МВЖКСС

Мужчина,



ведущий женщину


к самой




себе





Мужчина,
...Когда бабочка, глядя в светлое, но закрытое

окно, не может вылететь навстречу этому
миру, то Мир просачивается и наполняет про- ведущий женщину
странство вокруг бабочки...
к самой



себе

Мужчина,
...Когда бабочка, глядя в светлое, но закрытое

окно, не может вылететь навстречу этому
миру, то Мир просачивается и наполняет про- ведущий женщину
странство вокруг бабочки...
к самой



себе

12






11 1








10 покаяние смирение величие 2






9 пороки касание 3



невозможность


гармония







выбор
8 отражение благосклонность время 4
неделимость







7 6 5




Всему есть место быть...

12






11 1








10 покаяние смирение величие 2






9 пороки касание 3



невозможность


гармония







выбор
8 отражение благосклонность время 4
неделимость







7 6 5




Всему есть место быть...

1















ВЕЛИЧИЕ









Она увидела его и поняла, для чего она здесь. В нём была
какая-то величественная мужская простота, и выражалась она

в неторопливости. Он шёл не торопясь, говорил не торопясь, будто
смакуя каждый момент происходящего... Он был похож на челове-
ка, привыкшего к жизни, которая иногда не позволяла выбирать.
Именно поэтому он умел ценить, умел и мудро обесценивать, а за-
тем оставлять своему вниманию только самое важное.

Она была очарована, потому как впервые в жизни повстреча-
ла живое воплощение Величия в простоте...
Ей захотелось прикоснуться к нему, а он, будто прочитав её

мысли, величественно и просто обнял её, неторопливо удаляясь
в свою жизнь, где иногда, быть может, нет места выбору...

1















ВЕЛИЧИЕ









Она увидела его и поняла, для чего она здесь. В нём была
какая-то величественная мужская простота, и выражалась она

в неторопливости. Он шёл не торопясь, говорил не торопясь, будто
смакуя каждый момент происходящего... Он был похож на челове-
ка, привыкшего к жизни, которая иногда не позволяла выбирать.
Именно поэтому он умел ценить, умел и мудро обесценивать, а за-
тем оставлять своему вниманию только самое важное.

Она была очарована, потому как впервые в жизни повстреча-
ла живое воплощение Величия в простоте...
Ей захотелось прикоснуться к нему, а он, будто прочитав её

мысли, величественно и просто обнял её, неторопливо удаляясь
в свою жизнь, где иногда, быть может, нет места выбору...

...Я прихожу к тебе под вечер,
Рассказываю сказки бытия,
И, мирно отпуская нить своей судьбы,

Ты насладишься светом угасающего дня.

Мой шёпот слов, окутывая сердце,
Тебе напомнит о себе.
А блеск Луны мерцающей дорогой

Сопроводит меня к тебе...

Там оживают разум и свобода,
Сияньем ночи будешь окружён,
И силой уходящего заката

Навеки будешь защищён...

...Я прихожу к тебе под вечер,
Рассказываю сказки бытия,
И, мирно отпуская нить своей судьбы,

Ты насладишься светом угасающего дня.

Мой шёпот слов, окутывая сердце,
Тебе напомнит о себе.
А блеск Луны мерцающей дорогой

Сопроводит меня к тебе...

Там оживают разум и свобода,
Сияньем ночи будешь окружён,
И силой уходящего заката

Навеки будешь защищён...

2















касание







Ты прикоснись ко мне собой,
не нарушая мой покой...



...Дверь открылась. Её чувства обострились в сотни раз, когда
она ощутила его тёплое дыхание.
Глубина вдоха напомнила ей, как она стремилась к нему,
преодолевая множество представлений о себе. Выдох окутал её
нежным касанием.
В его объятиях она казалась хрупкой, похожей на маленькую
бабочку, что могла поместиться в ладони.
Она вычерпала себя до самых истоков, чтобы однажды встре-
титься с этим дыханием...



Я прикоснусь к тебе собой,
не нарушая твой покой...

2















касание







Ты прикоснись ко мне собой,
не нарушая мой покой...



...Дверь открылась. Её чувства обострились в сотни раз, когда
она ощутила его тёплое дыхание.
Глубина вдоха напомнила ей, как она стремилась к нему,
преодолевая множество представлений о себе. Выдох окутал её
нежным касанием.
В его объятиях она казалась хрупкой, похожей на маленькую
бабочку, что могла поместиться в ладони.
Она вычерпала себя до самых истоков, чтобы однажды встре-
титься с этим дыханием...



Я прикоснусь к тебе собой,
не нарушая твой покой...

3















гармония







— Выпей, — предложил он, протягивая ей бокал вина.
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась она.

— Почему нет? Ты волнуешься, это видно. Немного вина при-
тупит твоё волнение, тебе станет легче.
— А кто сказал, что моё волнение тяготит меня? Зачем мне
смешивать волнение с вином, когда я могу смешать его с чем-то
более приятным? Например, с твоим интересом ко мне, — улыбаясь

произнесла она.
— Твоя мечтательность удивляет меня, — насмешливо отме-
тил он.

— Что сказать... Удивляться иногда полезно.
— Как знаешь. А я, пожалуй, выпью.
— А что хочешь притупить ты, опустошая бокал? — спросила
она, пока он делал глоток.
— Ничего, мне просто нравится вкус! Вкус того, что я теперь

могу себе позволить. Для меня различие между тобой и этим

3















гармония







— Выпей, — предложил он, протягивая ей бокал вина.
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась она.

— Почему нет? Ты волнуешься, это видно. Немного вина при-
тупит твоё волнение, тебе станет легче.
— А кто сказал, что моё волнение тяготит меня? Зачем мне
смешивать волнение с вином, когда я могу смешать его с чем-то
более приятным? Например, с твоим интересом ко мне, — улыбаясь

произнесла она.
— Твоя мечтательность удивляет меня, — насмешливо отме-
тил он.

— Что сказать... Удивляться иногда полезно.
— Как знаешь. А я, пожалуй, выпью.
— А что хочешь притупить ты, опустошая бокал? — спросила
она, пока он делал глоток.
— Ничего, мне просто нравится вкус! Вкус того, что я теперь

могу себе позволить. Для меня различие между тобой и этим

бокалом вина лишь в том, что у вас разный вкус, — на секунду он
задумался, а затем продолжил: — Не у всего того, что я пробовал,

был приятный вкус. Не у всего того, что мне предлагается пробо-
вать, может быть приятный вкус. Поэтому я предпочитаю многое
разбавлять чем-то точно приятным для себя. На всякий случай, —
уточнил он, улыбаясь. — И что мне пробовать сейчас, решаю я:

вино или тебя. А, быть может, вас вместе... Тобой я разбавлю вкус
вина, и во мне ты будешь такой, какой не знаешь себя сама! Ты уй-
дёшь, вино закончится, а вкус останется со мной.
— Ты удивляешь меня своим гостеприимством, — игриво отме-

тила она. — Никто раньше не приглашал меня во внутренний мир
своих вкусов.
— Ну ты же сама сказала, что удивляться полезно. Пусть моё
гостеприимство будет платой за твоё волнение, которым ты так до-

рожишь.
«Как же хорошо...» — подумала она, мысленно соединяясь со
вкусом выпитого им вина...


В нём не было ничего чересчур. В нём была гармония поро-
ков, которыми он обладал, и божественности, которой он был на-
делён...

бокалом вина лишь в том, что у вас разный вкус, — на секунду он
задумался, а затем продолжил: — Не у всего того, что я пробовал,

был приятный вкус. Не у всего того, что мне предлагается пробо-
вать, может быть приятный вкус. Поэтому я предпочитаю многое
разбавлять чем-то точно приятным для себя. На всякий случай, —
уточнил он, улыбаясь. — И что мне пробовать сейчас, решаю я:

вино или тебя. А, быть может, вас вместе... Тобой я разбавлю вкус
вина, и во мне ты будешь такой, какой не знаешь себя сама! Ты уй-
дёшь, вино закончится, а вкус останется со мной.
— Ты удивляешь меня своим гостеприимством, — игриво отме-

тила она. — Никто раньше не приглашал меня во внутренний мир
своих вкусов.
— Ну ты же сама сказала, что удивляться полезно. Пусть моё
гостеприимство будет платой за твоё волнение, которым ты так до-

рожишь.
«Как же хорошо...» — подумала она, мысленно соединяясь со
вкусом выпитого им вина...


В нём не было ничего чересчур. В нём была гармония поро-
ков, которыми он обладал, и божественности, которой он был на-
делён...

4















неделимость







— А я не так уж и плох в твоих глазах! — вдохновенно отметил
он.

— Я не делю тебя на противоположности, — ответила она. —
Всё хранит в себе память: хорошее о плохом, плохое о хорошем...
— Тогда скажи, какой я для тебя?
— Мягкая глина, закалённая огнём, становится твёрдым кус-
ком, похожим на камень. Но и этот камень хранит в себе память

о том, что до встречи с огнём, он таил в себе воду. Твёрдость всегда
помнит о мягкости, особенно если рядом появляется вода...
— Может быть, — сказал он, улыбаясь.

— Ты всегда знаешь, что теряешь и что приобретаешь взамен,
и не важно, плох ты или хорош в глазах других. И эти моменты ты
предпочитаешь сопровождать безмолвием. Не так ли?
— Может и так, — ответил он. — Продолжай!
— Твоя привилегия в том, что ты можешь позволить себе

многое, даже лишения. А моя в том, что я могу позволить себе
Тебя...

4















неделимость







— А я не так уж и плох в твоих глазах! — вдохновенно отметил
он.

— Я не делю тебя на противоположности, — ответила она. —
Всё хранит в себе память: хорошее о плохом, плохое о хорошем...
— Тогда скажи, какой я для тебя?
— Мягкая глина, закалённая огнём, становится твёрдым кус-
ком, похожим на камень. Но и этот камень хранит в себе память

о том, что до встречи с огнём, он таил в себе воду. Твёрдость всегда
помнит о мягкости, особенно если рядом появляется вода...
— Может быть, — сказал он, улыбаясь.

— Ты всегда знаешь, что теряешь и что приобретаешь взамен,
и не важно, плох ты или хорош в глазах других. И эти моменты ты
предпочитаешь сопровождать безмолвием. Не так ли?
— Может и так, — ответил он. — Продолжай!
— Твоя привилегия в том, что ты можешь позволить себе

многое, даже лишения. А моя в том, что я могу позволить себе
Тебя...

...Ту Мечту, что выше неба,
Глубже дна на сто морей,
В ней огнём куют железо —
Отблеск формы и теней.


Формам дружбы служит сердце,
А доверию — любовь.
Формы придают объёмность там,
Где возродились вновь...


Тень от сердца закрывает
То, что гибнет в жаркий день.
Тень любви нас защищает
От того, что делать лень.


Тень доверия спасает то,
Что хочется украсть.
Пыл и страсть помочь нам смогут
У людей себя не красть.

...Ту Мечту, что выше неба,
Глубже дна на сто морей,
В ней огнём куют железо —
Отблеск формы и теней.


Формам дружбы служит сердце,
А доверию — любовь.
Формы придают объёмность там,
Где возродились вновь...


Тень от сердца закрывает
То, что гибнет в жаркий день.
Тень любви нас защищает
От того, что делать лень.


Тень доверия спасает то,
Что хочется украсть.
Пыл и страсть помочь нам смогут
У людей себя не красть.

5















время







— Ты звал меня?
— Да. Хотел узнать, как думаешь, хватит ли у тебя смелости когда-либо

отказать мне? — спросил он.
— Я здесь не для того, чтобы сопротивляться, а для того, чтобы под-
чиниться твоей божественной воле. И лишь тебе решать, какие события ты
нарекаешь божественными, — ответила она.
— И ты не боишься разочарований?

— Верой в себя можно обеспечить отсутствие любого разочарования.
— Чтобы вера была крепка, текст молитвы должен быть подходящий.
— Я всегда молюсь перед встречей с тобой.

— И что дают тебе твои молитвы?
— Один из божественных даров, приходящих с молитвой, — это умение
замечать никчемность некоторых своих мыслей.
— Почему же ты называешь это даром, если видишь никчёмность?
— Потому как это даёт возможность не тратить время, отведённое мне

на общение с тобой, впустую.
— Да, время не щадит никого, всё стирает вокруг. В моём послезавтра
время уже стёрло даже мой завтрашний день... — задумчиво произнёс он.

5















время







— Ты звал меня?
— Да. Хотел узнать, как думаешь, хватит ли у тебя смелости когда-либо

отказать мне? — спросил он.
— Я здесь не для того, чтобы сопротивляться, а для того, чтобы под-
чиниться твоей божественной воле. И лишь тебе решать, какие события ты
нарекаешь божественными, — ответила она.
— И ты не боишься разочарований?

— Верой в себя можно обеспечить отсутствие любого разочарования.
— Чтобы вера была крепка, текст молитвы должен быть подходящий.
— Я всегда молюсь перед встречей с тобой.

— И что дают тебе твои молитвы?
— Один из божественных даров, приходящих с молитвой, — это умение
замечать никчемность некоторых своих мыслей.
— Почему же ты называешь это даром, если видишь никчёмность?
— Потому как это даёт возможность не тратить время, отведённое мне

на общение с тобой, впустую.
— Да, время не щадит никого, всё стирает вокруг. В моём послезавтра
время уже стёрло даже мой завтрашний день... — задумчиво произнёс он.

— Может быть, но зеркало есть даже у того, кто не щадит...

— О чём ты? — заинтеревовался он.
— Позволь пригласить тебя на танец...


...Давай станцуем танец в зеркале у времени,

И там оставим только отражение
Того, что было и ушло,
Того, чем стало и прошло.

Ведь Время четко расставляет зеркала,

Искусно и со смыслом ожидая,
Как отражать мы будем лишь себя,
Искусно и со смыслом исчезая...

— Добрых снов, — прошептала она, искусно исчезая...

— Может быть, но зеркало есть даже у того, кто не щадит...

— О чём ты? — заинтеревовался он.
— Позволь пригласить тебя на танец...


...Давай станцуем танец в зеркале у времени,

И там оставим только отражение
Того, что было и ушло,
Того, чем стало и прошло.

Ведь Время четко расставляет зеркала,

Искусно и со смыслом ожидая,
Как отражать мы будем лишь себя,
Искусно и со смыслом исчезая...

— Добрых снов, — прошептала она, искусно исчезая...

6















благосклонность







— Ты звал меня?
— Да. Мне интересно, захочешь ли ты когда-нибудь моей любви?

— Мне достаточно твоей благосклонности, — ответила она.
— Моя благосклонность сделает тебя уязвимой, ты знаешь это?
— Цена вполне достойная, — продолжила она. — Иногда луч-
ше заплатить за подобную очевидность, чтобы не быть ни перед
кем в долгу.

— Хм... А чем же тогда платить за любовь? — поинтересовался он.
— Верой в неё. Ведь любовь не подчиняется пожеланиям и не
исполняет капризы. Ты же это знаешь.

— Тогда и за веру придётся заплатить, — улыбаясь сказал он.
— Да, — ответила она. — Любовью.

6















благосклонность







— Ты звал меня?
— Да. Мне интересно, захочешь ли ты когда-нибудь моей любви?

— Мне достаточно твоей благосклонности, — ответила она.
— Моя благосклонность сделает тебя уязвимой, ты знаешь это?
— Цена вполне достойная, — продолжила она. — Иногда луч-
ше заплатить за подобную очевидность, чтобы не быть ни перед
кем в долгу.

— Хм... А чем же тогда платить за любовь? — поинтересовался он.
— Верой в неё. Ведь любовь не подчиняется пожеланиям и не
исполняет капризы. Ты же это знаешь.

— Тогда и за веру придётся заплатить, — улыбаясь сказал он.
— Да, — ответила она. — Любовью.

7















выбор







Удобно расположившись в её объятиях, он был готов слушать
сказки, которые она придумывала, ссылаясь на совершенство этого

мира.
— Позволь мне поведать одну историю, — нежно проговорила
она. — В ней я осмелюсь поразмышлять о выборе...
Ты знаешь, что рано или поздно хорошие и красивые люди
встречают друг друга... Чаще поздно, когда они уже взяли на себя

обязательства и познакомились с чувством долга. И, конечно же,
влюбляются, потому что невозможно не любить хорошее и краси-
вое! Ты же это знаешь...

Но одной паре повезло больше других, потому что у неё не
было долга ни перед кем, а была только любовь. А вот у него было
и то и другое, но в разных местах, что печалило и рвало его на ча-
сти. Как известно, человек не может долго оставаться разорван-
ным, это мешает ему быть полезным в собственных делах.

Тогда настаёт время выбора: необходимо определить точку
на отрезке бытия, где противоположностями становятся любовь

7















выбор







Удобно расположившись в её объятиях, он был готов слушать
сказки, которые она придумывала, ссылаясь на совершенство этого

мира.
— Позволь мне поведать одну историю, — нежно проговорила
она. — В ней я осмелюсь поразмышлять о выборе...
Ты знаешь, что рано или поздно хорошие и красивые люди
встречают друг друга... Чаще поздно, когда они уже взяли на себя

обязательства и познакомились с чувством долга. И, конечно же,
влюбляются, потому что невозможно не любить хорошее и краси-
вое! Ты же это знаешь...

Но одной паре повезло больше других, потому что у неё не
было долга ни перед кем, а была только любовь. А вот у него было
и то и другое, но в разных местах, что печалило и рвало его на ча-
сти. Как известно, человек не может долго оставаться разорван-
ным, это мешает ему быть полезным в собственных делах.

Тогда настаёт время выбора: необходимо определить точку
на отрезке бытия, где противоположностями становятся любовь

и долг. Но, как я сказала ранее, им повезло больше, чем многим.
Та, у которой не было долгов, предложила другому оценить силу
и слабость той, кого он полюбил, и той, перед кем имеет обязатель-
ства. А затем покинуть ту, кто, по его мнению, сильнее и сможет

справиться с потерей.
Она сказала: «Тогда тебе не надо будет выбирать кого-то из нас
и не надо будет выбирать между долгом и любовью. Тебе надо бу-

дет выбрать только себя. Покидая сильного, ты будешь питать веру
в него. Оставаясь со слабым, ты будешь питать надежду и собствен-
ную силу».
Она улыбнулась ему, потому как подобный выбор давал воз-
можность не винить никого в том, что рано или поздно хорошие

и красивые люди встречают друг друга...


— Так какой же выбор он сделал? — засыпая, спросил он.

— Выбор, в котором любовь укрепилась верой в неё... — про-
шептала она.
Кружево снов, сплетённое мыслями о выборе, окутало всё вокруг,
и он отправился навстречу к самому себе...

и долг. Но, как я сказала ранее, им повезло больше, чем многим.
Та, у которой не было долгов, предложила другому оценить силу
и слабость той, кого он полюбил, и той, перед кем имеет обязатель-
ства. А затем покинуть ту, кто, по его мнению, сильнее и сможет

справиться с потерей.
Она сказала: «Тогда тебе не надо будет выбирать кого-то из нас
и не надо будет выбирать между долгом и любовью. Тебе надо бу-

дет выбрать только себя. Покидая сильного, ты будешь питать веру
в него. Оставаясь со слабым, ты будешь питать надежду и собствен-
ную силу».
Она улыбнулась ему, потому как подобный выбор давал воз-
можность не винить никого в том, что рано или поздно хорошие

и красивые люди встречают друг друга...


— Так какой же выбор он сделал? — засыпая, спросил он.

— Выбор, в котором любовь укрепилась верой в неё... — про-
шептала она.
Кружево снов, сплетённое мыслями о выборе, окутало всё вокруг,
и он отправился навстречу к самому себе...

8















отражение







— Ты звал меня?
— Да. Ты молилась сегодня?
— Конечно.

— И какие же мысли твоя молитва позволила оставить для
меня? — спросил он.
— В каждом из нас живут тысячи. Как же справиться с таким
многообразием себя?
— И что вдохновило тебя на поиски ответа?

— Свет Вифлеемской Звезды, что особенно ярко сияет своим
смыслом в эту ночь...

Иди туда, где ты себя не знаешь,
Иди туда, где место пустоте,

Иди туда, где страх перед рожденьем
Пойдёт навстречу собственной мечте...

Затем иди туда, где много места,

Туда, где много и тебя,
Найди средь тысячи того, кто сможет
Предотвращать внутри последствия, любя...

8















отражение







— Ты звал меня?
— Да. Ты молилась сегодня?
— Конечно.

— И какие же мысли твоя молитва позволила оставить для
меня? — спросил он.
— В каждом из нас живут тысячи. Как же справиться с таким
многообразием себя?
— И что вдохновило тебя на поиски ответа?

— Свет Вифлеемской Звезды, что особенно ярко сияет своим
смыслом в эту ночь...

Иди туда, где ты себя не знаешь,
Иди туда, где место пустоте,

Иди туда, где страх перед рожденьем
Пойдёт навстречу собственной мечте...

Затем иди туда, где много места,

Туда, где много и тебя,
Найди средь тысячи того, кто сможет
Предотвращать внутри последствия, любя...

Теперь иди туда, где битва,
Где нескончаемый поток,

Найди врага, душой в него проникни,
В проникновении найди приток....

И воссияет сила триединства —

Намерения, Смысла и Мечты!
Подсказкой станет то, что очень близко:
Как выпрыгнуть тебе из суеты?



Его взгляд коснулся неба, и свет Вифлеемской Звезды отразил-
ся в нём...

Теперь иди туда, где битва,
Где нескончаемый поток,

Найди врага, душой в него проникни,
В проникновении найди приток....

И воссияет сила триединства —

Намерения, Смысла и Мечты!
Подсказкой станет то, что очень близко:
Как выпрыгнуть тебе из суеты?



Его взгляд коснулся неба, и свет Вифлеемской Звезды отразил-
ся в нём...

9















пороки







— О чём ты задумался? — нежно спросила она.
— О пороках... — ответил он.

— Интересно... — произнесла она и в задумчивости продолжи-
ла: — Повелевает лишь тот, кто в силах влиять на пороки, прини-
мая их без осуждения с божественной прозорливостью, ты же это
знаешь. Мне нравится чувствовать благость и приятие собственных
пороков рядом с тобой, — склонив голову, проговорила она. — Ря-

дом с тобой они выходят ко мне навстречу и будто ждут чего-то,
а во взгляде порока появляется надежда.
— Порок, во взгляде которого появилась надежда... — эхом

отозвалось в нём.
— Ты всегда знаешь, как понять путь порока, указав ему
направление собственного счастья. Ты умеешь принимать пороки
людей, и поэтому они подчинены твоей божественной воле. Те же,
кто отрицает свои пороки, слабеют рядом с тобой. Их пороки вы-

рываются навстречу тебе, преодолевая пространство носителя. Они
переполнены обидой за неприятие и начинают уничтожать чело-
века. Это может происходить на твоих глазах и тебе приходится

9















пороки







— О чём ты задумался? — нежно спросила она.
— О пороках... — ответил он.

— Интересно... — произнесла она и в задумчивости продолжи-
ла: — Повелевает лишь тот, кто в силах влиять на пороки, прини-
мая их без осуждения с божественной прозорливостью, ты же это
знаешь. Мне нравится чувствовать благость и приятие собственных
пороков рядом с тобой, — склонив голову, проговорила она. — Ря-

дом с тобой они выходят ко мне навстречу и будто ждут чего-то,
а во взгляде порока появляется надежда.
— Порок, во взгляде которого появилась надежда... — эхом

отозвалось в нём.
— Ты всегда знаешь, как понять путь порока, указав ему
направление собственного счастья. Ты умеешь принимать пороки
людей, и поэтому они подчинены твоей божественной воле. Те же,
кто отрицает свои пороки, слабеют рядом с тобой. Их пороки вы-

рываются навстречу тебе, преодолевая пространство носителя. Они
переполнены обидой за неприятие и начинают уничтожать чело-
века. Это может происходить на твоих глазах и тебе приходится

молчаливо принимать всё своим сердцем... Потому что ты понима-
ешь, что происходит.
— Я заметил слезу на твоей щеке. Ты плачешь?
— Плачу не я. Во мне плачет любовь. И она понимает, что чем

больше ты будешь соединяться с божественностью, тем больше
людских пороков будут направляться к тебе за поиском собствен-
ного счастья. Тяжело вынести такое бремя. И теперь я всё больше
убеждена, что мы не выбираем служение. Нас к нему подводят,

как к чему-то важному и целостному. Думаю, что первые встречи с
собственным служением и запускают в нас нескончаемые вопросы
о смыслах и предназначениях человеческого Духа!

молчаливо принимать всё своим сердцем... Потому что ты понима-
ешь, что происходит.
— Я заметил слезу на твоей щеке. Ты плачешь?
— Плачу не я. Во мне плачет любовь. И она понимает, что чем

больше ты будешь соединяться с божественностью, тем больше
людских пороков будут направляться к тебе за поиском собствен-
ного счастья. Тяжело вынести такое бремя. И теперь я всё больше
убеждена, что мы не выбираем служение. Нас к нему подводят,

как к чему-то важному и целостному. Думаю, что первые встречи с
собственным служением и запускают в нас нескончаемые вопросы
о смыслах и предназначениях человеческого Духа!

10















невозможность







— Почему ты грустишь? — спросил он.
— Я не хочу покидать тебя! — ответила она.

— Тебя никто не гонит.
— Да, но я боюсь перестать слышать твой зов!
— Я давно уже никого не зову! Всё, что ты слышишь, — это от-
голосок невозможностей, которые рвутся на волю бытия...
— Один невозможный день с тобой делает всё возможным,

— прошептала она. — Я хочу слышать твой зов и достигать тебя...
Позволь мне отражать звуки невозможности. Я хочу говорить с ней
в твоём лице... Я не хочу терять...

Он нежно дотронулся до её губ.
— Утраты не будет, будет прекращение произнесения слов,
и всё внешнее перейдёт во внутреннее. Таков путь исчезновения
таинства, — сказал он и исчез в своей невозможности...

10















невозможность







— Почему ты грустишь? — спросил он.
— Я не хочу покидать тебя! — ответила она.

— Тебя никто не гонит.
— Да, но я боюсь перестать слышать твой зов!
— Я давно уже никого не зову! Всё, что ты слышишь, — это от-
голосок невозможностей, которые рвутся на волю бытия...
— Один невозможный день с тобой делает всё возможным,

— прошептала она. — Я хочу слышать твой зов и достигать тебя...
Позволь мне отражать звуки невозможности. Я хочу говорить с ней
в твоём лице... Я не хочу терять...

Он нежно дотронулся до её губ.
— Утраты не будет, будет прекращение произнесения слов,
и всё внешнее перейдёт во внутреннее. Таков путь исчезновения
таинства, — сказал он и исчез в своей невозможности...

Ей был дан один шанс, и она смогла пройти этот путь... Склон
был настолько крут, что казалось, будто она вот-вот сорвётся в про-
пасть собственного разочарования... В этот момент взгляд самого
Дьявола вытолкнул её.

И чем выше она поднималась, тем более пологими станови-
лись тропы, давая возможность поверить, что она в безопасности.
И вот уже ощущалось, что вскоре ей будет дозволено достигнуть
вершины...

А быть может, и ждали её здесь, со всеми страхами и сомнени-
ями...
Его томный взгляд источал великую силу. И сила эта была
похожа на объятия. Сам Дьявол распахнул себя и сделал её своим

восторгом на эту ночь. Вознося её до небес, он хотел владеть всем
божественным, что было в ней. Стоны обожания всего человеческо-
го и настоящего прорывались сквозь его дыхание.
Она была избрана напомнить ему о любви...



Рай — это быть для него желанием.
Ни долгом, ни разочарованием...
Пройти порочный путь и не коснуться Ада —
Вот высшая её награда.

Ей был дан один шанс, и она смогла пройти этот путь... Склон
был настолько крут, что казалось, будто она вот-вот сорвётся в про-
пасть собственного разочарования... В этот момент взгляд самого
Дьявола вытолкнул её.

И чем выше она поднималась, тем более пологими станови-
лись тропы, давая возможность поверить, что она в безопасности.
И вот уже ощущалось, что вскоре ей будет дозволено достигнуть
вершины...

А быть может, и ждали её здесь, со всеми страхами и сомнени-
ями...
Его томный взгляд источал великую силу. И сила эта была
похожа на объятия. Сам Дьявол распахнул себя и сделал её своим

восторгом на эту ночь. Вознося её до небес, он хотел владеть всем
божественным, что было в ней. Стоны обожания всего человеческо-
го и настоящего прорывались сквозь его дыхание.
Она была избрана напомнить ему о любви...



Рай — это быть для него желанием.
Ни долгом, ни разочарованием...
Пройти порочный путь и не коснуться Ада —
Вот высшая её награда.

11















покаяние







— Как думаешь, когда настаёт время для покаяния?
— Иногда нужны столетия, чтобы сотворить плод, достойный

покаяния, а иногда нужен один только миг, — задумчиво произне-
сла она.
— Ты говоришь о грехе, — уточнил он.
— Когда грех достигает своей меры, появляется Наблюдатель,
и грех, превращаясь в покаяние, лавиной направляется к своему ис-

точнику... Сила наблюдения творит чудеса, ты же это знаешь.
— А кем становится Наблюдатель, если он не наблюдает? Кто
Бог, когда он отдыхает от себя? — спросил он.

— Просто человек.
— А кто же тогда человек, когда он отдыхает от себя?
— Бог, — ответила она...

11















покаяние







— Как думаешь, когда настаёт время для покаяния?
— Иногда нужны столетия, чтобы сотворить плод, достойный

покаяния, а иногда нужен один только миг, — задумчиво произне-
сла она.
— Ты говоришь о грехе, — уточнил он.
— Когда грех достигает своей меры, появляется Наблюдатель,
и грех, превращаясь в покаяние, лавиной направляется к своему ис-

точнику... Сила наблюдения творит чудеса, ты же это знаешь.
— А кем становится Наблюдатель, если он не наблюдает? Кто
Бог, когда он отдыхает от себя? — спросил он.

— Просто человек.
— А кто же тогда человек, когда он отдыхает от себя?
— Бог, — ответила она...

В Тебе эпоха всех времён, В Тебе великая победа,
В Тебе соблазны всех столетий, Победа духа над судьбой!
В Тебе потоки мудрых слёз В Тебе разруха, становленье,

И понимание всех бедствий... Цикличный круг и вечный бой!

В Тебе рождение детей, В Тебе звериные инстинкты,
В Тебе утраты наших предков, В Тебе и сдержанность Богов,
В Тебе лавина всех идей, В Тебе торнадо страшной бури,

Что вплетены в дела так метко! В Тебе и гладь морских ветров...

В Тебе весь скрежет мыслей тех, В Тебе и то, что я не знаю,
Кто был измучен невозможным. В Тебе загадка бытия,
В Тебе смирение и тех, Когда я Бабочкой порхаю

Кто знает, как принять всё должным. И не касаюсь я Тебя...

В Тебе пороки и сомнения всех тех,
Кто сдался без борьбы,
В Тебе все раны поражений,

Что обесточить нас могли.

В Тебе эпоха всех времён, В Тебе великая победа,
В Тебе соблазны всех столетий, Победа духа над судьбой!
В Тебе потоки мудрых слёз В Тебе разруха, становленье,

И понимание всех бедствий... Цикличный круг и вечный бой!

В Тебе рождение детей, В Тебе звериные инстинкты,
В Тебе утраты наших предков, В Тебе и сдержанность Богов,
В Тебе лавина всех идей, В Тебе торнадо страшной бури,

Что вплетены в дела так метко! В Тебе и гладь морских ветров...

В Тебе весь скрежет мыслей тех, В Тебе и то, что я не знаю,
Кто был измучен невозможным. В Тебе загадка бытия,
В Тебе смирение и тех, Когда я Бабочкой порхаю

Кто знает, как принять всё должным. И не касаюсь я Тебя...

В Тебе пороки и сомнения всех тех,
Кто сдался без борьбы,
В Тебе все раны поражений,

Что обесточить нас могли.

12















смирение







— Мне приснился сон, а в нём я узнала тебя! — поведала она.
— Интересно, и что же я делал в этом сне?

— Ты прислушивался.
— Расскажи.
— Когда отцом становится огонь, а матерью мечта, кто рожда-
ется, как думаешь?
— Рождается загадка! — ответил он.

— Согласна. Загадку я и видела во сне, а в ней я узнала тебя.
А ещё я слышала голоса, которые прятались в гуще слов.

...Ты иди и скажи, что больно,
Ты возьми — и всё прояви!

И про сны, рождённые совестью,
Непременно упомяни.

Про ветра, что дули так сильно

И сметали тонны слёз,
Про дожди, что обрушившись с неба,
Проникали в беды насквозь.

12















смирение







— Мне приснился сон, а в нём я узнала тебя! — поведала она.
— Интересно, и что же я делал в этом сне?

— Ты прислушивался.
— Расскажи.
— Когда отцом становится огонь, а матерью мечта, кто рожда-
ется, как думаешь?
— Рождается загадка! — ответил он.

— Согласна. Загадку я и видела во сне, а в ней я узнала тебя.
А ещё я слышала голоса, которые прятались в гуще слов.

...Ты иди и скажи, что больно,
Ты возьми — и всё прояви!

И про сны, рождённые совестью,
Непременно упомяни.

Про ветра, что дули так сильно

И сметали тонны слёз,
Про дожди, что обрушившись с неба,
Проникали в беды насквозь.

Мы снабдим тебя крыльями времени,
Бороздить будешь ты по векам,

Будешь видеть и слышать то бренное,
Что орёт и живёт по ночам.

Будешь чувствовать вспышки сомнения,
Что изранили волка до слёз.

Будешь помнить дорогу к смирению
И людей ты туда позовёшь.

На мгновение пространством овладело созвучное молчание.
Каждый думал о своём.

— Приведёшь, — задумчиво уточнил он, возобновляя беседу.
— О чём ты? — прерывая равномерность собственного дыха-
ния, спросила она.
— Позвать не достаточно, — соединяясь с собой, сказал он. — Не

достаточно...
— Значит, так тому и быть, — прошептала она... — Будешь по-
мнить дорогу к смирению, и людей ты туда приведёшь...