь не одно и то же, то так тому и быть. Главное, что в итоге отве-
чать за содеянное придётся не ему, а этому взбалмошному королев-
скому фавориту, который имеет счастье состоять в родстве с его
начальником, графом Уориком. Вот пусть он за всё и отдувается, ко-
гда придёт нужда. А он, сэр Лоренс, человек маленький – его дело не
обсуждать полученные приказы, его дело - их исполнять.

- Вы меня поняли, Милвуд? – спросил напоследок лорд Крэй-
форд.

- Так точно, ваша светлость, – с заметным облегчением ото-
звался исполнительный капитан Милвуд, в несколько минут ставший
(сам о том не догадываясь) преданным сторонником дома Нэвиллов.

Вытерев ладонью вспотевший лоб, лорд Крэйфорд устало по-
думал: «Первое сражение я выиграл, но одному лишь Богу ведомо,
сколько их ещё впереди!».

3.

Примчавшись в Фотэрингей, Уолтем к своей великой радости
убедился, что королевский двор ещё не прибыл - судьба предоставила
ему шанс отличиться перед его господином и благодетелем.

Недолго думая, он направился в деревню, ютившуюся у под-
ножья замка, и от имени виконта Бьюмонта за вполне умеренную
плату снял в аренду самый большой и самый лучший дом, какой
только сумел отыскать.

Весьма довольный собой, каждый день после полудня он вы-
езжал на дорогу, ведущую в Нортхэмптон, в надежде увидеть прибли-
жающийся королевский кортеж.

Через три дня его терпение было, наконец, вознаграждено:
вдалеке он заметил закованных в латы всадников с копьями в руках,
которые неспешной рысью скакали ему навстречу, поднимая клубы
дорожной пыли. Следом за охраной показались бесчисленные по-
возки, гружённые королевским добром; за ними неторопливо ехал
разодетый в пух и прах король Эдвард, предоставляя возможность
встречным путникам и деревенским мальчишкам, столпившимся на
дороге, вдоволь налюбоваться своей высочайшей особой. Королева и
её дамы ехали в закрытых каретах, придворные и их многочисленные
слуги в разноцветных ливреях гарцевали верхом, демонстрируя зева-
кам и друг другу искусное умение держаться в седле. Одним словом,
зрелище впечатляло великолепием и пестротой.

20

Уолтем, сжимая в руках шляпу, снятую в знак почтения, тер-
пеливо стоял у обочины дороги и, сощурив глаза от слепящего солнца
и пыли, напряжённо вглядывался в проезжающих мимо него знатных
вельмож. Наконец, впереди он заметил группу всадников, чьи че-
праки украшали золотые вздыбленные львы, вышитые по лазоревому
шёлку, усеянному звёздами, и его сердце взволнованно забилось – в
одном из них он узнал виконта Бьюмонта.

В свою очередь узнав Уолтема, виконт Бьюмонт, поравняв-
шись с ним, осадил коня. Он не ожидал его здесь увидеть и, поскольку
жизнь научила его в любой неожиданности, даже приятной, видеть
дурное предзнаменование или предостережение судьбы, с лёгким раз-
дражением произнёс:

- Что вы здесь делаете, сквайр Уолтем?
Уолтем растерялся. Не понимая, чем именно он вызвал его
раздражение, он с поклоном сдержанно ответил:
- С позволения вашей светлости я поджидаю вас.
- Что случилось?
- Ничего не случилось, ваша светлость.
- Тогда почему вы не в Уолтем-Уолдсе? – холодно осведо-
мился виконт Бьюмонт.
Уолтем подумал, что растопить этот лёд можно одним лишь
прямодушием, и откровенно признался:
- Я не слишком гожусь для жизни в деревне, милорд. К тому
же я опасался, что вы останетесь без подобающего жилья, до коего
нынче здесь будет слишком много охотников. Я снял для вас дом и
льщу себя надеждой, что он понравится вашей светлости.
Если лёд и не растаял окончательно, то, по крайней мере, на
горизонте мелькнул луч солнца – виконт Бьюмонт едва заметно улыб-
нулся.
- Что ж, охотно взгляну.
Уолтем вскочил в седло и присоединился к его свите, на удив-
ление малочисленной, как он успел заметить.
Путь до деревни они проделали примерно за полчаса. И за эти
полчаса Уолтем несколько раз машинально оборачивался, чтобы
взглянуть на дорогу, что не осталось незамеченным.
- Вы надеетесь повстречать лорда Крэйфорда, не так ли? – хо-
лоднее прежнего осведомился виконт Бьюмонт.
- Да, милорд, - не посмел солгать Уолтем.
- Он в Дуврской крепости.
Уолтем, ещё не до конца постигший искусство ловко скры-
вать от посторонних свои чувства, переменился в лице.
- Осмелюсь спросить, милорд, он под арестом или в ссылке?

21

- Ни то, ни другое, - насмешливо отозвался виконт Бьюмонт.
– Если не ошибаюсь, ему поручено охранять южное побережье от вра-
жеского вторжения, что весьма забавно.

- Забавно, милорд? – переспросил Уолтем, от волнения не
сразу понявший суть ответа.

- Разумеется. Это всё равно что пустить голодного волка в
овчарню: либо он в одиночку прикончит овец одну за другой, либо
впустит всю волчью стаю и устроит кровавый пир, но хозяину в лю-
бом случае придётся смириться с убытками.

Сравнение лорда Крэйфорда с голодным волком показалось
Уолтему не слишком удачным, если не оскорбительным, но он во-
время вспомнил, что, сам того не желая, явился причиной его ссоры с
виконтом Бьюмонтом, и счёл за благо воздержаться от возражений.

Когда они добрались до места, Уолтем, наспех сделав необ-
ходимые распоряжения слугам, вносившим в дом поклажу, повёл ви-
конта Бьюмонта в глубину дома, чтобы показать комнаты. К его не-
малому изумлению, временное жилище виконту Бьюмонту не понра-
вилось, особенно после того, как Уолтем назвал ему сумму аренды.
Осмотрев самую большую и светлую комнату, его лорд, не то встав-
ший сегодня не с той ноги, не то крайне стеснённый в средствах (что
с точки зрения Уолтема было весьма сомнительно), раздражённо про-
изнёс:

- К чему мне такой большой дом, сквайр Уолтем?
Уолтем даже не пытался скрыть свою досаду: что бы он ни
сделал, всё было не так.
- Но, милорд… Я полагал, ваша супруга…
- У меня нет привычки возить с собою жену, - перебил его
виконт Бьюмонт. Заметив унылый взгляд своего камергера, он, уже
мягче, прибавил: - Ваша неопытность вполне извинительна, сквайр
Уолтем, но этот дом слишком велик для меня одного. Джеффри, поди
сюда!
«Опять этот Джеффри!» - с досадой и неприязнью подумал
Уолтем, уже зная, что этому хозяйскому любимчику когда-нибудь
суждено стать его шурином. Ещё сегодня утром он был бы рад подру-
житься с ним из любви к Нэнси, но теперь его благим намерениям
явно мешала ревность, в которой он почти не отдавал себе отчёта.
- Я здесь, ваша светлость, - с привычной готовностью ото-
звался вездесущий Джеффри.
- Разыщи лорда Маунтджоя и от моего имени пригласи его
сюда вместе с сыном.
Весь этот день Уолтем провёл в беготне и хлопотах: приезд

22

Уолтера Блаунта лорда Маунтджоя и его сына сэра Уильяма, необхо-
димость разместить их свиту в этом деревенском доме, который ещё
сегодня утром казался ему просторным, но теперь стал вдруг на удив-
ление тесен для сорока человек (конюшим пришлось занять даже са-
рай и примыкающий к нему хлев), попытки на ходу улаживать то и
дело возникающие перепалки и споры между слугами обоих вельмож,
распоряжения насчёт ужина (а заодно, и завтрака), отход ко сну…

В довершение всего, укладываясь в постель, виконт Бьюмонт
разглядел смарагд, сверкающий на пальце его камергера, и с оттенком
лёгкого удивления заметил:

- Какое красивое и дорогое кольцо! Откуда оно у вас?
- Это подарок лорда Крэйфорда, ваша светлость, - не смея ему
лгать, ответил Уолтем.
- Если вы хотите добиться моего расположения, - ледяным
тоном отчеканил виконт Бьюмонт, - впредь потрудитесь не упоминать
при мне этого имени!
Когда поздно вечером Уолтем, не раздеваясь, прилёг у двери
на соломенный матрас, служивший ему постелью, он чувствовал себя
несчастнейшим из смертных: у него гудели ноги, мучительно болела
голова и, что было намного хуже, кошки скребли на душе, ибо сегодня
он неожиданно для себя убедился, что к своей новой должности при-
годен ещё меньше, чем к жизни в деревне.
В последующие дни, приглядываясь к виконту Бьюмонту,
Уолтем невольно сравнивал его со своим прежним господином (о ко-
тором ему запретили даже упоминать!), и находил, что они совер-
шенно не похожи: в отличие от лорда Крэйфорда, виконт Бьюмонт
был сдержан и сух в обращении, отличался немногословностью и ред-
кой для человека его лет скрытностью. Дни проходили за днями, но
он ни разу ни с кем не поделился своими тревогами, а то, что он по-
стоянно пребывал в состоянии тревоги и подавленности, бросалось в
глаза: каждый вечер, возвращаясь домой из королевского замка, он
падал в кресло и часами молча смотрел в окно на глухую стену дере-
вянного сарая, стоящего на против. Иногда, чтобы развеяться, он за-
тевал игру в кости с сэром Уильямом или с кем-нибудь из своих ко-
нюших. Чаще всего они говорили на отвлечённые темы и лишь из-
редка - о делах, и Уолтем, к присутствию которого постепенно при-
выкли и которого перестали замечать, принимая за «своего», убе-
дился, что дела виконта Бьюмонта шли неважно. Он был членом Боль-
шого королевского Совета и входил в комитет, которому вменялось в
обязанность надзирать за состоянием дорог на королевских землях.
Однако, поскольку их состояние, как и во все времена, оставляло же-

23

лать лучшего, король Эдвард был им крайне недоволен, хотя упрек-
нуть Джона Бьюмонта – это воплощение честности – в нерадивости,
или, того хуже, в казнокрадстве, мог бы только наглый клеветник. Из
обрывков разговоров Уолтем понял, что ещё ранней весной его лорду
было приказано подправить размытую дождями первую Эрлинг-
стрит1, однако скромные средства, выделенные на это из государ-
ственной казны, были беззастенчиво разворованы нерадивыми под-
рядчиками, нанятыми по совету его бывшего камергера (которого ещё
в конце мая с позором прогнали с должности). Всерьёз опасаясь
опалы, а то и судебного разбирательства, виконт Бьюмонт возместил
убытки из собственных средств, и теперь крайне нуждался в деньгах,
по причине чего и пребывал в состоянии мрачного оцепенения. Есте-
ственно, что говорить с ним о своей женитьбе Уолтем не решался,
равно как не решался расспрашивать его о делах, дабы не навлечь на
себя упрёков в излишнем любопытстве - что может быть хуже не в
меру любопытного слуги!

Однажды виконт Бьюмонт вернулся из замка намного позже
обычного, молчаливый и подавленный, как никогда. После ужина,
ещё до захода солнца, он лёг спать, но заснуть не смог и долго воро-
чался в постели - наступившая ночь выдалась душной. В окно светили
по-летнему яркие большие звёзды; было тихо, и он, боясь разбудить
Уолтема, шёпотом спросил:

- Вы спите, Уильям?
Уолтем, растроганный тем, что его впервые назвали по
имени, в одну секунду стряхнул с себя остатки сна и бодро отозвался:
- Нет, милорд. Вам не спится? Хотите, я принесу холодного
эля из погреба или яблочной воды?
- Принесите эля, - ответил виконт Бьюмонт. – Только захва-
тите две кружки, я не люблю пить в одиночестве.
Начав с эля, они закончили бутылкой сладкой мальвазии –
излюбленным вином виконта Бьюмонта. То ли вино развязало ему
язык, то ли он наконец-то счёл Уолтема достойным своего доверия,
но он вдруг признался, что в последнее время весьма тяготится холод-
ностью и мелочными придирками короля Эдварда, который завёл
себе новых фаворитов – графа Девона и его брата сэра Джона. Уолтем,
по рассказам своего прежнего господина составивший представление
о короле, как о человеке на редкость вздорном, ответил:
- Не огорчайтесь, милорд. Возможно, к осени ветер переме-
нится, и вы снова окажетесь в фаворе. Как говорится, старый друг

1 Первая Эрлинг-стрит – дорога, соединявшая Лондон и Йорк; вторая Эр-
линг-стрит соединяла города Силчестер и Глостер.

24

лучше новых двух, а старый преданный слуга и подавно.
- Вы неправы, так бывает отнюдь не всегда, - с улыбкой воз-

разил виконт Бьюмонт. – Мой новый камергер нравится мне намного
больше прежнего.

Уолтем встрепенулся, у него даже глаза заблестели. Продол-
жая словесную игру, он с искренним удивлением спросил:

- Так он вам нравится? Вот уж не заметил. Право, что бы он
не сделал, у него ничего не выходит.

- С чего вы это взяли? Он, хоть и неопытен, зато старателен,
честен и немногословен – как раз такого-то я и хотел.

- С первой частью вашего утверждения, милорд, я, пожалуй,
соглашусь, а что касается второй, то его немногословность, скорее,
признак робости, а робость – сродни глупости, ибо, будь он развязнее
и болтливее, он сумел бы заслужить ваше расположение, развлекая
вас беседой, чтобы излечить от меланхолии.

- Вы несправедливы к себе, Уильям. «Дружескими беседами»
меня каждый день «развлекают» при дворе и на заседаниях Совета. Я
ценю вас именно за то, что с вами мне так легко молчать… Неплохая
тема для тоста. За ваше дружеское молчание, Уильям!

Виконт Бьюмонт рассмеялся и разлил остатки вина. При
свете масляной лампадки розовая мальвазия на дне оловянной кружки
казалась багровой, будто густая кровь. Уолтем решился.

- Милорд, могу ли просить вас об одной милости?
- Ну вот! – с досадой отозвался разочарованный виконт Бью-
монт. – Вы всё испортили. Ладно, признавайтесь, чего вы хотите? Де-
нег? Подарков?
- Милорд, я никогда бы не посмел просить у вас больше, чем
вашей светлости было угодно для меня сделать.
- Тогда чего вы хотите?
Захмелевший Уолтем покраснел до корней волос и тихо при-
знался:
- Я влюблён и хочу жениться, милорд. Умоляю, позвольте
мне две недели отлучки!
Виконт Бьюмонт горестно вздохнул.
- Как её зовут?
- Энн Эшли, в девичестве Шелтон.
- И когда это она успела вас окрутить? Ловкая чертовка!
Впрочем, все они таковы. - В его голосе послышалось презрение ко
всему женскому полу, и в сердце Уолтема закралось нехорошее подо-
зрение, которое, впрочем, тут же развеялось, когда виконт Бьюмонт
прибавил: - Я тоже по уши влюблён, но отнюдь не в мою жену. Увы,
дама моего сердца замужем и даже не догадывается о моих чувствах.

25

Я от души завидую вам, Уильям. Примите мои поздравления! Поез-
жайте домой хоть завтра же, я даю вам целый месяц отлучки, тем бо-
лее что послезавтра я и сам уезжаю.

- Куда же вы едете, милорд? – растерялся Уолтем.
- В Бивер-касл. До короля дошли слухи, что в Ланкашире
началось восстание сторонников лорда Генри Перси. Вслед за Ланка-
широм восстал Йоркшир. Мятежники требуют расправы над Вудвил-
лами и Грэями, дело принимает дурной оборот. Король поручил гра-
фам Девону и Пэмброку спешно собрать армию и выступить на Север.
Сбор назначен в середине июля в Ноттингеме.
- О Господи! – пробормотал Уолтем.
Он чувствовал себя предателем – только предатель мог бро-
сить своего господина и благодетеля накануне тревожных событий.
Заметив его смущение, виконт Бьюмонт поспешил его успокоить:
- Не вините себя, Уильям, вы всё равно бессильны мне по-
мочь: собрать под знаменем золотого льва всех моих держателей не
сумел бы даже мой покойный отец, уж больно они строптивы. От-
правляйтесь в Уолтем-Уолдс и женитесь, раз уж вам пришла охота
обзавестись женой. Хотя, будь я на вашем месте, я вообще никогда бы
не женился. Но я знаю, вы всё равно меня не послушаетесь… Что ж,
поезжайте в Уолтем-Уолдс. Через месяц мы встретимся в Ноттингеме.
Не помня себя от счастья и не находя слов для выражения
благодарности, Уолтем схватил его руку и прижал к своим пылающим
губам.

Через два дня на рассвете они простились в Келтерворте, у
старинного кельтского креста, стоящего на развилке дорог: виконт
Бьюмонт отправился в Бивер северной дорогой, а по южной дороге
Уолтем поскакал в Уолтем-Уолдс, где его ожидали радостные хло-
поты по случаю предстоящей женитьбы.

Если бы этим утром он мог знать, при каких трагических об-
стоятельствах ему будет суждено увидеть виконта Бьюмонта в следу-
ющий раз, он ни за какие земные блага не согласился бы с ним рас-
статься.

26

ГЛАВА II ЭДЖКОТТ

Что, господа, шуметь вас заставляет?
С кем биться вы хотите? И зачем?

У. Шекспир, «Генрих VI», часть I.

1.

Время - не только самый искусный из лекарей, врачующий
душевные раны. Время – надёжный миротворец, примиряющий, каза-
лось бы, непримиримых врагов.

Лучшим доказательством этого утверждения явилось присут-
ствие в Кале двадцатишестилетнего Джона де Вира, именовавшего
себя «графом Оксфордом». Смерть его отца и брата Обри от рук йор-
кистского палача, неожиданное получение отцовского титула и
наследства, ещё более неожиданный арест и заключение в Тауэр,
наконец, освобождение по протекции графа Уорика, полученное в об-
мен на пожизненное изгнание – все эти превратности жестокой
судьбы закономерно сделали Джона де Вира графа Оксфорда «измен-
ником» и «мятежником», и привели его в Кале, куда он прибыл, чтобы
засвидетельствовать почтение его шурину графу Уорику1, в недавнем
прошлом – непоколебимому приверженцу дома Йорков, возведшему
своего юного кузена Эдварда Плантагенета из дома Йорков на англий-
ский престол, а ныне - признанному вожаку всех тех, кто был недово-
лен политикой короля Эдварда.

Граф Оксфорд был принят весьма любезно, особенно графи-
ней Уорик и её дочерями, которые уже третий месяц томились от
скуки в своих покоях. Третий месяц они видели из окон одно и тоже
– унылый двор, мощённый серым камнем, толпы неотёсанных и гру-
бых солдат, и море, уходящее за горизонт. Когда окна были закрыты
ставнями, дамы страдали от изнуряющей июльской духоты. Но сто-
ило распахнуть ставни, как северный ветер наполнял комнаты смрад-
ным запахом порта – гниющих рыбьих потрохов, соли, прелой сле-
жавшейся кожи и стоячей воды залива, в которую сливали нечистоты.

Дни напролёт, сидя за рукоделием, графиня Уорик, её дочери
и их придворные дамы, как умели, развлекали себя песнями и разго-

1 Джон де Вир, граф Оксфорд был женат на сестре графа Уорика Маргарет
Нэвилл, и таким образом доводился ему шурином.

27

ворами о предстоящей свадьбе леди Изабэлл Нэвилл, но даже эти раз-
говоры успели им наскучить, и единственное, что скрашивало их од-
нообразное существование – это общество молодого, приятного и лю-
безного в обхождении графа Оксфорда, ставшего у них частым и же-
ланным гостем.

Леди Изабэлл так долго ждала дня свадьбы, что известие о
согласии Папы на её брак с герцогом Клэренсом восприняла без ма-
лейшего намёка на радость или волнение. Всё случилось по-буднич-
ному просто: ей сообщили об этом утром в одиннадцатый день июля,
а ближе к полудню по приказанию архиепископа Йоркского в замко-
вой часовне зажгли свечи, и отец, взяв её под руку, отвёл к алтарю. Из
приглашённых гостей присутствовали только лейтенант крепости
Джон лорд Уэнлок, да ещё граф Оксфорд, из любезности пожелавший
почтить их своим присутствием.

Джордж Нэвилл архиепископ Йоркский и бывший канцлер
королевства лично проводил церемонию. Повторяя за ним слова обе-
тов, леди Изабэлл едва не плакала от обиды и глухой тоски. Нет, не о
такой свадьбе мечтала она!.. Что и говорить, любая английская кре-
стьянка в день своей свадьбы была намного счастливее, нежели эта
высокородная леди, наследница двух графских корон и огромного со-
стояния, по воле отца, без любви, выходящая замуж за королевского
брата - известного интригана, грубияна, распутника и любителя при-
ложиться к бутылке.

После венчания не последовало ни свадебного пира, ни по-
здравлений, ни вручения подарков. Граф Уорик, озабоченный важ-
ными и неотложными делами, наспех поцеловал её в лоб и ушёл, за-
брав с собою герцога Клэренса. Её мать и сестра отправились при-
сматривать за укладкой вещей, поскольку завтра им предстояло поки-
нуть Кале. Несчастная леди Изабэлл осталась совершенно одна и
горько разрыдалась, оплакивая свою незавидную участь.

Но этот день закончился для неё много хуже, чем начался: ве-
чером после позднего ужина герцог Клэренс, изрядно напившись,
явился в её спальню и без малейшего намёка на нежные чувства, и
даже без единого слова - молча, торопливо и грубо овладел ею, ибо
отныне она была его собственностью.

На закате того же дня, на другом берегу пролива, в Дувре, в
двери одного из неприметных домов, стоящих на Касл-стрит, настой-
чиво постучали. Двери отпер юный слуга, одетый в нарядную чёрно-
алую ливрею, украшенную господской эмблемой.

- Что тебе нужно?

28

Стоящий на пороге человек средних лет, высокий и жили-
стый, хрипло спросил:

- Здесь ли проживает лорд Крэйфорд?
Судя по его ветхому тряпью, пропахшему рыбой и морской
солью, это был не то рыбак, не то моряк. Оглядев его недоверчивым
взглядом, мастер Дэньел уклончиво ответил:
- Допустим. А тебе-то что?
- Мне велено передать ему письмо.
- Давай сюда, я передам.
Мастер Нэвилл не без сожаления выдал ему пенни в качестве
вознаграждения за услуги, вытолкал посыльного за дверь и побежал
наверх, в покои лорда Крэйфорда.
- Ваша светлость, вот письмо, которого вы так долго ждали!
Лорд Крэйфорд и в самом деле давно уже ждал этого письма.
Нетерпеливым жестом он сломал восковую печать и с шелестом раз-
вернул бумагу.
- Чёрт бы побрал моего дядюшку! – с досадой выругался он,
отдавая письмо жене. – Прошу простить, миледи.
Брат Элберт, духовник лорда Крэйфорда, и его сенешаль, сэр
Генри Уолден, встали за спиной леди Мэри и склонились над пись-
мом, которое она держала в руках. Лица всех троих выражали недо-
умение.
- Похоже, милорд, граф Уорик не слишком вам доверяет, - за-
метил брат Элберт.
Он мог бы этого не говорить – лорд Крэйфорд и без того был
расстроен: из письма следовало, что его дядюшка намеревался выса-
диться вовсе не в Дувре, как было оговорено ранее, а в Сандвиче, и
своей излишней подозрительностью спутал все планы племянника.
«Бедный Эдд! – подумала леди Мэри. – Он потратил столько
сил и времени, привлекая на нашу сторону Милвуда и весь гарни-
зон… Зачем он так старался?..».
Она давно уже с тоскою ждала этого дня, и завтра он, нако-
нец, настанет – день, когда ей придётся расстаться с мужем, которого
обстоятельства вынуждали идти на войну. «Не я первая, не я послед-
няя», - думала леди Мэри, пытаясь себя успокоить, но сотни, тысячи
женщин, оставленных мужьями ради военных забав, служили ей пло-
хим утешением, и разыгравшееся воображение рисовало ей сцены
одна ужаснее другой: её возлюбленный супруг, раненый и беспомощ-
ный, лежит на земле, истекая кровью…
- Что с вами, дорогая? – встревожено спросил лорд Крэйфорд.
- Отчего вы так побледнели? В вашем положении не следует волно-
ваться, тем более что я не вижу причин для волнения.

29

Она встряхнула головой, точно прогоняя зловещее видение,
и через силу улыбнулась.

- Я вовсе не взволнована, милорд. Я всего лишь хотела спро-
сить: вы прикажете отвезти меня в Лондон или оставите здесь?

Лорд Крэйфорд, любивший её настолько, что её тайные
мысли давно уже перестали быть для него тайной, наклонился к ней
и с нежностью поцеловал её в губы.

- С чего вы это взяли, моё сокровище? Я не собираюсь разлу-
чаться с вами. Завтра на рассвете мы вместе отправимся в Сандвич.

Леди Мэри украдкой вздохнула и с благодарностью посмот-
рела на мужа, подарившего ей ещё несколько дней счастья – поистине
щедрый подарок!

Несмотря на то, что путешествие длиною в несколько миль
заняло половину следующего дня, оно доставило леди Мэри немалое
удовольствие. Мерно покачиваясь в конных носилках в такт неспеш-
ной рыси, она любовалась пейзажем: медленно проплывавшими
вдали рыбацкими деревеньками, меловыми откосами придорожных
оврагов и крикливыми чайками, в поисках корма долетавшими даже
сюда, за две мили от моря. Прохладный восточный бриз приятно лас-
кал её лицо, сочная зелень лугов радовала глаз, и, если бы не беремен-
ность, она бы охотно отправилась в Сандвич верхом, ибо с детства
любила верховые прогулки.

С улыбкою слушая мужа, который ехал рядом с носилками и
забавлял её рассказами о Джеке1, победителе великанов Корморана и
Бландербора, она невольно вспоминала тот восторг, с каким его мало-
летние пажи восприняли новость о скорой высадке войск графа Уо-
рика. «Ура! Мы едем на войну!» - во всё горло кричали они, радостно
подпрыгивая и размахивая воображаемым оружием. Глядя на них, она
не могла не дивиться различию, с каким Господь сотворил мужчин и
женщин: для мужчин война означала подвиги, доблесть и славу, а для
женщин – разлуку с любимыми, горе, слёзы и сиротство детей.
«Неужели мне суждено овдоветь во второй раз?» - с содроганием
спрашивала она себя и жадно вглядывалась в черты своего возлюб-
ленного супруга, стараясь запечатлеть их в своей памяти, дабы после
утешаться в разлуке.

Завидев впереди стены городка Сандвич, лорд Крэйфорд при-
казал остановиться и в сопровождении своего сенешаля, рыцаря

1 Джек Победитель великанов – персонаж сказок, житель полуострова Кор-
нуолл; обладал шапкой-невидимкой, шапкой мудрости, сапогами-скороходами и бога-
тырским мечом.

30

опытного и сведущего, отправился обозревать окрестности в поисках
площадки для лагеря. Подходящая площадка нашлась довольно
быстро на вершине восточного холма, откуда хорошо просматрива-
лась долина реки Стаур. В этом месте река делала крутой поворот,
изгибаясь, точно змея, сперва на восток, а после поворачивая на запад.
Оглядев окрестности, лорд Крэйфорд, отличавшийся хорошей воен-
ной выучкой, отдал должное стратегическим талантам своего дя-
дюшки, ибо с точки зрения высадки войск место было выбрано самое
безопасное: до ближайшего королевского замка Ричборо, располо-
женного на другом берегу Стаура, было около двух миль, а до при-
брежного Дувра с его многочисленным гарнизоном и пушками, наце-
ленными на залив, и того больше.

На вершине холма лорд Крэйфорд приказал разбить шатёр,
купол которого украшал хорошо заметный со стороны реки чёрно-
алый штандарт с его личной эмблемой – чёрным мартлетом1. После
лёгкого ужина, приготовленного на костре, он улёгся на разборную
походную кровать, обнял жену и крепко уснул, предвкушая скорую
встречу с дядей.

Эти дни до прибытия графа Уорика леди Мэри надеялась по-
святить одному лишь супругу, однако каждый день в Сандвич прибы-
вали небольшие отряды закованных в латы людей – местных сквайров
и рыцарей, не считая половины Дуврского гарнизона, пришедшего
сюда во главе с капитаном Милвудом. Они ставили свои палатки во-
круг холма, на котором возвышался шатёр лорда Крэйфорда, и с каж-
дым днём этот спонтанно возникший военный лагерь становился всё
больше и многолюднее. Каждый вновь прибывший джентльмен и его
ближайшие офицеры считали своим долгом засвидетельствовать своё
почтение лорду Крэйфорду и его высокородной супруге. Сперва это
веселило леди Мэри, напоминая дни детства и военные походы её
отца и дяди, но после начало раздражать, ибо все эти лихие вояки, по
большей части люди недалёкого ума, как ей казалось, не умели вести
с дамой светскую беседу на отвлечённые темы и говорили исключи-
тельно о фураже, о новшествах в вооружении (с завистью подсмот-
ренных друг у друга) и о скором прибытии графа Уорика.

Дни тянулись за днями, и вот, наконец, однажды утром, когда
развеялся предрассветный туман, дозорные заметили корабли, вошед-

1 Мартлет – геральдическая фигура в виде стрижа; изображался без ног или
без когтей, т.к., согласно бестиариям, всю жизнь проводил в полёте, и ему не было
нужды касаться земли.

31

шие в устье Стаура во время прилива, когда вода в реке заметно при-
была. Все, кто находился в лагере, высыпали из палаток и в нетерпе-
нии вышли на берег, приветствуя величественно плывущую
навстречу флотилию.

Кораблей было более сорока. Когги, каракки, барки и даже
коракли1, ловя парусами попутный ветер, бесконечной вереницей
скользили по водной глади. Палубы, до отказа заполненные воору-
жёнными людьми, будто ежи, ощетинились копьями. Июльское
солнце слепило нещадно, тысячами бликов отражаясь в начищенных
до блеска шлемах и латах.

На носовом баке флагманского когга стоял граф Уорик, дер-
жась рукою за канат, натянутый на форштаг2, и, щуря глаза, вгляды-
вался в береговую даль. Он думал о том, что снова видит перед собой
английскую землю, и эту землю ему уже во второй раз предстояло за-
воевать силой оружия, дабы вернуть себе утраченное могущество.
Ради этой идеи, безраздельно владевшей всеми его помыслами, он
был готов на любые жертвы.

Он, не раздумывая, пожертвовал счастьем старшей дочери,
выдав её за герцога Клэренса, слабого умом интригана и кутилы, ко-
торого не мог не презирать в глубине души, но только через этот со-
мнительный брак его будущий внук, его наследник, по праву рожде-
ния становился обладателем королевской фамилии и несметного со-
стояния - во всём королевстве не нашлось бы ни одного магната, рав-
ного ему по знатности, могуществу и богатству. Он, не раздумывая,
пожертвовал своей репутаций преданного йоркиста и поднял мятеж
против короля, которого когда-то сам посадил на трон, но только та-
ким способом он мог доказать всему свету (и самому себе), что судьба
страны по-прежнему находится в его руках, и только он один знает,
как правильно распорядиться ею. Весь жар своей пламенной души,
весь свой немалый опыт, недюжинный ум, всю отвагу, доблесть и
непревзойдённый талант полководца (в чём многие небезоснова-
тельно сомневались) он, не раздумывая, возложил на алтарь отечества
(или собственного непомерного тщеславия?). За ним пошли сотни лю-
дей, тысячи верили в него – это ли не лучшее доказательство его
правоты? Да, половина из тех, кого он привёл за собой, и кто присо-

1 Когг – тип военного или торгового быстроходного корабля, распространён-
ный в то время на севере Европы. Каракка – т.н. «круглый» высокобортный корабль
(соотношение ширины к длине – 1:3). Барка – небольшой парусный корабль. Коракль –
в Ирландии и Уэлсе - рыбацкая лодка, сплетённая из ивовых прутьев и обтянутая кожей
или просмолённым холстом.

2 Форштаг – элемент корпуса парусного судна.

32

единится к нему впоследствии, неизбежно падут на поле боя, сражён-
ные мечом противника, ибо война никогда не обходится без крово-
пролития. Но даже эта будущая кровавая жертва лишь укрепляла его
уверенность в собственной правоте...

Когда на флагманском когге прозвучал условленный сигнал -
звук рога, корабли приблизились к берегу и встали на якорь.

Первыми сошли на берег разведчики, и лишь потом, убедив-
шись, что опасности нет, по деревянным мосткам спустился граф Уо-
рик. Следом за ним нетвёрдой походкой плёлся герцог Клэренс, ведя
под руку жену и тёщу. Несчастные дамы, измученные многодневным
плаванием и нещадной качкой, едва переставляли ноги, а младшую
дочь графа Уорика, слабую здоровьем юную леди Энн, капитану
судна пришлось нести на руках.

Долгожданная встреча дяди и племянника произошла совсем
не так, как это представлялось им обоим. В последний момент решив
отбросить привычную маску скудоумия и подобострастия, лорд Крэй-
форд сдержанно поклонился и, не скрывая раздражения, произнёс:

- С каких это пор, любезный дядюшка, вы перестали мне до-
верять? Как я и обещал, Дуврский гарнизон и рыцари Кента к вашим
услугам, извольте убедиться. – И он показал ему на лес копий, стоя-
щий у него за спиной.

Граф Уорик посмотрел на племянника так, как будто видел
его впервые в жизни, снисходительно улыбнулся, но промолчал.

Высадка заняла целых два дня. Этого времени вполне хватило
на то, чтобы дамы и девицы, существа изнеженные и хрупкие, пришли
в себя после утомительного путешествия. Но им предстояло сделать
ещё одно, на этот раз по суше.

Леди Мэри, под разными предлогами избегая общества тё-
тушки и кузин, мысленно готовилась проститься с мужем. Но когда,
казалось бы, настал неизбежный момент прощания, лорд Крэйфорд
вдруг объявил, что вовсе не собирается следовать в Лондон за армией
своего дяди. Напротив, выполняя его поручение, он должен был под
надёжной охраной отвезти женщин в замок Уорик-касл и оставаться
с ними, чтобы там, в безопасности, дождаться его победного возвра-
щения.

Мастер Дэньел Нэвилл, мечтавший отличиться на поле
брани, был столь разочарован, что даже не пытался это скрыть, и в

33

глубине души начал сомневаться в мужестве и доблести своего высо-
кородного кузена. Где уж ему было понять чувства лорда Крэйфорда,
который, увозя женщин по западной дороге, мысленно утешал себя
так: «На доблесть и мужество мне наплевать, я молод и ещё успеют
навоеваться. Но зато никто и никогда не сможет упрекнуть меня в том,
что я, нарушив присягу, поднял меч на короля Эдварда».

Собственная изворотливость, свойственная людям более зре-
лого возраста, не могла не радовать его. Но ещё больше его радовали
взгляды жены, полные сердечной благодарности и лучезарного сча-
стья – единственная награда, на которую он мог рассчитывать и ныне,
и впредь.

2.

Север Англии, этот каменистый суровый край, населённый
суровыми воинственными людьми, вспыхнул в одночасье, будто бо-
чонок с порохом, к которому поднесли зажжённый фитиль.

Первыми поднялись Нортамберленд и Ланкашир, два граф-
ства, искони считавшиеся оплотом дома Ланкастеров. Предлог для
мятежа нашёлся вполне благовидный, но далеко не новый: толпы во-
оружённых людей под предводительством сэра Роберта Хиллиарда,
именовавшего себя Робином Холдэрнессом, требовали восстановле-
ния попранных прав последнего представителя древнего рода Перси,
испокон века владевшего графством Нортамберленд, – юного лорда
Генри, по приказу короля Эдварда томившегося во Флитской тюрьме.
Нынешний граф Нортамберленд – Джон Нэвилл, давнишний враг се-
мейства Перси, был вынужден спешно собрать людей и всеми силами
пытался подавить вспыхнувший бунт, гоняясь по горам и долинам за
ускользающими от него бунтовщиками. И это вместо того, чтобы при-
соединиться к его старшему брату, графу Уорику, который, как было
условлено, ждал от него поддержки в мятеже против короля и его обо-
жаемых Вудвиллов! При сложившихся обстоятельствах граф Нортам-
берленд, лишённый возможности присоединиться к брату, выглядел
в его глазах предателем, ибо граф Уорик, всегда считавшийся только
со своими личными интересами, не понимал и не хотел понимать при-
чину его промедления. Их размолвка в будущем грозила перерасти в
глухую неприязнь.

В июне поднялся Йоркшир. Доблестные рыцари, сквайры,
лучники, билмены, копейщики и прочий вооружённый и неугомон-
ный сброд, избрали своим капитаном смелого и опытного рыцаря сэра
Джона Коньерса, женатого на кузине графа Уорика. Всенародная

34

слава легендарного героя Робина Гуда не давала ему покоя, и он из-
брал себе имя «Робин Ридисдэйл», намекая, что требования восстав-
ших, как и в случае с Робином Гудом, являются выражением народ-
ных чаяний. Что и говорить, их претензии к власти намного отлича-
лись от тех, что предъявлялись их соседями из Ланкашира и Нортам-
берленда. Восставшие Йоркшира протестовали против непосильных
налогов; кроме того, они объявили родичей королевы, Вудвиллов и
Грэев, врагами короны, расхищающими казну, и требовали над ними
немедленной расправы. Возможно, пошумев, они бы разошлись по
домам, как это бывало уже не раз, если бы мудрый граф Уорик не по-
догревал их воодушевления, распространяя в их рядах мастерски
написанные прокламации, в которых ссылался исключительно на
народное благо и на необходимость защитить молодого и неопытного
короля от влияния дурных фаворитов. А кто же, скажите на милость,
откажется послужить верой и правдой народу и королю?

К восставшим присоединились почти все Нэвиллы, их родичи
и сторонники, и среди поднятых знамён пестрели штандарты с гер-
бами лордов Латимера, Абергавенни, ФитцХью, Скроупов из Болтона
и Мэшема, виконта Уэллиса, а также их многочисленных ленников.

Йоркширские повстанцы, сплотившись в отряды, в количе-
стве около тысячи человек лихим маршем двинулись на юг. А когда
им стало известно, что граф Уорик высадился в Сандвиче во главе
гарнизона Кале, что к нему присоединился весь Кент и даже Лондон
- город купцов, банкиров и прочих толстосумов (то есть людей осмот-
рительных и крайне осторожных) распахнул перед ним ворота, они
возликовали, заранее уверенные в близкой победе.

Гроза неумолимо надвигалась одновременно с двух сторон, с
Севера и с юга. А в Миддлендсе, в своём замке Фотэрингей, король
Эдвард нервно мерил шагами опочивальню, обдумывая случившееся.
О готовящемся мятеже он знал заранее, и всё же тревожные известия
застали его в врасплох, как это всегда бывает с людьми, которые до
последней минуты надеются, что буря пронесётся мимо.

Он, как мог, постарался обезопасить себя и родичей своей су-
пруги: во все концы королевства направились сотни гонцов с призы-
вом встать на защиту короны; граф Риверс, его сыновья и семейство
Грэев были спешно отправлены кто в Уэлс, кто в Норфолк; бóльшую
часть королевского золота и сокровищ надёжно спрятали в Кроуленд-
ском монастыре, расположенном на острове, со всех сторон окружён-
ном водой (остальное давно уже было спрятано в Чартер-Хаузе). И
всё же король Эдвард не находил себе места, снедаемый тревогой, к

35

чему имелось две весьма веских причины. Во-первых, с ним не было
его верного сподвижника и боевого соратника Джона Типтофта графа
Вустера, за лютость нрава прозванного в народе «Английским мясни-
ком»; он находился в Ирландии, наместником которой являлся. Во-
вторых, графы Девон и Пэмброк, посланные им для набора армии в
Уэлс и в соседние графства, по его мнению, преступно медлили, вы-
полняя королевский приказ.

Между тем Уильям Херберт граф Пэмброк отнюдь не медлил,
а, напротив, торопился изо всех сил. Собрать в Уэлсе армию было не-
просто; когда-то эти земли принадлежали Джесперу Тюдору, истин-
ному графу Пэмброку, приверженцу дома Ланкастеров, обвинённому
в измене и изгнанному за пределы Англии. Узнав, что в стране зате-
вается буча, Джеспер Тюдор неожиданно вернулся в Уэлс и поднял
мятеж, надеясь отвоевать свои земли обратно. Укрываясь от королев-
ских лучников то в одном непреступном замке, то в другом, он при-
зывал к бунту своих сторонников, коих в его родном краю было не-
мало. Неудивительно, что Уильям Херберт - йоркистский граф Пэм-
брок собрал под своё знамя гораздо меньше людей, чем рассчитывал,
а именно около шести сотен.

Хамфри Стаффорду, новоиспечённому графу Девону повезло
ещё меньше: в центральных, восточных и юго-восточных графствах
он сумел отыскать всего около четырёх сотен вояк, готовых поднять
меч на защиту короля Эдварда, ибо никто не хотел ввязываться в эту
сомнительную авантюру: лозунг северян, восставших против засилья
Вудвиллов и Грэев, пришёлся всем по душе, да и граф Уорик всегда
был верным йоркистом, и его конфликт с королём многие восприни-
мали как дело сугубо семейное, а в семейные дрязги владетельных
особ, как известно, лучше не ввязываться.

Что касается короля Эдварда, то во второй половине июля он
располагал лишь сотней рыцарей из собственной охраны, да ещё по-
лутора сотнями людей из коронных земель. Собравшись в Ноттин-
геме, они пошли маршем на юг, на соединение с отрядами графов
Пэмброка и Девона, которые, не зависимо друг от друга, двигались на
Север1. А граф Уорик, возглавивший кентских мятежников, прихва-
тив в Лондоне отряд городских ополченцев, по северо-западной до-
роге направился в сторону городка Таустер, расположенного в девяти
милях от Нортхэмптона, чтобы помочь йоркширским повстанцам раз-
громить армию короля.

1 По мнению автора, не выдерживает никакой критики довольно распростра-
нённая версия о том, что Пэмброк и Девон встретились на подходе к Дэйнс-муру и рас-
сорились, после чего Девон увёл своих людей.

36

Лагерь Уильяма Херберта графа Пэмборка, разбитый на ночь
возле деревушки Эджкотт, что в тринадцати милях от ближайшего го-
родка Банбери, на рассвете двадцать пятого июля ещё просыпался ото
сна, когда дозорные, поднявшиеся на холм, неожиданно развернули
коней и галопом помчались обратно в лагерь. Ворвавшись в графскую
палатку, их командир не слишком любезно растолкал сонного графа
Пэмброка и взволнованно доложил:

- Милорд, к нам приближается армия мятежников!
Вскочив с походной кровати, граф Пэмброк приказал трубить
общую тревогу и с помощью оруженосцев начал лихорадочно обла-
чаться в доспехи. Примерно через час его отряды, выстроившись в бо-
евой порядок, заняли три ближайших холма, прозванные местными
жителями Дэйнс-мур1.
Авангард повстанцев стремительно приближался и был уже
на расстоянии трёх сотен ярдов. Над головами их знаменосцев разве-
вались штандарты сэра Генри ФитцХью, сэра Генри Нэвилла - сына
лорда Латимера, а также его зятя - сэра Джона Саттона. Увидев впе-
реди на холме отряды графа Пэмброка, эти молодые люди, подобно
всем своим сверстникам мечтающие о подвигах и славе, и не поду-
мали останавливаться. Напротив, близость врага лишь распалила их
азарт, и они, пришпорив коней, помчались в атаку.
С их стороны это было чистым лихачеством, если не безу-
мием, и граф Пэмброк, воин опытный и мудрый, не преминул этим
воспользоваться: его лучники, уже готовые к бою, натянули свои
огромные шестифутовые2 луки, и сделали первый залп. За ним после-
довал второй, потом третий, не менее меткий, чем первые два, и когда
дорожная пыль рассеялась, повстанцы с ужасом увидели, что их мо-
лодые командиры, сражённые вражескими стрелами, лежат на земле,
выпав из сёдел, и только их кони, лишившись всадников, продолжают
скакать по направлению к Дэйнс-мур. Однако те отчаянные рубаки,
что ещё секунду назад мчались следом за ними, резко развернули ко-
ней и предпочли отступить.
Трезво оценив преимущество противника, занявшего выгод-
ную боевую позицию, повстанцы замедлили движение, остановились,
и затем отъехали немного назад – так, чтобы стрелы уэлсских лучни-
ков не могли их достать.
Пожилой лорд Латимер, терзаемый тревогой, спешно созвал
своих офицеров и потребовал, чтобы парламентарии подняли белый

1 «Мур» - по-английски «вересковая пустошь».
2 Фут - английская мера длины, равная 30,48 см.

37

флаг и доставили к нему сына, зятя и племянника, живых или мёрт-
вых. Предводитель повстанцев Робин Ридисдэйл не посмел отказать
ему в просьбе, и к полудню лорд Латимер убедился, что его един-
ственный сын, племянник Генри и зять Джон Саттон вместе с его
младшим братом Уильямом Саттоном, жестоко убиты. Не в силах по-
верить в эту утрату, стеная над их окровавленными телами, несчаст-
ный старик лишился рассудка, и Робин Ридисдэйл приказал слугам
отвезти его в мэнор Бартон-Латимер.

К вечеру положение не изменилось: отряды графа Пэмброка
не сделали ни шагу вперёд, боясь потерять выгодную боевую пози-
цию, а отряды повстанцев, в ходе лобовой атаки потерявшие лучших
своих командиров, даже не думали наступать. Граф Пэмброк видел,
что силы врага весьма значительны и не хотел рисковать своими
людьми, надеясь на то, что в скором времени к нему подоспеет либо
король Эдвард, либо граф Девон со своими отрядами. Повстанцы,
тоже ожидая возможного подкрепления, разбили лагерь у подножья
холмов. Наступила ночь.

А на следующий день, двадцать шестого июля, около десяти
часов утра в палатку графа Пэмброка вошёл только что прибывший
гонец в ливрее сэра Джеффри Гейта, с ног до головы покрытый пы-
лью. Он доложил, что авангард королевской армии под командова-
нием сэра Джеффри уже на подходе, и вручил графу Пэмброку сек-
ретное послание. В послании сэр Джеффри излагал свой хитроумный
план по разгрому мятежников. Он предлагал отрядам графа Пэмброка
сойти с холмов в долину, отвлекая врага, и обещал неожиданным ма-
нёвром напасть на их правый фланг, решив ход сражения в считанные
минуты. Собрав своих офицеров, граф Пэмброк изложил им этот
план, который был единогласно одобрен. Дело оставалось за малым –
воплотить его в жизнь.

И вот около полудня отряды валлийцев графа Пэмброка спу-
стились с холма, очутившись лицом к лицу с неприятелем. Началась
жестокая рубка. Уступая повстанцам в вооружении, валлийцы не
уступали им ни в силе, ни в отваге, и сражение грозило кончиться к
закату. Но тут, как и было обещано, с правого фланга послышался
призывный звук горна – горнист сэра Джеффри Гейта протрубил
атаку. Однако через минуту случилось то, чего никто не ожидал: аван-
гард королевской армии под командованием сэра Джеффри на полном
скаку врубился в отряды валлийцев. Кто-то в панике закричал: «Из-
мена! Нас предали!», и этот одинокий крик отчаянья тут же смолк,
растворившись в криках отборной валлийской брани и в звоне мечей.

Примерно через час всё было кончено. На поле остались ле-

38

жать изувеченные трупы коварно обманутых валлийцев, а граф Пэм-
брок и его братья сэр Ричард и сэр Джон, пытаясь спасти свою жизнь,
вскочили на коней и помчались, куда глаза глядят.

За ними снарядили погоню и схватили в нескольких милях
южнее Эджкотта. Пленников привели в лагерь повстанцев. Они были
заметно подавлены, но, когда им сказали, что граф Уорик, подоспев-
ший на соединение с северянами, в тот же день наголову разгромил
графа Девона, они поняли, что жить им осталось недолго.

Так и случилось. Граф Уорик, который упорно отказывался
признать за Уильямом Хербертом графский титул, приказал его обез-
главить, равно как и его младших братьев сэра Ричарда и сэра Джона.
Та же печальная участь постигла Хамфри Стаффорда графа Девона,
бежавшего с поля боя, но пойманного в Бриджуотере и казнённого в
семнадцатый день августа на потеху веселящейся толпе городских зе-
вак.

3.

Лорд-чемберлен двора Уильям Хейстингс в глубокой задум-
чивости бродил вокруг королевского шатра. Ему было о чём поду-
мать: час назад он получил известие о разгроме отряда графа Пэм-
брока и о его казни. В лагере не нашлось ни одного смельчака, гото-
вого сообщить королю эту поистине ужасную новость, и теперь, к по-
лудню, о ней знали все, начиная с первых офицеров и кончая послед-
ней маркитанткой, за исключением одного лишь короля Эдварда.

Известие о разгроме графа Пэмброка повергло всех в неопи-
суемое уныние, и отряд короля, и без того малочисленный, таял на
глазах, будто предрассветный туман, но лорд Хейстингс ничего не
мог с этим поделать – никто не хотел воевать с могущественным гра-
фом Уориком, надёжной опорой королевского трона. Ещё меньше с
ним хотел воевать сам лорд Хейстингс; как-никак, он был женат на
его сестре, Кэтрин Нэвилл, и в сложившихся обстоятельствах это
могло спасти его от плахи, раз уж его высокородному шурину в одно-
часье вздумалось предать лютой смерти всех фаворитов короля.

Бродивший вокруг шатра лорд Хейстингс остановился и по-
смотрел в августовское выцветшее небо. В трёх футах от него на
конце шеста, закреплённого на специальной повозке, развевался
штандарт, затканный золотыми королевскими гербами – лилиями на
лазоревом поле и леопардами на алом. Скользнув по ним рассеянным
взглядом, лорд Хейстингс обернулся к своему оруженосцу, который

39

ходил за ним следом, и тихо, чтобы сидевший в палатке король Эд-
вард его не услышал, сказал:

- Позови ко мне виконта Бьюмонта.
- Слушаюсь, милорд, - так же тихо отозвался оруженосец.
Виконт Бьюмонт пришёл без промедления; несмотря на но-
вые блестящие доспехи и длинный меч на боку, вид у него был далеко
не бравый, скорее, пришибленный. Оттащив его подальше от палатки,
лорд Хейстингс начал без промедления:
- Послушай, Джек, я нынче не в чести, так почему бы тебе не
убедить Нэда1 встретиться с этим… как его… Робином Ридисдэйлом
и уладить дело миром?
Виконт Бьюмонт помолчал, обдумывая услышанное. Он
сразу смекнул, куда клонит лорд Хейстингс (раз поражение неиз-
бежно, лучше, мол, сдаться повстанцам, чем попасть в медвежьи
лапы2 графа Уорика), и, подумав, ответил:
- У меня ничего не получится, Уилл3, ты знаешь это не хуже
меня.
Лорд Хейстингс с досадой выругался и сплюнул на землю.
- Я знаю только одно: если через час мы не уберёмся отсюда,
нам несдобровать.
- Кстати, куда подевался гонец, и кто доложил королю о раз-
громе графа Пэмброка?
- Гонец давно исчез неизвестно куда, и королю никто не до-
кладывал.
- Так чего же ты медлишь?! – вспылил виконт Бьюмонт.
Он схватил лорда Хейстингса за кожаный ремешок наруча,
дабы тот не сбежал, проявив свойственное ему малодушие, и повёл в
палатку.
Король Эдвард заканчивал обедать; его паж Уилли Роджерс,
склонив колено подле стола, разрезал ему на тарелке последнюю пор-
цию мяса.
- Что случилось, милорды? – растерянно спросил король Эд-
вард, вглядевшись в унылые лица своих фаворитов.
- Сир, плохие новости, - ответил виконт Бьюмонт, отводя
глаза в сторону. - Двадцать шестого дня мятежники йоркшира разгро-
мили графа Пэмброка и направляются сюда.
- Что?!
Король Эдвард с перекошенным лицом вскочил с места и в

1 Нэд – уменьшительное от имени Эдвард.
2 Во владетельном гербе графа Уорика был изображён медведь, прикованный
цепью к суковатому стволу.
3 Уилл, Уилли – уменьшительное от имени Уильям.

40

гневе одним движением могучей руки перевернул обеденный стол
вместе с золочёной посудой, едва не зашибив насмерть беднягу Род-
жерса.

- Сир, немедля прикажите трубить построение – нам лучше
убраться отсюда, и как можно скорее, - прибавил лорд Хейстингс.

Выскочив из шатра, король Эдвард увидел, что от его отряда
осталось не больше сотни – почти все разбежались.

- Отходим! Немедленно! – прокричал он.
Подбежавший оруженосец подал ему походный шлем и меч,
другой торопливо подвёл коня. Пока он садился в седло, лорд Хей-
стингс побежал в свою палатку: даже в спешке он не мог бросить взя-
тый им в поход мешочек золота. Золота, за которое можно купить всё
что угодно, даже свободу и жизнь.

Они скакали без отдыха около часа мимо вересковых пусто-
шей, перелесков, оврагов, холмов и полей. Увидев впереди группу
крестьян, стоящих посреди пшеничного поля, они придержали коней
и подъехали к ним поближе, нещадно топча конскими копытами до-
зревающие колосья.

Крестьяне громко обсуждали недавние события и, не стесня-
ясь в выражениях, поносили на чём свет стоит и мятежников, и коро-
левских солдат, которые неделю тому назад устроили неподалёку от
их деревни кровавое побоище, перепугав детей и женщин, да ещё из-
рядно потоптали их поля во время отступления. Заметив приближаю-
щуюся к ним группу всадников в дорогих, блестевших на солнце ла-
тах, они прикусили языки и минуту спустя, узнав в одном из них ко-
роля Эдварда, который был на целую голову выше своих спутников,
попадали на колени и уткнулись носами в землю.

По знаку короля Эдварда их подняли и велели рассказать, что
здесь произошло. Крестьяне, в глубине души надеясь на вознагражде-
ние, охотно рассказали, что пару дней назад возле их деревни произо-
шла кровавая битва: северяне при поддержке армии графа Уорика
подчистую разгромили отряды графа Девона. Они слышали, что ему
удалось бежать, но за ним снарядили погоню, намереваясь изловить и
предать позорной смерти.

- Милорд, - сказал королю самый старый и почтенный из кре-
стьян, - вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, не то, не ро-
вен час, повстречаете дозорных графа Уорика.

Едва он договорил эту фразу, как другой, помоложе и позорче
глазами, указал на дорогу, с севера огибавшую поле. По дороге не

41

спеша ехала группа вооружённых копьями людей. Вглядевшись при-
стальней, король Эдвард сумел разглядеть цвета графа Уорика на их
ливреях.

- За мной! – приказал он, разворачивая разгорячённого коня,
и в сопровождении своих немногочисленных спутников помчался по
направлению к ближайшему лесу.

Разочарованные крестьяне, так и не дождавшиеся вознаграж-
дения за свой правдивый рассказ, долго смотрели ему вслед, горестно
сетуя.

Подъехав к кромке густого леса, лорд Хейстингс пришпорил
коня, обогнал короля Эдварда и остановился у него на пути, подняв
правую руку. Его взмыленный конь, не слишком довольный своим се-
доком, встал на дыбы, едва не сбросив его на землю.

- Стойте!
Король Эдвард и его рыцари осадили коней, что было непро-
сто после бешеной скачки.
- Что ты хочешь, Уильям? Говори быстрее, у нас нет времени.
Лорд Хейстингс, по природе своей человек трусоватый, даже
в эту минуту - минуту смертельной опасности, не растерял врождён-
ных способностей к интригам и обману. Он указал королю на глубо-
кий ручей, отделявший их от леса, и, отбросив придворный этикет по
причине полной неуместности, торопливо, но уверенно проговорил:
- Слезай с коня, Нэд. Мы представим дело так, будто ты уто-
нул.
С полуслова понявший его виконт Бьюмонт, прибавил:
- Сир, прошу вас, сделайте, как он просит. Для нас нет ничего
важнее, чем жизнь и безопасность вашей милости.
Король Эдвард нехотя уступил. Он позволил снять с себя зо-
лочёный салад и собственными руками швырнул его в ручей. Затем
он отпустил своего вороного коня, чья уздечка с накладками из чи-
стого золота стоила целое состояние, пересел на поджарого гнедого
жеребца Уилли Роджерса, осевшего под его тяжестью, и, наспех про-
стившись с Уилли и приказав ему немедля возвращаться в Фотэрин-
гей, где королева ждала новостей от венценосного супруга, углубился
в лесную чащу.

Они долго пробирались через густой лес, мечами срубая ку-
старник и густой молодой подлесок, встающий у них на пути. Нако-
нец, совсем выбившись из сил, беглецы остановились. Спрыгнув на

42

землю так поспешно, что никто не успел придержать ему стремя, ко-
роль Эдвард обернулся, и по его вспотевшему лицу пробежала судо-
рога: его сопровождали лишь пять человек – всё, что осталось от его
доблестного отряда.

Стараясь не смотреть в его затравленные глаза, виконт Бью-
монт, почтительно склонив колено, протянул ему флягу с водой.
Жадно отпив несколько глотков, король Эдвард уселся на траву и в
отчаянии уронил голову на руки.

Начало темнеть – ночь неумолимо приближалась, и лорд Хей-
стингс принялся сооружать королю постель: вместо подушки – кон-
ское седло, вместо перины – плащ, постеленный на траву, мокрую от
вечерней росы. Что и говорить, весьма подходящее ложе для помазан-
ника Божьего!

Король Эдвард, отлучившейся в кусты, долго не возвращался,
и встревоженный Хейстингс пошёл его искать. Раздвинув ветки ореш-
ника, он замер: король Эдвард стоял на коленях подле собственного
меча, вонзённого в землю за неимением распятия – он молился.

«Бедняга! А что ещё ему остаётся делать?» - сочувственно по-
думал лорд Хейстингс и горестно вздохнул.

43

ГЛАВА III ПЛЕН

… враги кругом,
И неоткуда больше ждать спасенья.

Торквато Тассо,
«Освобождённый Иерусалим».

1.

Проснувшись, король Эдвард долго не мог заставить себя от-
крыть глаза. Ему очень хотелось увидеть над головой шёлковый полог
своего ложа, расшитый золотой нитью; хотелось всегдашней сонной
улыбкой ответить на приветствие дежурного камергера; хотелось
услышать гул голосов многочисленных фаворитов, в ожидании его
утреннего выхода толпившихся в приёмном покое, примыкающем к
опочивальне… Он бы многое отдал, лишь бы всё, что случилось
вчера, оказалось кошмарным сновидением, воспоминания о котором
исчезают, стоит только открыть глаза…

Но он увидел то, что неизбежно должен был увидеть: вместо
полога его парадного ложа высоко над ним смыкались кроны дере-
вьев, и там, в просветах между густыми ветвями, серело утреннее
небо, затянутое низкими облаками, готовыми в любую минуту про-
литься дождём…

Король Эдвард повернул голову и заметил сидящего рядом
виконта Бьюмонта, который был смущён и растерян, не зная, как при-
ветствовать короля, проснувшегося не дома в постели, а в лесной
чаще на холодной земле. Что он мог сказать ему? Пожелать доброго
утра? Это было бы равносильно насмешке. Спросить, как ему спа-
лось? А как может спать человек, у которого ноет всё тело, поскольку
походный плащ, сырой от росы, весьма мало походил на мягкую пе-
рину, равно как и лежащий на нём молодой человек с затравленным
взглядом и одутловатым, небритым лицом мало походил на прежнего
Эдварда Йорка, весельчака, кутилу и холёного красавца, гордящегося
своей красотой и привыкшего жить в комфорте. Жалея его от всего
сердца, виконт Бьюмонт, не говоря ни слова, в знак приветствия запе-
чатлел поцелуй на его руке с явным намерением подчеркнуть: что бы
с ним не случилось, он продолжал оставаться королём и владыкой
своего королевства.

Возникший из-за кустов лорд Хейстингс, жалеющий его на

44

свой лад, подошёл ближе и развязным тоном (чего уж тут, в лесу, це-
ремониться?) произнёс:

- Ты плохо выглядишь, Нэд.
Король Эдвард поморщился. Сейчас его одинаково раздра-
жали и подчёркнутое почтение Джона Бьюмонта, и фамильярность
Уильяма Хейстингса.
- Благодарю за любезность, милорд, - угрюмо отозвался он. –
Вы всегда умели меня утешить.
- Какого чёрта ты дуешься, Нэд?! – вспылил лорд Хейстингс.
– Мне тоже не сладко, но это не повод, чтобы дуться друг на друга.
Пожалуй, он был прав, но король Эдвард ничего не сказал, и
устало закрыл глаза. Несчастный и униженный, он силился понять,
как могло случиться, что он, венценосец, помазанник Божий, прячется
в собственном лесу от собственных подданных, будто беглый пре-
ступник?..
Подобно всем деятельным людям, не склонным к созерца-
тельному восприятию мира и к самопознанию, он был склонен винить
в своих бедах кого угодно, но только не себя самого. И теперь его
сердце разъедала ненависть, жгучая ненависть. Он ненавидел своих
магнатов – опору его трона, поправших вековые законы королевства
и отказавших ему в помощи перед лицом нависшей опасности. Он
ненавидел своих прелатов, этих лицемерных святош, этих неутоми-
мых стяжателей, погрязших в мирских грехах, которые не смогли
предотвратить грядущее несчастье и молились о его благополучии не
слишком усердно. Он ненавидел всех своих советников, государ-
ственных сановников и клириков, которые давали ему дурные советы
и так плохо управляли королевством от его имени, что теперь он вы-
нужден скрываться в лесу на положении беглеца. Он ненавидел свой
парламент, издающий дурные законы, следуя которым его подданные
дерзнули усомниться в святости и незыблемости королевской власти
и посягнули на священную особу своего короля. Он ненавидел лон-
донцев, всех этих олдерменов1, членов гильдий, купцов, банкиров и
прочих торгашей, всегда недовольных налогами и поборами, и отка-
завших ему в законном требовании оплатить военные расходы. Нако-
нец, он ненавидел свой народ, предавший его, и особенно тех кре-
стьян, которых вчера они повстречали в поле. Им не было до него ни-
какого дела; их заботил только чёртов урожай, и ничего больше… И
тут он неожиданно понял, что в случившемся отчасти виноват сам: он
был слишком мягкосердечен, тогда как, управляя всем этим стадом,
ему следовало быть расчётливым, хладнокровным и жестоким, ибо

1 Олдермены («старейшины» - англ.) – члены городского Совета.

45

люди не помнят и не ценят добра, и призывать их к повиновению
должно не просьбами и посулами, но лишь окриком, плетью и пал-
кой…

Он снова открыл глаза; Хейстингс и Бьюмонт сидели рядом,
тупо уставившись в землю, занятые своими невесёлыми мыслями.
Зная о незавидной участи бедняги Уилла Херберта и его брата, они
пытались представить, что с ними сделает граф Уорик, если их схва-
тят. Рассеянно глядя на них, король Эдвард думал почти о том же: он
пытался представить, что сделает с графом Уориком, если ему дове-
дётся остаться в живых и сохранить за собой корону Англии. «Только
бы выжить! – мучительно думал он. – Только бы вернуться в Лон-
дон!». Ради этой цели он был готов стерпеть всё, даже своё нынешнее
унизительное положение, унизительное в двойне, ибо он взирал на
него с высоты былого величия…

Его чуткое ухо – ухо опытного охотника – уловило тихий
треск ветвей под чьими-то ногами; кто-то крался к ним, осторожно
пробираясь сквозь кусты. Он резко приподнялся и в поисках меча
начал лихорадочно шарить рукой в траве. По счастью, это были Томас
Монтгомери и Уильям Стэнли – его верные рыцари, оставшиеся с ним
до конца; пятый его спутник, Томми Хэндл, один из его оруженосцев,
лежал под кустом, накрывшись с головой плащом – он всю ночь охра-
нял короля и его спутников и теперь спал сном праведника.

- А вот и мы, - радостно объявил сэр Томас, ступив на поляну.
Он держал в руках пару подстреленных соек, сэр Уильям нёс
какой-то мешок.
- Что в деревне? Спокойно? – деловито осведомился виконт
Бьюмонт, вопросительно глядя на сэра Уильяма, своего шурина и
мужа его кузины Джоэнн, с которым он ладил лучше, чем с осталь-
ными.
- Да, ваша светлость, - ответил сэр Уильям, из почтения к вы-
сокородному супругу своей сестры никогда не позволявший себе фа-
мильярности в обращении с ним. – Но вчера там побывали люди графа
Уорика. Нас повсюду ищут.
- Я вижу, вам удалось раздобыть провизии, - заметил лорд
Хейстингс, облизнув губы. У него, как и у всех его товарищей по не-
счастью, ещё со вчерашнего вечера от голода сводило живот. – Да-
вайте, что там у вас.
В мешке оказались яйца, шмат солонины и хлеб – на пятерых
немного, но всё же лучше, чем ничего.
Король Эдвард к вящему удовольствию спутников приказал
разделить поровну этот скудный обед и жадно набросился на еду,

46

впервые не помыв рук и не прочитав молитвы. Он в один миг прикон-
чил яйца и мясо, но, надкусив крестьянский хлеб, тут же выплюнул с
брезгливой гримасой – в ржаную муку были подмешаны бобы.

- Я не могу есть эту гадость, - признался он и в сердцах швыр-
нул надкусанный ломоть в кусты.

- Какого чёрта ты делаешь, Нэд?! – возмутился лорд Хей-
стингс. – Между прочим, этот хлеб куплен на мои деньги! Уж лучше
бы ты отдал его мне!

Король Эдвард перевёл на Хейстингса холодные голубые
глаза и бесстрастным тоном переспросил:

- На ваши деньги, милорд? Если так, при первой же возмож-
ности я возмещу вам убытки.

- Ну, вот, опять ты дуешься, - примирительно произнёс лорд
Хейстингс. – И совершенно напрасно. Если бы я ещё до зари не от-
правил наших храбрых рыцарей в деревню за провизией, мы бы давно
уже умерли от голода.

- Вы заблуждаетесь, милорд, от голода так быстро не уми-
рают, - с недоброй усмешкой заметил король Эдвард. - Вам не следо-
вало ходить в деревню, сэры, - прибавил он, обращаясь к своим рыца-
рям. - К чему этот неоправданный риск?

- Риск был не так уже велик, ваша милость, - возразил сэр Уи-
льям. – Мы не стали покупать у крестьян слишком много, чтобы не
вызывать подозрений.

- Да, но вас могли схватить.
Сэр Томас улыбнулся и сказал:
- Если бы нас схватили, мы бы поклялись, что собственными
глазами видели, как ваша милость утонула в ручье.
- Ваш обман всё равно бы раскрылся рано или поздно. А мой
кузен Уорик, да будет вам известно, не любит обманщиков.
- До вашего кузена, милорд, мне нет никакого дела, не во гнев
будь сказано вашей милости, - многозначительным тоном возразил
сэр Томас.
- Вы напрасно храбритесь, Монтгомери, - вмешался в разго-
вор виконт Бьюмонт и, решив, что королю пора узнать правду, напом-
нил: - Графу Пэмброку и его братьям отрубили головы.
Король Эдвард вздрогнул и по обыкновению уставился куда-
то в одну точку, видимую лишь ему одному. Стиснув зубы, чтобы не
разразиться площадной бранью, он с минуту молчал и, наконец, спро-
сил:
- Какого чёрта, Джон, ты не сказал мне этого раньше?
- Не гневайтесь, сир, но вчера никто не осмелился доложить
вам об этом несчастье.

47

- Уж лучше бы я ничего не знал, - тихо проговорил король
Эдвард и отвернулся – он любил Уильяма Херберта и искренне скор-
бел о его смерти. «Когда-нибудь граф Уорик заплатит мне за всё!» -
мстительно подумал он.

- Не огорчайся, Нэд, - попытался утешить его лорд Хейстингс.
- Всё не так уж и плохо. Ты жив, до сих пор на свободе и даже немного
поел. Конечно, этот лес мало походит на королевские чертоги, но
представь, что ты на охоте…

- Вы правы, милорд, мы на охоте, - насмешливо перебил его
король Эдвард. Он неожиданно улыбнулся, однако в его улыбке было
что-то зловещее – улыбались одни только губы, а в потемневших гла-
зах горела ненависть. Ненависть, опалившая его сердце. – Правда,
нынче охотится граф Уорик, а мы – всего лишь дичь, которую он
намеревается изловить.

«И зажарить», - мысленно прибавил сэр Уильям Стэнли, па-
мятуя о печальной участи графа Пэмброка, и вслух сказал, в свою оче-
редь пытаясь ободрить короля:

- К слову, о дичи, милорд. Сойки – не Бог весть, какая дичь,
но, если вашей милости будет угодно, мы зажарим их вам на костре.

И он принялся деловито ощипывать подстреленных соек,
бросая окровавленные перья себе под ноги.

В тот день королю Эдварду отведать соек так и не удалось –
начался дождь. Частый и мелкий, он упорно сыпал до самого вечера,
не давая беглецам разжечь костёр. Надеясь укрыться от дождя, они
соорудили из веток шатёр, но к обеду на них не осталось ни одной
сухой нитки.

Ближе к вечеру в деревню послали Томми Хэндла; ему следо-
вало переждать ночь на окраине леса и ранним утром, закупив прови-
анта, вернуться обратно. Но Томми сбился с тропинки и пошёл не в
ту сторону, блуждая наугад в почти непролазной чаще. Вернувшись
примерно через час, он радостно объявил:

- Ваша милость, здесь, неподалёку, сторожка лесника!
Идёмте, я покажу вам дорогу.

Все четверо сели на коней и шагом двинулись следом за
Томми, предпочитая остаться без пропитания, но обрести крышу над
головой.

Сбитая из подгнивших досок маленькая замшелая сторожка с
земляным полом и убогой мебелью в виде стола и пары грубо сколо-
ченных табуретов стала их пристанищем на ближайшую ночь. В ней

48

пахло прелью и мхом, но крыша надёжно защищала беглецов от до-
ждя.

В сгустившихся сумерках привязав коней на поляне, они
улеглись спать под охраной того же Томми Хэндла, который снова
вызвался сторожить их до утра. Беглецы крепко уснули, измученные
и голодные, а утром, когда солнце уже взошло, их разбудил истошный
крик:

- Сир, спасайтесь!!!
Спросонок ничего не понимая, полуодетые (в одних шоссах
и ещё непросохших рубахах, прилипших к телу), они схватили свои
мечи, выскочили из сторожки и замерли там, где стояли – под прице-
лом двух десятков нацеленных на них стрел. Лучники в ливреях графа
Уорик ждали команды своего конного капитана, которая могла после-
довать в любую секунду, но капитан, к счастью, медлил, сперва желая
удостовериться, что за добыча попалась в его силки.
Времени на раздумье не оставалось, и спутники короля Эд-
варда, с четырёх сторон заслонив его собой, подняли мечи, пригото-
вившись защищать его до последнего вздоха. На бледных лицах всех
четверых читалась крайняя степень решимости, продиктованная от-
чаянием. Все молчали, и лишь связанный по рукам и ногам бедолага
Томми продолжал истошно кричать:
- Спасайтесь!!!
Ему быстро заткнули рот.
Овладев собой, как и всегда в минуты смертельной опасно-
сти, король Эдвард надменно произнёс:
- Хотел бы я взглянуть на того, кто осмелится поднять руку
на своего короля!
Опытный воин, он верно оценил ситуацию и с одного взгляда
понял, что она была безнадёжна: даже если они предпримут попытку
прорваться и успеют отвязать коней, их всё равно прикончат – рыцар-
ские мечи, увы, бессильны против стрел бравых йоменов, бивших без
промаха.
- Опустить луки! – неожиданно скомандовал капитан, и его
приказ был выполнен без промедления.
Затем он грузно спрыгнул на землю, отстегнул шлем и, держа
его в руках, будто снятую шляпу, неторопливо подошёл к королю Эд-
варду. Почтительно склонив колено, он произнёс:
- Сир, клянусь честью рыцаря и дворянина, никто не причи-
нит вреда ни вам, ни вашим спутникам!
- В самом деле? – пытаясь скрыть волнение, спросил король
Эдвард с долей сарказма.
Он узнал его; это был сэр Джон Блаунт, капитан армии графа

49

Уорика, отважный и доблестный воин, на клятву которого можно
было положиться вполне. Сэр Джон, в свою очередь, узнав защитни-
ков короля Эдварда, смотрел на них не без любопытства, светивше-
гося в его умных серых глазах.

- Милорды, и вы, сэры, опустите мечи, - проговорил он и
улыбнулся, в душе забавляясь их решимостью и отчаянием.

Растерянно переглянувшись, все четверо опустили оружие,
которое сразу же отобрали, а сэр Джон невозмутимо продолжал:

- Сир, я прибыл сюда по приказанию его светлости графа Уо-
рика. Милорд Уорик покорнейше просит вашу милость оказать ему
честь и погостить в его замке.

Король Эдвард усмехнулся, подумав, что на гостей не охо-
тятся в лесу, будто на диких зверей, и не берут их в плен под видом
гостеприимства. Он понимал, что это всего лишь словесная игра, дань
куртуазной моде, но ему не оставалось ничего другого, как ответить:

- Изволь, сэр Джон. Куда ты меня повезёшь?
- На виллу Олни, ваша милость, в мэнор милорда Уорика.
- Олни? Где это? – подал голос немного пришедший в себя
лорд Хейстингс. Его всё ещё била мелкая дрожь, но он старался дер-
жаться надменно и вызывающе, чем-то отдалённо напоминая бойцо-
вого петуха в разгар петушиных боёв.
Не удостоив его ответом, сэр Джон перевёл умные насмеш-
ливые глаза на короля и тут же почтительно потупился.
- Приведите коня его милости! – приказал он одному из своих
офицеров.
- Надеюсь, мои спутники останутся со мной? – спросил ко-
роль Эдвард, не слишком на это надеясь.
- Разумеется, останутся, - вызывающим тоном проговорил
лорд Хейстингс, выходя вперёд.
- Напротив, милорд, - почтительно возразил сэр Джон, но при
этом посмотрел на Хейстингса так, что у того пропала всякая охота с
ним спорить. – В отношении вашей светлости мною получено чёткое
указание вас отпустить. И вас тоже, сэры, - прибавил он, насмешливо
глядя на рыцарей Стэнли и Монтгомери.
- Его милость не может обходиться без слуг и без охраны, -
многозначительно заметил сэр Томас.
- Не беспокойтесь, сэр, у его милости будет достаточно слуг,
и его охрана будет вполне надёжна.
«Я и не сомневаюсь, - мрачно усмехаясь, подумал король Эд-
вард. – Настолько надёжна, что мне вряд ли удастся бежать».
Ему подвели его собственного вороного скакуна в золочёной
упряжи, пойманного накануне в поле. Сэр Джон придержал ему

50


Click to View FlipBook Version